Кубок лунника Клименко Анна

«Врата», – подсказал Альвен.

– Я тебя слышу, – хранительница улыбнулась, – я подозревала, что вы будете их искать, потому что не смогли найти для себя иной путь.

– А он существует? – вскинулась Малика.

– Я не знаю. Но что точно существует, так это Врата. И они не просто существуют, но и могут быть достижимы…

– Так почему же лунники не ушли, когда их едва не истребили на этой части Этернии?

Золотые глаза Исиль, казалось, загорелись еще ярче.

– То, что Врата существуют, еще не означает того, что кого-либо пропустят на ту сторону. Видишь ли, дорогая сестра, в те далекие времена, когда великие сотрясения мира породили эту горную гряду… Когда, в конце концов, были построены сами Врата, по ту сторону гор жить стало очень нелегко. Даже не жить – просто выживать и продолжать свой род. Но дети луны – народ упрямый, и лунники по ту сторону решили, что это дело чести – отстоять право на жизнь. Те, кто предпочитали воспользоваться вратами и уйти сюда, считались предателями, и им не было пути назад. Я знаю, что во время моей предшественницы были предприняты попытки перейти на ту сторону, но – безрезультатно. Врата заперты и молчат…И, к тому же, нечто странное и страшное поселилось там. Те, кто смогли вернуться, лишились рассудка и все бормотали о невидимых убийцах.

– Спасибо за предупреждение, но мы все равно пойдем туда, – ведьма хрустнула пальцами, – раз мы решили, то обязательно дойдем.

– Дойдете, наверное, – взгляд Исиль сделался рассеянным, – путь опасен, но… я не могу сказать, что невозможен. Вопрос в том, пройдете ли вы на ту сторону?..

«Ты знаешь дорогу?» – в беседу вклинился голос Альвена, – «ты скажешь, куда нам идти?»

– Разумеется. А перед тем, как двинуться дальше, я бы предложила вам немного передохнуть. Пищи у меня нет, но рядом есть небольшое озерцо с питьевой водой.

– Мы непременно воспользуемся твоим предложением, – сказала Малика.

Растертые ноги саднили и болели и, положа руку на седце, она не представляла, как вообще двинется дальше.

И вдруг… ведьма вспомнила. Еще кое-что, очень важное.

– У меня остался последний вопрос, – робко начала она.

– Спрашивай, – голос Исиль показался Малике пустым словно пробитая бочка, из которой давно вытекла вся вода.

– Почему… почему в том сне ты приснилась мне вместе с Марио? Или это был только сон?

Исиль зажмурилась как довольная кошка, а граф недовольно заурчал.

«Марио, Марио, Марио… Всюду только Марио, хотя уже давно пора его забыть».

«Люди не забывают так быстро, как лунники», – строго ответила Малика, – «и то, что я… так преобразилась, еще ничего не значит».

– Ах, Марио Игиро, – лунница мечтательно подкатила глаза, – будь я прежней… Что ж, сделанного не воротишь. Так уж получилось, что дух Марио оказался сильно привязанным к тебе, дорогая. Ты была для него все равно что сестра по несчастью. Когда Марио погиб – о, да! Тогда он был счастлив оттого, что наконец освободился от своего палаческого дара. Но дух его был неспокоен, зная, что оставил тебя в беде… И, поскольку я лунница особенная, а он стал духом, привязанным к тебе, мы помогли друг другу. Через него я смогла достучаться до тебя, хотя это было нелегко, а он через меня смог передать тебе возможность использовать дар Палача. Всего один раз, но, как я понимаю, тогда это спасло тебе жизнь…

– И едва не отправило на костер, – Малика грустно улыбнулась, – скажи, теперь-то… Марио пребывает в покое?

– Теперь – да, – Исиль беззаботно махнула рукой, – ты же видела, как он уходил вдаль?

– Покойся с миром, мой друг, – прошептала ведьма.

Нахлынувшие воспоминания растревожили душу, и она изо всех сил стиснула зубы, чтобы не разрыдаться.

«Вот и все, еще одна веха осталась позади. Ты не хочешь, чтобы я принял иной облик?»

