Медовый месяц с врагом Перфилова Наталья
– Ладно, тогда я поехал. Вадик по пустякам не суетится. Паш, свари кофе, а потом отвези сестру домой, пожалуйста.
– Да я на машине, – вставила я.
– Значит, на ее машине. Рано ей одной по улицам рассекать. Ее полгорода с фонарями ищет.
– Зачем? – не поняла я.
– А кто зачем, уж это, милочка, у себя спроси. – Макс вышел, хлопнув дверью.
– Здесь подождешь, или вместе пойдем кофе готовить? – спросил Павел, снимая пиджак.
– Чего одной сидеть? С тобой пойду.
Мы расположились на кухне. Парень стал колдовать над плитой, я спросила:
– У Максима с этой девушкой серьезно? – Этот вопрос почему-то сильно меня занимал.
– С которой? – не оборачиваясь поинтересовался Павел.
– С Алиной.
– А, с этой. Наверное… – Его равнодушный ответ меня порядком разозлил.
– А зачем спрашивал, с которой?
– Так у него полно баб, я что, провидец, отгадывать, про кого ты спрашиваешь?
– И со всеми серьезно? – ядовито спросила я.
– А твой брат вообще человек серьезный.
– Чего ж тогда не женится?
– Спроси у него. По мне, так ему и так не плохо. Давай к столу, кофе готов.
Мы с удовольствием выпили по чашечке кофе с мороженым. Симпатичный немногословный парень мне понравился.
– Паш, у тебя девушка есть?
– Смотря какая.
– Опять?
– Нет, я серьезно. Полно девчонок, ну там переспать или в казино сходить. С этим без проблем. А тебе зачем?
– Ну а постоянная есть подруга?
– Нет вроде.
– Паш, у меня к тебе предложение. Деловое. Давай я твоей девушкой буду.
Парень поперхнулся.
– У тебя что, Лиль, в личной жизни проблемы? Тебе вроде всегда только свистнуть стоило…
– Вот именно. Понимаешь, свистеть надоело. Я же говорю, деловое предложение.
– Это как, за деньги, что ли?
– Можно и за деньги.
– Я что, на альфонса похож? – Парень покраснел от обиды. – Да меня Макс за такие дела уроет.
– Ты не понял. Мне не нужны платные постельные услуги. Просто я за то время, пока отсутствовала, сильно изменилась. Просто другим человеком стала. – Вот это точно сказано! – Хочется быть серьезной, постоянной. Но я же не могу бегать по городу и всем об этом докладывать, правда?
Паша неуверенно кивнул.
– Ну вот. Хорошо, что ты меня понимаешь. Макс правильно сказал: за мной полгорода бегает. Сегодня вон Артурчик со своей любовью прилип, завтра Стас подтянется, послезавтра Володя. – Я старательно вспоминала имена, названные Артуром. – Но если все узнают, что я официально с тобой…
– Официально ты с Костиком.
– Хватит издеваться. Так вот. Тебя в наших кругах уважают. Даже мой муж. Все привыкнут, что я с тобой, и отстанут от меня. Потратишь на меня немного времени? Походим по ресторанам, казино. Вид будем счастливый делать. Я заплачу…
– Обижаешь, что я, бедный, что ли? Только стыдно мне.
– Со мной стыдно появляться? – обиделась я.
– Да нет, – поморщился парень. – Стыдно подставным быть. С такой подругой, как ты, нигде не западло появиться. Многие завидовать будут. Ты не какая-нибудь Алинка, безродная манекенщица. Ты в авторитете. Только если узнают, как обстоит на самом деле, ребята не поймут.
– Так мы никому не скажем. Если ты найдешь кого-то серьезного или я, сделаем вид что поругались и расстались. Идет?
– А Макс?
– И ему незачем знать. Надеюсь, он против не будет?
– Черт его знает. Он непонятно к тебе относится. Но меня это не волнует. Он мне друг, а не начальник. Приказывать в таких вопросах не может.
– Тогда по рукам?
– Ну что же, давай попробуем.
Глава 6
Обратно машину вел Павел. Мы договорились начать воплощать в реальность наш договор немедленно. Я вспомнила, что ни разу за сегодняшний день не поела, и мы двинулись в кафе. Павел настаивал на ресторане, но одета я была не совсем подходяще. Поэтому выбрали заведение поскромнее. Паша сказал, что в «Уюте» частенько обедает кто-нибудь из ребят. Туда и направились.
Заняв столик в углу, я подождала, пока Павел поздоровается с братками, шумная компания которых веселилась за столиком в самой середине зала. Паша переговорил с ними, подошел ко мне, демонстративно приобнял за плечи, взял мою руку в свои. Его действия явно произвели впечатление на приятелей.
– Ну все, начало положено, теперь слухи поползут, как туман по полю, – довольно заявил кавалер. – Предлагаю заказать свинину на хрящах, ее здесь изумительно делают. И выпить. Ты как обычно? Я кивнула. Оказалось, что «обычно» я пью мартини с тоником. Себе Павел заказал коньяк. Я не стала напоминать ему, что он за рулем: уже поняла, что в их кругах с этим не принято считаться. Ребята за соседним столиком не прекращали пялиться, и мы усиленно изображали влюбленных. Когда обед подходил к концу, я рискнула спросить:
– Паш, я все думаю: если Максим моего мужа ненавидит, как он позволил мне выйти за него?
Он посмотрел на меня с удивлением:
– А кого ты спрашивала? Залетела по молодости да по дурости.
Батюшки! У меня что, и дети есть?
– Макс ко всему готовенькому приехал.
– Ну а потом?
– А что потом? Когда у тебя выкидыш случился, бумаги были подписаны.
– Надо разводиться быстрее, больно он мне надоел. Ты не представляешь, как мне противно видеть его рожу каждый день.
– Кого винить-то? У вас теперь только два пути: или ты его замочишь, или он тебя.
– А что, цивилизованным путем никак нельзя?
– Макс ни за что не согласится отдать половину своих денег этому недоноску. Если бы ты оформила брачный контракт по-другому, все было бы проще. – Увидев, что я расстроена, парень поспешил меня утешить: – Конечно же Макс сам виноват, что не объяснил тебе. Перевел свою собственность на тебя, когда был под следствием. А этот жук воспользовался. Ты думала, после развода получишь половину его имущества, у тебя-то были копейки. А он знал, что делал. Ты принесла миллионы, а он одни долги. Я давно предлагал замочить его по-тихому, и все, – убежденно закончил собеседник.
– Думаешь, он попытается меня убить? – Я вспомнила разговоры, подслушанные в больнице, и мне многое стало ясно.
– Ежу понятно. Пока ты жива, сама распоряжаешься своими деньгами, вернее, Макс за тебя, а так он станет официальным владельцем всего. Твой брат знаешь как бесился, когда ты пропала! Еще чуток – и хана бы пришла Костику. Ты вовремя объявилась.
– Мне Макс говорил…
– Ну вот и надо решать чего-то. Не век же так жить. Я советую его грохнуть, пока он не грохнул тебя.
– А я не могу все обратно брату передать? – с надеждой спросила я.
– Без согласия мужа – нет. А он уперся.
– Неужели не боится?
– Боится, еще как боится. Он меня как увидит, аж трясется осиновым листом. Но деньги больно большие на кону. Да и понимает он, что рискованно его убирать сейчас. Сразу на вас с братом подумают.
– Неужели других путей нет? Заставить его как-нибудь? Пусть подпишет бумаги – и все.
– Чтобы этот придурок вас потом по судам затаскал? С Максовой репутацией это опасно. В нашей стране подпись сама по себе ничего не значит. Это тебе не заграница.
– Ну чего, Паш, поели, пойдем потихоньку.
Он довез меня до особняка и высадил у ворот.
По дороге заехали в «Связной», купили мне сотовый. Обменявшись номерами, попрощались. Похоже, Паше роль моего возлюбленного понравилась.
– Поеду домой на твоем «хаммере». Завтра кто-нибудь из ребят пригонит. Или сам заеду, если успею с утра.
– Не пешком же ты будешь возвращаться!
– Звони, если что. Хорошо?
Никем не замеченная, я прошла в дом и поднялась по лестнице. В узком коридоре напротив моей спальни, видимо, находилась и спальня Константина. Подойдя к своей двери, я совершенно отчетливо услышала голос «мужа». Похоже, он говорил по телефону. Я решила дослушать разговор до конца.
– Пойми, ждать больше времени нет. После того как она узнала о покушении… Я знаю, что говорю. Неудавшееся убийство называется покушением… Разбирайся с ними сам… Я заплатил кучу бабок тебе и этим недоумкам… Ты видел труп?.. Так почему она живая? Никакой дырки во лбу я что-то не разглядел… Я не слепой, чтобы спутать свою жену с чужой тетенькой… Просто здорово! Труп сожгли, а он материализовался из пепла! Ты за кого меня держишь?! За лоха?.. Значит, как лоха, развели тебя. Сам разбирайся со своими хреновыми киллерами… Второй раз я платить не намерен. Пусть бесплатно исправляют свои огрехи… Ты можешь ждать, а я не могу. Я жив только потому, что у деверя было продырявлено плечо. Не до меня, как говорится. А сейчас он тряхнет эту курицу, узнает, как все было, и все, пишите письма… Да понимаю я! Подозрения – одно, а гроб – совсем другое… Пусть подставят кого-нибудь, что ли… – Костик почти кричал.
Я отчетливо слышала каждое слово. Волосы зашевелились у меня на голове. Так вот за что так униженно выпрашивал прощения «муженек»! За несостоявшееся убийство! Вернее, за состоявшееся. Насколько я поняла, Лилиана Владимировна получила пулю в лоб, а потом ее труп сожгли. Теперь такая же участь ожидает меня. Надо срочно что-то делать. Лучше всего – бежать к Максу и все ему рассказать. Но у меня нет доказательств, я даже не знаю, с кем Константин говорил. Хотя… «брату» вряд ли потребуются улики. Только вот вопрос: что будет со мной? Как они со мной поступят? Весь ужас в том, что я не понимаю, кто на моей стороне, кто на чужой. Кому лучше от моей смерти, кому хуже. Нет, лучше молчать. Я ведь в серьезной опасности… Господи! Да что же мне делать?
Я потихоньку спустилась вниз и прошла на кухню. Там застала экономку. Элегантную, пожилую женщину звали Клара. Она мне с первого взгляда понравилась. Всегда строго и аккуратно одетая, вежливая, Клара совсем не походила на прислугу. Разговаривать грубо и нагло с ней было трудно. Но ради достижения намеченной цели пришлось в очередной раз держать марку.
– Почему никто не встретил меня у входа? У нас что, прислуги недостаточно?
– Но все заняты. Горничные убирают комнаты, садовник чистит бассейн. Шофера вы сами отпустили. Кухарка уехала на рынок за продуктами. Я суп готовлю… – залепетала девчонка, режущая что-то на разделочной доске.
Надо же, ее я вообще не заметила!
– Не суйся в разговор, я не к тебе обращаюсь. – Я вопросительно посмотрела на молчащую экономку.
– Но девочка права, все заняты работой…
– Значит, нужно нанять еще прислугу!
– Что случилось, радость моя? – спросил спустившийся на шум «муж».
– Немедленно позвони в агентство по найму прислуги. Пусть утром пришлют девушку.
– Зачем, солнышко? У нас и так полно девушек!
– Все дуры и кретинки. Я не хочу, чтобы мне подавала еду и белье деревенщина, только что бегавшая со шваброй по дому. Пусть найдут красивую, интеллигентную девушку со знанием языков. Я назову ее не прислугой, а компаньонкой. И заниматься она будет только мной. Одной даже за покупками ходить скучно, – капризно заявила я.
– Подружкам позвони, их у тебя сотня.
– Тебе что, денег на компаньонку жалко? Так я на свои прошу, – нагло выдала я, зная теперь, кому принадлежат наши финансы.
– Ну ладно, ладно, – сразу пошел на попятную «муж». – Позвоню.
– Нет уж! Пошли сейчас же звонить. Я проконтролирую.
В холле, в тумбочке, лежала телефонная книга. Порывшись в ней, Костик позвонил в агентство. Я запомнила номер. Поднявшись в спальню, я со своего сотового отменила заказ, сказала, что мы передумали.
Утром проснулась пораньше и с нетерпением стала ждать появления подруги. Она подкатила к воротам на такси в тот момент, когда Константин садился в машину.
– Здравствуйте, мне бы Константина Леонидовича Образцова.
– Это я, но мне некогда, я уезжаю на работу.
– Очень интересно, – заявила я, выходя на крыльцо. – Девки уже на дом приезжают!
– Лилечка, солнышко, я ее в первый раз вижу, – начал оправдываться «муж». – Она меня даже не узнала…
– Я из агентства «Уютный дом». Астахова Нина Павловна.
– Ну вот видишь! – обрадовался Костик. – Ты же сама просила прислать симпатичную девушку…
– Не доверяю я тебе. А ну-ка, милочка, покажите сопровождающие бумаги, паспорт, характеристики.
Нина с готовностью протянула мне пачку бумаг. Я погрузилась в чтение. Подруга и «супруг» терпеливо ждали.
– Написано все складно. А на деле небось ни этикета, ни стенографии не знаешь? – ворчливо начала придираться я.
– Все, что написано, – правда, – заверила «компаньонка».
– Ну что же, пойдем проверим. А ты чего на девчонку-то пялишься? Чеши на работу, – обернулась я к «мужу».
Он облегченно вздохнул и живенько юркнул в машину.
– Ну, ты прямо артистка! – восхитилась Нина, когда мы вошли в мою спальню. – Так изображать стерву не каждая сможет! Тут талант нужен. И домина классный. Ты когда вчера рассказывала, я не представляла всего… И «муж» нормальный. Слушается тебя…
– Говори тише. Он убить меня мечтает, – устало сообщила я. – Уже и денежки киллерам заплатил. – Я рассказала подруге все, что узнала вчера.
– Вот говнюк! И что ты делать собираешься? Может, с Максом поговорить?
– Я думала об этом. Страшно. Он еще опаснее, чем «супружник». Кто его знает, чего ему в голову взбредет.
– Надо выяснить, кем он приходится тебе лично. Может, тоже брат, как Лилиане. Тогда должен защитить. Ты когда планируешь мамашей своей заняться?
– Чем быстрее, тем лучше. Как сказал мой «муж», времени совсем нет.
– Так прямо сейчас и поехали! Пока такси ждет.
Мы спустились вниз.
– Девушка мне подходит, – заявила я Кларе. – Только одета она как бомжиха. Поедем гардероб подбирать.
– Позвать Игоря?
– Пусть садовнику помогает, нечего филонить. Я поеду на такси, обратно меня привезет Павел.
– Как скажете, Лилиана Владимировна! На обед что приготовить?
– Что-нибудь грибное. На свой вкус. – Увидев удивленно приподнятые брови Клары, я поняла, что вышла из образа, и добавила: – Надеюсь, уж грибы-то вы не испортите!
Подойдя к такси, увидела серую «ауди». Из нее вылезла сестра моего «мужа».
– Лилиана, ты уходишь? Мне просто необходимо с тобой поговорить.
– Ну говори. Только быстро, я спешу.
– Ты должна, нет, просто обязана образумить своего брата! – начала Елена Леонидовна трагическим голосом.
– Не знала, что он впадает в маразм!
– Нет-нет. Я не очень удачно выразилась, – сбросила обороты «золовка». – Он приостановил действие моих кредитных карт. Прихожу сегодня в магазин…
– Но это его деньги, что хочет, то и делает, – насмешливо ответила я.
– А мне что делать? – растерянно поинтересовалась Елена Леонидовна. – Я разговаривала с Костей, он ничем не может помочь…
– Зачем вам чужие деньги? Пусть Константин оформит кредитку на свой счет, а не на мой. Тогда никто не сможет ее аннулировать.
– Но у него нет…
– Пусть заработает. Да и ты еще не старая, сама заработай. – Я обернулась к Игорю, стоявшему в воротах. – Без хозяев в дом никого не пускать. Никого! Понял?
Шофер кивнул и запер ворота. Мы сели в такси и тронулись. «Золовка» обиженно хлопала глазами, глядя нам вслед.
Глава 7
Машина с шашечками остановилась около серой девятиэтажки, в которой находилась моя квартира. Нина достала запасные ключи, и мы вошли. Все стояло на своих местах, все было таким родным и привычным, что у меня защипало в носу от подступивших слез. А может, и от пыли, которая ровным слоем покрывала мебель, посуду и подоконники. Я долго не могла понять, чего же не хватает в моей маленькой уютной кухоньке? Цветов! Раньше они стояли везде: на холодильнике, шкафах, окне. Проследив за моим взглядом, Нина сказала:
– Я перенесла горшки к себе. Жалко было бы, если бы они погибли. А сюда ходить поливать цветы я физически не могла. Каждая вещь напоминала о тебе. Я каждый раз после посещения твоей квартиры умирала от тоски.
– Ты же ненавидишь цветы в горшках!
– Я поставила их на кухню, они напоминают о тебе. Когда особенно хреново, я пью чай и разговариваю с ними. У меня ведь кроме тебя никогошеньки нет. Мать и то пропала где-то на помойке. А твои цветочки все-таки живые, растут… Сначала повяли многие, наверное, тоже по тебе скучали… – Подруга подозрительно захлюпала носом.
– Ладно, Пятачок, не расстраивайся. Все будет нормально. Мы с тобой такая сила, с которой ни один мафиозник не справится.
Вдруг раздался резкий звонок в дверь. От неожиданности мы так и подскочили. Я рывком распахнула дверь. На пороге стояла моя соседка Маргарита Львовна. Уперев руки в боки, она приготовилась дать отпор ворвавшимся в квартиру бандитам.
– А предъявите-ка ваши документы, милочка, мне милицейские товарищи поручили… – Узнав меня, соседка резко замолчала, прикрыла рот рукой и медленно стала оседать на пол.
Мы с Ниной подхватили ее и втащили внутрь квартиры. Усадив соседку в кресло, я побежала искать валидол. У Маргариты Львовны больное сердце, я всерьез за нее опасалась. На всякий случай ушла на кухню, старушкой занялась подруга. Придя в себя, соседка приняла от Нины валидол и простонала:
– Ниночка, такой ужас привиделся. Машенькино привидение по дому бродит. Ужас! Волосы как водоросли, глаза страшные, и смотрит так, будто хочет утащить с собой в пучину вод.
– Правда, что ли? – обалдела подруга.
– Вот те крест, деточка. А ты сама ее часом не видела?
– Такое страшилище точно нет, – искренне заверила Нина.
– Странно, а мне она тогда почему явилась? Вы с ней подруги были, пусть бы тебя и пугала.
– Может, она поблагодарить вас хотела за то, что вы за ее квартирой хорошо следите? – предположила Нина.
– Может, – задумчиво согласилась соседка. – Только зачем ей в пучине водной о мирском думать?
– Кто их, покойников, разберет, – философски заметила подруга. – Может, ошиблась просто, хотела ко мне явиться, а тут вы не вовремя сунулись?
– Я не сунулась, – обиделась Маргарита Львовна. – Мне милиция велела за квартирой присматривать, она полгода пустая стоять будет, вдруг наследники какие-нибудь объявятся.
– Какие же у нее наследники? Сирота, из детского дома…
– Это при жизни сирота. А как помрет человек, сразу родственнички подтягиваются. Чай не в капусте нашли, – поучительно объяснила соседка, выходя из квартиры. – Участковый на той неделе заходил, опять ругался, что пломбу с двери сняли, будто я по ночам не спать должна. Я же не виновата, что стоит ему опечатать Машенькину дверь, хулиганы сразу же эту бумажку срывают… А может, это и не мальчишки вовсе, – вдруг испуганно прошептала Маргарита Львовна и торопливо перекрестилась. – Может, это тоже призрак делает?..
Нина неопределенно пожала плечами, изобразив на лице сомнение.
– Первый раз слышу, чтобы призракам пломбы мешали в дом войти…
– Ты, деточка, запри тут все как положено, а я прилягу пойду. Напугала меня покойная, до сих пор сердце покалывает.
Неожиданный приход старушки развеял тягостное впечатление, охватившее нас после осмотра опустевшего жилища. Я разыскала ключи от машины, и мы пошли на стоянку. Уезжая на юг, я оплатила стоянку на месяц вперед, но прошло уже больше двух месяцев, и я опасалась за судьбу автомобиля. К счастью, до сторожей не дошла весть о моей безвременной кончине, и они легко отдали мне машину после того, как я оплатила долги за простой.
Моя «восьмерка» завелась практически сразу. Два раза презрительно чихнув, довольно заурчала мотором, показывая, что готова к пробегу на любое расстояние.
Первым пунктом нашего пути был дом малютки. Там за небольшое денежное вознаграждение мы смогли узнать, что безымянная девочка по фамилии Глебова была доставлена к ним 16 июля 1977 года из роддома номер два города Семенова. (Понятно теперь, чему я обязана своим отчеством!) Не откладывая дела в долгий ящик, мы с подругой двинулись в Семенов.
Часа через полтора были на месте. Роддом выглядел не слишком презентабельно. Маленькое двухэтажное здание давно нуждалось в ремонте. Перила на крыльце с одной стороны отвалились, деревянные ступеньки под нашими ногами угрожающе скрипели.
– Как тут роженицы ходят? – возмутилась Нина. – Треснет такая вот доска, и можно в родильное не подниматься. Прямо тут родишь.
Я слушала подругу вполуха. Меня охватил трепет. Надо же, здесь я появилась на свет! Возможно, сейчас я узнаю, почему мать безжалостно бросила меня в этом убогом месте. Может быть, даже смогу найти ее и посмотреть ей в глаза. Интересно, кто я такая на самом деле и кто Лилиана? А вдруг у меня огромная дружная семья, а со мной просто случилось недоразумение, и они разыскивают своего пропавшего ребенка все эти двадцать пять лет… Я присела на дерматиновую банкетку в холле. Ноги дрожали. Заметив мое состояние, Нина сказала:
– Ты посиди тут, а я пойду поищу кого-то, кто сможет нам помочь.
Она ушла, оставив меня наедине с невеселыми мыслями. Я вспоминала все обиды и унижения, через которые пришлось пройти в детдоме и школе. Несмотря на то что у нас был прекрасный педколлектив, жилось воспитанникам несладко. Я даже не говорю о бедности, почти нищете, в которой мы существовали. Самым обидным было отношение окружающих ко мне и моим товарищам. Учились мы в обычной школе, находившейся недалеко от нашего дома. Все ребята приходили в класс красиво одетыми, с новыми портфельчиками, набитыми учебниками и бутербродами, заботливо приготовленными мамой. Мы в своих добротных, но серых и невзрачных платьицах, с потрепанными, служащими не один год книжками выглядели на их фоне замарашками. Дети жестоки. Никто не хотел дружить с детдомовцами, родители просили учителей получше присматривать за нами, будто мы малолетние преступники. Сколько раз мы дрались за время учебы в школе! А как еще можно ответить на оскорбления и насмешки сверстников? Я с детства поняла, что единственный путь вырваться из нищеты – это много работать. Старалась учиться на «отлично» и тянула за собой Нину, хотя порой даже выучить уроки в комнате на двенадцать девочек было трудновато. Все же мы с подругой достойно вписались в окружающую жизнь, а многие наши ребята сломались, стали алкоголиками или отбывают срок в исправительных учреждениях.
Самыми тяжелыми днями в детдоме были, пожалуй, выходные. В эти дни ребят забирали по семьям. У многих были родственники, бабушки, тети. Некоторых брали приемные родители. Сначала на один-два дня, потом забирали насовсем. У Нинки была мать. Алкоголичка, лишенная родительских прав. Она изредка приезжала к дочери. Нину отпускали домой на ночь. Я жгуче завидовала подруге, хотя она нередко возвращалась от родительницы с синяками и глазами, опухшими от слез. Елена Владиславовна, наша учительница, хотела найти мне приемных родителей. Пару раз меня тоже брали на выходные в семью.
Первый раз я оказалась дома у очень доброй женщины. Она кормила меня пирожками, специально испеченными к моему приходу. Потом мы с Евдокией Петровной пошли гулять в парк. Она купила мне мороженое на палочке, катала на каруселях. В тот день я впервые попробовала газировку. Прогуливаясь по аллеям парка, держась за руку Евдокии Петровны, я была практически счастлива. Вечером с работы пришел ее муж. Он выглядел уставшим, хмурым, поглядывал на нас не слишком одобрительно и, поужинав, ушел читать газету. Я не рискнула спросить его имя, так оробела. Потом меня уложили спать в отдельной комнате на мягкой чистой постели. Я постеснялась сказать, что боюсь оставаться одна в темноте, и долго не могла уснуть. Евдокия Петровна в соседней комнате о чем-то спорила с мужем. Он то и дело срывался на крик, но тотчас замолкал. Потом женщина зашла ко мне, села на кровать, включила ночник. Может, она просто хотела посмотреть на меня или поняла мои страхи, но я была очень благодарна ей за заботу. Мне было семь лет, но я до сих пор помню, с каким выражением смотрела на меня в ту ночь Евдокия Петровна. В глазах ее стояли слезы. Больше она меня не брала. Я думаю, ее муж не согласился приютить девочку из детского дома. Пару раз мне передавали от нее сладости, потом прекратилось и это. Передать горе, поселившееся в моем маленьком доверчивом сердце, невозможно словами. Несколько лет после этого я ждала Евдокию Петровну. Только став взрослее, наконец поняла: она не придет, никогда. Елена Владиславовна сама порой плакала, глядя на меня, – вцепившуюся в забор, с глазами, устремленными на дорогу… Второй раз в семью я попала в одиннадцать лет. Зачем супруги Горкины брали к себе ребенка из детского дома, я не поняла. У них была своя девочка. Люся. Меня этот вопрос не очень-то волновал, мне нравилось играть с Люсей, у нее была целая коробка замечательных игрушек, полки с детскими книгами. Ее папа показывал нам диафильмы. Я принимала активное участие в натягивании белой простыни на стену, в установке аппаратуры и потом с замирающим сердцем сидела в темноте, следя за передвигающимися веселыми фигурками. Горкины были добрыми людьми. Мы могли бы надолго подружиться с ними, но однажды Люся заболела чем-то вроде чесотки. Ее родители устроили директору жуткий скандал, обвинили его в том, что за детьми в нашем детдоме смотрят отвратительно, ведь заразу, по их мнению, принесла я. Кто из нас, я или Люся, явились источником болезни, непонятно, но и у нее в школе, и у нас в комнате девочки переболели этой дрянью. До сих пор не могу понять, почему во всем случившемся обвинили меня? Разве я виновата, даже если заболела? Мы выздоровели, но Горкины в нашем доме больше не появились ни разу.
Теперь все позади, я не маленькая несчастная девочка, но обида на мать осталась в сердце на всю жизнь. Смогу ли я перебороть ее и нормально общаться с этой женщиной, если найду ее?..
– Так, кажется, все в порядке! – Нина радовалась, что может помочь мне. – Пошли в подвал, там архив. Сейчас нам сделают выписку из регистрационной книги. Придется заплатить…
– Это не важно, – глухо успокоила я подругу, стараясь справиться с расшалившимися нервами.
Мы спустились в подвал, и тетенька в не слишком чистом белом халате выдала нам следующие сведения: Галина Ивановна Глебова поступила в роддом 18 июня 1977 года. 19 июня родила ребенка женского пола. Ночью сбежала через окно в казенном халате и тапочках. Здесь же был записан адрес мамаши. Сведения о том, искали ее или нет и что она говорила по поводу отказа от ребенка, отсутствовали. Переписав адрес, мы отправились разыскивать мою малую родину.
Мать проживала в двухэтажном желтом бараке на самой окраине города. Нашли дом, позвонили в квартиру номер четыре. Открывать не спешили. Вероятно, хозяева уехали или просто были на работе. Мы вышли и уселись на лавочку у подъезда, не зная, что делать дальше. К нам подошла неряшливая женщина неопределенного возраста.
– Девчонки, закурить не найдется?
Нина молча достала сигареты.
– А вы чего тут сидите? Ждете кого?
– Нам Глебова нужна, из четвертой квартиры.
– Это какая Глебова? – заинтересовалась женщина, даже курить перестала.
– Галина Ивановна. 1957 года рождения.
– Так это подружка моя, – помолчав, выдала незнакомка.
– А где ее найти-то можно, не подскажете? – С женщиной вела переговоры Нина. Комок, застрявший в горле, мешал мне говорить.
– Подскажу, конечно, подскажу, отчего же не подсказать. Только, девчонки, в горле пересохло, – запечалилась собеседница, – мысли путаются…
– Ясно, – перебила Нина. – Сколько?
– Да мне опохмелиться бы только, – заторопилась пьянчужка. – Я вам все расскажу и покажу.
Нина в растерянности обернулась ко мне. Ждать, пока тетенька купит бутылку, опохмелится и вернется, не было сил. Не факт, что она вообще вернется, а главное – в каком виде?
Я поднялась и пошла к машине. Собеседница здорово расстроилась, решив, что мы уезжаем.
– Да мне много не надо, – заканючила она. – Грамм на сто… Трубы горят.
Я достала из багажника бутылку водки, которую всегда вожу с собой на всякий пожарный случай. При поломках на дороге или в других ситуациях, когда не совсем удобно предлагать деньги, это меня очень выручает. Увидев горячительное, женщина воодушевилась. Я поставила бутылку на лавочку рядом с собой.
Читать бесплатно другие книги:
