Часовня погубленных душ Леонтьев Антон
И вдруг откуда-то со стороны раздался утробный, мрачный рев и послышались жуткие слова:
– Я вернулся! Вернулся из ада! Чтобы убить! И сейчас я начну с вас!
Девушки отчаянно завизжали, а Никита захохотал, как сумасшедший. Рев создал Тима – именно он и напугал всех.
– Никогда больше не делай так! – колотя кулачками по его груди, закричала в сердцах Оксана. – Господи, я так перепугалась! Подумала, что…
Она смолкла, а Никита, закурив сигарету, спросил:
– Подумала, что дядя Крюк действительно вернулся в Заволжск с того света в годовщину своей гибели двадцать пять лет спустя? Кто знает, кто знает… Вспомни, что орала нам вслед Ведьма: сегодня особая ночь. Может, дядя Крюк и в самом деле наблюдает сейчас за нами, намереваясь нас убить при помощи своего легендарного стального крюка…
Внезапно откуда-то со стороны послышался треск, как будто кто-то наступил на сухую ветку. На сей раз проняло даже и Никиту с Тимофеем. На несколько бесконечно долгих мгновений воцарилась тишина.
– Что это было? – спросила в ужасе Оксана. – Неужели здесь кто-то есть?
– Конечно, есть! – усмехнулся, попыхивая сигаретой, Никита. – Я же сказал тебе – дядя Крюк. А теперь айда на кладбище…
– Мы так не договаривались! – произнесла упрямо Марина. – Я хочу обратно!
Никита, который ужасно не любил, когда ему перечили, поджал губы:
– Ну, тогда можешь обратно в город на своих двоих топать. Потому что лично я хочу сейчас прогуляться по старому кладбищу. Там же до сих пор остались руины часовни, в которой дядя Крюк занимался своим кровавым делом! Кто со мной?
Оксана, только что заявлявшая, что ей ужасно страшно, не преминула воспользоваться возможностью и, бросившись к Никите, заявила:
– Ой, как интересно! Я обязательно с тобой пойду!
– А вы можете оставаться здесь, – бросил Никита и, приобняв Оксану, направился к покосившейся чугунной ограде старого кладбища.
Марина не желала уступать Никиту нахалке Оксане, которая все время только и делала, что клеилась к нему. Да и Тимофей, по всей видимости, не был готов позволить своей подруге гулять по кладбищу вместе с Никитой.
– Мы тоже идем! – крикнул Тима и, кивнув Марине, вполголоса произнес: – Ты же его знаешь: ему нельзя перечить, иначе он окончательно войдет в раж. Так же быстро, как загорелся идеей прогулки по кладбищу, Никита и перебесится. Уверяю тебя, через десять минут мы поедем обратно!
Марине была известна манера поведения Никиты – если ему кто-то возражал, это только больше раззадоривало парня, и он продолжал гнуть свою линию. Тимофей прав – надо сейчас подыграть ему, сделать вид, что все в полном порядке, а еще лучше – изобразить скуку, тогда Никита тотчас придет к мысли, что прогулка по старому кладбищу глубокой ночью – полнейшая ерунда, и захочет вернуться в город, в клуб.
Ограда по большей части обвалилась, там и сям в заборе зияли дыры, поэтому проникнуть на территорию кладбища оказалось проще простого. В лунном свете выглядело оно зловеще, но в то же время необычайно романтично.
Никита, видимо, назло Марине и Тимофею, открыто флиртовал с Оксаной, которая, повиснув на его руке, оглашала теплый июньский воздух визгливым хохотом.
– Ага, тоже решились? – произнес Никита, услышав шаги друзей, но даже не оборачиваясь. – А то мы подумали, что вы мертвяков испугались.
– И дядю Крюка, – хихикнула Оксана и затянула во все горло страшилку про дядю Крюка.
Марина ощутила, как Тима взял ее под руку, услышала тихие слова:
– Все в порядке, я здесь. Не бойся, очень скоро это закончится.
Странно, но именно присутствие и непосредственная близость Тимофея успокаивали Марину. Как же он отличался от Никиты! Причем явно в положительную сторону!
Со всех сторон молодых людей окружали кресты и надгробные памятники. Откуда-то спереди донесся хохот: Оксана, задев обо что-то ногой, упала и увлекла за собой на землю Никиту. Марине очень не нравилось то, как развязно ведет себя с ее бойфрендом лучшая подруга, но поделать ничего не могла. Если устроить сцену, это только подстегнет их обоих!
Наконец молодые люди оказались около устремленного в темное небо здания старой часовни. Вернее, того, что осталось от нее, – наружный остов, каменный скелет, которому было около ста тридцати лет.
– Вот оно, логово дяди Крюка! – провозгласил Никита, указывая на руины. – Разделывать головы, отрезанные у жертв, он у себя в квартире, конечно же, не мог, у него ведь имелись жена и малолетний сын. Поэтому он оборудовал свою лабораторию смерти именно здесь, на старом кладбище, в часовне. Вернее, в подвале часовни. И именно туда мы сейчас и отправимся!
– Ой, мы сейчас побываем в гостях у маньяка! – захлопала в ладоши Оксана. – Как интересно! Скажи, Никиточка, а как ты думаешь, я бы дяде Крюку понравилась?
Марина поморщилась – особым умом Оксана не отличалась. Зато брала безупречной фигурой, голубыми глазищами и кукольным личиком.
– Он бы от тебя голову потерял, – хохотнув, ответил Никита, и Марине показалось, что до нее донесся звук смачного поцелуя. – Вернее, Оксаночка, ты бы от него голову потеряла. В переносном и прямом смысле. Он бы ее тебе отрезал! А потом подцепил бы твое безжизненное тело на свой знаменитый крюк и уволок к себе в логово.
– Эй, в часовню лучше не ходить! – крикнул Тимофей. – Она же в любой момент может обрушиться!
Но Никита и Оксана, мурлыкая, уже скрылись под сводами старинного здания.
– Подожди меня здесь, – произнес Тимофей, обращаясь к Марине. – Эти идиоты рискуют жизнью! В газетах давно писали: надо что-то предпринять с часовней – или отреставрировать, или снести. Но у городских властей, то есть у мамаши Никиты, денег на это, конечно же, нет. Не хватало еще, чтобы им там на голову кирпич свалился! Подожди тут. Я их живо извлеку – и обратно к тебе…
Молодой человек направился к часовне. Марина осталась одна. Страх заполнил ее сердце. Девушка чувствовала, что пульс у нее зашкаливает, и пыталась убедить себя: никаких причин для волнения нет. Что из того, что она находится ночью на кладбище? Хотя какая разница, днем или ночью? Она же не несмышленый ребенок, который верит в то, что по ночам из могил выползают зомби.
Но Марина боялась не оживших мертвецов и не дурацких упырей, про которых не так давно рассказывали Никита и Тима. Дядя Крюк! Откуда на дороге взялась обезглавленная собака? Но ведь маньяк Онойко уже давно мертв!
Девушка услышала, что неподалеку вновь хрустнула сухая ветка. Живо обернулась – и заметила за одной из могил темный силуэт. Недолго думая, Марина ринулась вслед за Тимофеем в часовню. Уж лучше пусть на голову упадет кирпич, чем оставаться одной на кладбище!
Она влетела под своды старинного здания. Крыши у часовни давно не было, только голые стены. Сверху, с темного бархатного неба, лила красноватый свет луна, но вдруг на нее набежали прозрачные облака.
Девушка обернулась – но нет, ее никто не преследовал. И вообще она не была уверена, что кого-то увидела на кладбище. Наверняка приняла за человеческий силуэт разросшийся куст или, возможно, надгробный памятник в виде ангела на старинной могиле. Но даже если там и был кто-то живой, то он никак не мог являться дядей Крюком. Потому что маньяк умер четверть века назад.
– Никита, ну а теперь самое время двинуться в обратный путь! – донесся до Марины голос Тимофея, гулко разлетавшийся по часовне.
Марина подошла к своим друзьям, находившимся в углу здания. Никита, сидя на корточках, рассматривал металлический люк.
– Вот именно там дядя Крюк и оборудовал свое прибежище! – заявил он.
– Ты же знаешь, что вход туда закрыт, – напомнил Тимофей. – Мы еще детьми пытались туда проникнуть, но на люке всегда висел огромный замок. Да и если приподнять крышку, то видно: внизу все перегорожено решетками.
– К тому же милиция давно вывезла все улики, – сказала, подходя к Никите, Марина. Она опустилась рядом с ним. – Тима прав, самое время отправиться обратно в город…
– Вот и отправляйся с Тимой, если он тебе так дорог! – огрызнулся Никита. – Черт, что такое? Вы это видите?
Марина окаменела – из-под металлической крышки люка, снизу, из подвала часовни, пробивался свет!
– Ничего себе! – пробормотал в возбуждении Никита. – Там свет горит! И на крышке нет…
В тот же момент по часовне разнесся гулкий удар – это крышка, приподнятая Никиткой, отлетела в сторону, открывая вход в подземелье, откуда лился мертвящий желтый свет.
– Кто-то снял замки! И перепилил шарниры, на которых держалась крышка! – заметил в восхищении Никита, заглядывая в подземелье. – Черт, по всей видимости, там горят свечи. Только кто их зажег?
И спустя мгновение сам же дал ответ:
– Дядя Крюк!
Затем он, засунув голову в отверстие, крикнул что было мочи:
– Эй, дядя Крюк, ты здесь? Что, решил после двадцати пяти лет в аду вернуться на грешную землю? Если ты там, внизу, то дай ответ! Дядя Крюк, дядя Крюк! Наколи мой глаз на сук!
Тимофей решительно подошел к приятелю, оттащил его в сторону и прикрыл крышкой вход в подземелье.
– Ты чего, совсем оборзел? – заорал Никита, кидаясь на Тимофея.
Тот, оттолкнув друга, заявил:
– Никита, надо отсюда убираться, да побыстрее! Сам посуди – ничего хорошего это означать не может! Кто может ошиваться на старом кладбище? Зачем кому-то проникать в подземелье и зажигать там свечи?
– Струханул, Тимыч? – прищурился Никита. – Ну да, струханул! Впрочем, ты всегда у нас маменькиным сынком был.