Вместо ответа Малика прижалась щекой к широкому лбу зверя. Исиль ушла куда-то, оставив их вдвоем. На шкурах, рядом с величественной друзой аметиста. Раньше Малика непременно бы занялась исследованием ее магических свойств, но сейчас лишь вяло удивилась тому, что внутри кристаллов то и дело пробегают сполохи лиловых огней. В конце концов, друза остается здесь, в прошлом, тогда как они с Альвеном уходят в будущее…

– Наверное, не стоит.

«Почему?»

– Тебе тепло в меховой шубе, – усмехнулась ведьма, – здесь быть большим мохнатым котом сподручнее, чем маленьким и хрупким созданием. Одежда не греет, а туфли натирают ноги…

«Твои ноги быстро заживут, и, к тому же, я вовсе не кот».

– Крылатый кот.

«Лунник».

И зверь оскалился, что должно было означать улыбку.

– Мне не дает покоя то препятствие, о котором обмолвилась Исиль, – мрачно сказала она, заглянув в золотые глаза.

«Наверняка это ничто иное, как защита, оставленная нашими далекими и упрямыми сородичами… И потом, Малика, у нас еще есть время подумать и… повернуть обратно».

– Ты бы повернул? – от неожиданности она приподнялась на руках.

«Я бы – нет. Но если тебе страшно, то мы вернемся.»

– Да, мне страшно, – призналась Малика, – но теперь, когда у меня есть ты, я буду идти за мечтой до последнего вздоха.

«Даже если ее воплощение окажется не более чем миражом?»

– Даже если сама мечта – полнейшая чушь. Я больше не сверну с дороги, Альвен.

…Потом они покинули Исиль.

Шагая по узкой тропе, петляющей меж сталагмитов, Малика все-таки оглянулась: хранительница памяти неподвижно стояла на возвышении, похожая на фарфоровую куклу, укутанная в плащ из собственных волос, и смотрела им вслед. В мятном свете пещеры она казалась неживой, казалось, тронь ее пальцем – и осыпется кучкой праха. Исиль подняла руку в прощальном жесте, а затем, бессильно уронив ее, развернулась и исчезла. Не спустилась с базальтовой глыбы, а именно исчезла, оставив после себя облако зеленых искр. Малика лишь вздохнула, вспомнив о том, с каким упорством бедняга Брай навещал бывшую нареченную. В самом деле, глупо было надеяться на то, что существо, ставшее частью гор, все еще понимает значение слова «любовь».

Тропа уводила вглубь горы, нехоженная, заброшенная – только по цепочке округлых кусков гранита, вдавленных в черную крошку, можно было определить направление. Становилось холоднее, дыхание вырывалось изо рта легкими облачками пара и оседало иголочками инея на воротнике, ноги начали мерзнуть – тут Малика с сожалением вспомнила о своих чудных полосатых носках – но что поделаешь, все это осталось… там, в прошлом, к которому она больше не будет иметь никакого отношения.

«Хочешь, я тебя повезу?» – в сознание деликатновклинился Альвен Рутто.

– Если я не буду двигаться, то окончательно замерзну, – пробормотала ведьма, – интересно, как долго еще идти?

«Полагаю, еще прилично».

– Как думаешь, нас пустят? – Малика, решившись, наконец задала этот вопрос.

«Я не знаю», – граф замедлил шаг и выразительно хлестнул себя по бокам хвостом, – «более того, я не знаю, есть ли кто-нибудь на той стороне. Исиль умолчала об этом, но, видимо, она вообще говорит только то, что считает нужным».

– Хорошо бы, чтоб был, – буркнула ведьма, запахивая на груди сюртук, – знаешь, я вдруг вспомнила… Тот день, когда я нашла убитого Арата. Просто любопытно, Альвен… С какой стати ты вдруг решил тогда появиться в Блюменсе? Тебе ведь было глубочайшим образом наплевать на то, чем развлекаются «эти жалкие людишки». И, уж конечно, ты не мог знать о том, что во всем обвинят ведьму из Пражена.

