История классической попаданки. Летящей походкой Фрост Валери
Сольвейг неразборчиво промычала, продолжая наслаждаться массажем. Аня подмигнула блондину и передвинула руки своего лекаря выше колена. Блондин продвинулся по белоснежной коже бедра Сольвейг, заставив девушку судорожно вздохнуть и напрячься.
– Сольвейг, вернись, пожалуйста, к нам, – произнесла Аня вкрадчиво, – расскажи мне, что ты знаешь про, скажем так, первую брачную ночь.
На сей раз блондинка не вскинулась и даже не покраснела, просто повернула голову к Ане и молча уставилась на кузину пьяными глазами.
– Только то, что это страшно и что мне придется слушаться мужа. – В глазах мелькнула печаль.
– А если я тебе скажу, что все совсем наоборот?
– Как – наоборот?
– Во-первых, не страшно.
Аня вновь протянула руку к дракону и пересадила его поближе к себе, попросив массажировать пальцы руки.
– Во-вторых, ты сама можешь править балом.
– Как?
– Очень хорошо, что ты у нас экспериментатор. Хорошо, что ты не боишься притронуться к незнакомому. Я приоткрою тебе дверцу в загадочным мир… мм… без названия. А уже после свадьбы ты распахнешь ее настежь. Договорились?
– Договорились. Только можно раскрыть дверку чуть-чуть пошире?
– Ну вот, началось, дай укусить, так ты руку по локоть оттяпаешь.
Пока Аня рассказывала про секреты эрогенных зон мужчин и женщин, лекари тел и душ перешли к массажу других частей тела, перевернув девушек на живот. Сольвейг внимала кузине, раскрыв рот.
Разнежившись в крепких и чутких руках массажиста, Аня решила переступить следующую грань игры и снова перевернулась на спину. Рыжий дракон вновь оказался в ногах брюнетки.
– Все любят поклонение. – Аня усадила красавца на шезлонг напротив себя, закинула ступню на плечо мужчины, молча указав линию для поцелуев. – Мужчины любят глазами, женщины – ушами. Прикладная истина. Используй это. Преклони колени перед повелителем, и однажды он преклонит колени перед своей богиней – перед тобой.
Губы рыжего Аполлона добрались до внутренней стороны бедра. Аня высвободила ногу, уселась по-ковбойски и притянула дракона к себе, оплела шею руками, а талию ногами, и попробовала на вкус мужские губы. Терпкий грейпфрутовый привкус – сладкий, с горчинкой. Понравилось. Попробовала еще раз.
– Сольвейг, тебе пора искупаться, – не поворачивая головы, посоветовала Аня и еще ближе придвинулась к дракону. – Она должна изучить себя и прогнать прочь чувство страха.
Рыжий бог согласно прикрыл глаза и ухмыльнулся уголками губ. Вино напрочь отбило чувство страха в самой брюнетке, затолкало условности в темную кладовую и выбросило ключ от замка. Заведенная час назад пружина грозила вот-вот распрямиться и запустить маховик. Анины глаза полыхнули огнем, страстное желание расправило крылья, окутав девушку туманом. Дракон-чтец прочел это в глазах, крепко сжал Аню, пересадил к себе на колени и стал ласкать грудь под лоскутами ткани. Ласки становились жестче, руки настойчивее, губы оставляли пылающие следы на плечах и шее. Аня отдавалась чужим рукам без остатка, распространяя вокруг себя радужные волны удовольствия.
