Кровь Зоны Обуховский Артем

Человек, спустившийся со сторожевой вышки и приведший их в общинный дом, переводил взгляд с одного на другого.

— Один караван останавливался у нас на ночь. Не знаю, те ли это, кого вы ищете. — Человек держал в руке нечто вроде короткого вертела с насаженными на него кусками мяса.

Стреляный обернулся всем корпусом. Он не ожидал такой удачи, поэтому от удивления забыл про вытянутые вперед руки и так и остался стоять, держа их перед собой.

— Давно это было? — Дин поправил ремни, давящие на плечи.

— Два или три дня назад. Они предоставили нам кое-какие товары. Так далеко на севере нет ни одного святилища, и мы иногда терпим нужду в самом необходимом. На юг от нас только Фан. Как он?

— Мы идем от Тровича… А в каком направлении двинулись погонщики? — Стреляный, казалось, не слышал жителя поселка.

— На север. С ними был человек, непохожий на погонщика, и девка. Они прибыли с двумя ранеными. Одного они оставили здесь, а второго забрали с собой. — Говоривший оторвал кусок жесткого тянущегося мяса и стал медленно пережевывать.

Стреляный и Дин переглянулись.

— Если хотите, можете остаться в лагере. Нам сейчас нужны люди: мародеры покоя не дают. Наблюдатели то и дело их отстреливают. Да и контролеры чаще обычного приходят с севера, словно перед причиной…

— Где раненый? — перебил говорившего Стреляный.

Голос его задрожал: он словно почувствовал что-то.

— У нашего шамана. — Местный, одетый в буро-оранжевого цвета плащ, пошевелил такого же цвета усами.

— Мы можем взглянуть на него? — спросил Стреляный.

Человек расплылся в улыбке, обнажив темные порченые зубы:

— Это ваше право.

Он развернулся и двинулся к выходу из общего дома.

Стреляный пошел за ним следом. Откуда-то из темного угла раздался кашель, кто-то негромко и невнятно заговорил… Погонщик не сразу понял, что Дин пытается привлечь к себе внимание. Стреляный обернулся, не сбавляя шага.

— Да тихо ты, — зло прошипел проводник. — Иди, как шел, и не выдавай того, что сейчас слушаешь меня.

Стреляный еле заметно кивнул.

— Мы в лагере темных.

Погонщик еле слышно охнул.

— Этот тип сказал, что они постоянно подвергаются нападениям мародеров, но я не заметил ни одного тела вокруг. Возле общинного дома нет попрошаек, которые бы искали пропитание.

Дверь общего дома скрипнула, когда местный ее открыл и вышел под дождь. Это дало возможность Стреляному обернуться.

— Ну и что? — спросил он.

— Мне кажется, тут что-то не так. Так что будь наготове. Люди, которых я видел в общинном доме, не похожи на бродяг. Скорее это больные.

— Не пугай меня: только из одной передряги выпутались, теперь еще твои подозрения.

— Если бы я ошибался, но… В тоннеле ведь не ошибся.

На это погонщик возразить не мог.

— Подозрительно тут.

Местный вел их кривыми дорожками лагеря, стараясь передвигаться под многочисленными навесами, имевшимися почти на каждом строении. Их устанавливали для того, чтобы хоть немного воспрепятствовать образованию грязи, поскольку частые дожди превращали землю и глину под ногами в неприятное месиво. Конечно, сделать почву совсем сухой навесы и козырьки не могли. Однако образованию более твердой поверхности в минимальной степени они способствовали, и благодаря этим нехитрым приспособлениям ноги лишь в некоторых местах проваливались по косточки. Если бы навесы отсутствовали, грязь на улицах наверняка доходила бы до колен. Лагерь находился на ровной местности, и стекать воде было просто некуда.

Они быстро дошли до жилища шамана — большого балагана, находившегося с внутренней стороны безобразной стены.

— Я оставлю вас. — Местный снова оторвал кусок жесткого мяса с вертела. — Нужно возвращаться на вышку. Обратную дорогу до общинного дома найдете?

— Можешь не сомневаться, — заверил его Дин и незаметно подтолкнул Стреляного к жилищу шамана.

— Подумайте над моим предложением. Может, все же решитесь остаться.

Проводник неопределенно кивнул и снова толкнул Стреляного, впавшего в некий ступор от слов Дина. Однако это укрылось от внимания местного, и он, развернувшись ко вновь прибывшим в поселок бродягам спиной, отправился по своим делам.

Крук и Дели вошли в святилище Морса, с трудом волоча ноги от усталости. Обессиленные, они буквально упали на лавки. Немой держался молодцом до самого конца. Он не подавал виду, что ему тяжело, хотя еле держался на ногах. Впрочем, ворчать он все равно не мог, и пожаловаться тоже.

— У тебя есть идиот? — устало выдохнул проводник.

— А? — Крук глянул на друга.

— Идиот есть? Надо бы че-нить перегрызть да завалиться поспать: сил нет. А дела могут и обождать.

— А-а-а, — протянул информатор. — Не, нету. Но Морс мне должен. Сейчас пойду гляну, что у него есть.

Крук поднялся и двинулся к стойке, за которой находился сам торговец святилища. Внешний вид Морса оставлял желать лучшего, и информатор это сразу заметил.

— Как самочувствие? — спросил Крук. — Ты неважно выглядишь.

Морс смотрел перед собой, но ничего не видел. Его светлые волосы торчали в разные стороны, словно солома. А худощавое лицо с перебитым и неправильно сросшимся носом осунулось еще больше. До этого торговец никогда не имел дел с наемниками. Теперь за его спиной время от времени прохаживался то один наемник, то другой.

— Крук…

Морс пробормотал имя информатора то ли утвердительно, то ли вопросительно.

— У меня нет идиота, но сейчас жизненно необходима еда, — многозначительно сказал Крук.

— А… Да-да, Крук, сейчас…

Морс, все так же ничего не видя перед собой, полностью погрузившись в свои мысли, исчез в дальней комнате. Вскоре он появился. Взгляд его стал несколько осмысленнее. В руках он держал несколько банок с концентрированной пищей. Крук поморщился, но в его положении выбирать не приходилось.

— Что случилось? — спросил информатор, принимая банки из рук торговца.

— Да… Неприятности с одним из наших. Собрались решать, как быть, а тут непредвиденные обстоятельства.

Морс немного наклонился вперед и понизил голос. Они с Круком всегда были в хороших отношениях, поэтому торговец решил поделиться с информатором свежими сплетнями.

— Слыхал про некоего Фана?

Крук кивнул.

— Так вот, он поступил хуже, чем мародер. Подставил пару толковых одиночек, а там и военные нагрянули. Устроили свалку. Что к чему, никто ничего не разберет, только вот как теперь быть нам, торговцам, — неизвестно. После инцидента с этим Фаном теперь непонятно, как все обернется. Возможно, прекратятся поставки необходимых вещей.

Глаза информатора в изумлении округлились.

Морс наклонился еще ближе и сказал уже почти шепотом:

— Только, Крук, пока особо не болтай, а то мало ли как все станется.

Информатор кивнул:

— Мы с Дели перекантуемся у тебя несколько дней?

— По мне хоть всю жизнь живите, — улыбнулся Морс.

Крук вернулся к столу, за которым сидели проводник и Немой, поставил банки.

— Сдается мне, что отдых откладывается, — сказал он ровным тоном.

— Что такое? — Дели поспешно вскрыл жестяное дно ножом и принялся выковыривать розовую массу.

— Морс говорит, что был инцидент с торговцем Фаном.

— И? — Дели доставал из банки ее содержимое, роняя куски на столешницу.

Немой взял одну банку и стал вертеть в руках.

— Чего уставился? Наваливайся, — сказал ему проводник с набитым ртом, потом повернулся к информатору. — Ну, и что там?

— Могут прекратиться поставки нужных вещей, — тихо произнес Крук. — Мы можем остаться без самого необходимого.

Шаман оказался пожилым, но довольно высоким. Кожа его ссохлась за долгие годы жизни, выцвела, и перед вошедшими проводником и погонщиком предстал седой сутулый старик в ужасных прохудившихся обносках. Лохмотья его настолько износились, что тяжело было определить, какими именно вещами они были раньше. Борода старика доходила до пояса, длинные волосы — до самых локтей. Он обернулся на звук и, сощурившись, посмотрел на вошедших. Шаман походил на излома, только без горба. В какой-то момент проводник и погонщик одновременно представили, как гипертрофированная рука мутанта выбрасывается вперед. Оба замерли. Сходство шамана с изломом — одним из самых коварных мутантов Зоны, способным даже говорить, — казалось очень сильным. Излом, как и этот шаман в лохмотьях, выглядел как суховатый старик. Единственное, что выдавало мутанта, — это его горб. У шамана его не оказалось.

Несколько светильников в балагане создавали достаточное количество света. Этому способствовали также большие прорези окон с козырьками над каждым, расположенные почти под потолком.

— Мы к шаману, — несмело произнес Дин.

— Я слушаю, — хриплым полушепотом ответил старик.

— Недавно в вашем лагере остановились погонщики… — начал Стреляный.

— Многие из них со щелочными ожогами, — закончил за него шаман.

— Они оставили раненого…

— Он умирает.

— Мы хотели посмотреть на него…

— Чтобы проститься?

Старик на некоторое время замер. На его теле не шевельнулся ни один мускул, не сдвинулась с места ни одна морщина, а прищуренные глаза словно остекленели. Потом шаман улыбнулся, обнажив серые кривые зубы.

— Он за ширмой, — сказал он уже не хриплым слабым голосом, а довольно низким басом.

Зная нрав шаманов, Стреляный и Дин не удивились и не придали значения тому, что пожилой седовласый человек сменил тон голоса. Они прошли за ним в один из углов балагана и заглянули за ширму. В обезображенном лежащем человеке погонщик с трудом узнал Фалю. В горле Стреляного застрял ком, и он ничего не смог сказать. Изуродованный ожогами погонщик все еще был жив, но в бессознательном состоянии. Его грудь слабо вздымалась, и только этот признак указывал на то, что он еще не умер.

— Это один из них. — Старик снова перешел на хриплый полушепот.

Стреляный отвернулся и отошел.

— Ты знаком с болезнями пустошей? — спросил Дин шамана.

Вопрос проводника казался не к месту. Просто Дин, увидев человека из каравана напарника, подумал о ведомой, которую оставил у некоего Филиппа. Они вместе с Самоклейкой столько пережили вместе, а Дин за всю дорогу с погонщиком даже ни разу не вспомнил о ней.

— Нет, — прохрипел старик.

Дин вспомнил о ведомой, но тут же забыл о ней, поглощенный насущными проблемами. Подозрения буквально рвали его на части. Внимательный и осторожный, Дин решил как можно скорее подтвердить догадки относительно места, куда они со Стреляным попали. Проводник оглядел жилище шамана:

— Балаган внутри поселка…

— Встречается часто. — Шаман снова начал игру в окончание фраз за собеседника.

— Те, кто приходят к вам…

— Рассказывают о том, что происходит.

— Они возвращаются?.. — Дин решил пойти на риск и задать провокационный вопрос старику прямо в глаза.

— Их мало.

— Мало тех, кто возвращается?

Глаза проводника стали почти лукавыми. Он весь напрягся, готовясь в любое мгновение выхватить оружие и разнести голову стоящего перед ним человека.

Старик на короткое время замер, а потом съежился и кинулся на Дина, обнажив крепкие зубы.

Дождь и густые кроны деревьев не позволяли видеть далеко, но не заметить поднимавшиеся впереди здания было трудно.

— Вот они. — Горлов остановился и приложил ладонь ко лбу козырьком, прикрывая глаза от ливня.

Валик молча посмотрел вперед. Такого погонщик еще никогда не видел. Возвышенность впереди имела исполинские размеры.

— Да-а-а, — протянул Алиф, — это не те поселки, что встречаются в пустошах.

Зрелище подействовало на всех ошеломляюще и завораживающе. Даже ворчливый Михаля то и дело подымал голову и глядел на здания. В зданиях зияли темные провалы окон. Некоторые стены разрушились от времени. Изредка между ними виднелись участки с мелкой растительностью. Эта редкая чахлая растительность, непонятно каким образом сумевшая закрепиться на бетонных перекрытиях, только усиливала вид полного унылого запустения.

— Так-то оно так, — Валик, промокший до нитки, свинтил колпачок фляги, — но как мы его перейдем?

— Радиационный фон повысился, — сказал Алиф, глядя на старый дозиметр.

— Не волнуйся. — Горлов говорил уверенно. — Как подойдем ближе — станем лагерем, а я поищу одно место. Здесь должен быть проход.

— Что я слышу? — Алиф повернулся к сталкеру. — Ты говоришь о стоянке? Ты, который торопил нас всю дорогу!

— Это вынужденно. — Горлов не ответил на сарказм погонщика. — Я пытаюсь спасти друга. Для этого нам нужно двигаться на север. Только так у него будет шанс. Промедление в дороге приближает его смерть. К тому же перед переходом через поселок нам всем неплохо бы обсохнуть. Впереди будет еще холоднее.

Сказав это, бывший охотник двинулся дальше, поскальзываясь в грязи.

— Лучше бы мы его бросили еще возле реки, — еле слышно проворчал Валик. — Все равно он не жилец.

Его никто не услышал. Он спрятал флягу и двинулся следом за кабаном, который уже ушел вперед. Его отношение к ходке стало меняться. Михаля откровенно наглел и при каждой удобной возможности пытался настроить людей против Валика. Погода становилась все хуже. Шесть человек и двух животных они уже потеряли, хотя Горлов говорил, что они не прошли даже половину пути. А Стреляный все не нагонял караван. Нехорошие мысли лезли в голову Валику. Он все думал о плохих приметах и сам себе навязывал мысль, что их поход закончится нехорошо.

— Эй, старшой, — раздалось за спиной, — глянь, как там Неугад? Дурень просил.

Валик оглянулся и сбавил шаг. Вскоре его догнал кабан, тащивший волокушу с раненым, рядом с которой шел Дурень.

— Что такое?

— Да вот, — погонщик то и дело смахивал собирающуюся воду с плаща, которым укрыли раненого, — у него кровь пошла.

Валик нагнулся.

Мертвенно-бледное лицо Неугада с закрытыми глазами выглядело страшно. Валика передернуло. Губы раненого посинели. И вот сейчас на этих губах выступила кровь.

— Можно попробовать вернуть его в лагерь темных, где мы оставили Фалю, — размышлял Валик вслух, рассчитывая свою скорость так, чтобы поравняться с идущим рядом кабаном. — Но кто с ним отправится?

— Когда идет кровь — это плохо.

— Знаю я, Дурень, знаю. Если ему и повезет, то заразы какой-нибудь нахватается. Это уж точно. Раны-то у него видал какие.

Вдруг в небе сверкнула ослепительная молния, а потом раздался ужасный гром, эхом отразившийся в мертвом поселке. Впереди кто-то заговорил, потом послышался голос Горлова:

— В этих местах такие грозы — норма.

— Что Неугад? — Валика и Дурня догнал Раксол.

— Жив, но плох.

— Еще бы: такие раны. Добро бы не помер. Проклятая плоть.

— Я тоже на это надеюсь, — сказал Валик. — Ох, чую, нелегким будет переход через этот поселок.

— А может, повернем? — неуверенно предложил Дурень. — Авось Неугада успеем дотащить до лагеря темных? А?

Он преданно посмотрел на старшего погонщика.

— Нет, — отрезал тот, — мы не станем нарушать договор. Стреляный сказал мне делать все на свой почин, если сочту нужным. Я стараюсь для всех. Для Неугада тоже. И все равно что…

Тут он оборвал фразу. Ни к чему остальным знать о том, что думает Валик о Михале. Последний пытается пролезть в старшие погонщики, пока нет Стреляного. Что ж, пусть лезет, но Валик этому помешает.

— Пусть ведет Горлов. Кто знает, может нам действительно неслыханно повезет? — улыбнулся Валик.

Он не стал говорить Раксолу и Дурню о его разговоре со Стреляным в поселке недалеко от святилища Тровича. Вряд ли погонщики придали большое значение происшествию возле спонтанки, поблизости от жилища Зме. Большинство даже не обратило внимания на то, что раненый изгой, находящийся сейчас в волокуше, — тот самый, что ушел от искателей с охраняемого периметра живым, да еще с раненым напарником на плечах. Именно он в бреду говорил, что из-за ограждения спонтанки их выпустил искатель. И Стреляный предположил, что грядут некие важные события. Вот Валик и решил — пришла пора действовать. Ну, а если ошибся, то они со Стреляным поговорят «по душам» и разойдутся по разным углам.

Но Валик не сомневался, что поступил правильно. Действовать необходимо было тогда, у реки, когда на группу людей напали мародеры.

«Вот только Стреляный что-то не спешит, — старший погонщик оглянулся на хвост растянувшейся колонны, — а Неугаду и этому Клину становится хуже».

— Ах ты гад! — Стреляный среагировал в мгновение ока, ударив шамана локтем в верхний отдел позвоночника.

Раздался глухой хруст. Старик обмяк и навалился всей тяжестью на Дина. Гипертрофированная длинная рука мутанта повисла до пола. Проводник, хоть и готовился к проявлению агрессии со стороны местного шамана, все же не ожидал, что все произойдет так быстро. Он едва успел вытащить нож, но вряд ли смог бы пустить его в ход. Крепкие зубы старика добрались бы до лица или шеи Дина намного быстрее.

— Так это же излом, — пробормотал Стреляный. — Темные держали у себя шаманом излома…

— Уходим отсюда. — Проводник скинул с себя труп.

— Ничего не понимаю. — Стреляный смотрел на напарника широко раскрытыми глазами. — Почему он бросился на тебя?

— Нужно уходить из этого лагеря. Немедленно.

— А отдых? — растерянно спросил погонщик.

— Если мы останемся здесь, можем остаться навсегда. Уходим! Быстро! — Дин снял с плеча винтовку.

Стреляный, мало что понимая, взял оружие наизготовку. Проводник подскочил к выходу из балагана и осторожно выглянул.

— А Фаля? — Погонщик стоял за спиной проводника.

Он не возражал. За короткое время, которое они провели вместе, Стреляный убедился, что проводник из Дина толковый, с хорошим чутьем и отработанными навыками. К тому же Дин имел острый ум и зачастую просчитывал ситуацию наперед.

— Я не шаман, но кажется мне, что ему уже не помочь. — Дин обернулся и посмотрел на Стреляного. — Если бы ему можно было помочь, твои бы его не бросили.

С таким фактом спорить Стреляный не стал.

— Я думаю, что выйти можно через их хлипкую ограду. Плохо, что сейчас день: ночью ушли бы легко.

Снаружи продолжала бушевать непогода. Дин вышел из балагана. Стреляный не отставал и не задавал вопросов. Все разъяснения можно получить потом. Сейчас не стоило отвлекать проводника.

Лагерь казался пустым. Только на вышках сквозь пелену дождя угадывалось движение.

— И как будем уходить? — не выдержал Стреляный.

— Почем я знаю как? — зло ответил Дин. — Это я нас сюда привел. На погибель. Виноват. Но кто ж знал? Мы устали. Нам необходим был отдых.

— Может, объяснишь мне, что случилось?

— По-моему, Стреляный, темные чувствуют Черную Душу. — Проводник вынул из контейнера черный артефакт с красными мраморными пульсирующими прожилками. — Они считают, что эти артефакты — сердца погибших темных…

— Что? — Глаза Стреляного округлились.

— И они мстят владельцу артефакта.

Погонщик сглотнул и бросил артефакт в грязь.

— Поздно… Как думаешь, если мы двинем через ограду, успеем добежать до леса?

Стреляный огляделся:

— Не знаю. Но если все так, как ты говоришь, времени у нас мало.

— Мне кажется, это наш единственный способ уйти отсюда. По-хорошему они нас не выпустят.

— А…

— Много говорим.

Дин проскочил по накрытому навесом проулку и заглянул за одно из строений, которое располагалось ближе других к ограде. С севера донесся звук далекого раската грома. Теперь проводник понял, почему Черная Душа вызывала отвращение к владельцу артефакта…

— Давай быстро! — громким шепотом скомандовал он.

Оба юркнули за строение и вскоре достигли ограды.

— Лезь. — Дин оглянулся.

Стреляный не заставил повторять дважды, полностью полагаясь на чутье проводника, подпрыгнул, ухватился за край ограды и стал подтягиваться. Тут же с ближайшей вышки донесся крик.

— Бегом! — Дин подпрыгнул, предварительно закинув винтовку за плечо, и ухватился за ограду рядом с погонщиком.

На вышке раздалось еще несколько невнятных возгласов, а потом раздался выстрел, и возле рук Дина вжикнула пуля. Стреляный уже успел к тому времени перегнуться верхней половиной тела через ограду. Проводник подтянулся, сделал выход на прямые руки и снова услышал выстрелы с вышки. Он оглянулся — в проулке уже появились темные.

— Давай, ты, скорее! — раздалось с наружной стороны.

Стреляли теперь без остановки и, как показалось проводнику, не с одной вышки. Дин наклонился вперед и почувствовал, как правую ногу обожгло болью выше колена. На мгновение его рывок замедлился, но все же проводник изо всех сил старался перегнуться через ограду, чтобы упасть наружу. Он снова почувствовал резкую обжигающую боль. На этот раз возле левого локтя. Это снова на какие-то мгновения его парализовало, но он все же не сдавался.

— Ну! — крикнул Стреляный, уже не опасаясь, что его услышат в грохоте беспорядочных выстрелов.

Дин сделал последнее усилие и почувствовал, что его схватили сзади за ноги. Преследовавшие их темные уже успели добежать до ограды.

Сразу после того, как Дин почувствовал вцепившиеся в него руки, появилась резкая боль в левой ноге. Кто-то или ткнул в икру чем-то острым, или попросту укусил. Дин рванулся изо всех сил, но почувствовал, что его тянут назад. Он с криком стал подтягиваться, но у него ничего не получалось. Последним усилием он закинул руку за ограду, так что локоть лег как раз на верхушку старого куска железа. В левой икре снова раскатилась боль. Проводник отчаянно тянулся вверх. В последнем усилии он рванулся и тут почувствовал, что его ухватили за руку с внешней стороны ограды. А следом за этим над ним показалась голова Стреляного.

— Держись! — рявкнул погонщик и с силой потянул Дина на себя.

Стреляный перекинул через ограду руку с короткой штурмовой винтовкой и дал длинную очередь. Хватка в ногах ослабла, и через мгновение оба кубарем слетели с ограды с внешней стороны. Погонщик сразу же сменил магазин, а Дин попытался подняться, но пошатнулся и упал на одно колено.

— Что такое? — Стреляный посмотрел на напарника.

— Нога, — прохрипел проводник.

Над оградой свистели пули, а слева раздался гулкий удар — темные отвалили кусок жести, служивший им воротами. Очевидно, они решили во что бы то ни стало не дать уйти беглецам.

— Идти сможешь? — Стреляный закинул оружие за плечо и наклонился к Дину.

— Не знаю. — Проводник снова попытался подняться и ухватился за плечо напарника.

— Кажется, они выскочили через главный ход. Там уже слышны крики.

— Это я виноват. Брось меня, — сказал вдруг Дин. — Иди один. Это я привел нас сюда.

Он снова попытался встать, но опять со стоном опустился на одно колено.

— Бросить?! — вскипел Стреляный. — А кто поведет меня по следу моего каравана?!

Он расстегнул куртку и полез во внутренний карман. Из-за ограды появилась голова темного, и погонщик, мгновенно подняв оружие, дал короткую очередь. Голова исчезла. Однако ситуация оставалась критической. Крики бегущих вдоль ограды от главного входа все приближались.

— Вот. — Стреляный вытащил инъектор. — Последний. Для себя берег.

Он с размаху всадил иглу в ногу Дина.

— Сейчас будешь как новенький.

Погонщик даже позволил себе улыбнуться. Проводник догадался, что в инъекторе Стреляного содержался обезболивающий наркотик.

— Вставай.

— Все равно с вышек нас хорошо видно. Не успеем добежать до леса.

Дин попытался встать и, к удивлению, обнаружил, что нога слушается, а боль постепенно стала исчезать. Стреляный взглянул на бледного проводника глазами, полными злобы:

— Бегом!

Он развернулся и сделал всего пару шагов от ограды, как над его головой просвистело несколько пуль, и он тут же поспешил спрятаться обратно в мертвую зону.

— Давай вдоль ограды. — Стреляный принял для себя какое-то решение, но не успел воплотить его.

Из леса неожиданно и совсем близко послышались частые одиночные выстрелы. На одной из вышек раздался протяжный вопль.

— Это еще что? Мародеры?

— Не знаю. — Дин скинул с плеча карабин.

Рука все еще саднила, а вот в ноге проводник уже абсолютно не чувствовал боли. Ни в голени, ни в икре.

Из леса снова послышались выстрелы. Крики, раздававшиеся возле ограды совсем уже близко, изменились. Темные открыли огонь по деревьям, из-за которых стреляли.