Кровь Зоны Обуховский Артем

Мир конца времен

Перед вами новый роман из серии «В зоне отчуждения», роман, во многом продолжающий начатые логические линии, во многом их дополняющий. Хотя, казалось бы, что можно сказать после столь обильных публикаций, паразитирующих на теме, которая уже и сама по себе набила оскомину?

Снова Зона, ограничивающая сама себя (как когда-то в «Пикнике на обочине») и ограниченная людьми (как в игре и том же «Пикнике…»), снова сталкеры, рискующие собственной жизнью ради хабара, всесильного «идота», своеобразной панацеи от болезней человека и общества, снова всесильный Доктор, живущий где-то в самом заповедном и, по сути, самом поганом месте Зоны.

Однако появляются и новые черты, более свойственные не локальной игре «СТАЛКЕР», не одной, пусть и великолепной книге, — черты, свойственные целому пласту в современной фантастике — постапокалиптике.

Что же такое эта постапокалиптика? Энциклопедия отвечает, что это «жанр научной фантастики, в котором действие развивается в мире, пережившем глобальную катастрофу». Откроем книгу и убедимся — да, это так. Описанный мир жесток, не прощает слабости — мир, который тяжело приходит в себя после какой-то страшной беды.

Далее сухие строки академического издания утверждают, что основным признаком постапокалиптики является развитие сюжета в мире (или ограниченной его части) со специфической историей. Некогда цивилизация достигла высокого уровня социального и технического развития, но затем мир пережил некую катастрофу, в результате которой цивилизация и большинство созданных ею богатств были уничтожены или на пораженной части обитаемого мира развились образования со специфическими характеристиками пространства-времени и специфическими «полезными ископаемыми».

Без сомнения, Зону, по которой прокладывают свой путь Горлов и Клин, обычной пустошью назвать нельзя. И специфические ископаемые присутствуют, да и свойства пространства-времени бесконечно далеки от обычных.

Однако, если присмотреться, становится отчетливо видно, что все это — лишь прекрасно сделанная декорация, задний план, выписанный тщательно и с любовью. Это фон, на котором более выпукло проявляются чисто человеческие качества: верность слову, долг, честь. Казалось бы, что общего у отбросов общества, какими зачастую называют сталкеров, с этими высокими, даже пафосными понятиями?

Лишь одно — сталкеры держат слово, пусть и подставляя под удар свою жизнь, сталкеры до конца выполняют свой долг, не давая поводов сомневаться в их порядочности и верности. Сталкеры зачастую оказываются настоящими людьми в противовес тем, кто их осуждает.

Вот поэтому «Кровь Зоны», безусловно, отличное продолжение серии «В зоне отчуждения» и является образцом настоящей литературы, литературы глубоко человечной и гуманной, рассказывающей о настоящем Человеке.

Впереди виднелся только снег. Эти места очень редко посещались и назывались Северными пустошами. Горлов медленно продвигался по заснеженной равнине с редкой порослью высоких кустарников. Он возвращался с ходки обратно на юг, поближе к теплым районам. Боезапас и продовольствие подходили к концу. Уже неоднократно ему приходилось готовить пищу из красного идота, отвратительного на вкус.

«И взбрело кому-то в голову такое, — подумал Горлов. — Только идиот мог дать название „идот“. Сколько необычных слов есть. Но выбрали же самое неподходящее».

Раньше он занимался охотой, и именно это обстоятельство не давало ему погибнуть от голода даже в самых немыслимых местах. Он умел охотиться на разных животных. Добычей артефактов и идота Горлов стал заниматься относительно недавно. Поэтому он не мог знать истории вещества. Его бы наверняка удивил тот факт, что первым вещество нашел сталкер-изгой, которого называли Идотом. Такое прозвище прилипло к нему потому, что именно так он выговаривал слово «идиот», которое частенько употреблял во время ссор. Происходило это либо из-за дефекта речи, либо благодаря акценту, поскольку Идот не владел русским языком в совершенстве. Получилась игра слов: официально вещество называли идот, в разговоре — идиот. А разговоры, когда речь заходила об идоте, казалось, приобретали иное значение.

Клин, с которым Горлов познакомился в одном из святилищ, обучил его первичным основам навыков изгоя. После этого Горлов покинул окрестности лагеря, в котором обитал, и стал промышлять всем понемногу. Назвать его полноценным сталкером было нельзя, но нельзя также и сказать, что он ничего не смыслил в этом занятии. Горлов очень хотел, чтобы его называли сталкером, но никак не мог отделаться от повадок охотника. В частности, выслеживание животных ему давалось намного легче, чем поиск идота или артефактов. Поэтому его часто называли проводником. Сталкером-одиночкой Горлова называли лишь те люди, кто мало его знал.

Гибрид, как его в шутку называл Клин. По сути, так и было. Горлов забыл некоторые из навыков охотника, но научился кое-чему у изгоев. А главное, он подружился с Клином и теперь мог месяцами бродить в поисках идота, не рискуя умереть с голоду, однако в то же время не мог выжить в таких условиях, в каких выживали только единицы. Горлов, например, не мог определять погоду наперед, а также не умел скользить, словно тень, и чувствовать опасность на расстоянии. Однако он умел охотиться на любого мутанта и был гораздо лучше развит физически. Появились свои плюсы и минусы, и поэтому Горлов выбирал северные, необжитые районы. Здесь не шли губительные осадки в виде кислотного дождя на месторождениях идота, но провиант добывался тяжело.

И все-таки Горлов предпочитал, чтобы его называли одиночкой или отшельником, поскольку месяцами бродил по заснеженным местам, очень редко появляясь в обитаемых районах. Охотником его все равно уже не назвали бы, потому что он покинул убежище, а бродяга… Это слишком уж малозначимо.

Сейчас Горлов двигался на юг, чтобы сдать добытый идот Ласке, пополнить запасы и обновить имущество. Заодно намеревался встретиться с Клином. При расставании они договорились, где и когда увидятся вновь. На время необходимость расспрашивать информаторов отпала. Они должны увидеться в святилище Ласки. И у Горлова было о чем поговорить с другом…

Равнина простиралась во все стороны бесконечно, поэтому особой осторожности Горлов не проявлял. В заснеженных Северных пустошах аномалии почти не встречались. Останавливался он лишь изредка, снимая защитные очки, которые не давали снегу запорошить глаза, заодно расстегивал клапан, который закрывал рот и нос, предотвращая попадание холодного воздуха в легкие. Осматриваясь, Горлов прикладывал кисть ко лбу козырьком. Снег слепил глаза, солнце стояло высоко, но не грело. Начинался буран, и в ближайшее время необходимо было найти укрытие. Осмотревшись, он двинулся дальше. Узкие снегоступы собственного производства не давали проваливаться в снег там, где его покров становился глубже, чем обычно.

«Эх, Клин, — подумал Горлов, застегивая клапан и снова надевая очки, — знать бы, где ты сейчас?»

