Легенды о вампирах Лазарева Ярослава

Кладбище вампиров в Челяковицах

Это произошло почти десять веков назад. Я был обычным парнем, жил в небольшой деревеньке Челяковицы, пас коров и ни о чем особо не задумывался. И вот случилось у нас ужасное событие. Как-то поздней осенью появился в нашем селении пожилой мужчина. Назвался он Атанасом. Выглядел странник значительно: осанистый, седовласый, с пронзительным умным взглядом глубоко посаженных серо-стальных глаз, с крупными чертами лица, волевым выступающим вперед подбородком. Кем он был, чем занимался, понять поначалу было довольно трудно. Но в то время много шаталось по дорогам странников. Самые разные люди проходили через наше селение. Атанас сообщил, что пришел к нам из Вышеграда. Тогда Праги как таковой еще не было. Намного позже объединили шесть городов, и появилась столица. Вышеград был одним из этих городов, и мне он казался чем-то недостижимым. Я слышал рассказы взрослых о том, что там живут наши короли и князья. Поэтому я смотрел на Атанаса с трепетом. Он появился под вечер, постучался в наш дом, а мы жили на краю деревни, и попросился на ночлег. Нас было шесть братьев. Родители спали на печи, а мы – на полу. Я всегда старался забраться в середину, так как ночи уже были холодные, а печь быстро остывала. Атанаса уложили на узкой лавке у окошка.

Ночью я проснулся от страшного крика и инстинктивно, не разбираясь, пополз под стол. Но кто-то крепко ухватил меня за туловище и впился зубами в шею. Меня начало трясти, и я потерял сознание. Когда очнулся, меня все еще колотило, боль была ужасной, казалось, что по всем жилам и венам разливается расплавленное железо. Я решил, что выгорю изнутри, и приготовился к смерти. Я хотел произнести молитвы, но они отчего-то все вылетели из моей головы. В странном состоянии я находился и все ждал, что Ангел Смерти вот-вот прилетит и заберет меня с собой. Однако остался жив. Когда пришел в себя и увидел, что цел и невредим, то выбрался из-под стола. Страшная картина предстала перед моим остановившимся от ужаса взором. Голова моей матери свесилась с печи, в лице не было ни кровинки, шея прокушена. Мать была мертва. Мертв оказался и старший брат. Но все остальные члены семьи – живы. И все мы были укушены. Отец сидел на полу и пристально смотрел на нас. Его лицо поражало смертельной бледностью. Он-то нам и сказал, что наш незваный гость Атанас – вампир. Оказывается, уже в нескольких деревнях были подобные случаи. В народе шептались о появившемся в наших краях ненасытном чудовище, которое нападало на людей при каждом удобном случае, пило кровь и тут же исчезало. Мы были потрясены его рассказом.

– Нас убьют, как только узнают, – уверенно проговорил отец. – Мы стали вампирами, пусть и не по своей воле. Но нас это не спасет. Нужно уходить немедленно!

Однако было уже поздно. Как выяснилось, Атанас напал не только на нашу семью, но и на соседей. Мы услышали шум на улице, крики и встали. Сейчас я понимаю, что мы были в ослабленном состоянии, так как только что перенесли превращение. К тому же никто из нас пока даже не подозревал о силе вампиров и об их возможностях. Не знаю, как мне это удалось, но, когда соседи ворвались к нам в дом, вооруженные кто чем, я вдруг ощутил внутри жар ужаса и единственное желание – спастись любым способом. Мне захотелось уменьшиться настолько, чтобы меня никто не заметил. Сам не понимаю как, но я смог превратиться в крысу. Я шмыгнул за печку и оттуда все слышал. Когда все закончилось, трупы выволокли во двор. Я услышал шуршание соломы, которой явно обкладывали дом со всех сторон, и крысиными ходами выбрался на улицу. Бежал вначале огородом, затем несся вдоль улицы за толпой людей. Я, будучи в тельце крысы, уже не обращал внимания на странные ощущения, а хотел лишь узнать, что стало с моими родными. Когда толпа пришла на кладбище, я затаился за одной из могил, зарывшись в сухую листву. Но видел все. С трупами поступили по древнему обычаю уничтожения вампиров. Каждому в сердце был воткнут осиновый кол. Кроме этого, для верности отрубили головы и конечности. Я еще надеялся, что хоть кто-то из моих родных спасется, но, увидев этот обряд, потерял надежду и впал в какую-то прострацию. Когда очнулся, была глубокая ночь. Я увидел, что вновь нахожусь в своем теле и лежу между могил. Но я уже не чувствовал ни холода, ни боли. Постояв возле свежих могил, отправился в деревню, переполненный лютой злобой и желанием убивать всех подряд. Но, увидев пепелище на месте нашего дома и соседского, остановился. С тех пор живу в облике вампира. И часто сожалею, что тогда спасся, а не лег в могилу рядом со своей семьей.

А кладбище в моей родной деревне Челяковицы недавно вызвало сенсацию. Археологи все-таки обнаружили гробы с мужскими трупами, в сердца которых были воткнуты осиновые колы. Однако по сей день так никто и не узнал тайны этого захоронения.

Гранатовые слезы вампира

Вот что рассказывает легенда. Жил-был один вампир, существование его было традиционным – каждую ночь перед рассветом он забирался в свой гроб, чтобы провести в нем время до наступления тьмы. А ночью он выходил из-под земли, занимался всякими вампирскими делами, иногда навещал родной городок Йозефов, осторожно подбираясь к своему бывшему дому и заглядывая в темные окна. После превращения прошло совсем немного времени, всего-то год. По меркам вечной вампирской жизни это срок, равный секунде. Видимо, поэтому вампир все не мог успокоиться и часто вспоминал свою человеческую жизнь. Он был скрипачом, играл в кабачке «Озорной петух», который располагался на окраине города в темном полуподвальчике. Там же неподалеку находился и его одноэтажный домик за густыми кустами сирени и низкой каменной оградой. Скрипач был одинок, женщины не уживались с ним и быстро покидали его. Его образ жизни не располагал к созданию семьи. Днем он отсыпался, затем играл на скрипке пару часов, после шел в кабак. Он исполнял музыку на заказ, и часто с ним расплачивались стопкой дешевого вина. И к утру скрипач был обычно сильно пьян. Кроме этого заработка его приглашали на свадьбы и похороны, и там, естественно, тоже не обходилось без выпивки.

И вот как-то вечером в кабачке появилась веселая компания из трех молодых мужчин благородной наружности и двух девиц. Мужчины заказали скрипачу чардаш и начали весело отплясывать. Они были неутомимы, и скрипач, подстраиваясь под них, все играл и играл. Наконец он так устал, что скрипка выпала из его окостеневших пальцев. Мужчины начали издеваться над ним, затем спросили: а хотел бы он никогда не уставать?

– Да вы смеетесь надо мной, господа, – заплетающимся языком ответил он и, с трудом нагнувшись, поднял скрипку. – Все мы устаем! Такова уж наша природа!

– Да он философ! – заметил один из мужчин. – Такому необходимо помочь! Пусть наслаждается вечностью!

Скрипач слушал их, не понимая.

– Мой поцелуй, и ты всесилен! – улыбаясь, произнесла одна из девиц и приблизилась к нему.

Скрипач испытал странный ужас при виде ее красных губ. Но он был настолько утомлен, к тому же плохо соображал из-за сильного опьянения, что, когда губы девушки коснулись его шеи, не стал сопротивляться.

Очнулся он уже на улице – оттого, что светало. И этот разгорающийся свет чрезвычайно сильно обжигал его. Скрипач испугался и бросился к своему дому. Встающее солнце чуть не сожгло его, но он успел нырнуть в подпол и плотно закрыть крышку. Там он и сидел до наступления темноты. Скоро скрипач понял, кто были эти веселые молодые люди и что с ним сделал всего один «поцелуй». И когда он осознал, что стал вампиром, то покинул город и поселился на ближайшем кладбище в старой могиле. Но его творческая натура, видимо, не до конца еще исчезла в бесстрастной вампирской сущности. Ему не давали покоя воспоминания о тех днях, когда он был обычным человеком. Вампир играл по ночам на скрипке, сидя на могиле. Но это умиротворяло его ненадолго. В конце концов у него появилась мания. Ему засело в голову, что если он хотя бы еще раз увидит солнце, то обретет долгожданный покой.

Это привело к тому, что однажды вампир в нетерпении выбрался из гроба пораньше, когда солнце еще только село за горизонт. Превозмогая страх, он открыл окно склепа и посмотрел на угасающие краски заката. Алая заря резанула по его глазам, он зажмурился. Но ничего страшного не произошло, и вампир впервые после своего превращения засмеялся. И с этих пор это стало чем-то вроде опасной игры – ловить взглядом отблески уходящего светила. Но как-то вампир в нетерпении выглянул из склепа слишком рано, и последний луч ослепил его.

Вампир уже не мог, как прежде, искать себе новых жертв. Он ничего не видел. Поэтому в отчаянии нашел выход: стал появляться с наступлением тьмы на улицах Йозефова, одетый как бродячий музыкант, с черной скрипкой в руках. Он начинал играть очень печальную мелодию собственного сочинения. Поистине, сам дьявол вселялся в его скрипку. Ведь как только эта мелодия входила в чью-то одинокую душу, человек уже не мог сопротивляться. Скрипка манила к себе, человек шел на ее зов и непременно попадал в объятия слепого вампира. Когда тот выпивал кровь жертвы, из его слепых глаз падали на мостовую Йозефова кровавые слезы и превращались в красные бусины граната. А утром люди находили их и делали украшения, не зная, что это слезы вампира. Именно таким образом появился чешский гранат. И он отличается особо ярким, насыщенным цветом, словно пропитан кровью.

Счет вампира

Тьма породила вампиров, и Тьма играет с ними, словно со своими любимыми детьми. Давным-давно создала она китайского вампира по имени Куанг-Ши (Kuang-shi). Он отличался от людей заостренными кончиками ушей и длинными острыми резцами, которые не убирались по его желанию и торчали всем напоказ. Но в Древнем Китае много было странных личностей, выглядящих еще и не так причудливо, поэтому на Куанг-Ши никто внимания не обращал. К тому же он казался слабым и больным. И таковым и являлся. Тьма сделала его слепым, немым и не выносящим солнца. В сумеречное и ночное время он бродил среди людей и молил Тьму направить его на путь истинный. Но все, что ему удавалось, – это вытягивать жизненную энергию у пожалевших его. И он питался лишь этим. Но такая энергия давала ему силы для поддержания духа, но не тела. И вампир все хирел и хирел.

И вот однажды Куанг-Ши брел по дороге и услышал впереди голоса. Это было какое-то бедное поселение. Он пошел в ту сторону и оказался возле дома, стоящего на самом краю деревни. Там жила бедная одинокая вдова. Она сидела с соседкой на лавочке возле дома. Увидев бредущего без сил грязного и оборванного странника, она сжалилась над ним и приютила на ночлег. Угостить она могла лишь кипятком и сухарями. Куанг-Ши поблагодарил и уселся за стол. Вдова устроилась напротив и, подперев щеку рукой, смотрела на путешественника. Куанг-Ши ощутил тепло, исходящее от нее, настроился и начал вытягивать жизненную энергию. Вдова не могла сдержать зевоту, затем почувствовала странную слабость и уснула прямо за столом. Куанг-Ши посидел какое-то время, затем, ощущая по-прежнему не проходящий вечный голод, встал. Он ощупью нашел спящую вдову и впервые попробовал свежей крови. И чем больше он высасывал, тем сильнее становился. Вдова умерла, так и не проснувшись. А Куанг-Ши к рассвету прозрел, обрел голос, наполнился злостью и жаждой крови. Энергия его буквально распирала и пьянила, не хуже крепкого вина. И он решил, что отныне может владеть миром. Куанг-Ши начал просить Тьму научить его стать еще сильнее, чтобы по силе сравняться с самим Сатаной. Он умолял весь день, сидя в доме за закрытыми ставнями. Он не вставал с колен и без конца касался лбом земляного пола. Когда солнце скрылось за горизонтом и землю укрыли сумерки, Тьма сжалилась над ним и открыла один секрет. Куанг-Ши внимал словам, льющимся ему прямо в уши. Они врезались в его память навеки. Оказалось, что если вампир сможет довести счет чего-нибудь, неважно чего, до магического числа 666, то тут же станет равным самому Сатане. Тьма завещала всем вампирам, неважно откуда они и какие, стремиться к этому и считать все, что попадется им на пути. И с тех пор ни один из них не может устоять при виде рассыпанного зерна, риса, бус, опилок и всего прочего, мелкого и кажущегося количеством 666. Куанг-Ши, узнав такую важную информацию, обрадовался. Ночью он покинул дом вдовы и отправился странствовать дальше. Он был полон сил, кровожаден и одержим мечтой: дойти в счете до магического числа. От этого его путь часто замедлялся, ведь вампир считал и песчинки, и просыпанные на дороге зерна, и мелкие камешки, и даже листочки на деревьях. Но так в счете и не дошел до заветного числа.

Легенда о счете вампира вызвала появление вполне определенных обычаев среди людей. Во многих странах рассыпают на могиле вампира зерна, опилки или мелкую гальку. С наступлением темноты вампир выбирается на охоту. Но при виде мелких предметов ни один вампир не может устоять. Это у него на уровне рефлекса. Он сразу забывает обо всем, даже о мучительном голоде, и бросается считать предметы. Если он не сможет закончить до рассвета, то охота так и не состоится. И при первых лучах солнца ему снова приходится забираться в могилу.

Вампир-шарф

Когда-то давным-давно жила в предместье Лондона одна счастливая семья. Молодые люди, их звали Питер и Джейн, поженились всего полгода назад. У них был свой маленький уютный домик, увитый розами и плющом. Но скоро их счастье омрачилось. Рядом в пустующем замке поселился знатный господин. Как-то возвращался он с охоты и увидел в саду Джейн. Она подрезала розы и напевала веселую песенку. Господин мгновенно влюбился в ее юную свежую красоту, в ее звонкий чистый голосок. И стал чуть ли не каждый день прогуливаться мимо домика Джейн. Питер весь день работал в поле, но как-то соседи рассказали ему о господине. Кровь бросилась ему в голову. Не стал Питер больше ничего выяснять, оставил работу и помчался домой. И тут же увидел важного молодого господина на коне. Он как раз подъехал к ограде и просил Джейн подарить ему розу. Но Джейн была верной женой, поэтому она никогда не заговаривала с посторонними. Вот и сейчас она стыдливо отвернулась. Но Питер словно не видел, что происходит на самом деле. Он вначале набросился на господина, но тот даже не стал связываться с простолюдином и быстро ускакал, ничего не объяснив. Тогда Питер бросился к жене. Джейн, увидев его разъяренное лицо, вскрикнула и убежала в дом. Он вбежал за ней. На шее Джейн был белый шарфик. Питер, совершенно обезумев, схватил ее и начал душить этим шарфиком. И постепенно из белого он превращался в красный. Когда Джейн упала, Питер вдруг пришел в себя. С ужасом он смотрел на лежащую жену. Она была мертва. И вдруг красный шарф соскользнул с ее шеи и плавно вылетел в раскрытое окно. Питер в этот миг сошел с ума. Он выбежал из дома и начал повсюду искать красный шарф, при этом всем рассказывал историю, что его жену задушил шарф-вампир, который на его глазах выпил всю ее кровь и так налился ею, что из белого превратился в красный. Питера поймали и поместили в лечебницу, где он вскорости и умер. Но в округе стали происходить непонятные вещи. Через какое-то время была задушена и обескровлена девушка, и будто бы видели, что у нее на шее появился красный шарф, который тут же исчез. Затем еще одна погибла таким же образом. Перепуганные жители окрестных деревень начали искать все красные платки и шарфы и в домах, и в лавках и, обнаружив, тут же сжигали их.

Но шарф-вампир переместился в Лондон, потому что и там появились задушенные им жертвы. Хуже того, многие мужья, которым неугодны стали их жены, начали искать в лавках именно красные шарфы и дарить им в надежде, что это окажется шарф-вампир. Скоро об этом знали практически все, и лондонские девушки несколько лет пребывали в страхе и дрожали, как только видели красный шарф или платок. Несколько знатных горожан решили положить этому конец и отправились к колдунам. Те выслушали их, обратились к своим колдовским книгам и магическим предметам. И затем сказали, что шарф-вампир можно уничтожить, если сжечь его. Но как его найти? Это было практически невозможно. Кроме этого колдуны еще рассказали, что как только шарф-вампир попадет в руки такой же нечисти, как и он сам, к примеру вампирше, он прекратит свое страшное путешествие. И остается лишь ждать, когда это произойдет. И правда, через какое-то время удушение девушек прекратилось, видимо, этот шарф приобрела какая-нибудь модница-вампирша. А может, кто-то сжег его. И все успокоились. А когда история подзабылась, то в лавках вновь начали появляться красные шарфы и платки. И это уже никого не пугало. Людская память коротка, она словно вода, которую постепенно засыпает песок времени.

Легенда о превращении вампира в человека

Один вампир жил на земле около пяти веков. Пришло время, он впал в депрессию, и вместо того чтобы обратиться в вампирский монастырь и пройти, если нужно, послушание, он начал уединяться от общества, проводить время в скитаниях по земле и искать, сам не зная чего. Его размышления привели к тому, что он перестал употреблять человеческую кровь. А это грозный признак начинающегося распада вампирской личности. Затем он начал «творить добро», к примеру, жалеть дичь, на которую охотился. Как-то он выследил лань, но отказался от ее крови лишь потому, что увидел рядом с ней маленьких оленят. Постоянный голод привел к тому, что вампир был обессилен, его рассудок словно затуманился. И вот однажды на закате он сидел возле реки и смотрел на алеющую воду. Неподалеку находилось селение, но вампир настолько утратил чувство собственной безопасности, что даже не скрывался. И когда к реке подошла девушка, он не попытался исчезнуть. Так и сидел с весьма печальным видом. Девушка пришла за водой, но, увидев вампира, поставила ведра, опустила коромысло и приблизилась к нему.

– У тебя что-то случилось, странник? – участливо спросила она. – Ты такой бледный и печальный!

Вампир поднял голову. Отсвет заката бросал красноватый отблеск на пепельно-русые волосы девушки. Короткие прядки вились возле висков пушистыми облачками, длинная полураспущенная коса спускалась ниже талии. Большие зеленые глаза с приподнятыми уголками показались вампиру наполненными лесной прохладой, алые губы он про себя сравнил со спелыми ягодами земляники. Вампир очаровался мгновенно. Это произошло именно из-за ослабления темной силы внутри него. Он смутился, чего с ним не бывало вот уже пять веков, он ощутил гулкое биение сердца, про которое давно забыл, он потерял дар речи, хотя умел заливаться соловьем, когда обольщал своих жертв. Девушка робко приблизилась и села с ним рядом. И он задрожал так, как будто его хлестали осиновыми прутьями, натирали чесноком и обкладывали ветками цветущего шиповника. Но вампир не убежал прочь, он хотел этой странной муки, он всем сердцем жаждал ее.

Они все-таки разговорились. Когда девушка заспешила домой, он помог ей набрать воды и донес ведра до крайнего деревенского дома. Так они начали встречаться. Девушка была чиста и невинна, как белая лилия. Ее незамутненный ум, жаркое отзывчивое сердце и полная неопытность не давали ей осознать до конца всей сути происходящего. А когда она поняла, то было поздно. Она безумно полюбила вампира. Когда она призналась ему в этом, вампир в ответ сделал ей то же признание и открыл, кем он является. Новой силы печаль навалилась на него, так как он не мог ответить девушке взаимностью. Он был очарован ее чувствами, но не более того. Он наслаждался прекрасной картинкой, но саму личность девушки не понимал, она оставалась для него чуждой. Его суть как бы раздвоилась. Вампир, несомненно, был счастлив, что его, дитя Тьмы, любит сама невинность и чистота, то есть дитя Света. Это поднимало его выше всех остальных вампиров, так он думал. Но в то же время его темная сущность оставалась совершенно бесстрастной и отстраненно наблюдала за развитием событий. Вампир не мог полюбить девушку. Он воспринимал ее как редкую прекрасную вещь, своего рода подарок ему лично, и просто любовался ею и наслаждался тем, что она обволакивает его своими пылкими чувствами.

История подошла к логическому завершению. В одну из прекрасных лунных ночей на берегу реки они соединились физически. Но, как только вампир ощутил энергию девственной крови, его темная сущность мгновенно возобладала. Он жаждал крови и только ее, тем более что такое долгое время находился на строжайшей диете. Девушка, увидев отросшие клыки и остекленевший взгляд, безумно испугалась и отпрянула от вампира, подняв руки к лицу в умоляющем жесте. И тут внутренний наблюдатель, которого так культивировал в себе вампир последнее время, сыграл с ним злую шутку.

«А что, если ты настолько велик, что сможешь сейчас противостоять самому себе?» – шепнул ему внутренний голос.

Но это был голос его злейшего врага Света. Вампир замер. Ему показалось, что он может сделать невозможное. Но кровь тянула, ее сила была настолько велика, что темная суть вновь взыграла. И он вновь бросился к девушке, раскрыв рот.

«Так ты слаб! – вновь услышал он голос внутри себя. – Сдержись, хотя бы один раз. Соверши то, на что никто не способен. Отпусти эту жертву».

Девушка уже была измучена страхом. Она дрожала, шептала сквозь всхлипывания, что любит его, что примет все, что может случиться, что она его навеки. Она умоляла сделать хоть что-то, чтобы прекратить ее мучения.

Вампир вновь отпрянул от нее. Он понимал, что стал ареной борьбы Тьмы и Света, его сущность раздиралась на две части. И наконец, он выбрал. Встав, вампир наклонился над лежащей плачущей девушкой и сказал:

– Живи!

И тут же почувствовал, как дикая дрожь сотрясает все его тело и нестерпимый жар наливает его вены…

Началось превращение… И сила любви превратила его в человека.

Легенда о проклятии рода

Это произошло, как рассказала мне прабабушка, еще в IX веке. Один из наших предков по имени Жерве имел довольно большую семью. Он жил во Франции, в городе Труа, тогдашней столице Шампани, имел мастерскую по производству витражей и был довольно зажиточным. Но кто-то словно навел порчу на семью. Два его сына и юная прекрасная дочь покончили жизнь самоубийством. Вначале старший повесился в сарае во дворе и не оставил никакой записки. Жерве долго горевал и молча сносил позор. Но буквально через два года младший утопился в пруду. Вначале думали, что это несчастный случай, но когда нашли тело, то увидели, что к шее привязан камень. Тщательно обыскав его комнату, Жерве нашел записку, которая гласила: «Простите меня, родные! Но жизнь больше не имеет смысла без моей любимой». Как выяснилось, его недавно оставила возлюбленная, и вот слабый юноша не смог справиться с горем. Все дети Жерве отличались необыкновенной чувствительностью. Это передалось им от матери. Жерве женился на ней, когда ей было 16 лет. Она работала вышивальщицей парчовых риз при церкви. Была очень скромна, набожна и в то же время чрезвычайно эмоциональна. Жерве пытался повлиять на супругу, как-то изменить ее характер, но она сразу начинала плакать и замыкалась в себе. И все их дети на удивление походили на нее характером. Даже совсем маленькие мальчики-близнецы, которым было всего по три года, тоже часто плакали, капризничали и даже впадали в меланхолию, так несвойственную маленьким детям.

После смерти старших сыновей Жерве глаз не спускал с 15-летней дочки. Но и ее не уберег. И как только он не уследил за ней? Но влюбленные девушки умеют скрывать свои тайны настолько хорошо, что и ангел не догадается. Гуляя в саду, она через ограду заметила юношу, который внимательно наблюдал за ней. Он тут же подошел. Они разговорились. Юноша стал приходить к ограде чуть ли не каждый день. Она, унаследовав чувствительность своей матери, мгновенно влюбилась. Но через какое-то время выяснилось, что он женат. В мастерской Жерве применялась довольно новая техника изготовления витражей, а именно цветное протравливание. Для него использовалась плавиковая кислота. Обезумевшая от горя девушка выкрала из мастерской отца эту кислоту, закрылась в своей комнате и выпила ее. Умерла она в страшных мучениях. Самоубийц хоронили за чертой кладбища. Никто из друзей Жерве не пришел на похороны. Жена лежала дома в беспамятстве. Совершив погребение, Жерве заплатил могильщику и отпустил его. Потом сидел возле могилы дочери в полном одиночестве, пока не стемнело. Он рыдал, закрыв лицо руками, затем, затихнув, смотрел на уже осевшие холмики, под которыми покоились два его сына. Когда взошла луна, Жерве словно помешался. Он вдруг встал, простер руки над могилами и громко произнес: «Да будут прокляты самым страшным проклятием, которое только возможно, все члены моего рода, которые лишь помыслят уйти из жизни добровольно. Пусть их тела после совершения этого самого ужасного из смертных грехов никогда не знают упокоения, пусть превратятся они в исчадия ада, бродят по земле в мерзком облике кровососов, существуют в муках и служат предостережением для всех моих родных по крови. Да будет так!»

И едва он произнес это страшное проклятие, раздался отвратительный смех. Жерве словно опомнился, его лицо приобрело более осмысленное выражение. Он с испугом смотрел, как с неба камнем падают на могилы какие-то огромные черные птицы и начинают когтями разрывать землю. Он начал креститься, шептать молитвы, но птицы превратились в огромных черных волков. Их красные глаза горели, с клыков капала слюна. Жерве спрятался за ближайшие кусты. Волки мгновенно разрыли все три могилы. И вот перед остекленевшим от ужаса взором Жерве встали из ям два полуразложившихся трупа его сыновей, а затем и только что закопанный труп дочери в белом платье. Сыновья встряхнулись, расхохотались, их тела обросли плотью. Они приблизились к сестре. Жерве увидел, как они вдруг подняли головы к луне и зарычали. Из их ртов торчали длинные клыки. Он вновь начал креститься, бессвязно прося Господа простить за содеянное. Его проклятые дети приблизились к кустам, за которыми он прятался. Жерве с трудом держался на ногах.

Ужас парализовал его. И вот они стоят перед ним. Увидев их мертвенно бледные, но живые лица, Жерве немного пришел в себя. Да, это были именно исчадия ада, и он сам приговорил их к этому, но все равно, это были его любимые дети.

– Ты сделал, что сделал, отец, – сказал старший сын. – И пусть тебя это не тревожит! Все равно мы были в аду. И этот ад самоубийц настолько страшен по своей сути, что мы даже не знаем, где нам будет лучше. Возможно, ты совершил милосердие по отношению к нам. О! Если бы мы при жизни знали, каково это – оказаться в таком невыносимо мучительном мире, где существование – бесконечная пытка, то разве мы бы сделали то, что сделали?

– Разве можно сравнить эти мимолетные, незначительные, так называемые страдания из-за несчастной любви, – продолжил второй сын, – с теми страшными пытками, через которые проходят потерянные души самоубийц?! Отец! Запиши проклятие на бумаге, схорони ее и накажи своим детям передавать этот документ из поколения в поколение. Может, так ты убережешь наших родных от этого ужаса.

– Простите, дети, – дрожащим голосом проговорил Жерве, когда сыновья замолчали. – Позаботьтесь о сестре вашей. А я сделаю так, как вы мне сказали. И когда близнецы подрастут, то я непременно ознакомлю их с этим документом.

Вернувшись домой, Жерве тщательно записал все, что произошло. Он запечатал конверт сургучной печатью и убрал его в сундук. И когда близнецы выросли и достигли совершеннолетия, Жерве ознакомил их с этим документом и наказал передавать его из поколения в поколение. На его сыновей это произвело такое впечатление, что даже исправился их характер. Они научились сдерживать свои эмоции, постепенно стали менее чувствительными, выработали в себе стойкость к различным жизненным трудностям.

Легенда о вампире, забывшем свое имя

Всегда в чешских горах водились вампиры. И для местных жителей это не секрет. Еще моя бабушка легенды про них рассказывала. Ох, сколько она их знала! Вот одна из них. В конце нашей деревни есть большой заливной луг. Если пройти через него, а затем миновать небольшой лесок, то попадаешь на наше кладбище. И как на любом приличном кладбище, имеется и у нас место, где хоронят самоубийц, правда, слава Богу, мало у нас их. Там же некрещеных закапывают. В общем, особое это место. Туда и ходить-то наши деревенские боятся, только родственники следят за могилами. И вот бабушка мне рассказывала, что каждое полнолуние из заброшенной безымянной могилы поднимался мертвец. Не раз его уже видели местные жители и рассказывали о нем друг другу. После захода солнца все сидели по домам, боясь встретиться с этим существом. А затем стали находить и трупы. У них были прокушены шеи и выпита вся кровь. Поэтому и поняли, что это вампир. Жертвами его становились пришлые люди. Много тут бродит всяких странников, искателей приключений. Вот они и попадались в лапы вампира. Старейшины деревни решили, что нужно пойти на эту могилу, раскопать ее и пронзить сердце вампира осиновым колом, чтобы он успокоился навеки и лежал в своем гробу, а не бродил по ночам. Но мало оказалось храбрецов, кто отважился бы на такой поступок. Из-за этого дело так и не решалось.

И вот как-то на закате в крайний дом возле луга кто-то постучал. Жил там старик Зденек. Не побоялся он открыть калитку, да и пес его смело лаял на пришельца. А ведь все знают, что животные не выносят вампиров и сразу убегают прочь при их появлении. Во двор вбежал бледный, как мертвец, мужчина. По виду странствующий монах. Зденек повел его в дом, дал воды. Когда монах отдышался, то поведал, как шел через луг и на пути его возник какой-то силуэт в длинном рваном балахоне, похожем на истлевший саван. Монах остановился. Существо приблизилось и сказало глухим голосом:

– Назови мое имя!

Монах изумился.

– Назови мое имя! – повторило существо.

И приблизилось вплотную к монаху. С ужасом он увидел мертвенно-серое лицо, пустые глаза и клыки, показавшиеся из бледного рта. Понял он, что это за существо. И тут же вытащил крест и начал быстро шептать молитвы, загораживаясь крестом от вампира. Тот задрожал и закрыл лицо руками. Монах воспользовался этой заминкой и бросился бежать со всех ног через луг к деревне. Вампир не догнал его, хотя мог бы сделать это легко. Зденек внимательно выслушал рассказ. Затем они тщательно затворили все ставни, монах окропил святой водой окна и двери, и они легли спать. А наутро пошли к старейшинам, и монах повторил свою историю.

– В той стороне мы хороним некрещеных, – задумчиво проговорил один из старейшин.

– Видимо, это один из них, – сказал монах. – И он хочет знать свое имя. Ведь оно не записано в небесных святцах, поэтому как бы не существует. А кому охота жить без имени? Даже в облике вампира! Вот и бродит он по земле с одним-единственным вопросом.

– А если назвать ему имя? – предложил другой старейшина. – Возможно, вампир уляжется обратно в могилу и больше не будет нас беспокоить.

– Будет! Ведь ему нужна пища, – ответил второй.

– Его необходимо уничтожить, – решили они.

И попросили монаха помочь в этом. На закате несколько крепких деревенских парней, вооруженных осиновыми кольями, отправились на кладбище. Их сопровождал монах. И как только солнце зашло и на землю спустились сумерки, монах начал обходить могилы и говорить:

– Выходи, безымянный, я назову твое имя!

Он повторял это возле каждой могилы. И вот наконец в самом углу кладбища на одном заброшенном холмике земля зашевелилась. Парни спрятались за ближайшие кусты и затаились. Монах остановился и начал креститься, шепча молитвы. Страх одолевал его. Но он знал, что должен все вытерпеть и довести дело до конца. Показался вампир. Вначале появилась его голова. Он внимательно оглядывался.

– Здравствуй, безымянный! – ласково проговорил монах, хотя у него зуб на зуб не попадал от страха.

– Ты знаешь мое имя? – спросил вампир и выбрался из могилы.

На его бледном лице появилась улыбка. Но монах видел только острые кончики клыков.

– Назови мне его! – умоляющим голосом произнес вампир и приблизился к монаху.

Но тот отступил к кустам.

– Назови имя! – настойчиво повторил вампир и снова сделал шаг.

И монах снова отступил. Так они дошли до кустов. И тут же выскочили парни, повалили растерявшегося вампира наземь и вонзили в него осиновые колья. Он захрипел, его лицо исказила мука. Но он продолжал молить:

– Имя! Имя!

Монах сжалился над умирающим вампиром, склонился над ним и четко сказал:

– Нарекаю тебя Якубом! Имя это означает «вновь рожденный». Надейся, что с этой смертью ты обретешь другую жизнь!

– Якуб! – восторженно вскрикнул вампир, его глаза засияли неземным счастьем, губы заулыбались, и он испустил последний вздох.

Парни отскочили, монах начал быстро креститься и шептать молитвы. Тело вампира подернулось дымкой и будто испарилось. Остался только рваный саван. Монах похоронил этот саван в его могиле. Парни установили сверху камень, на котором впоследствии была высечена надпись: «Пристанище безымянного вампира, который получил имя Якуб».

И с тех пор в наших краях больше никогда не видели вампира, просившего назвать его имя.

Легенда о Кошачьей горе

На границе префектур Кумамото и Оиты есть действующий вулкан Асо с несколькими кратерами. По преданию, в одном из них прячется дворец, в котором в праздник весеннего равноденствия Сэцубун собираются кошки со всей Японии. Однажды молодой охотник заблудился в этих горах как раз в этот день. Он шел долго по горной тропинке и, очень устав, прилег под развесистой сосной. Когда проснулся, то увидел, что неподалеку на валуне сидит девушка неземной красоты. Охотник приподнялся, протер глаза и радостно спросил:

– Кто ты, прекрасное создание? И как ты оказалась в горах?

Девушка приблизилась, но не ответила. Охотник поразился цвету ее круглых глаз с приподнятыми уголками. Они были зелеными, как виноград, а черные зрачки узкими, как у кошек.

– Кто ты? – повторил он свой вопрос.

– Ты устал, – промурлыкала она нежным голоском. – Здесь есть источник. Его вода животворна. Она быстро восстановит твои силы.

Охотник тут же вспомнил истории о Нэкодаке, кошачьей горе. Сколько он слышал баек про эту гору и ее обитателей – девушек-кошек. Но он по жизни был скептиком и никогда не верил в оборотней, а над рассказчиками только смеялся. Поэтому он отогнал дурные мысли, встал и пошел за девушкой, облизываясь на ее стройное тело, колышущееся под тонкой одеждой.

Они поднялись в гору. Девушка привела его в волшебное по красоте место. Зеленые, изогнутые от ветра сосны окружали выемку в скалах. И там бил источник. Его прозрачные струи падали на камни и стекали водопадиками, звонко журча и словно переговариваясь о чем-то веселом. Вода оказалась холодной и необычайно вкусной. Охотник припал к струйке и никак не мог напиться. Не знал он, что это и есть заколдованный источник кошек-оборотней. Но вот он ощутил, что его жажда удовлетворена, и оторвался от источника. Девушка сидела на камне неподалеку и с улыбкой наблюдала за ним. Охотник вытер губы тыльной стороной ладони и весело засмеялся, глядя на нее. Он чувствовал необычайный прилив сил и вдруг возникшее сильнейшее желание физической близости с девушкой. Все его тело просило об этом. Он поддался этому желанию и прыгнул к девушке.

Но тут же почувствовал, как тело начинает сильно зудеть, как ногти превращаются в коготки, а усы становятся редкими и длинными. Он понял, что покрывается шерстью, и закричал от ужаса. Девушка встала с камня. И вот он уже видит перед собой кошку. Охотник подбежал к источнику, нашел между камнями небольшую спокойную лужицу и заглянул в прозрачную поверхность воды. Его крик испугал птиц, спокойно дремавших в ветвях. Охотник увидел кошачью морду вместо своего лица и понял, что за воду он пил из источника. Девушка-кошка подождала, пока он успокоится. Затем она привела его во дворец и представила королеве. А наш горе-охотник вынужден был и днем и ночью удовлетворять ненасытную королеву кошек, а также ее придворных дам и даже их служанок. Они выпили всю его силу самца, а потом отпустили. Но он даже не смог дойти до своей деревни, так как умер по дороге от крайнего истощения.

Лесные жены

Когда-то давным-давно в одном селении северной провинции Китая Хэйлунцзян жил-был охотник со своей молодой и пригожей женушкой. Он был опытным ловцом ценных пушных зверей и уходил на промысел в тайгу на довольно длительный срок. И вот пришло время очередного сезона. Охотник собрался в дорогу, поцеловал на прощание кареглазую красавицу жену. Она обняла его и поплакала на плече, сказав, что будет безмерно скучать.

Охотник жил в лесной избушке, набирая на продажу ценный мех. Он без конца ходил по лесу, ставил капканы и петли, потом проверял их, приносил в избушку добычу, обдирал и засаливал шкуры. Охотник так уставал, что во время короткого отдыха падал без сил и мгновенно проваливался в сон.

И вот однажды он проснулся оттого, что кто-то звал его нежным голоском. Охотник открыл глаза и сел на топчане. Дверь в избушку была раскрыта, в ее проеме клубился туман. Постепенно из него выступила прекрасная, как встающая за ней заря, девушка. Глаза ее были словно карие полумесяцы. Волосы распущены и падали на спину пушистой волной. Охотник протер глаза, недоумевая. Девушка подошла плавной походкой, села на топчан, и охотник с изумлением понял, что это оставленная дома жена, которая стала еще прекраснее.

– Как ты тут оказалась, милая? – спросил он, заглядывая в ее раскрасневшееся лицо.

– Соскучилась я по тебе. Вот выспросила у охотников путь к твоей избушке и пришла. Ты не сердишься?

Он притянул ее к себе. Она легла рядом и крепко обняла его. В этот день ни о какой охоте речи не было. Охотник был счастлив и занят только своей любимой женушкой. Но на следующее утро он опомнился и отправился в лес, наказав ей сидеть в избушке и дожидаться. На закате вернулся с богатой добычей. Жена ждала у двери. Довольный охотник бросил ей под ноги тушки двух лисиц и куницы. Жена присела перед ними на корточки и погладила их пушистые спинки, приговаривая:

– Спите, мои подружки, скоро и мой черед.

Охотник безмерно удивился ее речам, но она тут же встала и, улыбаясь, крепко его обняла. Потом завела в избушку и накормила вкусным ужином.

– Что-то ты на себя не похожа, – заметил охотник, уплетая жаркое из молодого кабана, добытого за день до ее прихода.

– Это я, – спокойно ответила она, – твоя любимая женушка. Просто в лесу мне непривычно, вот и кажусь тебе другой.

Ночью охотник проснулся оттого, что замерз. Провел рукой по топчану, но жены рядом не было. В тревоге он встал и вышел из избы. Полная луна заливала окрестности ярким голубоватым светом.

– Милая, где ты? – позвал он.

И увидел, как в лесной чаще загораются две точки чьих-то глаз. Они перемещались в его сторону, затем пропали. А из-за угла избы вышла жена в одной сорочке.

– Где ты была? – с недоумением спросил он.

– Выходила по малой нужде, – спокойно ответила жена и ушла в избу.

Утром охотник вновь отправился в лес.

Так прошел месяц. Охотничий сезон заканчивался. Охотник собрался в деревню с засоленными и увязанными шкурами. Жена понесла торбу с высушенным мясом. Но чем ближе они подходили к дому, тем беспокойнее она становилась.

И вот на берегу речки, за которой в низине уже виднелись крыши деревенских домов, охотник направился к броду и пропустил жену вперед. Но внезапно она остановилась, словно не в силах ступить в воду.

– Иди! Чего ты? – засмеялся он. – Тут курице по колено.

Но жена как-то странно затрясла головой, что-то забормотала и решительно отказалась входить в речку. Охотник с недоумением смотрел в ее изменившееся лицо. Оно словно вытянулось вперед, стало узким и длинным.

И тут радуга упала через реку, как разноцветный широкий мост. Ее конец коснулся жены. Она вскрикнула, уменьшилась и превратилась в рыжую лисицу. Охотник, не веря своим глазам, закричал от ужаса. Лисица развернулась и опрометью бросилась в лес. А он побежал через реку в деревню. Привязанные к спине шкуры бились, лисьи хвосты развевались рыжими языками. И охотнику казалось, что оборотень гонится за ним.

Он влетел в свой двор, мокрый от пота. На крыльцо вышла настоящая жена и с испугом смотрела на его красное перекошенное лицо.

– Милый, – ласково сказала она, – что случилось? От кого ты так бежишь?

Она боязливо выглянула на улицу, потом плотно затворила калитку. Охотник впился взглядом в ее лицо и постепенно пришел в себя. Но о том, что было в лесу, никому не рассказал.

А через какое-то время он услышал разговор двух стариков из деревни о лесных женах. Один из них будто бы оказался в такой же, как и охотник, ситуации, только его лесная жена обернулась белым горностаем.

Легенда о вампире со стеклянной рукой

Это произошло во Франции. В 1453 году французы освободили Бордо, английский гарнизон, располагавшийся там, капитулировал, и это положило конец Столетней войне. Измученный народ жарко приветствовал наступление мира. По всем городам и селам начались празднования в честь победы и избавления от гнета англичан. В небольшой деревеньке неподалеку от Бордо был устроен настоящий пир. Сельчане бурно радовались победе и угощали французских воинов местным вином. Стоял октябрь. Молодое вино выносилось из погребов и лилось рекой. К вечеру в деревне не осталось ни одного трезвого. На лугу были устроены танцы. Нарядно одетые девушки отплясывали и со своими парнями, и с едва держащимися на ногах воинами.

Внезапно среди танцующих появился кузнец Жан. Видно было, что он тоже весело отметил праздник. Он шатался, но упорно бродил между парнями и девушками и заглядывал им в лица.

– Эй, Жано! – крикнула одна из селянок. – Кого ты потерял?

– Ищу мою Бланш, – заплетающимся языком ответил он. – Куда-то подевалась моя милая! Я лошадь подковывал одному из господ-начальников, она все вертелась возле и ныла, что хочет на танцы, а меня не дождаться. А потом вот пропала. И не могу найти!

– Да твоя Бланш уже давно в рощице с каким-нибудь из солдат! – рассмеялся один из парней.

– Но-но! – грозно сказал Жан. – Она у меня не такая! У нас уже свадьба назначена через неделю.

– А ты сбегай, проверь! – не унимался парень.

Жан сжал кулаки и двинулся в сторону рощи. Он сам по себе обладал ревнивым нравом и взрывным характером, а сейчас еще и молодое красное вино горячило его воображение. Но пока он дошел до рощи, хмель почти выветрился из его головы. Жан начал вглядываться в кусты, в просветы между деревьями. Но уже стемнело, а белые стволы берез вводили в заблуждение и казались стройными силуэтами девушек. И Жан, поддавшись этой иллюзии, бегал от одного дерева к другому. И вот он увидел впереди парочку. Девушка прильнула к мужчине. Он крепко обнимал ее. Они замерли, потом медленно опустились под кусты в высокую, уже начавшую желтеть траву. Жан обомлел, так как ему показалось, что он узнает длинные светлые волосы Бланш и ее серебристый нежный голосок. Он подкрался. Парочка была занята собой и ни на что не обращала внимания. Мужчина уже расстегнул пояс и отбросил его в сторону. Жан услышал, как стукнула сабля о пенек. Он согнулся, приблизился и осторожно вынул саблю из ножен, горя желанием немедленно посчитаться с неверной возлюбленной. Но девушка в этот момент вскрикнула, раздался звук поцелуя, потом ее смех. И вот она быстро проговорила:

– Поль, ты такой сильный! И ты мне сразу так понравился! Останешься у нас в деревне? Нам нужны такие сильные ловкие парни!

Жан замер. Это был голос не его Бланш. Ошибиться он не мог. Он вытер пот и попятился. Когда отошел от парочки на безопасное расстояние, глубоко вздохнул и стал ругать себя в душе. Потом перекрестился, пробормотал, что чуть грех на душу не взял, и двинулся в сторону деревни. На пути был небольшой овраг, а прямо за ним и стояла его кузница. Жан решил не обходить овраг, а перебраться по нему на другую сторону. Правда, он не любил этот путь, так как овраг сильно зарос кустами малины, и продираться сквозь них не очень-то хотелось. И тут Жан понял, что сабля все еще в его руке. Он так и не бросил ее, но находился в таком смятении, что даже не обратил внимания на тяжесть.

– А вот это кстати! – радостно сказал он. – Прочищу путь!

И он начал рубить ближайшие ветки. Сабля оказалась очень острой, и малинник легко поддался. Жан прорубил проход и двинулся вниз. В этот момент тучи рассеялись и показалась луна. Она осветила дно оврага, и Жан замер. Внизу, в отдалении, на поваленном стволе сидела еще одна парочка. Они обнимались и целовались и явно ничего не слышали. К тому же дно оврага было довольно укромным местом. Луна освещала золотистые волосы девушки и черные – юноши. Жан скользнул вниз и побежал к ним. Девушка оторвалась от парня и вскрикнула. В лунном свете ясно было видно ее нежное лицо. Это была Бланш. Тут уже Жан не мог ошибиться. Она вскочила и заслонила собой парня, подняв левую руку перед лицом. Но Жан будто обезумел и взмахнул саблей. Кисть полетела вниз, Бланш закричала и потеряла сознание. Парень и не подумал оказать ей помощь и ринулся наверх. Он скрылся в кустах, а Жан отбросил саблю и склонился над Бланш. Кровь хлестала из обрубка, и он первым делом наложил жгут. Потом взвалил девушку на плечо и потащил в кузницу. Она по-прежнему находилась в бессознательном состоянии. Он донес ее до небольшого сарая в углу двора и осторожно положил на охапку сена возле стены. Но Бланш так и не пришла в себя. К тому же Жан увидел, как сено под ее поврежденной рукой мгновенно окрасилось. Кровь текла безостановочно, несмотря на жгут. Жан склонился над девушкой, пытался перетянуть туже плечо. Но как только он коснулся руки, Бланш застонала и открыла мутные глаза.

– Милая, любимая, – исступленно зашептал он, заглядывая ей в глаза, – как ты? Все будет хорошо, сейчас остановлю кровь. Ты поправишься, и заживем вместе! Вот увидишь, я все исправлю!

Жана уже трясло, так как он видел, что она плохо понимает его, что находится на грани очередного обморока.

– Будь ты проклят! – вдруг воскликнула Бланш и приподнялась, словно силы на миг вернулись к ней.

Но тут же рухнула навзничь. Жан оцепенел, не сводя с нее глаз. В этот момент свет луны проник в распахнутую дверь сарая. Какая-то тень влетела внутрь. Могильный холод повеял от нее, и Жан истово перекрестился и начал читать молитвы. Однако тень это не испугало. Она остановилась возле неподвижной девушки. Жан от ужаса не мог сдвинуться с места. Он решил, что Бланш умерла, а это явился Ангел Смерти, чтобы забрать ее. Тень уплотнилась и превратилась в высокую женщину в черной длинной одежде. Ее распущенные черные волосы скрывали лицо. Она склонилась над Бланш и хрипло рассмеялась. Жан уже был на грани помешательства, но смотрел, не отрываясь. Но вот женщина, не обращая на него никакого внимания, отодвинулась и встала. Мертвенно бледное лицо с тонкими чертами было Жану незнакомым. Но увидев, что ее губы в крови, он отшатнулся и сжался в комок. Много страшных рассказов о вампирах слышал он. А во время Столетней войны их появилось невероятное количество. И почти никто не сомневался, что вампиры существуют.

– Не трясись! – засмеялась женщина. – Я шла по следу ее крови от самого леса. Я сыта! А твоя подружка все еще жива! И будет жива… вечно!

Женщина резко взмыла вверх и тенью пронеслась мимо Жана. Он закрыл лицо руками. Его зубы стучали. Прошло какое-то время. Жан все так же сидел, сжавшись в комок и уткнув лицо в ладони. Когда он немного пришел в себя и осмотрелся, то понял, что вампир исчез, а в сарае лишь он и Бланш. Ее распростертое тело по-прежнему находилось на охапке сена. Жан приблизился. Бланш была необычайно бледна, но ее лицо выглядело покойным. На шее виднелись следы укуса. Жан начал креститься и читать все молитвы, которые пришли ему в голову. Он не сомневался, что Бланш отныне вампир.

– Боже, помоги! – шептал он. – Она не может жить! Когда она очнется, всем нам придется худо! И первым она укусит меня! Боже!

Бланш пошевелилась, ее бледные губы улыбнулись. Жан отскочил назад и споткнулся о большие бутыли для вина. Они были сложены в углу сарая. И тут он вспомнил, как его дядя, стеклодув из Бордо, рассказывал о древнем способе изготовления статуй, который использовали в Риме. Брали пленника-варвара, обычно уже умершего, заливали его с головой расплавленным стеклом, потом остужали. Затем сверлили дырочку, а в дырочку заливали соляную кислоту. Кислота растворяла труп, и через некоторое время эту жижу сливали. А в стеклянном массиве оставалась идеальная форма. Тогда форму заполняли расплавленной бронзой. Стекло разбивали и освобождали готовую статую. Дядя тогда добавил, что таким способом римляне уничтожали ослабленных обездвиженных вампиров. Только для заполнения использовали колокольную бронзу, в которую входило серебро. Дядя даже рассказал, что у какого-то римского сенатора имелась тайная галерея, где были выставлены бронзовые статуи умерщвленных таким способом вампиров.

Все это молнией пронеслось в голове Жана. Он подхватил две стеклянные бутыли и потащил их в кузницу. О чем он думал, трудно предположить, ведь колокольной бронзы у него в наличии не было. К тому же куда проще было просто проткнуть сердце Бланш осиновым колом. Но, может, Жан хотел отлить статую любимой и таким образом сохранить ее образ для себя? Кто знает… Жан поставил на малый горн огромный ковш с длинной ручкой и расплавил бутыль.

– Чем это ты тут занимаешься, милый? – услышал он нежный голос за спиной и так сильно вздрогнул, что часть стекла выплеснулась в огонь и защелкала.

Жан повернулся. Бланш стояла сзади и ласково на него смотрела. От укусов на шее не осталось ни следа. Но выражение лица было странным. Словно она только что проснулась и не вполне понимала, где она и что с ней произошло. Бланш подняла поврежденную руку и с изумлением на нее посмотрела.

– А это что такое? – спросила она. – Ах да! Припоминаю… Ведь это ты меня изуродовал, милый!

Ее глаза угрожающе сверкнули, она тихо зарычала. Жан с ужасом увидел, как ее рот распахивается и появляются длинные острые клыки.

– Гори ты в аду! – заорал он и плеснул расплавленным стеклом на ее приподнявшуюся руку.

– А-а-а! – закричала она, глядя, как ее рука с обрубленным концом заливается стеклом. – Ой! – повторила она уже тише.

Жан, уже совершенно обезумев от ужаса, увидел, что на месте отрубленной кисти появилась стеклянная. Бланш пошевелила прозрачными пальцами и заулыбалась.

– Ты все исправил, милый, – радостно сказала она. – И у меня сейчас такая красивая рука. Одно меня сейчас волнует, – задумчиво добавила она, – как я буду маникюр делать? А?!

И Бланш занесла над ним растопыренные стеклянные пальцы с длинными острыми когтями. Жан не успел ответить, так как умер в следующую секунду. Его сердце, видимо, не выдержало.

И с тех пор в этих краях появился вампир, которого прозвали «Стеклянная Рука». Селяне боялись после захода солнца выходить на улицу. Вампир отличался непомерной жестокостью. Мало того, что он пил кровь жертвы, он еще и раздирал ее горло. В народе говорили, что таким образом вампир «лечит» свою стеклянную руку и что если он не будет всаживать ее в еще теплое горло, то постепенно процесс остекления пойдет дальше.

И скоро в этих краях начали находить жертв Стеклянной Руки. Никто не сомневался, что это дело рук именно Бланш, так как тела были обескровлены, а их глотки разодраны. Местные жители обвешивали дома чесночными гирляндами, кропили стены святой водой, заготавливали осиновые колья целыми связками, не снимали серебряных цепочек с крестиками ни днем, ни ночью. Но скоро поползли слухи, что Стеклянная Рука не обычный вампир и что все эти средства против нее бессильны. И вот брат погибшего Жана по имени Жак поехал в Бордо. Он встретился с дядей-стеклодувом и о чем-то долго с ним разговаривал. Через несколько дней вернулся в деревню с огромным деревянным ящиком и спрятал его в сарай. Сельчанам сказал, что знает, как уничтожить Бланш – Стеклянную Руку. Оказалось, что эта разновидность вампиров боится лишь одного – стекла. Дядя выдул огромную стеклянную емкость с двумя большими отверстиями, которые плотно закрывались крышками. Жак сам решил послужить приманкой для Бланш. Он поставил емкость в сарай на окраине деревни и забрался внутрь. Несколько ночей он проводил в сарае, сжавшись внутри емкости. И вот в полнолуние в распахнутую дверь влетела тень и, мерзко расхохотавшись, нырнула в емкость. Жак пулей выскочил с другой стороны, а двое его подручных мгновенно закрыли отверстия стеклянными крышками. Бланш оказалась в ловушке. Она пыталась разрушить емкость, билась в ней, но безрезультатно. Даже если вампира оставят без пищи, он может жить еще очень долго, питаясь своей кровью. Достаточно высосать из собственного запястья пару капель, и силы возвращаются. Но совсем не так происходит со стеклянным вампиром. Он не может погрузить руку в собственное горло. Поэтому, оставаясь в изоляции, в отсутствие жертв такой вампир постепенно стекленеет, процесс распространяется с руки по всему телу, словно гангрена, и довольно скоро он превращается в стеклянную статую. Есть еще шанс спасти такого вампира, если погрузить его с головой в ванну из крови. Но если разбить такую статую на мелкие осколки, то вампир будет уничтожен навсегда. Так и произошло с Бланш. Она остекленела в изоляции, и Жак разбил емкость вместе со статуей на мелкие кусочки. Таков был конец Стеклянной Руки.

Легенда о возникновении племени славов

Существует очень древнее племя оборотней, это люди-рыси. Они называют себя «славы» и почитают своим Отцом славянского князя Изяслава. Легенда гласит следующее: «Супруга Сварога [2] Лада любила обращаться белой лебедушкой (Лебедь-Сва). И вот как-то она опустилась в виде прекрасной птицы на озеро розовым туманным ранним утром. А на берегу дремал князь Изяслав. Увидел он птицу, не признал в густом тумане прекрасную Лебедь, решил, что это дикая утка, и поднял лук. Но не успел он пустить стрелу, так как Лебедь будто растворилась в тумане, а испуганный князь услышал женский смех. Разгневался Сварог на князя, схватил его и бросил на серп заходящей луны. Зацепился князь кафтаном за острый конец серпа и повис. И начал он умолять Ладу простить его. Ее женское сердце не выдержало, обратилась она белой лебедушкой и полетела к князю, чтобы помочь ему спуститься на землю. Но Сварог так разъярился, наблюдая за этим, что обратил Изяслава в рысь. Прыгнула рысь с серпа, зарычала. Лада испугалась и улетела прочь. А рысь благополучно опустилась на землю и исчезла в лесу. Вот с тех пор и вел князь Изяслав двойную жизнь, пока не умер в довольно преклонном возрасте. Оставил он многочисленное потомство. И все его дети были оборотнями, людьми-рысями.

Легенда о Багровой Жемчужине

Есть у людей-рысей одна реликвия. Она священна и хранится у главы клана, передаваясь от сына к сыну. Это Багровая Жемчужина. Те, кому посчастливилось увидеть ее, рассказывают, что это очень крупная ровная круглая бусина, похожая своей перламутровой поверхностью на жемчуг. Но цвет ее необычен. Жемчужина угольно-черная, с легким серебристым отливом. Однако ее называют багровой. И вот почему.

Как гласит легенда, во времена князя Изяслава его потомство было очень могущественным. Многочисленные сыновья все как один славились умом, красотой, силой, ловкостью, звериным чутьем и бесстрашием. И вот наконец родилась у него и дочка. Назвали ее Арысь, в честь сказочной рыси, преданной любящей матери Арысь-поле. Арыська, так ее все звали, росла на удивление нежной и доброй. Она напоминала не дикого гордого зверя, а пушистого милого котенка. Всем старалась помочь, всех утешала и озаряла своей прекрасной улыбкой. Но по природе она была рысью, как и все дети Изяслава. И в положенное время обращалась в зверя и уходила в лес. И конечно, каждое полнолуние она вместе с братьями резвилась в тайге. Но сама никогда не нападала на дичь, а ела лишь то, что добывали на охоте ее братья.

Когда Арыське исполнилось шестнадцать, встретила она простого юношу, такого же, как она, тихого, доброго и нежного. Он был ее ровесником, жил в соседнем селении в нескольких километрах от города князя Изяслава. Звали его Всемил. Он зарабатывал на жизнь всевозможными поделками: плел лапти, корзины, туески, вытачивал дудочки, делал из глины свистульки и продавал все это на базаре на городской площади. Арыська как-то в ясный майский день прогуливалась там. Она остановилась возле разложенных на траве цветастых шалей. И тут услышала мелодичный пересвист. Оглянувшись, увидела ребятишек, которые играли со свистульками. Возле них стоял продавец – пригожий кудрявый светловолосый парень. Арыська подошла ближе. Парень ясно ей улыбнулся и предложил расписную глиняную свистульку в виде птички. Она купила. Так они и познакомились и сразу полюбили друг друга. Арыська была дочерью князя, к тому же оборотнем, а Всемил сыном бедной вдовы. Но это не помешало им встречаться. Свидания проходили вечерами. Арыська прибегала за городские ворота, Всемил уже ждал ее. Они шли, обнявшись, в луга, на опушку леса, сидели на поваленных бревнах, любовались туманными майскими закатами.

Но не нравились двум младшим братьям Темнославу и Ведославу эти свидания. Они считали, что Всемил не ровня их сестре. Все знали в городе князя, что правят у них люди-рыси, но никто на это внимания не обращал. Князья сами по себе, а простой люд – сам по себе. Издревле так было заведено. К тому же соблюдался негласный закон – молчать об этом и пришлым людям не рассказывать. Всемил, конечно, слышал о рысях-оборотнях, но никогда не верил в это. Он жил в своем мире, старался делать добро, общался чаще всего с ребятишками. Но раз он любил Арыську, то поневоле пришлось ему столкнуться и с ее миром. Она мечтала, что выйдет за него замуж, что построят они хорошую избу, что уйдет она из княжеского терема к мужу и заживут они счастливо.

Арыська, как и ее братья, не могла одолеть свою звериную сущность и каждое полнолуние убегала в лес в виде рыси. Но она сразу предупредила об этом Всемила. Однако он упорно не хотел верить в то, что его любимая оборотень. Такой уж у него был характер. Ему лучше было жить в детских сказках. Тогда она, отчаявшись доказать ему, решила встретиться с ним в ближайшее полнолуние. Арыська думала, что, увидев, как она обратится в зверя, Всемил наконец поймет, кто его любимая. Она хотела, чтобы он женился на ней с открытыми глазами. Или, если не сможет смириться, то оставил бы ее навсегда. Она пришла к Темнославу и Ведославу, которые были ей ближе всего по возрасту и с которыми она особенно нежно дружила, и попросила их помощи. А им только этого и надо было. Давно они уже задумали разлучить влюбленных. Арыська попросила их спрятаться за изгородью и посмотреть, что будет происходить. Она боялась, что Всемил, несмотря на свою большую любовь к ней, увидев ее в образе рыси, испугается и, не дай бог, попытается выстрелить в нее из лука. Она, конечно, не верила в такой исход, так как знала его мягкий характер. Но все-таки решила, что так будет лучше. Только она очень просила братьев, даже если любимый решит выстрелить в рысь, не трогать его, а лишь крепко напугать. Они пообещали.

Наступило полнолуние. Как начало темнеть, Арыська поспешила на свидание. Она очень торопилась, так как знала, что, как только луна полностью выйдет из-за леса, начнется превращение. Братья следовали за ней, держась на расстоянии. Но они уже договорились, что бы ни случилось, убить Всемила, а Арыське сказать, что таким образом они защитили ее от неминуемой смерти. Влюбленные встретились на опушке леса. Арыська дрожала от страха, но Всемил был спокоен и сказал ей, что полюбит ее и в виде зверя, если она действительно превратится в рысь. Как только лунный диск вышел из-за горизонта, Арыська затряслась и тихо зарычала. Всемил отошел от нее на пару шагов, но глаз не опустил. Она уже покрылась шерстью, ее прекрасное лицо превратилось в мордочку молодой красивой рыси, на заострившихся ушах выросли черные кисточки. Рысь подпрыгнула и зарычала. Но Всемил сказал: «Как ты прекрасна! Все равно я вижу мою милую Арыську! И люблю тебя по-прежнему!»

Тут выскочили браться. Они тоже начали превращаться, поэтому спешили. Темнослав, у которого ноги уже превратились в задние лапы, а руки пока оставались человеческими, нанес удар ножом, но рысь бросилась ему под ноги. Он упал. Нож лишь разрезал Всемилу плечо. Тогда ударил Ведослав, но в свалке попал по сестре. Он рассек ей горло, хлынула кровь. Она упала и превратилась в Арыську. А братья уже стали рысями и убежали в тайгу. Арыська лежала на земле, кровь хлестала из ее горла. Обезумевший Всемил пытался как-то помочь любимой, но она была уже в агонии из-за смертельной потери крови. Тогда он в отчаянии разрезал себе вену и начал вливать свежую кровь в рану на ее горле. Но это не помогло. Хуже того, Всемил сам потерял столько крови, что впал в беспамятство. Его голова опустилась на грудь любимой. И скоро их души, ставшие равными, отлетели в мир иной. Их тела ушли под землю, а на месте их гибели выросли не обычные желтые, а белые купавки, укрыв окровавленную землю своими цветами. На рассвете братья вновь приняли человеческий облик и вернулись на место трагедии. Они увидели полянку, покрытую цветами. Как только они приблизились, из одной купавки выкатилась последняя капля крови и превратилась в багровую жемчужину. Братья взяли ее и с удивлением начали разглядывать. И вдруг купавка стала покачиваться и говорить голосом сестры: «Жестоко вы поступили со мной, братья! Но я прощаю вас, верю, что вы заботились о моем счастье. Когда мы с любимым умирали, то наша кровь смешалась. Часть ее ушла в землю, а часть соединилась. И получилась магическая жемчужина. Она останется от меня на вечную память всему роду, как о любящей Арыське. И она может являть чудеса, лечить неизлечимое, творить кровь в обескровленных. Завещаю хранить этот могущественный талисман и использовать его для процветания рода».

Голос затих. Упали братья на колени и низко поклонились земле, покрытой белыми купавками.

И хранится с тех пор в племени славов Багровая Жемчужина и оберегает весь род рысей.

Вампир и роза

Вампир мог видеть только ночью, поэтому весь день проводил в гробу. Его могила находилась в самом углу заброшенного кладбища. Здесь уже давно не хоронили, да и деревня вымирала. Осталось всего несколько домов, в которых доживали свой век старики и старухи. Остальные постройки и домами уже трудно было назвать, все давно развалилось. Деревня находилась в глухом месте. С одной стороны ее окружала тайга, с другой – непроходимое болото. Вампир давно жил здесь. Он уже сбился со счета, сколько времени прошло с тех пор, как его загнал в эту тайгу охотник. Вампир перенесся через болото летучей мышью, а его преследователь остался на другой стороне, не в силах перейти гиблую топь. Местное кладбище приглянулось Вампиру. Он выбрал пустую могилу. По ночам сколотил себе гроб, чтобы отдыхать в нем днем. И скоро окончательно обосновался на новом месте. Ему все казалось, что охотник кружит где-то поблизости, поэтому первое время он почти не выбирался из своего подземного убежища. На могиле сверху лежала каменная плита. Вампир выгреб землю из-под нее, углубил яму, поставил гроб на дно и был доволен, как он отлично устроился. Днем он лежал, так как всегда чувствовал слабость, но как только солнце заходило в лес, а затем закатывалось за горизонт, силы возвращались. И Вампир выбирался из могилы. Поначалу он охотился на людей. Но старался уходить как можно дальше от этой деревни, чтобы не наводить на свой след. Но скоро он обленился. Его существование располагало к этому. Ведь все интересы Вампира сводились лишь к тому, чтобы валяться весь день в гробу, а потом всю ночь искать пропитание. И напившись крови, снова уходить под землю до следующего захода солнца. Так прошла не одна сотня лет. Вампир наблюдал, как постепенно пустеет деревня, как молодежь уходит в города, забывая о своих стариках. Но его это волновало лишь с точки зрения пропитания. Однако лень делала свое. И когда в округе остались лишь старики, а их плохая слабая кровь мало привлекала Вампира, он не отправился искать новое место для себя, а просто переключился на животных. Их в тайге все еще было предостаточно. Вампир знал, что будет жить вечно, поэтому особо не задумывался ни о чем. Он ел, лежал в гробу, иногда наблюдал за ночной жизнью лягушек в болоте. Их кваканье заменяло ему музыку.

Но однажды весной Вампир увидел какое-то Белое Существо, пролетевшее над его могилой. Солнце только что село, он вылез на поверхность и заметил его. Но Существо пронеслось быстро, и Вампир не смог понять, что это или кто это. Его обленившийся разум не хотел особо напрягаться и размышлять, поэтому Вампир постарался как можно скорее забыть увиденное. Хотя инстинктивно он чувствовал к этому Белому Существу непреодолимое отвращение. И вот примерно через неделю он заметил какой-то странный росток в изножии своей могилы. Он не походил на обычный бурьян, росший на кладбище. Темно-зеленый стебель пробился из земли. Он был толстеньким и сочным. У Вампира появился новый интерес в жизни. Он недоумевал, что это такое может вырасти возле его могилы. И начал наблюдать. И как только солнце уходило за горизонт, он тут же выбирался на поверхность и смотрел на росток. А тот все увеличивался. И постепенно превратился в стебель с резными зелеными листьями. На его окончании Вампир заметил все увеличивающийся бутон. Но тут наступила засушливая пора. Земля на поверхности превратилась в серую пыль, жара стояла даже ночью. Бурьяну да полыни такая погода вреда не наносила, а вот неведомый цветок явно страдал от отсутствия влаги. Вампир понимал это, но его мозг не хотел принимать решения. Но когда однажды после особо жаркого дня он выглянул на поверхность, то увидел, что стебель поник. Вампир заволновался впервые, наверное, за последние лет пятьсот. Он шустро выбрался из могилы и кинулся к болотцу. Набрав в пригоршни воды, понес к цветку. Но по пути почти вся вода вылилась, и растению досталось всего несколько капель, слетевших с пальцев Вампира. Тогда он тщательно обыскал кладбище и обнаружил старую глиняную вазу с отбитым горлышком. Вампир на радостях даже изобразил что-то типа танца, подпрыгивая возле вазы и хлопая в ладоши. Затем схватил драгоценный сосуд и кинулся к болоту. Несколько раз бегал он туда-обратно, нося воду цветку. И когда земля возле него основательно пропиталась, успокоился и уселся на плиту. Он не сводил глаз с цветка всю ночь, и даже забыл найти хоть какую-то дичь. Начало светать. Край неба над болотом порозовел. Обычно на заре Вампир забирался в могилу. Но тут он заметил, что бутон начинает раскрываться. Темно-зеленая поверхность будто лопнула в нескольких местах, и он увидел алые полоски между свернутыми листьями. Это показалось ему настолько прекрасным, что Вампир впервые за много сотен лет ощутил, что у него есть сердце, так как явственно услышал его стук. Но небо светлело, розовая заря окрасила его в нежные тона. Вот-вот должно было взойти солнце. А Вампир не мог оставаться на поверхности, ведь солнечные лучи сожгли бы его. И он, глянув в последний раз на бутон и вздохнув, нырнул в могилу, плотно задвинув за собой плиту. Но он уже не мог, как раньше, спокойно отдыхать в гробу. Он думал о цветке, представлял, какой он сейчас, и ворочался с боку на бок, тяжко вздыхая. Едва солнце скрылось за лесом, Вампир выбрался на поверхность и не удержался от восторженного крика. На конце стебля алела прекрасная пышная роза. Ее тонкий сладкий аромат проник, казалось, прямо ему в мозг. Голова закружилась от странных ощущений. Вампир смотрел на бархатистые лепестки, на их совершенную закругленную форму и, сам не понимая, что делает, склонился к розе и коснулся ее губами. И она покачнулась, будто приветствовала его кивками. Вампир заулыбался и сел на землю возле нее. Он не мог отвести глаз от алых лепестков, не мог надышаться изысканным ароматом. Среди полыни и бурьяна, покрывающих заброшенные могилы, роза выглядела посланцем другого мира, где царили красота и гармония.

Его черная сущность начала разрушаться от созерцания совершенства, его разум пытался понять, отчего этот цветок вызывает у него такой восторг и преклонение, но он не мог найти происходящему объяснения. Вампир мучился, его ленивому спокойному бессмысленному существованию пришел конец. Едва солнце уходило за горизонт, он выбирался из могилы и всю ночь сидел возле розы. Он уже даже начал довольствоваться кровью полевых мышей, бегающих в траве, лишь бы не уходить никуда от предмета своей страсти. Он поливал розу водой. И однажды, когда засиделся до критического освещения, не в силах уйти, первый луч солнца, показавшегося из-за болота, коснулся капелек воды на бархатных лепестках. И они заискрилось такими радужными огоньками, что Вампир задохнулся от невиданной доселе красоты. Ему чуть не выжгло глаза, но он смотрел, впитывая зрелище, сколько мог терпеть. Но и поплатится за это. Когда он, зажмурившись, сполз в могилу и с трудом задвинул плиту за собой, то видел настолько плохо, что все казалось размытым и туманным. «И пусть! – подумал он. – На что мне тут смотреть? На эти земляные стены и обветшалый гроб? Как все уродливо! Как мерзко!» И он улегся на спину и закрыл больные глаза. И внутренним зрением сразу увидел прекрасную алую розу, освещенную первыми лучами солнца. Капельки росы сверкали и украшали ее, и на губах Вампира застыла улыбка. Через несколько часов он услышал шум ветра наверху, но не придал этому особого значения. Затем раздались раскаты грома. Однако Вампир даже обрадовался грозе, думая, что его цветок хорошо промоет дождем, а земля напитается влагой. Так он и лежал до самого вечера, улыбаясь и думая о розе. Но когда Вампир выбрался на поверхность, то не поверил своим глазам. Он подумал, что все еще плохо видит, и несколько раз протер их. Однако его бесценное сокровище погибло. Стебель был сломан, прекрасный цветок лежал головкой в грязи, часть лепестков облетела. Вампир взвыл от муки. Он бегал по кладбищу и грозил равнодушному черному небу, посылая ему страшные проклятья. Под утро он устал. Апатия навалилась на него. Он лег возле сломанного цветка и замер. Когда начала разгораться заря, Вампир лишь приподнял голову. Но его взгляд упал на темно-красные пятнышки на земле. Это были облетевшие лепестки. Тогда он сел, скрестив ноги, и оторвал стебель в месте слома. Погибшая роза выглядела жалко. Она потеряла часть лепестков, остальные уже увяли. Но для Вампира она оставалась самой прекрасной на свете. Он прижал ее к груди и поднял лицо к встающему солнцу. Страха он не испытывал. Роза согревала его и казалась вторым сердцем. И он хотел уйти из этого мира вместе с ней. Солнце вставало медленно, но неуклонно. И вот сноп лучей появился из-за болота и залил окрестности золотым слепящим светом. И как только они коснулись Вампира, он моментально сгорел, так и не выпустив розу из сцепленных пальцев…

Примечания

1

О Григории Греге можно узнать из цикла «Пленники сумерек».

2

Сварог (от санскр . svarga «небо») – один из основных славянских богов.