Суженый-ряженый олигарх Луганцева Татьяна

Глава 10

Тропинка уводила от дороги несколько в глубь леса. Причем отклонялась резко, в самую чащу. Уже начало смеркаться, и действительно становилось страшновато, так как ни о каком освещении тут и речи не могло быть. Глаша шла и вздрагивала от каждого шороха. Ей казалось, что за каждым кустом и деревом притаился бандит или монстр. В голову лезли какие-то глупые мысли.

«Интересно, а волки здесь есть? Ой, о чем я, какие волки, Подмосковье же… Цивилизация… Дорога в поселок… Вот и бревнышко, то есть скамейка для уставших путников. Никакая это не чаща, обычная тропа. Просто я вся на нервах. Надо взять себя в руки». Глафира успокаивала себя, но все-таки старалась не шуметь и не издавать громких звуков.

Она дошла до второй скамейки, еще издалека заметив рядом с ней скульптуру. А приблизившись, поняла, что пора ей обращаться к окулисту. Потому что на скамейке сидела женщина в просторном балахоне и в огромного размера, почти как сомбреро, шляпе, богато украшенной искусственными цветами, которых было так много, что из них вполне получился бы траурный венок.

– Здрасте… – Глаша почему-то испугалась и на всякий случай решила поприветствовать незнакомку.

Та промолчала и даже не пошевелилась. Глаша потихонечку пошла дальше, надеясь, что дама не набросится на нее со спины с ножом. Выглядела она странно, но вполне миролюбиво.

Сквозь деревья стали пробиваться отдельные огоньки света, и Глаша наконец-то расслабилась, поняв, что впереди уже поселок – конечный пункт ее пути. И в этот самый момент вдруг кто-то схватил ее сзади за руку.

– Смерть идет! – прокричала ей в ухо странная женщина, которая каким-то неведомым образом догнала ее. Искусственные цветы шуршали у нее на шляпе под дуновением ветра и шевелились, словно змеи на голове у медузы Горгоны.

От неожиданности Глаша оцепенела. Она поняла теперь, что такое смерть от разрыва сердца, как будто физически почувствовав этот разрыв и то, как теплая кровь разливается по ее груди, животу, рукам и ногам, делая их ватными и совершенно беспомощными.

– Смерть, говорю, идет! – повторила дама, правда, не нанося ущерба Глафире.

– Господи! Как же вы меня напугали! – Глаша удивилась, что до сих пор жива, и даже голос свой не узнала. Сил не было и рассердиться на незнакомку – они ее разом покинули.

– Так вы же видели меня! Чего пугаться? Или я такая страшная? – не понимала дама, шурша цветами и выглядя очень даже невинно.

Лицо пожилой женщины маячило бледным пятном перед затуманенным взором Глафиры.

– Да, видела… Но вы сидели так неподвижно… А потом так неожиданно налетели, да еще начали разговор с таких слов… – все еще не могла перевести дух Глаша.

– О чем думала, то и легло на язык… Вы извините меня, я не хотела вас пугать. – Женщина выглядела искренне расстроенной…

– Да ладно, проехали, как говорит молодежь. Ничего, вроде жива, – наконец вдохнула полной грудью Глафира.

– Вы из санатория? – спросила незнакомка. – Я видела вас сегодня днем, как вы делали укол нашему старожилу. Вас трудно не приметить, вы такая видная. И вечером мы встречались.

– Где?

– В столовой на ужине. Вы пришли, а я уже уходила. Но я очень наблюдательная, и вас нельзя не заметить, вы молодая и красивая, – повторила бабулька, явно стараясь реабилитироваться в глазах Глаши за причиненный испуг и фактически полуобморочное состояние.

– Спасибо, вы мне льстите.

– Всегда говорю только правду. Вы выделяетесь из толпы. Так и хочется спросить…

– Что я тут делаю? – рассмеялась Глафира.

– Вы ясновидящая? – поджала чересчур накрашенные для ее возраста узкие губы дама.

– Нет, просто меня уже спрашивали об этом, – ответила Глаша. И предложила: – Давайте, что ли, познакомимся? А то как-то неудобно – разговариваем, а я не знаю, как к вам обращаться.

– Меня Антониной зовут. Для друзей Тоша, – зарделась бабушка.

– Тоша? – переспросила Глаша, отчетливо видя, что собеседнице очень хорошо за шестьдесят.

– Да, я люблю, когда меня так называют. Как-то необременительно, по-молодежному. А вас как зовут? – пытливо стрельнула глазами женщина.

– Тогда я для вас – Глаша.

– Ой, как чудно! – захлопала в ладони бабулька. – Мы просто подходим друг другу: Глаша и Тоша. Восхитительно! И куда вы собрались на ночь глядя, если не секрет? Сбегаете в первый же день? Как я вас понимаю! Будь я помоложе… – многозначительно посмотрела она на новую знакомую.

– Я иду в ресторан. Безумно хочу есть, – честно призналась Глаша.

– Ясно. Знаете, я почти сразу же запаслась в местном магазине всем, что может храниться без холодильника, в номере-то у меня его нет, – кивнула Антонина. – А возьмете меня с собой?

– С собой? – рассмеялась Глафира столь неожиданному повороту.

– Я заплачу за себя, деньги у меня есть, – по-своему расценила ее замешательство Антонина. – Здесь не общаюсь ни с кем, меня не понимают… А вот с вами я бы потрапезничала, да и поболтала по душам!

«Еще одна одинокая, пожилая и странная… Чего они все набиваются мне в друзья?» – подумала Глафира. Но ей ничего иного не оставалось, как согласиться.

– Конечно, идемте… И мне не будет так страшно.

– Вот-вот! Правда, защитник из меня никакой, но если что – постараюсь. Не пожалеете, что взяли с собой! – Старушка обрадовалась, взяла ее под руку, и они достаточно бодрым шагом пошли в сторону огней.

– А чего вы боитесь? – полюбопытствовала Тоша.

– Сама не знаю… Просто боюсь оставаться одна. Никогда еще не ездила в одиночку.

– Все время с кавалерами? – уточнила Антонина.

– Нет, просто вообще не отдыхала. Не ездила в отпуск.

– Так нельзя, что вы! Обязательно надо отдыхать! Только такой женщине, как вы, надо отдыхать с мужчиной и совсем в другом месте.

– Я встретила мужчину… – задумчиво сказала Глаша, вспомнив Алексея. Вернее, он и не выходил у нее из головы, но все время мыслям о нем сопутствовал неприятный осадок в душе.

– Красивый? – уточнила Тоша.

– Очень. Вот он меня сюда и отправил, – почему-то доверилась Глаша. Наверное, ей просто захотелось кому-то поплакаться.

– То есть таким образом наказал? – захихикала старушка.

– Думаю, да… Мол, знай свое место… – улыбнулась Глаша, впервые посмотрев на ситуацию с юмористической точки зрения и как-то сразу получив облегчение на сердце.

– Как бы он не просчитался, – заметила Антонина. – Дурачок, право…

Женщины уже вышли из леса, причем к каким-то сараям и другим подобным постройкам. На улице никого не было. И вообще вокруг было абсолютно безлюдно.

– И где здесь можно поесть? Мне сказали, что есть кафе, ресторан, но безадресно… – растерялась Глафира.

– Я знаю, следуй за мной, – по-свойски скомандовала спутница, пребывавшая в прекрасном настроении. Еще бы, дама заполучила напарницу для посещения ресторана! Все лучше, чем сидеть в одиночестве на бревне в лесу.

Глафира тоже не имела ничего против ее присутствия, даже была рада, что не одна. Пусть и сомнительная компания, но все-таки… Странная женщина ее не раздражала.

Кафе, вернее, деревянное крыльцо с навесом, приветливо мигало огоньками. Лестница уходила вглубь, в подвал, дверь была открыта, и снизу доносилась веселая музыка.

– Нам туда! – оживилась старушка. А затем, не успела Глафира и глазом моргнуть, вскрикнула и кубарем скатилась вниз по ступенькам.

Звук раздался потрясающий – словно бабка сломала каждую свою косточку, а головой приложилась о каждую ступеньку. Глаша очень пожалела, что не умеет ругаться матом, который сейчас облегчил бы возникшее у нее шоковое состояние. Выйдя из секундного замешательства, она только и успела произнести: «Твою мать…» – и подбежала к скорчившейся в углу в позе эмбриона Антонине.

– Господи! Вы живы?

– Я? – испуганно спросила Тоша, часто моргая глазами, словно ее состояние и слово «жизнь» в данный момент находились на разных полюсах.

– Ну не я же! Ну, вы даете… Просто за сотую долю секунды покатились, как резиновый мячик! Я не успела не то что поймать, а даже охнуть.

– Сама не ожидала… Так обрадовалась, что сейчас будем кушать, что ступила мимо ступеньки… – Бабка все еще лежала на полу.

– Давайте попытаемся встать, – предложила ей Глаша.

– Давайте, – быстро ответила Антонина, словно речь шла вовсе не о ней.

Глаша наклонилась и попыталась ее поднять. Со страшными стонами старушка поднялась, обхватила Глафиру обеими руками и тут же завопила:

– Моя нога!

Ее крик был страшен.

– Держитесь за перила, я посмотрю… – велела Глаша, присела на корточки и ужаснулась.

Не надо было быть врачом, чтобы понять: нога несчастной сломана.

– Садитесь, – приказала она Антонине.

– Что?

– Садитесь прямо тут! Вам нельзя стоять. И на эту ногу не опирайтесь.

– Что там, Глаша?

– Похоже, перелом.

– Ой!

– Спасибо, что еще так, могли ведь и шею свернуть, – строго ответила Глафира, помогая женщине опуститься на цементный пол и аккуратно прислоняя ее к стенке. – Сидите и не двигайтесь, я за помощью…

Глаша вошла в помещение кафе, полное табачного дыма и кухонных ароматов, и обратилась к бармену:

– У вас на лестнице женщина сломала ногу.

Молодой парень с глазами навыкате сфокусировал взгляд на посетительнице, явно ничего не понимая или просто безучастно, и с ходу заявил:

– Мы тут ни при чем!

– А я вас ни в чем и не обвиняю, просто прошу оказать помощь, – спокойно сказала Глафира.

– У нас не медпункт! Убирайтесь отсюда! – совершенно неожиданно для Глаши парень повел себя агрессивно.

– Да вы что? – оторопела Глафира. И в сердцах выпалила: – Старая женщина валяется у вас под дверью в беспамятстве со сломанной ногой, а вы такое говорите!

– А чего она сюда приперлась? Наше заведение не для пенсионеров! – нагло объявил бармен, надувая пузырь из жвачки. – От меня-то вы что хотите?

– Как что? А оказать человеческую помощь? – не понимала такой черствости Глаша.

– Вот и оказывай! Я, что ли, должен ухаживать за какой-то бабкой? Она к нам не имеет никакого отношения!

– Вызовите «Скорую»! – настаивала Глафира.

– Слушай, ты! Сейчас я вызову охрану и выкину тебя отсюда! Поняла?

Дальше произошло совсем неожиданное. Бармен протянул руку через стойку, схватил посетительницу за ворот и заорал:

– Убирайся вон!

Он даже встряхнул ее для убедительности.

– Отпустите меня… – Слова застряли в горле потрясенной женщины.

Неожиданно парень разжал руку, и Глаша, отлетев на три метра, врезалась в стену. Оказалось, бармену помогли ее отпустить – какой-то высокий мужчина чуть ли не вырвал ему руку, сопроводив действие словами:

– Отпусти девушку, козел!

Трое мужчин, посетителей кафе, тут же вскочили со своих мест и кинулись на защиту бармена. Что характерно, когда тот оскорблял Глашу и распускал руки, они не вмешивались. Человек, заступившийся за нее, бросил коротко:

– Уходи отсюда!

– Матвей? – только сейчас узнала она его, но, похоже, ему было не до разговоров.

– Быстро уходи! – повторил тот и вступил в явно неравную схватку с тремя местными жителями.

Посыпались ругательства, угрозы, удары… У Глаши поплыло перед глазами. Раздались звон разбитой посуды и крики бармена:

– Уройте его, ребята! Вышвырните их вон! Да что себе позволяют эти приезжие? Совсем обнаглели!

Матвей уже вырубил одного из нападавших и сейчас пытался справиться с остальными. Получалось у него очень здорово, но силы были неравные. Глаше такой расклад не понравился, и она кинулась на одного из нападавших сзади, застучав по его спине кулачками, словно барабанными палочками, с грустью видя бесполезность своей атаки. Раньше она и не задумывалась, какие у нее тоненькие ручки и ничтожно маленькие кулачки – толку ее удары не приносили никакого.

Чья-то грубая, потная рука схватила ее за волосы и откинула в сторону. Глаша стукнулась головой о стену, на время потеряв ориентацию и свет в глазах. Но, придя в себя, снова кинулась в бой с упорством маньяка. Однако ее отбрасывали снова и снова. И вот сквозь растрепавшиеся волосы Глаша увидела красное лицо Матвея и его же шею со вздувшимися венами. Лицо Матвея лежало на барной стойке, а шею сжимали чьи-то огромные волосатые руки с золотой печаткой. Зрелище было не для слабонервных, так как на барную стойку вместо горячительных напитков текли слюни и кровь.

Вдруг истерический женский голос перекрыл все остальные звуки:

– Что вы делаете? Прекратите! Помогите! Милиция! Убивают! Да нельзя же так! Вам тут не Арканзас… или как там его… не Техас!

Какой-то здоровенный детина грубо встряхнул Глашу:

– А ну заткнись, дура! Убью!

– А это не я кричу… – даже обиделась она.

«Сейчас нас обоих убьют… Ладно, не так страшно в компании-то…» – мелькнуло в ее голове. И тут же Глаша услышала громкий, оглушающий и леденящий душу хлопок. Как-то резкий, страшный и впечатляюще торжественный… До сих пор Глафира таких звуков не слышала, но почему-то сразу поняла: раздался выстрел из огнестрельного оружия.

Воцарилась тишина, все обернулись на привлекший всеобщее внимание звук. В дверях кафе на коленях стояла Антонина. Выглядела старушка ужасно: бледное лицо с размазанной косметикой, искаженное болью и гневом, следы крови на одежде, на голове криво сидящая широкая шляпа с уныло повисшими помятыми цветами. В одной руке пожилая женщина сжимала расстегнутую сумку, похожую на открытый рот, а в другой – пистолет, направленный в сторону молодых людей. Зрелище завораживало. Вообще, можно было предположить, что на пороге появилась воинствующая карлица. И было сразу понятно, что шутить она не будет. И не из-за того, что такая «крутая», а скорее всего, потому, что просто ненормальная. Один выстрел Антонина уже произвела, а глаза продолжали щуриться, будто прицеливаясь, словно она не могла уже остановиться, раз «завелась».

– Это был предупредительный, – мрачно произнесла странная женщина и снова выстрелила, чтобы не заставлять себя долго ждать.

Глафира вздрогнула, словно ее второй раз ударило током. В зале раздались женские крики, а бутылка с остатками спиртного, стоявшая на барной стойке в непосредственной близости от людей, разлетелась вдребезги.

– А это был выстрел показательный, – сказала старушка. И добавила, вновь привлекая внимание на себя: – Я вблизи плохо вижу от старости, а вдали очень даже хорошо. Все вы у меня как на ладони, я не промахнусь, подстрелю кого-нибудь из вас третьим выстрелом, будьте уверены.

– Да вы успокойтесь, – произнес кто-то из задних рядов.

– Это довольно трудно сделать со сломанной ногой, когда никто не идет на помощь, а, наоборот, развязывает тут драку с моими друзьями, – вздохнула Тоша. Затем нашла глазами Глафиру. – Ты как?

– Ничего… вроде…

– Всем стоять и не двигаться! Глаша, ко мне. Уходим. Стреляю без предупреждения! – бросила в зал Антонина, будто всю жизнь командовала взводом.

Глаша отделилась от стены и подошла к тяжело дышащему Матвею. Его лицо заливала кровь из рассеченной брови и губы. Выглядел он совсем плохо.

– Матвей… о ужас…

– Я в порядке, уходим отсюда, – как-то не очень активно зашевелился мужчина.

– Он с нами! – крикнула Антонине Глафира, чтобы разгоряченная бабка не положила «своих».

Матвей нашел в себе силы – поднял боевую старушку на руки и вынес ее из кафе. Они отошли к жилому дому, мужчина усадил Антонину на скамейку. Та с благодарностью посмотрела на него.

– Спасибо… Крепкий парень – лицо рассечено, но сил не убавилось… Меня Антонина зовут, для друзей Тоша.

– Матвей, – представился Глашин сосед, вытирая лицо подолом футболки, мгновенно окрасившейся в цвет крови.

– Ну, вы даете! – наконец-то перевела дух Глафира. – Тоша, отдайте Матвею пистолет, а то, не дай бог, снова выстрелит…

Старушка с интересом посмотрела на нее.

– Неужели ты думаешь, что я хожу с оружием и стреляю, не умея с ним обращаться? Да я в глаз вороне попаду с пятидесяти метров! Почему люди так неправильно судят о других людях? Неужели все дело только во внешности?

– А разрешение у вас есть? – усмехнулся Матвей, к тому времени уже вызвавший «Скорую помощь». – Хорошо, что телефон не пострадал в передряге.

– А вот и есть! Пистолет у меня наградной! – ответила Антонина, явно с долей бахвальства в голосе, что всегда присуще пожилым людям.

– Спасибо вам. Жизнь нам спасли, ваше вмешательство было неоценимым… – сказал Матвей, уважительно посмотрев на пожилую женщину.

– Не за что, – поправила та свою шляпку.

– Не ожидала, что у вас есть оружие, – заметила Глаша, тоже присаживаясь на лавочку. От пережитого у нее тряслись ноги. Да и руки тоже.

– Эх вы, молодежь, о безопасности не думаете… А я вот без оружия из дома не выхожу. Кругом одни бандиты! Как же без самообороны? – Антонина залихватски собралась закинуть одну ногу на другую, позабыв о переломе, и скорчилась от боли.

– Осторожней! А то мы так и костей ваших потом не соберем! – воскликнула Глаша. – А они, ну эти… из бара, нас здесь не найдут?

– Ты бы видела их лица! – засмеялся Матвей, сплевывая кровяной сгусток. – Вряд ли кто-нибудь рискнет нас искать, зная, что у нас пистолет.

– А если в милицию сообщат? – не унималась Глафира.

– Не сообщат, – успокоил ее Матвей. – Сами же виноваты. Да и кто поверит, что женщина старше среднего возраста, к тому же со сломанной ногой, смогла выиграть в драке?

– Самооборона! – рявкнула Антонина. – Вы на себя посмотрите, на кого похожи… Я, как крики услышала, сразу же поняла, что должна как-то проникнуть внутрь… Кстати, спасибо не за «старую» и «пожилую», а «старше среднего возраста».

– А я так вижу! – улыбнулся Матвей.

– Что медикам-то скажем? – Мысли Глаши работали очень четко, хоть голова ее и пострадала в недавней «мясорубке».

– Я найду аргументы, – ответил Матвей, зачем-то похлопав себя по карману. Вдруг спросил: – А чего вы вообще пришли в кафе?

– Здрасте! Сам же приглашал меня поужинать в ресторан! – возмутилась Глафира.

– Да, ситуация… – вздохнул Матвей. – Не знал, что ты передумаешь и придешь сюда, да еще с такой боевой подружкой.

– А я и не передумывала. Я о тебе меньше всего думала. Просто жутко захотелось есть, вот и пошла. А с Антониной по дороге познакомились. И что? Очень неудачный ужин…

– Да тут почти каждый ужин такой. – Матвей поднял руки, словно сдаваясь, и улыбнулся. – Голод гонит отдыхающих в поселок, и случается разное.

