Загадка пропавшего соседа Иванов Антон

Глава вторая

К ЧЕМУ КРЕПИТСЯ НОГА ЛЯГУШКИ

На перемене Иван снова атаковал Герасима:

– Так, значит, ты на все сто процентов уверен, что это был именно Дмитрий Николаевич?

– Идиотская постановка вопроса, – проворчал Герасим. – Я свою уверенность в процентах не измеряю.

– Увиливает наш Герочка от прямого ответа, – фыркнула Варя.

– И не думаю, – сердито уставился на нее Герасим, – просто мне надоело отвечать на глупые вопросы. Потому что, когда я в чем-то уверен, значит, уверен, и никакие проценты тут ни при чем.

– И ты не допускаешь ни малейшей вероятности ошибки? – поинтересовался Иван.

Скуластое лицо Герасима позеленело, и он уже открыл рот для длинной и выразительной отповеди, когда Луна, повернувшись к Ивану, торопливо произнес:

– Слушай, Пуаро, не буди в Муму зверя.

– Я и не бужу, – Ивана будто заело, – просто хочу для себя уяснить, почему Герка так уверен, что там, в обменнике, работал именно мой сосед, а не кто-то, очень на него похожий.

– Ах, Ваня, – закатила глаза Варвара, – неужели ты еще не привык? Наш Герочка всегда и во всем абсолютно уверен.

– Не всегда и не во всем, – заспорил Герасим, – но в данном случае абсолютно, потому что у меня идеальная память на лица.

– Это мы уже слышали, – усмехнулся Иван. – Но мне лично нужны более весомые аргументы.

– А чего мы спорим? – вмешался Луна. – Ты, Пуаро, после уроков все равно будешь вынужден вернуться домой. Полагаю, если твоего соседа действительно сперли прямо, так сказать, с рабочего места, тайной это ни для кого не осталось. Наверняка вся ваша лестничная площадка уже гудит.

– А если, например, не гудит? – спросил Ваня. – Понимаешь, этот Дмитрий Николаевич у нас не постоянно живет. Он просто совсем недавно снял квартиру. И по-моему, они ни с кем из соседей, кроме нас, не знакомы.

– Они? – переспросила Марго. – Почему ты сказал «они»?

– Потому что их двое, – внес ясность Иван. – Дмитрий Николаевич живет вместе с собственной бабушкой.

– С бабушкой? – удивились остальные.

– Именно, – подтвердил Иван. – И моя бабушка с этой бабушкой общается.

– Значит, не успеешь ты прийти домой, как Генриетта Густавовна тебе все расскажет, – Павел лишь утвердился в своих предположениях. – Если, конечно, Герка ничего не перепутал.

– Ничего я не перепутал! – топнул ногой Каменное Муму.

– Потише, Герочка, – сказала Варя, – а то еще «Пирамиду» нашу развалишь, и придется Хосе Раулю делать ремонт за свой счет.

Дело в том, что экспериментальная авторская школа «Пирамида» в основном существовала и процветала за счет щедрых спонсорских взносов латиноамериканского миллионера русского происхождения Ярослава Хосе Рауля Гонсалеса, который, по его собственным словам, считал делом чести поддержку российской культуры и образования. Некоторые подозревали иной подтекст подобной щедрости. Например, папа Ивана считал, что латиноамериканский спонсор попросту таким образом отмывает доходы от наркобизнеса. Однако точку зрения Константина Леонидовича разделяли далеко не все. Даже собственная жена, Инга Сергеевна, говорила: «Я тебе удивляюсь, Костя. Вечно ты все видишь в черном свете. И вообще, главное, по-моему, что наш Ваня учится в такой хорошей и престижной школе». На это у Константина Леонидовича возражений не находилось, и он обычно умолкал. Впрочем, школа и впрямь была вполне на уровне.

Услыхав предостережение Варвары, Герасим еще раз топнул ногой.

– Что для Гонсалеса какой-то ремонт! А насчет Ванькиного соседа я точно уверен…

– Слушайте, – перебила его Марго, – у меня есть предложение. Давайте сразу после уроков слетаем в этот магазин. А уж потом отправимся по домам обедать.

– Нет, – возразил Иван. – Сперва мне нужно установить, кого сперли. Соседа или не соседа.

– Ваня, по-моему, ты и впрямь поменялся ролями с Муму, – скорбно покачала головой Варвара. – Зациклило тебя намертво.

– Почему это с Муму? – воинственно произнес Герасим. – Я, например, никогда ни на чем не зацикливаюсь.

– Это тебе так кажется, – ухмыльнулась Варя.

– Действительно, Пуаро, – Павел хлопнул Ивана по плечу, – можно подумать, Дмитрий Николаевич – твой близкий родственник.

– Да никакой он мне не родственник, – стушевался Иван. – Просто мне интересно, он это или нет.

– Так, между прочим, в магазине мы это и можем выяснить, – сообразила Марго.

– Интересно, у кого? – Герасиму показалось глупым ее предложение. – Мы что, по-твоему, попремся к директору магазина и спросим, как звали того обменщика, которого у них вчера сперли?

– Зачем к директору? – пожала плечами Маргарита. – Я, например, думала, что мы туда пойдем и попытаемся завести разговор с какой-нибудь продавщицей, которая могла все видеть.

– Лично я «за», – поддержал ее Луна.

– Я тоже, – согласился Иван.

Варя просто кивнула. Герасиму тоже понравился замысел Марго, однако он расплывчато произнес:

– Попытка, как говорится, не пытка. Посмотрим, что нам удастся.

Тут раздался звонок. Друзья отправились на английский. Всю оставшуюся часть учебного дня Марго и Варя пристально наблюдали за Наташкой Дятловой. Во время английского она что-то строчила в тетради. Однако Марго это совсем не успокоило. Английским Иван занимался в другой группе. Когда же класс объединился в кабинете биологии, Наташка вновь атаковала Ивана томными взглядами. Правда, заметив, что «объект» на это не реагирует, зато реагируют Варя и Марго, несчастная влюбленная ушла в глубокое подполье и начала вновь что-то строчить в тетради.

– И что она там все время пишет? – Любопытство снедало Варвару.

– Наверное, как всегда, конспектирует, – предположила Марго.

– Интересно, что? – фыркнула Варя. – Ответ Сеньки Баскакова?

И она покосилась на огромного, широкоплечего Сеню, который отвечал сухопарой желчной биологичке Моне Семеновне Травкиной, по прозвищу Монстр, строение лягушки. На губах у биологички играла зловещая улыбка, но Сеня этого не замечал. Раскрасневшись от напряжения, он то и дело тяжело переводил дух и отирал рукавом пот со лба.

– Значит, так… – водил он указкой по цветной таблице, на которой изображалась лягушка в разных фрагментах: лягушка в разрезе, скелет лягушки, череп лягушки, нога лягушки. – Значит, это самое… – Баскаков умолк.

– Продолжай, продолжай, – биологичка легонько коснулась рукой старомодного пучка на затылке.

– Я продолжаю, Мона Семеновна, – выдохнул Сеня. – Скелет головы земноводных собран из меньшего количества деталей, чем у рыб.

Услыхав такое, биологичка изумленно повела глазами, однако промолчала. Варя и Марго переглянулись и, забыв о Наташке, стали слушать Сеню. Начало его ответа показалось обеим девочкам крайне многообещающим. И надо сказать, Баскаков не обманул их ожиданий. Рассказывая о строении лягушки, он пользовался весьма своеобразными терминами, которые больше подходили уроку автодела, чем зоологии.

– Зато позвоночник у этих земноводных, – продолжал Сеня, – гораздо более сложная конструкция. Он собран из шейного, туловищного, крестцового и хвостового отделов. Шейный отдел образован одним позвонком и крепится напрямую к черепу.

– Однако, – пробормотала Мона Семеновна.

По классу прошелестели сдержанные смешки. Видимо, Сеня завладел вниманием не только Вари и Марго.

В который раз тяжело переведя дух, он выдал очередной перл:

– Число туловищных позвонков у земноводных разное. Все зависит от модификаций.

Смех в классе усилился. Однако под мрачным взглядом Моны Семеновны немедленно стих. Сеня, наконец, добрался до конечностей.

– Если у рыбы плавники – это простые одночленные рычаги, то конечности у земноводных – это рычаги многочленные с собственной мускулатурой, – выпалил без запинки Сеня.

Про рычаги ему было все ясно. Он вообще относился к натурам технического склада, обожал собирать модели самолетов, автомобилей и паровозиков. А устройство двигателя внутреннего сгорания представлялось ему гораздо логичнее, нежели строение каких-то земноводных. Поэтому, справившись с рычагами, он легко перешел к передним конечностям:

– Вот с этими конечностями, а вернее, с плечевым поясом, Мона Семеновна, по-моему, в учебнике какая-то неувязочка, – заискивающе посмотрел он в неласковые глаза учительницы.

– И какая же неувязочка? – ледяным тоном осведомилась та. – Плохо монтируются с позвоночником? Винтиков не хватает?

– Каких винтиков? – не понял юмора Сеня.

Класс грохнул.

– Мона Семеновна, – на полном серьезе продолжал Баскаков, – в этой схеме крепления винтиков нет. Зато там какие-то вороньи кости. Вот я и подумал: откуда вороньим костям оказаться в лягушке?

– Все верно, – ответила Монстр. – Эти кости так называются.

– А-а, – протянул Баскаков. – Теперь все ясно.

Смешки в классе не утихали. Теперь даже суровая Мона Семеновна оказалась не в силах поддерживать тишину и порядок. Казалось, еще чуть-чуть – и восьмой «А» разразится дружным истерическим хохотом. Не замечал этого лишь один Баскаков, мучительно вспоминавший, что еще можно рассказать интересного о составных частях лягушек и вообще земноводных.

– Ну, я очень, внимательно слушаю дальше, – поторопила его Монстр.

Сеня уставился на цветную схему. Класс, как завороженный, следил за ним.

– Ну, у них еще есть пищеварительная система, – осенило Баскакова.

– Совершенно верно, – сухо произнесла Мона Семеновна. – Вот и расскажи нам о ней поподробней.

– Она похожа на пищеварительную систему рыб, – ответил Баскаков. – Состоит из рта, – указал он свободной рукой на собственные губы. – Глотки, – палец мальчика переместился в область собственного горла. – Потом еще у нее есть пищевод и кишечник.

Тут Сеня умолк. Лицо его густо покраснело. И он с хрипотцой произнес:

– И все это дело заканчивается клоакой. Через нее у лягушки разный выхлоп происходит.

Не в силах более сдерживаться, восьмой «А» зарыдал от хохота. С хмурой, никогда не улыбающейся Моной Семеновной тоже произошло что-то странное. Рот ее резко растянулся, обнажив крупные желтые зубы. В следующее мгновение учительница зашлась от громкого каркающего смеха. Как позже говорил Луна, наверное, именно так в глубокой древности смеялись птеродактили или, например, динозавры. Если, конечно, они вообще умели смеяться.

– Мона Семеновна, я что-то не так сказал? – изумленно вытаращился на нее Сеня.

– Садись, Баскаков, достаточно, – махнула рукой биологичка. Смех ее оборвался столь же неожиданно, как и возник. Грозно взглянув на класс, она крикнула: – А ну, тихо! Продолжим урок.

Посмотрев на часы, Монстр начала объяснять новую тему, а Варя и Марго возобновили наблюдение за Наташкой Дятловой.

– Опять строчит, – прошептала Варвара.

– По-моему, еще быстрее, чем раньше, – пригляделась Марго.

– И она явно не конспектирует Монстра, – уверенно прошептала Варя.

– Почему ты так думаешь? – не поняла Маргарита.

– Потому что я эту Дятлову знаю как облупленную, – объяснила ей подруга. – Когда она на уроках слушает, то учителей прямо пожирает глазами. А сейчас видела?

– Видела, – сердито отозвалась Марго.

Бурно строча в тетради, Дятлова продолжала время от времени искоса поглядывать на Ивана.

– Вот именно, – продолжала Варя. – Слушай, подруга, а может, Наташка письмо Ване пишет?

– Какое еще письмо? – заволновалась Маргарита.

– Ясное дело, любовное, – Варя поделилась догадкой. – Тем более, что сегодня сидит одна. Подсмотреть некому. Вот она и пишет Ивану вроде как Татьяна Онегину.

– А что она там писала? – поинтересовалась Марго.

– Точно не помню, – вынуждена была признаться Варя, которая только еще собиралась прочесть бессмертный роман в стихах.

– Погоди, погоди…

Марго тоже еще не читала «Онегина», зато год назад ходила с бабушкой слушать одноименную оперу Чайковского. Правда, дикция у певцов была очень плохая, и содержание оперы улавливалось лишь отчасти. Отчетливо девочка помнила только арию Гремина. «Онегин, я скрывать не стану, безумно я люблю Татьяну». Однако это к письму, адресованному Онегину, не имело ровно никакого отношения.

– Нет, не знаю, – вздохнула Марго. – Надо будет дома посмотреть.

– Да погоди. Может, Дятлова еще что-то другое пишет, – откликнулась Варя. – Но все равно подозрительно. Надо выяснить.

– Вообще-то нехорошо лезть в чужие секреты, – Марго никогда не любила такого.

– Я даже сказала бы, что это очень нехорошо, – с ангельским видом произнесла Варвара, – но, к сожалению, в данном случае совершенно необходимо.

Подруга хотела ей возразить, но в это время Дятлова вновь обернулась к Ивану. И Марго сказала:

– Пожалуй, Варька, и впрямь придется проверить.

– Тогда так, – заговорщицки прошептала светловолосая девочка, – как раздастся звонок, подзови к себе Дятлову. Только сразу, пока она еще не успела тетрадку спрятать. В общем, запудришь ей чем-нибудь мозги, а я пока погляжу. Читать не стану. Очень нужно. Просто выясню, что это такое – и все дела.

– Договорились, – кивнула Марго.

Едва раздался звонок, она крикнула:

– Дятлова! Наташка! Поди сюда. Разговор срочный есть!

Наташка удивилась. Не такие у них с Марго до сих пор складывались отношения, чтобы той требовалось что-то срочно ей сказать. Однако любопытство взяло верх, и Дятлова мигом оказалась подле Марго.

– Ну?

– Да видишь ли…

Марго умолкла. Она еще понятия не имела, что станет говорить Наташке. Поэтому, выйдя из-за парты, попросту с заговорщицким видом поманила Дятлову за собой к противоположной стене класса. Наташка смекнула: это, наверное, какой-то важный секрет. А она обожала секреты. Поэтому, едва скрывая волнение, покорно последовала за Марго.

– Ну, что?

К счастью, взгляд ее упал на огромный плакат с изображением множества разнообразных животных и крупной надписью: «Они попали в Красную книгу». Выход был найден.

– Наташка, до Нового года осталось меньше месяца. – Марго огляделась, словно желая удостовериться, что их никто не подслушивает.

– Знаю, – с замиранием сердца прошептала в ответ впечатлительная Дятлова.

– Вот я о том и говорю, – продолжала Марго. – Понимаешь, мы с ребятами решили сделать для класса новогодний сюрприз.

– Какой? – выдохнула Наташка.

– Большую красивую новогоднюю стенгазету, – на ходу сочиняла Марго.

– А-а, – Дятлова была несколько разочарована. – А почему такая секретность?

– Говорю ведь: сюрприз, – отвечала Марго.

– Понятно, – кивнула Дятлова.

– Ты нам поможешь? – спросила Марго.

– Кому это «нам»? – решила уточнить Наташка.

– Ну, нам. Мне, Варьке, Пашке, Муму.

– И Ване? – заблестели глаза у Дятловой.

– И Ване, – кивнула Марго. «Боже, что я наделала?» – мгновение спустя спохватилась она, но было поздно.

– Конечно, помогу! – с жаром ответила Наташка. – Отличная мысль! Здорово вы придумали.

Ее собеседница невольно поморщилась. Марго уже стало ясно, что дурацкая ложь выйдет боком. Наташка теперь их всех изведет. И разумеется, приложит все усилия, чтобы быть поближе к Ивану. И она, Марго, сама виновата. Ну, прямо как нарочно! Сперва, когда гадала Дятловой на камушках, зачем-то оставила ей надежду. А теперь сморозила эту чушь со стенгазетой.

– И когда начнем? – деловито осведомилась Наташка.

– Скоро, – последовал уклончивый ответ Маргариты. – Ты, главное, пока подумай, что можешь нам предложить. Нам нужны свежие идеи.

– Будут идеи! Будут свежие! – в таком раже выпалила Дятлова, будто всю жизнь только и мечтала делать новогоднюю стенгазету.

– Ну, тогда держим связь, – сказала Марго и покосилась на Наташкину парту, над которой склонилась Варвара.

Дятлова перехватила ее взгляд и с криками: «Не смей! Не трогай! Отойди!» – кинулась к своему месту. Варвара резко выпрямилась.

– Ты что, Наташка? – невинно осведомилась она. – Я ничего не трогаю. Просто посмотрела на твой ластик. Настоящая клубничка.

– Ах, ластик, – тут же успокоилась Дятлова. – Он не только похож на клубнику, а еще и пахнет. На. Понюхай.

И, схватив со стола красный ластик в форме ягоды, Наташка сунула его прямо под нос Варваре.

– О-о! – Та хорошо разыграла восторг. – Прямо съесть хочется.

– В киосках у Белорусского продается, – услужливо пояснила Наташка. – Можешь себе такой же купить.

– Куплю, – согласилась Варя.

Наташка в это время быстро запихнула тетрадь в сумку.

– Слушай, Марго, нас в коридоре ребята, наверное, ждут.

И, схватив подругу под руку, Варвара решительно потащила ее в коридор.

– Не могла с Наташкой подольше поговорить?

– Я и так чересчур много ей сказала, – откликнулась Марго.

– Что значит – чересчур много? – Варю охватила тревога.

– Не важно, – ушла от неприятной темы подруга. – Лучше скажи, что у нее там в тетради.

– Там все очень личное, – тихо ответила Варя.

– Личное? – У Марго широко раскрылись глаза.

– Именно, – подтвердила Варя. – Там все про него. Как посмотрел. Что сказал. Ну, и так далее.

– Это она про Ивана? – с возмущением спросила Маргарита.

– Уж не знаю, подруга. В том, что я успела прочесть, никаких имен нет. Просто «он». Причем везде с большой буквы.

– Мда-а, – только и смогла протянуть Марго. – Слушай, Варька. – У нее забрезжила надежда. – Может, мы ошибаемся, и Наташкин «объект» совсем не Иван?

– На кого же, по-твоему, она смотрела? – осведомилась Варвара. – На Муму, что ли? Да она всегда его терпеть не могла.

– Пожалуй, не на Муму, – согласилась Маргарита.

– А больше и смотреть не на кого, – уточнила Варя. – За Иваном сидит Галька Сорокина.

– Варька, – еще сильнее расстроилась Марго. – А когда, интересно, Иван на Дятлову смотрел и что-то ей говорил?

– Чего не знаю, того не знаю, – развела руками Варя. – Но, видимо, было, раз у Наташки написано. Может, там дальше что-нибудь есть поконкретней. Вот если бы ты с ней подольше разговорчик поддержала, возможно, мне удалось бы прочесть.

– Сколько могла, столько и поддерживала, – нахмурилась подруга. – А кстати, что он ей сказал?

– Кто и кому? – Варя совсем запуталась.

– Ну, Ваня этой самой Дятловой, – с трудом выдавила из себя Маргарита.

– Да какую-то чушь, – отмахнулась Варвара. – Вроде: «У меня есть запасная ручка. Сейчас тебе дам».

– Выходит, Иван дал ей свою ручку? – Марго поджала губы. – Что-то я такого не припомню.

– Я тоже, – отозвалась Варвара. – Но факт остается фактом. Ваня дал ей ручку, а Дятлова возвращать ее не собирается. Там написано, что «его ручка» теперь для нее «самое большое сокровище».

– Крыша у Дятловой съехала, – вынесла суровый вердикт Маргарита.

– Святые слова, – кивнула Варя.

– Эй! – послышался окрик со стороны подоконника. – Куда вы девались? И о чем шушукаетесь?

Это, конечно, был Герасим.

– Ни о чем, Герочка, – Варвара приторно улыбнулась ему.

– Типично женская логика, – с осуждением посмотрел на нее Муму. – Мы их ждем-ждем, а они столько времени болтают о какой-то ерунде.

– Тебя, Герочка, не спросили, – ехидно произнесла Варвара и только тут заметила, что рядом с Иваном, Луной и Муму стоит угрюмый Баскаков. – А-а, – прыснула девочка, – к чему там у лягушки нога-то крепится?

– К чему надо, к тому и крепится, – Сеня не разделял ее веселья.

– Оставь его, – широко улыбнулся Луна. – Баск у нас теперь попадет в историю. Это ж надо! Заставил нашего Монстра ржать! Мне казалось, она вообще этого не умеет.

– А ты считаешь, она умеет? – посмотрел Сеня на Павла. – Я сначала так перепугался. Думал, ей плохо стало. Клокочет, каркает и всем телом трясется.

– Монстр и есть Монстр, – сказала Варя. – К тому же я уверена: это у нее первый в жизни опыт смеха. Знаешь, Сеня, это все равно как учиться говорить. У маленьких детей сначала получается плохо, а потом все лучше и лучше. Наверное, и Монстр через некоторое время по-человечески научится смеяться.

– Тогда ей нужно почаще Баска к доске вызывать, – весело произнес Ваня.

– Вам смешно-о, – протянул Сеня. – А она, между прочим, трояк мне влепила.

– Скажи спасибо, что не пару, – покачала головой Марго.

– Никакого спасибо я не скажу. – Баскаков впал в окончательное уныние. – Потому что из-за этого Монстра предок снова лишит меня карманных денег.

– Он у тебя все свирепствует? – с сочувствием посмотрел Луна на Баска.

– И чем дальше, тем хуже, – поделился тот.

Сенин отец, Виталий Семенович, чрезвычайно гордился тем, что всего в жизни достиг сам. А добился он совсем немалого и ныне успешно работал в нефтяном бизнесе. В общем, как говорила Команда отчаянных, был «нефтяным олигархом».

Однако на Сене процветание отца отражалось самым печальным образом. Баскаков-старший был убежден: раз он сам начал с нуля, значит, и Сеня должен с детства научиться преодолевать трудности. Вот почему, когда сын просил дать ему денег на какие-то личные нужды, Виталий Семенович отвечал: «Хочешь – добейся». И ставил какие-нибудь условия. А уж без хороших оценок обращаться с просьбами к отцу было вообще безнадежно.

– Предок в последнее время совсем озверел, – продолжал жаловаться ребятам Сеня. – И все из-за этой чертовой книжки.

– Из-за какой еще книжки? – уставилась на Баска Команда отчаянных.

– Ему друзья подарили шикарно изданную биографию Дж. Д. Рокфеллера, – угрюмо изрек Сеня. – Отец прочел ее от корки до корки, потому что Дж. Д. Рокфеллер – его идеал. Но только это… его идеал, – подчеркнул Сеня. – А по-моему, Дж. Д. Рокфеллер был настоящим садюгой. Прикиньте, состояние – во, – широко развел руки в стороны Баск, – а детей заставлял за несколько центов мышей ловить.

– И тебя предок тоже теперь мышей ловить заставляет? – искренне ужаснулась Варя.

– У нас в доме мышей нет, – на полном серьезе сообщил Сеня. – Так что до этого не дошло. Но предок теперь мне просто так не дает ни копейки. И это, знаете, как у него называется? «Владей собой и укрепляй волю».

– И как же наш Сенечка укрепляет волю? – полюбопытствовала Варвара.

– Лучше не спрашивай, – с трагическим пафосом отозвался тот. – Предок ведь как решил. «Перевожу, – говорит, – тебя на самообслуживание. Завтрак себе готовишь сам. Комнату свою тоже сам убираешь. Стираешь себе сам. А можешь потом себе и погладить. В общем, чем, сынок, больше сделаешь, тем я тебе больше дам карманных денег». Ну, я и начал. Сперва все нормально шло, а потом прокол вышел. Сунул я в машину штаны стирать. Только вот карманы проверить забыл. А там куча всего осталась. И машина от этого сбрендила. Я загрузил ее и пошел наверх телик смотреть. Вдруг как громыхнет! Аж дом весь затрясся. Я сперва думал: взорвали. Потом вижу, вроде ничего. Стены на месте. Потолок тоже. Только телик почему-то вырубился. Ну, я в подвал. А там, мать честная, прямо конец света какой-то. Машина валяется на боку, и совсем не там, где была. Раковина вдребезги. А из трубы вода хлещет. Тут такое началось. Я предку пытался втолковать, что виноват не я, а машина. Нам явно бракованный экземпляр попался. В инструкции четко сказано, что машина снабжена компьютером, все делает сама. Белье взвешивает, нужное количество порошка отмеряет, определяет, сколько нужно в себя набрать воды, а если, например, что не так, в момент отключается, сигналит хозяевам, а на дисплее высвечивается причина отключения. Так дудки вам! Фигу она высветила! Эта зараза предпочла попрыгать и в раковину врезалась. Но предок на все мои доводы – ноль внимания. Он своим личным компьютером, – Сеня постучал себя по голове, – быстренько все скалькулировал и мне объявляет: «Придется теперь каждый раз из твоих карманных денег пятьдесят процентов вычитать в счет возмещения ущерба».

– Ох, Сенька, – сказал Муму, – боюсь, рассчитываться тебе придется до самого десятого класса. А может, еще институт захватить.

– А я о чем, – махнул рукой Баскаков.

– Вот жизнь-кочерга, – хлопнул его по плечу Луна. – Просто никакого счастья.

Сеня в ответ лишь тяжело вздохнул.