Четырнадцатая дочь Федорова Екатерина

– Рада за него, – холодно сказала она. – А я-то тут при чем?

Арлена, склонив голову, глянула оценивающе. Вздохнула.

– Вы не понимаете, какую жертву принес ради вас ваш дед. Он обрек на смерть человека, которого знал с детства, которого сам вырастил…

– Отчего же на смерть? – Таня ощутила легкий холодок внутри. – Может, Орлу на пользу пойдет прогулка за стенами замка.

– Я уже говорила вам, что за стенами Фенрихта всех Тарланей поджидает Совет магов. И смерть, обычно быстрая. Ваш отец – один из многочисленных тому примеров. Только один, подчеркиваю.

Таня сгребла с кровати подушку, обхватила ее и прижала к животу.

А внутри все равно было холодно.

– То есть… – Голос сорвался. – Вы хотите сказать, что его обрекли на смерть из-за меня?

Арлена взяла стул, стоявший у сундука, подтащила и поставила рядом с кроватью.

– Он заплатил за свои слова, княжна Татьяна. Орла предупреждали, но он не выдержал и сорвался. Зависть, ненависть… теперь придется за все это заплатить.

– Это нечестно, – сказала Таня, все еще не веря до конца и в то, что Орла ждет смерть, и в то, что она сама его жалеет. До колик в животе жалеет. – Вон Орелия под замком посидит, и все. А мужика, значит, из-за болтовни на смерть послали?

– Все честно, – ответила все тем же мягким голосом Арлена. – Орелия глупая девица, Орл мужчина. И князь до этого уже разговаривал с ним. Его предупреждали. В свете всего происшедшего князь не мог больше закрывать глаза. Вы, как четырнадцатая дочь, дороги Тарланьскому дому, даже слишком дороги. Кстати, отныне ваше место в трапезной будет за столом самого князя, по левую руку от него. Гордитесь, это большая честь. Но вы должны понимать, что ваш сотрапезник будет несколько, я бы сказала, сумрачен.

– Да вы что! – возмутилась Таня, отшвыривая подушку обратно. – Так нельзя! Верните этого Орла!

– Княжна Татьяна, – чуточку посуше сказала Арлена. – Тарланьский дом – это маги и благородные люди. Нам позволяется многое, но также многое и запрещается. Иначе мы просто передушим друг друга. Орл уже ушел из замка, и никто не вправе его вернуть. Даже сам князь не может этого сделать; он огласил вынесенное наказание, и назад пути нет. Просто не обижайтесь на вашего деда за некоторую холодность, которую вы, несомненно, почувствуете. И поймите, какую большую жертву он принес ради вашего спокойствия. А теперь… не приступить ли нам к занятиям?

И, несмотря на Танин ужас, она взяла ее за руку и потащила в башню с восьмиугольным залом, где в низеньких шкафчиках стояли книги. Пригрозив обездвижить и волочь магическим способом, если потребуется.

До самого вечера они изучали историю кесарей Халкидии – не слишком симпатичных господ с явными кровосмесительными наклонностями. Потомки кесаря Явена Первого полагали, что их род произошел от самой Йалди Любящей. И кровь этого рода следовало беречь и, так сказать, сливать в общем потомстве, пусть даже и неизменно больном.

То ли оттого, что описание зверств и безумств кесарей и впрямь впечатляло, то ли потому, что Таня устала уже горевать и расстраиваться, но печальные воспоминания об Орле потихоньку отступали, превратившись мало-помалу в темную тень, в отзвук горестной мысли на краю сознания.

Когда настал ужин, к своему месту за столом Таня подходила напряженным шагом. Общество горюющего старика сейчас было последним, в чем она нуждалась.

Но князюшка нес свой траур с достоинством, окружающим его не навязывал, и даже смог улыбнуться, когда она приветствовала его неловким реверансом, опускаясь на свой стул. К тому же с другой стороны от Тани сел другой сотрапезник, светловолосый мужчина, не слишком молодой, лет этак за тридцать. Блондин оказался ее двоюродным братом, сыном старшего княжича, Гима Тарланя. И наследником старого князя.

Самого Гима ей никто не представил, а Таня не решилась о нем спросить, опасаясь услышать еще один печальный рассказ. В папенькиной семье, похоже, куда ни повернись, непременно скелет найдешь.

Наследник, Бар Тарлань, весь ужин сыпал улыбками. Было ясно, что Бару приказали явить ей всю любезность и приятство, кои Тарланьский дом в силах из себя выжать. Чтобы привязать деву из пророчества еще и симпатией помимо родственных уз.

И хоть Таня сознавала, что все это предназначалось не ей, а пророчеству, но она слишком устала расстраиваться, злиться и обижаться. Было приятно расслабиться и послушать человека, который улыбался искренне, смотрел весело и говорил, явно пытаясь развлечь ее.

Два дня она провела относительно спокойно, даже побывала на семейных танцульках. Под звуки одиноко пиликавшей скрипочки дамы и кавалеры выстраивали ряды и рушили их, обмениваясь жеманными позами и поклонами. Таню приглашали то Бар, то благородный Ленклав, учивший ее танцам. Ей отвесили кучу комплиментов, ни одному из которых она не поверила.

Воспоминание об исчезнувшем на просторах Анадеи Орле приходило лишь по ночам.

Через два дня Таня проснулась ночью от того, что к ней кто-то прикоснулся.

Выныривая из сна, она ощутила, как чужие руки болезненно прошлись под коленками и подмышками, а потом рывком вздернули ее на воздух. Бок Тани прижался к жесткому, ее понесли. Первым побуждением стало желание дернуться и закричать, но тело не отзывалось.

Ощущение полной онемелости рук, ног и рта Тане было уже знакомо – так ее спеленала Арлена в самый первый день в Фенрихте. Сердце бешено колотилось. Она начала задыхаться с полным ощущением того, что воздух в легких разом закончился.

Кто-то прошептал над ухом:

– Проснулись? Вы обездвижены и лишены возможности говорить, девица Тарланьская. Успокойтесь. Мы не причиним вам вреда.

Ага, причинят только добро. Ужас сколько благодетелей развелось в последнее время.

Она яростно рванулась внутри тела, которое стало для нее ловушкой. Бесполезно.

Хуже всего было то, что глаза были закрыты, и по воздуху она плыла на чужих руках в полной темноте. Оставалось полагаться только на слух и обоняние.

Вокруг царила тишина, она не слышала иных звуков, кроме легкой поступи похитителя. Точнее, похитителей – сзади шел еще один человек. Мужчина, как и тот, что ее нес. От первого исходил перечно-горький запах.

Итак, ее похищают двое мужчин. Стало жутко, рот наполнился слюной, которую Таня даже не могла сглотнуть. Язык одеревенел.

Похитители спустились по лестнице, она почувствовала это по неровности шагов. Скрипнула, распахиваясь, дверь. Таня окунулась в зябкий холод, пахнуло холодной сыростью – они вышли во двор. А снаружи нынче был месяц орень, самая середина осени. Она мгновенно продрогла.

И принялась лихорадочно соображать, что делать. Но у обездвиженного выбора нет, лежи на чужих ручках и не дергайся. Неожиданно ей вспомнился случай с синим колючим шаром в собственном теле. Вот только что это было, как это использовать? Да и было ли это? За прошедшие два дня синий феномен ни разу не повторился, может, все просто пригрезилось…

Таня попыталась разозлиться, как в тот раз – вдруг да блеснет снова синим, придет прилив ярости, и она, глядишь, начнет разить молниями за неимением ключей. Но все было тщетно. Злость присутствовала, но не такая ураганно-шквальная, и к тому же она ощущала ужас и холод. То и другое вместе взятое уже превратили тело в ледышку.

Еще несколько минут Таня безмолвно плыла в чужих руках, в черном омуте ужаса и неизвестности. Потом кто-то накинул ей на лицо тряпицу, раздался хлопок и возглас:

– Алый замок!

Значит, сейчас ее похитители стоят у Врат и вот-вот отправятся в колыбель Тарланьского дома. Ее похищают маги Эрроны, от которых ей, как отпрыску Тарланей, пусть и незаконнорожденному, ничего хорошего ждать не приходится.

Однако вместо того, чтобы испугаться еще больше, она неожиданно успокоилась. Когда что-то понимаешь, уже становится легче.

Правда, потом вдруг припомнилось, что Вратную башню всегда кто-то охранял. Где же страж или по ночам тут стражи? Может, их убили? А может, подкупили.

От мысли, что во Вратной башне или трупы лежат, или тихо стоят предатели, стало еще холоднее.

Шаги несущего Таню человека смягчились. Потом снова стали жесткими, тряскими, но ненадолго. Похитители остановились, ее поставили на ноги, что-то прошептали, больно хлопнули по плечу. Снова шепот, снова хлопок.

И она смогла распахнуть глаза.

Ночь была на исходе, по коричневому небу уже пролегла изумрудная подпалина рассвета, очертив холмистую линию горизонта вдали. Прямо перед Таней в полусумраке вздымалось здание, напоминающее исполинских размеров холм, собранный из кусочков стен и каскадов уступчатых крыш. Холм заливало сияние огней. По ту сторону здания-холма еще что-то смутно виднелось.

– Где я? – глупо спросила Таня.

По обе стороны от нее стояли мужчины. В темной одежде, с неразличимыми в сумраке лицами.

– Вы в бывшем родовом гнезде вашего дома, – спокойно произнес один из них. – Перед вами Алый замок.

Вряд ли они несли меня от Врат целый километр на руках, подумала вдруг Таня. Следовательно, Переходные Врата должны быть рядом, за спиной. Хлопнуть по косяку, крикнуть «Фенрихт!» – и прыгнуть внутрь. Шансов мало, но надежды выжить, очутившись в Алом замке, еще меньше. Что там рассказывала Арлена о судьбе дядюшки Арса Тарланя, отцовского брата?

То-то и оно. Для Совета магов Тарлани – это не только древнее имя, но еще и очень ценное туловище, которое можно приклеить к Источнику Сил и доить по мере необходимости.

Нужно хотя бы попытаться сбежать.

– Красота! – воскликнула Таня. Хотя восторга не испытывала.

И шагнула вперед в простодушной надежде, что похитители последуют за ней, как верные бодигарды, с двух сторон. Однако один из них грубо схватил ее за руку и рявкнул:

– Смотри куда прешь!

Она опустила взгляд. Буквально в шаге, едва угадываясь в полумраке, шла округлая линия. Чуть более светлая, чем окружавший ее полумрак оттенка кофе с молоком. Огни дома-холма утекали под эту линию.

Здание начиналось не на том уровне, на котором она стояла. Таня скосила глаза. То, что вздымалось сбоку и сзади за зданием, походило на высокие сужающиеся башни – стоявшие наподобие зубцов короны.

И она вместе с похитителями находилась на одном из таких зубцов. Сверху.

Во всем виновато ее внезапное и довольно пугающее пробуждение, иначе с чего бы ей пытаться сбежать по методу «а я – блондинка», словно с ней тут будут в салочки играть.

Ее затрясло уже не только от холода, но и от страха. Таня зябко поежилась, пытаясь согреться.

Босые ступни, стоявшие на ледяном камне, окоченели. Хорошо хоть ночнушка в тридцать три волана прикрывала руки и плечи. Правда, не грела на осеннем ветру.

– Пошли! – отрывисто бросил тот, кто все еще держал ее за руку.

Он дернул ее, вынуждая развернуться, и она сразу же увидела гигантскую букву «П» – косяк Переходных Врат, прорисованный темно-оливковыми отблесками на фоне коричневого неба. В двух шагах от того места, где они стояли, поднимались перильца, ограждавшие громадную дыру.

Там начиналась лестница, уходящая вниз широкой спиралью. Из широких – метра три, не меньше – ступеней. Витки лестницы висели, нанизанные на круг невообразимо высоких каменных колонн внутри башни.

После глупой попытки бегства Таня находилась в некотором смятении. В мыслях была полная сумятица. Она пыталась сообразить, зачем ее выкрал Совет магов, и всякий раз на ум приходили только два неутешительных ответа.

Либо Арс Тарлань, ее вечно юный дядя, прикованный к Источнику Сил, не выдержал и помер, и она по каким-то параметрам подходит на его место, либо до местных дошли слухи о той самой четырнадцатой дочери.

И в первом и во втором случае ей капец, а по-русски говоря, разворачиваются невеселые перспективы.

Где-то на середине лестницы онемевшая от холода Танина ступня соскользнула с гладкого камня, и она чуть было не покатилась вниз. Удержал ее в стоячем положении один из похитителей, ухватив в последний момент жесткой рукой поперек живота.

И, видимо, ощутив Танину дрожь, снял с себя плащ и набросил ей на плечи. Второй только хмыкнул. Без недовольства, скорее иронично.

Ей хотелось вцепиться в широкие полы чужого плаща и укутаться в него по самые брови. Но она сдержалась и лишь подхватила пальцами складки плаща спереди, тем самым жестом, которым ее приучили подхватывать юбки.

Она, черт побери, в этом бедламе княжна, и помирать, если придется, будет по-княжески…

Бесконечно долгая спираль лестницы кончилась, и Таню повели по запутанным лабиринтам коридоров, через огромные залы, чисто убранные, в отличие от Фенрихта, с отполированными до зеркального блеска каменными полами. Стены блестели разноцветным полированным камнем, в каждом зале разного цвета, с золотыми и серебряными накладками в виде цветов, птиц, а кое-где и страшноватых зверей.

Здесь не было видно флигов, зачарованных факелов, повсюду сияли матовые шары, уложенные в гигантские сосуды из золотой проволоки. Вместилища шаров формы имели самые разнообразные – где колонной, где традиционной, с пузырем внизу, вазой, а где и конусом.

Навстречу попадались мужчины в неброской одежде, женщин Таня не заметила. Хотя следовало учесть, что время было предрассветное, считай, ночь. И кто знает, как маги используют Алый замок, – может, теперь это лишь правительственное здание, по которому ходят исключительно лица при исполнении?

У нее вдруг мелькнула мысль, что когда-то это был дом ее предков. Здесь жила ее бабушка, та, что с отцовской стороны. Таня никогда ее не видела, но она жила, родила как минимум трех сыновей, ходила вот по этим блестящим полам, волоча за собой раритетные юбки «на две ладони ниже пятки»…

Она отвлеклась от дум о своей печальной судьбе и глянула на залы и коридоры уже с большим интересом. Екало что-то внутри при мысли, что вот и она одним боком происходит из этого родового гнезда.

Путь их закончился в громадном восьмигранном зале. Похоже, он занимал самый центр здания-холма; стены здесь улетали на невиданную высоту, увенчанные где-то там, в высях, темными сводами. Окна, прорезанные под потолком, казались крошечными, а изумрудные отблески близящегося рассвета превращали их в цепь бусин, подвешенную наверху. Собственно, зал освещали шесть громадных кресел, расставленных у дальней стены, как раз напротив двери.

Кресла сияли.

В первый момент Таня не сообразила, из чего они сделаны. Но похитители мерно двигались вперед, она, не желая, чтобы ее снова обездвижили, шла за ними, отставая на два-три шага. И в какой-то момент вдруг поняла, что кресла у стены сделаны из сияющих камней. У камушков были правильные грани, по виду они напоминали естественно выросшие кристаллы, дымчато-розовые, дымчато-оранжевые.

А внутри граней горел огонь, заливая все вокруг теплым светом, не слишком ярким, но ровным. Свет охватывал весь зал, не оставляя ни одной тени. Было даже ощущение, что сиял сам воздух.

На креслах сидели люди, одетые поярче и побогаче ее похитителей. Двое помоложе, лет тридцати, прочие, по Таниным меркам, дряхлые старцы – от пятидесяти и старше.

Похитители остановились в центре зала, отвесили по поклону. Таня застыла между ними с прямой спиной, разглядывая тех, кто сидел в креслах.

– Все сделано, сиятельные верховные, – чуть глуховато сказал мужчина, отдавший Тане свой плащ. – Да будет на вас благословение Семи. Стража Врат была без сознания, как нам и обещали. Больше охраны в Фенрихте не было, мы вошли тихо и ушли без звука. Добыча перед вами.

– Надеюсь, вы не стали никого убивать? – каркнул один из тех, кому было за пятьдесят.

Мужчина ответил флегматично:

– Нет, нужды не было, магов в башне усыпили качественно. А во дворе нам никто не встретился, ночь все-таки.

Кто-то в Фенрихте продался магам, сообразила Таня. Вот она, измена в наших тарланьских рядах.

– Это хорошо, – сказал старичок в кресле. – Всякий раз, когда мы можем избежать жестокости, ее нужно избегать.

Личность, сидевшая в третьем справа кресле, сделала знак рукой. Мужчины по обе стороны от Тани молча поклонились и исчезли, оставив ей плащ.

– Как вы себя чувствуете, девица Тарланьская? – осведомилась та же личность, что махала ручкой.

Таня подавила истеричный смешок. Ну прямо как в сказку «Морозко» попала: «Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная?»

– Я чувствую себя босой и раздетой, – отчеканила она, задирая подбородок как можно выше. – И мне от этого холодно и неудобно.

И я тебе не милая Настенька из сказки, подумала Таня зло, чтобы выдавливать из себя добренькие слова.

По ряду сияющих кресел прошла волна движения. Тот, кто ее спрашивал, тут же встал и двинулся к ней.

Красавчик, невпопад подумала Таня. По мере того как мужчина приближался, идеально прекрасные черты его лица становились все четче. Лицо дышало благородством, умом, мужеством, и русые волосы, уходящие вверх ото лба крутой волной, всячески подчеркивали это.

Красавец уже был рядом, куртуазно коснулся пальцев ее правой руки, ловко и легко отцепил их от плаща, сжал.

– Я сожалею обо всем, что вам пришлось пережить по пути сюда, – объявил он звучным, пробирающим до мозга костей голосом. Эдаким мужественным, с хрипотцой.

Если бы Таня не постигла у Тарланей суровую истину, что она в этом мире интересна людям исключительно в силу неких тонких обстоятельств, она, возможно, и растаяла бы. Вот чего у старой аристократии не отнять, так это умения открывать глаза на людей.

Красавец медленно обвел ее взглядом сверху донизу. Смотри-смотри, мысленно хмыкнула Таня. Все равно ни черта не высмотришь. Как и положено княжне Тарланьского дома, она сейчас была облачена в ночную сорочку, надежно укрывавшую тело от горла до пят. А выпуклости грудей скрывали тридцать три волана, нашитые панцирем стройными рядами от пупка и выше.

– Мы немедленно все исправим, – громко пообещал до невозможности прекрасный маг, сжимая ее ледяные пальцы в своей горячей руке. – Вас немедленно отведут туда, где вы оденетесь в достойное вас платье. И сможете передохнуть, ибо вы слишком юны, чтобы мучиться бессонницей в этот ранний предрассветный час.

– А вы, значит, достаточно стары, чтобы бессонницей страдать? И потому собрались здесь, в креслицах посидеть? – жестко спросила Таня. Глянула, приподняв бровь, на людей, расположившихся в сияющих креслах. – А от меня что вам надо – колыбельную, чтобы в сон потянуло? Так я своим басом только пугать умею, я сладкозвучностью не страдаю.

Красавец не растерялся. Поднес ее пальцы ко рту, дыхнул на них, обдавая Танину руку жаром.

Если бы перед ее мысленным взором не маячил скрюченный подросток с иссохшей кистью, Арс Тарлань, несчастный дядя по отцу, она, может, и поддалась бы нескромному обаянию молодого мага.

А так – извините. Таня молча, без улыбки, глянула ему в лицо. И шаловливая полуулыбка, до сих пор там игравшая, растаяла.

– Чуть позже, когда вы остынете, я непременно скажу, почему вас пригласили сюда столь решительным способом.

– Бумаги не хватило? – участливо спросила Таня. – На приглашение… Истратили в других местах и по другому назначению? Проблемы?

Ее явно несло по кочкам, Таня это сознавала, но ничего не могла с собой поделать. Прав был красавчик – она и впрямь слишком юна, чтобы не спать в этот ранний предрассветный час. Особенно когда пробуждение выдалось не из лучших.

Красавец вздохнул, отступил, хлопнул в ладоши. Откуда-то сбоку появились две молодые женщины. В коротких – неприлично коротких, как сказала бы Арлена, – юбках. Белые чулки обтягивали открытые до колен голени. Глубокие декольте кое-как декорировались платочками. А на ногах были туфли с каблуками в целых три Таниных пальца. Вот это и есть «высокие каблуки, что появились в Эрроне»? Вот из-за этих стопочек столько копий сломала княжна Орелия и ее подруженьки?

– Отведите девицу Тарланьскую в предназначенную ей комнату, – звучно произнес русый красавец.

И снова одарил Таню искусительной полуулыбкой, видимо, уже по инерции.

– Мы еще увидимся.

– Прям вся в нетерпении, – ответила Таня, тоже исключительно по инерции.

Девицы в коротких, почти земных платьях неумело присели. Таня, уже успевшая сделать немало реверансов в этом мире, заподозрила, что особы ни разу в жизни не гнули колен перед другими людьми. Совет магов был явно демократичнее Тарланьского дома.

Но вот зазывали они к себе в гости еще более авторитарным способом, чем старая аристократия.

Девицы взмахнули руками, указывая на выход. Со стороны сияющих кресел донеслось одинокое:

– Доброго вам отдыха, девица Тарланьская!

Напутствовал ее второй по счету молодой маг, заседавший в этом собрании древностей. Остальные даже не шелохнулись, стало быть, молодой вел дозволенные речи.

И вывод из этого был только один: Совету магов она интересна исключительно по причине пророчества. С дублером бедного Арса Тарланя никто бы не стал церемониться – зачем беседовать с мясом, которое вот-вот прилепят к Источнику? Но четырнадцатая дочь, та самая дева, о которой писал Алидориус Верейский, дело другое. Здесь политес желателен и даже обязателен.

Таня вышла из зала в некотором оцепенении. Ее провели по длинному коридору, который уткнулся в широкую лестницу, уходящую вверх размашистыми пролетами.

Вдоль тяжелых витых перил, подозрительно серебристых – серебро? – тянулся желоб из золотой сетки, в который были уложены все те же сияющие шары, что освещали залы Алого замка. Стены над ступенями украшала роспись, причем изображалась на ней еще одна лестница, идущая параллельно настоящей. Она казалась почти реальной. По призрачным ступеням нескончаемой чередой поднимались дамы и кавалеры. С другой стороны ступени обрывались прямо в небо – то ли рассветное, то ли закатное, цвета охры с терракотой, подсвеченное изумрудными всполохами. И на каждом этаже был выписан свой Элсил, изумрудная скобочка над пеной персиковых облаков, нависших над головами людей…

Сияли драгоценности, грозно поблескивали рукояти мечей и эфесы шпаг, дамы кидали лукавые взгляды на настоящую лестницу, кавалеры смотрели искоса, кто проницательно, а кто и с бесшабашным весельем во взоре. Лепота…

В череде людей, бесконечно идущих по стенам, попадались мужчины и женщины, повернутые лицом к настоящей лестнице. Толстые и тонкие, высокие и худые, с лицами строгими и наивными, – всех их роднила некая значимость в позах. И странный всевидящий взгляд, устремленный на идущего по ступеням.

– А кто это? – спросила Таня у девиц, что поднимались вместе с ней – одна спереди, другая сзади.

Та, что шла первой, обернулась, сказала весело:

– Да так… князья, что тут жили прежде, свои персоны намалевали.

Ответ Тане не понравился. Одно дело самой проходиться насчет своей родни, и совсем другое – позволять это делать другим.

Чувство справедливости опять же говорило, что раз уж она дерзила своим вельможным родственникам, то этим девицам надерзить в ответ сам бог велел. А точнее, все семеро местных богов.

– Это твою бабку намалюют, а моих предков тут изобразили, ясно? – сообщила она.

Особа в короткой юбке глянула через плечо с насмешкой:

– Как скажете, девица Тарланьская.

Таня насупилась, и больше ничего не спрашивала.

Подниматься пришлось долго. Этажей через пять девицы устали и, скромненько стрельнув глазками, предложили отдохнуть. Таня, ничуть не запыхавшаяся, пожала плечами и встала. Лифт в их девятиэтажке чаще не работал, чем работал, и шагать по ступеням для нее было делом привычным.

Девицы присели на ступеньки, а Таня отошла к перилам и принялась рассматривать росписи.

То ли недосып сказался, то ли эта личность уже стала для нее сущим наваждением, но нарисованный напротив мужик в широких штанах, заправленных в сапоги по колено, смотрелся вылитым Орлом.

Она еще раз оглядела тянущийся по стенке парад. Вон у той дамы белокурые кудряшки Арлены. Вот у этой взгляд Орелии. И даже, кажется, ее нос и брови; их она хорошо запомнила, благо совсем недавно взирала на Орелию снизу вверх, сидя на полу после подножки.

Люди на нарисованной лестнице были Тарланями, отделенными от нее годами, а может, и веками.

Они еще два раза останавливались и отдыхали. Где-то по счету двадцатый пролет вывел их на небольшую площадку с одной дверью. За ней пряталась предназначенная Тане комната – с дугообразным потолком и пятью окнами в стене напротив входа.

Посередке стояла широкая кровать. Она немедленно залезла на нее и свернулась под одеялом, чтобы наконец согреться. Девицы пожелали доброго отдыха и исчезли.

Уснуть Таня так и не смогла – слишком уж много дум крутилось в голове. Но тело согрелось, а вставать она не спешила. Кто знает, что день грядущий ей готовит? Пусть не хочется спать, надо хотя бы отлежаться…

Девицы явились, когда Таня уже начала впадать в легкую дремоту.

– Время вставать, девица Тарланьская, – твердо объявила одна. – Мы принесли вам завтрак и одежду. Скоро сюда придет верховный Харгор.

Комнату заливали лучи утреннего светила, окрасившие все в цвет молодой зелени. Теперь Таня разглядела помещение получше. Оказывается, боковых стен здесь не было вовсе – потолок распластался широкой аркой, вырастая прямо из пола слева и справа. Дугу арки подсекали стены, в передней была прорезана дверь, в задней – ряд окон. Кровать стояла в середине комнаты, по-барски.

Таня не слишком радостно поднялась, борясь с зевотой. На колени, прямо как в Фенрихте, тут же бухнули поднос с горой еды. Неподалеку стояла наготове одна из короткоюбочных девиц с ворохом темно-синего шелка на руках, свисающим до полу. Через плечо у девицы было перекинуто нечто мохнатое и пушистое – впрочем, в Фенрихте Мелта тоже начала уже кутать ее в плащи. Анадейская осень хоть и была помягче российской, но жарой не баловала.

Таня вяло поела, сходила в закуток – небольшую ванную комнату в углу у входа, умылась, причесала недлинные каштановые пряди. Глянула на себя в зеркало. На нее устало глянула девушка с глазами болотно-зеленого оттенка, обведенными кругами, с круглым, добродушным лицом, которое портили упрямо сжатые губы.

Под взглядами девиц Таня натянула на себя принесенное платье. Подол был длиннее, чем у местных красоток, но все равно до положенных княжне масштабов не дотягивал. Темно-синие юбки оставляли открытыми лодыжки, что Тане напомнило родину и несказанно обрадовало.

К платью дали ботинки без всяких каблуков. Она насторожилась – похоже, сегодня придется ходить за пределами дворца. И плащ подбит мехом, это неспроста.

Пока Таня одевалась, ни одна из девиц даже пальцем не шевельнула, чтобы ей помочь. Не то чтобы она в этом нуждалась, но это позволяло сделать кое-какие выводы. Особы, приставленные к ней, служанками не были. Скорее всего, они приходились родственницами кому-то в замке. И к обслуживанию их привлекли исключительно в целях сохранения тайны.

– Добрый день, девица Тарланьская!

Хлопнула дверь, и русый красавец-маг, тот самый, что давеча жамкал ей ручку в зале с сияющими креслами, промаршировал по комнате. Схватился за ладонь, с силой сжал. Одарил улыбкой, слишком широкой, чтобы быть естественной.

– Кому добрый, а кому и так себе, – громко сказала Таня, выдергивая руку. – Вы как, мимо гуляли? Или у вас есть что мне сказать?

Девицы ахнули. Маг отступил на шаг, склонил голову, протянул задумчиво:

– Нет, все-таки в старой аристократии что-то есть. Обязательно женюсь на аристократке из прежних. Пойдете за меня, девица Татьяна?

– Непременно, – ответила Таня. – И будем мы с вами жить-поживать и добра наживать. Благо и трудиться не придется, добро само станет капать – кристаллами с руки Арса Тарланя, моего дяди.

Она уже знала, чем в этом мире измеряют богатства и что, собственно, здесь ценится дороже всего. Арлена просветила на своих уроках. Правда, мутило почему-то при мысли о том, как этому миру достаются его кристаллы.

Красавец отступил, сказал уже суше:

– Меня зовут верховный маг Харгор. Вы можете называть меня верховный маг, или верховный Харгор, или просто Харгор.

Таня приподняла брови, кинула взгляд, который подглядела у Арлены.

– Остановимся на верховном Харгоре. Дальше?

Русый крутнул головой, тоже приподнял брови. Негромко сказал, адресуясь девицам:

– Брысь!

Парочка в коротких юбках ушла, одарив красавца-мага томными взглядами.

– Ума не приложу, где и как ваш отец успел наделать столько дочерей, – сказал с легким презрением маг Харгор, складывая руки на груди и изучая Таню с легким прищуром.

– Вижу, вам и впрямь нужно жениться, верховный Харгор, – ответила она, вложив в интонацию чуточку больше презрения, чем ее собеседник. – Чтобы вас не мучил вопрос о том, где и как другие делают детей.

Маг слегка поперхнулся, она слегка улыбнулась. Это должно отвлечь его от вопроса, откуда она родом.

– Так меня похитили потому, что я считаюсь четырнадцатой дочерью?

– Да, – с тревогой в голосе ответил верховный Харгор. – А что, вы ею только считаетесь? Но мы знаем про случай в храме, про побелевшие листья…

Таня, не удержавшись, стукнула носком ботинка по полу, звучно помянула демонову мать. Ей следовало этого ожидать. Раз уж у них есть помощник в Фенрихте, они знают многое.

– И что же вам от меня нужно? – спросила она в лоб. – Решили составить себе коллекцию из Тарланей? Вот этот для Источника, а эта из пророчества, ценный экземпляр? Или что-то стряслось и вы надеетесь, что дева из пророчества все уладит?

Тарлани, что интересно, тоже на это надеются, подумала она.

Взгляд мага чуть дернулся в сторону, и она поняла, что угадала.

– Хоть расскажете, какого чуда от меня ждете? – полюбопытствовала Таня. – Откройте мне глаза, раз уж я вам нужна как спасительница.

Проблемы у Совета магов были серьезные, и весьма, потому что верховный маг Харгор вдруг сразу как-то осунулся, и взгляд у него стал не только тревожным, но и опечаленным.

– Не знаю, имеете ли вы в Фенрихте вести из Эрроны…

– Где уж нам! – успокоила его Таня.

Хотя хорошо помнила слова, что сказала Арлена в самую первую их встречу: «Так нам сообщили наши доносчики из Кир-Авера, из столицы княжества». Алый замок стоял как раз в Кир-Авере.

– В селах на окраине Эрроны творится что-то странное, – чуть поколебавшись, ответил маг. – Сначала перестали приходить вести из двух деревень. Из-за ваших родственников нам приходится держать все окраины под присмотром, и каждодневно общаться с сельскими главами по блюдцу. Вдруг кто-нибудь из ваших посмеет дерзкой стопой покуситься на многострадальную эрронскую землю… Так вот, когда эти поселения перестали нам отвечать, мы обеспокоились и послали туда дружинников Совета. Они обнаружили во всех деревнях свежие трупы. Люди погибли утром того же дня, по словам дружинников и магов, их сопровождавших…

Он замолчал, и Таня сказала доверительно:

– Ну прямо-таки восхищаюсь я этим вашим Советом магов. Умеете вы так дело повернуть, что от моих родственников вам одна польза выходит. Там кристаллы капают, тут вовремя ужасы обнаруживаются.

– Ужасы – хорошее слово, – мрачно отозвался верховный Харгор. – Люди растерзали друг друга сами. Детей, младенцев…

Таня вздохнула, тоскливо повела глазами в сторону окон, залитых ярким светом наступающего дня. Не хочется верить в ужасы, стоя в залитой лучами комнате.

– А от меня вы что хотите?

– Мы покопались в книгах и нашли. Это безумие насылает древнее существо по имени игалса, – сказал маг. – Как оно появилось в наших краях и почему так распространилось, не ведает никто. Мы пресекаем слухи, следим за порядком, чтобы народ не начал массово бежать из страны. Но нужно что-то предпринять. Нечто решительное. А катрен указывает, что вы найдете то, чего не смог найти никто, и в вашем присутствии уже побелела листва…

Таня качнула головой, сказала строго, прямо как Арлена:

– По-хорошему, верховный Харгор, вам следовало бы подождать, пока в моем присутствии еще и цветы почернеют. И прочее, с зимой, тоже произойдет.

– К тому времени, – очень серьезно ответил ее собеседник, – безумие может добраться до самого Кир-Авера. И Эрроны не станет.

Таня сдвинула брови, подытожила:

– Как я понимаю, у вас уже есть некий план, как вынудить меня заняться вашим спасением.

– Ну… – маг поглядел на нее оценивающе, – вас оставят в той деревне, что пострадает следующей, по нашим прикидкам. Соседнее с ней село уже обезумело и обезлюдело. Уж простите, но вы окажетесь в самом центре событий. Вам, или вашему пророчеству придется что-то предпринять. И вы либо спасетесь, либо… В любом случае что-то случится. Даже если вы погибнете, мы опять-таки выигрываем – Тарланьский дом, по крайней мере, лишится своих глупых ожиданий.

Таня глянула исподлобья. Обсуждать что-либо с этим типом было бесполезно.

Харгор торжественно прошагал к кровати, поднял со спинки меховой сверток, оставленный там девицами. Укутал Танины плечи темно-серым плащом с меховым подбоем, склонился.

– Прошу вас, пойдемте. Не заставляйте меня…

Она зашагала к двери, бросив быстрый взгляд в окно, где плавились в свете восходящего Элсила силуэты башен и уходили вниз покатым каскадом крыши. Похоже, комната была на самой верхотуре.

Под конвоем мага Харгора Таня, стиснув зубы, спустилась по лестнице вниз. Они прошли по лабиринту коридоров и вышли на лестницу внутри башни, бесконечную спираль, подвешенную на круге колонн. Возможно, это была та самая лестница, по которой она недавно спускалась.

Путь закончился на верхней площадке башни, осененной черным косяком Врат. У перил, ограждавших спуск на лестницу, неподвижно стояли шесть человек в темных плащах.

– Несколько наших лучших молодых магов вызвались вас сопровождать, – бросил верховный Харгор. Вытащил из кармана широкую полосу черной ткани. – Повяжите…

Таня безропотно приняла шарф. На секунду застыла, глядя на мир вокруг.

С одной стороны башни вздымался горб дворца, унизанный хрусталиками окон, с другой лежал город – равнина из крыш и деревьев, сквозь которую прорастали скалистые зубцы небольших пригорков. Кир-Авер, столица Эрроны. Местное светило успело почти полностью проклюнуться над горизонтом.

Мысль о том, что следующего рассвета она, возможно, не увидит, давила яростной тяжестью на мысли и сознание. И смерть может быть мучительной.

Она стиснула челюсти. Горло перехватило до боли. И все ради чего? Что ей эта Эррона? Кто она ей? Совсем недавно она и слова-то такого не знала.

– Вам помочь? – услужливо предложил стоящий рядом верховный Харгор. Протянул руки, показавшиеся Тане скрюченными когтями. – Понимаю, вас ждет печальная судьба, и желание потянуть время вполне естественно и понятно. Но мы, увы, не можем ждать. Если вас не держат ноги, можем вас зачаровать и перенести…