– Если кто и есть маменькин сынок, так только ты! – взвился Тимофей.
– Что ты вякнул, урод? – сразу вспылил и Никита.
Тимофей попытался успокоить друга, но тот лишь набирал обороты. Подскочив к Тимофею, он ударил его в грудь и проорал ему в лицо:
– Мерзавец, что ты про мою матушку сказал? Ну, повтори!
– Давай разберемся со словами позднее, – примирительно обронил Тимофей. – А сейчас пойдем обратно к автомобилю. И поедем назад в город. Потому что наша экскурсия на кладбище явно затянулась!
– Нет, я хочу знать, что ты имеешь против моей матушки! – заявил Никита и снова ударил друга в грудь. – Ну, говори, урод! Что, молчишь? Ага, ты ведь всегда молчишь… Давай, говори!
И он опять ударил Тимофея. Затем замахнулся еще раз, но получил отпор: Тима нанес ему мощный удар в солнечное сплетение. Никита, согнувшись, повалился на заваленный щебнем и битым кирпичом пол.
– Что ты сделал, изверг? – завопила Оксана, бросаясь к Никите. – Никиточка, милый мой, с тобой все в порядке, солнышко?
Воспользовавшись ситуацией, Никита привлек к себе Оксану и поцеловал ее в губы. Причем, конечно же, намеренно, желая унизить Тимофея.
Тот мрачно предупредил:
– Никитос, брось, иначе…
Никита, поднявшись с пола, насмешливо произнес:
– Иначе что? И вообще, кто ты такой, чтобы называть меня Никитосом? Так меня имеют право называть исключительно друзья! А ты, Данилов, к их числу больше не относишься!
Он снова привлек к себе Оксану, которая ничуть не сопротивлялась, а наоборот, явно приветствовала его действия, и опять смачно поцеловал. А затем, оторвавшись от ее губ, презрительно процедил:
– Чего вылупился, Данилов? Оксаночка – классная девчонка, а ты обращаешься с ней, как с помойным ведром! Впрочем, с тобой все понятно. Ты же у нас не девочками, а больше мальчиками интересуешься, Данилов. Извращенец хренов!
– Что ты сказал? – выкрикнул Тима и ринулся на своего лучшего друга, уже, впрочем, бывшего.
Молодые люди сцепились, как два диких зверя. Марина пыталась их разнять, но у нее ничего не получилось. Оксана же, с улыбкой победительницы наблюдая за тем, как Никита и Тимофей мутузят друг друга, заявила:
– Тебе ясно теперь, что Никиточке ты не пара? А я с самого начала понимала: ему не нужна такая лахудра, как ты!
– Зато, видимо, такая идиотка, как ты, нужна, – хмыкнула Марина.
И тут Оксана вцепилась ей в волосы. Марине удалось вывернуться, и она закатила Оксане звонкую оплеуху. Та, ошеломленно стирая с рассеченной губы капли крови, прошептала:
– Ну, такое тебе даром не пройдет, Большакова, заруби себе на носу! У меня папа адвокат, он тебя и твоих родичей по судам затаскает!
А затем бывшая подруга дурным голосом заверещала:
– Никиточка! Эта стерва меня убить хочет!
Молодые люди, тяжело дыша, стояли друг напротив друга. Под глазом Никиты набухал синяк, а из губы сочилась кровь. Вытерев ее тыльной стороной ладони, он подошел к Марине и грубо сказал:
– Я давно понял: ты, дрянь, глаз на урода Тимку положила. Но учти, от него ты все равно ничего не получишь. Он же у нас «голубой»!
И Никита поцеловал Оксану, которая тотчас обвила его шею руками. Тимофей, потирая кровоточащий нос, приблизился к Марине.
– Предлагаю поскорее убраться отсюда. Я направляюсь обратно в город. А ты?
– Вот-вот, чапайте обратно в город! Только не найдетесь, что я вас подброшу! – злобно крикнул Никита. – Впрочем, далеко переться все равно не придется – вам же обоим в психушку надо! Там вам уже подготовили номер для новобрачных. С клизмой, смирительной рубашкой и звериной дозой антипсихотика.
Оксана оглушительно захохотала, а Марина, обращаясь к Тимофею, спросила:
– Тебе очень больно? Дай-ка я посмотрю, что он с тобой сделал.
– Валите прочь! Игрой в доктора будете заниматься в психушке! Ну, пошли вон! – не унимался Никита. – Что за пара, блин – педик и шлюха! Прямо райская парочка!
Марина почувствовала, что на глаза навернулись слезы. Она предчувствовала, что ее отношения с Никитой скоро закончатся, однако не думала, что столь ужасным образом. И в таком страшном месте.
Тимофей только сжал ее руку, и они пошли к выходу из часовни.
Дождавшись, пока они не скроются, Никита сплюнул на пол и продолжал в том же духе:
– Ну, Данилов у меня еще попляшет! Думает, что я все так и оставлю? Но я ему устрою! И шлюхе Марине тоже!
