Во имя потерянных душ Зыков Виталий
Пролог
Левая рука противно ныла, не давая расслабиться ни на минуту. В центре ладони билась обжигающе горячая точка, из которой в плечо то и дело выстреливали импульсы боли. Порой начинало казаться, что Артём касается оголённого провода и его шибает током.
Малоприятные ощущения, ничего не скажешь. Раньше он уже бегал бы по комнате и матерился в голос, проклиная всех и вся, но тот человек остался в прошлом. Перенос таки добрался и до него, заставив измениться, сделав более выносливым, крепким, терпеливым и жёстким. Сейчас Сноходец лишь досадливо морщился да медленно сжимал и разжимал кулак, ожидая окончания приступа.
Рядом раздался шорох, заставив резко вскинуть голову. Ладонь легла на рукоять ножа, а в сознании сформировался ментальный таран, способный сокрушить даже Прозрачника, не говоря уж о человеке. Однако сам Артём остался неподвижен как скала. И плевать, что прочно засевшие в подкорке инстинкты Серебрянки требовали уничтожить врага, и чтобы держать их в узде приходилось прилагать немалое волевое усилие.
Он человек, а не животное.
– Идут. – Из-за горы битого кирпича появился невысокий парнишка в грязно-сером камуфляже, маске и с «укоротом» на шее. Лет пятнадцать-шестнадцать, не больше, а глаза смотрят зло и цепко. Такой молодой, но уже столь много повидавший боец.
– Сколько? – Артём поправил капюшон, прячась от слишком яркого света. Клеймо виритника навечно поставило его по ту сторону тени, записало во враги местного солнца. Привыкнуть к этому нельзя, можно лишь смириться.
– Восемь, двое в наручниках. Только…
– Что такое, Володь? – Артём с раздражением уставился на паренька.
– Людей всего трое, а остальные, – молодой боец тяжело вздохнул: – остальные Меченые.
Новость звучала по меньшей мере странно. Церковники славились расовой нетерпимостью и с гордостью несли лозунг о чистоте уцелевшего в катастрофе человечества. А тут вдруг аж трое Изменённых.
– Уверен?
– Да точно говорю. Пленники, трое вояк в камуфляже и трое Перевёртышей.
Лазовский мысленно помянул недобрым словом местных тёмных владык. От задания Кардинала с самого начала плохо пахло, а теперь он уверился в этом окончательно. Если сначала от них требовалось всего лишь перехватить группу боевиков Церкви Последнего дня и отбить пленников, то теперь рядовая операция грозила перерасти в нечто более серьёзное. Такое же чувство должны были испытывать партизаны, устроившие засаду на продуктовый обоз, а встретившие танковую колонну.
Проклятье! Под началом у Лазовского было всего трое бойцов – Володька, его ровесник Мишка и Серёга Гулидов. Пусть последний как Сноходец представлял немалую силу, но против тварей его выставлять ещё рано. Вот и крутись как знаешь.
Но всё-таки, что случилось, почему церковники изменили своим принципам? Вдруг вспомнилось, как его и Захара пытался взять в плен один самоуверенный «чистый».
– Ничего страшного, работаем по старой схеме, – успокоил Артём. – Возвращайся на позицию.
Сам он стремительно поднялся на ноги и нырнул в заросли черёмухи. Не хрустнул ни один камушек, не шелохнулась ни одна ветка. Он скользил словно тень, всегда точно зная, куда надо поставить ногу, где повернуться, а где и вовсе припасть к земле. Двигаясь легко и непринуждённо, как охотящийся хищник. Рефлексы Серебрянки помноженные на постоянную практику «в поле» превратили недавнего интеллигента в этакого Чингачгука. Впрочем, для молодёжи такими были все Бессмертные – сильные, уверенные в себе и безмерно опасные.
У торчащего из травы огрызка бетонного столба Артём присел на одно колено и осторожно выглянул на разрушенную дорогу.
Вовремя. Церковники только-только обогнули развалины детского садика и настороженно замерли у неглубокой канавы. Артём понимающе усмехнулся: раньше здесь жила колония многоножек, если бы последняя Волна не заставила их мигрировать, даже безумец не полез бы в логово мерзких тварей.
Наконец, командир принял решение, и группа двинулась в обход. Сейчас они были как на ладони: двое автоматчиков, пленники и троица человекообразных созданий, подвижных как ртуть. Всё как и говорил Володька. Хозяева Дворца спорта шли в сопровождении оборотней в боевой форме. У всех вытянутые головы с мощными челюстями, широкие плечи и грудная клетка, длинные руки с сильными кистями, чешуя от горла до паха, какая-то нереальная худоба. И металлические ошейники на шеях.
Какого демона?! Меченые совсем не выглядели пленниками. Вон как по сторонам глазами рыскают и воздух нюхают, стараются не за страх, а за совесть. Точно сторожевые псы…
Псы! Артёма точно молния пронзила. В голове словно переключатель щёлкнул, и все непонятки разом встали на свои места. Они с Володькой приняли за оборотней совсем другие создания, которых немало появилось в Сосновске после Переноса. Похоже церковникам каким-то образом удалось приручить мутантов. Тех самых несчастных, разум которых не выдержал изменений и угас, уступив место животной сущности. Их уже нельзя было даже людьми-то назвать, так, человекоподобные хищники. Хитрые, стремительные, опасные, но совершенно безмозглые, находящиеся на службе у врагов Башни и Посёлка.
Внутренности привычно задрожали, на задворках сознания кошками заскреблись сомнения. Всё ли правильно сделал, справится ли, не много ли на себя берёт… Пришлось скрутить эмоции в тугой ком и сжать их в мысленном кулаке. Нехитрая уловка выручила и на этот раз, избавив от лишнего беспокойства. В такие моменты Лазовский ощущал себя бездушной машиной, запрограммированной на выполнение цели. Время переживаний придёт после, сейчас же тихому и бесконфликтному художнику стоило освободить место для холодного и отстранённого воина.
Проклятье, о чём он думает?!
Артём поправил сдвинувшуюся кобуру и с сожалением убрал руку. В драке с церковниками на огнестрельное оружие полагаться больше нельзя. Процент посвящённых Свету среди хозяев Дворца спорта весьма велик, а значит, легко нарваться на адепта, умеющего ставить щиты. И тогда пистолеты с ружьями превратятся в досадную помеху. Нет, пока жив маг «чистых», про огнестрел и думать не следовало. Но это уже только его, Артёма, забота.
До идущего первым церковника оставалось метров десять, когда Лазовский вышел из кустов и заступил им дорогу. То, что зажатый в правой руке костяной кухри даже не дрожал, заставило Артёма ощутить мимолётный всплеск гордости. Такие вот маленькие победы над своей тварной природой порой приятней иных великих свершений.
В лучших традициях историй о благородных разбойниках, ему следовало что-то сказать, к примеру, потребовать отпустить пленных и сдаться на милость победителей. Но церковники и не думали вступать в переговоры с Меченым. Короткая очередь едва не перечеркнула Артёма пополам. Мир скачком замедлился, и Артём рванул к врагу, петляя пьяным зайцем.
Сознание ухнуло в Изнанку, от чего сердце на миг замерло, а затем застучало с удвоенной силой. По жилам побежала отравленная энергия иной реальности. В солнечном сплетении загорелся огненный шар, левую же руку словно опустили в кипяток. Боль струной натянула нервы, но почти сразу отпустила. Чтобы достать погружённый в Паталу разум требовалось нечто более серьёзное.
Чувство опасности заставляло кидаться из стороны в сторону, пропускать почти видимые пули. Воздух обрёл густоту и плотность, сквозь него приходилось буквально продираться, а на каждый шаг тратить прорву сил. Долго так продолжаться не могло, однако и «чистые» приближались. Раз, два, три…
Увы, но стоять и ждать как бараны на бойне враги не собирались. По Артёму били уже из двух стволов. Кусочки свинца пролетали всё ближе и ближе, заставляя обходить стрелков по широкой дуге. Оставалось остро пожалеть, что он не Кардинал, который ухитрялся перемещаться по полю боя, надолго пропадая из поля зрения как врагов, так и союзников. И в тысячный раз проклясть Хмурого, который с упорством хомяка прятал от остальных древние секреты.
Да чего там Серёга, уснул что ли?! Если парни не вмешаются, он ведь так и сгинет здесь! На краю сознания заплескалась паника. Особенно когда он получше разглядел мутантов, которые, свирепо оскалившись, уже развернулись в его сторону. Слишком быстрые, слишком сильные, слишком опасные. Драться с такими в рукопашную дело гнилое.
Но на сожаления нет времени, а значит, оставался один выход – рваться вперёд, на дистанцию удара клинком.
Сопротивление воздуха неожиданно усилилось, словно Артём со всего маха влетел в густую паутину. И без того напряжённые мышцы противно заныли, но Лазовский упрямо пёр вперёд. Кухри охватило белое пламя, левая же рука засветилась мертвенным светом. Страшно искривив лицо, Артём крутанулся на одном месте, клинком крестя перед собой воздух.
Тут же раздался треск разрываемой ткани, одновременно с этим глаза резанула золотистая вспышка. Но главное, двигаться стало гораздо легче.
Есть! Рукоять пистолета словно сама прыгнула в руку, Лазовский с пулемётной скоростью разрядил его по церковникам. Люди-нелюди – он особо не разбирал, наводил ствол на цель и нажимал на спусковой крючок. Теперь, когда щит был прорван, пришёл черёд огнестрельного оружия.
В какой-то миг Артём даже понадеялся, что разом покончит со всеми врагами, не переходя в рукопашную, однако до развязки было ещё далеко. Мутанты показали чудеса ловкости и успели закрыть собой хозяев. Пули впивались в их тела, раня и калеча, но что такое маленький кусочек свинца для недооборотня?! Так, лёгкая чесотка. Зато церковники получили передышку для нового заклятья.
Несколько жестов, какие-то гортанные слова, слитный толчок ладонями в его сторону, и… в лицо ударил вихрь из обжигающе горячих искр. Перед Артёмом вновь выросла стена чар, только чар злых, агрессивных, призванных уничтожить дерзкого врага. Даже уже не стена, а мощный пресс – смахнёт, и дёрнуться не успеешь.
Зарычав от боли и злости, Лазовский выпустил рукоять вновь ставшего бесполезным пистолета и, скрестив руки перед собой, сформировал из энергии Паталы некое подобие щита. Но бьющий из рук церковников поток магии оказался чудовищно силён. Приходилось полностью выкладываться, чтобы просто удержаться на ногах, что уж говорить о продолжении атаки. А напор всё не ослабевал. Теперь, когда «чистые» убрали защиту от пуль и сконцентрировались на нападении, собственные способности Артёма выглядели весьма бледно.
Проклятье, ему нужно продержаться совсем чуть-чуть!
Тем временем мутанты уже очухались и начали обходить сражающихся, норовя зайти со спины. Хватит одного удара, чтобы не в меру дерзкий Сноходец отправился на корм Пожирателям Душ.
Какого чёрта медлит Гулидов?!
Но Артём зря ругал своего приятеля, Сергей всё рассчитал правильно. Когда поединок командира и учителя с хозяевами Дворца спорта достиг финальной стадии, когда враг уже праздновал победу, только тогда он приказал открыть огонь. Эффект неожиданности, помноженный на полнейшую незащищённость церковников, произвёл ошеломляющий эффект. Первая же очередь срезала всех троих адептов Света и зацепила одного мутанта, вновь заставив качнуться чашу весов в сторону Артёма. В который раз любителям полагаться на недавно обретённые сверхспособности напомнили, что земное оружие слишком рано списывать со счетов.
Впрочем, бой ещё не закончился. Ранение лишь слегка замедлило движение первого мутанта и разъярило его сородичей. Бешено заревев, они рванули к Артёму, точно три метеора. С нынешним уровнем Лазовского нечего было и думать их остановить. Так что он выбрал самое верное – зайцем скакнул вправо, перекувырнулся через голову и укрылся за камнем. Зачем драться в рукопашную, если на твоей стороне сразу трое стрелков?
Вновь закашляли «калаши». Пули сшибли с ног самого шустрого монстра, заставили покатиться по земле, бессильно загребая когтями. Второй успел среагировать, даже дёрнулся куда-то в бок, но словил очередь в спину, и его швырнуло прямо на Артёма. Тот же не оставил ему никаких шансов на восстановление. Лезвие кухри играючи рассекло горло, а короткий импульс силы из левой ладони выжег остатки мозгов.
Единственным, кто проявил редкостное благоразумие, оказался третий мутант. Увидев судьбу товарищей, он мгновенно затормозил и с места сиганул к упавшим церковникам. Ему хватило пары ударов сердца, чтобы взвалить на спину два тела, следующим прыжком перемахнуть через куст колючки и затеряться в зарослях переродившейся черёмухи. Третий «чистый» в спасении не нуждался – надо быть оборотнем, чтобы выжить с такими ранами.
Поле битвы осталось за бойцами Кардинала.
– Чёрт, а ведь ещё немного, и порвали бы! – Артём только теперь ощутил, как липнет к спине взмокший балахон, как щиплет от пота глаза и бешено колотится сердце. Сделав пару энергичных вздохов, он подошёл к копошащемуся в пыли первому мутанту и безжалостно его добил.
Зашуршали камни. Из-за развалин частного дома появился Гулидов, следом за ним позиции покинули и Володька с Мишкой. Бывший спецназовец выглядел недовольным.
– Артём, ты, конечно, командир, и всё такое, но если ты и дальше будешь так планировать операции, то рано или поздно сдохнешь, – заявил Серёга с ходу, чем заслужил возмущённые взгляды ребят. По их мнению командир проявил чудеса героизма и немеренную крутизну.
Лазовский мысленно поморщился. К сожалению, прошлая жизнь никак не хотела выпускать из своих лап, то и дело давали о себе знать замашки махрового интеллигента. Такая простая и очевидная любому армейцу вещь, как выстраивание командной иерархии в собственном отряде, давалась ему нелегко. Тот же Гулидов очень скоро взял за правило прилюдно критиковать собственного наставника, а поставить его на место никак не получалось. Как быть, если тот и вправду смыслил в ратном деле много больше недавнего художника, а его подчинённое положение связано лишь с более серьёзными способностями Артёма как Сноходца. Но легче от этого понимания не становилось. Ты можешь быть сколь угодно силён, но в глазах остальных без авторитета навсегда останешься никем. Чего-то ему не хватало. Быть может веры в себя и в собственную правоту или умения задушить бич всех интеллигентов – вечные сомнения всегда и во всём?
– Предложи что-нибудь другое. Вдруг знаешь другой способ преодолеть защиту «чистых»?.. Или тебя не устраивает личность живца и хочешь назвать кандидатуру, которая справится лучше? – Артём едва сдерживал раздражение.
Нагнетать напряжение Гулидов не стал и отвёл взгляд.
– Не дело, когда командир так рискует.
– Кто спорит. Но разве у нас есть другой выход? Как иначе пробить заклинание? Напомню, пока только культисты зачарованным оружием щеголяют!
Лазовский с силой загнал кухри в ножны. Серебрянка внутри бесилась от злобы, требуя наброситься на наглеца. Слияние с сущностями Прозрачников трансформировало сознание Сноходцев в нечто новое, не терпящее рядом никакого соперничества. По сути виритники были совершенно асоциальными типами. Окружающий мир для каждого из них являлся чем-то вроде охотничьей территории, которую приходилось делить с сородичами. И каждый конфликт воспринимался как вызов на бой. Порой Лазовский самому себе казался маньяком, вечно жаждущим крови. Это пугало.
Краем глаза Артём уловил какое-то движение над телом убитого церковника. Воздух над ним задрожал, пошёл рябью, возникли несколько туманных силуэтов. С каждым мгновением они приобретали всё большую материальность, пока не стала видна четвёрка уродцев со старушечьими личиками, омерзительными хоботками и щупальцами вместо конечностей.
Падальщики. С болезненным ажиотажем они присосались хоботками к убитому, затряслись как припадочные. Остро захотелось изорвать иномирных тварей в клочья.
Неожиданно над телом возник шар искрящегося света. Пожиратели испуганно заверещали, задёргались, но не отступили. И символ одного из богов, как-то очень быстро поблек, а затем и вовсе истаял. Пиршество продолжилось.
Так значит даже инициация Светом не защищает душу от порождений Изнанки?! Но ведь тёмных не трогают. Он своими глазами видел, как в Ниженке красный скорпион прогнал таких же вот тварей. Или дело в том, что противники сил мрака давно мертвы?
Чёрт, как же всё сложно.
– Что с пленниками? – Артём отвлёкся и наконец-то вспомнил об основной задаче. Пленники, мешком повалившиеся на землю, как только загремели первые выстрелы, даже не думали вставать. Неужто ранены?!
Приказав мальчишкам посматривать по сторонам, Артём подошёл ближе, по пути подобрав пистолет. Гулидов держался чуть позади и на рожон больше не лез. Надолго ли?
Жертвы «чистых» лежали неподвижно, точно мёртвые. Одежда пыльная, местами рваная. Один одет в серый камуфляж, зато второй щеголял в стандартном прикиде неформала – чёрные джинсы и балахон с надписью «Тьма победит», «гады», напульсники с шипами. Глядя на засаленные волосы и неопрятную бороду последнего, Артём ощутил неприязнь. То ли дело первый – на голове короткий ёжик волос, щёки выбриты до синевы, усы аккуратно подстрижены. По нынешним временам такое дорогого стоит.
Впрочем, церковники в отношении к пленникам демонстрировали идеи равенства и толерантности. У обоих руки были скованы наручниками, на шеях поблёскивала знакомая по давней стычке Нить Покорности, даже синяки украшали их лица удивительно симметрично.
– Живы? – поинтересовался Гулидов.
– А сам не видишь? – хмыкнул Артём. Уж что-что, а отличить живого от мёртвого с такого расстояния мог любой виритник. Да и у падальщиков они интереса не вызвали.
Неожиданно «неформал» дёрнулся и захрипел, его товарищ по несчастью проявил большую сдержанность и всего лишь открыл глаза.
– Чего это с ним?
– Есть подозрение, что Нить при отсутствии надсмотрщика доставляет некоторые неудобства, – буркнул Лазовский, присаживаясь на колени рядом с бьющимся в припадке пленником. – Хорош ворон считать, следи за мной. Когда-нибудь и тебе придётся такие же украшения снимать.
Артём откинул у «неформала» капюшон и медленно провёл левой рукой вдоль Нити. Ладонь закололо. Ему ещё никогда не приходилось работать с ошейниками «чистых». Последний месяц-полтора противостояние с Церковью Последнего дня заметно усилилось, и к Кардиналу попало уже с десяток пленных и рабов, но освобождали их либо сам Хмурый, либо его помощники. Теперь вот пришёл его черёд. Восстановив в голове нужную последовательность действий и надеясь, что Тагир объяснил всё правильно, погрузил сознание в Изнанку.
Здесь почти ничего не изменилось. Та же самая трава, деревья, точно такие же развалины и лежащие на камнях люди. Единственное отличие – золотая сетка, с ног до головы опутывающая пленников, и широкая лента на их шеях. Пока никаких сюрпризов.
Артём замер на мгновение, концентрируясь на солнечном сплетении и представляя, как лёгкие наполняются бесцветным дымом, после чего низко наклонился, едва не касаясь губами ошейника, и осторожно выдохнул. Из его рта вырвалось облачко белого тумана, вопреки всем законам масляной плёнкой растёкшегося по чародейским путам.
Лазовский отстранился и окинул получившийся результат критическим взглядом. Вроде бы всё верно. Дальше следовало сформировать некое подобие скальпеля и срезать путы, но… Нить повела себя совершенно непредсказуемо. Под пеленой дыма вдруг неожиданно сильно полыхнуло, а сетка зашевелилась, пошла волнами и собралась в нечто вроде каната, который свернулся кольцами и зашипел.
Чёрт! Там, где совсем недавно находилось пассивное заклятье «чистых», теперь угрожающе покачивалась змея. Артём даже растерялся. Ни Кардинал, ни Тагир ни о чём подобном не рассказывали.
Но пока он соображал как быть дальше, творение церковников само перешло в атаку. Смазанное движение, затем молниеносный удар и… из ладони Лазовского вырвался сноп белого пламени, в клочья разнеся голову твари. Извивающееся тело истаяло в воздухе мгновением позже. Последним затих освобождённый пленник.
– Полный атас! – Рядом возник донельзя удивлённый Сергей. Наставления старших Сноходцев он слушал вместе с Артёмом и такого поворота не ожидал.
– И не говори. – Лазовский не без превосходства покосился на Гулидова. Тот в деле освоения сноходческих премудростей демонстрировал более чем скромные успехи. С проклятой змеёй точно бы не справился.
Но Гулидову было не до выяснения отношений. Он с огромным любопытством наблюдал за тем, как сквозь тело «неформала» проступает освобождённая сущность Прозрачника. Ею оказалась Квакша.
Отвлёк их хриплый голос второго пленника.
– Господа, быть может теперь вы займётесь мною?
Стремительно обернувшись, Артём увидел жутковатую химеру[1] – существо, в котором присутствовали черты человека и Медузы. Им сегодня везло на необычных Сноходцев. Что ещё более удивительно, но опутывающая неизвестного виритника сеть выглядела весьма бледно и во многих местах оказалась порвана.
Он так силён?! Артём восхищённо присвистнул. Что ж, значит, для него осталось совсем немного работы. Почти сразу пришла новая мысль. Интересно, как отнесётся Кардинал к появлению столь сильного Сноходца? Вряд ли обрадуется. Лазовский помимо своей воли зло усмехнулся. День оказался богат не только на плохие известия.
На опушку леса Олли Блигдейн вышел около полудня. Срубил пару ветвей, поднырнул под низко свисающую лиану и, чудом не влетев в объятия держидерева, вдруг оказался на широкой прогалине. Слева и справа кусты, позади джунгли, а впереди… впереди виднелась река.
Он даже не понял сначала что такое видит. Решил, вновь встретил поляну с очередным отголоском наследия Древних, и лишь спустя несколько мгновений забрезжило понимание: «Дошёл!».
Он дошёл, чёрное солнце вам всем в небо! Выбрался из проклятых Тёмными Владыками джунглей, оставив позади голодных духов, безумных шаманов, дикую магию и все ужасы Запретного города вместе взятые. Он, маленький псифей, уцелел там, где сгинули гордый кнешаль, противный васуки и тупые шаруш. Не храбрый воин и не могущественный маг, просто хитрый пронырливый коротышка!
Сбросив с плеча котомку, Олли устроил нечто вроде дикарского танца – с криками, воплями и завываниями. Разум, истерзанный тяжёлыми испытаниями, на миг помутился, не выдержав напора чувств. Слишком долго он шёл к цели, чтобы сохранить трезвый рассудок. Слишком многое пришлось преодолеть…
Первые дни после бегства из города Олли каждую минуту ожидал услышать шаги погони за спиной. Вздрагивал от каждого шороха, постоянно оглядывался. То и дело ему мерещилось появление жутковатых Теней с лицами, укрытыми под глубокими капюшонами. Но время шло, а преследователи всё не появлялись. И прежние страхи начали отступать перед более реальными трудностями и опасностями. Где достать нормальную еду и воду, как найти безопасный ночлег и не влезть в древние, но от того не менее действенные ловушки – мало ли какие сложности ждут одинокого путешественника.
Наверное, он так бы и сгинул – не важно, в объятиях своих сородичей-демонов из Нижних миров или в желудках тварей Паталы во время прохода очередной Мёртвой зыби – но ему повстречались дикари. Презренные вонючие людишки, забывшие вкус кнута и возомнившие себя равными хозяевам Кхоринша. Когда они его окружили, многие смеялись и показывали пальцем, кричали ругательства. Уродец, коротышка, краснопузая мелочь!.. Даже вонючие шаруш не позволяли себе такого.
Олли пытался бежать, укрывшись за пологом невидимости, но молодой шаман продемонстрировал недюжинную силу. Ему хватило пары ударов в бубен, чтобы гул колдовского инструмента в клочья изорвал огненные чары псифей. Чувствуя себя безжалостно обманутым судьбой, Блигдейн уже прощался с жизнью, когда колдун аборигенов внезапно замер и уставился на него расширившимися глазами. Следом окаменели простые воины.
На груди Олли тревожным огнём горел Камень Душ.
Капризные магические кристаллы признавали лишь двух хозяев – кнешаль и дасур, остальные расы могли лишь бессильно кусать локти, завидуя чужому могуществу. В руках Блигдейна Камень был лишь магической безделушкой, но вряд ли дикари знали такие тонкости. Они видели перед собой обладателя артефакта великой силы, и этим всё сказано. Уже через час Олли сидел в хижине вождя, наслаждаясь вкусом хорошо прожаренного мяса, и строил планы на будущее…
Благоговеющее перед ним племя он покинул через несколько дней в сопровождении отряда из десяти воинов, восьмерых носильщиков и грубого подобия паланкина: Великий шаман не должен зря утруждать ноги. В тот момент Олли даже решил, что все испытания закончились, а дальше его ждёт увеселительная прогулка.
Но он снова ошибался. Запретный город так просто не отпускает свои жертвы. Дни сменялись днями, опытные проводники вели отряд удобными тропами, но джунгли никак не кончались. Их словно что-то держало, сбивая с пути, а то и вовсе перенося за одну ночь вглубь непролазных чащоб.
– Таугрим сердится! – бормотали дикари, а Олли с тоской вспоминал как легко и просто он шёл к Вратам. Какие-то полтора месяца, и вот уже видны окраины последнего оплота Древних. Во имя чёрного солнца, почему шутки с пространством начались именно сейчас?!
Ответа не было.
А потом начали гибнуть порги. Кто-то попал в лапы махайрода, кто-то подхватил лихорадку, кого-то укусила змея. Последний абориген погиб на исходе четвёртого месяца – провалился в ловчую яму – и Блигдейн остался в одиночестве на бесконечно долгих два месяца. В какой-то момент он, кажется, даже начал забывать куда и зачем бредёт. Стал неким подобием голема с единственной мыслью: «Надо дойти».
И ведь дошёл-таки!
Сейчас Олли стоял на берегу великой Бхогавати, на шее висел Камень Душ, и весь мир был у его ног. Осталась самая малость – переплыть реку, пересечь почти всю Равнину данавов и добраться до Вольных земель. Но разве сравнится это путешествие с походом по джунглям Бельгама?! Тьфу, мелочь, а значит всё только начинается. И маленький псифей довольно захохотал.
Часть первая
Когда ясен твой путь
Люди не могут жить просто так, без цели и смысла. Мы всегда должны куда-то идти, причём не просто из одного пункта в другой, а от свершения к свершению. Не всякий способен осилить дорогу, многие сворачивают после нескольких шагов. И стыд от своей слабости, желание оправдаться в собственных глазах заставляют вновь и вновь говорить о происках врагов, ссылаться на обстоятельства, изо дня в день повторять: «Я живу как все». Но обмануть себя не получается. Знание, что ты сдался там, где преуспели остальные, разъедает изнутри, душит, разрывает на части. В ушах набатом звучит: «Ты слабак!»
Но стоит осознать себя, найти свою дорогу, и как бы не был сложен путь, каждый твой шаг станет уверен и твёрд. Ведь ты больше не отбываешь срок от рождения до смерти, а продвигаешься вперёд. Пусть через боль и лишения, взлёты и падения, но вперёд.