Он старался не распространяться, что в заснеженных северных районах идота больше, чем на местах бывших свалок. Неизвестно, чем это объяснялось, но в снегах Горлов находил идота не меньше, чем опытные сталкеры — в местах с повышенной степенью загрязнения. Правда, идот был красным, но это дела не меняло, если бы удалось подобрать подходящих людей и организовать крупный поход. Да вот взять хотя бы каких-нибудь погонщиков: им-то все равно, как получать хабар. Пусть процентов тридцать за ходку. Или сорок. Да… Среди этих снегов можно хорошо поживиться. Тем более что Горлов делал много пометок и сам чертил приблизительные карты в ПДА — многофункциональном электронном приборе, отмечая все места образования идота.

Но не об этом он собирался говорить с Клином. Горлов намеревался обсудить с другом способ покинуть Зону. Для этого необходимо попасть в зону Отчуждения, опоясывавшую периметр Зоны. А тут требовалось как минимум чудо. Выбраться из зоны Отчуждения, миновав блокпосты военных, казалось сущим пустяком по сравнению с преодолением Мембраны, образовавшейся после Большого Выброса. Помочь преодолеть ее могло лишь что-то сверхъестественное, из ряда вон выходящее. И что именно — предстояло обсудить с Клином.

Оба сталкера не предполагали, что ходка станет настолько сложной. Во-первых, один из них подвергся нападению крыс и теперь не мог передвигаться самостоятельно, во-вторых, их обнаружила охрана месторождения. В темноте не представлялось возможным разглядеть эмблему группировки, но, кажется, это был «Искатель».

Месторождение идота оказалось большим, и искателям пришлось огораживать немаленькую территорию. Именно поэтому двух одиночек все еще не обнаружили. Закон гласил, что вторгшегося на чужую территорию добытчика идота принято судить по своему усмотрению. Чаще всего в нарушителей охраняемого периметра стреляли без предупреждения. Но как теперь доказать, что Клин и Брат попали сюда раньше? Первый, будучи сталкером-изгоем, никогда не пользовался ПДА, поэтому не мог знать о том, что это месторождение уже застолбили. А Брат доверился другу и просто отключил прибор. Потом, когда по ним выстрелили первый раз, оба поняли, что на территории уже кто-то хозяйничает. Включать ПДА было поздно, потому что по сигналу прибора их легко могли обнаружить.

Ко всем неприятностям добавился еще и контролер, который бродил где-то неподалеку. Прожектора, установленные по периметру месторождения идота, отпугивали тварь ярким светом, но далеко контролер не уходил. Клин чувствовал, как он пытается ухватиться за слабые места в нервной системе. Сила воли изгоя, однако, не позволяла коварному существу этого сделать. Клин не один раз сталкивался с влиянием контролеров на психику людей. Один шаман даже учил его, как можно избежать полного контроля существа. Поэтому изгой сейчас находился в лучшем состоянии, чем его напарник. Брат же страдал не только от острых, как бритва, резцов крыс, но и от психического воздействия контролера, почуявшего слабину в сознании сталкера.

— Ты только не бросай меня. — Брат ухватился за рукав плаща Клина. — Слышишь?

— Хорошо, хоть дождь обычный, — безразличным тоном произнес изгой. — Заставил клопов попрятаться. А Волчьи Слезы сейчас не помешали бы.

Довольно часто на местах образования идота шли осадки с примесями кислоты. Сейчас шел обычный дождь. Во всяком случае, до сих пор кожа и одежда обоих оставались целы.

— Клин, слышишь?..

— Замолчи. — Изгой повернулся к напарнику. — Хочешь, чтоб нас услышали? Они и так рядом.

— Не бросай меня…

— Не брошу: успокойся, — заверил Клин. — Это контролер давит.

Мокрая трава хорошо их скрывала. Этому способствовал и дождь, начавшийся вечером. Но положение оставалось далеко не завидным. Брат страдал не только от психического воздействия контролера, но и от потери крови. А возможно, и заражения. Идот обычно образовывался в наиболее загрязненных местах. С повышенной токсичностью и высоким радиационным фоном. В подобных местах любили устраивать жилища крысы. Небольшие, покрытые некрасивой шерстью видоизмененные грызуны с огромными резцами. Видимо, сталкеры наткнулись на крупное поселение этих существ. Огромные стаи крыс атаковали крадущегося первым Брата, сильно поранив обе его ноги. После этого он уже не сделал ни единого шага сам. Брат либо передвигался ползком, либо ковылял, постанывая, с помощью Клина. Как раз в тот момент, когда сталкеры наткнулись на крыс, их и обнаружили наблюдатели группировки, застолбившей месторождение. Брат открыл огонь по зверькам, тем самым демаскировав свое местонахождение.

Кое-как оказав помощь попавшему в беду напарнику, Клин решил, что настало самое время выбираться из-за периметра. Почти все контейнеры они уже наполнили идотом. Оставшиеся несколько штук выбросили, чтобы не маяться с лишним весом. Так же поступили и с ботинками Брата, которые сильно повредили острые зубы крыс. Нарушителей охраняемой территории пока не смогли обнаружить, хотя оба не сомневались, что их продолжают искать. Несколько раз им удавалось проскользнуть к краю периметра, но там они попадали под свет прожекторов. Местность освещалась так хорошо, что даже крыса не смогла бы проскочить.

— Клин, ты это… Я тебе большую часть хабара отдам… Ты только не оставляй меня здесь…

— Успокойся, это все контролер.

Внезапно лицо Брата изменилось. Изгой на мгновение замер, не понимая, что стало тому причиной, но потом догадался. Контролер нашел другую лазейку в сознании напарника. Это вскоре подтвердилось.

— Не нужно было соваться сюда, — злобно прошептал Брат.

— Замолчи.

— Вляпались по самые не хочу… Что теперь делать?

— Брат, заткнись! Нас могут услышать. Если это «Искатель» — можешь не сомневаться, что у них есть шумовые детекторы. Снаряжение у этой группировки весьма серьезное. Так что замолчи. На тебя действует контролер.

Места, подобные тому, где находились Клин и Брат, образовывались спонтанно. Можно было неоднократно пройти одним и тем же маршрутом и ничего не обнаружить. А двигаясь в том же районе в очередной раз, наткнуться на образование идота. Существовали положительные и отрицательные стороны этого явления. Найти залежи идота раньше, чем его обнаружит какая-нибудь группировка, благополучно забить этим бесценным веществом контейнеры и поскорее унести ноги — считалось невероятным везением. Наткнуться на идот с кем-то одновременно, но удачно уйти с добычей — менее приятно, но все же удовлетворительно. Ну а в том, чтобы отыскать место образования уже после того, как кто-то сам начнет добычу этого вещества, поставив ограду из колючей проволоки и постоянно патрулируя периметр, конечно, ничего хорошего не было. Однако находились смельчаки, которые пытались преодолеть ограждения вместе с охраной, чтобы добыть идот. Многие из них гибли, но то был оправданный риск. На подобных спонтанных образованиях идота уровень загрязнения превышал допустимый, и все же в большинстве случаев сталкеры обходились без дыхательных масок. Чего ни в коем случае нельзя было делать в других загрязненных местах, где воздух наполняла до того нестерпимая вонь, что нередко слезились глаза, а слизистая дыхательных путей получала ожоги. Иногда подобные ожоги имели летальный исход.

Клин подумал, что, пока контролер находится рядом, шансов выбраться нет. Посмотрев на напарника, изгой стал изучать местность вокруг через свою оптику ВСК-94. Оружие и контейнеры — единственное, чем пользовались сталкеры-изгои. Больше никаких сложных приборов они с собой не брали. Их способностям чуять идот и выживать в особенно опасных местах дивились все без исключения. Но то, что изгои не пользовались приборами, воспринималось как нечто неадекватное. Иногда это даже пугало. Некоторые говорили, что их нежелание брать с собой технику и электронику роднило изгоев с Зоной. Но последние не обращали внимания на подобные высказывания и очень скоро перестали поддерживать связь практически со всеми группировками и прочими классами сталкеров.

— Ты чего? — Брат уставился на Клина.

Лицо раненого покрывали мелкие капли, то ли пота, то ли дождя.

— Хорошо, что вещи эти достали, — не обратив внимания на вопрос, произнес изгой.

Он знал, что, если начнет объяснять напарнику о своем намерении, контролер попытается воспрепятствовать. Поэтому пока необходимо просто игнорировать Брата.

— Клин, ты собираешься стрелять? Нас же услышат…

Контролер снова изменил сферу влияния на Брата. Теперь сталкер боялся.

«И как это ты до сих пор не присоединился к кому-нибудь?» — мелькнула у Клина мысль.

Он знал Брата давно и постоянно удивлялся, почему тот до сих пор выдерживал нейтралитет. Времена сталкеров-одиночек давно прошли. Теперь в Зоне выживали лишь большие организованные группировки. Либо люди, посвятившие себя одной из образовавшихся профессий: информаторы, шаманы, проводники или погонщики. Брат же оставался нейтралом, продолжая таскать мелкие артефакты и идот. До сих пор его спасало множество знакомых, бравших его с собой в ходку. Но Клин понимал, что все время так продолжаться не может. Наверное, в глубине души понимал это и сам Брат.

— А если тебе удастся его убить? Что тогда? Мы же не проскочим возле прожекторов…

Клин проигнорировал слова напарника, продолжая осматривать местность вокруг через оптику. Временное заграждение, груды мусора — это совсем близко, вдали начинался редкий лес, рыжий в дневное время и неопределенного цвета сейчас. Ближайшая к ним вышка, с которой непрерывно освещали прожектором часть заграждения, кусты… Справа от вышки на этом участке темнее, чем в других местах. Если удастся сделать бросок через ограждение, то, может быть, они и успеют добежать до леса, пока их не осветят прожектором. За кустами вдруг что-то зашевелилось, потом показался человеческий силуэт, хотя это был явно не человек. Контролер учуял настроение Клина и решил уйти! Изгой наблюдал за удаляющимся силуэтом: чуть сгорбленный, с несколько длинноватыми верхними конечностями, большой… Вдруг контролер повернул голову и посмотрел Клину прямо в глаза. У сталкера мороз пошел по коже от этого взгляда. Изгой видел через оптический прицел, что мутант глядит прямо на него, но он все-таки нашел в себе силы выстрелить.

— Теперь делаем так, — быстро заговорил Клин, переворачиваясь на спину и сбрасывая обувь, — ты надеваешь мои боты…

— Я?..

— Не перебивай! Времени в обрез! — оборвал изгой напарника злым шепотом. — У них есть шумовые детекторы: нас могли засечь по звуку моего выстрела… Надеваешь мои боты и изо всех сил дуешь за мной. Ясно?

— Клин…

— Я спрашиваю — ясно? Кажется, это наш единственный шанс. Не в обиду будет сказано, но долго ты просто не протянешь.

Говоря это, Клин вытащил из сумки плащ-накидку и, полоснув по ней ножом Брата, разделил на две части. Потом намотал их на ноги. Получились неуклюжие чуни, но это на некоторое время обезопасит его ступни от повреждений при быстром передвижении до ограды и дальше.

— Готов?

— Да. — Брат зашнуровал ботинки.

— Тогда вперед!

Клин вскочил и, пригнувшись, побежал в ту сторону, где находилось ограждение и светили прожектора. Брат, стиснув зубы от боли и испытывая ужасные муки, тоже пригнулся и двинулся следом.

Они подбежали к вышке и сбавили ход: рядом с одной из опор кто-то находился. Искатель. Клин пропустил под рукой винтовку и взял на изготовку. Их ждала неминуемая смерть, поскольку группировка «Искатель» обладала энергооружием, лишь малое касание заряда которого приводило к гибели. Оба сталкера двинулись вперед. В темноте трудно что-либо разглядеть, однако от внимания обоих не укрылось то, что наблюдатель маленького роста. У них еще оставался шанс проскочить незамеченными за спиной у искателя. Мощные прожекторы вполне могли слепить патрульного. Именно на это надеялся Клин. Он с удвоенной скоростью кинулся к ограждению. Брат, сипя сквозь зубы, двигался следом. Еще несколько метров — и они за оградой, а потом еще несколько — и они смогут укрыться за кустами, где недавно прятался контролер. Но им не повезло: искатель обернулся, и лампы, установленные на плечах его комбинезона, выхватили из темноты два силуэта.

Лица патрульного сталкеры не разглядели. Его скрывала защитная маска. Он поднял оружие, и оба поняли, что это их последняя ходка. Однако энергетическая винтовка не ухнула голубой убийственной молнией. Их изучали. А может, человек в серо-желтом комбинезоне сейчас через переговорное устройство внутренней связи спрашивал, как ему поступить с пересекшими периметр добытчиками идота? Клин стоял, не двигаясь. На его перемазанном грязью лице читался вызов. Позади него, уже почти хрипя, задыхался Брат. Он еле держался на трясущихся ногах и пребывал на грани обморока. Клин опустил винтовку. Жест не означал примирение, скорее безразличие. Изгой дал понять, что не боится умереть. Но искатель все еще не стрелял. Наконец, через несколько мгновений, тянувшихся вечность, дуло энерговинтовки колыхнулось в сторону ограды. Брат вздрогнул, Клин не шелохнулся. Искатель еще раз повел длинным стволом, как бы указывая направление, куда следовало отправиться задержанным. И — к удивлению обоих — это направление указывало в сторону леса. Клин не двигался. Не может быть — их отпускали! Ствол энерговинтовки качнулся в сторону заграждения в третий раз. На этот раз резче. И сталкеры кинулись к лесу. Искатель не стал стрелять им в спину. Это было просто чудом для обоих: они ушли!

Кое-как преодолев заграждение, оцарапав руки и оставив на острых шипах клочки одежды, Клин с Братом из последних сил бросились в лес. Уставшие и голодные, грязные и измученные, они буквально упали за редким кустарником, все еще ожидая подвоха от пропустившего их патрульного.

— Я… — задыхаясь, заговорил Брат, — такого… такого везения… я… еще не встречал…

— Угу. — Клин сплюнул.

Отвечать он не мог, поскольку тоже задыхался. Они не ели почти двое суток: на это просто не было времени. К тому же Клин измотался еще из-за того, что все время помогал напарнику. А теперь этот молниеносный рывок… Казалось, сердце сейчас выскочит из груди. Некоторое время они лежали молча, часто дыша.

— Клин, я тебе этого не забуду, — заговорил Брат. — Спасибо.

— Будешь должен. Надо быстрее убираться отсюда. Мы еще не ушли окончательно: кто знает, зачем нас отпустили?

Помолчав, он добавил:

— Но такого от «Искателя» я не ожидал. Даже представить не мог.

Клин приподнялся, встал на колени и огляделся.

— Так. Отдавай боты обратно. Мне еще в них тебя тащить.

— Сейчас.

Брат стал развязывать шнуровку, а Клин — разматывать промокшие куски плащ-накидки, которыми до этого обернул ступни. Дождь усиливался. Изгой вытер грязным рукавом капли воды на лице и замазал лоб и щеку еще сильнее.

— Вроде не воняет: обойдемся без респираторов. Так, дай-ка я гляну на твои ноги…

Раны на ногах Брата, слегка затянувшиеся, снова открылись, и теперь сталкер буквально истекал кровью. Клин скинул на землю заплечную сумку и стал рыться в ней. Через некоторое время он вытащил маленький пузырек и начал брызгать из него на раны, отчего Брат стискивал зубы.

— Обматывай. Быстро. Надо хоть как-то остановить кровь, — сказал Клин.

Брат сипло выдохнул. Дыхание его сбилось от острого жжения. Он кое-как стал наматывать мокрое тряпье на свои изувеченные конечности.

Стреляный вел кабана впереди, внимательно глядя перед собой. Стоял плотный туман из-за дождя, что лил с вечера. Кабан Стреляного — крепкий и послушный — шагал ровно, не спотыкаясь, мерно посапывая на ходу. Старший погонщик единственный ехал верхом. Остальные бодро шагали по обе стороны навьюченных животных, не годившихся и в подметки впереди шедшему сородичу. Зверь не только тащил груз, но еще и вез седока. Пелена тумана простиралась от земли метра на полтора, как раз почти скрывая животных и создавая впечатление, что по белой дымке плывут лишь головы погонщиков.

Однако туман не заканчивался на этой высоте: он поднимался выше, но был уже не таким густым. Стреляный внимательно вглядывался вперед, стараясь найти дорогу получше. Они вышли сегодня ночью и через несколько дней должны достичь конечной точки пути — подземного убежища торговца Тровича. Люди еще не успели утомиться, однако выбрать дорогу получше не помешает.

Дрессировать мутировавших кабанов начали после образования в Зоне идота. Границы последней значительно расширились, а радиоактивный фон увеличился. Техника, которой пользовались для перевозки оборудования и большого количества грузов, со временем начинала накапливать радионуклиды и выходила из строя. Приобретение новых мобильных единиц становилось с каждым разом дороже. Ученые нашпиговывали транспорт всевозможными защитными устройствами, что значительно увеличивало стоимость. Однако постепенно даже наиболее современные защитные устройства выходили из строя. В конце концов кто-то впервые попытался обучить кабана-мутанта перевозить большие тюки. Поспособствовал этому незаменимый идот. Звери охотно употребляли его в пищу и становились покладистыми и смирными. Стали появляться целые группы сталкеров, которые искали выводки мутировавших животных и приручали с раннего возраста, подкармливая идотом. Их стали называть погонщиками. Они вселяли уверенность и ужас одновременно. Группами в несколько десятков особей кабанов и всегда вдвое больше людей эти бесстрашные сорвиголовы сновали от одного торговца к другому, перевозя необходимые грузы. Добыча артефактов и идота стала для них второстепенной целью.

Обогнув желто-рыжие заросли, между которыми росло огромное широкое дерево, Стреляный хлопнул кабана ладонью по боку. Зверь остановился, а погонщик тут же взял висевшую на шейном шнурке дудку и дунул в нее несколько раз. Колонна замерла.

Зрелище, представшее перед ними, казалось более чем удивительным. Над туманом медленно передвигались плечи и голова, грязные настолько, что невозможно было разглядеть цвет кожи. На плечах бредущего, безжизненно свесив с одной стороны голову и обе руки, а с другой — ноги, лежал еще один человек. Стреляный спешился, взял оружие и медленно двинулся вперед. За ним последовали еще два погонщика.

— Куда двигаете? — спросил незнакомец, шагнув им навстречу.

От усталости он еле держался на ногах. Его шатало из стороны в сторону, но свою тяжелую ношу он не бросал.

— Отсюда — туда, — многозначительно сказал Стреляный. — Тебе чего здесь?

— Помощь нужна. Или хотя бы пара Волчьих Слез.

Грязный незнакомец в длинном плаще сделал еще шаг, но тут ноги его не выдержали, и он споткнулся.

Подойдя ближе, Стреляный пристально вгляделся в лицо грязного человека. Он показался ему знакомым.

— Клин? — невольно вырвалось у старшего погонщика.

Незнакомец встрепенулся, поднял голову и в упор посмотрел на погонщика:

— Не припоминаю…

— Стреляный.

На грязном лице появилась еле заметная улыбка:

— Все равно не помню.

Последние слова человек говорил уже в падении: он был сильно истощен. К счастью, Стреляный успел его подхватить, чуть не рухнув под тяжелым весом двух бесчувственных тел.

— Эй! Скорее сюда! Помогите мне!

Два погонщика тут же подскочили и стали помогать опустить перепачканных грязью сталкеров.

— Эй, Клин! — Стреляный похлопал изгоя по щекам. — Вы откуда взялись? Куда шли?

— К Зме надо… надо помочь Брату… — теряя сознание, еле слышно произнес Клин. — Он живой… Ноги у него…

Погонщик вытащил из чехла ПДА и включил режим радара, опасаясь подвоха, хотя и знал, что изгои подобным не занимались. Вокруг не было никого. Только в левом верхнем углу экрана светилась одинокая точка. Стреляный знал, что это жилище сталкера-шамана, поскольку еще до похода основательно изучил предстоящий маршрут.

Убрав прибор обратно в поясной чехол, Стреляный поднялся и дунул в дудку. Из тумана появилось еще несколько погонщиков.

— Давайте, найдите старую накидку для кабанов: нужна волокуша. Поможем этим сталкерам. Придется малость изменить маршрут. И положите в волокушу пару Волчьих Слез, чтоб облегчить животным ношу.

Только погонщики не называли кабанов мутантами.

Сказав это, Стреляный снова нагнулся к Клину, но изгой потерял сознание и не смог услышать последних слов погонщика и увидеть его внимательного взгляда.

— Им повезло, что здесь почти нет аномалий.

— Похоже, идиот рядом, — предположил один из подошедших.

— Верно, — подтвердил другой, сверяясь с детектором загрязнения. — Из-за идиота фон всегда выше обычного.

— Как бы там ни было, нужно отправить их к шаману. Жилище Зме немного в стороне от маршрута, но ничего, завернем.

— А Трович не сбросит коэффициент?

— Нет, Михаля, не сбросит, — уверенно произнес Стреляный. — Это не такой большой крюк, как ты думаешь.

Зме делал вид, что возится с сосудами на полке в своем затененном жилище. В нескольких плошках горели полупригодные остатки идота. На этот раз сталкер-шаман забрался севернее, чем обычно. Однако обосновался хорошо, выбрав большой нависающий обрыв. Клин не помнил, чтобы Зме бывал так далеко на севере: шаман любил более теплые места. Так что изгою повезло, что его друг оказался здесь. В большом балагане, который шаманы называли жилищем, было достаточно тепло, а ветви, служившие наружной стеной, уже порядочно оплело какое-то растение с длинным стеблем. Поэтому место обитания Зме обнаруживал только ПДА в режиме радара. Да и то лишь тогда, когда шаман находился тут.

Зме, казалось, не обращал внимания на то, что Клин собирался. Однако на самом деле он внимательно прислушивался к каждому шороху за спиной. Выждав еще немного, Зме произнес:

— Может, лучше подлечишься?

— Я нормально, — не оборачиваясь, произнес Клин.

— Мне лучше знать…

— Хватит, — оборвал изгой.

Зме — невысокий, с кривыми ногами, длинными спутанными волосами, доходившими ему почти до локтей, нечесаной редкой бородой и темными зубами — улыбнулся. Хотя это больше походило на оскал. Он подошел к другу.

— Ну хорошо, — сказал шаман, — раз ты решил, значит, так нужно. Но ты хоть питайся в дороге получше.

— Обязательно. — Клин застегнул ремень.

— Вовремя я сунулся на север… Да и хорошо, что вы попались Стреляному. Будь на его месте кто другой, неизвестно, как бы все обернулось.

Клин промолчал.

— Это правда, что вас отпустил искатель? — спросил Зме чуть погодя, сменив тон.

Изгой посмотрел на друга:

— Откуда тебе известно?

— Стреляный сказал. Ты в бреду нес всякую чушь. И об этом тоже говорил. Погонщик решил, что тебе совсем худо и не воспринял слова всерьез. Однако по твоей реакции видно, что это правда.

Шаман отошел в сторону и стал почесывать бороду.

— Ты думаешь, это не просто так?

Клин подошел к другу.

— Пока не знаю. Но это явно не обычное дело.

Некоторое время они помолчали, потом Клин стал собираться дальше. Небольшое жилище Зме почти полностью скрывалось под землей, поэтому света сюда попадало очень мало. Зме являлся лучшим сталкером-шаманом во всем северо-западном регионе Зоны и — на счастье изгоя — был его другом. Не просто компаньоном или напарником по ходке, а именно другом.

— Ты его вылечишь? — Клин пальцем указал на лежащего без сознания Брата.

— Кровь Камня сделает свое дело: кровотечение остановится, а раны затянутся. Что ему передать, когда очухается? — спросил Зме.

— Скажешь, что я ушел на север. К Фану. От него — к Ласке. Пусть расспрашивает информаторов. И пусть оставит тебе свои координаты. На обратном пути, если ты не изменишь место обитания, заскочу — узнаю, что к чему.

Клин стал перебирать контейнеры с идотом. Часть он пристегивал к ремням на поясе и клал в сумку, часть оставил лежать на месте. Честно разделив добычу, он повернулся к шаману.

— Это доля Брата, — сказал он, — вычтешь с него за лечение сколько нужно, когда он очухается.

— Можешь не сомневаться. — Зме обнажил темные зубы. — Однако как же вам повезло, что вы встретили Стреляного. Хороший он человек, даже маршрут изменил ради вас.

— Ничего, он еще мне вспомнит, — буркнул Клин. — Стреляный… В упор не помню, кто это.

— Главное, что он тебя вспомнил, — оскалился Зме некрасивой улыбкой. — И еще хорошо то, что он знал место моего теперешнего обитания.

— Это верно, — согласился изгой.

Он закончил собираться и посмотрел на друга. Сталкеры-шаманы не следили за своим внешним видом. Немытые космы, спутанные бороды, рваная старая одежда являлись их неизменными атрибутами. Иногда за глаза их называли несостоявшимися снорками. Единственное, что в них было похоже на остальных, — ПДА. Этим многофункциональным прибором шаманы пользовались охотно. Зме внес в свой какие-то заметки и поглядел на изгоя, почесывая бороду.

— Спасибо тебе, — Клин протянул руку, — в который раз спасибо.

Пальцы Зме продолжали блуждать в бороде:

— Угу.

Клин убрал так и не пожатую руку, вспомнив, что привычками шаманы несколько отличались от остальных. Сталкер поправил заплечную сумку:

— Ну, как повезет, так еще увидимся.

— Угу.

Изгой двинулся к выходу из жилища шамана.

— Ты уж питайся только получше, — прозвучало в спину.

— Ага, — обернулся изгой на выходе.

Горлов добрался до глухой стены и остановился. Ползти по узкому низкому проходу оказалось довольно тяжело — мешала теплая одежда. Он бы не стал забираться в подобное место, но бывший охотник очень устал и нуждался в отдыхе.

— В темноте, да не в обиде, — прокряхтел он под нос.

Очень часто в таких местах, куда забрался Горлов, люди оказывались непрошеными гостями. В подобных узких катакомбах любили устраивать жилище полтергейсты или крысоволки. Но выбирать не приходилось. В пределах видимости не нашлось ничего подходящего, а на поиски у Горлова уже не осталось сил. Он уменьшил свет фонаря и оперся на локоть. Аномалий в узком кривом коридоре не оказалось.

«Уже хорошо, — решил бывший охотник. — Теперь бы мутантов миновать».

Предварительный осмотр местности показал, что поблизости нет живых существ. Но кто мог предугадать, что случится в следующие несколько мгновений в Зоне? К тому же у Горлова с собой находился ценный артефакт — Душа. Она не спасала разве что от остановки сердца: другие ранения залечивала очень быстро. Но Душа притягивала к себе мутантов. Одному такой артефакт носить опасно. Однако и в случае неприятностей здесь, в Северных пустошах, Душа могла сослужить хорошую службу.

Изо рта бывшего охотника шел пар, но все же в укрытии оказалось намного лучше, чем снаружи. Погода переменилась, поднялся сильный ветер. Начавшийся снегопад ухудшил видимость, поэтому продвигаться дальше не представлялось возможным. Из-за начавшегося бурана можно легко проворонить подкравшуюся химеру. Эти твари нередко появлялись в Северных пустошах. К тому же Горлов сильно устал. И если бы в ближайший час он не прекратил движения, то просто упал бы, полностью обессилев.

Он подсунул под себя подстилку, не пропускавшую холод бетонного пола. Проход, по которому Горлов полз сюда, оказался довольно длинным, поэтому, если пожалуют мутанты, он должен их услышать.

Бывший охотник повернул фонарь и направил луч света в коридор с низким потолком. Путей к отступлению нет, но спрятаться в проходе без единого выступа негде. Поэтому любой, кто попытается подобраться к месту, где сейчас лежал Горлов, познакомится с его карабином.

ПДА в этих катакомбах наверняка не будет работать. Но вот установить звуковой сигнал через каждые пятнадцать минут на приборе можно. Что бывший охотник не замедлил сделать. Это позволит ему поспать урывками, просыпаясь через каждые четверть часа. Мало для полноценного сна, но вполне хватит, чтобы оставаться начеку.

Устроившись удобней, Горлов вздохнул и позволил себе расслабиться. Гипотермии он не боялся, поскольку его добротная одежда специально разрабатывалась для Северных пустошей. К тому же до сих пор бывший охотник питался довольно сносно, хоть уже и налегал на идот. Поэтому организму удавалось вырабатывать достаточное количество тепла. Одежду он раздобыл у ученых, которые расположились неподалеку от зоны Отчуждения с внутренней стороны. Лишь некоторые люди могли теперь покинуть пределы Зоны. После Большого Выброса границы Зоны расширились и по всему периметру образовалась Мембрана, которая пропускала лишь внутрь. Мембрана отделяла зону Отчуждения от самой Зоны. Благодаря этому надобность в охране периметра отпала. Охранные посты теперь находились лишь в зоне Отчуждения для того, чтобы окончательно пресечь попытки выбраться на Большую Землю. Если желающих выбраться из Зоны не сдерживала Мембрана, то это делали военные. Проникновению же внутрь Зоны никто не препятствовал. Выбраться обратно не представлялось возможным. Это могли сделать только ученые, раскрыв одну из тайн Зоны. Однако преодоление Мембраны с целью покинуть периметр давалось им с большим трудом. Для этого необходимо было точно просчитать такое количество природных показателей, физических явлений и аномальных феноменов, что переходы через образовавшееся ограждение осуществлялись крайне редко. И только в случае чрезвычайной необходимости. Впрочем, у Горлова имелся знакомый профессор, который мог в нужный момент покинуть Зону. Но эту возможность нельзя было просто купить. Старику не требовались артефакты или прочие невероятные чудеса Зоны. Бывший охотник знал это. Профессору Каскинену необходимо нечто такое, что раскроет тайну идота. Он уже довольно долго занимался изучением вещества, но до сих пор не нашел ответов на все интересующие его вопросы. И до тех пор, пока Горлов не мог помочь ученому, выход за пределы Мембраны оставался невозможен. Бывший охотник не стремился покидать Зону, но старался поддерживать связь с профессором. Словно приберегая его до нужного момента.

Они с Клином намеревались встретиться в святилище Ласки в назначенное время. Никто из них не мог знать наверняка, что поспеет вовремя. Существовало даже негласное правило, что к помощи информаторов следует прибегать спустя трое суток после назначенного срока. Но Горлов еще не добрался даже до святилища Ласки. Поэтому думать и гадать, где может находиться его друг Клин, значило зря забивать голову ненужными мыслями.

Бывший охотник даже хмыкнул, придя к такому выводу. Мозг его продолжал работать, а ему следовало отдохнуть. Поэтому Горлов решил переменить ход размышлений, но вскоре мысли его стали путаться и он отключился.

Клин прижался спиной к двум деревьям, растущим рядом, и вслушался в звуки. Где-то совсем неподалеку шла охота. Через некоторое время по нечеловеческим воплям и хлопкам дробовиков Клин понял, что охотились на зверей. Скорее всего — на кабанов. Или отстреливали зомби, невесть как забредших сюда.

Он немного расслабился и осмотрел левое предплечье. Маленькое желтое пятнышко сморщилось: через некоторое время должна сойти кожа. Клин имел неосторожность подцепить клопа, который, защищаясь, окропил внутреннюю часть его предплечья, вызвав тем самым химический ожог кожи. В принципе, пустяковая рана, но вначале, когда жидкость попала на кожу, боль была очень сильной.

Решив, что разумнее всего будет не попадаться на глаза неизвестным охотникам, Клин пригнулся к земле и двинулся дальше. Ставшее на некоторое время бесполезным оружие изгой закинул за плечо. Груз, который он нес, не превышал допустимых пределов, и поэтому движения сталкера ничто не сковывало. Однако, несмотря на легкий вес, то, что лежало в контейнерах Клина, имело очень большую цену. Идот — абсолютное топливо первого класса. На сленге — «черный идиот». Он образовывался в наиболее загрязненных местах после легендарного Большого Выброса, который расширил пределы Зоны на многие десятки километров и поспособствовал образованию Мембраны. За десять грамм такого добра давали по меньшей мере десятка три автоматных патронов. «Черный идиот» годился для приготовления чего угодно. Ученые, по слухам, использовали его как топливо, одиночки и отшельники, месяцами бродившие по пустошам, — как пищу или поглотитель для фильтров респираторов, ну а шаманы — как лекарство. К тому же идот стал единственным веществом, способным сопротивляться высокому радиационному фону. Это почти волшебное средство применялось в любом деле, всегда и везде. Не применяли «черный идиот» только в том случае, если он отсутствовал. Загадочным оставалось одно обстоятельство: «черный идиот» образовывался лишь в самых загрязненных местах. Поговаривали даже, что вещество это имеет разум, отличный, конечно, от человеческого. Но большинство опровергало эти нелепые байки. Сталкеры — единственные люди, знавшие о «черном идиоте» все или почти все, — не подтверждали подобные слухи. Но, несмотря на разные домыслы, идот всегда оставался вездесущим и неизменным в меновой торговле с торговцами, учеными, находившимися за пределами Мембраны в зоне Отчуждения, и людьми, живущими дальше, на Большой Земле. Клин нес целых восемь контейнеров: в шести — по два килограмма, в двух — по килограмму. Последние он надежно спрятал, скрыв под одеждой, на случай непредвиденных обстоятельств. Клин решил оставить их невидимыми для посторонних глаз.

Он сделал несколько шагов и укрылся в кустах. Вокруг все было тошнотворно-коричневым, тускло-рыжим или ядовито-желтым. Легенды про то, что некогда на деревьях росли листья зеленого цвета и в ясную погоду небо было не серым, а голубым, считались дурными россказнями. О проплывающих по небу белых облаках, напоминавших сгустки пара, вообще говорили только шутя. Люди, попавшие в Зону, довольно быстро забывали о прошлой жизни. Если они не могли забыть, то, как правило, погибали. Зона вытесняла понятия о прошлой жизни в другом мире. Она заставляла иначе думать, иначе чувствовать, иначе воспринимать. Постоянное серое небо над головой должно было вытеснить все представления о безопасности, а грязно-оранжевый лес вокруг — сделать глаза цепкими, а слух острым. Если такового не происходило, у человека практически не оставалось шансов выжить. Он мог опуститься до уровня попрошайки, но многие предпочли бы лучше умереть.

В первые же дни попавшие в Зону понимали, что останутся здесь надолго. Если не навсегда. Теперь Зона не слыла выгодным местом для того, чтобы сорвать большой куш, наткнувшись на дорогой артефакт. Попав сюда после Большого Выброса, человек понимал: для того, чтобы уйти, необходимо очень многое сделать. А чтобы уйти не с пустыми карманами, необходимо сделать нечто нереальное. И обычно смельчаков постигала неудача. Преодолеть образовавшуюся Мембрану казалось неразрешимой задачей. Кто-то погибал, а кто-то ломался. И оставался здесь навсегда. Поставки продовольствия, медикаментов, одежды, снаряжения и оружия шли бесперебойно, поскольку из Зоны во внешний мир непрерывным потоком шел идот. Сталкеры не задумывались над тем, для чего он нужен за пределами Мембраны. Здесь «черный идиот» спасал от радиации и позволял расслабиться. Что делали из идота за пределами Зоны — новые виды топлива или наркотические препараты — было неважно. Для обитателей Зоны жизнь среди мутировавших животных, зараженных пустошей и аномальных зон стала обычной. Сталкеры-одиночки бродили по пустошам, как теперь называли районы с повышенной аномальной активностью, добывая идот, погонщики приручали молодых кабанов, шаманы продолжали лечить больных, а группировки — бороться за богатые месторождения «черного идиота». О возвращении почти никто не думал. Те, кто ушел в Зону, давно перестали существовать для окружающего мира. Как и мир перестал существовать для них — для большинства.

Издалека донесся рокот винтов. Сначала тихий, он все нарастал. Клин бросился на землю, но голову поднял вверх. Над ним пролетел патрульный вертолет.

«Занятное с ними придумали дело», — подумал Клин.

Вертолеты патрулировали Зону лишь изредка. Относительно этого существовало два мнения. Либо вертолеты использовали исключительно для доставки грузов и связи с научными лабораториями, расположенными в разных уголках Зоны и в зоне Отчуждения. Либо за Зоной следили. Ходили слухи, что в Зоне поддерживают порядок и военные всячески пытаются препятствовать стычкам между группировками. Клин сам неоднократно слышал, что военные обстреливали сталкеров во время боя. Однажды это была заваруха между «Искателем» и одиночками, прокравшимися одновременно с разных сторон на охраняемую территорию с образованием идота. Тогда, насколько помнил Клин, из одиночек не выжил никто, а искатели понесли немалые потери. В другой раз из НУРСов дали залп по мародерам, которые напали на погонщиков. Досталось и тем, и другим. Люди роптали и требовали у торговцев переговоров с военными, но все оказалось напрасным. Прекратить поставки идота за пределы Зоны, чтобы добиться выполнения своих требований, сталкеры не могли, поскольку нуждались в оружии и прочем. А военные не особо прислушивались к разговорам торговцев — единственной связи с внешним миром. У живущих за пределами Зоны устоялось мнение, что внутри Мембраны находятся люди низшей категории. Здесь кишели мутанты, содержалось большое количество отрицательной энергии, проявляющейся как аномальные явления, и имелся высокий радиационный фон. Неудачники, решившие попробовать себя в качестве сталкеров и обрекшие себя на жалкое существование среди таких же, как они сами. Постоянно питаясь консервами и подвергаясь излучению, эти люди мечтали о быстром обогащении. Они даже не представляли себе, что могут остаться в Зоне навсегда. И даже если бы они решили вернуться, каким-то чудом преодолев Мембрану, их не выпустили бы военные посты зоны Отчуждения, хорошо укрепленные и разделенные на несколько полос обороны. После Большого Выброса и образования Мембраны границы Зоны больше не расширялись, поэтому охранявшие зону Отчуждения войска спокойно несли службу, не опасаясь смещения границ, как это случалось раньше. Зона стала считаться единственным местом в мире, где можно было обогатиться в короткий срок или сгинуть. Второй Клондайк, как в шутку говорили военные. И шедшие в Зону люди проходили зону Отчуждения почти беспрепятственно, не подозревая о том, что шансов вернуться обратно практически нет. Не давала Мембрана. Но мало кто верил в это явление, пока не проверял на собственном опыте. Однако после этого думать о возвращении было поздно.

Увлекшись наблюдением за вертолетом, Клин проворонил летающую дрянь, ужалившую его сквозь одежду чуть ниже локтя. Шлепнув себя по руке, изгой почувствовал сильное жжение и, осмотрев место укуса, обнаружил большой волдырь.

Тихо выругавшись, Клин приложился к оптике винтовки и стал изучать местность, по которой пролегал его дальнейший маршрут. Кусты, несколько покосившихся деревьев, которые так и не упали на землю, зацепившись кронами за стволы соседей, трухлявый пень с наростом лишайника, желтая трава, маленький белый обрывок чего-то… Бумага?.. Или полиэтилен?.. Но откуда здесь взяться бумаге? Сердце Клина забилось чаще, и он сосредоточил внимание на белом объекте, который лежал на земле. Всматриваясь, он заметил также и темные пятна на палых листьях. Стараясь не шуметь, изгой ползком передвинулся на несколько шагов влево, укрываясь в высокой траве. Снова взглянув через оптический прицел винтовки, он заметил ботинок, торчащий из-за большого упавшего дерева. Выждав еще немного и не отрывая взгляда от ботинка, Клин понял, что его первая догадка верна. Здесь кто-то истекал кровью и пытался перевязать рану. Об этом говорили обрывок от упаковки перевязочного материала и пятна засохшей крови.

Изгой достал из чехла на сапоге стеклянный нож. Пригибаясь к земле, медленно и осторожно сталкер направился к лежащему дереву, из-за которого торчал неподвижный ботинок.

Человек лежал лицом вниз, одетый в комбинезон с капюшоном коричневого цвета. Клин выпрямился во весь рост, потом присел и спрятал нож.

Левую руку мертвец вытянул вперед, и в пожелтевших пальцах виднелся перевязочный материал. Очевидно, его сильно ранили в живот. Об этом свидетельствовали ссохшиеся потемневшие листья вокруг тела. Рядом лежали бесполезный теперь дробовик и сумка. Тело пролежало здесь недолго, потому что его еще не обнаружили ни звери, ни люди. Очевидно, Клин первый нашел мертвеца.

Изгой не заметил на комбинезоне никакой эмблемы и решил, что мертвый человек — отшельник либо заблудившийся охотник. А раны получил, скорее всего, от крупного зверя вроде кабана или химеры. Вот только почему тело не съедено? Вероятно, зверя что-то напугало…

Где-то далеко противно заверещал сокол-охотник. Ему вторил сокол-падальщик. Эти звуки вывели Клина из некоторого оцепенения и вернули к суровой действительности. Изгой не стал забрасывать тело палыми листьями, как собирался сделать это несколько мгновений назад. Оружие мертвеца и снаряжение он тоже не взял. Брать с трупа — это удел мародеров. Клин оглянулся и прислушался. На некоторое время воцарилась тишина. Твердо, уверенно, словно стена. Единственное, что изменилось — небо. Из тускло-серого оно превратилось в красно-малиновое, почти красивое, но Клин знал, чем чревата эта красота. Через несколько мгновений появилось подтверждение мыслям изгоя: вдали еле слышно пророкотал гром.

Его не смутили плохие приметы: найденный труп и голос сокола-падальщика. Клин старался не обращать внимания на суеверия, так охватившие всех в последнее время. Он поправил ношу и двинулся на север, где, как он знал, находилось святилище торговца Фана. Там можно укрыться от щелочного дождя и отдохнуть. К тому же святилище, к которому направлялся Клин, имело еще одну особенность: заправлял в нем его давний приятель. Поэтому отдых после длительной ходки сталкеру был обеспечен. Но главное — убежище любого торговца предоставляло связь с Большой Землей. А это значило многое. Пополнить боезапас, получить нужные медикаменты или необходимые вещи могли помочь и погонщики. Или группировка «Коми» — бродячие торговцы, как их еще называли. Но в святилище всегда имелась возможность добыть нечто большее, чем просто одежда, еда или патроны.

Кипиш и Феликс подходили к святилищу Фана с востока. По их прикидкам, севернее располагался небольшой заброшенный поселок, в котором должны находиться наемники. Свои ПДА они не включали. Берегли заряд аккумуляторов. Лица обоих сталкеров покрывала щетина. Длинные космы жирных спутанных волос выбивались у Кипиша из-под кепки. Обоим не на что было приобрести даже бритвы — не то что аккумуляторы к ПДА. Они двигались медленно и осторожно, хотя длительный переход и усталость давили всей тяжестью. Обоим хотелось как можно скорее попасть под защиту стен убежища. На нервы действовала также последняя их ходка за хабаром, оказавшаяся неудачной. Дождь, который должен был начаться в скором времени, тоже не радовал.

Кипиш, одетый в коричневую куртку, такого же цвета штаны, крепкие ботинки и смешную бледно-коричневую кепку, шел впереди. Благодаря маленькому росту он почти скрывался в высокой траве, местами доходившей ему до макушки. В этом поле с отдельно стоящими деревьями он легко мог затеряться. Оружие Кипиш имел простое — штурмовую винтовку ближнего боя АС Вал. За спиной висел неизменный заплечный мешок, на сегодняшний день практически пустой. Феликс двигался немного медленнее, на расстоянии от друга. Он дольше задерживал взгляд на предметах и чаще прислушивался. А объяснялось это тем, что Феликс осматривал дальние рубежи, напрягая зрение. В руках он держал снайперскую винтовку СВД. Кипиш, в свою очередь, держал под контролем близлежащее пространство. Их союз являлся очень эффективным, поскольку они одновременно держали под наблюдением большую площадь.

Ведущий остановился. Феликс, шедший следом, тут же присел и начал осматривать пространство вокруг через оптику. Кипиш не спеша оглянулся и мотнул головой — «подходи». Ведомый выпрямился во весь довольно приличный рост и подошел к напарнику. Опасность им явно не грозила, поскольку Кипиш не стал даже пригибаться.

В высокой траве лежал труп кабана. Животное убили давно, и кто-то бесшабашно вырезал из него лучшие куски. Туша разделывалась неумело, поскольку многих надрезов можно было избежать, как прикинул про себя Феликс.

— Однако лежит давно, но соколы еще не обнаружили. Мародеры? — Кипиш поднял голову и посмотрел на друга снизу вверх.

— Скорее всего. Видишь, сколько мяса пропало?

— Может, кому-то нести было в тягость? — предположил Кипиш.

— Вряд ли. Туша разделана неумело. Не изгои и не погонщики, и уж тем более не охотники.

— Может, кидалы? — предположил Кипиш.

Феликс посмотрел вверх: небо меняло цвета, становясь красно-оранжевым.

— Может… Ладно, давай двигаться дальше: скоро дождь начнется. Надо успеть к убежищу до его начала.

Кипиш кивнул и пошел вперед. Они шли к убежищу не только для того, чтобы переждать дождь. Недавно один информатор донес, что ими интересуется некий Фан, дабы предложить заключить договор. Поскольку оба сталкера были на мели, они решили встретиться с торговцем святилища и узнать, что за договор тот хотел заключить. Кипиш не брезговал никакой добычей по одной причине: он имел спутницу жизни. А любовь к ней заставляла стараться добыть как можно больше хабара и переправить его за Мембрану, чтобы девушка ни в чем не нуждалась. Иногда на ПДА приходили сообщения, которые передавали от нее. Тогда возникали скандалы, касающиеся образа жизни маленького сталкера, но менять род деятельности Кипиш не хотел, поскольку добыча артефактов, а с недавнего времени идота, являлась очень выгодным делом. Он надеялся, что в будущем сможет покинуть Зону и вернуться домой. Феликс, наоборот, относился к делам с большой осторожностью. Некоторые — сомнительные — ходки он отклонял, договоры средней опасности заключал неохотно и, только будучи полностью уверенным, брался за дело.

Погода стала ухудшаться. Вдали послышался рокот винтов вертолета, отчего оба сталкера присели и на время замерли. Небо из оранжевого стало превращаться в алое. Кипиш замедлил шаг, чтобы напарник смог поравняться с ним.

— Какой дождь будет? — спросил он, когда Феликс остановился за его спиной. — С кислотой?

Высокий сталкер помотал лопоухой головой из стороны в сторону:

— Нет: когда кислотный идет, как я заметил, температура не падает.

Кипиш кивнул.

— Послушай, — спросил Феликс, — ты хорошо знаешь этого Фана?

— Встречался несколько раз, но это не мой знакомый.

— Вот как?