Свадьба Декстера Льюиса Лайт Виктория

15

За невезучими свадебными гостями власти Липпингвиля прислали несколько моторных лодок. Дождь окончательно прекратился, но из-за разлива реки подъехать к церкви попрежнему было невозможно. Было решено, что гостей несколькими партиями перевезут в город, а потом им предоставят транспорт, на котором они вернутся по окружной дороге в Эмералд Спрингс. Чтобы забрать свои машины, им придется подождать, пока понизится уровень воды. Все были настолько рады покинуть церковь, что даже не переживали из-за этого.

Вайолет села с Декстером в первую лодку. Может быть, ктонибудь из гостей обратил внимание на удрученное лицо жениха, но не придал ему значения. В конце концов, мрачному настроению Декстера было прекрасное объяснение — сорванная свадьба. Вайолет повсюду высматривала Эми. Нельзя допустить, чтобы они с Декстером смогли поговорить. Но девушки нигде не было видно, и Вайолет от души поздравила себя с победой. Декстер постепенно придет в себя. А уж после свадьбы она как следует постарается, чтобы у него не было времени вспоминать эту девицу.

Эми покинула злополучную церковь в числе последних. Она неспеша отыскала свой багаж в автобусе, а потом подождала, чтобы уехали главные действующие лица. Она знала, что ее решимости надолго не хватит, и если она снова увидит Декстера… Нет, об этом Эми предпочитала не думать. Пусть малютка Вайолет будет счастлива.

Поздно вечером Эми добралась до дома своей сестры. Там все очень волновались и ужасно обрадовались, увидев ее целой и невредимой. Эми не ощущала никакого восторга от встречи, но старательно делала вид, что все в порядке. У сестры она гостила ровно неделю. Больше выдержать было невозможно. Декстер находился слишком близко, чтобы она могла сохранять самообладание. Она засобиралась в дорогу, не обращая внимания на уговоры.

Возвращаться во Францию Эми не торопилась. Что ждет ее там, кроме болезненных воспоминаний? Сейчас они будут еще тяжелее. Нет, лучше быстрая смена впечатлений, беспорядочное бегство от самой себя. Вокзалы, аэропорты, гостиницы, бесконечные пейзажи. Она пыталась рисовать, но сердечная боль мешала ей сосредоточиться, а Эми никогда не умела работать, когда у нее было неспокойно на душе.

Иногда с ней пытались знакомиться. Тихая темноглазая девушка с громоздкими рисовальными принадлежностями повсюду привлекала внимание, однако она была настолько задумчива и печальна, что лишь некоторые смельчаки отваживались заговорить с ней. Эми была вежлива, но неизменно отклоняла все предложения. Она не хранила верность Декстеру — ее просто никто не интересовал. Зря она разбередила полузажившую рану. Тогда, в первый раз, ей было намного легче. А сейчас она собственными руками отдала Декстера другой женщине. Конечно, ею руководили благородные соображения, но если бы она только знала в тот момент, как тяжело будет потом…

По ночам Эми часто просыпалась и лежала, прислушиваясь к биению собственного сердца. Она пыталась не представлять себе Декстера в объятиях Вайолет, но у нее ничего не получалось. Мучительно было думать о них, мучительно сознавать, что она потеряла. Мучительно было вспоминать, что Декстер не особенно сопротивлялся ее решению…

Эми провела в Америке два с половиной месяца. Все раздражало ее, рисование не приносило удовлетворения. Посторонние люди своими голосами или манерами напоминали ей Декстера. Она устала вздрагивать, слыша похожий акцент. Эми поняла, что пришло время возвращаться домой.

На обратном пути она немного задержалась в Париже у матери. Мадам Вобескью была очень рада видеть ее. Она слезливо жаловалась Эми на непонимание со стороны мужа и с ностальгией вспоминала счастливые годы замужества с Эймосом Батлером. Прекрасная Фанни так явно выражала свою тоску, что Эми было неудобно перед ее супругом. Рассудительный Жерар Вобескью совсем не походил на то чудовище, которым его выставляла мадам в разговорах с дочерью.

Вначале Эми думала поделиться с матерью своими страданиями, но вскоре поняла, что та будет лишь шокирована ее глупостью. Мадам Вобескью ни за что не уступила бы любимого мужчину другой женщине. Она признавала исключительно свою выгоду, чувств других людей для нее не существовало. Такой неприкрытый цинизм коробил Эми, и признание замирало на ее губах.

Наверное, с отцом она могла бы быть более откровенной. Она не сомневалась, что он не стал бы выносить категоричных суждений. Но понять ее он тоже не смог бы. Живи сегодняшним днем и наслаждайся каждой минутой — таков был девиз Эймоса Батлера. Для того, чтобы быть счастливой, Эми не хватало легкомыслия отца и эгоизма матери.

На восьмой день пребывания Эми в Париже мадам Вобескью заметила, что с дочерью творится чтото неладное, и верно предположила, что дело в мужчине. Разбитое сердце — чушь, диагноз восемнадцатого века. Современная любовь не стоит того, чтобы из-за нее расстраиваться. Мадам Вобескью принялась усиленно искать для Эми приятеля, с которым она могла бы развеяться. Но девушка не оценила ее усилий. После одного откровенного разговора, сопровождавшегося слезами и обвинениями в неблагодарности со стороны мадам Вобескью, Эми уехала в Шардени.

Деревушка неласково встретила ее. В эти осенние дни, когда дул пронизывающий морской ветер и гнал по улицам песок, жители предпочитали отсиживаться дома, ожидая, когда установится нормальная безветренная погода. Эми закинула вещи домой, а сама пошла немного прогуляться. Ее не беспокоил ветер. Наоборот, она была ему рада — холодная неприветливая погода как нельзя лучше соответствовала ее настроению. Эми прошла через весь город, постояла немного на берегу. Мрачное небо вотвот грозило разразиться дождем. С небесной влагой у Эми были связаны не самые приятные воспоминания, поэтому она решила, что пора домой.

Решение было принято своевременно. Когда Эми подходила к своему домику, пошел мелкий дождь. Девушка заторопилась, но как это обычно бывает, ключ как назло никак не находился в сумочке. Дождь усиливался, и Эми охватило отчаяние. Неужели теперь в плохую погоду ее всегда будут преследовать неудачи? Злясь на саму себя, Эми пнула коврик под дверью. Он чуть съехал в сторону, открыв кусочек чегото белого. Заинтригованная девушка наклонилась и отодвинула коврик полностью. На крыльце перед ней лежал конверт. Он изрядно поистрепался — было видно, что он давно лежит тут. Забыв о дожде, Эми подняла конверт и повертела его в руках. Ни адреса, ни имени. Что это такое? Она открыла его и вытащила листок бумаги.

В пещере пиратов путник отыщет ключ к потайному знанию.

И больше ни словечка. У Эми заныло сердце. Ей были не нужны подписи — этот почерк она знала лучше, чем свой собственный, хотя видела его всего лишь пару раз. Пещера пиратов…

Четыре года назад в каменистой части пляжа они с Декстером обнаружили маленький грот. Туда было так весело забираться с бутылкой шампанского и коробкой пирожных, а потом уничтожать эти яства, любуясь безграничным морем. Они как дети играли в пиратов, устраивая тайники и пряча в них милые сердцу пустяки.

Не разбирая дороги, Эми бросилась обратно к пляжу. Гдето вдалеке предупреждающе прогремел гром, но она и не подумала остановиться. Этого письма не было, когда она уезжала в Америку. Эми точно знала это, потому что перед отъездом устроила генеральную уборку и тщательно вымыла крыльцо, убрав коврик. Следовательно, конверт появился уже позднее и…

Что это могло означать, Эми боялась подумать. Вначале в грот, найти тайник, а потом уже дать волю мыслям.

Эми никогда не ходила так быстро. Уже через двадцать минут насквозь промокшая девушка стояла перед входом в грот. Внутри было сухо и уютно. У Эми на глазах выступили слезы. Она ни разу не была тут с тех пор, как они с Декстером расстались. Это место принадлежало им обоим, и казалось святотатством находиться здесь без него. Но разве не письмо Декстера привело ее сюда? Эми огляделась. На первый взгляд в гроте все было как обычно. Горка валунов в углу, песок и сухие ветки… кто знает, скольким людям за эти годы он служил убежищем!

Ключ к потайному знанию… Где Декстер обычно устраивал свой тайник? Не минуты не колеблясь, девушка подошла к сухим веткам и принялась разгребать их. Они больно царапали руки, но Эми ни на что не обращала внимание. Вскоре она наткнулась на небольшую плетеную корзину. Улыбка тронула губы девушки. Как это похоже на Декстера, никакой осторожности! Ее тайники были куда изощреннее…

Эми открыла корзину. Там стояла бутылка шампанского и прозрачная коробка с пирожными. Шампанское было в порядке, но вот пирожные безнадежно зачерствели. Значит, их положили сюда давно… Эми еще покопалась в корзине, ища подсказку, и ее усилия были вознаграждены вторым конвертом.

Нет нужды торопиться. Поразмысли, о, путник. Свое сердце спроси о желаниях тайных. Если помнит оно, то дорогу подскажет тот, кто незнаньем нас свел. Если нет — то пусть сгинут дары, что в руках держишь ты.

Эми провела рукой по лбу. Загадка. Кто подскажет дорогу? Куда? Кто незнаньем нас свел… Да это, наверное, бармен Шарль, который до сих пор составляет коктейли в забегаловке на берегу. Он не понимал, что от него хочет Декстер, и Эми была вынуждена помочь… Девушка подхватила корзину и выбежала из пещеры. Ей предстояла очередная пробежка.

— О, Эми, как давно тебя не было видно! — обрадованно воскликнул Шарль, когда девушка влетела в его бар.

Там не было ни души — дождь держал жителей Шардоне дома. Запыхавшаяся Эми поставила корзину на пол. Если Шарль и был удивлен ее странным появлением, он ничем не выдал этого.

— Как дела? — спросила Эми, не зная, с чего начать.

— Сегодня не очень. — Шарль развел руками. — Погода.

Она кивнула.

— А как ты? Куда ездила на этот раз?

— Америка, — ответила Эми, понимая, что больше не может поддерживать пустячный разговор. — Скажи, Шарль, у тебя нет для меня никакого сообщения?

Она с надеждой смотрела на бармена. Тот покачал головой.

— Нет… А кто должен был его оставить?

Эми стиснула зубы, чтобы не зарыдать — разочарование было слишком велико.

— Ничего, забудь, — она махнула рукой и села у стойки. — Плесни мне лимонада, пожалуйста.

Шарль засуетился. Его проворные движения всегда успокаивали Эми. Должно быть какоето рациональное объяснение этим запискам. Кто мог так жестоко разыграть ее?

Бармен между тем делился с Эми последними деревенскими новостями. Луиджи Фоску побил рекорд по улову, а старый капитан Мартин продал свой домишко и шхуну и уехал в город к дочери. Аннет Булло вышла замуж, и его, Шарля, тоже пригласили на свадьбу. У Сильвии Штраугартен родился четвертый сын, и урожай яблок в этом году выдался необычайный…

— Кстати, знаешь, кто поселился сейчас в лачуге капитана Мартина? — воскликнул Шарль. — Ни за что не угадаешь… Так отделал ее, любодорого посмотреть…

— Жан Готье, — вяло предположила Эми. Жан слыл в Шардени мастером на все руки.

— Нет, — Глаза Шарля превратились в маленькие лукавые щелочки. — Попробуй еще раз.

— Ну откуда я знаю, — взмолилась Эми. — Я же только что приехала.

— Хорошо, — уступил он. — Тот самый американец, который уже приезжал к нам несколько лет назад. Помнишь, ты еще с ним… Эй, Эми, ты куда, я еще ничего не рассказал!

Но девушки уже след простыл, лишь скрипучая дверь медленно пошатывалась на шарнирах.

До домика капитана Мартина было недалеко, но силы почти оставили Эми, когда она добралась до него. Полуразвалившуюся лачугу действительно было не узнать — стены были тщательно выкрашены, новая черепица на крыше блестела под дождем. На окнах висели яркожелтые занавески, и у всего домика был обжитой, ухоженный вид.

Запыхавшаяся Эми остановилась у двери. Ее охватил внезапный страх. Кто ждет ее за этой дверью? Если это розыгрыш, то как посторонний человек смог узнать о том, что было известно лишь двоим?

Девушка прильнула к двери и прислушалась, но из-за ливня невозможно было ничего разобрать. Дрожащей рукой Эми постучала. Дверь чуть приоткрылась. Это было неудивительно — в домике капитана Мартина замков, впрочем, как и звонков, отродясь не водилось. Эми открыла дверь пошире и вошла.

Она очутилась в небольшой комнатке, служившей одновременно и прихожей, и гостиной. Свежевыкрашенный пол, простая, но удобная мебель — низкий диванчик, пара стульев, шкаф и стойка для верхней одежды. В комнате было тепло и вкусно пахло жареной колбасой. Слева была дверь, которая, по всей видимости, вела на кухню — соблазнительный запах исходил именно оттуда. На кухне ктото находился — Эми слышала, как ктото гремел посудой и напевал песенку.

У девушки подкосились колени, и она была вынуждена прислониться к косяку. Мужской голос, напевающий песню, казался знакомым, но она слишком хотела услышать именно его, и поэтому боялась обмануться. Однако позвать нового хозяина домика она не решалась — эти горькосладкие минуты неопределенности позволяли надеяться, и Эми хотелось продлить это состояние… Ее начала бить дрожь — уличная прохлада и ливень давали о себе знать, с одежды натекла лужа, но она ни на что не обращала внимание.

Послышались шаги, все ближе и ближе, пока наконец в дверном проеме не показался высокий мужчина с полотенцем в руках.

Это был Декстер. На нем была белая футболка и спортивные брюки — он был дома, и это сразу чувствовалось. При виде девушки, сиротливо стоявшей у двери с корзиной в руках, Декстер замер на месте. Эми всхлипнула. Напряжение резко отпустило ее, и она медленно сползла вниз, не сводя глаз с Декстера.

Он отшвырнул полотенце в сторону и бросился к девушке. Эми сотрясали рыдания. Она больше не могла владеть собой. После этих месяцев терзаний и глухой тоски каким счастьем было видеть его и ощущать тепло его тела. Эми не думала сейчас, как он оказался в Шардени, и что все то может означать. Ей было достаточно просто быть рядом с ним.

Декстер лихорадочно целовал ее мокрые волосы и заплаканное лицо. Как он посмел усомниться в ее чувствах к нему! Что пережила бедная девочка, разыскивая его под проливным дождем по этим дурацким запискам…

— Ты насквозь промокла… — прошептал он в тревоге. — Ты простудишься, если не переоденешься…

Но Эми никак не могла успокоиться, и ему пришлось чуть ли не силой поднимать ее с пола. Декстер подхватил ее на руки, донес до дивана и принялся снимать с нее одежду. Через пять минут Эми была закутана в его теплый махровый халат, а ее мокрые вещи были разложены по стульям. Декстер готовил чай с травами — нет, он ни в коем случае не допустит, чтобы она заболела. Эми следила за всеми его передвижениями блестящими от слез глазами. Блаженное тепло обволакивало тело и душу, и она постепенно привыкала к мысли о том, что Декстер действительно приехал к ней.

— Моя маленькая глупенькая девочка, — ласково проговорил он, подавая ей чай. — Как же ты могла так рисковать…

Эми счастливо улыбнулась. Неужели она могла ждать, пока установится хорошая погода? Чудо, что она так быстро обнаружила конверт. На самом деле он мог очень долго пролежать под ковриком, прежде чем она заметила бы его…

— Прости меня за эту историю с записками, — виновато пробормотал Декстер. — Не придумал ничего лучше… Очень не хотел сваливаться тебе как снег на голову.

— Почему? — изумилась Эми. Она наслаждалась горячим чаем и ощущала себя самой счастливой женщиной в мире.

— Я не знал, как ты отнесешься к моему появлению, — пожал плечами Декстер. — Ты так решительно покинула меня в церкви, что я стал сомневаться…

— Я боялась передумать, — прошептала девушка.

— Лучше бы ты передумала! — с чувством воскликнул Декстер. — Это было очень жестоко, Эми.

Эми потупилась. Это ей известно лучше, чем комулибо.

— Я всю ночь не спал тогда, — вздохнул Декстер. — Думал. Ну не мог я жениться на ней после того, как снова встретил тебя. Просто не мог. Утром я поговорил с отцом. Он, конечно, был в шоке.

Декстер ухмыльнулся, вспоминая разговор с отцом. Захария даже решил, что сын его разыгрывает. Милая невинная шутка. Какая может быть другая женщина, когда Вайолет Ченнинг такая милашка, и сегодня их не обвенчали из-за чистой нелепицы. По счастливой случайности, сказал ему Декстер. И я готов принести Ченнингам какие угодно извинения, только на их дочери я не женюсь.

Захария отказывался в это поверить. Он расписывал сыну ужасные последствия его неблагоразумного решения, давил на жалость, восхвалял многочисленные достоинства Вайолет — безрезультатно. Декстер твердо стоял на своем. Он был готов пожертвовать всем — и своей репутацией, и добрым отношением людей, и карьерой отца. А о чувствах Вайолет и своем долге перед ней он не желал даже слышать. Захария Льюис напрасно расточал свое красноречие — в конечном итоге, Декстер объявил о своем намерении никогда больше не переступить порог отцовского дома, если Захария не поддержит его. Что было ему делать? Захария слишком дорожил сыном, и в его памяти была еще свежа их последняя размолвка из-за войны. И Захария уступил…

После разговора с отцом Декстер пошел к Ченнингам.

— Бедная Вайолет, — вздохнула Эми.

— Бедный я, — рассмеялся Декстер. — Если бы ты слышала, как она меня оскорбляла… Да и ее отец тоже был не в восторге…

Вайолет встретила Декстера с преувеличенной радостью. Она повисла у него на шее. Освободиться от ее цепкой хватки, не прибегая к силе, было невозможно.

— Ах, Декс, сегодня день нашей свадьбы, настоящей свадьбы, я так счастлива, — ворковала она, упорно не замечая ее мрачного настроения.

Но Декстера было не так просто сбить с намеченного пути.

— Нам нужно поговорить, — сурово сказал он, отстраняясь от девушки.

— Конечно, — немедленно согласилась она, — надо обсудить множество деталей. Правда, папа уже договорился насчет венчания.

— Он поторопился, — сухо заметил Декстер.

Вайолет передернуло. В чем дело? Главное препятствие в лице Эми Батлер благополучно устранено, ничто не мешает им вступить в брак и жить долго и счастливо.

— О, он поспешил только потому, что удалось сохранить много еды со вчерашнего дня, — затараторила девушка, — надо будет докупить совсем немного, и мы прекрасно отпразднуем нашу свадьбу…

Декстер нахмурился. Она отлично понимает, что он хочет сказать, но ведет себя так, будто ничего не случилось.

— Свадьбы не будет, — отчеканил он.

Вайолет изменилась в лице. Жестоко, но эффективно — больше она не будет молоть всякий вздор, а посмотрит правде в глаза.

— Я как следует подумал, Вайолет. У нас ничего не получится. Мы оба знаем, что я люблю Эми, и рано или поздно наша совместная жизнь станет невыносимой. Тебе первой будет очень тяжело.

— Я сама решу, как мне будет! — взвизгнула Вайолет. Она сжала губы и стала очень похожа на своего отца — та же хватка и решительность. — Ты обещал жениться на мне, и ты на мне женишься!

— У меня тоже право голоса, ты не находишь? — усмехнулся Декстер.

Своим поведением Вайолет существенно облегчала ему задачу. Она вела себя агрессивно, следовательно, не было нужды ни жалеть ее, ни чувствовать себя последним мерзавцем.

— Весь город будет показывать на меня пальцем, если ты бросишь меня!

— Ты можешь сказать всем, что сама не хочешь за меня выходить, — предложил Декстер.

— Мне никто не поверит! — Вайолет так кричала, что в комнату заглянул встревоженный судья Ченнинг.

— А, Декстер, рад тебя видеть, — бодро сказал он и протянул будущему зятю руку.

Хотя в данный момент их запланированное родство явно находилось под угрозой. Одного взгляда на дочь было судье достаточно, чтобы определить, что дело нечисто.

— Папа, он не хочет на мне жениться! — выпалила Вайолет.

Она с обожанием и надеждой смотрела на отца. Он непременно во всем разберется. Он всегда был ее защитником и сейчас разрешит все ее проблемы.

Ченнинг задумчиво покрутил ус. Внутренне он был готов к таком повороту событий — все можно было понять по вчерашнему дню… Но все же, черт побери, как это несправедливо по отношению к его дочурке!

— Как прикажешь тебя понимать, Декстер? — спросил судья.

— Мне очень жаль, сэр, но я понял, что совсем не люблю вашу дочь, — твердо ответил молодой человек.

— Но, кажется, вчера вы обо всем договорились, — судья оглянулся на Вайолет. — И та… эхм… девушка уехала, так что…

По лицу Декстера прошла судорога. Неужели он всерьез считает, что все так просто? Уберите Эми, и он с легким сердцем пойдет к алтарю с другой?

— Это ничего не меняет.

— Ты хоть осознаешь, что ты делаешь? — процедил судья сквозь зубы.

— Спасаю вашу дочь от несчастного брака, — последовал неожиданный ответ.

Вайолет нервно хихикнула. Она хочет быть счастливой с Декстером, и она ею будет! Независимо от того, что взбредет ему в голову.

— Но мы просто не можем взять и все отменить, — произнес судья задумчиво.

— Почему? — спросил Декстер.

— В конце концов, гости уже подарки купили…

— Они найдут им достойное применение. Подарят какойнибудь другой паре.

Эта фраза — верх мужского эгоизма — переполнила чашу терпения Вайолет.

— Весь город будет смеяться надо мной! — закричала она. — Папа, он не может так со мной поступить!

— Да, Декстер, — встрепенулся судья, — ты представляешь себе, что будут говорить о Вайолет? Положение брошенной невесты… гм… незавидно.

— Пусть она скажет всем, что это ее инициатива, — спокойно ответил Декстер. — Я возражать не буду.

— Невероятно! — Судья Ченнинг никак не мог поверить в то, что Декстер действительно отказывается от его дочери. — Ты же сам хотел жениться на Вайолет. Разве тебя ктонибудь вынуждал делать предложение?

— Ннет.

— Както не помужски брать свое слово назад, — покачал головой судья. — Я считал тебя более надежным…

— Я всего лишь пытаюсь быть честным с вами, — вздохнул Декстер. — Я думал, что смогу быть Вайолет хорошим мужем. Но вчера…

Декстер запнулся. Разве этот напыщенный человечек с холеными усами поймет, что такое любовь? Сам он наверняка женился по расчету, больше думая о выгоде и приличиях, чем о чувствах. Декстер Льюис — отличная пара для Вайолет Ченнинг, а то, что он любит другую — пустяк, не стоящий даже упоминания.

— Ну не могу я ничего с собой поделать, — взмолился Декстер.

Судья поднял брови.

— Неужели это так серьезно? — спросил он вполголоса.

Декстер кивнул.

— Она, конечно, милая девочка, — продолжил судья также тихо. — Но ведь моя Вайолет ничем не хуже…

— Не в этом дело, сэр, — вздохнул Декстер. — Я сам вряд ли могу это объяснить…

— Значит, никакой надежды?

— Абсолютно.

Вайолет с подозрением следила за мужчинами. Она не слышала ни слова, и это ужасно раздражало ее. Неужели отец решил пойти на попятную? Он должен защищать ее интересы, а не шептаться в углу с этим предателем!

— Папа! — позвала она его. — В чем дело?

— Боюсь, детка, тебе придется смириться, — развел руками судья.

— Что? — возмутилась Вайолет. — Ты должен…

— Я же не могу его заставить, — справедливо заметил Ченнинг. — У нас свободная страна… Но ты не переживай, я обязательно придумаю чтонибудь, чтобы твое имя не трепали на каждом перекрестке.

— Спасибо, сэр, — просиял Декстер.

— Я делаю это исключительно ради дочери, — нахмурился судья. — И если тебя не волнует, что плохо говорить станут о тебе…

Судья многозначительно посмотрел на Декстера.

— Мне все равно, — усмехнулся молодой человек. — Сегодня вечером я уезжаю в Европу.

— Ты прямо так и сказал? — ахнула Эми.

— Да, — кивнул Декстер. — Я был бесстрашен как лев.

— А что было потом?

— А потом было ужасно, — с притворной печалью вздохнул Декстер. — Когда я приехал сюда, а мне сообщили, что ты еще не возвращалась и неизвестно, когда вернешься.

Девушка зажмурилась.

— Только подумать, пока я прохлаждалась в Америке, ты ждал меня здесь, — пробормотала она. — Если бы я знала…

— Я не в обиде, — улыбнулся он. — У меня было время улучшить мой безобразный французский. Теперь мы с Шарлем без труда понимаем друг друга…

Эми хихикнула.

— Но больше всего я боялся, — продолжил Декстер, — что ты не станешь меня разыскивать. Прочитаешь первое послание и выкинешь его в урну.

— Я бы все равно узнала, что ты в деревне, — рассудительно заметила Эми.

— Это совсем другое, — упорствовал Декстер.

— Да, — кивнула девушка с улыбкой, вспомнив свою лихорадочную беготню. — Никогда не думала, что ты можешь так изысканно выражать свои мысли.

— О, у меня масса достоинств, — прищурился Декстер. — Ты о них и не знала или забыла за четыре года.

— Неужели? — усмехнулась Эми.

— Несомненно, — авторитетно заявил он, придвигаясь поближе к девушке. — И я горю желанием поскорее напомнить тебе о них…

Эми тихо рассмеялась. Декстер обнял ее, и хотя дождь за окном пошел еще сильнее, ни он, ни она уже не слышали, как жестяные подоконники прогибаются под потоками воды.

16

После отъезда Декстера Вайолет проплакала всю ночь. Судья несколько раз стучался в дверь ее комнаты, но она не пожелала открыть ее и принять родительское утешение. Судья не настаивал — девочке нужно выплакаться. У него самого было предостаточно поводов для размышления. Надо было придумать, как лучше защитить репутацию Вайолет и заткнуть рты сплетникам.

Судья посоветовался с женой. В щекотливых ситуациях он привык полагаться на его здравый смысл.

— Я завтра же напишу всем письма о том, что свадьба отменяется, — сказала миссис Ченнинг, немного подумав. — Естественно, с извинениями. А потом нам нужно будет притворяться, что мы ужасно сердиты на Вайолет.

— Почему? — не понял судья.

— Потому что она самовольно разорвала помолвку и отказалась выходить замуж за Декстера, — ответила она. — Опозорила уважаемую семью Льюисов, упрямая девчонка. Но поделать мы ничего не смогли…

— Ты думаешь, в это ктонибудь поверит? — нахмурился судья. — Декстер уехал, бросил ее.

— Нет, он уехал, потому что она разбила его сердце, — авторитетно заявила миссис Ченнинг. — Если мы будем упорствовать, то всех убедим. Правда, Захарии Льюису надо будет подыграть нам…

— Тогда все пропало, — загрустил судья. — Захария ни за что не станет ломать комедию.

— Еще как станет. — Миссис Ченнинг хищно прищурилась. — Захария наверняка чувствует себя виноватым перед нами. Сынок улизнул, оставив папочку расхлебывать кашу, так что никуда старый Льюис не денется.

— Да, ты права, — пробормотал судья, немного покоробленный выражениями жены. Оказывается, он не так уж хорошо ее знает…

— Завтра с утра тебе надо будет поговорить с ним. В городе обязаны поверить в то, что Вайолет бросила Декстера, а не наоборот. Иначе ей никогда не выйти замуж.

Перспектива была настолько пугающей, что судья Ченнинг твердо пообещал себе сделать все возможное, чтобы убедить Захарию помочь им. Немного успокоенный, он заснул, но всю ночь его мучили кошмары — он утешал рыдающую Вайолет, а она твердила ему, что это он виноват в ее несчастье.

Не без опасения судья вышел утром к завтраку. Но Вайолет удивила и его, и миссис Ченнинг. Ее глаза покраснели, а лицо опухло от слез, но она улыбалась и ела с большим аппетитом. У судьи отлегло от сердца.

— Мама, папа, — торжественно объявила она родителям, — мы должны сделать так, чтобы ни одна живая душа в городе не узнала о том, что Декстер меня бросил.

Судья и миссис Ченнинг обменялись обрадованными взглядами.

— Пусть все думают, что в разрыве виновата я, — продолжила Вайолет. — А он с горя уехал в Европу.

Ченнинги рьяно взялись за дело. Судья отправился к Захарии Льюису, Вайолет — к своим подругам, а миссис Ченнинг стала сочинять правдоподобные письма.

Вначале им отказывались верить. Но Вайолет была так восхитительно равнодушна и весела, а ее родители так явно смущались в присутствии Захарии Льюиса, что сомнения поневоле исчезали. И тогда город принялся гадать, в чем же причина такого странного поступка Вайолет Ченнинг.

В том, что она неспроста бросила Декстера Льюиса, были уверены все. Она хотела выйти за него замуж и повсюду хвасталась своим женихом. Но потом произошло нечто, что заставило ее пойти на такой решительный шаг, как полный разрыв.

— Должно быть, дело в третьем, — поговаривали между собой кумушки. — Другой мужчина, как пить дать. Это и есть настоящая любовь…

Вайолет немного осуждали за ветреность. Но что возьмешь с девчонки? Лучше уж так, чем выйти замуж, а потом плохо вести себя. По крайней мере, она поступила честно.

Подруги выпытывали у Вайолет имя ее таинственного возлюбленного. Она отрицала его наличие, но делала это так искусно, что никто не сомневался в том, что она лжет. Даже Саманта Криджес, которой очень хотелось поиздеваться над Вайолет из-за ее разрыва с Декстером. Но как можно издеваться над женщиной, которая бросила жениха и ни капли не переживает из-за этого? Более того, ждет — не дождется, когда обстоятельства позволят ей соединиться с новым другом. У Саманты не было ни одного жениха на примете, и она страшно завидовала Вайолет, которая умудрилась обзавестись сразу двумя.

Единственное, что не могли простить девушке ее подруги, так это то, что она позволила Декстеру уехать. Любая из них была бы счастлива его утешить, но поведение Вайолет лишило их такой возможности.

— Наверное, ты была с ним слишком сурова, поэтому он уехал, — вздыхала Карла.

Вайолет многозначительно улыбалась.

— Неужели ты не могла сделать так, чтобы он остался? — восклицала Элиза.

— Это означало бы дать ему надежду, — возражала Вайолет. — Он не захотел мешать…

Благодаря подобным оговоркам, на первый взгляд случайным, Вайолет и убедила подруг в том, что есть другой мужчина, которому отдано ее сердце. Иногда ей становилось страшно — время идет, и все с нетерпением ждут, когда ее загадочный поклонник проявит себя. Естественно, ей неудобно выходить за него замуж сейчас, но самое позднее через полгода все начнут спрашивать себя, почему Вайолет до сих пор одна. Пойдут разговоры, и ей несдобровать. Девушка уже жалела о том, что так неосторожно позволила себе придумать несуществующего поклонника.

Однако несуществующий поклонник вдруг объявился сам собой. К удивлению Эмералд Спрингс, да и самой Вайолет, за ней начал ухаживать друг Декстера Сэм Джигс. Весь город недоумевал — по сравнению с Декстером Сэм казался таким невзрачным, таким неинтересным. Но рассуждая справедливо, все решили, что в нем должно быть чтото, раз Вайолет Ченнинг полюбила его.

Со всех сторон на девушку полились потоки восхвалений в адрес Сэма. Пусть не красавец, зато надежный и трудолюбивый. И ростом повыше Декстера будет, крепкий и сильный. Не особенно богат, но и не из последних жителей. А уж влюблен как мальчишка… Бедняга Сэм, что ему пришлось выстрадать, когда Вайолет чуть не вышла замуж за его лучшего друга. Да и потом, когда он так долго скрывать свои чувства ото всех. А какова Вайолет? Кто бы мог подумать, что эта куколка способна на любовь, которая переворачивает мир? Отказать жениху в день свадьбы ради другого — для этого нужна недюжинная смелость. Никто и не подозревал, что Вайолет Ченнинг ею обладает. Теперь становилось понять, что почему Декстер уехал и не стал бороться за нее. Не захотел разрушать счастье лучшего друга.

Вайолет была на вершине блаженства. Она была так благодарна Сэму за то, что он, сам того не зная, пришел ей на помощь, что она была готова ради него на все. Но Сэму не нужны были подвиги, ему хватило всего лишь согласия на вопрос, выйдет ли она за него замуж.

Эмералд Спрингс всетаки погулял на свадьбе Вайолет Ченнинг. Правда, на этот раз она была более осмотрительна и менее амбициозна — ей вполне подошла и старая маленькая церковь в городе. Судьба была к ней благосклонна и позволила осуществиться ее заветной мечте. Вайолет благополучно вышла замуж.

О ее замужестве Декстеру сообщил его отец, который решил сменить гнев на милость и навестить его в Шардени. Путешествие не из легких, особенно для человека в его возрасте, но Захарии не терпелось увидеть сына и эту незабываемую Эми. Если бы он заранее знал, что все так получится, он хотя бы пригляделся к ней тогда, на свадьбе Декстера.

Эми Батлер произвела на старого Льюиса неотразимое впечатление, а Шардени, к его великому удивлению, понравился ему еще больше. Захария всю жизнь провел в Эмералд Спрингс и считал, что нет на земле места прекраснее. Однако эта рыбацкая деревушка пленила его с первого взгляда, и он, по его собственному призванию, начал потихоньку понимать Декстера.

Беспокоило Захарию только то, что Декстер и Эми были до сих пор не женаты, хотя жили в одном доме. Ему было страшно даже подумать о том, что бы стали говорить о них в Эмералд Спрингс. Правда, в Шардени все было подругому, но ему было бы намного спокойнее, если бы Эми и Декстер поженились.

Поначалу Захария думал, что его сын не торопится с брачными узами.

— Декстер, — както обратился он к сыну, когда Эми не могла их слышать. — Тебе не кажется, что ты чересчур затягиваешь?

— Затягиваю что? — усмехнулся Декстер.

Захария замялся. В Эмералд Спрингс ему было легче разговаривать с сыном, здесь Декстер был совсем другим — свободным и оттого непонятным.

— Можешь называть меня отсталым, — вздохнул Захария, — но, помоему, ты давно должен бы жениться на Эми. Она очаровательная девушка и заслуживает лучшего обращения… Подумай о том, насколько несправедлив ваш образ жизни, в первую очередь, по отношению к ней.

Декстер расхохотался, чем немало смутил отца.

— Папа, ты хочешь спросить меня, почему я никак не женюсь на Эми? — наконец проговорил молодой человек.