Реабилитация души. Прикосновение к другой жизни Калинаускас Игорь

Это абсолютно жизненно практическая технологическая структура взаимоотношения со своей ценностно-смысловой сферой. Поэтому я еще раз напоминаю: ключ – это приучить себя к логике единого, это ключ к другой жизни, и чем больше вы будете находиться в состоянии этой логики, тем более другой будет становиться ваша жизнь.

Логике единого нельзя надрессировать, натренировать. Никакой специалист не сможет за вас принять такое решение: начать пробовать. Часто спрашивают: «А как это сделать, чтобы это было всегда?» Нужно просто увидеть, попробовать и понять, что это выгоднее. Хотя бы потому, что так вы не имеете даже теоретической возможности потерять смысл жизни. Уже стоит попробовать.

Ценности и смыслы

Для нас самих все внеположенное внутри и снаружи является в большей своей степени миром ценностей: актуальных потенциальных, идеальных, материальных, социальных. И собственно говоря, если мы хотим каким-то образом представить себе систему отношений с собой и миром, это безусловно наиболее удобно и реалистично делать на языке ценностей. (Напоминаю, что у нас есть две разные логики и в них это выглядит по-разному.)

Большую часть своего ценностного содержания и своих ценностных систем отношений мы не знаем. Но наша базовая память, бессознательное, подсознательное, сверхсознательное справляется с этим достаточно хорошо в том плане, что неценностного практически нет ничего. Человек в своем отношении к миру, людям, самому себе выступает как человек оценивающий (сознательно, бессознательно и т. д.). И соответственно, ценности и являются для нас (когда они актуализируются) источником наших «хочу». Если я говорю «хочу», то я хочу чего-то. Если я «хочу ничего», то это тоже что-то и это «ничего» имеет для меня какую-то ценность.

Ценности объединяются различными смыслами. В логике одного единицы ценностей расположены в ценностной иерархии и отдельно от нее еще существует иерархия смыслов. То есть две пирамиды, на вершине которых власть меняется достаточно часто. Поскольку каждая ценность и каждый смысл – это одно, единица, то мы можем построить системы ценностей и систему смыслов, объединив их теми или иными связями. Это будет достаточно рационально по отношению к миру ценностей и смыслов. Или же это будет подсознательное улавливание различных связей или создание их. Потому что в логике единицы все отдельно. И бывают ценности, не имеющие смысла, поскольку они в этой логике разведены. Тогда появляется бессмысленность.

А как же в логике единого? В логике единого нет иерархии. Но в этой логике, в этой сфере есть объемы, которые можно выделить. Пусть с нечеткими границами. Ценности здесь группируются в содружестве со смыслами. В этом нет бессмысленности, и не может быть.

Далее, если мы хотим использовать психоанализ не в качестве системы: мортидо и либидо, направленных на себя или других, а как восстановление истории возникновения того или иного объема ценностно-смыслового (СКО), то мы можем погружаться до центра этого объема, отыскивая в нем тот затравочный элемент, вокруг которого это все образовалось. Это и называется принцип жемчужины. В логике единого мы видим, что ничто следующее не отменяет предыдущего.

А в логике одного вполне возможно, что следующее просто отменяет все, что было раньше. Поэтому всегда возможна регрессия к предыдущему. Отсюда одна из особенностей адаптивного поведения человека, который совершенно спокойно может вернуться в любую точку пространства своей личной истории и чувствовать себя там так же адекватно, как только что он чувствовал себя в совсем другом месте. Потому что и там он надет некоторое ценностно-смысловое образование, с опорой на которое он может осуществлять свою деятельность.

Этот процесс можно описывать в разных языках, используя разные системы обозначающих, но важно одно – какой логикой мы при этом пользуемся: логикой единицы или логикой единого.

Какая разница между смыслом и ценностью? Смысл – это связность. Если я могу установить с чем-то связь, отношения, оно для меня осмысленно. Если я не могу установить отношения, оно выпадает и становится бессмысленным.

А ценность – это то, чем я хочу обладать. Самый интересный парадокс: бывают случаи, когда человек желает обладать ценностью, которая для него бессмысленна. Он не может ее ни к чему привязать, но он ее хочет. Как правило, это из какой-нибудь программы внешней, но человеку не легче, если ему скажут, что это внешняя программа. Приходится ее куда-нибудь приспосабливать, то есть какие-то отношения выстраивать.

Связь – это соединение, когда два и больше различных объектов объединены. В мире взаимосвязано все, весь вопрос чем, как и т. д.

Зависимость – это одностороннее воздействие, это не связь это вектор, направленный на что-либо. Если говорить про людей, то единица не чувствует, что она составляет единое с другим человеком, она чувствует воздействие на себя, от которого зависит в своей жизнедеятельности. Это может быть иллюзорная зависимость, а может быть и фактическая.

Интеллект и формирование субъекта

Когда человек социальный становится человеком интеллектуальным? Когда он не только удовлетворяет свои потребности и вынужденно производит ка кие-то ценности в обмен на ресурс, а начинает создавать интеллектуальный продукт, который непосредственно удовлетворению потребностей не служит. Это случаи художественной одаренности, когда доминирует эмоционально-чувственная информация, и это случаи чисто интеллектуальной одаренности, когда доминирует рациональная информация. Тогда жизнь человека складывается так, что он не только удовлетворяет потребности, но еще и производит интеллектуальный продукт. Этот продукт может быть востребован в большей или меньшей степени или совсем не востребован, тогда говорят, что талант – это наказание. Скажем, Ван Гог – художник, умер нищим, больным, несмотря на то что брат что-то там пытался сделать. Но после его смерти нашлись люди, которые нажили на его картинах большой капитал. Он не мог не делать этот продукт. Он жертвовал удовлетворением потребностей нужды во имя этой страстной деятельности по созданию художественного продукта.

Можно говорить, что в таком случае мы видим первое проявление качественной стороны сознания, субъектности, но неуправляемой. Не зря великие творцы говорили: «Мною руководит внешняя сила», «Моей рукой водил Бог» и т. д. Опять же все объяснения вне себя – за редким исключением, когда на этой базе сформировался по тем или иным причинам субъект как управляющая система. Субъект воспринимает себя как живого человека, который не отождествлен с социальной системой, он видит этот гибрид, он в состоянии дифференцировать свою субъектность, себя внутреннего и себя внешнего, он имеет собственный автономный ресурс.

Этот собственный ресурс, поиски, откуда он произошел, приводят человека к душе . Субъект ставит первую интеллектуальную задачу, он хочет найти такой способ действий, при котором удовлетворяются потребности живого и его интеллектуальный продукт его же не уничтожает. То есть первая задача называется гармонией, балансом. Не абстрактная гармония, потому что абстрактная гармония невозможна, – это выпадение из процессуального мира, а баланс. Человек начинает дифференцировать ситуацию, себя как ситуацию и ищет баланс между внешним и внутренним.

Наша автономная часть, изделие, действует по принципу экономии усилий. Привычка – это и есть способ экономии усилий: привычным образом действовать, привычным образом реагировать, привычным образом не замечать или, наоборот, что-то замечать. А интеллект не работает автоматически, он не проявляет себя, если нет усилия. Поэтому точка баланса между автономной частью и частью интеллектуальной – это баланс усилия, то есть выбора между наличием усилия и отсутствием усилия.

Человек интеллектуальный дифференцирует: вот живое, природное, с такими-то базовыми потребностями, вот сочетание этого живого с социальной системой управления; это интериоризировано, это принадлежность к Мы такому-то, а тут нет никакой принадлежности и возможна попытка организовать Мы вокруг себя. Субъект видит весь этот процесс под названием «жизнь».

Самость и субъект

Поразмышляем о самости. О знаменитом «я сам», которое зарождается еще в младенчестве, когда юное существо начинает разговаривать, отодвигает руки родителей и говорит: «Я сам». Потом он сливается постепенно с разнообразными Мы, но время от времени вспоминает, что он сам, и начинает что-то в себе как-то реализовывать в качестве «я сам».

Если субъект не сформирован как управляющая система, имеющая силы противостоять внешним программам, человек не может действовать из себя, а действует, реагируя только на внешние раздражители. В этом случае говорить (в строгом смысле слова) о самостоятельности у нас не получится. Но есть социальное заполнение этого понятия «самостоятельность», и пользуемся мы им довольно часто, говоря: «Вот этот человек самостоятельный, а этот несамостоятельный», полагая, что этим выписываем плюс-подкрепления на самооценку, что это человека должно радовать.

Преследуя в своей внешней деятельности добычу разнообразных ресурсов, человек использует свои грандиозные адаптационные возможности для того, чтобы приспосабливаться к тем Мы, в распоряжении которых и находятся эти ресурсы. И пространство для проявления своей самости все меньше, меньше, меньше (в подлинном ее значении). Происходит освоение все новых и новых территорий для этого «я – как мы», в результате чего социализируется даже то, что по идее должно принадлежать частной жизни, то есть пространству отношений, а не пространству борьбы, кооперации и единства интересов.

Как развивается сама самость? Мы начинаем с простого «я сам, не мешайте». Потом самость разветвляется на три основные составляющие: самоутверждение, самовыражение, самореализация. Сначала это все связано с внешним, потом через уникальность подключается внутреннее, и в завершение внутри появляется субъект. (В данном случае я использую субъект в специфическом значении, чтобы не пользоваться таким затертым словом, как «Хозяин».) Субъект как управляющая система внутреннего мира. То есть он есть у всех в зачаточном виде, но мы его развиваем, структурируем и осознанно с ним работаем. В результате мы получаем управляющую систему. Потому что ответ на вопрос, кто или что является управляющей системой той или иной внешней или внутренней ситуации – это главный вопрос управления своей жизнью.

Существует ли в социальной реальности такие места, где потребность в самости, в субъектности соединяется с функциональными действиями? Существует. Это зона уникальных специалистов. Внешнее самоутверждение, связанное с внутренним действием из себя, реализуется в социальном мире как пространство уникальных специалистов, то есть высоких профессионалов. Потому что, как бы ни стремился социум к усреднению, к массовости, к типовому поведению, с развитием своим он все более нуждается в уникальности. А уникальность возможна только при реализации субъективности.

Уникальность специалистов возможна в любой области социальной деятельности: от художественного творчества до сапожника, токаря, слесаря, лесоруба. И даже существуют всевозможные ситуации типа конкурсов для выявления таких уникальных специалистов. Это единственный на сегодняшний день путь социальной реализации вашей субъективности – стать уникальным специалистом. Отсюда такое уважение к профессионализму. Не может дилетант стать уникальным специалистом, нельзя расслабленно жить и при этом быть высокопрофессиональным скульптором, конструктором, ремесленником и т. д.

Если мы воспринимаем духовность как строительство своей субъективности, как путь в себя, это приводит нас к максимальной социальной активности в той области деятельности, которую мы для себя избрали или в которую попали волею обстоятельств. И эта максимальная активность порождается реальной необходимостью удовлетворить свою потребность в самоутверждении через то, в чем вы являетесь уникальным специалистом. Вы не вообще слесарь, а дядя Ваня, который единственный может сделать это, и, когда нужно сделать это, идут к дяде Ване. Такой профессионализм на уровне уникальности – это уже духовное достижение, причем достижение, сделанное на базаре жизни, а не в спецусловиях.

Я всегда говорил, что если работа мешает духовному развитию, значит, ее мало. А ее мало всегда, когда нет мотивации быть уникальным специалистом.

Стремление стать уникальным специалистом – это первый (с моей точки зрения, я еще раз повторяю, я не истина в последней инстанции, я это просто я, у меня такая точка зрения) признак духовного человека. Его внешний признак. Даже в такой экстравагантной деятельности, как присутствие, человек трансформируется и становится как бы другим физическим объектом, и вокруг него в пространстве все иначе, чем в другом пространстве, где его нет. И в этом человек стремится к уникальности, потому что он единственный с таким пространством пребывания. Он не соревнуется, он получает удовольствие профессионала, оператора реальности.

Тогда вместо внешних морковок – власть, деньги, слава, – которые мне не принадлежат и их надо заслужить, заработать, достигнуть, у меня появляется внутренняя причина действовать, и действовать максимально качественно. Да, я не могу поменять место жительства, я вот тут в человечестве живу, в нашей большой общаге. Но я в этом общежитии уникален в своих умениях. Поэтому я не Мы, не один из нас, а я конкретный человек с конкретной субъективностью и мне не нужно для этого изображать то, чего у меня нет.

Как видите, есть такой вариант, при котором между внутренним и внешним нет конфликта. Да, трудно стать уникальным специалистом, кто спорит, но это реально. Такие понятия, как безупречность, профессионализм и т. д., – это все движение в сторону создания продуктов, которые объективизируют вашу субъективность. И степень социального признания зависит только от степени профессионализма, то есть от качества.

Самоутверждение и самовыражение – потребности субъекта

Если человек в возрасте тридцати лет все еще самоутверждается, причем самоутверждается за счет таких качеств, как гордыня, вместо того чтобы все больше и все четче предъявлять себя как некую позицию миру и людям, он кричит: «Я сам, отойдите, не мешайте». Замечательно. Давай. «А что вы меня все бросили? А кто мне поможет?» Позиция – это и умение попросить помощи, и чувство благодарности, живой, изнутри. Это реакция на предательство, измену, «подставу». Это границы допустимых компромиссов, это границы, где я останавливаюсь в своих социальных интересах во имя того, чтобы не начать торговать собой. Не продуктом, а собой непосредственно. Не позволяем предавать себя, изменять себе, ломать себя – вот что мы делаем во взрослом состоянии сами. Это и есть личная ответственность человека за свою судьбу и жизнь.

Не с кармы спросят, не с судьбы, не с высших сил, а с вас. Что ж ты собою так поступился? Своей субъективностью? «Само» – это взросление, становление, развитие самооценки и самости. Восприятие себя как определенной позиции и предъявление себя как определенной позиции.

Вы знаете, скольких недоразумений мог бы человек избежать и люди между собой могли бы избежать, если бы они изначально предъявили друг другу себя как позицию? Когда-то это называлось «принципиальность», «честь». И сегодня они существуют, потому что они и есть человек в его субъективной конкретности. Человек взрослеет (если изнутри он тоже взрослеет, а не только биологически и не только в социальном статусе), проходя путь от первого детского «я сам, папа, не мешай, мама, не мешай». Ить! И упал. Но хохочет. Потому что сам. До самоутверждения себя через свою позицию, через границы между внутренним мною и внешним мной – границы, которые я выбрал. Это и вера может быть, и принципы могут быть. Это ваша внутренняя обусловленность. Если вы не хотите продать себя и потерять себя и все, что связано со словом «себя», вы должны однажды осознать себя как позицию, предъявить себя как позицию.

Тогда внешний мир будет вам помогать, будет вам напоминать: «Ты же сказал, что вот это ты не перешагнешь, что ты собою не торгуешь, а где ты? Ты уже отступаешь? Пошел по кусочкам продавать внутренности?» Это хуже, чем торговать органами. Тут ты кусок организма продаешь, а тут ты кусок себя, своей субъективности продаешь. И часто безвозвратно. Продал – радовался, что деньги появились, деньги кончились, а куска-то себя нет и купить его не у кого. А затем покаяние и все остальное, что придумало человечество за свою историю, чтобы как-то вернуть себе себя. Очень трудно вырастить в себе снова что-то однажды проданное.

Любые самые сложные идеологические, духовные инструкции, традиции, вера держатся на субъективном, на внутреннем человеке, на самости. В самом благородном смысле этого слова.

Есть знаменитая практика, когда погружаешь себя в так называемый котел жизни, стараясь держать внутри во внимании объем того, сколько за одну минуту родилось или умерло. Сначала только людей, потом вообще живых существ. Настоящий буддист это в себе носит всегда, ему не нужно выходить в интернет посмотреть статистику. (Есть в интернете страничка, где в режиме онлайн сообщают, сколько умерло, сколько родилось, сколько съели пицц.) Внешне мы все единички в огромном море статистики.

Вырваться в пространство свободы может только душа. Только она может сделать реальностью постулат: «Познай себя как часть мира и мир как часть себя».

Поэтому, если вы хотите осознать, что такое себе, себя, для себя, не потерять себя, не продать себя, начните с осознавания: насколько вы далеко ушли от того ребенка, который кричал в восторге «Я сам», делал этот первый самостоятельный шаг, падал и хохотал от удовольствия? Тогда и падать по жизни будете совсем по-другому. Вы не будете каждый раз: «Ой, я упал! Стыд-то какой! Боже мой, я проиграл!» Вы будете смеяться, потому что сам, сам я это сделал! Да, ошибся, да, не попал, ну ничего, и еще раз и еще. Будете учиться тогда, потому что это вы и вы учитесь. А если это не вы, то вы ничему не научитесь, хоть сто раз упадите. Когда это вы падаете и встаете, тогда это взрослая самость, а когда по малейшему поводу: все, конец жизни, трагедия и разочарование в себе и окружающих (заодно захватить с собой на дно), тогда никакого учения нет, а есть бесконечные страдания, как говорил товарищ Будда (он же принц Гаутама).

Не бойтесь предъявить себя как позицию. Забудьте о статистике, вы не один такой, вы не брошены, не заброшены и не одиноки. Таких много, и позиций много, и совпадающих с вашей много. И если социальное окружение начинает вас отторгать из-за того, что вы предъявляете себя как позицию, бросайте и уходите, они хотят вас «убить». Вас, вашу субъективность, вы им неинтересны как человек, как конкретность живая.

Это и есть самостоятельность. Не растворяться в Мы, а соединяться в Мы через предъявление позиции. Один предъявил себя как позицию, другой предъявил себя как позицию. Вы можете принять его как позицию? Как его, не как свою? Частная жизнь – это взаимное принятие друг друга, но чтобы принять себя или другого, надо, чтобы этот «себя» или другой были как субъективность, как разовость, как штучность.

Человек в идеале в процессе своей жизни, взросления начинает путь с простого отталкивания (самоутверждения) и доказательства, что он может сам, и его не смущают неудачи. Радость от того, что я сам это сделал, больше, чем от того, что я потом упал, и в идеале он достигает самоутверждения через предъявление себя как позиции. Через определение границ, которые не могут преодолеть ни социальное давление, ни социальная суггестия. Так человек утверждает себя как конкретность, как единичность. И только тогда его воспринимают как взрослого человека. С ним можно не согласиться, но его нельзя игнорировать, потому что, кроме того что он как бы внешнее существо и элемент статистики, он еще внутреннее существо, он абсолютно конкретен и уникален.

Любой человек, думающий о себе, любящий себя и заботящийся о себе, может прийти к этому зрелому состоянию самоутверждения. Не через гордыню, не через топтание всех вокруг, когда они пытаются тебе помочь, а через предъявление себя как позиции: четкой, внятной и ясной. Это и есть взрослый человек. Тогда ваша самооценка будет иметь базу, прочный фундамент.

Самовыражение тесно связано с таким моментом, как принятие себя. В связи с социальной жизнью, с социальными потребностями у нас есть регулирующий удовлетворение этих потребностей страх. Не ситуационный страх «испугался и побежал», а страх как регулирующий механизм, определяющий коридор возможного, – страх самого себя. Он формируется в процессе социализации, поскольку кроме поощрения есть еще и наказание. У нас у всех границы возможного заданы по-разному. Как правило, они заужены, потому что если рассуждать естественным путем, то с взрослением растет сознательность и коридор возможного должен расширяться, но это не всегда происходит. В силу того что нас всячески программируют на социальное доминирование внешнего человека над внутренним, то многие просто мало что знают о себе внутреннем, а как известно, чем меньше знаешь, тем больше боишься.

Принять себя таким, какой ты есть, – это значит поставить границу между внешним и внутренним. Принять себя – это полюбить себя, это ценить себя, это интересоваться собой, то есть своей субъективностью, своим внутренним человеком. Принять себя – это принять свою душу со всем объемом ее содержания. Без этого взросление изнутри невозможно. Я наблюдаю по жизни уже много лет людей, паспортный возраст которых далеко за сорок, а они все еще инфантильны во внутренней жизни, они по-преж нему дети. А что такое ребенок? Это «Дай, дай», «Где тут мама?», «Где тут папа?», «Они мне должны, и вообще все мне должны», «Я маленький, меня надо защищать, оберегать, ценить, любить, прощать, баловать». Таких людей сколько угодно в любом возрасте.

Но! Существует потребность в самовыражении, в том, чтобы меня услышали, в том, чтобы меня помнили, в том, чтобы я был свободен, потому что свобода – это свобода самовыражения. Насколько вы свободны в самовыражении, насколько вы органичны, импульсивны и естественны, насколько широк коридор возможного для проявления себя как субъективности – настолько вы свободный человек.

Отсутствие свободы самовыражения – это основной источник невротизации. И именно от свободы внутренней растет самооценка, а от полноты самовыражения растут ваши коммуникативные возможности. У вас появляется шанс на живое общение.

Нам важно что? Расширение коридора, который задан страхом самого себя, приводит к все более полному ощущению, что вы свободны. Даже в тоталитарном государстве, даже в тюрьме, даже на необитаемом острове – в любой самой жесткой внешней ситуации вы все равно свободный человек. Внутренне свободный.

И если вы уже над этим работаете как взрослые, то тогда ваши коммуникативные возможности вырастают на несколько порядков. Потому что рядом со свободным человеком несвободные люди тоже начинают себя чувствовать чуть-чуть свободнее. И тогда вы будете иметь возможность, самовыражаясь, содействовать такому же процессу у других людей. Потому что это всегда на бессознательном уровне воспринимается всеми. Да, люди могут этому завидовать, могут осуждать, судить, рядить, но это ценность, безусловная ценность.

Самовыражение связано с содержанием души. Находясь в пространстве человеческой жизни, субъект ищет способы объективизации своего внутреннего мира. Душа жаждет преодолеть барьеры конвенционального и предать свое восприятие мира и людей «по-живому». Так рождается музыка жизни конкретного человека.

Свободный человек – это человек, свободно выражающий жизнь своей души.

Самореализация как потребность субъекта

Самая сложная задача для субъекта – это самореализация. Когда я вижу человека, который какими-то путями пришел к тому, что самореализация – это самая большая внешняя ценность, что это больше, чем тот ресурс, который можно получить у социума, мне он всегда мне интересен, потому что это редкий человек. Поэтому я всегда говорил (потому что так оно и есть), мне безумно интересны профессионалы в любой области. Если я вижу человека-профессионала – он мне уже интересен. Потому что есть очень большая степень вероятности, что он создает что-то уникальное, даже если это сразу не разглядишь, потому что самореализация – это создание такого продукта, который максимально выражает вашу субъективность, про который вы можете сказать: «Это и есть я». А это возможно только в том случае, если вы профессионал.

Все усилия, которые вы делаете, если вы их делаете, жертвуя сиюминутным во имя того, чтобы стать суперпрофи, – это усилие, направленное на себя. Да, за это вам могут платить, поскольку вы производите продукт и его нужно продать как можно дороже, но главное качество такого продукта то, что он создает вам чувство реализованности.

У нас такое социальное программирование, что реализоваться можно только через детей, что вот дети – это и есть наша реализация. Но из-за этого мы калечим детей, вынося на них свои проблемы недореализованности: они достроят, допишут, досочинят, станут теми, кем мы не стали. Мы «грузим» их и «грузим». Но им самим придется решать проблему своей самореализации.

Важно помнить, что самореализация – это объективация субъективности. Полнота реализации напрямую зависит от полноты внутренней жизни, жизни вашей души и сущности, как совокупности отношений с миром и людьми на базе души. Поэтому путь в себя – это необходимое условие подлинной самореализации.

Самореализация не направлена наружу. Внешнее для самореализации – это обратная связь по отношению ко внутреннему. Самореализация – это усилия, направленные в себя. И тогда понятно, почему с древних времен говорят, что после 40–50 можно и нужно о душе подумать. И есть смысл этим заняться, если дожил.

Самореализовываться можно и в одиночестве, потому что главный объект самореализации (он же субъект) – это моя субъективность. И внутренний инструментарий, который я добываю в течение всей жизни, нужен именно, чтобы самореализоваться. Это единственный выход из кризиса, названного ужасным «кризисом среднего возраста». Вот я думаю: какой же этот средний возраст? 40 – это средний возраст? 80 лет и не больше? А китайцы древние, когда продолжительность жизни была 34 года, говорили: 80 лет – это возраст мудрости. Откуда им-то было знать? Значит, кто-то доживал и, видимо, демонстрировал, объективизировал эту самую мудрость. Кто-то соблюдал это правило: 40 или 50 исполнилось, все оставил и пошел трудиться над своей субъективностью, самореализовываться.

Людей очень часто забывают в процессе социализации информировать убедительно, что человек это не только то, что снаружи, но и то, что внутри. И что после периодов бешеного самоутверждения наступит период самовыражения, а там и самореализации. И что «само» – это действительно «само», наедине. А не «мы вместе» будем самореализовываться. Не получится. Мы вместе будем работать, создавать что-то, будем кооперироваться, мы будем слагать наши умения и знания, но реализовываться все равно в одиночку.

Важно понять, что внутреннее развитие и внутреннее взросление, которое делает человека явленным в его конкретности, в его единичности, в его субъективности, связано с процессами самоутверждения, самовыражения, самореализации. И должен вам сказать одну такую не всеми признаваемую вещь, что чем более человек развит как внутренний человек, тем большее сцепление событий вокруг него работает на его устремленность. Реальность очень любит таких людей, социум может не любить, но реальность – обязательно.

Принять себя

Путь в себя, знакомство с собой, со своей субъективностью, раскрытие этой субъективности для себя, преодоление страха выразить то, что возникает внутри, – это и есть духовная работа.

В чем причина, что редко встречается такой искренний, обеспеченный мотивацией интерес к себе? Я сам много версий сочинял и у других узнавал. Почему существует эта проблема отчуждения от себя? Почему человек неинтересен сам себе? С одной стороны. А с другой стороны, люди готовы проходить тренинги, совершенно не понимая, что с ними будет после них, разыскивая путь к себе, уверенные, что этот «себе» где-то там… Вкладывают в это время, деньги…

Раньше мне казалось, что все интересуются собой. Но сколько можно пользоваться такой мотивирующей иллюзией? Факты вещь упрямая. Не интересуются люди собой.

Интерес к самому себе выглядит как сумасшествие в такой легкой форме. Какой силы социальное программирование, сколько энергии в это вложено коллективным усилием, бессознательным, подсознательным, чтобы человек не интересовался самим собой? Вы думаете, это вы решили? Нет. Это устройство решило.

А отношения с устройством надо считать. Или подчиняться слепо. Не хотите?

Тогда перейдите в логику единого, познакомьтесь с собой, отструктурируйте субъективность, пообщайтесь наконец с собственной душой.

Если вы не познакомитесь с самим собой, вы не познаете свободу. И все, что вам останется, это соревноваться, и один выбор – с кем? Кто с Прохоровым, а кто с Сидором Сидоровичем, бомжом из соседней котельной, по поводу, чья котельная лучшая. Разницы принципиальной нет. Будете выигрывать в городских соревнованиях, в областных, в республиканских… потом чемпионаты мира, потом олимпийские игры. Весь в золоте. Потом придете к психотерапевту или консультанту и будете рассказывать все то же самое, что рассказывают те, которые проиграли. Причина одна: что эти про себя ничего не знают, что другие ничего о себе не знают. Что эти уловлены сетью программ, что другие…

Человек – существо с колоссальным адаптивным ресурсом. А поскольку окружающая среда многозначна и изменчива, то человек изо всех сил занят этой постоянной адаптацией к меняющимся в день по нескольку раз системам требований, ожиданий и соответствий.

Что такое быть вооруженным, автономным, на которого 80 % всех этих программирований не действуют? Это знать и принять самого себя. И не бояться. Что такого можно найти в своей субъективности, чего нет в интернете?

Мир, когда ты есть и когда ты, как единое в отношениях с этим единым, абсолютно доступен в любой своей позиции. Отношение не имеет границ. Вы скажете, что это субъективно, как доказать это объективно? Да очень просто. Не будет депрессий. Объективно. Невозможно потерять смысл жизни, потому что он и есть Я. Все слова здесь только обозначение. Когда вы пришли в себя , когда живая ваша душа обеспечивает принятие решений, вы в мире и любви с собой и с Миром.

Отношения субъекта

Поговорим о некоторых аспектах реальности, с которыми тоже можно построить осознанные отношения, но которые принято называть мистикой. На самом деле мистика, если говорить о том, что этим словом обозначено, неотъемлемая часть нашего пребывания в мире. Но есть масса аспектов, которые не входят в нашу осознаваемую часть пребывания.

Идеальное и объективное реальны, а значит, взаимно влияют друг на друга. Не только бытие определяет сознание, но и сознание определяет бытие (есть такие мнения). Я думаю, что кроме логики единого нужно сделать постоянным переживанием ощущение себя как пространства в пространстве .

В чем находится реальность (предельно абстрактный вопрос)? В пространстве, вот все, что можно внятно ответить. Самое пространство не имеет иной характеристики как качественная определенность выделенной части пространства, а в реальности можно из общего пространства выделить конкретный объем. Пространство как таковое настолько разнообразно по своим качествам, что описать его можно только объемно, то есть неким нечетким множеством.

Мы не можем изолировать часть пространства как такового, потому что то, чем мы будем изолировать, тоже будет находиться в пространстве. Мы можем только выделить в пространстве некую часть его – как конкретный объем.

Обычно, благодаря логике одного, разговариваем, мыслим, обмениваемся впечатлениями на плоскости, потому что мы живем на плоскости.

Вы входите внутрь себя своим вниманием, у вас там что, карта? Нет, там пространство, и вы там летаете, в пространстве перемещаетесь. И сделать проекцию изнутри наружу, и воспринимать все, что с наружи как находящееся в пространстве, ведь это же несложно, попробуйте. Я всегда включен в пространство, и в том числе в пространство самого себя. Помнить и быть внимательным – вот и весь секрет, хотя это самая трудная задача для живущего на плоскости.

Главная мистика состоит в следующем. Всякая форма пуста. А всякая пустота оформлена. Все явленное отграничено, но содержание этого явленного задано либо конвенциями и социальной суггестией, либо тем, чем вы это заполняете.

Мы включены в реальность и своим идеальным, и своим объективным. Наши возможности не ограничены ничем, кроме желания. Мы не можем захотеть того, чего не захотели. Мы не можем получить ответ на вопрос, которого у нас нет. Хотя мы можем получить любой ответ на любой вопрос, который у нас есть. Ведь для этого не надо ничего, кроме как задать вопрос и увидеть ответ. При условии, что у вас работает логика единого, вы включены в пространство, а плоть не повреждена настолько, что уже потеряла всякую чувствительность.

И если мифологическое сознание дает вам возможность самореализовываться так, чтобы вас это устраивало, – на здоровье. Нет правильного сознания, нет неправильного сознания. Я не верю в эти категории «вот это правильно, а это неправильно». Потому что для того, чтобы сделать обоснованный, корректный вывод о правильности и неправильности, нужно как минимум задействовать весь объем базовой памяти всего человечества.

Где с 92–95 % гарантией мы можем знать, что такое правильно? В социуме. Поэтому мы пользуемся понятиями «правильно – неправильно» в рамках конвенции того Мы, к которому принадлежим или (что чаще) в котором прошли социализацию.

А теперь вернемся в духовный мир. Хочу просветлеть, ну так хочу, что прямо не могу. Чего боюсь при этом? Всего. Вот чем духовный мир отличается от социального. Боюсь, что не выдержу, здоровья не хватит, умру, заболею, сойду с ума, перестану быть адекватным, что после этого социум скажет: «Наша фирма просветленных на работу не берет». А сохранится ли мое Я?

Так мы дошли до противоречия в самих себе: жажда власти, славы, денег и жажда Бога, истины, Духа, чего-то идеального – всегда в противоречии. И как бы мы ни скрывали от самих себя, тем более от окружающих, мы люди, а значит, у нас есть жажда власти, жажда доминировать, она есть. Пусть в минимальном масштабе, но доминировать. Все живое стремится занимать определенную территорию – территориальный императив. Есть и жажда подчиняться.

Но трансформационные традиции считают (любые, в том числе и та, к которой я принадлежу) власть над человеком – грех. А как управлять без власти? Придется подсуетиться, выучиться управлять ситуацией, то есть создавать события и управлять тем, что происходит. Не трогая при этом людей, они сами разберутся. Все зависит от того, как качественно вы создали ситуацию, чтобы она привела людей туда, куда вы хотите. Тоже власть, но не над людьми, а гораздо больше – власть над событиями.

С другой стороны, в быту очень неудобно, особенно в семейных отношениях, в этой ячейке общества. Допустим, ты идешь по этому пути, а твоя половина не идет, она садится на тебя верхом, над ней же нет закона, ей можно властвовать, она и властвует. Или наоборот. Она идет, ты не идешь. Приходится творчески поработать и создать такую семейную ситуацию, в которой все будет на равных. Вот вам форма, вот вам содержание. Но если вы в логике единого осуществляетесь, то увидеть (а не сочинить) ситуацию, связанную с вашим намерением, желанием, и реализовать ее возможно. А если в логике одного, то шансы 50 на 50, что вы сочинили то, что приведет туда, куда нужно.

Жизнь, если она твоя, а не отдана кому-то, имеет такие траектории, которые можно назвать путем, который куда-то приводит и кончается. И если вы хотите действительно пройти путь какой-нибудь традиции, то, во-первых, выясните, куда он ведет. Для этого нужен наставник, чтобы он честно сообщил, путь заканчивается там-то, скажем, в храме Багряного сердца. Храм Багряного сердца находится за тридевять земель, но все равно он есть, есть конец пути. А во-вторых, осознайте, что он закончится, иначе вы его никогда не пройдете. Вы бы ценили жизнь, если бы знали, что она никогда не закончится? Мы и так-то ее не очень ценим.

Частная жизнь

Ресурс культуры

Прежде всего мы живем в борьбе за ресурс, то есть это нижняя и очень суровая правда нашей с вами жизни – обладание ресурсом. Потому что личных ресурсов по рождению мы не знаем. Ресурс всегда принадлежит Мы, будь то мама с папой, учителя в школе или институте, социум в целом, все ресурсы: биологические, социально-психологические, информационные – все принадлежит социуму, Мы. И соответственно, Мы выставляет систему требований, ожиданий, соответствий – это то, что нами управляет. Человек же изо всех сил старается оправдывать ожидания, выполнять требования и соответствовать тому Мы, внутри которого получает ресурс. Какое это отношение имеет к культуре? Никакого. Потому что это ничего не рассказывает о нашей субъективности. Это рассказывает только об условиях нашей жизни в человеческом общежитии. И мы настолько этим заняты, настолько большинство (то есть 80 %) себя неважненько чувствует, что нужно было создать такую защитную мотивацию: роль второго могильщика в пьесе Гамлет – это главная роль, без него некому было бы всех убиенных похоронить. Ни Йорика, ни Лаэрта, ни самого Гамлета, в конце концов. Какое это отношение имеет к культуре? Никакого. Но это ужасно обидно, и давайте поэтому сведем культуру к культуре поведения.

Сделаем вид, что это не социальные конвенции: нами никто не управляет, никто не выдвигает нам никаких требований, никто ничего от нас не ждет, но тем не менее мы должны соответствовать – просто мы «культурные люди», мы «культурно» себя ведем. В том же стиле можно сказать: «Мы любим друг друга». Люблю, потому что страшно остаться одному, люблю, потому что жаль расстаться с собственностью. Это тоже любовь, но какое это отношение имеет к культуре? Никакого. Потому что в этом нет отношений. В этом есть требования, ожидания и соответствия, то есть управление.

Мы живем в общежитии, и этим общежитием управляют, и каждым из нас как членом общежития управляют. Этот факт, который мы игнорируем изо всех сил. И в результате мы пытаемся туда впихнуть еще и культуру. Если вся жизнь обусловлена внешними обстоятельствами, то при чем тут культура? То есть если бы папа не заказал Рафаэлю «Сикстинскую Мадонну», то никакого такого явления культуры под названием «Сикстинская Мадонна» не было бы? А то, что он сам рассказывал, что она вышла из тени и позировала ему, пока он рисовал, это галлюцинации от отравления свинцом. А Лаура, которую Петрарка видел всего несколько раз? Ему нужна была муза, он ее увидел и дальше рассказывает о себе, о том, что такое для него женщина в идеале, про идеальную любовь.

Здесь мы ловимся во второй раз: то, что не про нас, – это не культура. И если мы не можем эмоционально, субъективно, чувственно присоединиться к Петрарке – его нет для нас. Искусство еще не изменило ничего в этом мире, и нет у него такой задачи.

Культура – это рассказ о человеке внутреннем. И если мы не можем к этому присоединиться, этого нет. Культура – это то, к чему мы присоединяемся эмоционально, чувственно. В этом смысле, да, в культуре наше спасение: внутренний человек никому почти во внешнем мире не нужен. Но если он не нужен и нам самим, то чего ж тут горевать-то?

Значит, культура – это нечто такое, по отношению к чему должно быть наше активное эмоционально-чувственное присоединение. Если этого нет, то для нас этого нет. Будь то «Мадонна» Рафаэля, «Весна» Боттичелли, «Автопортрет» Серебряковой, поэзия Блока, пьесы Шекспира и т. д. Нет эмоционального присоединения – нет культуры.

Суть культуры в том, что она существует для каждого конкретного человека в конкретном его субъективном переживании. Нет переживания, она для него не существует. А товары под теми же именами существуют. И ими можно торговать. И при чем тут культура? Какая разница, торговать маслом, живописью, музыкой, поэзией, станками, компьютерами? Никакой. Это товар.

Поэтому существует «культурное обслуживание», то есть словом «культура» стали называть механизмы социальной регуляции поведения. Да еще уговаривать нас, что мы должны интериоризировать эти системы ожиданий, требований и соответствий. И что тогда? Гиперсоциализация со всеми вытекающими оттуда последствиями в виде проблем частной жизни?

Культура – это наш каждого персонально шанс познакомиться с собой, войти в себя, в свою субъективность. И тогда это не будет просто фразой: «Чело век – это вселенная. Умирает человек – умирает целая вселенная». Расскажите мне, пожалуйста, об этой вселенной. Ой, как?! В библиотеке человечества есть этот рассказ о человеке. И проблема не в том, чтобы медитировать или не медитировать, проблема в том, чтобы с самим собой начать жить тоже. Не только со всеми.

Тогда красивое и сложное, казалось бы, для восприятия слово «бытие» приобретает смысл: есть жизнь внешняя, внешний человек, а есть вселенная внутри и бытие, то есть жизнь себя самого, внутренняя жизнь.

Поэтому, с моей точки зрения, культурный человек – это человек, который все больше и больше узнает о себе внутреннем. И смею вас уверить, тогда вам все больше и больше открывается мир культуры, к которому вы можете присоединиться. Эмоционально присоединиться, то есть душой. Вздрогнет душа и отзовется на что-то, и это войдет в вашу субъективность и станет частью вашего внутреннего содержания. Это и есть любовь. Это и есть интимная жизнь вашей субъективности. В этой возможности любви человека и человечества сокровенный смысл культуры.

Частная жизнь в логике единого

Живем мы, как и прежде, как и десятки тысяч лет тому назад, по принципу «пошли, добыли что-нибудь и притащили к себе в пещеру». После этого начинается частная жизнь. Конечно, нас стараются запрограммировать, чтобы мы в пещеру не возвращались, а чтобы добывали, добывали, рубили уголек, устанавливали рекорды. Да и самим нам нечасто хочется назад в пещеру, потому что ну нет этой частной жизни, и не понимаем мы, что это такое, зачем оно. Но надо как-то размножаться, детей растить, во имя их чего-то делать, а то работать уже не хочется, а во имя детей надо.

Общаюсь я с разными людьми уже много лет, разного социального статуса, материального благосостояния, религиозно-идейно-духовных поисков. Что самое массовое? Вопрос: «Что делать в частной жизни?» На работе ясно, понятно: вот конкуренты, вот начальство, вот моя зарплата, надо как-то ее постараться сделать побольше – в общем, все время рулят тобой, ты знаешь функциональные обязанности, туда-сюда. Особенно при капитализме бодро стало. Раньше частная жизнь проистекала непосредственно на рабочем месте без отрыва от производства, зарплата фиксированная, работа (если не у станка стоишь) – в основном пересуды да разговоры.

Про социального себя мы готовы говорить всегда: эффективность, успешность, лидерство, социальные роли. Нас информируют, снабжают различными версиями – в общем, о нас как функционерах общество очень заботится. Вышел с работы, кому ты нужен? Дальше о нас заботится сфера услуг, а также индустрия развлечений – как бы из нас эту зарплату побыстрее вытянуть, чтобы мы опять побыстрее вернулись на работу и снова продолжили экономический процесс.

Единственное пространство, потенциально принадлежащее нам, куда Мы можно и не пускать, – это пространство частной жизни. То есть все то, что не связано с социальным функционированием. И поскольку человечество много-много времени стремится к сокращению рабочего дня в связи с повышением производительности труда, механизации, автоматизации, кибернетизации, то этого времени и пространства для личной жизни все больше и больше. И людям толпы все труднее и труднее. Зато тем, кто делает бизнес на том, что людям в частной жизни делать нечего, все лучше и лучше. Индустрия развлечений – огромные деньги. Сфера услуг, причем услуг, без которых можно прожить, – все больше и больше денег. Массмедиа и так далее. То есть щупальца свои сеть программ социальных пытается запустить даже к нам в постель.

Если есть все то, что вы заявили как свое намерение, направленное на себя самого, на путь в себя, приобретение себя как ценности, раскрытие своих внутренних ресурсов, реализацию этих ресурсов, то единственное пространство, где это реально можно осуществить, – это пространство частной жизни, потому что ценность частной жизни как пространства для себя – это уже шаг по приобретению ценности себя для себя.

Искривление сознания состоит в том, что вы воспринимаете информацию, навыки и прочее связанное с деятельностью как чисто социальное и мысленно тут же их присоединяете к своей социальной борьбе (процентов на 80). Иногда проскакивает: а может, это и к моей частной жизни имеет отношение? «Но ведь частная жизнь это место отдыха!» – это отдых, после которого так хорошо идти на работу отдохнуть от себя самого, от всех проблем частной жизни.

Частная жизнь – это не отдых и не работа, это частная жизнь. Пространство, по идее предназначенное для реализации себя вне ситуаций выживания, необходимости добычи ресурса у Мы.

Пространство частной жизни, вся эта сфера, если смотреть из логики единого, – это удивительное место. Удивительное, хотя бы потому что из нее есть вход в лифт частных интересов, который пронизывает социальную пирамиду сверху донизу и снизу доверху.

Частная жизнь может быть даже позицией вне пирамиды. И при этом вы не оказываетесь в маргиналах, а у вас появляется собственная территория в реальности, не занятая социальной пирамидой.

Если вы действительно всерьез решили заняться собой, то, естественно, лучше всего это делать в пространстве частной жизни.

В частной жизни вы может устроиться как сами пожелаете, вы можете не включать телевизор, если не хочется. Вы можете не ходить в ночные клубы и не дуреть там до утра. Вы можете выбирать, куда пойти для развития своей души. Вы все можете, это ваше пространство. И вы можете решать, кого впустить в этот объем, кого не впустить. И обиды тех, кого не впустили, – это тоже частная жизнь. Они внутри себя знают, что это ваше право. Внутри мы все знаем, это «приват», «идиотодромия». Когда мне пытаются «повесить лапшу» на тему, что нет времени для духовного совершенствования, не верю. Это значит, нет времени на себя. Что значит – нет времени на себя? Это значит, я свою частную жизнь продал. Как правило, не продал, а даже еще хуже того, я заплатил за то, чтобы у меня ее не было.

Думайте сами, решайте сами, иметь или не иметь. Но только не врите самим себе, что у вас нет времени. Что вот это сделаю, то сделаю и тогда займусь душой. Душа это же не комод, закрыл, пусть ждет. Пока вы дойдете туда, куда вы запланировали, от вашей души лохмотья одни останутся, а во что превратится ваша плоть, это ни в сказке сказать, ни пером описать.

Частная жизнь – это прекрасное пространство для того, чтобы обустроиться в себе, завести хозяйство, отремонтировать что надо, наладить систему обслуживания, систему эксплуатации, полетать в разных объемах, не забывая, что все это ты, что все это твоя субъективность. И там вы найдете все: информационный центр Вселенной, хроники Акаши, нирвану, сансару (может быть, по-другому будете называть, не важно, как вы будете называть, потому что субъективный язык, как известно, не переводится до конца на конвенциональный).

Тот язык, на котором человек разговаривает сам с собой, невозможно до конца понять другому человеку, он не для этого предназначен. Даже сам человек, когда хочет поделиться с другими, должен делать какое-то усилие, чтобы найти форму, сцепление слов, намек, притчу, парадокс, стихи, роман написать, музыку, картину, создать артобъект. Только через сопереживание можно взаимно проникнуть в субъективность друг друга. Нестрого говоря, это и есть та любовь, которая радость, счастье, восторг, упоение и т. д. Когда есть это взаимное проникновение в субъективность. Поэтому любовь может быть дверью в другую жизнь. Но я напоминаю, это у меня так, а вы можете как угодно. Вот когда этакая любовь, сопереживание – высшая ценность. Тогда я могу впустить человека в свою частную жизнь и даже в интимную – жизнь наедине с собой. Тогда можно впустить другого в пространства своей души и своей сущности.

Частное – часть от единого нашего пребывания в мире, нашей жизнедеятельности – важная часть. Изначально меня очень волновало (так же как и вас это волнует): а реально-то как это осуществить? В пространстве частной жизни? Потом выяснилось, что отвоевать свою частную жизнь, в которой оказалось такое количество хозяев кроме меня, не так просто. Там же друзья, родственники и т. д. – куча народу. «Мы твоя частная жизнь!» – «А я?» – «А ты – наш (любимый, дорогой, замечательный)!»

Мы иногда злимся на людей, обижаемся, конфликтуем с ними, обвиняем их во всех смертных грехах. Мы же сами их впустили туда, куда не надо им ходить. И нам не надо, чтобы они туда ходили. Но когда нас не пускают в чью-то частную жизнь, и мы возмущаться начинаем.

Что поразительно, частная жизнь есть у всех. Потенциально хотя бы. И обнаруживается это в том, что частные интересы (интересы частной жизни) совершенно не выстраиваются в социальную пирамиду. Несмотря на все старания представителей бизнесов по оказанию услуг, создать элитную систему удовлетворения частных интересов во всей полноте не удается. То есть те частные интересы, которые удается социализировать, входят в категорию так называемых VIP-услуг. А вот частное как частное – ну никак. Поэтому я называю это «лифт частных интересов».

Эта информация, наверное, одна из самых секретных информаций в мире. И не потому, что кто-то поставил гриф «совершенно секретно», а потому, что частные интересы часто вступают в такое противоречие с социальным статусом, маской, ролями, что человек их тщательно скрывает и не знает, как их реализовать так, чтобы об этом не узнали те, кому не нужно. А те из отчаянных, которые пытались этим приторговывать, обычно довольно быстро переходили в следующее воплощение.

Что же делать, если у вас есть такие частные интересы, которые вы боитесь реализовывать, потому что они могут стать достоянием социума? Как воплотить их? В принципе это глубоко интимное, в принципе кому какое дело? Но проблема состоит в том, что хочется воплотить, иначе это будет давить нереализованностью, как всякое прерванное действие. Это будет лезть через сны, через искажение мышления, сбои в работе типа информационного метаболизма. В конце концов, отразится на жизнедеятельности организма и плоти.

Первое (в данном случае я как психолог-кон сультант выступаю): нужно избавиться от комплекса, что это нехорошо. Всякое желание священно, и ваши частные интересы, рвущиеся к воплощению, тоже священны. И они не хорошие, не плохие – они ваши. Защитите их для начала от социализации, сняв оценочность. Потому что оценивать вы будете из социального, а не из частного.

Второе: сняв эту оценочность, наберитесь решимости их воплотить. «Это мои частные интересы, это мое частное дело их воплотить». Вам понадобятся и интеллект, и интуиция, и творческое усилие, потому что самое важное, чтобы, воплощая их, никому не причинить вреда. Есть, конечно, такое универсальное выражение: «Если ты чего-то хочешь, найди человека, который хочет того же». Но как найти, если я скрываю и он скрывает? Если вы смелый человек и не боитесь услышать «нет», то можете сказать о своем частном интересе открыто. Вот вам кажется, что этот человек хочет того же, вы можете сказать: «Я вот хочу, может, ты тоже хочешь?» Но если в ответ вы услышите: «Негодяй/ не годяйка, как ты можешь такого хотеть? Это же…» Скажите: «Извини, я больше не буду». Как в детстве. Единственный способ – признать ошибку, сказать «Извини, я больше не буду».

Как видите, и в частной жизни существуют препятствия, и тут уже искусство преодоления препятствий – отдельная строка. Для этого требуется большая вооруженность. Но именно в этом месте и проверяется возможность или невозможность взаимного допуска в частную жизнь. Именно в этом происходят (если происходят) такие совместные переживания, которые объединяют людей настолько, что они либо бегут друг от друга, чтобы не чувствовать эту соединенность, либо, наоборот, роют туннель через любые скальные породы, чтобы соединиться.

Но если вы идете на воплощение частного интереса, каким бы экзотическим он вашему умозрению ни казался, это может привести вас к таким пересечениям, к таким событиям, встречам и последствиям этих встреч, которые вы не можете представить себе даже в самых смелых мечтах. Добиться этого же самого обычным социальным путем – немыслимо, независимо от вашего представления о ваших социальных возможностях.

Мы не имеем свободы видеть, у нас нет распределенного внимания в самом восприятии. Мы как в шорах, у нас направленное видение. И оно закодировано, запрограммировано. Коридор возможного очень узкий. Чтобы его расширить, надо не чуда ждать и не о чуде молиться, нужно расширять свое внимание, причем внимание на уровне восприятия. Это и называется включенность, степень включенности, которая и определяет объем резонирования с реальностью.

На фоне этого объема единого ваше направленное внимание, как указка, вы его можете, конечно, передвигать туда-сюда, но вы никогда, смотря туда, куда указывает указка, не потеряете все остальное, потому что при этом сохраняется и распределенное внимание. И это нужно тренировать изнутри, напоминать себе об этом постоянно. В результате вы постепенно начнете обнаруживать, что вы знаете то, чего как бы не могли знать, потому что вы это восприняли распределенным вниманием. Вы будете видеть то, что другие рядом с вами не видят, и вы можете учитывать эту информацию.

Даже если перед вами один человек, а вы включенный, вы в совокупном восприятии человека и фона, на котором он в данный момент, получаете огромное количество информации, и не только об этом человеке. Резонанс, распределенное внимание, открытая навстречу реальности душа, стабильный субъект – это и есть включенность.

Никогда не путайте частное и социальное, потому что очень многие люди пытаются воплотить свои частные интересы, выдавая их за социальные, думая, что это очень хитро. Никогда не получится. Потому что по ходу дела, по ходу воплощения частное исчезнет, социальное его вытеснит. Вы воплотите, но уже социальный интерес. Поэтому, если вы вступаете в частные отношения, предъявите свою позицию. Не пытайтесь хитрить сами с собой и с другим человеком. Хитрость все равно вылезет. Частная жизнь – это не игра ролей. Надо предъявить себя сразу, если вы хотите частных отношений. А все эти попытки угадать ожидания – и капитал приобрести, и невинность соблюсти – от лукавого. Вы в самом начале губите свое намерение. Частных отношений не будет.

Субъективность в частной жизни предъявляется сразу. Сразу. И если не происходит совместного переживания – все, никакие социальные игры вам не помогут. Вы, конечно, можете обхитрить человека, если он социально менее опытный, чем вы. И как бы все будет, но ничего не будет. Будет социальное. Работа такая. Вы начальник, он подчиненный или наоборот.

Частная жизнь начинается с предъявления себя, своей субъективности, а не рассказов о трудном детстве с целью вызвать жалость. То есть вы открываетесь и говорите: вот дверь в мою душу. Другой в ответ также открывается. Либо вы принимаете друг друга, либо не принимаете. Все.

Ты – причина свободы ДЛЯ

Уничтожение частной жизни чаще всего происходит именно прямым неосознаваемым переносом правил социальной жизни на пространство частной жизни. Естественно, социальной жизни зачем надо, чтобы болела душа? Там все должно быть холодное, трезвое, бесстрастное, четкое, стабильное, под контролем. Человек в силу того, что ему никто не сообщил, что вообще-то частная жизнь есть, все социальные правила автоматом распространяет на все пространство своей жизнедеятельности. Он может быть эффективен, успешен, профессионален в социальном, но несчастен в частном. То есть как несчастен? Он долгое время может и не чувствовать, что он вообще не знает, что у него есть частная жизнь.

Если частная жизнь не является дополнительной к социальной, а социальная – к частной, тогда где какая? Они не различимы. Да, в частной жизни душа болит, страдания, истерики и что-то ворочается, страсти в клочья, кулисы пополам, посуда об стены, симфонический оркестр наяривает. А в социальной – холодноглазая кобра. Все вместе есть полнота.

Однажды я понял, что частная жизнь это тогда, когда я причина всего, что в ней происходит. Я – причина. Тогда я свободен для всего. И если страдания в частной жизни, я для них тоже свободен. И тогда я не буду петь: «Ах, зачем эта ночь так была хороша? Не болело бы сердце, не страдала б душа». А буду петь: «Слава тебе, Господи, как ночь была хороша: и сердце болит и страдает душа!». И тогда я не буду знать, что такое скука, что такое скучно. Как может быть скучно с самим собой? Если я – причина всему, что вокруг меня.

Отсутствие подлинной частной жизни – это же самоубийство, только медленное. Натуральное самоубийство, вытравливание из себя себя. Есть кремлевская диета, а есть социальная диета: кроме социума, не ем ничего. И на какие маргинальные окраины ни беги, не убежишь, если этого нет.

В частной жизни виноватых нет, ты всему причина. Это пространство твоей самореализации. Где человек обнаруживает сам себя? В частном. В социальном ему просто не дадут, ему самому в голову не придет (в большинстве случаев). Но уж если человек свою частную жизнь воспринимает как пространство, в котором причиной всему является он сам, то, пожив этой частной жизнью, он в социум выходит полноценным бойцом, потому что у него за спиной крепость – он сам со своей частной жизнью. И у него намного больше шансов выиграть битву. И не надо собой расплачиваться. Вы спрашивали: «Что такое продать себя?» Продать частную жизнь – это и есть продать себя, это и есть медленное самоубийство. А уж плюс-подкрепления в эту сторону… «Все отдать работе. Все отдать служению обществу. Мы спасители человечества». Да спасайте на здоровье, но не путем самоубийства, человечество вас даже не вспомнит, а перед забвением осудит. Когда есть пространство частной жизни, выходя из него полным сил и энергии, смогу самовыражаться, играть любую социальную роль, быть хладнокровным, расчетливым, каким надо – мне все равно, надо так надо. У меня сзади Я. У меня есть пещера, куда притащить добытого мамонта.

Живая душа, бывает, очень даже болит. И как бы там ты ни выстраивал внешнее поведение, внутри-то на все реагируешь и реагируешь еще сильнее, чем раньше, потому что резонанс, потому что настроен на максимальную чувствительность. Возникает реальная проблема соотношения силы и чувствительности. При чувствительности без силы легко стать неврастеником. Значит, надо заниматься силой своей психики, своей души, не теряя при этом чувствительности, нужно постоянно проверять: как там с нулевой позицией? Нужно время от времени оглядывать свое внутреннее хозяйство: как оно функционирует? Нужно меняться вместе с меняющимся миром и так далее и тому подобное. И все это нужно, потому что ты хочешь силы, тут ни на кого не свалишь, что, типа, мне говорят, что нужно, а я не хочу делать, что нужно. У Я нет таких нужно, которые не совпадают с его «хочу», или нет таких «хочу», которые не совпадают с его «нужно». В состоянии включенности нет конфликтов в едином Я. Это главный источник силы – я свободен ДЛЯ.

В самом себе для себя

Можно обозначить целое под называнием челове, как совокупность отношений внутренних и внешних. Отношений с собой, с другими, с миром.

Наше пребывание в этом мире дано как факт: родился и оказался здесь, очутился. Страшно и жутко не только мне, который родился, но и всем, кто вокруг, кто меня родил, кто меня сейчас воспитывать будет, кормить, выращивать, внедрять мне свои программы, то есть социализировать. И оттого что страшно, мы не попадаем в мир, в реальность как таковую, мы попадаем во что-то очень отграниченное. И в большинстве случаев в этом отграниченном и пребываем, несмотря на то что информационно знаем про большую реальность.

Мы все понимаем, что жить в социуме – это деятельность. Не будешь ничего делать – ничего не получится. Можно к этому по-разному относиться: как к принуждению, долгу, жуткой необходимости, это может нравиться или не нравиться. Начинаются всякие игры: повезло – не повезло, состоялся – не состоялся, достиг – не достиг.

Но само пребывание в мире тоже деятельность. И в каком объеме я пребываю в мире, какой это реально мир, какие у него границы и т. д., это в каждом конкретном случае, с каждым конкретным человеком нужно выяснять отдельно: знакомиться, разбираться, – потому что все уверены, что они в реальности. Так же как все уверены, что они есть.

Что же это за деятельность такая? Может, надо медитировать? Может, надо энергию в Шамбалу послать? Может, надо с учителями с Ориона связь установить? Попробовал все, что перечислил. Пребывание не меняется. Какое было, такое и осталось. И тогда я пошел в себя и начал там что-то делать, тут характер пребывания и стал изменяться. И каждый раз, когда я начинаю чувствовать, что вроде я есть в мире, а вроде меня в нем и нет, я опять иду в себя и начинаю там что-то ваять. Проверяю: как там настройка резонансов, как там включенность?

Я лично убежден, что существует такая специфическая деятельность и, чтобы сохранить в этом объеме себя, как факт пребывания в мире, а не только жизнедеятельность, нужна внутренняя работа – в себе самом для себя бытие . Эта работа и является специфической деятельностью, которая приводит к полноте пребывания. Сам себе я могу даже орден выдать, а не только медаль за это, но что касается других, то им это все равно. И правильно. Потому что пребывание в мире – занятие сугубо интимное. Это не товар, который можно продать.

Все это возможно только в логике единого, в объемном подходе. Потому что тогда мы имеем возможность, если у нас приличная управляющая система, получать какой-то направленный результат, не контролируя все процессы по отдельности.

Тело – храм души

Телесность – огромный мир, и стать в нем профессионалом у нас нет ни времени, ни ресурсов, ни желания. Но, однажды осознав, пережив, почувствовав этот мир телесности, хочется построить хоть какие-нибудь системы отношений с собой как природой. Это возможно для любого человека. И смею вас уверить, это очень другая жизнь и это очень духовно. Чудо, когда Дух животворит слабеющее тело, но еще большее чудо, когда тело животворит Дух. Под этим подпишется любой истинно верующий, религиозный и духовный человек любой конфессии, любой традиции.

Назвать тело «сосудом греха» это социальная инструкция. Тело – храм твоей души и сияющий купол разума на храме. Освободитесь от суггестии, перестаньте воспринимать свою природу как сосуд греха. Пока вы ее так воспринимаете, о чем речь? Уничтожить не мытьем, так катаньем, не голодухой, так обжорством, не воздержанием, так распутством, не наркотиками, так алкоголем, не алкоголем, так чем-нибудь еще.

Дело в том, что наше сознание, его рациональная часть, не может примириться с тем, что мы делаем для своей телесности. А наше все остальное получает от этого удовольствие. Проблема в том, что человек – единое и поэтому если взять отдельно тело, то ему все равно, кто и каким способом делает ему приятно. А человеку – нет. Интимные отношения – это не вопрос природы. Это вопрос, впустили ли вы человека в свою субъективность, впустил ли он вас в свою субъективность. И срезонировали при этом плоть с плотью или нет?

Конфликт не снят, то есть за столько тысячелетий своего существования человек не смог его преодолеть, конфликт существует и поныне. Рациональное не может освоить эту область. И всякие попытки это сделать объявляются небезопасными или даже очень опасными.

Я думаю, что первая причина в том, что мы так долго и старательно отрекались от природы в лице самих себя, что там, где мы не можем справиться с природой, мы «зажмуриваемся». Вспомните первые детские впечатления от интимных контактов животных, которые вы наблюдали. И как потом, когда вы сами это делали иногда, вдруг всплывало. Я не говорю, что нет интимного, я говорю о том, что многое из того, что часто интимным называют – это «зажмуривание». И как всякое «зажмуривание», оно приводит к вывертам. Если сознание нормально не может освоить какую-либо информацию, оно начинает с ней вытворять черт-те что, а потом это черт-те что переходит в поведение.

Понимаете, то, что не может освоить интеллект, либо объявляется несуществующим, либо объявляется иррациональным, а значит, мы от этого зависим, либо искажается до неузнаваемости. А поскольку мы не ценим субъективное, то мы не понимаем, что любое искажение выходит в поведение обязательно. Фундаментальное решение этого вопроса состоит в том, чтобы спокойно отнестись к тому, что мы еще и животные (в благородном смысле этого слова, а не для того, чтобы человека оскорбить). Хочешь сделать женщине комплимент, говоришь: «Ты как породистая лошадь!» Оскорбляется. Мужику: «Ты как орангутанг!» Он, вместо того чтобы годиться, начинает оскорбляться. Да мы животные, мы принадлежим к животному миру, природа часть нас и мы часть природы, вид Homo sapiens прямоходящий, практически всеядные, как свиньи, практически не прерывается репродуктивный цикл (как у обезьян) и т. д.

Это презрительное отношение – внедренная установка. Мы же все-таки наверху цепочки, покорили мать нашу – природу. Но это не значит, что мы от нее освободились. В том числе и в вопросах продолжения рода или просто физиологического удовольствия.

Если говорить серьезно, секс от эротики все-таки отличается. В основе секса лежит физиологическое удовольствие, а в основе эротики – психологическое, психоэмоциональное. Но и то и другое связано с миром ощущений. У нас все так же, как у животных: есть животные геи, бисексуалы, многие животные занимаются мастурбацией, онанизмом и все остальное. Эротика у них сразу, потому что, когда сука облизывает щенков, это уже эротика, они повизгивают, похрюкивают (в зависимости от породы животного). Это нормально, это данность. И бывают в жизни человека такие моменты, когда не он едет на этом коне, а когда конь несется бог знает куда: понесло, сорвался с поводьев. Что этого стыдиться, спрашивается? Объездить коня не означает не любить его.

Отношения с природой в себе

Многие не ведают, что такое общее тепло. На севере все люди знают, что для того, чтобы не замерзнуть в жуткий холод, если он застал врасплох, нужно залезть в спальник обнаженными и обязательно не меньше чем вдвоем. Это гарантия того, что не замерзнут люди. То есть плоть одна начинает резонировать с другой, количество энергии, в том числе и тепловой, увеличивается, ресурс объединяется, получается одно тело, одна плоть. Если бы люди все об этом помнили, то каждый сексуально-эротический контакт поднимал бы их до небес, как в настоящей тантре. А не то что повернулся к стенке и заснул. Прибавка энергии взаимная, какое там спать?! «Кто вам сказал, что я с ней сплю, я с ней не сплю до рассвета!»

Как изуродовали эту область человеческих взаимодействий, это ни в сказке сказать, ни пером описать. У нас в языке слов нормальных для всего этого нет. Мы привыкли воевать с природой вне себя и в себе, причем эта война началась давно и это нормально. Человек так выделил себя из природы орудиями и прочими умениями, что занял верх пищевой цепочки, потом создал социум, язык, цивилизацию, социальную реальность человеческую, но ведь от этого он не перестал быть живым. А если перестал быть живым, то… мечтает стать киборгом.

Сознание не в состоянии признать факт, что человечество еще в таком юном возрасте и так еще занято борьбой с природой, что легко переводит борьбу с природой в борьбу с самим собой. К кому только не люди бегают по вопросам своей природной части! А те, к кому бегают, тоже не признают природу, но советы дают.

Нет у человека отношений со своей природой как с природой. Не хочет он помнить, что он еще и природное создание. И даже женщины, которые больше природны, чем социальны, все равно не выстраивают отношения со своей природой, а уродуют ее под социум и оценивают социальными критериями. «Внешность» называется. И это все на фоне бесконечных разговоров о здоровье: что вредно, что полезно, что такое здоровый образ жизни, что такое нездоровый образ жизни?

Наша задача, если мы хотим быть активными субъектами своей жизнедеятельности, построить осознанные субъектные отношения со своей природой. Чего тут стыдиться? Да, мы животные. Но мы отличаемся от других тем-то, тем-то и этим гордимся. Гордитесь на здоровье, только будьте здоровым животным, конкурентоспособным, а то свои же загрызут цивилизованными способами. Если вы не можете поговорить, пообщаться с этим СКО, которое есть совокупность отношений природы с природой, в вашем же внутреннем мире, не слышите, не чувствуете, не ощущаете, не вступаете в диалог – это беда.

А что кроме отрицания природы мы сделали со своим телом, со своим природным началом? Кроме борьбы мы чем-нибудь еще занимались? Себя вспомните, историю своей звериной жизни. Что вы для него сделали, для зверя своего хорошего? Как вы о нем заботились, ласкали, выгуливали, кормили, объезжали этого коня, не методом кнута, а вступая в диалог?..

Если этот вопрос проработан, тогда можно говорить о сексе, о разнице полов, о лишней хромосоме и как она отражается в поведении и самочувствии, психологических акцентуациях, о сексуальных перверсиях, об избирательности и отсутствии ее, о запечатках, жестких установках. О давлении гормонального фона, об эмпатии, об импринтинге – огромный мир. Написаны и сказаны миллиарды слов, но если нет базы, нет системы отношений с природой своей, то эти слова повисают в воздухе. Ствол от яблони без корней, почвы, веток, плодов.

У нас на этот мир нет времени, потому что у нас нет частной жизни. Интересоваться этим – значит интересоваться собой, своей субъективностью, чтобы разобраться: а какие у меня запечатки в этой области, какие предпочтения, а не было ли у меня импритинга, а какой у меня гормональный фон и т. д.?

Но поскольку у нас нет подлинной субъективности, в себе самом для себя бытия, поскольку у нас нет подлинной частной жизни, пространства частной жизни, то мы проблемы своего животного только раздуваем, пока не лопнут, как та лягушка, которая хотела сравниться с волом. Надувалась, надувалась и лопнула. И побежала куда? За помощью к врачам. А что же ты надувалась? Но это же так сложно и об этом нельзя рассказывать, это так стыдно, а так хочется.

Как построить эту систему отношений с собой как с частью природы? Для начала нужно осознать, пережить, прочувствовать, что причастность к природному живому – это факт, данность. Дальше надо познакомиться, естественно, с этим животным в себе и постараться подружиться. Общаться, прислушиваться. Тело и плоть ведь мудрее нас на пару миллионов лет. У них есть своя мудрость, мудрость живого , и эта мудрость, по идее, должна быть сейчас все более и более востребована, потому что мы хоть и достигли определенной степени комфорта и удовлетворения первичных потребностей, но, увы, ценой борьбы с природой. В том числе и со своей собственной, поскольку наш ресурс персональный, автономный связан с плотью, резонирующей частью нашего существа и вещества, а плоть интимно связана с организмом. Вопрос качества природного начала очень важен для качественного пребывания в мире.

Нет ничего более (во всяком случае, мы не знаем) структурированного, гармоничного, чем наша телесность. Да, все живое противостоит хаосу, но особенно красиво это воплощено (и поэтому венец творения) в человеческой телесности. Поскольку реализация себя, то есть своей субъективности (если она для вас является смыслом вашего пребывания здесь), это постоянное противостояние хаосу, то правильные отношения с телесностью, естественно, очень важны.

Мы как пользователи кидаемся из крайности в крайность: либо мы молимся на свою телесность, поклоняемся ей как чему-то иррациональному, либо неграмотно эксплуатируем ее. Чаще эксплуатируем на износ. И это при всех призывах к здоровью, здоровому образу жизни, раздающихся со всех сторон, постоянному нагнетанию страха, болезней, травм и ранней старости. На практике страх – это не способ качественно управлять своим хозяйством. Нас пугают, мы пугаемся и что-то судорожно пытаемся изменить в своих отношениях с телесностью. У нас и так есть страх встроенный, регулирующий удовлетворение биологических потребностей – страх конечного, в пределе страх смерти. Что нас еще пугать?

Неверие себе, пренебрежительное отношение к своей субъективности и, как следствие, неизбежное пренебрежительное отношение к своей данности, то есть к объективности. А наиболее явная данность – это наша телесность. Храм нашей души.

О любви и вере

Есть знаменитая история, описанная в Библии. Часть этой истории стала культурой, другая – предметом различных идеологических спекуляций, а еще содержанием многих произведений искусства, а также толчком для многих философских размышлений. Это история про Иисуса и Каиафу.

Как вы помните, Каиафа – это первосвященник, очень эрудированный и влиятельный человек. А Христос – бродячий пророк, философ. В чем дело? Что Каиафа так взъелся, тогда ведь не один только Иисус странствовал и пророчествовал?

До этой истории существовал один бесспорный факт (я говорю о европейской части мира) – «страх Божий». В Ветхом Завете очень четко сказано, что люди – рабы Бога. Потому что Адам с Евой согрешили, мы все в грехе зачаты и потому мы рабы, а Он строгий хозяин, который решает, кого наказать, кого накормить, кому жертвы надо приносить (история с Авраамом и его сыном) и т. д.

Вы меня спросите: а как же Древняя Греция? В Древней Греции это называлось «рок» – та же власть богов, только там их было много. Почему Софокл в своих пьесах дает такую совершенно неожиданную трактовку рока? Потому что он верил в то, что, даже когда все заранее известно и неотвратимо (царь Эдип), человек в состоянии действовать как бы по свободной воле. Идти, принять это как вызов.

Хочу сказать, что это актуально и в наше время, потому что для большинства из нас весь социальный механизм – это инфернальность, необъяснимое, непонятное и неизбежное – рок. А Софокл утверждал, что рок роком, а человек человеком. И хотя Эдип заранее был проинформирован, чем все кончится, он же не пошел в пещеру прятаться, проповедовать «духовность». Он принял этот вызов и прошел путь от начала до конца. Поэтому он герой и поэтому это великая трагедия с катарсисом, потому что это про человека в его противостоянии року. Противостояние не в том, что никакого рока не стало, а в том, что он продолжал действовать, зная, чем все кончится.

А мы с вами что делаем? Мы хотим гарантий сначала, что все кончится хорошо, а потом, может быть, начинаем действовать.

Возвращаемся к библейской истории. Иисус сделал небывалое – Он публично предъявил другую позицию: люди – дети Божьи, возлюбленные чада Его. Он сказал, что отношения между человеком и Богом – это отношения любви отца и детей. Когда Он говорил о Себе: «Я – сын Божий», Он утверждал свою позицию. Позицию, которая отменяла страх в отношениях человека и Бога.

Это была чрезвычайная весть, делающая человека более свободным, чем он был до того. Впервые появились отношения божеской любви, и они перенеслись на отношения людей, появилась любовь как таковая.

Естественно, что Каиафа со своей командой вооруженных до зубов книгочеев, обладающих властью, не мог не отреагировать: у него забирали кнут, с помощью которого он погонял человеческое стадо. И тогда, будучи грамотным и разбирающимся в политике, Каиафа, чтобы не бросить тень на церковь свою, организует возмущенные голоса трудящихся, которые кричат: «Выбираем не Варраву, а Иисуса. Распни его, распни». И его распинают.

Но было поздно. Каиафа проиграл. И он это прекрасно понял на следующий день (не важно, это правда или нет, в смысле, факт или легенда), когда все увидели, что могила оказалась пустой, кто-то отодвинул камень.

Факт в том, что Иисус тоже был умным человеком и понимал, что другого способа победить, не имея ни денег, ни войска, ни политической силы, нет. Он понял, что единственный способ – спровоцировать. Я понимаю Д. Андреева, который написал, что Иуда был самым любимым учеником и самым доверенным (не зря ему доверили кассу, и из нее никогда ни копеечки не пропадало). Иисус выбрал его для осуществления плана, который никто не мог понять.

Вы представляете, еще не совсем апостолам, еще ученикам в стадии «учи меня, учи» Иисус стал бы объяснять, что, для того чтобы выиграть у Каиафы, чтобы освободить людей от страха перед Богом, принести любовь Бога и их любовь к Богу, Ему надо пойти на крест. И объяснить, что духовность – это любовь. И он выбрал Иуду (по версии Андреева), который пошел и сделал то, что должен был сделать. После чего сошел с ума, не выдержав, понимая, что теперь на веки вечные за ним будет тянуться слава предателя.

Когда Иисус молился до кровавого пота: «Да минет Меня чаша сия», – может быть, он искал: вдруг есть какой-то другой способ? Но другого способа не оказалось. Это и есть Его любовь, это Его искупление грехов – вернуть Богу любовь людей. Это великое событие в истории культуры, в истории человека.

В европейской культуре бесконечное количество философских текстов, художественных произведений на эту тему. И во всем этом мы с вами живем каждый день, не замечая. Мы с вами тоже не знаем, где Иисус, где Каиафа. Что между ними произошло?

Когда Гурджиев пишет: «Наш всеобщий отец», он употребляет слово «отец» в этом смысле. В смысле всеобщий отец – Бог, обнаруживая родственную связь Бога и человека. И когда Иисус сказал: «Не человек для субботы, а суббота для человека» – он утверждал не рабское выполнение ритуалов, а возможность для человека посвятить время себе, храму внутри себя. Никто до него, даже Гермес Трисмегист, всеобщий отец европейской духовной мысли, не говорил про храм внутри. Но как же его там найти, если там одна биография? Вот для это жила, живет и будет жить культура.

Храм Божий в тебе. Это внутренняя революция, если в это поверить. И эта революция не социальная и даже не культурная, это революция в каждом конкретном человеке, стоит ему только это принять, и поверить, и согласиться. Тогда здесь и апостолы, и художники, и композиторы, и философы. А что во внешней жизни один сапожник, другой линзы делает, третий менеджер по продажам – разницы никакой принципиальной нет. Зарабатывает деньги для удовлетворения потребностей. Но когда и если человек принял это послание и стал искать храм внутри себя, он может сказать: «Я – сын Божий / дочь Божья». Не в смысле мании величия, но чтобы увидеть, что там внутри меня есть храм, потому Я – человек.

Каждый из вас может задать самому себе вопрос: а во мне, в пространстве моего сознания, пространстве моей души, моем предъявлении себя как личности во всей полноте (не персоны для социального функционирования, а личности) кто побеждает, Каиафа или Иисус? Я на чьей стороне? Наше Я, как субъект деятельности, на чьей стороне? И что для нас добро и что для нас зло? Мы на стороне страха или на стороне любви? Тогда все эти тексты про борьбу добра и зла за нашу душу окажутся текстами про нас самих. И это проявляется каждый день много раз в самых простых, бытовых мелочах.

У человека в его устройстве есть три регулирующих страха, не ситуационных: «увидел – испугался», а регулирующих удовлетворение наших же потребностей, которые определяют коридор возможного. Страх конечного, что что-то кончится, включая саму жизнь, то есть страх смерти – это страх конечного.

Страх самого себя. То есть страх выразить в своем поведении что-то такое о себе, что будет осуждено, подвергнуто наказанию, страх остракизма, страх исключения из Мы. Ни одно Мы меня не примет – страх одиночества как отрицательного состояния. Границы этих страхов подвижны. Если человек с этим работает, он может раздвинуть эти границы – и коридор возможного станет шире. Необходима смена установок. Или коридор может сузиться, вплоть до паранойяльных состояний.

Страх бесконечного. Я маленькая пылинка на песчинке среди бесконечного мира. Страх сойти с ума.