Оксана, ликуя по поводу того, что все произошло в полном соответствии с ее тайными желаниями, просюсюкала:
– Маринка не заслуживала тебя, Никиточка, не заслуживала! Но теперь мы будем вместе, и все будет хорошо…
– Да хоть ты не лезь ко мне! – взревел Никита, отпихнул Оксану и подошел к люку, который вел в освещенное призрачным светом подземелье. – Данилов прав, конечно, – все очень подозрительно. И надо вообще-то уматывать отсюда. Потому что это мне тоже очень не нравится. Однако если мы сейчас за ними припустим, будет выглядеть, будто они победили.
Оксана приблизилась к Никите и прижалась к его спине. Тот, хмыкнув, сказал:
– Ладно, нам все равно надо время скоротать, пока неудачники отсюда не уберутся. Значит, ты хочешь быть вместе со мной, Оксаночка?
– Очень! – ответила девушка игриво. – Ты ведь намного лучше хлюпика Тимы. И ты прав, я сама подозревала, что он тайный извращенец…
– Приткнись! – велел ей Никита. – Тимыч – нормальный парень, никакой не извращенец. Я просто так сказал, чтобы его позлить. А ты из-за чего со мной хочешь быть? Потому что у меня тачка крутая? Или потому что у меня мать – мэр? Или по всем причинам сразу?
Оксана всхлипнула, прекрасно зная, что лить слезы у нее получается лучше, чем у многих голливудских актрис.
– Никиточка, я же давно люблю тебя! Неужели ты не понимаешь? – захныкала она. – А Маринка тебя ни в грош не ставит. Я тебе давно хотела сказать, но все не решалась… Она ведь давно Тимофею глазки строит. И даже, по-моему, спала с ним, хотя с тобой вместе… была…
Никита метнул на Оксану пламенный взор.
– Брешешь ты, Оксаночка, знаю я твои повадки! Бедняга Тимыч, как он тебя вообще выносить мог так долго? Я же давно понял, что ты меня пытаешься в постель затащить.
– Нет, правда! – упрямо заявила Оксана и топнула ножкой. – Кого угодно спроси! Твоя Маринка еще та штучка! А вот я тебя люблю беззаветной, чистой любовью! И готова ради тебя на все!
– Где ты такие идиотские штампы вычитала? На интернет-странице для безмозглых блондинок? – прищурился Никита. – На все, говоришь, готова? Точно на все? Ну хорошо! Если сейчас выполнишь, что тебе прикажу, то, так и быть, брошу Маринку и буду с тобой…
Оксана, глупо улыбаясь, уставилась на Никиту, а тот, указывая на вход в подземелье, произнес:
– Спустись туда и посмотри, что там такое. И заодно на мобильник засними.
Улыбка немедленно сползла с лица Оксаны. Девушка, дрожа, уставилась на лучившееся призрачным светом подземелье и пробормотала:
– Но Никиточка, я же не могу туда спуститься… Мне очень страшно! Вот если бы ты со мной пошел…
– В том-то и фишка! – самодовольно усмехнулся Никита. – Докажи, что любишь меня и на все ради меня готова, как сама говорила. Дрейфишь? Что ж, такая подруга мне не нужна. Значит, сойдусь снова с Маринкой…
Молодой человек похлопал себя по карману брюк.
– Черт, моя мобила осталась в авто! А у тебя мобильник имеется?
Девушка безропотно вытащила из крошечной сумочки, висевшей у нее на плече, розовый, сверкающий стразами телефон.
– Молодец! Давай сюда, чего стоишь? – приказал Никита грубо. – Или думаешь, мне охота тут еще дольше торчать?
– Никиточка, а ты точно тогда со мной будешь? – пропищала Оксана. – Ты меня не обманываешь? Поклянись!
Никита приложил к сердцу руку и произнес:
– Клянусь… Гм, чем бы поклясться? Ага… Клянусь головами, которые дядя Крюк отрезал у своих жертв! И пусть он мне тоже башку отрежет, если вру! Я буду с тобой, Оксаночка, и только с тобой!
На лице Оксаны возникла глуповатая улыбка. Затем девушка, держа перед собой мобильник, принялась спускаться по покрытым мхом ступенькам в подземелье.
– Я ничего не боюсь, все это всего лишь сказки… – бормотала она себе под нос. – Ой, мамочки, что тут такое? Мокрица! Господи, да их тут тысячи! А там что? Паук! Никиточка, тут паук. Такой огромный и лохматый!
Молодой человек подошел к отверстию, заглянул в него и увидел, что Оксана стоит уже в самом низу лестницы.
– Если не будешь трогать пауков, то и они тебя не тронут! – гаркнул Никита. – Ну, живо туда, где свет горит! И снимай все на мобилу, снимай!
Оксана послала ему воздушный поцелуй и скрылась за поворотом. До молодого человека долетало ее бормотание, которое, впрочем, с каждой секундой становилось все приглушеннее.
– Вот ведь идиотка, в самом деле отправилась в подземелье! – хихикнул Никита. – На что только бабы не готовы, лишь бы я их трахнул!
Весьма довольный собой, парень отошел к стене, расстегнул ширинку и принялся опорожнять мочевой пузырь. Внезапно совсем рядом раздался звук, будто кто-то пнул ногой кирпич.
Не оборачиваясь, Никита спросил:
– Оксаночка, ты так быстро вернулась? Я же сказал, детка: если не сделаешь то, что я велел, ничего между нами по определению быть не может!
Ответа не последовало. Никита обернулся – девушки рядом не было. Посмотрел и в другую сторону – и заметил тень, метнувшуюся куда-то вбок.
– Тимыч, ты? – спросил он, застегивая ширинку и чувствуя, что во рту вдруг пересохло. – Давай, Данилов, не томи душу, вылезай! Решил отомстить, вот и вернулся, чтобы напугать нас. Как убого! Что, будешь изображать дядю Крюка? А Маринка-то где? С тобой, или ты ее одну на кладбище бросил?
В ответ снова послышался звук. Странный звук, металлический. Сначала Никита не мог сообразить, на что он похож, и только через пару мгновений понял: кто-то явно провел чем-то железным по кирпичной стенке. Как будто острием стального крюка…
Никите сделалось страшно. Однако он еще был уверен, что это проделки Тимофея. Конечно же, кто еще мог пугать его? Разумеется, только Тимыч!
Молодой человек внимательно осмотрелся по сторонам. Нет, ему показалось – никого в часовне не было. Да и звук больше не повторялся. Значит, все в полном порядке.
Никита немного успокоился и решил, что, как только Оксана вернется из подземелья, они тотчас смотаются с кладбища. И вообще, идиотская была затея посылать ее одну вниз!
Чувствуя угрызения совести, Никита подошел к люку и крикнул:
– Эй, Оксана! Ладно, возвращайся назад! Пошутили – и хватит!
Однако отклика не последовало. Никита снова позвал, громче, но девушка не отозвалась. Тогда он шагнул по каменным ступенькам вниз.
– Оксана, в чем дело? Ты что, оглохла? А то сейчас уеду один, без тебя! Или ты хочешь провести остаток ночи на кладбище?
Никита оказался в самом низу. Где-то вдалеке, в конце извилистого коридора, он видел призрачное сияние – свет исходил из какого-то помещения. Кто же мог ночью находиться здесь, в подземелье заброшенной часовни?
Молодому человеку было очень страшно. А каково в таком случае Оксане – бедняжка наверняка трясется от ужаса! Ему даже сделалось ее жалко.
– Ну что ты там застряла? – Никита стоял на месте, не решаясь отправиться по коридору в глубь подземелья. – Тебе что, особое приглашение требуется? А, понимаю, ты решила отомстить, напугать меня! Только не изображай, будто на тебя дядя Крюк напал, все равно не поверю! Так ты там или нет?
В конце коридора возникло какое-то шевеление, и Никита заметил фигуру, шагнувшую из комнаты, откуда лился свет. Молодой человек прищурился:
– Долго же тебя ждать пришлось! Рандеву с маньяком, что ли, у тебя было?
Никита сделал несколько шагов по направлению к Оксане – и вдруг с ужасом понял, что вовсе не она шла ему навстречу! Фигура была зловещая, высокая, облаченная во все черное…
Молодой человек попятился – и в это мгновение позади него что-то щелкнуло. Он обернулся и заметил решетку, которая с грохотом обрушилась с потолка. Никита попытался сдвинуть ее с места или приподнять, но у него ничего не вышло. Парень принялся бить по решетке руками и ногами.
Вдруг раздался знакомый звук – как будто кто-то провел металлом по камню. Никита обернулся и заметил, что темная фигура, лица которой он не видел, направляется к нему. Звук шел именно от нее! Словно… Словно этот некто идет по коридору, ведя стальным крюком по стене…
Фигура взмахнула рукой, и, рассекая воздух, нечто круглое полетело в сторону Никиты. Затем шмякнулось на пол и подкатилось к ногам молодого человека. Содрогаясь, он уставился вниз.
Перед ним лежала голова. Человеческая голова, аккуратно отделенная кем-то от туловища. Голова Оксаны.
Несколько неимоверно долгих мгновений Никита тупо смотрел на голову, на приоткрытые накрашенные глаза, на розовые губы, на кончик малинового, вывалившегося изо рта языка. А затем заорал и принялся с утроенной силой расшатывать решетку.
Мерзкий звук все нарастал. Снова обернувшись, Никита увидел, что приближающаяся фигура облачена в некое подобие черного плаща с капюшоном, который полностью скрывал лицо. В правой руке столь странно одетого человека что-то блестело. Приглядевшись, Никита понял, что именно, – стальной крюк. Крюк, которым субъект вел по каменной стенке, отчего по подземелью и разносился кошмарный скрежет.
На глаза Никите навернулись слезы, его душили рыдания. Это не могло быть правдой, никак не могло! Однако он находился в подземелье, дорогу к свободе ему отрезала металлическая решетка, у его ног лежала отсеченная голова Оксаны, а на него надвигался… не кто иной, как дядя Крюк. Маньяк, убивший никак не меньше двадцати семи человек, а вероятнее всего, гораздо больше! Маньяк, которого облили бензином и подожгли, после чего он с тридцатиметрового обрыва сиганул в Волгу! Маньяк, который умер ровно двадцать пять лет назад!
Никита изо всех сил навалился на решетку, и та подалась. Скрипя, оторвалась от пола. Молодой человек быстро вставил в образовавшуюся щель ногу, а потом рванул решетку вверх. Повалившись на грязный каменный пол, он выкатился из-под решетки, после чего та с грохотом снова обрушилась на пол. Тяжело дыша, Никита глянул на фигуру, находившуюся всего в каких-то нескольких метрах от него. Так и есть, вместо правой руки у облаченного в черный плащ с капюшоном типа был сверкающий стальной крюк!
Заорав, парень побежал к лестнице. Больше всего он опасался того, что дорогу ему отрежет еще одна решетка или люк окажется закрытым. Но его страхи были напрасны – несколькими мгновениями позже Никита была уже в часовне. И вдруг до него снова донесся отвратительный скрежещущий звук! Ясно: наверняка дядя Крюк тоже покинул подземелье, так как оттуда имелось два выхода – один по коридору, а другой – из комнаты, откуда лился свет.
Сломя голову молодой человек бросился бежать. На пороге часовни он споткнулся, полетел наземь, порезав при этом обо что-то руки, но сейчас ему было не до таких мелочей. Хотелось только одного – чтобы кошмар как можно быстрее закончился! Чтобы все оказалось неправдой! Чтобы он снова был в центре Заволжска, а не на заброшенном кладбище, преследуемый дядей Крюком!
Пока Никита несся по кладбищу к своему кабриолету, он еще несколько раз споткнулся и грохнулся на землю. Парень бежал и то и дело оборачивался, стараясь понять, преследует его маньяк или нет. Ведь все это не могло быть правдой! Однако перед глазами так и стояла отрезанная голова Оксаны. Дядя Крюк убил ее – и намеревается убить теперь его, Никиту!
Внимание привлекло яркое пятно вдалеке – как будто костер с огромными языками пламени. Вылетев с кладбища к берегу Волги, Никита сразу увидел, что там горит. Полыхал его кабриолет. Подбежав было к нему, он тотчас отпрянул в сторону – автомобиль походил на огненный шар. И заметил валявшуюся рядом канистру. Кто-то облил его кабриолет бензином и поджег! Никите не было жаль дорогостоящую игрушку, подаренную ему к окончанию школы матерью. Но ведь теперь он не мог быстро смыться отсюда! Никита заметил в проеме кладбищенского забора фигуру в черном. Схватив пустую канистру, Никита швырнул ее в преследовавшего его убийцу, но емкость не долетела до дяди Крюка. Молодой человек хотел было позвонить матери – та в течение считаных минут организует ему подмогу. Но, запустив руку в пустой карман брюк, вспомнил, что мобильник остался в горящем кабриолете. Еще мобильник был у Оксаны, которую дядя Крюк только что убил, чью голову маньяк швырнул ему под ноги…
Темная фигура надвигалась на него. Никита развернулся и бросился к дороге. Однако шоссе было пустынным. Конечно же, ведь был самый глухой час суток! Никита побежал по середине трассы, по направлению к городу, то и дело оглядываясь. Но не мог толком сказать, преследует ли его маньяк или нет.
Он очень часто оборачивался и тем не менее увидел ослепившие его фары в самый последний момент. Никита поднес к лицу руку, загораживаясь от яркого света, попытался метнуться к обочине – и в тот же миг его подбросило в воздух. А затем тело молодого человека с хрустом рухнуло на асфальт…
Илья Новгородцев
Илья проснулся сразу же, как только услышал звонок, – сказывалась многолетняя привычка. Не открывая глаз, ткнул рукой в сторону, пошарил по тумбочке и, схватив мобильный телефон, поднес его к уху.
– Илюша, ты мне нужен! – услышал он голос Михаила Федоровича Пономарева, своего начальника. – Причем немедленно – произошло кое-что непредвиденное. Так что собирайся, через десять минут тебя заберут.
Новгородцев положил мобильный обратно на тумбочку и уставился в потолок. Часы показывали двадцать минут пятого. Было раннее утро воскресенья.
Илья зевнул, зажмурился, потом быстро открыл глаза и спрыгнул с кровати. Одна минута из отведенных десяти уже прошла. А если Михаил Федорович сказал, что его заберут через десять минут, значит, так оно и будет. И сам Пономарев, и работавшие на него люди были предельно пунктуальны.
Илья быстро натянул трусы и джинсы и взглянул на женщину, лежавшую на боку и мирно спавшую. Склонился над ней, поцеловал в шею, отчего женщина, заворочавшись, проснулась.
– Меня вызывают, – прошептал он ей на ушко. – Однако ты, конечно же, оставайся и спи!
Женщина пробормотала что-то невнятное и перевернулась на другой бок. В комнате было жарко, поэтому она, как и Илья, спала обнаженной. Прикрывавшая ее простыня сбилась, открывая великолепную картину. Новгородцев залюбовался ее фигурой, однако одернул себя – время шло, он не был еще готов, а Михаил Федорович не любил ждать.
Поэтому Илья поспешил в ванную, где привел себя в порядок. Уставившись на свою физиономию в зеркало, решил, что бриться не будет – времени на это уже не было. Да и у него же законный выходной! Выходной, который он намеревался провести со своей новой подругой, не вылезая из постели. Однако благостной надежде исполниться было, увы, не суждено.
Илья пригладил смоляную шевелюру, прополоскал рот водой и обернулся к стиральной машинке, на которой громоздилась огромная куча белья, как чистого, так и грязного – все лежало вперемешку.
Вытащив одну из рубашек, Илья критически осмотрел ее, отшвырнул, запустил руку в кучу и извлек другую. Однако та была слишком мятая. Значит, придется натягивать майку.
Он обувался, когда в дверь позвонили – посланный за ним человек уже прибыл. Раздалось знакомое мурлыканье – Илья заметил своего старого друга и любимца, черного кошару Аяврика (что по-якутски означало «любимчик»), возникшего, как водится, из ниоткуда и сейчас теревшегося о его ноги. Это значило, что Аяврик желает перекусить.
Илья бросил взгляд на наручные часы, затем метнулся на кухню, открыл холодильник, достал кастрюльку, в которой плескалась вареная рыба, извлек пару штучек и положил в красную миску, стоявшую в углу. Кот с энтузиазмом набросился на завтрак.
Потрепав поглощающего рыбу любимца по загривку, Илья произнес:
– Ты уж будь к моей гостье поласковей, Аявр! А то есть у тебя дурная манера – ревновать их всех ко мне. Или ты хочешь, чтобы я так и помер холостяком? Мне ведь скоро тридцать, жениться пора!
Аяврик утробно заурчал, что Илья истолковал, как пожелание кота, чтобы хозяин оставил его в покое со своими сентенциями и позволил наслаждаться рыбой. Илья знал, что тот все равно поступит, как считает нужным. В конце концов, у него был удивительный нюх на женщин. И те, которых он своим несносным поведением заставлял быстро покидать квартиру хозяина, точно не принесли бы, как выяснялось позже, Илье счастья.
Звонок домофона повторился. Новгородцев метнулся в прихожую, схватил с трюмо мобильный, ключи и портмоне, вышел в общий коридор и закрыл за собой дверь. У подъезда шестнадцатиэтажки, на седьмом этаже которой и обитал Илья, его ждал милицейский «уазик». За рулем сидел пожилой шофер.
Пожелав ему доброго утра, Илья забрался в кабину рядом с ним. «Уазик», фырча, тотчас тронулся с места. Илья не задавал никаких вопросов – во-первых, шофер наверняка и сам не знает, что случилось, во-вторых, если Михаил Федорович вызвал его в такую рань, значит, дело серьезное.
Михаила Федоровича Пономарева Илья считал своим учителем – причем не в банальном смысле слова, а в спиритуальном. На Востоке такого человека называли бы сенсеем. Да, он был его наставником и мудрым советчиком. Собственно, именно ему Илья был обязан решением податься сначала на юридический факультет местного университета, а затем, после окончания, на работу в органы.
Пономарев занимал должность начальника следственного управления Следственного комитета при прокуратуре Заволжска, советник же юстиции Илья Новгородцев работал старшим следователем. Знал Илья Михаила Федоровича уже давно, практически с самого детства. Еще бы, ведь тот был в городе фигурой поистине легендарной – именно он больше двадцати пяти лет назад сумел поймать дядю Крюка, то есть маньяка Онойко. Если бы не Пономарев, то преступник гулял бы на свободе еще многие месяцы, а то и годы и лишал жизни все новых и новых жертв. Но благодаря смекалке и решительности участкового Пономарева маньяк и оказался тогда изобличенным, и это несмотря на то что тогда, в середине восьмидесятых, на поимку жуткого серийного убийцы были не только брошены все силы города и области, но и задействованы лучшие столичные следователи. И то, что в итоге маньяка вычислил именно Михаил Федорович, лишний раз подтвердило – в провинции тоже работают толковые люди!
С этого и началась стремительная карьера Михаила Федоровича. А последние четыре года он возглавлял следственное управление. Мог бы вообще-то уйти на хлебную должность в Москву или податься в политику – ему много раз предлагали вступить в партию власти, намекая, что в таком случае Пономареву «светит» место мэра Заволжска или даже губернатора области. Однако на подобные предложения Михаил Федорович отвечал, что не может себе позволить уйти из органов. Мол, если он уйдет, то кто ж тогда будет преступников ловить? Да и властям предержащим он требовался скорее в качестве опытного мента, потому что с той поры, как Пономарев стал начальником следственного управления, криминогенная обстановка значительно улучшилась, раскрываемость преступлений повысилась, а коррупция среди работников силовых органов пошла на спад…
«Уазик» мчался по пустынному Заволжску. Илья заметил группки нарядно одетых подростков – ну да, накануне же по всему городу прошли выпускные балы! На таких мероприятиях всегда что-то случается, ведь сегодняшние школьники и пьют, и принимают наркотики, и оружие с собой носят. Неужели произошла какая-нибудь потасовка? Или даже убийство?
Когда-то, много лет назад, Новгородцев и сам был сорвиголовой и хулиганом, и если бы не встретился ему на пути Михаил Федорович, то сидел бы парень сейчас на зоне, мотая срок, а не являлся советником юстиции и старшим следователем следственного управления. Отца своего он не помнил, и Михаил Федорович был ему намного дороже невесть где пропадавшего папаши.
Итак, что же все-таки случилось? Вопрос не давал Илье покоя. Однако Новгородцев решил, что гадать не стоит, через несколько минут Михаил Федорович введет его в курс дела.
«Уазик» направлялся по шоссе куда-то в сторону психиатрической больницы. Наконец мелькнули сосны, и с крутого берега открылся завораживающий вид на Волгу. Впрочем, в последние годы река значительно обмелела, в ее русле постоянно возникали песчаные косы.
Автомобиль свернул к заброшенному кладбищу, и сердце у Ильи екнуло. Когда-то, много лет назад, еще ребенком, он играл здесь с друзьями.
Это было всего лишь несколько лет спустя после того, как дядя Крюк, он же Роман Андреевич Онойко, был пойман, а затем, по официальной версии, покончил жизнь самоубийством. Именно по официальной, потому что в действительности произошло нечто иное: разъяренные горожане – по большей части родственники жертв – взяли тогда психиатрическую больницу штурмом, забрали с собой маньяка и линчевали его как раз здесь, на берегу Волги. Они облили его бензином, подожгли, а потом дядя Крюк сам спрыгнул с обрыва в реку.
Задействовав свой дипломатический дар, Михаил Федорович сумел тогда разрулить ситуацию, успокоить взбесившихся, жаждавших дальнейших погромов людей и предотвратить кровопролитие. А ведь власти были уже готовы применить грубую физическую силу по отношению к горожанам.
Сейчас Илье бросился в глаза обугленный остов какой-то машины, находившийся неподалеку от обрыва. «Уазик» остановился, Илья вышел из кабины и, завидев Михаила Федоровича, направился к нему.
– Молодец, Илья, что так быстро прибыл! – произнес Пономарев, высокий жилистый мужчина лет пятидесяти пяти, однако выглядевший молодцевато и значительно моложе своих лет.
Отбросив пятерней седой чуб, Михаил Федорович перевел взгляд на упитанного лысеющего типа с черными, зачесанными назад волосами. Субъект, облаченный в шикарный костюм, с массивной платиновой, с узором из мелких бриллиантов, печаткой на безымянном пальце левой руки, был прекрасно знаком Илье – прокурор города Вениамин Юлианович Кот. Что верно, то верно – фамилия ему досталась говорящая, потому что и своими повадками, и внешним видом прокурор напоминал кота Толстопуза из диснеевских мультфильмов. С начальством он был чрезвычайно милым, даже очаровательным – и мерзким, мстительным с теми, кто зависел от него самого.
– Долго же, Новгородцев, нам тебя ждать пришлось! – протянул тягуче Кот и взглянул исподлобья на вновь прибывшего (прокурор отчего-то с самого начала невзлюбил Илью, но и тот платил ему той же монетой).
– Зато воздух-то здесь какой! – откликнулся Илья, шумно вздыхая. Затем обвел рукой вид с обрыва и добавил: – И вид какой потрясный, Вениамин Юлианович! Вы же сами говорили, врачи вам рекомендовали как можно чаще и дольше бывать на природе, так что ожидание, надеюсь, пошло на пользу вашему здоровью.
Илья уставился на объемную талию прокурора города. Желание того во что бы то ни стало похудеть уже давно было среди работников правоохранительных органов притчей во языцех и объектом разнообразных шуток – как невинных, так и весьма злобных.
Вениамин Юлианович, крякнув, повернулся к Пономареву:
– Михал Федорыч, ты уверен, что Новгородцев – подходящий человек? Предлагаю тебе подумать и подключить к расследованию кого-нибудь другого. Ты же понимаешь, Екатерина Станиславовна хочет результатов как можно быстрее! А я не уверен, что Новгородцев в состоянии их нам обеспечить. – И прокурор зыркнул выпуклыми карими глазами на Илью.
В этот момент зазвенел мобильный, Кот извлек свой телефон и запел в трубку:
– Екатерина Станиславовна, могу вас уверить: мы держим руку на пульсе! Да, результаты уже имеются! Так, мне удалось установить…
Он отошел в сторону, а Михаил Федорович, подавая Илье руку, произнес вполголоса:
– Не слушай ты этого балабола! Ты ведь знаешь, что у него на тебя зуб. Видишь, как перед мэршей извивается? Еще бы, Кот-то хочет сделать карьеру, причем не в нашем замшелом Заволжске, а в столице, Катя же в партии, которая может ему обеспечить восхождение к вершинам власти, далеко не последний человек – в президиуме у них сидит…
В самом деле, мэра Заволжска Екатерину Станиславовну Стекольщикову, напористую, умную и красивую даму, часто показывали и по федеральным каналам, поскольку она занимала высокий пост в партии власти.
– Чья машина-то? – спросил Илья, кивая в сторону обугленного остова. – Сдается мне, кабриолет. Шикарная тачка! Что, кто-то из «позолоченной молодежи» набедокурил? Поэтому нас и подключили?
Они подошли к сгоревшему автомобилю. Михаил Федорович, снова отбросив пятерней седой чуб (фирменный его жест), произнес:
Читать бесплатно другие книги:
