Команда ликвидаторов Рощин Валерий
Море спокойно. Судно стоит на траверзе острова Ластово и едва покачивается на низкой волне. Слава богу, что нет большой качки, иначе нам с Хеленой пришлось бы туговато.
Около получаса мы болтаемся с ней на поверхности пресной водицы под самым потолком цистерны. По-хорошему следовало бы сразу надеть маски, открыть баллоны и спрятаться поближе ко дну огромной емкости, но запас дыхательной смеси невелик, и мне приходится рисковать, оттягивая момент погружения.
Это закон, написанный кровью. В обычном спецназе, воюющем на суше, принято брать на боевые операции как можно больше боеприпасов. Воды, жрачки и медикаментов – по минимуму, чтоб не сдохнуть, а боеприпасов столько, сколько унесешь в ранце и в карманах разгрузочного жилета. В подводном спецназе такое же отношение к дыхательной смеси. Остается в баллонах смесь – ты дышишь, живешь, выполняешь боевую задачу и даже рассчитываешь вернуться на поверхность. Падает давление – вместе со смесью исчезают надежды на все остальное.
В воде отлично распространяются звуковые волны. Настолько отлично, что порой невозможно определить направление на источник – звук словно атакует твой слуховой аппарат отовсюду, со всех сторон.
Это я к тому, что минут через сорок пребывания внутри цистерны мне приходит в голову неплохая идейка. Попросив Хелену не шуметь и набирая в легкие воздух, я периодически погружаюсь под воду и прислушиваюсь к происходящему на нижней судовой палубе.
Всплывая, каждый раз натыкаюсь на вопросительный взгляд девушки.
Успокаиваю:
– Пока тихо. Только далекий гул работающей машины…
И вот на исходе первого часа до слуха доносится отчетливая дробь шагов. Сомнений нет: несколько человек спускаются по трапу, ведущему в трюмный коридор.
Черт бы побрал этих погранцов! Во мне до последней секунды жила надежда на то, что они ограничатся досмотром жилых палуб. Увы, придется прятаться.
Помогаю девушке приспособить на голове маску. Подав из баллонов ребризера воздушную смесь, спрашиваю:
– Как ты?
Она кивает: нормально.
– Давай вниз и в сторону – подальше от люков.
Хелена послушно исчезает под водой…
Я выполняю те же действия со своим снаряжением, а перед тем как нырнуть, проверяю, не увидят ли нас хорваты сквозь толщу пресной воды, решив заглянуть внутрь танка. Перемещаюсь под люк, направляю луч фонаря вниз и… досадливо морщусь, потому что с легкостью нахожу миниатюрную фигурку подружки по несчастью.
– Это плохо, – шепчу, направляясь вниз.
Луч беспорядочно шарит по огромному пространству. Огромному и бесполезному – спрятаться тут негде.
Звук шагов становится все отчетливее и громче – люди приближаются ко входу в отсек.
Взгляд натыкается на единственный предмет, слегка разбавляющий однообразную картину металлического чрева – трубу укороченного торпедного аппарата, пониженного на «Sea Dream» до статуса обыкновенного шлюза. Его крышка, управляемая дистанционно из секретной ниши отсека, естественно, запечатана. Подплываю, осматриваю и на всякий случай дергаю за проушину, к которой прикреплен уходящий в стену рычаг.
Обнаруживаю небольшой люфт, свидетельствующий о том, что герметичной является только внешняя крышка, находящаяся в носовом подруливающем устройстве. Люфт имеется, однако совладать с круглой железякой не получается из-за упирающегося в нее рычага. Вот если бы вытащить болт, соединяющий проушину с рычагом!
Пытаюсь сделать это рукой. Не выходит.
Выхватываю нож и лихорадочно постукиваю рукояткой по краям гайки.
– Давай! Давай!..
Шаги идущих по коридору людей стихают. Ушли? Или остановились?..
Я этого не знаю и продолжаю попытки стронуть с места проклятую гайку. Внезапно по ушам буквально бьет хруст замкового механизма и громкий скрип дверных петель. Эти звуки мне хорошо знакомы. Опять гремят по металлу тяжелые шаги и даже слышатся обрывки разговора.
Моментально прекращаю стучать, прячу нож. На всякий случай пробую повернуть гайку и, к своему изумлению, обнаруживаю, что она поддается.
Покончив с ней, осторожно вынимаю болт, оттягиваю в сторону мешавший рычаг.
Есть! Круглая массивная крышка легко отъезжает в сторону, открывая передо мной темное жерло шлюза.
Несколько секунд уходит на то, чтобы доплыть до забившейся в угол девчонки, схватить ее за шиворот и запихнуть в аппарат. Лезу следом. И под звук отвинчивающихся запоров одного из верхних люков закрываю за собой крышку и выключаю фонарь.
В шлюзе холодно, тихо, темно.
Нет, я решительно ненавижу процедуру выхода наружу через торпедные аппараты! И не только выход, но и такое дурацкое времяпровождение, коим вынужденно занимаюсь сейчас. Лежишь на спине внутри жутко тесной трубы, похожей на холодную темную могилку, и считаешь минуты до обретения свободы.
Но я-то ладно. Я – мужчина и давно привычен к этим неудобствам. А вот выдержит ли девчонка?..
Глава 6
Босния и Герцеговина; город Бихач
10 августа
– Мы вас заждались. Шесть часов тут околачиваемся, – приглушенно говорит майор, словно человек, за которым они охотятся, стоит в нескольких шагах.
Анчич выходит из машины, потирает затекшую спину, оглядывается по сторонам. В движениях неторопливая надменность, присущая хищнику, загнавшему жертву в ловушку.
– Где Хелена? – справляется он у майора, тоже бывшего, как и сам Анчич.
– Дом, где она проводит время с Матичем, – в квартале отсюда.
– Машину нашли?
– Нет. Обшарили все в радиусе трех кварталов – как сквозь землю провалилась.
– Опиши дом.
– Двухэтажный, фасад из белого камня. В каждом этаже по две квартиры, на задах небольшой дворик.
– У дома кто-нибудь дежурит из твоих людей?
– Двое наблюдают, но близко подходить я запретил – побоялся спугнуть.
– Правильно. Сколько у «объекта» телохранителей?
– По-моему, в салоне было три человека: Матич, ваша дочь и водитель. Думаю, телохранитель остался при машине. Чего ему торчать возле широкой кровати?
– Оставь подробности при себе. И готовь людей к штурму…
Майор с двумя отставными офицерами из Беловарского корпуса выследил Хелену и осторожно вел от границы Хорватии. Прибыв в Бихач и установив местонахождение «объекта» с точностью до дома, он тотчас сообщил об этом Анчичу и попросил прислать подкрепление. Анчич примчался на двух машинах сам, прихватив с собой пятерых преданных людей. Этих сил, как он посчитал, будет достаточно для молниеносной операции захвата.
В багажнике принадлежащего ему автомобиля всегда имелось оружие: огромная сумка с парой автоматических винтовок, парой гранат, пятью пистолетами и большим количеством боеприпасов. Помимо оружия, имелся в сумке и аппарат спутниковой связи, несколько радиостанций и многие другие вещицы, необходимые в непростой деятельности истребителя сербской народности. Анте считался на родине национальным героем – после ареста Гаагским трибуналом хорватские музыканты написали и исполнили в его честь несколько песен. Потому с содержимым багажника, равно как и с хорватской полицией, проблем никогда не возникало.
При социализме его семья жила на острове в бедном рыбацком поселке. Когда Анте исполнилось четыре года, мать погибла от взрыва мины, оставшейся со времен Второй мировой войны. До шестнадцати он пробовал вписаться в марксистскую теорию развития общества, но ничего из этой затеи не вышло. Устав вместе с отцом считать каждую заработанную монету, юноша сбежал во Францию…
За три года пришлось пережить многое. Он нанимался за гроши грузчиком и чернорабочим, голодал, ночевал под мостами, загибался в бесплатных больницах и выпрашивал обеды в социальных приютах. А в восемнадцать вдруг крупно повезло: один из приятелей посоветовал поступить на службу во Французский иностранный легион.
«Почему бы нет? – подумал Анте. – Что я потеряю на военной службе, кроме права сдохнуть в нищете?..»
Он был высок, широкоплеч, на здоровье не жаловался, потому без проволочек попал в штат Воздушно-десантного иностранного полка под псевдонимом Андре Боровиц. В Легионе по старой традиции у всех были французские псевдонимы независимо от национальности. Затем последовала изнурительная подготовка в секретном центре близ городка По и перевод в спецназ Легиона – так называемый GCP.
Жизнь изрядно помотала новоиспеченного Боровица: военные операции в Джибути и Заире, секретные миссии в Кот-д’Ивуаре и Конго. Воевал он храбро, за что неплохо продвигался по службе и частенько премировался немалыми суммами от командования Легиона.
Полноценным штурмом эту скромную операцию Анте назвать бы не решился. Что это за штурм, если в атаке участвует восемь бойцов, не считая самого Анчича? Вот в августе 1995-го действительно были штурмы, когда силами до трех батальонов окружали несколько городских кварталов или деревню и планомерно уничтожали сербское население. Вот это были операции!
Они подбираются вплотную к нужному дому и оцепляют его с двух сторон. Третья сторона соприкасается с соседней постройкой, а четвертая выходит во двор, отгороженный от улицы высоким забором. Возле него майор по приказу Анчича выставляет человека.
– Запомните: Марко Матича нужно взять живым, – повторяет Анте, прислонившись спиной к белокаменной стене. – Разрешаю стрелять по ногам, но не более. Ясно?
Бывшие офицеры Беловарского корпуса дружно кивают:
– Ясно!
– Вперед, господа!
Двое подбегают к двери, распахивают ее и… падают после нескольких выстрелов, раздавшихся за спиной.
– Вон он! В доме через дорогу! – кричит майор.
Взяв одного из офицеров, он бежит к крыльцу. Анте с двумя другими мужчинами проникает в дом, где скрывается с любовником его дочь.
Анте Анчич организовал слежку за своей дочерью с момента приземления самолета компании «Air France» в парижском аэропорту имени Шарля де Голля. Опытные, годами проверенные агенты докладывали о каждом ее шаге на протяжении дальнейшего пути от столицы Франции до Загреба.
Свою старшую дочь Анте любил, но не настолько, чтобы одаривать пристальным, если не сказать навязчивым, вниманием. На самом деле все было проще: с помощью Хелены он рассчитывал выйти на след одного из самых перспективных политических противников – серба Марко Матича.
О близких отношениях дочери со своим врагом он узнал под конец ее прошлогоднего пребывания в Хорватии. Узнав, пришел в неистовую ярость, однако быстро осознал выгоду положения. Пригасив эмоции, тепло расстался с Хеленой, заручившись согласием непременно приехать в Европу летом следующего года.
– Что ж, мы не гордые – подождем, – усмехнулся Анте, провожая взглядом взмывший в небо самолет. – Мои люди терпеливы и к засадам привычны…
Итак, с той секунды, когда девушка ступила на Европейский континент, Анчич знал о каждом ее телодвижении. Знал и о намерении встретиться с возлюбленным где-то на территории соседней Боснии.
Внезапного штурма не получилось. Майор надежен, да не слишком опытен в вопросах слежки: оказывается, вместе с Матичем в Бихач пожаловало двое телохранителей, а вовсе не один, сидевший за рулем автомобиля. Второй, которого майор откровенно прощелкал, занял хорошую позицию в подъезде дома напротив и, выбрав удобный момент, открыл прицельный огонь. Двоих положил сразу, третьего ранил минутой позже. И отстреливался до последнего, пока его самого не нашпиговали пулями из винтовки.
Увы, вторая группа тоже облажалась: взбежав на лестничный пролет, офицеры попали под плотный обстрел: три пистолетных пули Матич всадил в лидера и отбросил наступавших вниз. Это дало ему десяток лишних секунд.
Ну, а потом Матича с Хеленой потеряли. Сиганув во внутренний двор, они перелезли через низкий каменный забор и ушли в неизвестном направлении. Пришлось Анчичу снова включать аналитическое мышление.
Отсюда в разные стороны ведут три дороги, но лишь одна из них соединяет Бихач с городом Баня-Лука – столицей Республики Сербской Краины, входящей в состав Боснии и Герцоговины.
– Он наверняка поедет туда, – на ходу рассматривает карту Анчич. – Майор, вы поедете здесь, а я – по этой дороге…
На выезде из Бихача одна машина с людьми майора резко ныряет влево – на трассу вдоль реки. Второй автомобиль несется в том же направлении, но держится правее – сквозь лес, крохотные деревушки и многочисленные поля.
Умение мыслить логически не раз спасало Анчича. Спасло и теперь – через четверть часа сумасшедшей гонки далеко впереди он различает столб пыли от быстро едущего по проселку автомобиля. Это определенно машина Матича.
– Хвала Господу! – бормочет бывший генерал. – Я знал, что они поедут в Баня-Лука…
Затем пыльное облако многократно увеличивается в размерах.
Подъезжая к нему, Анте видит выплывающий навстречу вместительный черный внедорожник Toyota Land Cruiser. Он едет мимо с солидной неторопливостью, потому особенного внимания не привлекает; в салоне о чем-то весело болтают два парня.
Анте до рези в глазах вглядывается вперед – туда, где исчезла небольшая и юркая машина Матича…
«Фиат» лежал на обочине засеянного высокой кукурузой поля.
– Проверь! – кричит Анчич сидящему рядом с водителем офицеру. Сам же связывается с майором и приказывает прибыть к этому месту.
– Там тело мертвого водителя и больше никого, – вернувшись, докладывает офицер.
Бывший генерал сам идет к «Фиату» и осматривает его, пока к месту катастрофы не подъезжает майор.
– Забирай оставшихся людей и отправляйся в сторону Баня-Лука, – достает сигареты Анте.
– А вы?
– Я поеду за теми парнями, что встретились нам пять минут назад.
– Один?
– Шансов на то, что моя дочь с Матичем поехали нам навстречу, раз в пять меньше. Поэтому я еду один. А вас пятеро…
Что произошло с «Фиатом», Анчич мог лишь догадываться. Реальное нападение или инсценировка – сейчас важно не это. Важно понять, в каком направлении вести преследование.
Конечно же, он кривил душой, говоря о шансах. Поставив себя на место Матича, с неожиданной очевидностью подумал: «Я бы точно рванул навстречу…»
Глава 7
Босния и Герцеговина; Баня-Лука
10 августа
Марко очнулся через час. Голова раскалывается, разбитый нос изрядно распух. Скривившись от стучавшей в затылке боли, он смотрит по сторонам.
Город. Салон дорогого автомобиля, припаркованного у тротуара бойкой улицы. Рядом за рулем сидит незнакомец – с безучастным, скучающим видом читает газету. Лет сорок пять, средней комплекции, с оттопыренными пухлыми губами, с реденькой кучерявой шевелюрой и отчаянно похожий на еврея.
– Кто вы? – сипит не своим голосом молодой человек.
Встрепенувшись, еврей бросает на заднее сиденье газету и с сильным акцентом произносит:
– Вы наконец очнулись? Прекрасно. Как вы себя чувствуете?
Марко садится поудобнее, ощупывает лицо и повторяет:
– Кто вы? Где я? И что случилось?..
– Начнем по порядку. Я – дипломат, по совместительству представляю на Балканах спецслужбу одной из дружественных вам стран.
– Дипломат? Спецслужба? – настораживается Матич.
– Вам не стоит волноваться! – Хозяин авто подает платок. – Посудите сами: мои агенты привезли вас в безопасный город Баня-Лука и пересадили в мой автомобиль с дипломатическими номерами; я битый час сижу и жду, когда вы очнетесь… Разве это соответствует поведению ваших врагов?
– Пожалуй, нет. Значит, мы в Баня-Луке? – оттирая с лица засохшую кровь, глядит молодой мужчина сквозь лобовое стекло. – Верно, узнаю… А что же произошло? И где моя девушка? Где Хелена?!
– Спокойно, Марко. Теперь о том, что случилось. Мои люди, сотрудничая с Интерполом, несколько недель пытались выследить бежавшего от международного правосудия негодяя по имени Анте Анчич.
– Знакомая личность! – сверкает сердитым взглядом серб.
– Так вот, через некоторое время мы выяснили, что он, в свою очередь, следит за собственной дочерью – Хеленой Анчич.
– Ах вот в чем дело! Он использовал свою дочь в качестве подсадной утки. Так?
– Примерно так. Его люди вычислили вас в Бихаче и незамедлительно вызвали генерала. Он мчался туда, словно за крупным выигрышем в лотерею… Одним словом, мои сотрудники подоспели в последний момент и сумели отбить вас.
– А девушка? Что с ней?
– Хелену мы спасти не успели.
– Как?! Неужели?..
– Успокойтесь. Я, видимо, не так выразился. Хелена жива, но осталась с людьми бывшего хорватского генерала.
Молодой человек откидывает голову назад, прикрывает глаза и сидит неподвижно несколько долгих минут. Похожий на еврея губастый мужчина его не тревожит…
Наконец, очнувшись, Матич роняет:
– Теперь он запрячет ее так, что мы больше никогда не увидимся.
– Знаете, дорогой Марко, на свете не так уж много укромных мест, – таинственно усмехается дипломат. – Даже матерый хищник Анте Анчич не способен спрятать человека так, чтобы его не смогла отыскать хорошая разведка.
– Разведка? Вы хотите сказать…
– Я уже все сказал. А вы думайте, Марко.
– Но… я сейчас не очень хорошо соображаю. Извините.
Дипломат смеется:
– При капитализме вся справедливость в деньгах, дружище. В деньгах! Это понятно?
– Понятно. Но я, к сожалению, небогат. Сколько вы хотите за спасение Хелены?
– Я?! Побойтесь бога! – картинно изумляется мужчина. – Деньги понадобятся на подкуп людей Анчича и некоторых должностных лиц, на переезды, на командировочные расходы моих агентов, на оружие, снаряжение. И поверьте, я соглашаюсь помочь вам лишь потому, что направления наших общих усилий совпадают.
Кусая губы, серб напряженно размышляет…
Он казначей правительства в изгнании. Он ведает всеми денежными потоками, от которых подпитываются сотни тысяч семей несчастных сербов, в одночасье лишившихся родины. Потоки невелики, но благодаря различным фондам, банкам, движениям и меценатам – имеются. Что, если одолжить небольшую сумму, а потом потихоньку отдавать?.. Он же не вор. Он же не украдет их.
– Сколько? – повторяет серб.
– А вы точно решили спасти девушку?
– Да. Сколько?
– Точную цифру я сообщу позже.
– Позже? А как мне вас найти?
– Слушайте и запоминайте. Первое: никто не должен знать о нашем разговоре – от этого зависит жизнь Хелены. Второе: вам необходимо вернуться в Белград и сделать вид, будто ничего не произошло. И третье: вот вам ключ от сейфовой ячейки в Белградском строительном банке. Связь исключительно через нее.
– Я все понял. Когда я должен явиться в банк?
– Двенадцатого августа. Ровно за один час до закрытия.
Часть II
Лайнер «SEA DREAM»
Глава 1
Адриатическое море – Ионическое море
11–12 августа
– Знаешь, когда главный хорват заглянул внутрь танка и стал шарить лучом по всем углам, я потащил из кармана отвертку, – качает головой Иваныч.
– Неужто пошел бы в рукопашную?
Он допивает коньяк и пожимает плечами:
– Сейчас-то все по-другому видится. А тогда, мож, и пошел бы…
Мы сидим в каюте старшего механика. На столе – полбутылки хорошего коньяка, бутерброды с копченой колбаской, шпроты и апельсиновый сок. Каюта одноместная, весьма удобная и комфортабельная. Как ни крути, а старший механик на судне – величина.
За прямоугольным иллюминатором быстро сгущаются сумерки. Свободные от вахты члены экипажа отдыхают в каютах; пассажиры веселятся и проводят время в ночном клубе, двух уютных ресторанах, трех барах, кинозале и музыкальном салоне большого круизного судна.
Егор Иваныч подливает в рюмки.
– И как ты сообразил спрятаться в шлюз-то? До сих пор удивляюсь. И руки до сих пор трясутся – ей-богу! Думал, щас открою, а там – здрасьте вам!..
– Сообразишь тут, когда тяжелые берцы над головой каблучищами стучат. Еле гайку успел отвернуть. Надо было сразу туда лезть.
– Дык никто ж не ожидал от погранцов такого шмона! Горский мрачнее тучи по судну ходит. Связывался по спутнику с пароходством, жаловался.
– А что они?
– Приказали обстоятельную докладную составить. Будут через МИД разбираться.
Мы поднимаем рюмки и пьем за успех операции.
– А что было потом? – цепляю вилкой шпротину.
– В смысле?
– После проверки цистерны они сразу свалили?
– Не-е. Еще с полчаса по судну шныряли. А главный (ох и умная сволочь, я тебе скажу!) повелел открыть для осмотра цистерну с чистой питьевой водой.
– И осмотрел?
– А то! Сам лично воткнул башку в люк и осветил фонариком все углы…
Так за неспешным разговором мы допиваем остатки коньяка и прощаемся. Хочу лечь пораньше, ввиду того что под утро заступать на вахту. Да и девчонку следует отпоить горячим чайком – с непривычки она здорово промерзла в воде. После часового купания в цистерне мне пришлось тащить ее до каюты на руках. В каюте она сразу заперлась в туалете и долго освобождала желудок, потом упала на постель. Когда я уходил – спала мертвецким сном…
Спустившись на нижнюю жилую палубу, подхожу к каюте, сую в замочную скважину ключ, и… дверь оказывается незапертой.
– Что за черт?! – обрывается сердце. – Точно помню: запирал замок!..
Захожу в свое жилище. Пусто. На кровати, где спала Хелена, лежит скомканное одеяло.
Быстро осматриваюсь, заглядываю в шкафы. И выбегаю в коридор…
Сказать, что она замерзла, – не сказать ничего.
Русский здоровяк, назвавшийся Евгением, помогал выбраться из огромной емкости, а Хелену покачивало от слабости и трясло от холода. Сделав же десяток шагов, она едва не упала – в глазах потемнело, стало трудно дышать…
Окончательно она очнулась в знакомой каюте на постели, заботливо укрытая теплым одеялом. Долго лежала, разглядывая забавный фотопортрет высунувшего язык Эйнштейна. Согревалась и ворошила накатившие воспоминания…
Вначале мысли лениво перенеслись в самое счастливое время.
В пятнадцать лет юную девушку не занимали послевоенные проблемы раздела политической карты поверженной Югославии. Нередко она вообще забывала название этой страны и беззаботно порхала через Атлантику: то в Южную Америку, когда у матери выдавалась интересная командировка или несколько дней спокойного отдыха на побережье; то к отцу в Европу, если у того вырисовывалась неделька-другая мирной жизни. Затем свои коррективы внесла учеба на факультете права Колумбийского национального университета в Боготе. В связи с загруженностью Хелена стала реже летать через океан, зато живой и пытливый ум порождал один вопрос за другим. Что же на самом деле произошло на родине отца? Что за человек – Анте Анчич? Что исповедует и какие идеалы защищает? И почему о нем ходят самые противоречивые слухи: о криминальном прошлом, об убийстве ооновских миротворцев, о преступных приказах расстреливать мирных жителей Сербской Краины, о международном розыске и об аресте Гаагским трибуналом…
Вопросов было невероятно много, а отвечал на них бывший генерал-лейтенант и начальник Инспектората вооруженных сил Хорватии невнятно и с неохотой. А пару лет назад в жизни Хелены появился молодой серб Марко Матич – смелый и целеустремленный молодой мужчина. Общаясь с ним, она почувствовала необыкновенную легкость и услышала удивительно простые ответы на большинство из своих вопросов.
Битый час бродим с Егором Ивановичем по судну в поисках сбежавшей девчонки. Понятно, что она прячется на «Sea Dream» – вокруг море с пугающей мглой южной ночи и ни одного огонька на полсотни верст. Вряд ли найдется желающий добровольно сигануть за борт – даже среди тех, кто умеет отлично плавать.
– От зараза! – приглушенно ругается мой пожилой напарник. – Ты ж говорил, она успокоилась, поумнела!
– Только по поводу «успокоилась». Про ум я ничего не говорил…
В людные места девчонка наверняка не сунется – видок у нее еще тот: мятая простенькая одежонка и мужские резиновые тапочки, сидящие на миниатюрных стопах подобно ластам. Это большой плюс, сужающий зону поиска и отчасти облегчающий нашу задачу. Однако имеется и огромный минус – нас всего двое.
Проверив за час две палубы, находим в одном из шкафчиков с уборочным инвентарем резиновые тапочки, щедро пожертвованные мной Хелене. Это уже кое-что.
Решаем повысить эффективность поисков. Разделяемся. Иваныч отправляется прочесывать судно с кормы – от машинного отделения; я иду на бак. Через час встречаемся в центре судна – под ночным клубом. Безрезультатно. Ищем дальше…
По судовым низам мы проползали почти всю ночь – вплоть до моего заступления на вахту.
– Ладно, иди в машину и не кручинься, – хлопает по плечу Иваныч. – Никуды она не денется. Ну, а захочет пошуметь-поскандалить – так, опять же, доставят к капитану. А Горский в курсе твоего положения.
В принципе стармех прав: прыгать за борт Хелена не отважится, а поиски можно продолжить и позже.
После относительно безмятежных воспоминаний о юности она мысленно переносится в настоящее время.
Казалось бы, столь щепетильное положение не имеет шансов на долгие и крепкие отношения. Он – один из лидеров сопротивления Республики Сербская Краина, она – дочь хорватского генерала, руководившего разгромом этой республики. Ан нет – знакомство крепнет, дружба перерастает в любовь.
Хелена сбрасывает одеяло, садится. Мечтательно глядя на багровый закат, улыбается… Но вскоре улыбка сходит с лица – она обводит убогое убранство простенькой каюты осмысленным взглядом. Почему она здесь? И с чего начался этот кошмар?
Девушка восстанавливает в памяти последние дни. Встреча с Марко на границе Хорватии и Боснии, поездка на автомобиле с боснийскими номерными знаками и глухой тонировкой стекол. Наконец, страстная ночь в крохотной квартирке двухэтажного каменного дома на окраине скромного Бихача. Стрельба, погоня и авария произойдут позже – солнечным утром. А что же случилось до того?
До Загреба был довольно долгий и утомительный путь, начавшийся в Боготе, из которой она вылетела рейсом компании «Air France». Самолет приземлился в парижском международном аэропорту имени Шарля де Голля. Затем последовали короткий (в сравнении с трансатлантическим) перелет в Италию и тихая ночь в миланском отеле. Ранним утром ее разбудил телефонный звонок и радостный голос Марко, предлагавший увидеться через трое суток на хорватско-боснийской границе. Все это, включая замечательную поездку через север Италии и Словению, она помнила смутно, ибо пребывала в легкой прострации, предвкушая скорую встречу с любимым.
Стоп! Ей же множество раз за поездку по Европе пришлось ловить на себе осторожные взгляды незнакомых мужчин. Повышенное внимание льстило – она молода, красива, обладает отменной фигуркой и гладкой кожей с ровным бронзовым загаром. Но было ли это простым любопытством голодных самцов?
Первый такой взгляд по-над раскрытой газетой Хелена заметила в северо-восточном предместье Парижа. А потом началось настоящее преследование: от парижского аэропорта до самого Загреба она смущенно отворачивалась, подмечая внимательное изучение со стороны представителей сильного пола. Что это было – плоды ее воображения или за ней действительно пристально наблюдали?
Она поделилась своими опасениями с отцом, а тот лишь посмеялся. Она вознамерилась рассказать о сомнениях Марко, но не успела. Или не захотела показаться трусихой… А зря, ибо теперь отчетливо видит связь между той слежкой и похищением ее русскими спецслужбами.
– Да уж, друзья! – горько усмехается девушка, припомнив слова Евгения. – Так я тебе и поверила!
Встав с постели, она находит свои вещи. Одежда успела высохнуть, а вот с обувью беда: хозяин каюты выдал огромные мужские резиновые шлепанцы, совершенно не державшиеся на миниатюрных ступнях.
Одевшись, она допивает давно остывший сладкий чай, подходит к двери и осторожно тянет за ручку… Закрыто.
Отдежурив на вахте, иду в столовую экипажа. Башка гудит от недосыпа и усталости, настроение хреновое.
Основная масса членов команды успела позавтракать; за столиками просторного помещения столовой в общей сложности сидят человек десять-двенадцать. Проехав подносом по раздаче, присаживаюсь по соседству с молодыми стюардами в белоснежных рубашках. Парни допивают кофе, негромко переговариваются и никуда не спешат – видно, отработав смену, радуются восьми часам предстоящего отдыха.
Я же, напротив, торопливо поглощаю завтрак, обдумывая план по поиску сбежавшей «посылки». На ум ничего не приходит. Значит, вместо отдыха буду тупо бродить по палубам и коридорам…
Слух отключен. В фоновом режиме до моих ушей доносится какофония звуков: шаги, стук вилок о тарелки, льющаяся из крана вода на камбузе. И неразборчивая речь пополам со смешками.
Дожевав шницель с макаронами, трясу головой – возвращаюсь в реальность и приступаю к чаю. Вскоре ловлю себя на том, что прислушиваюсь к высокому мужскому голосу. Говорит один из стюардов, другие слушают и посмеиваются.
«Стюард» – громко сказано. На самом деле красивым словцом британского происхождения именуется обычный рахитичный подросток с ершиком непослушных волос на голове. Голосок высок и слащав; глазки бегают, как у интенданта, осознавшего грешность своего земного бытия; юношеский румянец алеет на прыщавых щеках, пухлые пальцы с мозолями от ночных мастурбаций нежно сжимают пустую кофейную чашку.
Признаюсь: ни голос, ни его обладатель симпатий во мне не вызывают. Зато интригует смысл сказанного:
– …На моей палубе в триста двадцать третьей каюте такая красотка живет – закачаешься! – доверительно повествует он, осклабив щербатый рот в коронной улыбке «олигофрен в засаде». – Я даже пару раз прибраться заходил в неурочное время.
– А она? – азартно интересуются товарищи.
Читать бесплатно другие книги:
