Дважды коронован Колычев Владимир

Глава 4

Машина легко летела по ночному шоссе. Яркие фары разгоняли темноту, мягкие подвески уверенно гасили неровности дороги. Скорости переключаются автоматически, не надо постоянно дергать рычагом – крути руль, жми на газ, и все дела.

Тартарынь осталась позади, впереди – Москва и казачья вольница. А рядом, только руку протяни, сидела красавица Рита. Фурман чувствовал себя так, словно за спиной у него выросли крылья.

Водить машину он научился в ПТУ, которое так и не закончил. Специализация у него была что надо – водитель категории «С», «D» и «Е». Тогда ему казалось, что это его призвание. Ведь «фурманами» в старину называли извозчиков на фуре, большой конной повозке. Вот и гонял бы он фуры по большим дорогам. Но не судьба...

Ни прав у него нет, ни паспорта. В ментовке отметился, справку сдал, но документы получить не успел. Ничего, от Москвы до Тартарыни всего-то шестьсот километров; ночь на машине, и уже на месте. Как-нибудь съездит в родные края, заберет паспорт. Он же не в розыске. В отличие от Риты...

А пока все складывается отлично – деньги в багажнике, ствол под рукой, девка клевая под боком, настроение на высоте.

Но все испортил Горемыка.

– Слышь, братан, пусть к тебе Косой сядет, а Ритку сюда давай. Тесно здесь, а она худенькая.

Не трудно понять, что хотел Горемыка. Ритка, она сладкая, теплая, упругая, жаться с ней на заднем сиденье – одно удовольствие. Иначе он сам бы вперед попросился, ан нет, Косого продвигает, хитрозадый потому что и рукоблудый...

– Что, очень тесно? – не снижая скорости, спросил Фурман.

– Ну да, не развернуться.

– А с Риткой легче будет?

– Ну, в тесноте, да не в обиде...

– А ты, Моток, как думаешь?

– Я не знаю, – замялся парень.

Он понимал, что Фурман прибрал Риту к рукам. Неплохо бы, конечно, прижаться боком к чужой собственности, но бригадиру это не понравится. А Фурман для него авторитет, ссориться с ним не резон.

– А ты, Косой, что думаешь?

– Если вперед, я не против...

– А с Риткой позажиматься?

– Ну, если можно...

– Нельзя.

– Почему нельзя? Она что, твоя жена? – возмутился Горемыка.

– Сейчас узнаем... Согласна ли ты, Маргарита Батьковна, взять в мужья Юрия Сергеевича Фурмана?

– Согласна, – недолго думая, ответила Рита.

– Вопросы еще есть?

Но Горемыка не унимался:

– Тесно здесь.

– Ты, браток, не знаешь, что такое автозак. Пассажиров как селедки в бочке, а еще духота, дышать нечем. И сзади кто-то тычется...

– Мы же не в автозаке...

– Логично. Мы дело сделали, банк сорвали. Теперь мы – белые люди и должны жить в комфорте. А для комфорта четыре рыла нужно, а не пять. Пять – это тесно. Так я говорю?

– Ну, так.

– Но ты же потерпишь. Ты же не сахарный, не растаешь, да?

– А если сахарный?

Фурман притормозил, съехал на обочину и остановил машину.

Часть оружия они оставили в доме, но пять автоматов и кучу пистолетов забрали с собой. Фурман велел сгрузить оружие и патроны в багажник, но не смог удержаться от искушения оставить один ствол при себе. Не думал, что «беретта» понадобится так скоро.

Передернув затвор, он резко повернулся лицом к Горемыке и приставил ствол к его щеке. Даже в темноте было видно, как вытянулось лицо у бедолаги.

– Если ты сахарный, на кой хрен ты нам такой сдался?

– Э-э... Ты чего?

– Сам же сказал, что пятеро – это много. Сейчас от твоего сахарного тела избавимся, и нас будет четверо. Молитвы какие-нибудь знаешь?

Знал Горемыка молитвы или нет, но одно ему было известно точно: Фурман слов на ветер не бросает и ему убить человека ничего не стоит.

– Пощади!

Именно этого Фурман и добивался. Теперь Горемыка словно объезженная лошадь, брыкаться больше не станет. Какое-то время...

– Еще раз дернешь копытом – убью. Ты меня понял?

– Да, – униженно закивал парень.

– Вот и ладушки! – Фурман спрятал пистолет, снова выехал с обочины на дорогу и, не оборачиваясь, спросил: – Как там, сахарный, тесно тебе или нет?

– Нормально, – подавленно буркнул Горемыка.

– Нормально все, – повторил за ним Моток. – Одна проблема – тачку в розыск могут подать.

– Сечешь фишку, молодца, – кивнул Фурман. – Но до утра вряд ли хватятся. А до утра мы... – Он посмотрел на часы. – Еще километров сто пройдем. Половина четвертого, считай, уже утро. В июне светает рано, небо уже розовеет в ожидании рассвета. А может, и краснеет от стыда за людей...

– А дальше?

– И дальше пойдем. Чего нам бояться?

– А если менты? У тебя ни прав, ни доверенности.

– Вот я и говорю, чего ментов бояться с такой тачкой? Тут такая моща! Ни одна падла ментовская не догонит. А если что, стволы в багажнике. Или трусишь?

– Не хотелось бы связываться. Но, если что, стрелять я умею. Хотя, конечно, лучше без этого...

– Лучше без этого, – кивнул Фурман.

Неблагодарное это дело, воевать с ментами. И необязательное. Но если вдруг что, отстреливаться он будет до последнего патрона. И Моток не подведет. В этом парне Фурман был уверен, а в остальных – нет. Косой и Горемыка казались ему больше балластом, чем реальной силой. Но тот же воздушный шар без балласта в воздух подниматься не станет...

Они проехали еще километров восемьдесят, пока не наткнулись на знак, предупреждающий о ментовском посте. Пост этот миновали через небольшой городок, где в киоске мимоходом купили атлас автомобильных дорог. Дальше уже ехали проселками, избегая встреч с ментами, и на гаишников ни разу не напоролись.

К ночи добрались до Москвы, но в город соваться не решились. Фурман очень устал, поэтому велел располагаться на ночлег.

– Мы с Риткой в машине, а вы охраняйте, – зевая, усмехнулся он.

Из дома Трюфеля они забрали несколько одеял, но тогда никто не думал, что они могут пригодиться в дороге. Не до того было. Одеяла взяли, чтобы накрыть ими оружие и саквояж с деньгами. Слабенькая ширма, но все лучше, чем ничего.

На этих одеялах и устроились пацаны, хотя могли обойтись и без них. Погода теплая, сухая, трава в лесу мягкая, земля не студеная. Но главное, Фурман разрешил распечатать две бутылки трофейного виски. С такой радостью хоть на снегу спать можно. И закуска была, в магазине по пути купили, – сыр, колбаса, маринованные огурцы.

Накрыли поляну, раскидали виски по пластиковым стаканчикам.

– Это у нас такая свадьба, – по-хозяйски обнимая Риту, развязно произнес Фурман. – Мы же теперь муж и жена. Или нет?

Она кивнула, соглашаясь, но ничего не сказала. Настроение паршивое, выражение лица такое, что, казалось, вот-вот расплачется. И еще ее колотила внутренняя дрожь. И вряд ли от возбуждения...

– Выпей! Полегчает!

Рита выпила с жадностью, едва закусив кусочком колбасы. Видно, забыться хочет. Но ее можно понять.

Фурман и сам не заметил, как опустела одна бутылка, затем вторая. Хорошо, в багажнике была еще и водка из того же магазина, где продавалась закуска. Но водку Рита пить не стала. Тогда Фурман повел ее в машину.

Сиденья раскладывались легко, вот бы и с Ритой было бы так же просто. Но девушка отказалась раздеваться.

– Ты что, не поняла? Брачная ночь у нас.

– Принеси одеяло, мне холодно.

Рита лежала на боку, спиной к нему, сжавшись в комок. Мелкая дрожь продолжала изнутри сотрясать ее, даже виски не помогло.

– Я тебя сам согрею.

Сначала он завел машину, потом прижался к ней и, запустив руку под джемпер, нащупал упругую выпуклость.

– Может, потом? – жалобным тоном спросила она.

– Когда потом? Вдруг тебя завтра повяжут или, еще хуже, убьют?

– Не говори так.

– Я вообще молчу.

Он молчал, стягивая с нее джинсы, а она не сопротивлялась. Джемпер стаскивать не решился: не согрелась она еще, но трусики снял, осторожно уложил девушку на спину и вдруг понял, что ничего не сможет... Это был какой-то кошмар!

– Не, если не хочешь, я не буду, – откатываясь в сторону, выдавил из себя Юра. – Да и спать охота... – Он выключил двигатель, прижался к Рите и действительно заснул.

Фурман знал, что есть девушки красивей, чем Рита. И одну такую он видел сейчас перед собой. На него смотрела изумительная красавица с длинными, до плеч, светлыми волосами. Безупречно накрашенные глаза, матовая, без единого изъяна кожа, вишневого цвета губы – большие, четко очерченные, чувственные и наверняка сладкие на вкус. Платье не самое короткое, и декольте неглубокое, но как соблазнительно оно облегает изящную, точеную фигурку! Эта грудь, эти бедра...

Фурман потрясенно смотрел на Риту. Этой красавицей была она. Перекрасила волосы, укоротила их, уложила в прическу, новый макияж, элегантное платье... Он засомневался, что смог бы узнать ее в толпе, во всяком случае, с первого взгляда.

Но Рита сейчас не в толпе, она в квартире, которую снял расторопный Моток. Три комнаты, кухня, все удобства, мебель – для маленькой бригады полное раздолье. Репчино – городок небольшой, до Москвы рукой подать.

Хотелось бы, конечно, снять квартиру в самой Москве, поближе к центру, но там такие апартаменты стоят дорого. Да и леса там нет, куда можно уйти в случае чего. А здесь за домом начинается парковая зона, плавно переходящая в самый настоящий лес. Второй этаж – не высота, выпрыгнул из окна и убежал. Если не остановят...

К тому же квартира сдавалась вместе с гаражом, куда можно поставить машину. Правда, сейчас он пустовал, потому что не было у них «бэхи». Сгорела она, в том самом лесу, который вывел их в этот городок. Фурман решил избавиться от улики, о чем нисколько не жалел. Хорошая была у Трюфеля машина, но все-таки пятой модели, а он хотел взять «седьмую». Такая «бэха» и посолидней, и покомфортней, да и салон более просторный – пацаны на заднем сиденье тесниться не будут. Деньги у него есть, авторынок найти не проблема.

А обычный вещевой рынок совсем рядом. Там и прибарахлиться можно, а то на Горемыку и Косого смотреть больно – такие они зачуханные. Моток вполне прилично смотрится, но и ему неплохо бы сменить прикид. Так же, как и самому Фурману.

Но пока они собирались прошвырнуться по городу, Рита действовала. И, судя по ее багажу, рынок ей не нужен. И одежда есть, и косметика, и все, что нужно женщине. Но вряд ли она откажется от штуки баксов «на шпильки». И от прогулки по рынку не удержится.

– Держите меня, сейчас упаду! – глядя на нее, расплылся в улыбке Фурман.

Моток уже поменял часть долларов на рубли, купил жратвы, выпивки, на пару с Косым приготовил ужин. Не хотел Фурман начинать новую жизнь с большой пьянки, но все-таки разрешил поставить на стол водку. Сегодня можно, а завтра – ни-ни. Он уже под градусом, и пацаны навеселе.

– Держу! – взял его за плечи Горемыка.

– Не то держишь. И не то упадет, – усмехнулась Рита.

– Пойдем! – побагровел от злости Фурман, взял ее за локоток, отвел в комнату, закрыл за собой дверь и зашипел: – Ты что себе позволяешь?

– Что? – с вызовом спросила она.

– На что ты намекаешь?

– На что?

– Ты знаешь, на что?

– Не знаю...

– Еще раз, и в глаз! Будешь ходить с фонарем! Поняла?

– Поняла.

– Раздевайся!

– А сможешь?

Рита понимала, насколько он опасен, но все-таки бросила камень в его огород. А он влепил ей за это пощечину. От всей души. Но не сильно, чтобы не испортить красоту.

Она затравленно посмотрела на него, медленно и покорно расстегнула «молнию» на платье, стянула его через голову. Движения заторможенные, механические, никакой чувственности в них. И от нее самой веяло не теплом, а холодом. Глядя на девушку, Фурман понял, что у него опять ничего не выйдет.

– Костюм спортивный надень, – упавшим голосом проговорил он. И отвернулся, чтобы не видеть усмешки на ее лице.

– Надену.

– Волосы сама стригла?

– Сама.

– Где научилась?

– Я в парикмахерской работала, женским мастером, – набросив на себя халат, объяснила Рита.

– Да? Я думал, фотомоделью.

– Желания не было.

– А толпу обслужить есть желание?

– Что?! – дрогнувшим голосом спросила она.

– Толпу обслужишь! – Фурман резко повернулся к Рите. – Сначала Моток. Потом Косой, Горемыка.

– Мы же договорились... – запаниковала Рита.

– А не хочу я с тобой! Не нравлюсь я тебе! Другую найду! А ты с пацанами. Хочешь – по очереди, хочешь – сразу!

– Я никак не хочу.

– А со мной?

– Э-э... Хочу.

– Докажи!

– Вообще-то ты мне нравишься, – пересиливая себя, улыбнулась она, приблизилась к Фурману, рукой обвила его шею и губами коснулась его уха. – У тебя волосы плохо растут. Хочешь, я тебя постригу? И массаж сделаю. Я умею.

– Хочу.

– Тогда иди в душ. И хорошо вымой голову.

И еще она попросила его принести чего-нибудь выпить и закусить. Пообещала накрыть стол в их спальне.

Свое обещание Рита выполнила. Когда Фурман вернулся, свет в спальне был выключен, но горела свеча на журнальном столике, рядом с бутылкой вина, и кровать расправлена. Она при нем скинула халат, оставшись в одной шелковой комбинации на голое тело. Выглядела Рита чертовски сексуально, и еще от нее головокружительно пахло хорошим парфюмом. Фурман разволновался так, что крепленое вино показалось ему компотом.

– Что сначала, стрижка или массаж? – игриво спросила она и взяла в руки ножницы.

– Массаж. – И Фурман послушно лег на живот.

Рита села на него, руками нежно коснулась шеи. Движения мягкие, ласкающие. И голос такой завораживающий.

– Сначала спину, потом живот. Я знаю, все будет хорошо... И у тебя будет хорошо... И у меня... Мы поделим деньги, выгоним всех и уедем с тобой за границу. Купим домик, будем жить. Откроем небольшую парикмахерскую...

– Можно и большую, – поддержал он.

Да, с такой девушкой хоть на край земли. Только денег надо побольше намолотить. Хотя бы пару миллионов. Опыт есть, Москва богатая, одного лоха распотрошить, другого... А потом и за границу можно свалить. Вместе с Ритой. А пацанов побоку. Денег им дать, чуть-чуть, и пусть живут, как и с кем хотят. А он будет тащиться от жизни с Ритой в обнимку. И никаких больше осечек.

– Чем больше, тем лучше...

– Ты извини меня. Ну, за то, что ударил...

– Я сама виновата.

– Я больше не буду. И это, не собирался я тебя на толпу... Просто хотел, чтобы ты Мотка постригла. И этих болванов тоже.

– Завтра, все завтра. А сегодня только с то...

Дальше Фурман уже ничего не слышал. Веки его вдруг отяжелели, сознание стало тонуть в вязкой медовой дреме. Видно, водка и женские ласки – вещи несовместимые. И усыпляющие. Но ничего, он сделает выводы. Завтра. А сейчас спать, спать...

Глава 5

Горбоносый армянин улыбался так, что даже усы растягивались.

– Как на тебя сшито, дорогой!

Велюровый пиджак действительно смотрелся отлично. Темно-зеленый, с отливом, с черными пластиковыми пуговицами, без всяких вычурностей, строгий, солидный.

– С такой красивой девушкой только в таком пиджаке и ходить! – улыбаясь Рите, сказал торговец. – Сразу видно, что ты крутой! Никто не тронет! Скажи, красавица, круто, да?

– Ну, в общем, да...

Пацаны давно уже затарились шмотками и ушли домой, а Рита все водила Фурмана по рынку. Правда, и о себе не забывала. Жакет себе купила, блузку, юбку, пару туфель. И ему часа два выбирала джинсы, батник, туфли. У него голова с утра раскалывалась, ноги от усталости гудели, а она все по рядам его таскала. Но, кажется, все. Даже на ее придирчивый взгляд, пиджак заслуживает внимания. Да и ему очень нравится. Реально нравится.

– Симпатичный. Стильный. Только нитки цеплять будет... – заметила Рита.

– Э-э, какой цеплять! – цокнув языком, огорченно воскликнул армянин. – Зачем так говоришь, да? Цепляют девок на Тверской! Тебя вот зацепить могут!..

Хрясь! Фурман даже не понял, когда его кулак успел сорваться с цепи. Он еще этого не понял, а торговец уже лежал кверху ногами в глубине своей палатки. Точный удар в челюсть оказался очень эффектным средством против словесного поноса.

Рита с восторгом посмотрела на него. Армянин оскорбил ее, а Фурман его за это наказал. И ей это очень понравилось.

Торговец поднимался медленно, угрюмо и с опаской глядя на Фурмана.

– За базаром следи! А то ведь я и убить могу, – с пьедестала своего могущества жестко проговорил Фурман.

Армянин пугливо вжал голову в плечи.

– Извини, дорогой. Сорвалось с языка. – И, немного подумав, спросил: – Пиджак брать будешь?

– Возьму, – великодушно похлопал его по плечу Фурман.

Торговаться он не стал, заплатил полную цену. На этом, казалось, инцидент был, что называется, исчерпан. Но только Фурман с Ритой отошли от прилавка, как около них появились крепко сбитые парни в черной униформе охранников. Рации под левой ключицей, пистолеты в упрощенных кобурах на командирском ремне, наручники, ментовские дубинки. Один – старший, двое на подхвате. Их вел какой-то тонконосый мужик, он же и показал на Фурмана:

– Вот он Самвела ударил!

– Э-э, парни, что за дела?

– Это ты здесь кулаками машешь? – резко спросил старший, скуластый парень лет двадцати пяти, с жестким, колючим, неприятным взглядом. И еще ментом от него пахло.

– Я за гнилой базар спрашивал! – расправил плечи Фурман.

– Что за базар?

Старший многозначительно осмотрелся по сторонам. Дескать, народу много, в сторонку бы отойти, чтобы разобраться. Но и в сторонке тоже людно. Большой рынок, очень большой, толпа такая, что не протолкнешься.

– Ваш Самвел девчонку мою обидел! Ты у него спроси, он скажет.

– А если не обижал?

– Что ты мне сделаешь? В ментовку сдашь? – расхорохорился Фурман. – Да мне побоку, понял? – Не хотелось связываться с ментами, поэтому и нужно было давить на понт.

– Можно и в ментовку, – услышал он чей-то спокойный, рассудительный голос.

Охранники расступились, и к Фурману вышел среднего роста парень в темно-сером строгом костюме. Не атлет, но крепкий, с мощной энергетикой. Взгляд невозмутимый, уверенность в нем и еще интерес. К Рите. Она явно ему понравилась.

– Только какой в этом смысл? Особенно если ты не виноват.

На Фурмана он смотрел с легкой снисходительной иронией. Никакой наигранности в нем, все естественно и очень серьезно. Он был настолько крут, что по сравнению с ним Трюфель мог показаться мальчиком для битья.

– Где Самвел? – небрежно спросил парень.

И старший наряда, поджав дубинку, метнулся к палатке.

– Как он вас оскорбил? – крутой улыбнулся, глядя на Риту.

– Словом, – не растерялась та.

– А ты делом оскорбляешь! – набычился Фурман. – Чего к моей девчонке лезешь? Ты мне здесь масло не разливай, не надо! И фраера мне здесь не гони! Проблемы тебе нужны? Будут тебе проблемы!

– Смотри, раздухарился! – с интересом посмотрел на него парень. – Не лезу я к твоей девчонке. Может, и с Самвелом тебе померещилось?

– Нет.

– Ну, на нет и суда нет. Ты, я вижу, за свою девчонку горой. Грех тебя за это наказывать. Шагай отсюда! Только руки больше не распускай, а то порядки у нас здесь крутые... Или не веришь?

Фурман плотно сжал губы, хмуро, исподлобья глядя на крутого. Он понимал, что это не пустое бахвальство. Видно, что рынок держат очень неслабые люди и шутки с ними могут закончиться очень плохо. Он просто с этого рынка не выйдет. Вперед ногами отсюда унесут, темной ночкой, а потом где-нибудь в канализационном колодце найдут, сам, скажут, туда упал. Лучше молчать, чем нарываться. К тому же он уже доказал Рите, что готов глотку за нее рвать.

– Некогда мне с тобой разговаривать, – буркнул Фурман, взяв Риту под руку, и шагнул вперед. Крутой даже посторонился, освобождая ему путь. Но страха в его глазах не было, только насмешка с долей уважения.

– С тобой не соскучишься, – одобрительно сказала Рита по дороге домой.

Гомонящая толпа осталась позади, напряжение спало, можно было перевести дух.

– С тобой тоже. Мужики как мухи липнут.

– Потому что я красивая, – кокетливо улыбнулась она.

– Не знаю, не знаю, – прищурившись, посмотрел на нее Фурман.

– Как это не знаешь? – Рита чуть не задохнулась от возмущения.

– Ну, товар лицом нужно выставлять. А ты все больше спиной ко мне.

– Знаю, какое лицо тебе нужно... Пошли!

Идти было недалеко, но Фурман остановил машину, чтобы с шиком отвезти ее домой.

А там уже был накрыт стол. Закуска, выпивка, похмельное настроение, смешанное с табачным дымом, и пьяные рожи Косого и Горемыки. Грязно на кухне, мусор на полу, бутылки по углам, в коридоре небрежно валяются пакеты с покупками.

Один Моток был трезвым и красовался в гостиной перед зеркалом, рассматривая свой стильный джинсовый костюм и солнцезащитные очки, добавлявшие ему крутизны. Короткая прическа, терпкий запах одеколона, и костюмчик, что называется, сидит.

– Неплохо, неплохо, – глядя на него, одобрительно отозвалась Рита.

– Я вот думаю, нам бы в кабак неплохо сходить, – с залихватской улыбкой произнес Моток. – А то киснем тут...

– Я не понял, ты с кем в кабак собрался? – возмущенно протянул Фурман.

– Ну, с тобой. С Ритой. Я себе там девчонку найду, такую же красивую...

– Ты найдешь, а я тебе познакомиться помогу. – Рита подошла к нему, заботливо сняла нитку с лацкана пиджака. Фурману это не понравилось.

– Будет вам кабак... Завтра... – Он взял Риту под руку, увел за собой в комнату и ревниво спросил: – Я не понял, ты с кем – со мной или с ним?

– С тобой, – как о чем-то само собой разумеющемся ответила она.

– А чего тогда липнешь к нему?

– Липну?! Нитка у него висела...

– Ага, и ты решила ее снять?

Рита надула щеки и выразительно подняла глаза кверху. Дескать, все у тебя, дорогой, к одному сводится.