«Ты ждешь потрясающего признания?» – зверь, не останавливаясь, шел и шел вперед, – «прости, но его не будет. Все, что мог, я уже тебе рассказал. А в то утро к замку прибежал мальчишка, самый обыкновенный… которого я когда-то вылечил. Он-то и поведал мне последние новости».

– И все-таки, что заставило тебя спуститься в город?

«А-ах, госпожа Вейн, ведомство по надзоруза нечеловеческими сущностями потеряло в вашем лице великолепного агента».

– И все-таки? – она бегом догнала лунника и положила руку ему на загривок. С наслаждением запустила пальцы в жесткий мех.

Став лунницей, она сильно изменилась. Вернее, мир вокруг изменился, словно впитал в себя больше красок, звуков, запахов… Вот и сейчас Малика чувствовала, как витает в воздухе радость, невзирая на то, что бредут они, парочка сумасшедших, куда-то вглубь Этернии, совершенно не представляя себе, чем окончится поход.

«Тогда мне попросту хотелось насолить Берну», – со смехом признался Альвен, – «я и думать не думал о том, во что все это может вылиться».

– А зачем ты поехал за мной в Пражен? Инспектор мне толком ничего не рассказал. Он тогда, кажется, хотел меня задушить собственными руками, но я вовремя ему удостоверение показала.

Лунник помолчал, затем неохотно ответил:

«Это была одна из немногих глупостей, которые я совершал. Мне просто… хотелось с тобой повидаться. Я надеялся, что если увижу тебя в окружении друзей и домашнего уюта, то заставлю себя… забыть… и не буду портить тебе жизнь».

Внезапно зверь содрогнулся всем телом и присел на задние лапы.

– Что такое? Что?!!

«Мы близко», – как-то устало сообщил граф, – «ты чувствуешь… это?»

Йоргг!

Что-то было… пугающее в его мыслях. Непонятная обреченность, испуг, тоска…

Стараясь не поддаваться нахлынувшей панике, Малика завертела головой. В конце концов, что такое «это» она должна ощутить?

Бесконечные вереницы сталактитов. Жирные, точно гусеницы, сталагмиты. Зеленоватый свет, уже ставший вполне привычным. Тишина, в которой дыхание кажется неестественно громким и хриплым…

«Значит, оно действует только на урожденных лунников», – мрачно усмехнулся граф, – «можно сказать, что тебе повезло».

– Да скажи мне, что происходит?!! – не выдержав, рявкнула ведьма.

Она схватила зверя за уши, развернула мордой к себе.

– Говори, ну?!!

«Они выпивают меня», – с трудом расслышала ведьма, – «всеблагий, их так много, и все они повисли на мне…»

– Йоргг, я никого не вижу, – нахмурилась Малика, – ты хочешь сказать, что кто-от высасывает из тебя силы?

«Скорее просто жизнь».

Громко выругавшись словами, совершенно не приличествующими воспитанной девице, Малика еще раз внимательно огляделась. Потом, стукнув себя кулаком по лбу, закрыла глаза. Толку-то высматривать древнее заклятье простым взором?

…Разумеется, они были тут. Тонкие, словно черные нити, щупальца, у каждого – крючок на конце. Медленно паря под сводами пещеры, они плыли в сторону Альвена. Сотни, тысячи аспидных нитей.

Малика ощутила во рту горечь, с трудом сглотнула.

– Я не знаю, что это за магия, Альвен. Я не знаю, как с этим бороться.

«Они… тебя не трогают?»

Ведьма протянула руку, подставила ладонь прямо под удар ядовитого крюка – щупальце, вместо того, чтобы впиться в теплую плоть, отпрянуло, метнулось к истинному луннику и с едва слышным хрустом проткнуло шею зверя.

– Не трогают… пока.

«Хорошо».

Затем он спокойно поинтересовался:

«Сколько их на мне?»

– Не знаю, – хрипло ответила Малика, – ты можешь идти?

«Да. Наверное».

Он двинулся вперед, ведьма услышала пронзительный визг сотен натянувшихся нитей. Мощные лапы подкосились, и лунник начал заваливаться набок.

– Нет, нет! Альвен, Альвен, не закрывай глаза. Смотри на меня, ну же! Смотри!!!

И вот уже она на коленях, держит в руках большую мохнатую голову, а из золотистых глаз стремительно утекает жизнь.

«Я дурак», – сказал Альвен Рутто, – «а ты принялаверное решение там, в Блюменсе. Нам не нужно было больше видеться. А теперь я завел тебя йоргг знает куда, сам вот-вот подохну как корова на бойне, и тогда ты останешься совсем одна в подземелье».

– Ты дурак, если в самом делетак думаешь , – Малика быстро положила голову графа на камни, – не смей умирать… не смей! а я… я сейчас вернусь…

На мгновение она зажмурилась.

Черные твари заполонили пещеру, колыхаясь под ее сводами и затмевая мятный зеленый свет. Альвен был опутан ими как бабочка паутиной, Малика попыталась оторвать от лунника первое попавшееся щупальце – бесполезно. Ее способностей упокаивать призраков здесь было явно недостаточно. Неужели… все? Конец пути?

Малика Вейн из праженской Академии непременно бы разрыдалась. И, наверное, смирилась бы с судьбой. Но не было ее больше, той мягкой и спокойной женщины – на ее месте появился лунный зверь. Ей пришлось научиться убивать и бороться за свою жизнь. Те, ктонавегда ушел – останутся в памяти, безмолвный укор для человека, но охотничий трофей, доказательство силы для лунницы. И что это за аспидные черви, шевелящиеся у ног? Не более, чем еще одна преграда, вставшая на пути золотоглазой госпожи Вейн. Так неужели она отступит?

– Дождись меня, – процедила ведьма сквозь зубы, – не забывай, ни на миг не забывай о том, что я не переживу еще одного расставания.

А затем, подхватив подол платься, она метнулась туда, откуда продолжали выплывать смертоносные нити.

Провались все к йорггу, но ведь что-то должно было быть там? Что-то особенное, выпускающее из себя всю эту гадость?

Она бежала, оскальзываясь на каменном крошеве, задыхаясь, выжимая из себя всю скорость, на которую только была способна. Бежала, мысленно проклиная высокомерных лунников, оградивших свои драгоценные врата от посягательств чужаков.

«А, не ожидали, что сюда явится бывшая ведьма? Йоргг, если только… если только вы его убьете, я уничтожу вас всех. Да, я найду способ добраться до вас, проклятые убийцы, пусть и придется искать до конца жизни».

И вдруг, завернув за блестящий от воды сталактит в три обхвата толщиной, Малика увидела врата, а вокруг – сотни, тысячи щупалец, которые, медленно разворачиваясь, окрасили пол пещеры в черный цвет.

– Сколько ж вас тут, – ведьма сплюнула, – что ж вы такое здесь охраняете?

Стараясь унять бешено колотящееся сердце, Малика двинулась к Вратам. Они были невысоки, в два человеческих роста, закрывали собой вход в новое ответвление пещеры. Потемневшее от времени дерево, обитое широкими бронзовыми полосами.

Она брела по колено вомраке, и щупальца чуждой магии, хоть и не принадлежали физическому плану бытия, неприятно щекотали лодыжки. Подойдя вплотную к вратам, Малика что есть мочи постучалась.

– Эй! Есть кто-нибудь?!!

Ответом была мертвая тишина склепа.

– Открывайте! – рявкнула ведьма во всю силу легких, – открывайте, или я разнесу эти йоргговы ворота!

Никто не ответил и в этот раз.

Малика сглотнула горький ком, застрявший в горле и выжимающий слезы из глаз.

Неужели они с Альвеном захотели слишком много?

Ведь это так… обыденно – просто хотеть счастья. Просто идти за мечтой.

А эти дурацкие врата молчат. И те, кто за ними… Может быть, там никого и нет? Может, черные твари давно сожрали всех по ту сторону?

Малика изо всех сил укусила себя за костяшки пальцев. Нет, не нужно так думать. Черные твари имеют магическую природу, это ведь очевидно. А источник закляться – за вратами. И Альвен остался в пещере, где они его сожрут, если только она не придумает способа разрушить все хитросплетения этого заклинания.

Малика снова забарабанила в деревянные створки, но только разодрала в кровь руки.

– Да будьте вы прокляты! Ненавижу вас, ненавижу!

Она закашлялась. Говорят, что одной силы ненависти бывает довольно, чтобы извести город, но, получается, что ее недостаточно, чтобы разбить самые простые и очень старые ворота.

«Так что же мне делать?»

Внутринее что-то разрасталось и давило – на сердце, на легкие. Как будто личинка, долго спавшая, наконец пробудилась к жизни и начала стремительно увеличиваться в размерах.

И Малика даже не успела испугаться, когда мир вокруг подернулся пеплом. Своды пещеры качнулись, закружились, смазываясь в серую мельтешащую хмарь. А она, бывшая ведьма, вдруг ощутила, сколько вокруг неприкаянных, неупокоенных духов смертных, до сих пор не попавших на изнанку тканого полотна Этернии. И все они, как один, летели к ней, сливаясь в один ревущий поток.

«Снадобье Александра наконец подействовало», – отстраненно подумала Малика, – «может быть, именно этого ждал от меня Уэлш?»

Серая, бушующая река ударила ее в грудь, мгновенно переполняя силой. Малика слышала отголоски прошлого, отдельные слова, которые уже никогда не связать, крики, стоны, бесполезные мольбы, возносимые Всеблагому. Перед глазами замелькали давно ушедшие дни, исчезнувшие лица, память тех, кто жил, но так и не нашел покоя в посмертии.

А потом в шуме ревущего потока она расслышала знакомый голос.

«Чего ждем?» – спокойно поинтересовался Марио, – «Врата перед тобой, ты дошла».

– Я не знаю, что мне делать, – простонала Малика.

«Просто разбей их», – сказал Марио. Спокойно так сказал, как будто речь шла поданных к завтраку яйцах.

И, наверное, именно поэтому Малика ему поверила.

– Получайте!

Она открылась навстречу вратам, отпуская все то, что дали ей духи. Серый поток ударил в створки, они содрогнулись, но выстояли – Малика не смогла сдержать яростного вопля. Да что ж это такое? Неужели и теперь Врата останутся запертыми?

Куски мутной слизи повисли на бронзовых полосах, как будто кто-то с размаху запустил в ворота тарелкой с заливным, несколько мгновений прошло в тишине – и раздалось тихое шипение.

…Шорох падающих листьев осенью, вот на что это было похоже.

Врата, преградившие путь в другой мир, трухой оседали, осыпались на камень. За ними – Малика приподнялась на цыпочки и вытянула шею – было темно и пусто. Ни зеленого света, ни защитников Врат. Она бросила взгляд себе под ноги – щупальца охранного заклятья тоже исчезли.

Врата перестали существовать.

Не веря собственным глазам, ведьма крадучись подошла к открывшемуся провалу. По-прежнему никого. Но сбоку в камень была ввинчена подставка для факела, изрядно поржавевшая. На полу лежали, аккуратно сложенные, узкие поленья, рядом – истлевший мешок с неизвестным содержимым.

Малика удивленно озиралась по сторонам. Йорргов хвост! Врат больше не было. Но, похоже, и по ту сторону их никто не ждал. По крайней мере, внутри горы…

Потом ее словно подбросило. Она ведь бежала сюда, как помешанная, чтобы успеть спасти Альвена! Малика бросилась обратно, молясь Всеблагому только об одном: чтобы он ждал ее. Потому что иначе все окажется таким же бессмысленным, как и ее прежняя жизнь.

…Лунник лежал на боку, поджав лапы. Глаза были закрыты, но дыхание стало глубоким и спокойным.

Малика торопливо вытерла набежавшие слезы и опустилась рядом с ним на колени.

– Мы дошли, Альвен. Врата открыты.

Он вздрогнул, пошевелился – осторожно, как будто все еще опасаясь действия заклятья. Затем быстро поднял голову и, шумно вздохнув, положил голову ей на плечо.

– Врата открыты, – повторила Малика сквозь слезы – мы свободны!