Постепенно «колебания волн» достигли и Сольвейг: девушку аккуратно тешили нежными прикосновениями губ, раскачивая на воде, приоткрывали дверь в новый мир без названия. Сорифез предоставила в распоряжение Сольвейг копию ее возлюбленного – служителя богемы, и девушка без страха предавалась неге в объятиях блондина. Дракон, предвещая развитие событий, направился к водопаду. На секунду повергнутая в шок шумом падающей воды будущая императрица вскинулась и собралась было возмутиться, однако речь была грубо прервана поцелуем, и после этого она выражала свое наигранное недовольство, покусывая блондина за ушко. Падающая вода отрезала парочку от внешнего мира, Сольвейг испытала чувство полнейшей защищенности и тут же была взята в плен. Дракон развернул партнершу к себе спиной, сам уперся в бортик бассейна, одной рукой обхватил леди, стал ласкать высокую грудь, шепча нежности. Второй рукой он медленно исследовал упругий живот, скользил по краю пояса, потом незаметно щелкнул застежкой и открыл путь к вожделенному сладкому бугорку. Тело девушки моментально отреагировало, вернувшись сознанием к реальности: бедра явственно ощутили мужское желание. Сольвейг попыталась вырваться. Однако нежные и настойчивые уверения дракона в безопасности последствий происходящего вернули девушке страстный настрой. Пальцы мужчины вновь заскользили по коже, доселе не знавшей большего наслаждения.
– Нам пора удалиться. – Аня смогла на миг оторваться от мужчины.
Сильные руки не отпускали ни на секунду, прижимали тонкий девичий стан к разгоряченному телу, вдавливали спину в холодный мрамор колонн, заставляя девушку извиваться змеей и сладко вздыхать.
«Удобные одеяния», – мелькнуло в темноволосой головке, когда дверь комнаты, закрываясь, приглушила громкий стон, прорвавшийся сквозь шум водопада.
Спустя полчаса Аня осторожно приоткрыла дверь отдельной комнаты и, убедившись, что никому не помешает, шагнула в осязаемую влагу помещения. Сольвейг стояла у края бассейна, рассматривая водную гладь: одежда сухая, в руках – бокал, на лице блуждающая улыбка.
– Ты изменилась. – Аня пристроилась возле кузины.
Блондинка повернула голову, ничего не сказала, просто протянула бокал для тоста.
– С тобой все в порядке?
– Со мной все по-прежнему.
– Вот уж нет. – Аня усмехнулась.
– Нет, Ань, все прекрасно. Как ты и говорила, страха нет, моя невинность со мной.
Земная облегченно выдохнула в бокал.
– Теперь я понимаю, о чем ты говорила.
– И снова нет, дорогая моя кузина. Ты не узнала и сотой части того, что нужно. Но начало положено, и скоро маленькая игривая девочка сможет управлять империей одной левой.
– Левой чего? – Старые привычки неискоренимы – Сольвейг снова загорелась азартом и нетерпением.
– Одной левой рукой.
– Это как?
– А как там, под водопадом?
– Одной левой рукой… – Задумчиво повторила блондинка. – А! Одной левой рукой! – осознала она. – Надо будет еще потренироваться.
– Ничего себе заявочки! – Аня прыснула. – Ты не переборщи с тренировками, а то замуж не выйдешь и репутацию испортишь.
– Что такое «не переборщи»?
– Это значит, не съешь больше, чем влезет. А борщ я тебе сварю, когда вернемся в Керколди. Кстати, о рецептах.
Аня сложила два плюс два и получила пять, как на распродаже в бутике. Получат драконы свои рецепты. Усовершенствованные. Взамен на медвежью услугу. Взамен на наблюдателя.
Глава 27
– Сольвейг, давай собирайся, домой пора. Мне еще надо со своим наблюдателем встретиться. – Аня подгоняла разленившуюся за три дня леди С.
– Зачем тебе знакомиться с наблюдателем?
– Врага надо знать в лицо, – отрезала раздраженная кузина.
Свидания с рыжим драконом в «лечебном заведении» и купания в лагуне оказались лишь одной стороной медали. Подарок Дарьяны имел и вторую, практическую сторону: каждый день в кожу головы брюнетки втирали пахучую мазь, следствием чего стал активный рост иссиня-черных волос и сводящее с ума раздражение. Сольвейг скривилась в очередной раз – Аня слишком рьяно чесалась. Так и до ран недалеко.
Наблюдатель появился в момент, когда девушки наконец расслабились, отправив в белокаменный замок подарки Сюрпена и собственный гардероб. Представший перед Аней дракон отличался от встреченных ранее: те были словно выточены из камня, а этот скорее походил на вырезанного из дерева – приземистый, хмурый и безразличный, к тому же молчаливый и сосредоточенный.
– И я рада вас видеть, многоуважаемый. – Анна не скрывала сарказма. – Как ваше имя?
В ответ тишина.
– Знаете, я тоже не в восторге от подобного решения ваших старших и бесконечно мудрых коллег, но имя вы мне просто обязаны сообщить, иначе придется называть вас по-своему.
В ответ тишина.
– Если вы меня понимаете – кивните головой.
Сдержанный кивок.
– Вы умеете говорить?
Снова кивок.
– Вы не желаете говорить. – Догадку подтвердил новый кивок. – Ну что ж. Мистер Бодигард. Многоуважаемый Гард. Устраивает вас такое имя?
Многоуважаемый отвел глаза.
– Хорошо, еще несколько моментов. Вам сообщили, что поднадзорная леди – амагична? – Гард вскинул голову, в глазах промелькнуло сожаление. – Не сказали. Понятно. Так вот, у амагичной леди нет возможности воспользоваться телепортом. Отсюда вытекает следующее: в ваш круг обязанностей входит транспортировка моего бренного тела. Молчите? Тогда спрошу по-другому: вы отнесете меня на своей могучей спине в Кельтию?
Сдержанный и несколько обреченный кивок.
– А мне нравится такое положение вещей. – Аня обернулась к Сольвейг. – Молчаливая тень, охранник для леди. Отлично. Тогда, Сольвейг, я думаю, мы встретимся с тобой уже завтра. Буду ждать тебя дома.
Блондинка кивнула и исчезла в мареве перехода.
– В добрый путь, – послышалось от двери.
Аня от неожиданности дернулась всем телом.
– Никак не ожидала еще раз узреть вас, достопочтенный Саирэ. – Путешественница обернулась на голос дракона.
Гард потупил взгляд и незаметно отошел в тень.
– Вы обещали рассказать… цитирую: «О ризотто, о креветках в томатном соусе, о супе харчо, о говядине с перцем и о борще, в конце-то концов».
– А все очень просто. В доме на столе я оставила несколько листков с рецептами этих и других блюд. Не забывайте про чайную ложку красного перца к каждому блюду. И передавайте привет Америке.
Аня отвернулась, не желая продолжать, махнула вопросительно головой в сторону Гарда, тот вмиг превратился в столб дыма. Аня отвернулась и зажмурилась, ударная волна толкнула в бок. А когда ветер перестал терзать волосы, девушка вновь глянула на дракона и заледенела: ящер был на месте, но совсем не такой, какой ожидался.
Перед ошеломленной девушкой стоял карликовый дракон. Ростом со взрослого коня, с размахом крыльев не больше трех метров, но зато красавец каких мало: черная блестящая кожа покрывала тело от подбородка до кончика хвоста, по хребту шли отливающие золотом шипы, на голове – три пары длинных рогов, золотые надбровные дуги, сверкающая грудь, словно защищенная доспехами из благородного металла, золотистый шип прямо на острие подбородка.
– Да вы словно редкий черный бриллиант в золотой оправе! – Аня по-настоящему восхитилась красотой создания.
Дракон отвернул голову к горизонту, то ли не воспринял всерьез услышанный комплимент, то ли просто проигнорировал девушку.
– Ладно, без комментариев. Вы позволите? – Аня махнула рукой, указывая на спину дракона.
Ящер нарочито медленно подставил крыло, чтобы помочь девушке забраться. Земная в который раз посетовала на долю, которая обделила ее магией и ограничила в возможностях передвижения, после чего аккуратно ступила на золотое крыло. Дракон качнулся, начал перебирать лапами, словно нетерпеливый скакун, затем, почувствовав, что всадница наконец смогла принять удобное положение, взмахнул крыльями и взмыл в воздух.
Аня скривилась от боли – мягкая филейная часть оказалась прижата к совершенно не мягким частым шипам. Дальше – хуже: обнаружив себя в поднебесье, девушка ужаснулась холоду и свисту ветра в ушах. Началась паника, Аня попыталась достучаться до дракона и объяснить причину беспокойства. Ящер резко пошел на посадку, упал на землю и сбросил брюнетку со спины.
– Что за обращение, черт побери! – Аня сидела на камнях, потирая ушибленные места.
Дракон тем временем перекинулся и, стремительно прыгнув, в мгновение ока оказался подле девушки.
– Я вам не марионетка! – зло зашипел он.
«Говорящий!» – ужаснулась Аня, прикрыв рот рукой, дабы не ляпнуть лишнего. Злой говорящий дракон!
– Я не должен выполнять все прихоти избалованной девчонки! Не должен катать вас на загривке, словно пони! Вообще не должен находиться с вами! – Надзиратель рвал и метал.
Аня воспитанно слушала и ждала, пока приступ истерики подойдет к логическому завершению. Выплевывая накопившуюся злость, дракон пинал камни ногой, булыжники размером с половину Ани разлетались, словно мячики. Мужчина рычал, крутился, прыгал и сыпал проклятиями.
А когда выговорился, уселся напротив Земной и уставился на девушку, словно первый раз увидел.
– Поговорим? – Аня заглянула в желтые змеиные глаза.
Ящер обреченно кивнул.
– Я не знаю, почему ваши старейшины решили, что мне нужна сидел… наблюдатель. Язык за зубами я держать научилась еще в школе, и вредить самой себе у меня нет никакого резона.
Дракон непонимающе воззрился на Аню.
– Язык мой – враг мой, – пояснила девушка. – А вас за что наказали?
– Никто не наказывал, дали задание. – Аня выразила недоверие посредством хмыканья. – За то, что я не такой, как все.
Настала очередь девушки смотреть вопросительно.
– Я амагичен.
«Так вот откуда то сожаление во взгляде. Родственные души!» – сложив два плюс два, выдали мозги.
– От вас избавились, – подвела черту Аня. – Плохо, когда свои же отказываются. Или, может, вы думаете, что выслужитесь перед ними?
У дракона запрыгал кадык, лицо превратилось в каменную маску.
– Ну что ж, милости прошу до нашего шалашу – в компанию обманутых, брошенных и не таких, как все. Как ваше имя?
– Пусть будет Гард.
Аня пожала плечами – не все сразу.
В ближайшей деревеньке удалось раздобыть потертый тулуп и пуховую косынку. Обратная дорога по сравнению с незабываемым полетом на красном драконе не высекла даже малой искры энтузиазма. И все потому, что сильнейший напор ветра постоянно норовил стянуть с головы косынку, сушил губы и не позволял открыть глаза. Путникам приходилось делать остановки, чтобы передохнуть и напиться. Просторов Кельтии парочка достигла уже в полной темноте.
Аня в очередной раз предложила остановиться на постоялом дворе, Гард в очередной раз проигнорировал просьбу девушки. Ну и как с этим бороться? Прыгать? Так высоко же! Бить? Так ведь каменный, гад! Аня уже смирилась было с положением жертвы, как вдруг дракон дернулся всем телом, взревел и встал на дыбы, Аню рвануло назад, руки не удержались, соскользнули с шипов, и девушка стала стремительно падать в бездну.
Свист ветра в ушах перекрывал собственный крик, прошедшая жизнь яркими картинками мелькала перед глазами, холод снаружи, холод внутри, паника, перехватывающая дыхание, яростное желание жить – все смешалось в бешеной свистопляске. В какой-то момент мозги выдали финальный аккорд, Аня расслабилась и отрешилась от мира. Тем более неожиданным стал удар в бок: падающий дракон обнаружил пропажу, преодолел боль в крыле и понесся наперерез падающей девушке. Взлететь сил уже не было, и горе-путешественники слишком быстро стали планировать к земле. Аня снова ожила, обнаружив себя зажатой между передними лапами и шеей змея. Однако радость была разрушена хлестким ударом ветки по лицу – дракон падал. Падал в лес. Планировал над деревьями, снижался, цепляя телом все больше и больше вершин деревьев. Ветки били девушку по лицу, по рукам, которыми она пыталась закрыться, по болтающимся в воздухе ногам. Аня закричала.
Дракон попытался взмахнуть крыльями, но боль ударила ящера, тот сжался в комок, пару раз кувыркнулся, и траектория его падения стала во сто крат круче. Аня оказалась прижатой к брюху ящера, который как метеор летел к земле сквозь ельник вперед спиной, оставляя за собой длинный коридор из обломанных веток и поваленных деревьев.
Удар о землю из обоих выбил дух. Последним, что Аня увидела, перед тем, как провалиться в темноту, было звездное небо, разрисованное неумелым подвыпившим художником.
…Земной снился сон: она снова убегала от преследователей, скакала по поляне в поисках зарослей папоротника и все никак не могла их найти. Снова сидела на поваленном бревне и чувствовала запах корицы, исходящий от господина в маске. Запах манил, обещал покой и уют, не предвещал беды, но и не сулил приключений. А Ане хотелось бешеной скачки или стремительности полета. Полета… Полета… Аня уже летала, совсем недавно… И падала…
Тело непроизвольно дернулось, сметая видения, что-то с силой надавило на голову. Девушка застонала.
– Все хорошо, хорошо. – Кто-то засуетился у изголовья, положил холодную ладошку на лоб. – Уже все хорошо.
– Где… – Аня попыталась заговорить – слова липли на язык жесткой коркой.
– Дома. Аня, ты дома.
– Мама?
– Нет, не мама. Это я…
И снова пустота. А затем колючий подбородок поцарапал кожу от мочки уха до плеча. И сильные руки сдавили грудь в объятиях. Аня пыталась открыть глаза, обернуться, чтобы посмотреть на кого-то, стоящего позади нее. Но руки держали крепко, не давая пошевелиться, а подбородок уперся в затылок, и только горячее дыхание шевелило волосы на макушке. Земная боялась произнести вслух мужское имя, боялась спросить, где она, почему он рядом. Просто ждала и молчала. А когда собралась с силами, он вдруг сильно толкнул ее вперед. Аня закричала.
– Анечка, Аня, пожалуйста, очнись! – Голос Сольвейг срывался на крик. – Возвращайся, пожалуйста.
Брюнетка открыла глаза, молча уставилась в пространство перед собой, чувствуя, как слезы, бегущие по щекам, оставляют прохладные дорожки.
– Пить, – одними губами попросила она.
Сольвейг повелительно махнула и, получив в руки чашку с водой, принялась поить больную.
– Что было? – Первый вопрос последовал после второй чашки воды.
– Я толком не знаю. Тебя не было два дня. Я искала. Зевс искал. Даже отца хотели подключить, но его не было на месте. Потом вас привезли. Крестьяне. В крови, в бреду, в горячке. Дракон очухался быстро, а ты еще два дня лежала. Он говорит, вас сбили. Вы упали в лес. Дальше ничего не помнит.
– Чем нас сбили?
– Стрелой. Попали в крыло. Люди нашли вас в лесу, перепугались. Живого дракона никогда не видели. Он же не мог перекинуться. В бессознательном состоянии.
– А кто сбил?
– Не знаю. Но Зевс и Гард сейчас этим занимаются. Может, и найдут что-то.
Аня отвела глаза – мыслей не было, сил на мозговой штурм – тоже.
– Я посплю.
– Да-да, конечно.
– И пусть Григорий приготовит рыбу. Есть хочу.
Сольвейг улыбнулась: хочет есть, значит, выздоравливает.
К вечеру подавленное состояние сменилось апатией, а после очередной кружки душистого чая глаза заблестели былым азартом.
– Зевс, Пэйона ко мне, срочно. И наплевать, чем он там занят. Скажи, я при смерти, хочу его в завещание вписать.
Секретарь кивнул и исчез.
Ждать пришлось недолго, как и предсказывала Аня. Господин Пэйон прискакал взмыленный и ошарашенный новостью. Пришел в наигранный дикий восторг, увидев леди Анну в здравии, и разочарованно плюхнулся на диван.
– Спасибо, мэтр, что соизволили наконец посетить меня, – Аня язвила, но решила на этот раз спуска не давать. – Мы с вами сделаем новую постановку.
Энтузиазма в глазах представителя богемы не прибавилось. Аня махнула рукой, и из музыкального уголка библиотеки послышались хрипы патефона: по настоянию шефини Зевс включил фрагмент рок-оперы «Юнона и Авось» в исполнении дуэта Трофимова и Рыбниковой и с первых аккордов романса «Я тебя никогда не забуду» вся спесь и раздраженность Пэйона улетучились в дымоход.
Дослушав балладу, блондин перевел вопрошающий взгляд на Аню и замер в ожидании – хотел знать, какими будут условия.
– Сегодня вы свободны. Но завтра с утра я жду вас здесь. Трезвого, чистого, свежего. – Мэтр только кивал. – Мы ставим эту постановку тут, в Керколди. Один раз. Как благотворительную. Потом можете забирать спектакль в столицу и прогонять на общих условиях.
Блондин чуть ли не руки потирал от удовольствия.
– В Керколди главную роль сыграю я. И будьте готовы к наплыву людей. У нас с вами две недели, чтобы все подготовить. За эти две недели пройдет массированная рекламная атака. Даже не кампания. Это захотят увидеть и услышать все.
Утро оказалось не таким уж солнечным, как показалось Ане поначалу. По привычке легко перекусив овощами на завтрак, она отправилась на встречу с богемным блондином. Однако в библиотеке его не застала. Зато объявившаяся без приглашения Сольвейг мило беседовала с замкнутым обычно Зевсом.
– Зевс! Где Пэйон?
– Он… он…
– Ну?!
– Он боится…
– Боится?! Чего?!
– Вашего гнева, по-видимому.
– Леди Сольвейг, вы в курсе происходящего?
Блондинка отрицательно покачала головой.
– Зевс, бери Гарда… ах черт! – Аня постучала пальцами по столу. – Тащи его задницу сюда. Скажи, что нет безвыходных ситуаций.
Через пять минут ни капли не похожий на себя ссутулившийся Пэйон сидел напротив Ани и поскуливал.
– То есть какая-то фифа не желает больше быть вашей примой только из-за того, что главная роль в провинции не достанется ей?! Бред! Дура! И вы дурак! Пэйон! Гоните ее в шею! С нашими постановками люди будут идти не на голос, а на шоу!
Блондин затрясся как осиновый лист. Аня сжалилась:
– Ладно. Сделаем так. Мы с вами устроим поединок. Пусть учит партию, все равно ей потом петь в столице. А когда придет время генеральной репетиции, мы притащим эту курицу сюда и выставим на суд жюри из высокочтимых господ два варианта исполнения – мой и ее.
Спустя две недели прима императорского театра была разбита в пух и прах оригинальным исполнением арии вторым голосом: Аня пела чувственно, вплетала мелодию каноном. У фифы не было ни малейшего шанса. Зато Пэйон убил двух зайцев одновременно – избавился от крикливой актриски и выдвинул в первые ряды новую приму, естественно, свою любовницу.
Хорошо, Сольвейг не знала про подвиги Пэйона, ведь чувства к другу детства не просто не ослабли, а перешли на новый качественный уровень. И в основном благодаря поездке в Сюрпен.
Глава 28
– Романтические истории, хватающие за душу и переворачивающие мир с ног на голову, всегда были делом прибыльным. Людям чего надо? Хлеба и зрелищ! Во все времена. Любовь и кровь – вот идеальный натюрморт, – вещала Аня, глядя на Зевса. – А наше благотворительное представление в память о хорошем человеке, погибшем от руки императорской власти во имя вечной любви, обрастет такими легендами, что…
Девушка договорить не успела – влетевшая в комнату Сольвейг с горящими глазами и трясущимися руками заставила ее замолчать на полуслове.
– Император будет здесь. Лично! – громким шепотом сообщила гостья.
– И твой жених тоже? – слишком буднично прозвучал вопрос старшей кузины.
Однако на поверку оказалось, что будничностью была прикрыта крайняя степень заинтересованности.
– Я не знаю, – огорчила леди Дэмон Вазилайос. – Император тоже будет инкогнито. Случайно подслушала.
Аня понимающе качнула головой. Гадко на душе. Вроде и благое дело решила свершить – святую месть, а душе другого надо.
От происшествий двухнедельной давности и следа не осталось: Дарьяна помогла избавиться от ссадин и царапин, кожа успела подрумяниться на солнышке, и теперь отливала бронзой. В человеке все должно быть прекрасно – и тело, и душа. Аня успела сделать тело прекрасным, но душа так и не избавилась от ран.
Гадко! На душе гадко. Сердце ноет. Мозги давят. Сны снятся – Аня у могилы без имени. Сидит на коленях, в руках – цветы.
«Упрямая рогатая скотина!» – корила себя девушка утром. А ноги все равно отказывались идти туда, где камень врос в землю.
Доводила себя до истерик, кричала в небо: «Уходи!» – и не отпускала.
Сегодня отпустит. Сегодня сделает следующий шаг.
– Зевс? – Гард плавно приоткрыл дверь в комнату, заглянул одним глазом.
– Леди Анна, я вам еще нужен? – Зевс не спрашивал – просил.
Аня лишь махнула рукой – не до него сегодня. Сольвейг протянула бокал с мутной жидкостью.
– Зелье ведуньи, – объяснила она. – Дарьяна просила выпить перед выступлением.
– Нет, – Аня отвернулась. – Это успокоительное?
– Угу.
– Не буду. Пускай эмоции зашкаливают.
Сольвейг понимающе кивнула.
Театр Керколди, как и предполагалось, не смог вместить в себя всех желающих. Даже склоны у театра были забиты людьми. Нардо, используя камни-усилители, проецировал происходящее на сцене, дублировал звук в нескольких местах. Зрительный зал гудел, словно улей – рекламная кампания принесла свои плоды. В гости приехали представители многих рас: длинноволосые статные эльфы, белозубые и зеленокожие орки, гномы степей и подземелий – всех не перечесть.
В момент, когда на сцене погас свет, мир замер, даже звезды перестали дышать.
Первые звуки церковных заунывных песнопений, символизирующих скудость и серость былой жизни, резкие и громкие выпады духовых и ударных, как манящие и неизведанные дали, – и зритель стал участником действа. Граф обратился к залу, адресуя просьбы к монаршей особе.
– Символично, – прошептала Сольвейг на ухо Ане.
Брюнетка только кивнула – дальше будет еще символичнее. Вот многоликое воплощение монарха в масках ответило отречением от идеи нового такой весомой фразой: «Монарху виднее, монарх умнее. Подождем».
- Родилось рано наше поколение…
Пел актер, а зал вторил. Глазами, умами, сердцами.
«Хорошо, что мы не стали менять место действия, – подумала Аня, следя за происходящим на сцене. – Император не глуп, он сумеет провести параллели, тем более что в мире Арарта нет такой страны, как Россия, нет православия, нет образа Казанской Богоматери, в который влюблен граф Рязанов».
Сцена вновь стала темной. Зал замер в напряжении и предвкушении: ни одна минута действия не была пропущена, ни один звук не улетел в пустоту. Тысячи свечей вспыхнули разом, освещая тонкий стан Святой, благословляющей путешественника. Зрители притихли, испуганные величественностью сцены.
И разом ахнули: «Вместо флейты подымем флягу…»
В зал со сцены уплыла иллюзия корабля с исконно русским именем «Авось». Кто-то стал перешептываться, уточняя, что значит название фрегата.
Аня подобралась – ее выход. В простом платье – черный шнурованный корсет и длинная юбка, – простоволосая и босоногая Мария, обмахиваясь веером, принимала драгоценный подарок под романтичную и нежную мелодию: «Белый шиповник, дикий шиповник…» А далее зал ожидало неслыханное и невиданное зрелище – танец двух влюбленных. Огонь, тени, силуэты. Недосказанность слов и многозначность объятий. Два языка. Два тела. Один танец.
- Ангел, стань человеком…
А затем – письма и дуэль. Зал дышал с главным героем, переживал с обманутым женихом Марии. Страсти накалялись, люди волновались.
Аня вышла на сцену и осталась наедине с графом. Собрала все пролитые слезы, завязала в комок, поместила в солнечное сплетение и вслушалась в первые аккорды.
Музыка полилась медом. Зал вдыхал звук, словно ароматный дым сигар, поддавался эмоциям героев, любил и страдал, отпуская и любя.
- Ты меня на рассвете разбудишь…
На глазах заблестели слезы. Анин голос сделал попытку сорваться, но не успел.
Зал исчез, испарился. Не было никого – ни императора инкогнито, ни Сольвейг за дверью, ни графа Рязанова на сцене. Только Аня и тот, кто стоял, прислонившись к мраморной колонне. Сильный глубокий голос пел о бесконечности памяти и о силе веры. И он поверил. Улыбнулся и ушел, оставив Аню одну, освободив ей дорогу.
«Я тебя никогда не забуду…» – Аня перевела взгляд на партнера и увидела благодарность и сожаление в блестящих глазах. Свет снова погас. В зале слышались рыдания и всхлипы, которые утонули в какофонии звуков, обыгрывающих болезнь и горячку главного героя. А затем прошла новая волна рыданий, когда мужской голос запел: «Я умираю…»
Концовка спектакля была изменена: Мария не смогла пережить печальной новости и ушла вслед за любимым, воссоединившись с ним навеки. А финальную точку поставил православный священник, который привез горстку чужестранной земли на могилу графа Рязанова, воссоединив влюбленных физически.
Финальная песня «Аллилуйя любви» вывела зрителей на новый уровень трепета, переживаний и эмоционального подъема. Когда зал рукоплескал стоя и вызывал актеров, Аня неслась на лошади по степи: душа откликалась на доносящийся и усиленный во сто крат припев арии, тень печали отступала, открывая глазам яркие краски окружающего мира. Никем не замеченный и оттого еще более опасный Гард скользил за Аней тенью.
Вдоволь надышавшись дурманом свободы, Земная сбавила ход. Внезапно перед лошадью упала туша дракона, перепугав несчастное животное. Конь сбросил наездницу и ускакал.
– Гард! Какого черта?! – Аня потирала ушибленное место, белоснежная ткань длинной юбки вмиг превратилась в половую тряпку.
– Вам надо возвращаться, – сообщил мужской голос.
Аня хмыкнула – кто здесь вообще хозяин?!
– Гард, ты мне не указ.
– Вас хотят убить.
В принципе девушка подозревала, что нажила себе врагов, и ожидала следующего хода, но, во-первых, не такого радикального, а во-вторых, не так скоро.
– Кто меня хочет убить?
Разговаривать в полнейшей темноте было с одной стороны неудобно – не видно собеседника, с другой стороны – нагота дракона никого не смущала. Аня двинулась в сторону городских огней.
– Тот, кто стрелял в нас на подлете к Керколди.
Читать бесплатно другие книги:
