Сорок один Волков Сергей

Кольт был тяжелым и плохо лежал в короткопалой лапе. На рукоятке дыбился конь, держащий во рту дротик. Длинный ствол тускло светился в лучах заходящего солнца.

– Пять патронов, – заглянув в барабан, пробурчал Винни-Пух. – Сорок пятый калибр. «Фронтиер». Мощный револьвер, только очень неудобный.

– Пистолет, Винни, – поправил друга Пятачок. – Они здесь говорят – пистолет. Помнишь Трех Амигос?

И поросенок, сморщив рыльце, прогнусавил:

– «На, умри с мужским пистолетом, а не с этим пистолетиком».

– Сорок пятый калибр, – со вздохом повторил Винни-Пух, сунул кольт в мешок и бросил взгляд на неглубокую могилу, вырытую получасом ранее. Там, на дне, лежал хозяин револьвера – высокий, худощавый мужчина с несколько акульим лицом, выражавшим холодную жестокость и неумолимую алчность. Посреди бледного лба темнело отверстие от пули.

Орудуя толстой иглой, медвежонок суровой нитью зашил дыру у себя на груди, воткнул иглу в тулью соломенного сомбреро и позвал Пятачка – надо было похоронить покойника.

Завалив мертвеца сухой землей, друзья опустились на колени и Пятачок прочел короткую молитву. Когда он дошел до слова «Амен!», скакун убитого всхрапнул, вытягивая шею. Винни-Пух поднялся, подошел к коню и принялся расседлывать его. В глаза бросилась надпись, выбитая на медной бляшке, украшающей уздечку: «Bolivar».

Освободив животное от сбруи, медвежонок ударил лапой по крупу и конь умчался в прерию, время от времени нарушая тишину громким ржанием.

– Проклятье! – проворчал Пятачок, – будь мы немного повыше, могли бы ездить верхом. А так приходится отпускать всех этих лошадей. Надеюсь, они не попадают в зубы к волкам.

Усевшись на старое серапе, поросенок с помощью отвертки и перочинного ножа быстро разобрал короткий винчестер, почистил его, смазал, собрал и набил магазин патронами.

– Надо идти. – Винни-Пух из-под лапы посмотрел на почти утонувшее в сизой дымке солнце. – Ночь будет ветреной.

– Да, конечно. – Пятачок поднялся, оглянулся на могильный холмик и украдкой сделал на прикладе зарубку. По счету она была сороковой. Закинув винчестер за плечо, поросенок сунул в зубы короткую сигариллу из черуты, черного мексиканского табака. Над прерией разгорался тревожный костер заката…

И винчестер, и сигариллы, и полосатое серапе друзья раздобыли у первого встреченного ими на этой равнине человека. Он был единственным, кто не стал стрелять сразу. Такая беспечность стоила ему жизни, но дала возможность двум путникам, волею случая заброшенным в прерии, выжить.

А виной всему была дурацкая «икспедиция» к Северному Полюсу, организованная Кристофером Робином. Когда Винни-Пух благополучно обнаружил Земную Ось и ее украсила табличка «Северный полюс открыт Пухом. Пух его нашел!», все разошлись по домам. Медвежонок и его друг Пятачок шли самым краем леса, и Пух все время думал о том, что нужно как можно быстрее попасть домой и основательно подкрепиться. Но попасть домой им было не суждено. Земля задрожала, словно в лихорадке, и они полетели куда-то, и летели долго, кувыркаясь и вопя от ужаса.

Потом была пыль, корявые цереусы, высокое синее небо и похожие на гнилые зубы коричневые горы. Плюхнувшись на колючий шар перекати-поля, друзья долго из него выбирались, отряхиваясь и отплевываясь.

– Надо идти на Север! – сказал наконец Винни-Пух и указал лапой куда-то в бок.

– Ты уверен, что Север там? – спросил Пятачок, щуря слезящиеся от нестерпимого солнца глаза. Поросенок даже не поинтересовался, зачем им непременно нужно идти именно туда.

– Конечно, – ответил медвежонок и не стал объяснять, почему. Друзья двинулись по прерии, обходя камни, странных змей с трещотками на хвостах и заросли лофофоры. Время от времени они останавливались, чтобы подкрепиться. Поскольку кроме мясистых шаров лофофоры вокруг ничего не было, ели их. Сочная мякоть кактуса хорошо утоляла голод и жажду. Правда, вскоре Винни-Пух заметил, что облака над головой позеленели, а под ногами шныряют крохотные слонопотамы, но на всякий случай он ничего не стал говорить поросенку, решив, что все это мерещится ему от усталости.

Человек в серапе попался им на второй день пути. Он сидел у небольшого костерка и жарил бекон. Винни-Пух потянул носом и коротко сказал:

– Свинина…

Озверевший от лофофоры Пятачок оскалил желтые зубы и сжал в копытцах тяжелый камень. В крохотных глазках поросенка загорелись злые огоньки, не обещавшие незнакомцу ничего хорошего…

После того, как все закончилось, они долго не решались подойти к мертвецу, но когда все же подошли и заглянули в его залитое кровью лицо, Пятачка тут же вывернуло.

Для незнакомца они выкопали глубокую могилу и над ней поклялись никому не рассказывать о произошедшем. А чтобы клятва была настоящей, поросенок взял плоский серый камень и кровью убитого написал на нем: «Винни-Пух и Пятачок клянутся, что будут держать язык за зубами насчет этого дела, а если мы кому скажем или напишем хоть одно слово, то помереть нам на этом самом месте».