Его поведение начало бесить Глашу, сама она не находила ни единого повода для улыбок. Так и высказала она ему в лицо:

– Ничего веселого я тут не вижу!

– А мне он нравится! – хлопнула себя по здоровой коленке Антонина, не поддерживая Глашу. – Во-первых, заступился за женщину, во-вторых, ты не женщина, если не видела, как он дрался. Как лев! В-третьих, даже в такой ситуации и в таком состоянии он не потерял чувство юмора, не ругается и никого не грузит, как бы высказалась молодежь.

– Спасибо, мадам, – поцеловал ей руку Матвей.

– А ведь вас я тоже знаю – вы из нашего санатория, из люксового корпуса… – с интересом посматривала на него Антонина. – Въехали не так давно и ведете очень уединенный образ жизни. Хотя там и не с кем было вести другую жизнь, пока не появилась эта прекрасная леди. – Старушка лукаво посмотрела на Глашу.

– Именно так, – кивнул Матвей.

– А вот и «Скорая»! – обрадовалась Глафира, чувствуя себя неуютно под его насмешливо-внимательным взглядом и желая отвести разговор от опасной темы.

«Скорая» ярко-желтого цвета с красными крестами загрузила в свое чрево всех троих отдыхающих, особо не разбираясь, кто из них «легко и тяжело раненный», и прямиком отвезла в единственную расположенную рядом больницу с хирургическим отделением. Потом-то злоключения странной троицы продолжатся, но пока ни «Скорая», ни ее пассажиры об этом еще не знали. Почему-то последнее появление медиков восприняли как спасение, а не как продолжение приключений на свою… в общем, все знают на что.

Глава 11

В хирургическом отделении их встретила молоденькая и какая-то перепуганная медицинская сестра. Словно это было ее первое дежурство. Девушка смотрела на прибывших как на инопланетян или на своих личных врагов. Глаша не понимала, почему прибытие недужных вызвало такую реакцию. К тому же им не спешили оказывать помощь. Нога Антонины уже распухла и посинела, а о том, сколько Матвей потерял крови, доктор Ларская старалась не думать. Мужчина своим внешним видом напоминал Мистера Икса, только маска у него на лице была не черная, а красная, понятно из чего…

– Вы все из санатория? – замялась девушка, поняв, что дальнейшее промедление бессмысленно и пора приступить к выполнению своих обязанностей.

– Да. Вы даже не представляете, вот прямо все трое и все оттуда! – ответила менее всех пострадавшая Глаша. – Только странно, что вы спрашиваете об этом, а не о том, как мы себя чувствуем!

– Медицинские полисы с собой? – словно не услышала ее сарказма юная медсестричка, только совсем потупила взгляд и даже слегка покраснела.

– Нет, конечно. Мы, знаете ли, не прогуливаемся по окрестностям санатория с медицинскими полисами в карманах. Кто же думал, что такое случится? Но по правилам вы должны оказать нам первую помощь. Просто обязаны! – продолжала буйствовать Глаша.

– Да мы поможем, поможем… – хлопала длинными ресницами медсестра и нервно постучала ручкой по столу. – Сейчас заведем медицинские карты… анкетные данные соберем…

– Девушка, вы издеваетесь? Остановите кровотечение у мужчины! Его лицо надо зашить! А женщине наложите гипс! Кстати, нужен рентген. Делайте же что-нибудь! Какие карточки? Вся документация в таких случаях заполняется потом!

– Да вы откуда знаете? – почти истерично выкрикнула девушка, на халате которой красовался бейджик «Оля Столярова. Медсестра хирургического отделения».

– Я врач-хирург, – пояснила Глафира. – И у нас в клинике не было такого безобразия. Работа должна выполняться, и в первую очередь не бюрократическая, а медицинская. Вы еще всероссийскую перепись населения привлеките к нашему обследованию!

Девушка подняла на нее глаза, полные слез.

– Врач? Хирург? Может быть, вы сами сможете… извините…

– Что смогу?

– Ну, зашить. Поймите, я не могу… Я работаю всего полгода, к тому же я не врач, а еще стажер, и я…