Возвращайтесь живыми! Головачев Василий

1

На Земле его назвали бы двуногим крокодилом. Он и выглядел как очеловеченный крокодил – Великий Владыка Галактики, Генералиссимус Ассоциации Поводырей, известный под именем Лорикат. Настоящее же его имя, состоящее из двадцати восьми созвучий-морфем, знали только эббары – Владыки-наместники Первого ранга, определяющие под руководством Лориката политику Ассоциации.

У него был диапсидный череп – с двумя височными дугами, как у динозавров Земли и клювоголовых, но смягчённый овальными обводами, как у людей. И лицо у Лориката в значительной степени походило на человеческое, несмотря на вытянутые крокодильи челюсти. Кожа Великого Владыки по всему телу была покрыта роговыми щитками, но лицо было почти гладким, зеленовато-серым, на котором выделялись прозрачно-зелёные узкие выпуклые глаза с вертикальным зрачком. Как и все земноводные своего вида, он носил свободные плащи и накидки, призванные укрыть остеодермы на груди и на спине – костные пластины, образующие своеобразный панцирь.

Сто одиннадцатого сола второй темпады, что соответствовало первому января две тысячи семнадцатого года по земному календарю, Лорикат созвал всегалактический конклав эббаров, чтобы обсудить состояние дел и определить конкретные планы для некоторых наместников в отдельно взятых звёздных системах.

Конклавы в последнее время собирались редко. Дела Ассоциации шли неважно, из многих систем Поводыри были изгнаны, а в тех, где они ещё имели какое-то влияние, шли бурные процессы освобождения от «пастухов». Особенно сильно эти процессы проявились на гуманоидных мирах, в том числе на планете под названием Земля, вращавшейся вокруг ординарной жёлтой звезды Солнце на периферии одного из звёздных рукавов Галактики.

Происшедшие там события – гибель одного из Поводырей и бегство другого, да ещё не простого Поводыря – Владыки! – и заставили Лориката созвать судбище. Надо было разобраться в причинах сбоя, наказать виновных и произвести необходимые замены.

В Ассоциации числилось сто сорок звёздных систем, «порядок» на которых поддерживался Поводырями. Почти все они входили в Элитный Звёздный Пояс, окружавший центральную чёрную дыру Галактики. На периферии, то есть в Первом и Втором Звёздных Поясах, располагались всего тринадцать систем. Не потому, что цивилизаций в отдалении от центра, на окраинах Галактики, было мало, а вследствие того, что окраинные звёздные системы контролировались другой Ассоциацией – гуманоидных разумных Союзов. Методы Поводырей они считали недопустимыми и резко реагировали на попытки Ассоциации Поводырей распространить своё влияние на все ветви Галактики, вплоть до военных конфликтов, в которых всегда побеждали. А поскольку Солнечная система и Земля располагались на периферии, в десяти тысячах световых лет от галактического ядра, тем более важно было сохранить там почти установленный Поводырями порядок вещей.

Главная база Ассоциации – Адам (так её название звучало на эсперанто) вращалась вокруг чёрной дыры, не привязанная ни к одной из звёзд. Да этого и не требовалось. Плотность звёзд в пространстве галактического ядра была такой, что небосвод на имевшихся у звёзд планетах никогда не был тёмным. Небо здесь ночью было почти таким же ярким, как и днём. Именно по этой причине цивилизации ядра и зародились не на поверхности планет, а в глубинах морей и океанов. Именно поэтому носителями разума ядерных цивилизаций преимущественно являлись рептилии, земноводные, амфибии и морские млекопитающие, реже – рыбы, ещё реже – змеи.

Адам представлял собой вязь сверкающих под лучами близких звёзд конструкций, соединявшихся в ажурное извивающееся «змеиное» тело, которое обнимало центральный шар, усеянный длинными шипами, отчего шар напоминал земного ежа. Размеры базы – по земным меркам – впечатляли: диаметр шара достигал сотни километров, диаметр «змеиного» кольца – более тысячи. Отдельные секции кольца, нанизанные на транспортный тоннель, являлись модулями, создающими внутри себя все параметры материнской планеты, где родились эббары: нужную плотность и состав атмосферы и гидросферы, температуру, силу тяжести, фауну и флору. Все эти характеристики постоянно поддерживала компьюматика комплекса, хотя владельцы модулей, точнее – их пользователи, появлялись на Адаме редко, в основном когда собирались тематические конференции или всеобщие конклавы.

В модуле рептилоидов, управляющих Землёй, сто одиннадцатого сола царило уныние. Главный Поводырь человечества, известный на Земле под именем знаменитого дирижёра Калкаманова Фирдоуза Адольфовича, отсутствовал, так как находился в модуле следственного изолятора – за бегство с Земли во время схватки с одним земным экзором, владеющим мощной силой пси-воздействия. Теперь Владыку Калкаманова ждала печальная участь – ссылка на периферийные миры Ассоциации либо заключение в фантом-зоне на долгое время. Поступок его трусостью никто называть не решался, однако руководить другими эббарами на Земле он уже не имел права.

Зато ликовал (не выдавая чувств) заместитель земного Владыки, которого на Земле знали под именем Дэвида Глюкка, лидера британской партии «Демократические защитники меньшинств». Провалу Владыки Калкаманова он не способствовал (хотя всегда желал ему этого), решение о проникновении в недра лемурийской Колыбели Владыка принимал самостоятельно, и теперь главным претендентом на пост Генерального координатора Поводырей Человечества являлся именно Глюкк, в реальности – тоже рептилоид, но из другой видовой группы. Его предками были амфибии из рода саламандровых – стегоцефалы, если сравнивать их с земными прототипами.

Конечно, ему могли поставить в вину сложившуюся ситуацию в России – почти единственному независимому государству на Земле, сопротивлявшемуся воле Поводырей. Однако Глюкк, носивший кличку Лейборист, не контактировал с погибшим Поводырём Кочевником, занимавшим в России пост министра образования и науки, и формально к событиям в России прямого отношения не имел, так что Лейборист рассчитывал на повышение не зря.

Конклавы никогда не собирались в одном зале. Современная техника связи позволяла собирать зал виртуально, так что каждый участник совещания мог видеть «соседей» и всех вместе, кто принимал участие в сходке.

Центральный «подиум» занимал председатель собрания Великий Владыка, облачённый в пурпурно-золотой хитон с дымящимися на груди и на плечах чашевидными монархаймами; на Земле их назвали бы кадилами. В руке с когтистыми пальцами он держал императорский скипетр, острый конец которого светился изнутри.

Все знали, что кроме обозначения символа власти скипетр Владыки Владык ещё являлся и оружием, способным остановить любое живое существо.

Дэвид Глюкк, сидя в креслованне, включил аппаратуру общей связи. Теперь он видел не только Великого, но и соседей по граничному признаку, и весь «зал», где виртуально собрались сотни эббаров Ассоциации. Все они могли общаться мысленно, обладая мощными психоэнергетическими запасами, но на синклитах было принято общаться в аудиодиапазоне, и Великий Владыка начал речь на галактическом эсперанто.

Он поздравил членов Ассоциации с двухтысячелетним юбилеем её основания, затем дал слово директору статистического управления, который ознакомил собравшихся с положением дел в Галактике. После этого дежурный комиссар Контроля начал разбирать конфликтные ситуации, возникшие в той или иной системе.

Очередь до земной делегации дошла через пять декасолов, когда собрание уже дважды прерывалось на отдых и его участники перестали реагировать на поощрения или осуждения Великим Владыкой деятельности эббаров.

Слово взял бывший Генеральный координатор Поводырей Человечества, внезапно появившийся в своём модуле почему-то под личиной человека, которого изображал на Земле. Он был уверен в себе, бесстрастен и собран. По рядам слушателей прошелестел шепоток. Все ждали от него коленопреклонённой позы, раскаяния и клятв, что он всё исправит. Однако Калкаманов начал не со слов раскаяния, а с анализа обстановки на Земле, умело добавляя по ходу повествования пункты, преувеличивающие его роль в процессе воздействия на политические течения, религиозные эгрегоры и глобальную психоматрицу планеты. Из речи Владыки выходило, что если бы не его руководство эббарами-наместниками земного круга, гуманоиды этой планеты не подчинились бы внешнему управлению и не стали бы «дойным стадом» к началу двадцать первого века по местному летоисчислению, как это почти произошло в реальности. Неудачи же процесса следовало списать на высокомерное поведение некоторых Поводырей, возомнивших себя главными «сеятелями свободы, равенства и братства».

О своих ошибках и позорном бегстве с Земли во время сражения с русским экзором на озере Байкал Калкаманов докладывать не стал.

Зато о них заговорил комиссар Судной палаты Ассоциации. Он резко опроверг заявления Поводыря «об успехах» его деятельности, отметил многочисленные срывы планов, особенно в отношении «оглупления» самого непокорного государства Земли – России, и предложил судить Владыку по самым жёстким законам Ассоциации.

– По моим сведениям, – добавил комиссар, рептилоид из редкого отряда батрахозавров (лягушкоящеров), кривя узкие губы на всю длину челюсти, – Владыка Азз-Си-Шихх (так коротко можно было воспроизвести родовое имя Владыки) собирался использовать связи Поводыря Кочевника для ввода сына в Круг Избранных, что является отягчающим обстоятельством для суда и следствия.

И Калкаманов-Владыка сник, вдруг сделав вывод, что его возвращение на Землю в качестве Генерального Поводыря невозможно.

Поддержал его только Глюкк-Лейборист, да и то формально, чтобы никто не смог упрекнуть его, во-первых, в ничегонеделанье, во-вторых, в равнодушии к старшему по чину, бывшему начальнику. Возможно, только благодаря этому шагу его и избрали исполняющим обязанности Владыки в Солнечной системе. Преемников объявилось множество, всем хотелось завладеть лакомым куском – богатым наследием древних разумников на Земле, включая лемуридов, а главное – управлять столь богатым «стадом», каким являлось человечество. Однако никто не владел ситуацией так, как Глюкк-Лейборист, и никто так убедительно не «бил себя коленом в грудь», доказывая, что он справится со своей миссией.

После избрания нового Владыки Калкаманова отправили обратно в СИЗО, а Глюкка привели к присяге на верность принципам Ассоциации, главным из которых был: разделяй и властвуй!

Сто двенадцатого сола, после торжественного ужина с Великим Владыкой Лейборист созвал в модуле земного представительства своих коллег и помощников, сбросивших личины гуманоидов и представших пред очами нового главного земного Поводыря в истинном обличье рептилий и амфибий. Модуль превратился в подобие ресторана, пользователи которого плескались в своих креслованнах, ели и пили из специальной посуды, висящей в воздухе, и танцевали на ребристой платформе эйдостении либо в общем бассейне, заполненном восхитительной возбуждающей смесью воды и углеводородных, серноангидридных и метановых соединений.

После многочисленных алковозлияний и поздравлений Лейборист неожиданно прервал церемонию посвящения в новый сан и предложил всем Поводырям земного клана собраться в деловой зоне модуля. Он знал, что этот жест не обрадует присутствующих, но был уверен, что произведёт на них соответствующее впечатление. Все должны были почувствовать «новую метлу», как говорили на Земле, а главное – проникнуться рабочим духом. Отныне даже друзья не имели возможности расслабляться, особенно в своих кантонах на Земле, и служить ему если не верой и правдой, то хотя бы из страха наказания.

План работы он подготовил заранее.

Двадцать два Поводыря и почти столько же сотрудников аппарата Владыки (что он ИО – никто не заикался) торопливо переоделись и собрались в центральной ротонде модуля, которую недавно занимал Азз-Си-Шихх.

Интерьер ротонды мог меняться в зависимости от настроения и желаний владельца, поэтому Лейборист его изменил. Если раньше здесь царил полумрак, а стены изображали болотистый пейзаж Толизиразы, родины Азз-Си-Шихха, то сейчас собравшиеся оказались внутри сверкающей мешанины геометрически правильных и готически выстроенных конструкций, изображавшей пейзаж Алькуц – планеты Лейбориста.

Поводыри, почти все – земноводные, кроме руководителя службы безопасности, он был наполовину землянином, выжидательно посмотрели на Владыку.

Тот шевельнул пальцем, и перед собравшимися вырос призрачный конус оценщика психики. Почти невидимая вуаль оценщика мазнула зал ротонды раз, другой, свернулась. Над головами Поводырей замигали звёзды – в основном жёлтые и розовые, что говорило о почти поголовном принятии Поводырями нового Владыки.

Тело Лейбориста изменилось, превратилось в человеческое. На собравшихся надменно, важно, с долей высокомерной иронии смотрел Дэвид Питер Глюкк, глава британской партии «Демократические защитники меньшинств».

Все поспешно привели в действие маскеры, превратившие рептилоидов в людей.

Со стороны могло показаться, что в ротонде сидят представители земного человечества, которых невозможно было отличить от настоящих людей.

– Начинается новая эра в нашей работе, – заговорил Глюкк по-английски. – Если кому-то не захочется напрягаться, милости прошу на выход. Смена Владыки не означает смену курса, однако мы будем действовать решительней, особенно в России. Недаром земляне говорят: тот, кто управляет Россией, – управляет миром!

– Но там сейчас нет наместника, – пробормотал советник прежнего Владыки по России рептилиоморф Августин.

– Его место пока займёт зам – Метельский.

– Метельский – землянин…

– По духу этот человек уже совсем не человек, побольше бы таких помощников. Поработает на благо Ассоциации, пока будем искать ему замену.

Августин хотел сказать, что он согласен взять на себя обязанности российского Поводыря, но Лейборист перебил его:

– Давайте послушаем, что предлагается сделать в ближайшее время, а после поговорим о кандидатурах. Учтите, нам придётся действовать с оглядкой на конкурирующую структуру.

Все поняли, о чём зашла речь.

Ассоциация гуманоидных цивилизаций – УРРА имела очень хорошую разведку и могла в любой момент преподнести неприятный сюрприз – потребовать собрать Арбитражный Трибунал. И тогда участь Поводыря, допустившего промах, была незавидной.

В сияющем конусе высотой в два роста каждого из присутствующих протаяла чёрная фигура фантом-атташе. Он зачитал список первоочередных задач, которые предстояло решить свите нового Владыки на Земле. Всего пунктов насчитывалось более сотни. Ожидалось, что России будет уделено больше внимания, так как именно в этой стране споткнулись и российский Поводырь Кочевник, и земной Владыка Азз-Си-Шихх. Но список российского мониторинга состоял всего из двух пунктов.

Первым пунктом шла ликвидация русского экзора Волкова, бросившего вызов самому Владыке.

Вторым – расконсервация базы лемуридов на Байкале.

В остальном дела в России для тайной «пятой колонны» шли неплохо. Несмотря на то что Россия могла запросто обойтись и без Востока, и без Запада, план прежнего Поводыря по её оккупации был почти осуществлён. Агентуре АПГ удалось включить механизм самоуничтожения русской нации, миллионы русских начали спиваться, молодёжь пристрастилась к наркотикам, женщины почти перестали рожать. По сути начался процесс вымирания нации, либо замалчиваемый государственными СМИ, либо осмеиваемый ими. Параллельно этому процессу был запущен другой – механизм дебилизации, помешательства на деньгах и удовольствиях. Так что Лейбористу было не в чем упрекнуть прежнего российского Поводыря, действительно сумевшего добиться многого.

Впрочем, работа в России не обозначалась как главная в деятельности Поводырей на Земле. У них хватало и других забот.

Надо было построить базу Ассоциации в Белоруссии, под Брестом, перенести основные базы с Луны на спутники Юпитера и Сатурна, окончательно замести следы пребывания Поводырей на Луне, довести до ума «оранжевую революцию», точнее «революцию свиста» в Казахстане, сменить режимы в Северной Корее, Индии, Пакистане, Иране и Украине, и так далее, и тому подобное.

Досталось всем. Новый Владыка требовал усиления активности Поводырей, и возразить ему было нечем. Генералиссимус Ассоцации тоже настаивал на ускорении «сброса» непокорных и завершении стадии глобальной «стерилизации» планеты от слишком умных и знающих аборигенов.

После распределения заданий между конкретными Поводырями Лейборист отпустил большинство эббаров, оставив только особо приближённых: Макдональдса, Скотовода и Охотника. Затем пригласил «группу удовольствия» – из соотечественников и соотечественниц и предался с коллегами «отдыху», каковой они насаждали и на Земле.

Длилась оргия больше двух четвертей сола. Лишь сто четырнадцатого сола Лейборист смог открыть глаза, протрезветь и настроиться на рабочий лад.

На Землю он отправился сто пятнадцатого сола, что соответствовало первому сентября две тысячи семнадцатого года.

2

Отчёт о действиях подчинённой ему группы спецназа полковник Михеев написал сразу же после возвращения с озера Байкал, в конце августа.

Разобраться в том, что, собственно, произошло на борту теплохода «Метрополия», являвшегося базой для глубоководных аппаратов «Мир-1» и «Мир-2», было трудно даже посвящённому, поэтому Михеев надеялся, что его объяснениям поверят, хотя и готовился к худшему – к проверке и последующим оргвыводам. Но – не со стороны служебных инстанций ФСБ и её внутренней службы собственной безопасности, а со стороны другой организации, которой он боялся куда больше – «Триэн». Только там, по его мнению, могли узнать, что он завербован эмиссарами АПГ и работает на Поводырей. В данном случае – на российского Поводыря по кличке Кочевник, который был известен в миру под именем министра образования и науки Фурсенюка.

Сначала он был воодушевлён раскрывающимися перспективами сотрудничества с пришельцами (смейтесь, кому смешно), поскольку ему обрисовали такое захватывающее дух будущее, какое не снилось ни одному полковнику земных спецслужб. И начиналось всё прекрасно: он получил доступ к секретной информации АПГ, стал контролировать внутренние структуры ФСБ России, добился власти, купил коттедж и виллу в Италии. Однако события на Байкале показали, что не всё так просто, что существует система, противостоящая АПГ, которая называется «Триэн» и является не только неким символом свободы и независимости, но реально борется с силами Ассоциации, а главное – может организовывать секретные операции не хуже ФСБ и той же Ассоциации. Во всяком случае, сбой подготовленной акции по ликвидации лемурийской Колыбели на дне Байкала хорошо продемонстрировал возможности «Триэн». И Михеев задумался, не пора ли ему покинуть растревоженный муравейник, которым стала российская Федеральная служба безопасности.

Первого сентября он вышел на работу с твёрдым намерением уволиться, а если не получится – бежать за границу.

В десять часов утра его вызвал к себе начальник оперативного Управления генерал Зворыкин.

Михеев инстинктивно почувствовал некое неприятие вызова. Защемило сердце. Экстрасенсом он не был, однако хорошо «нюхал» негативные токи, потянувшиеся к его персоне. К тому же он понимал, что после всего случившегося на Байкале и особенно после захвата группой Афанасия Вьюгина тела Фурсенюка к нему у руководства найдутся дополнительные вопросы. Но разработчики алиби из числа помощников Фурсенюка обещали ему нормальное функционирование, а главное – просчитали способы бегства за рубеж, и он им поверил. В сущности, возможности свободного перемещения по стране и за её пределами у Михеева оставались, стоило только дать команду кому следует. В любой момент он мог сменить фамилию, паспорт, трансформировать внешность и воспользоваться одним из каналов, какими уже пользовался не раз.

Что касается семьи, то она его волновала мало. Жену он не любил, детей тоже, привязанности к ним не ощущал и о будущем не беспокоился.

На всякий случай он позвонил деятелю АПГ в посольстве Англии и попросил наметить «план Б».

– Когда? – спросили его.

– Сегодня, – ответил он.

– Больше по этому номеру не звоните, – сказали ему. – Мы сами вас найдём.

– Хорошо, – согласился он и отправился к начальнику Управления, взяв с собой двух оперативников, капитана Семера и лейтенанта Голышева. Оба негласно опекали его, играя роль телохранителей, хотя абсолютно не имели понятия, кем на самом деле является полковник.

Не увидев в приёмной генерала каких-либо людей, Михеев успокоился.

– Кто у него? – кивнул он на дверь кабинета.

– Игорь Дмитриевич один, – ответил адъютант Зворыкина, спокойный, уравновешенный капитан Невельской; у него были цепкие серые глаза и ёжик светлых волос. – Проходите, Михаил Васильевич.

– Ждите, – посмотрел Михеев на сопровождавших его парней.

Расправил плечи, поправил галстук, сдержал желание повернуть обратно, вошёл в кабинет начальника Управления, небольшой, но кажущийся просторным, так как в нём не было ни шкафов, ни книжных полок, ни какой-либо другой мебельной продукции кроме двух столов, составленных буквой Т. Лишь по стенам были развешаны стенды с наградами Зворыкина: до службы в «конторе» он был великолепным стендовым стрелком, неоднократным чемпионом Москвы, России, Европы и мира.

– Садитесь, – бросил генерал, плотный, крепкий, похожий на адъютанта точно таким же ёжиком волос, но больше уверенностью и внутренней силой. – Сейчас подойдёт один человек и начнём.

За дверью, в приёмной, что-то бахнуло, словно со стола упал графин с водой.

Михеев подтянулся, помедлил, глянул на дверь.

– Может, я в другой раз зайду?

– Садитесь, – повторил генерал, продолжая писать. – Петя сегодня с утра роняет вещи.

– И всё же я зайду… – Михеев споткнулся.

Зворыкин оторвался от своего занятия, поднял голову. Глаза у него были такие же серые, как и у Невельского, и стыла в них такая мрачная угроза, что Михеев невольно сделал шаг назад.

Открылась дверь, в кабинете появился мужчина в строгом тёмно-синем костюме, без галстука.

Михеев хорошо знал его, это был заместитель начальника Управления «Т» Войнович, получивший среди сотрудников службы прозвище Профессор. Он бросил взгляд на Михеева, но не поздоровался, перевёл глаза на Зворыкина.

– Всё подтвердилось, Игорь Дмитриевич.

– Понятно.

Оба с одинаковым выражением жалости посмотрели на полковника.

– Сами расскажете, Михаил Васильевич, как всё было? – начал Зворыкин. – Или предпочитаете выслушать доказательную базу?

– К-какую базу? – заикнулся Михеев, покрываясь потом. Во рту пересохло, голос стал хрупким. Он уже всё понял, но всё-таки надеялся, что ошибается.

– О чём вы, товарищ генерал?

Войнович сел за второй стол, упиравшийся в генеральский торцом, достал из непонятно откуда появившейся папки какие-то бумаги и фотографии.

– О своей роли в истории на Байкале, – сказал он. – И обо всём остальном.

– Я всё написал в докладной…

– Не будьте идиотом, полковник, – поморщился Войнович. – Мы не дети. Кто и где вас завербовал?

Михеев покачал головой, лихорадочно соображая, что делать, оглянулся на дверь.

– Они не помогут, – спокойно сказал Зворыкин.

Полковник дёрнулся к двери, но остановился, потому что дверь приоткрылась и в кабинет заглянул адъютант генерала. Изучающе глянул на побледневшего Михеева, закрыл дверь.

Михеев обернулся. Оба генерала молча смотрели на него, не делая никаких движений. Они были так уверены в себе и в правильности своей позиции, что не приходилось сомневаться: они знают, с кем связан подчинённый.

– Будем беседовать как нормальные люди или вы предпочитаете другие варианты? – спросил Зворыкин.

– Я… вас… не понимаю…

Генерал нажал клавишу селектора:

– Петя, пусть войдёт.

Дверь открылась, в кабинет вошёл Афанасий Вьюгин.

Несколько минут они смотрели друг на друга: полковник бригады спецопераций и начальник Центра психофизических исследований. Потом Афанасий стиснул зубы, явно сдерживая какое-то слово, и отвернулся.

– Слушаю, товарищ генерал.

– Присаживайся, рассказывай.

Вьюгин сел напротив Войновича.

– Погибли пять человек. Двое из нашей группы, трое – ваши. По вине этого человек… с позволения сказать. Если бы я знал раньше…

– Оставьте лирику, полковник.

– Полковник Михеев завербован.

– Доказательства?

Вьюгин достал из кармашка серебристую «конфетку» флешки, передал Войновичу.

– Здесь всё.

Тот повертел флешку в пальцах, протянул Зворыкину.

– Я уже изучил.

Генерал воткнул «конфетку» в гнездо компьютера под столом, внимательно прочитал текст предложенных документов, проглядел фотографии, поднял глаза на Войновича:

– Вы следили за ним?

– Да.

– С какого времени?

– С момента высадки на Байкале.

– Мне дадут слово? – спросил Михеев в пространство, продолжая стоять с независимым видом.

Все трое посмотрели на него.

– Собственно, вами будут заниматься другие службы, – сказал Зворыкин ровным голосом. – У меня к вам всего два вопроса: когда вас завербовали и кто?

– У вас есть доказательства?

– Уже только один этот вопрос – доказательство, – проворчал Вьюгин.

– Есть, – сказал Зворыкин, переключая что-то на клавиатуре. – Смотрите.

На стене кабинета вспыхнул световой квадрат, превратился в экран. По нему поползли строки текста.

Михеев впился в них глазами.

Когда текст сменили фотографии, сделанные контрразведчиками «Триэн», он побледнел. На последних фотографиях полковник был запечатлён вместе с министром образования и науки Фурсенюком и его заместителем Метельским.

– Это… подстава…

Зворыкин усмехнулся:

– Водички дать?

– Кто вам дал эти материалы?

– Я, – сказал Вьюгин, с интересом наблюдая за Михеевым.

– Ты не мог этого знать…

– Я – нет, но есть другие люди, они тебя просканировали. Жаль, что мы вычислили тебя позже, сука, чем следовало.

– Спокойнее, Афанасий Дмитриевич, – сдвинул брови Войнович.

– Итак, полковник, не слышу ответа, – напомнил Зворыкин.

– Я ни в чём не виноват! Никто меня не вербовал! Я служил отечеству, не прячась за чужими спинами! У меня шесть наград…

Ладонь Зворыкина звонко треснула по столешнице.

Михеев вздрогнул, сбился, замолчал. Лицо его покраснело, на лбу выступили крупные капли пота.

– Пароксзим гиперподавления! – быстро произнёс Вьюгин. – Я предупреждал, ему встроили «самоликвид».

– Молчать, полковник! – прошипел Войнович, поднося ко рту браслет мобильного айкома. – Васин!

С Михеевым между тем продолжалась метаморфоза.

Он стал синеть, задыхаться, взялся рукой за горло, пошатнулся.

– Ч-чёрт! – привстал Зворыкин. – Сделайте что-нибудь!

– Сейчас, – сказал Войнович.

В кабинет вбежали двое мужчин в белых халатах, блондин и небритый брюнет. Блондин разворачивал на ходу чёрный чемоданчик, вытаскивая из него чашки на присосках, провода и блестящие сеточки. Брюнет с ходу воткнул в шею Михеева пневмошприц.

Пшикнуло.

Полковник охнул и осел на пол, закатывая глаза.

– Помогите, – попросил блондин.

Войнович и Вьюгин подскочили к упавшему, перевернули его на спину, брюнет расстегнул у него рубашку, прицепил на грудь чашки с присосками и сеточки, достал два чёрных рупора величиной с ладонь, с ручками, приставил к груди.

– Разряд!

Рупоры окутались сеточкой синих искр, раздался треск.

Тело Михеева свела судорога.

Брюнет сделал ему ещё один укол в шею, надел наушники, приложил к груди полковника сеточку с проводом.

– Ещё? – спросил блондин.

– Голова.

Блондин пристроил овалы рупоров к вискам Михеева.

– Не убейте, – проворчал Войнович.

Пальцы блондина пробежали по клавиатуре прибора.

Овалы покрылись «шубой» голубых искр, но уже значительно слабее, чем в первый раз.

Треск разряда был еле слышен.

Голова Михеева дёрнулась, глаза открылись, почти полностью заполненные белками.

– Норма, – сказал первый, снимая наушники. – Полная блокада.

– Забирайте.

В кабинет вбежали ещё двое парней в белых халатах, вкатили тележку, уложили Михеева и увезли.

– Куда вы его? – остановил Зворыкин уходящего последним блондина.

Тот посмотрел на Войновича.

– Пока в реанимакамеру, – сказал заместитель начальника Управления «Т», делая понятный жест – вали, мол. – Будем выводить из комы. Программу «эсэл» мы стёрли, выдержал бы гипоталамус.

– Хорошо, – кивнул Зворыкин.

Все вышли.

– Возьми своих «слухачей», проверь медцентр, – сказал Войнович. – На всякий случай. Потом просканируйте этого парня.

Вьюгин кивнул, повернулся к Зворыкину:

– Разрешите идти, товарищ генерал?

– Иди.

Начальник Центра изучения психофизических феноменов удалился вслед за бригадой медиков.

– Что с ним? – спросил Зворыкин, занимая своё место; он имел в виду Михеева.

– Сработала команда самоликвидации, – ответил Войнович. – Нынче всем забугорным агентам встраивают такие программы на случай провала. Попробуем нейтрализовать.

– Ты хотел мне рассказать, на кого он работает.

– Боюсь, ты не поверишь.

Зворыкин усмехнулся, помял лицо ладонью.

– Ты мне мозги не компостируй, Профессор. С одной стороны, я вообще разучился верить кому бы то ни было, с другой, готов поверить в самую разнузданную галиматью. Особенно после того, как мы получили тело Фурсенюка.

Он имел в виду вскрытие тела бывшего министра образования и науки, доставленного в лабораторию ФСБ.

– Тогда готовься услышать такую галиматью.

Войнович вытащил из нагрудного карманчика ещё одну флешку и протянул генералу.

3

Шехерезада оказалась отличной женой. Несмотря на занятость – она продолжала работать у Малахова секретаршей, – ей хватало времени и на то, чтобы приготовить Афанасию завтрак, обед и ужин, и сходить с ним в театр или в кино, и сделать рейд по продуктовым магазинам, и с нетерпением ждать его с работы, если он возвращался домой поздно.

Уже в который раз Афанасий просыпался по утрам – даже не с мыслью – с ощущением: насколько же ему повезло с этой женщиной, красивой, умной, терпеливой и любящей! Иногда закрадывались сомнения, не преувеличивает ли он? Нет, не преувеличивает! – решительно пресёк сомнения внутренний собеседник. Тогда, может быть, такое везение – к будущей беде? – робко пытался он рассуждать о причинах своего счастья. Настроение портилось на некоторое время, однако он справлялся с этим негативом, успешно отгоняя «неправильные» предчувствия, и, просыпаясь рядом с Шехерезадой (Шехой, как называл её отец), настраивал себя на то, что всё у них будет хорошо.

Пока помогало.

Пятого сентября, после того как он попытался с экстрасенсами группы «быстрого пси-реагирования» просканировать мыслесферу полковника Михеева, его вызвал к себе Малахов.

На встречу с координатором «Триэн» Вьюгин поехал с женой, благо им было по пути.

– Не забудь, сегодня вечером идём к Толевичам, – сказала Шехерезада, когда они вышли из машины.

– Помню, день рождения как-никак, – улыбнулся Афанасий. – Ты покупаешь торт и конфеты, я шампань и коньяк.

– Я куплю всё сама.

– Ты моя прелесть. – Он потянулся к ней.

– Ведите себя прилично, полковник, – сухо сказала Шехерезада, отстраняясь. – Вы не дома.

Афанасий засмеялся, спрятал руки за спину и пропустил жену вперёд. Они поднялись на крылечко, открыли дверь офиса АНЭР – российской Ассоциации экстрасенсов, которую возглавлял координатор «Триэн» Олег Харитонович Малахов.

Охраны офис Ассоциации как бы не имел вовсе, не было даже сторожа на входе. Но Афанасий знал, насколько ложно это впечатление, и зашёл в кабинет директора АНЭР как к себе домой, оставив Шехерезаду в приёмной.

К своему удивлению, он застал в кабинете целую компанию. Вокруг стола сидели четверо гостей, не считая самого хозяина: координатор-стратег Тамерлан, отец Шехерезады, Играев, доктор медицинских наук, Грибов, начальник контрразведки, и неизвестная Афанасию женщина средних лет, с лицом учительницы математики. На ней был строгий тёмно-серый костюм, длинная юбка до щиколоток, чёрные туфельки. Шею прикрывал полупрозрачный шарфик. Волосы у неё были собраны в пучок на затылке, в них сверкали серебряные пряди, но она, судя по всему, и не стремилась их скрыть.

– Подсаживайся, Афанасий Дмитриевич, – сказал Малахов добросердечно. – Мы тут уже час заседаем, решили тебя подключить. Захарию Салахетдиновича, Геннадия Евгеньевича и Василия Тимофеевича ты уже знаешь, а это Софья Денисовна. В её ведении зарубежные связи.

Афанасий коротко поклонился, сел напротив женщины, смущённый её оценивающим умным взглядом.