Отрывок из речи Кардинала перед учениками-Сноходцами
Глава 1
Беседы на отвлечённые темы
Возвращение в Башню прошло без эксцессов. Не было нападений хищников, атак мелких банд, не встречались сверхъестественные аномалии. Весь путь группа преодолела на удивление легко и просто, словно вокруг не изменённый катастрофой Сосновск, а провинциальный городок, далёкий от магических разборок, безжалостных драк и загадок древних рас. Даже спасённая Артёмом парочка ничуть не мешала: не пытались качать права, не требовали их отпустить. Молча выполняли все указания, будто плен начисто отбил у них тягу к сопротивлению. И если поведение «неформала» объяснялось общей слабостью – после снятия Нити Покорности он едва переставлял ноги, то действия его товарища по несчастью выглядели по меньшей мере странно. Очевидно сильный и уверенный в себе воин, он безропотно следовал указаниям конвоиров, будто так и надо. На вопросы не отвечал, лишь улыбался и пожимал плечами. Гулидов немедленно окрестил его Партизаном и предложил устроить допрос с пристрастием. Лишь тогда освобождённый пленник сообщил, что будет говорить только с их командиром, и вновь замолчал.
В своё время Артём, оказавшись в подобной ситуации, вёл себя совсем иначе. Другой вопрос, куда его это завело… Впрочем, новоявленный Партизан ударился в другую крайность.
Хотя чёрт с ним. Забивать себе голову всякими странностями Артём не собирался – своих проблем выше крыши.
Как только группа оказалась в Башне, он сдал бывших невольников подопечным Ласковина, распрощался с ребятами и отправился на доклад к Кардиналу. Вылазка на территорию Церкви Последнего дня принесла неприятный сюрприз. Артём не знал, кто информирует Хмурого о маршрутах передвижения боевых групп «чистых», но, похоже, у этого неизвестного появилась дурная привычка скрывать важную информацию. Про мутантов на службе у противника никто из коллег Лазовского даже не слышал.
Быстро поднявшись на двенадцатый этаж и миновав пост охраны, Артём переступил порог рабочего кабинета Кардинала. Давняя неприязнь к Дымову никуда не делась, каждая встреча оказывалась испытанием для нервов. Работать в подчинении у человека, который с лёгкостью тебя подставит или предаст, если того потребуют высокие интересы, было непросто. Вдобавок ко всему сказывались инстинкты Серебрянки – зверь внутри плохо переносил близость к могущественному собрату. Несмотря на неравенство сил, дико хотелось раз и навсегда разобраться со старейшим Сноходцем.
Ничего, терпение и ещё раз терпение.
– Вернулись? – спросил Кардинал, стоило Артёму показаться в дверях. Сам он стоял у окна, даже не удосужившись обернуться. – Все целы?
– Да, – уронил Лазовский, присаживаясь на массивный табурет. – Отбили двух виритников и обоих доставили в Башню. Один из них просто жаждет пообщаться с нашим командиром.
– Даже так? – хмыкнул Кардинал. Немного подумал, покачиваясь на носках, затем вернулся за стол. – Подождёт полчасика, ничего с ним не случится. Сам давай рассказывай. Как всё прошло, не было ли сюрпризов или особо поганых неожиданностей?
Артём искоса посмотрел на Хмурого. Что-то знает? Или того хуже, сознательно подставил их под удар? Однако ничего кроме искреннего интереса не увидел. Не будь их взаимоотношения столь сложными, подобных подозрений даже не возникло бы.
Лазовский скривился, но пересилил себя и заговорил, медленно роняя слова. Душа художника восставала против скупых и ёмких фраз, требовала сочных эпитетов, ярких красок, бурлящих эмоций, но жизненные реалии наложили свой отпечаток. Доклад о проведённой операции был по-военному лаконичен – только самые важные детали, никаких лишних подробностей.
– Значит мутанты… – протянул Кардинал, задумчиво теребя цепочку с медальоном. С некоторых пор он начал носить его не скрываясь, поверх одежды. Тогда же Тагир откуда-то притащил ему нечто вроде монашеской рясы с капюшоном, от чего бывший бандит приобрёл загадочный и мрачный вид. В эпоху Торквемады или Лойолы легко сошёл бы за своего.
– Именно, – Артём с трудом отвёл взгляд от источника силы и знаний старшего Сноходца. Он нарочно что ли дразнит?!
– Раньше мне уже приходилось сталкиваться с останками прирученных уродов, но считал их неудачными экспериментами, – продолжил Кардинал. – Думаешь, это не рядовой случай?
– Скорее всего. Все три мутанта были прекрасно вымуштрованы, на изменение обстановки реагировали чётко, как по шаблону, что в исполнении безмозглых тварей выглядело весьма странно. Добиться подобного результата возможно лишь имея на руках наработанную методику и первоклассных дрессировщиков. – Артём пожал плечами. – Таково моё мнение.
– Неплохо, – сказал Хмурый не без удовольствия. И тут же подпустил шпильку: – Кто бы знал, что сопливый пацан через несколько месяцев вырастет в нечто толковое. Под ногами давно не путаешься, пользу обществу приносишь, а теперь вот ещё и факты в нечто правдоподобное сложить умудрился. Растёшь. Если так и дальше пойдёт, станешь опасным противником.
Артём вежливо улыбнулся, мысленно шикнув на вскинувшегося зверя. Пора бы уже прекратить реагировать на подначки Кардинала. Плевать, что он там говорит, главное, чтобы жить не мешал. Да и прав он по большому счёту. Человеком, которым Лазовский был раньше, вряд ли можно гордиться. Да и сейчас, положа руку на сердце, не всё так однозначно. Стоит ли заниматься самолюбованием, если все твои свершения опираются на дарованные случаем сверхспособности и манипуляции Кардинала? В глубине души начал разгораться огонёк злобы.
– Что до уродов… Придётся собирать Совет Конклава. Появление у церковников столь серьёзного козыря сильно пошатнёт сложившееся равновесие, – продолжил Кардинал. – Нужно всё хорошенько обмозговать.
Задумчивый и чуточку растерянный вид ничуть не обманул Артёма. Он лучше многих представлял себе возможности бывшего бандита, его умение одним ходом решать сразу несколько задач. Что бы там ни говорил Кардинал, сколько бы ни сетовал на жизненные сложности, но у него всегда что-то имелось в загашнике, он всегда знал как извернуться и воспользоваться ситуацией выгодным для себя образом. Даже принесённые новости Хмурый наверняка пустит в ход, чтобы ещё больше подмять под себя вольных Меченых. Умение достойное восхищения.
Кардинал словно забыл о присутствии Артёма, замер в кресле и лишь беззвучно шевелил губами, о чём-то напряжённо размышляя. Исходя из прошлого опыта, сейчас спокойно можно было подняться и уйти. Никаких санкций не последовало бы. Останавливало нежелание и дальше идти по пути капризного и избалованного ребёнка, пусть способного выполнить поручение, но в любой момент готового учинить по этому поводу истерику. Он и так порядком уже своё реноме подпортил, нечего усугублять. Нет, если Артём собирается достичь чего-то большего, придётся засунуть гордость поглубже и работать с ненавистным Кардиналом, терпеть его барские замашки.
Впрочем, было у Лазовского к Дымову ещё одно дело. Непростое и далеко выходящее за рамки обычных его обязанностей. Не мелкая бытовая проблема, не очередные трудности в обуздании собственного дара и не опасный секрет Древних, а нечто по-настоящему важное и непонятное.
Имелась, правда, сложность – один раз он уже подходил к Кардиналу с таким вопросом, но получил совет заниматься своими делами и оставить загадки на отдалённое будущее. Тогда Артём послушался, голова была забита другими вещами, однако прошло уже полгода, а воз и ныне там. Во время боя с церковниками он получил зримое тому подтверждение.
– Прошу прощения, но это не все плохие новости на сегодня, – вежливые слова так и норовили застрять в глотке.
Кардинал удивлённо посмотрел на Артёма, заставив того внутренне усмехнуться. С первых дней в отряде Лазовский демонстрировал стойкое нежелание проявлять инициативу – порученные задания выполнял, но и не более того. Чтобы заставить его шевелиться, каждый раз приходилось идти на всяческие ухищрения, и тут вдруг такое оживление.
– Так давай, выкладывай, – обманчиво мягко попросил Кардинал.
Артём вздохнул и задумчиво потёр переносицу. Как же начать-то?
– В общем, я опять по поводу падальщиков… – выдавил он наконец, проклиная себя за просящий тон. – У меня на глазах сожрали душу одного из «чистых» и никакое посвящение Свету не помогло. Просто взяли и выпили человека до донышка, даже особо не напрягаясь. И я хочу знать, что мы собираемся с этим делать.
На лице Кардинала не дрогнул ни один мускул. Некоторое время он рассматривал Артёма, точно диковинное насекомое, и лишь затем произнёс:
– А тебе не всё равно?
– То есть? – не понял Артём.
– Тебе не всё равно, что будет после твоей смерти?
Вопрос звучал несколько дико. Особенно в устах человека, для которого существование души было не предметом абстрактной дискуссии, а фактом.
– Нет, не всё равно. Мы не знаем, что находится там, за гранью, и становиться просто кормом для тварей я не собираюсь, – сказал Артём неожиданно резко.
– Понятно, боишься, – хмыкнул Кардинал, однако глаза его оставались по-прежнему серьёзными. – Тогда у тебя один выход – не спешить с переходом в пресловутые иные сферы бытия. Наше дело защищать живых, мёртвые проходят уже по другому ведомству. О хорошем посмертии для себя каждый должен заботиться самостоятельно. Хочешь, продай душу в вечное рабство древним демонам; хочешь, прими сторону светлых и сражайся за крохи могущества мёртвых богов; а хочешь, иди своим путём. Выбор на любой вкус.
– И какой же он, этот «свой путь»? – спросил Артём, от злости сжав кулаки. Столь циничный ответ его буквально потряс.
– Как вариант – не умирать, – развёл руками Кардинал. – Надеюсь, у тебя всё? Если да, тогда можешь быть свободен. Извини, но мне надо работать, да и тебе есть чем заняться.
На этом разговор закончился. Артёма выставили за дверь, а от озвученной им проблемы просто отмахнулись. Ничего нового. Впрочем, он другого и не ожидал. Надеялся на чудо, но в него почти не верил. И оказался прав. Остаток дня Лазовский провёл запершись в своей комнате, где валялся на кушетке и предавался мрачным размышлениям.
Кардинал попал в самую точку, заподозрив его в страхе перед Пожирателями. Артём действительно до дрожи в коленях боялся такого конца. Точно знать, что вместо восхождения к неведомым вершинам тонких миров твой путь завершится в желудке падальщика, о, от такого можно забыть покой и сон. Как Кардинал может быть столь равнодушен? Или и вправду собирается жить вечно? Хотя от столь могущественного Сноходца можно ожидать чего угодно.
Как же быть? Судя по всему, о падальщиках известно совсем немногим, пусть Хмурый и утверждал всегда обратное. Тот же Гулидов их в упор не видит. И если он сейчас вдруг начнёт ходить по Башне и рассказывать о жутких охотниках за душами, его сочтут сумасшедшим, сбрендившим виритником. Кардинал опять же вряд ли будет молчать. Скажет, что видения Артёма следствие перенесённых испытаний, и всё вернётся на круги своя. Люди верят не доводам и фактам, а авторитетам. Авторитет же Хмурого таков, что ему и убеждать никого не придётся.
Позиция Кардинала понятна. Стоит землякам осознать, что за порогом смерти их ждёт участь овец на заклание, как они тут же ринутся искать спасение. Однако в мире победившей Тьмы существует лишь одна сила, способная защитить своих последователей, а значит культисты обретут новых членов. Собственными руками множить ряды каннибалов и прочих уродов? Нет, такого счастья Артём не желал.
Но и делать вид, будто ничего не происходит, ведь тоже нельзя. Сама собой проблема Пожирателей не исчезнет.
Может быть стоит поговорить с Мечеными? Уж они-то ко всякой сверхъестественной жути привыкли, новость вряд ли станет для них шоком. Если же повезёт, то кто-нибудь и вовсе сможет подтвердить его слова. Всего-то делов выступить на Совете Конклава…
Увы, но Лазовского к действительно важным вещам по-прежнему не допускали. Захар, Тагир, Георгий, даже Волков и Ласковин – все они занимали руководящие посты в Башне и Посёлке, а вот Артём так и остался мальчиком на побегушках. Кардинал очень неохотно продвигал людей, однажды продемонстрировавших ему безынициативность и безволие. И теперь приходилось расплачиваться за прошлые грехи.
Так что на Совет ему не попасть, нужно искать другие пути. Жаль только в голову ничего толкового не приходило.
Несколько дней Артём ходил задумчивый и мрачный, отмахиваясь от подначек Гулидова и игнорируя ехидные усмешки Тагира. Едва ли не впервые в жизни он ощутил, что от него действительно что-то зависит. Мальчишка, бунтовавший против Кардинала лишь из-за нежелания подчиняться чужим приказам и чувства обиды, вдруг увидел достойное дело, которому можно посвятить целую жизнь. Личный интерес переплетался с ответственностью за товарищей по несчастью, спрятаться за стеной равнодушия уже не получалось. Или он просто наконец повзрослел? Этого Артём ещё не понял…
Из чёрной меланхолии его вывел Волков, который через несколько дней вместе с парой наставников прибыл в Башню. После заключения союза с Кардиналом, лидер Ниженки взял на себя обязанности по обучению обитателей Башни. Не важно кто ты – нормальный человек или Меченый, главное, что пару дней в неделю обязан посвятить тренировкам. Рукопашный бой, фехтование, общефизическая подготовка – список дисциплин невелик, но зато гоняли по ним всерьёз, никому не делая скидок.
Поначалу такую обязаловку народ воспринял в штыки. Добровольно рвать жилы в спортивном зале хотели немногие. До настоящего времени как-то ведь дожили? Дожили. А раз так, то зачем надрываться. Вновь пришлось вмешаться Кардиналу, напомнив, что никого в Башне он не держит. И недовольные разговоры стихли. Менять безопасность крепости на полную смертельных неожиданностей свободу не захотел никто.
Так и повелось – большинство посещали занятия, словно первоклашки музыкальную школу, и лишь совсем немногие неожиданно втянулись, вошли во вкус. К собственному удивлению в числе последних оказался и Артём. То, что началось как требование Кардинала, переросло в настоящее увлечение. Даже азарт какой-то появился. Хотя тут свою роль сыграло подчинённое положение Лазовского. Единоборства с давних времён становились для слабых духом школой воспитания характера, силы воли. Никакие сверхъестественные способности не вытравят из души бесхребетного слизняка, победить себя можно только через преодоление боли и лишений. Лишь пройдя через горнило тяжёлых тренировок, добившись чего-то не по воле обстоятельств, а тяжёлым трудом, лишь тогда обретаешь уверенность.
И, надо сказать, Волков ценил таких учеников. С Артёмом и ещё десятком ему подобных энтузиастов, среди которых были как Меченые, так и нормальные люди, он занимался лично. Стоило ли удивляться, что тренер быстро заметил необычно задумчивое состояние Лазовского?
– Артём, ты чего как сонная муха копошишься?! Сейчас не время и не место витать в эмпиреях, – Волков прервал учебную схватку почти сразу после её начала, тут же принявшись распекать Лазовского. – Какого чёрта, спрашивается, ты за руку его вцепился?! Сколько раз говорил – уход с линии атаки, удар и добивание. На всё про всё несколько секунд, а ты тут брачные игры бегемотов устраиваешь! Я тебя не узнаю.
Артём работал в паре с крепким парнишкой из Ниженки, который прибыл в Башню вместе с Волковым. Так сказать, для обмена опытом. Ещё год назад он скрутил бы Лазовского в бараний рог, теперь же противники были примерно равны. Как могут быть равны виритник, сознательно не пускающий в ход свои способности, и обычный человек.
Однако Волков был недоволен. Как и всякий хороший тренер, он не знал слов «сойдёт» и «вроде бы получается», от своих учеников он требовал идеального исполнения приёмов. Лучше знать две-три связки ударов и правильно их исполнять, чем держать в голове кучу ухваток, но ни одной толком так и не овладеть. Лазовский, вдруг ни с того ни с сего начавший повторять прежние свои ошибки, серьёзно его огорчил.
– Прошу прощения, тренер. Проблем много накопилось, никак из головы не уходят, – Артём изобразил короткий поклон.
– Проблем? Как же, наслышан я о твоих проблемах, – Волков сардонически усмехнулся. – Правда, я бы назвал их другим словом…
– Не понял, – удивился Артём. Тренер всегда не скупился на едкие комментарии, но это было что-то новенькое.
– Ну как же, слухами земля полнится. Как ты в рейды ходишь, как с церковниками дерёшься. Я в Башню подняться не успел, а мне уже рассказали об ученичке, который новое слово в тактике сказал: с одним ножом да под пулями на мутантов полез. Дай, думаю, посмотрю на этого великого воина, вдруг уже мне к нему в обучении идти надо. – Лидер Ниженки окинул Артёма скептическим взглядом. – Ан нет, ошибся. Чуда не свершилось.
– А… – Лазовский отвернулся, он и сам понимал насколько ему тогда повезло. – Иного выхода не было.
– Может быть, – покладисто согласился Волков. – А может быть кто-то этот самый выход просто не увидел. Никакое колдовство не заменит мозги, а сверхспособности – мастерство. Плохо, что ты этого ещё не понял.
Артём начал было возражать, но тренер лишь отмахнулся. Хлопком в ладоши остановил все схватки в зале и подозвал двух бойцов, до того увлечённо мутузивших друг друга.
– Твоя беда даже не в том, что ты слишком много думаешь. Нагружать мозги полезно. Твоя беда в том, что для этого ты выбираешь неправильное место и время. Не умеешь концентрироваться на главном. Грезишь о большом, когда надо сосредоточиться на малом. – Волков мерзко усмехнулся, взял со стойки два шеста и протянул будущим противникам Артёма. – Думаю, ребята научат тебя правильно расставлять приоритеты.
В этом весь Волков. Хитрый, в меру злой, склонный к радикальным решениям, пусть и не столь беспринципный и безжалостный, как Кардинал. Не мытьём, так катаньем, любого заставит плясать под свою дудку.
Тем временем остальные ученики Волкова расселись на лавках вдоль стен и приготовились наблюдать за боем, а парочка оборотней во главе с Лёхой Дылдой вовсе поспорили на результат поединка. Все ждали шоу. Одно хорошо, из-за грядущего Совета Конклава на тренировке отсутствовал Тагир. Отношения между двумя Сноходцами – бывшим беглецом и его охотником-конвоиром, складывались весьма непросто. Проиграть на глазах у помощника Кардинала и коменданта Башни было бы неприятно.
Артём встряхнулся, прогоняя непрошенные мысли, и попытался сосредоточиться на предстоящей схватке. Волков был прав, он порой и вправду чересчур много думает, а эти чёртовы Пожиратели и вовсе выбили его из колеи. В бою такое не прощается.
Соперники Артёма были из «тарасовцев», первых хозяев Башни. Почти ровесники, обоим уже за тридцать. Тот, что постарше, Антон, явно раньше занимался самбо или какой-то другой борьбой; его более молодой приятель, Димон, очевидно имел за спиной боксёрское прошлое. Изначально обладая неплохой базой, после Переноса они накопили серьёзный боевой опыт. Тагир последние полгода их едва ли не к каждой операции привлекал.
Одно слово, серьёзные ребята.
– Начали! – Волков дал отмашку, и противники пришли в движение.
Не мудрствуя лукаво, Димон и Антон разошлись в стороны, намереваясь зажать Артёма в клещи. Концы шестов медленно выписывали замысловатые фигуры. Занимаясь в одном зале, оба «тарасовца» были прекрасно осведомлены о способностях Лазовского, поэтому не собирались спешить и делать ошибки. И когда он попытался зайти слева, отгородившись от Антона его товарищем, тот лишь обозначил рубящий удар в корпус и отступил. Мгновение, и они уже на исходной позиции, вновь теснят Артёма к стене. Загонят туда, считай, что проиграл. Его единственное спасение – скорость и свобода манёвра.
Чертыхнувшись, Артём изобразил сначала нападение на Антона, подставляясь под удар, а потом в последний момент рванул к Димону. Сноходец даже после Первой Пелены всегда двигается быстрее человека. Если же он практикует этот навык достаточно долго, то на какие-то мгновения может становиться очень быстрым.
Бывший боксёр успел среагировать. Кончик шеста камнем рухнул сверху вниз, метя в плечо. Попади он в цель, и перелом ключицы гарантирован. Однако Артём, не сбавляя скорости, развернулся всем корпусом, отклонив деревянный посох левым предплечьем, и сделал шаг вперёд. Теперь классическая двойка – сначала удар в челюсть, затем в солнечное сплетение – и одним противником будет меньше. Он даже успел замахнуться, когда краем глаза ухватил какое-то смазанное движение и инстинктивно отшатнулся вправо. Это его и спасло. Тяжёлый стальной шарик, который метнул Антон, прошёл вскользь, лишь самую малость задев бровь. Будь это нож или даже простой гвоздь, Артёму бы точно не поздоровилось. Да и словить такой подарок в висок тоже радости мало.
Передышки Димону хватило, чтобы мгновенно сориентироваться и мощно толкнуть его плечом. Получилось удивительно удачно. Лазовский запнулся, потерял равновесие и грохнулся на пол, лишь в последний момент успев сгруппироваться. Последовавший за этим удар шестом пришлось принимать на скрещенные руки.
Чёрт, чёрт, чёрт!!! Артём дико извернулся, перекатился через голову и на четвереньках скакнул вбок. Он почти успел подняться, когда Димон всё-таки ухитрился его достать в длинном выпаде. Правое плечо мгновенно онемело от боли, а впереди замаячило поражение.
Ещё совсем недавно Артёму и в голову бы не пришло, чтобы так гробиться на какой-то тренировке. В конце концов, кого волнует победа в дружеском поединке?! Но люди меняются, изменился и он. Мысль, что кто-то увидит его слабость, Лазовского взбесила. И это уже точно были его эмоции, а не инстинкты Серебрянки. Призвав Изнанку, он ускользнул от новой атаки, разорвал дистанцию и развернулся лицом к уже предвкушающим победу товарищам.
Вот тебе и «нормалы». Мысль проскользнула по краю сознания, не отвлекая и не мешая. Волков хотел, чтобы он продемонстрировал своё умение думать в правильном направлении? Теперь самое время. Растянув губы в резиновой улыбке, Артём тяжело уставился на раздухарившегося Димона.
И тот словно со всего маху налетел на стену. Сбился с шага, замер, взгляд панически заметался. Играть в гляделки с виритником он точно не собирался. Попытался двинуться вперёд, но по исказившемуся лицу стало понятно, что каждое движение теперь требует от него немалых усилий. Словно он находится в глубоком бассейне и борется с сопротивлением воды.
Тяжело? А чего ты хотел – у тебя шест, у меня сила Паталы. Всё честно!
Артём ещё немного надавил, параллельно мысленно прокручивая свои следующие действия. Ребятки ведь своего добились, зажали-таки его в угол. Сзади и справа стена, так что для подоспевшего Антона другого пути нет, кроме как напасть слева. Пока Артём сосредоточен на Димоне, он открыт для любой атаки…
Есть! Пусть самбист был чуточку неповоротлив, но он уже доказал своё умение быстро реагировать на выкрутасы Лазовского. Вот и сейчас налетел атакующим танком, вложив в удар всю свою силу. То ли его так обозлили увёртки Артёма, то ли применение им способностей виритника, но Антон бил так, словно от этого зависела его жизнь.
Однако чего-то подобного и следовало ожидать. Мгновенно оборвав ментальную связь с парализованным Димоном, Артём пулей рванул вправо. Всего-то и нужно – один короткий шаг, затем мощный прыжок, и вот он уже на стене. Затем разворот, резкий толчок, и он летит обратно. Теоретически Антон мог успеть среагировать и встретить Лазовского прямо в воздухе. Не важно как: приласкать шестом, взять на приём или просто сбить на пол – главное встретить. Но на деле это очень и очень непросто. Особенно когда твой противник двигается настолько быстро.
Волков хорошо натаскал Артёма. Удар локтем сверху вниз по голове был выполнен просто идеально, после такого встают только в кино. Даже оборотень, прошедший Первую Пелену, вырубился бы на пару секунд, что уж говорить про человека. Чистый нокаут.
Антон ещё падал, когда Артём по-кошачьи мягко приземлился на ноги и развернулся навстречу очухавшемуся Димону. В поединке один на один у того был единственный шанс на победу – закончить всё первой же атакой, пока Лазовский не успел призвать на помощь умения Сноходца.
Боксёр ткнул кончиком шеста ему в лицо, затем попытался сделать разворот и подсечь колено, но слишком поспешил. Стремясь не дать Артёму применить его Дар, он забыл о собственной защите, сильно сократил дистанцию и… проиграл. В реальном бою любой Сноходец тут же вырвал бы ему сердце или порвал горло, но парень отделался лишь коротким тычком раскрытой ладонью в грудину. Артём даже не стал вкладывать в него силу, ограничившись слабеньким импульсом энергии Изнанки. Этого хватило, чтобы Димон отшатнулся и тяжело задышал.
Волков объявил об окончании схватки.
Чистая победа! Артём почувствовал, что улыбается. Встретился взглядом с хмурым Димоном и развёл руками – извини, брат, так получилось. На что тот зло фыркнул и, потирая место, куда пришёлся последний удар, скрылся в подсобке.
Лазовский едва не крикнул ему в след что-нибудь едкое о неспортивном поведении, но сдержался и склонился над всё ещё лежавшим без сознания Антоном. Приложил левую ладонь к его затылку, сосредоточился и, ощутив контакт, направил туда волну тепла. Через секунду недавний противник зашевелился.
Ну и отлично! Больше всего Артём боялся не рассчитать силу и покалечить, а то и вовсе убить. Как там говорил Волков: «Люди ведь такие хрупкие, их очень легко сломать…»
От входа в зал донеслись негромкие хлопки.
Артём повернулся, только и успев увидеть, как в дверях скрылся кто-то очень похожий на спасённого им из плена Сноходца. Того самого Партизана, инициированного Медузой. Он двинул было следом, но подошедший тренер удержал его за рукав.
– Не спеши. Есть разговор.
– Но я хотел … – попытался возразить Артём, да куда там.
– Успеешь ты ещё пообщаться с этим новичком. Никуда он от тебя не денется. Тем более раз уж он так интересуется поединками с твоим участием, – сказал Волков вкрадчиво, осторожно увлекая ученика в дальний угол зала. – Есть более важные дела.
– Это какие же? – спросил Артём недовольно. Но, покосившись на недовольно поджатые губы тренера, устало вздохнул и плюхнулся на лавку.
– Другое дело, – усмехнулся Волков и пристроился рядом. – Мне понравилось, как ты сейчас дрался. Пусть сделал кучу ошибок, едва не проиграл, но понравилось.
– Ого, спасибо… – начал было Артём, но наставник грубо его прервал.
– Погоди… И знаешь почему? Во второй части боя ты начал думать не как старательный ученик, тупо повторяющий заученные приёмы. Нет, ты впервые сражался как Сноходец. Пытался соединять возможности, которые даёт тебе Дар, и наработанные у меня боевые навыки.
– Простите, тренер, но я с вами не соглашусь, – Артём недоверчиво хмыкнул. – Способности виритника я применяю уже больше полугода. Собственно, лишь благодаря им и жив до сих пор.
Читать бесплатно другие книги:
