Гагаринское время. 1960 – 1969 годы Лесников Василий
ФИЛАТЬЕВ 5 5 3 3 8 3 2 1 0 39
ХРУНОВ 2 2 0 2 4 3 2 0 0 15
ШОНИН 5 10 1 1 5 1 4 2 0 29
Первым в списках отряда стоял Иван Аникеев. Он же первым прошел и инструкторский отбор. Казалось, что маленький рост должен был придать ему больше оптимизма, если учесть ограничения космонавтов по весу и росту. Но получилось наоборот. Первые пробные тренировки убедили Аникеева в том, что ему трудно будет работать с приборами и органами управления в пристегнутом положении. Свободное же плавание и свободная работа, как казалось тогда всем космонавтам, были еще далекой перспективой. И Аникеев пал духом, стал еще более остро реагировать даже на нечаянное слово о его малом росте.
Наверное, поэтому к контрольному циклу тренировок Аникеев подготовился плохо. В отдельные моменты казалось, что он даже смутно представляет, чего же от него хочет инструктор. Он задавал много вопросов. Неоднократно, вроде бы в шутку запрашивал инструктора: «Как мне говорить – космонавт 417?». Этим он как бы подчеркивал, что пока дойдет до него очередь лететь, может потеряться и сам смысл его полета.
В течение первой тренировки Аникеев ошибался в оценке ситуации, ошибался в докладах, многое не умел и все же…Целикин четко и однозначно определил главную причину неудач космонавта – сильное волнение в течение всей тренировки. Аникеев нервничал, остро переживал свои неудачи, и на ходу пытался преодолеть свое состояние. К концу тренировки ему удалось немного успокоиться. Он стал строже относиться к своим действиям, пытался четко сформулировать мысль и не пропустить ничего во время доклада. Однако ошибки продолжались. Пульс его снова участился, пот лил градом, выражение лица было отчаянным, когда он выходил из корабля.
Прошло несколько дней и снова Аникеев на тренировке. Но какая разница! Он почти не делает грубых ошибок, допуская их только в докладах. Он делал их либо неполными, либо вообще увлекшись работой, забывал докладывать о своих действиях. По всему чувствовалось, что на этот раз космонавт очень серьезно готовился к тренировке. Казалось бы все самое худшее позади и Аникеев снова на правильном пути. И снова проходит несколько дней до третьей тренировки, и снова Аникеев другой. Будто кто – то убедил его в бесполезности выполняемой работы. Он одел скафандр, сел в корабль и… будто не было двух предыдущих тренировок. Снова неуверенность, снова невнимательность, снова настроение типа «а что стараться, если все равно не полечу». И снова одна за другой грубые ошибки. На некоторые из них он даже не обращал внимания, хотя они были достаточно серьезными – не надел перчатки по вводной о разгерметизации корабля. А ведь сделай он подобную ошибку в реальном полете, и все могло бы закончиться для него гибелью.
Вероятно, будь Аникеев покрепче характером, смог бы он преодолеть свои недостатки и в конечном итоге слетать в космос. Ведь летчиком он был действительно хорошим. Но именно неуверенность в своих силах, легкость, с которой он подпадал под влияние других людей, в конце концов, и привели к тому, что он был отчислен из отряда за нарушение режима.
В. Филатьев, в отличие от Аникеева, был уверенным в себе человеком. Он был старше большинства космонавтов, и поэтому проявлял к ним даже некоторые элементы снисходительности. Работал на тренажере он небрежно, допускал много ошибок. Его вольные доклады обязательным использованием жаргонных словечек \ врубил питание…врубите мне свет…\ заставляли инструктора содрогаться. Филатьев не счел нужным освободиться от привязной системы для имитации свободного парения в невесомости, хотя это и было заранее запланировано. Он считал, что нет смысла делать эту операцию, так как на самом деле невесомости ведь не было. А освобождаться от привязной системы, потом снова ее налаживать накладно, так как требует определенных физических усилий. Если же ему удастся слетать в космос, то он справится с этой задачей не хуже других и без всяких тренировок.
Справедливости ради, следует отметить, что инструктор в итоговом документе, характеризуя Филатьева, отметил его спокойствие в работе, стремление хорошо разобраться в технической стороне ситуации.
Однако общая оценка Заикина, Филатьева и Аникеева была лишь 4, что для космонавтов считалось огромной неудачей.
С Г. Нелюбовым дело обстояло иначе. Характер он имел сильный, летчик был прекрасный и обладал неисчерпаемыми возможностями совершенствования профессионального мастерства. Если бы не эти качества, то по морально – этическим соображениям он мог бы уйти из отряда значительно раньше. Но в авиации всегда с большой слабостью относились к настоящим асам. А Нелюбов им был. И так же виртуозно, как и на самолете, он работал на космическом корабле – тренажере. Хотя и он допускал ошибки. И допускал именно потому, что считал обстановку тренировок не очень серьезной. В силу этого он позволял себе даже некоторое снисхождение к инструкторам, которые, по его мнению, слишком увлекались детскими играми. При имитации парения в невесомости Нелюбов тоже не стал отвязываться от привязной системы, хотя все что требовалось доложить по своим действиям, доложил. Имитировать, так имитировать. Его слишком большая уверенность в собственной непогрешимости приводила к тому, что ошибок своих он не замечал и не признавал. Хотя сводились они в основном к погрешностям в докладах. Даже после напоминания инструктора он продолжал их повторять, подчеркивая тем самым, что он лучше знает суть вопроса.
Нужно сказать, что из первой шестерки кандидатов на полет, Нелюбов считался наиболее реальным. Космонавты в своих разговорах и предположениях рассматривали именно такой вариант. Но его поведение, огромное желание быть только впереди, привели лишь к тому, что вначале его отодвинули в очереди дублеров. Потом его не включили даже дублером на третий и четвертый полеты, а затем уже он сам себя лишил возможности слетать в космос.
Марс Рафиков был человек трезвых суждений. Он хотел жить сейчас, а не потом. Согласен был совершить «насилие» над собой, если в этом была реальная необходимость для него. Он тоже понимал, что на «Востоках» ему, вероятнее всего, не слетать. Так зачем же зря мучиться? И он не утруждал себя предварительной подготовкой, тщательным изучением техники. У него особенно заметно сказывалась мысль о том, что летчик должен только летать, а не тренироваться на каком – то тренажере, и тем более незачем знать устройство самолета или космического корабля до мелочей. Для этого есть технический состав.
В результате, после контрольного цикла тренировок инструктор записал в отчете: «Рафикову необходимо несколько дополнительных тренировок…».
Не особенно старательно готовился к этим тренировкам и Д. Заикин. Работал он медленно, не делал лишних движений, также негромко и медленно докладывал о своих действиях и принимаемых решениях. Инструктор отметил у него повышенное количество ошибочных действий. Особенно повторяемость ошибок при очередной тренировке, что считалось недопустимым. Д. Заикин был третьим космонавтом, кто получил в этом цикле тренировок только хорошую оценку за выполнение трех упражнений. И снова причина такого отношения к тренировкам была прежней – расчет на огромный запас времени до его собственного полета. Он так и сказал об этом инструктору. Но рассчитал он плохо. К своему полету подготовиться не успел. Был отчислен.
А. Леонов работал на тренажере уверенно, грамотно, но живость характера требовала от него постоянных активных действий, и он непрерывно двигался, если это можно сказать о человеке, крепко привязанном к креслу. Особенно большую свободу в этой ситуации Леонов давал рукам. Он часто, без особой надобности, брался руками за тумблеры, сигнализаторы, другие предметы в кабине. А нужно сказать, что каждое ненужное действие, то есть не предусмотренное программой, инструктор считал ошибкой, и потому число ошибок у Леонова росло быстро и значительно. Вероятно, такие действия проходили у него неосознанно. Сказывалась натура художника, который хотел до всего дойти сам и все попробовать своими руками.
Однако и инструктора можно было понять. В эти моменты Леонов мог чисто механически что– то нажать, включить и к чему бы все это привело, сказать не мог никто. Во вторых, отвлекаясь на ненужные действия, Леонов неправильно распределял внимание и упускал некоторые, необходимые по программе, операции. Особенно часто забывал докладывать о выполненной работе. Иногда Леонов совершал ошибки до того как их осознавал. При включенной системе ориентации занимался проверкой оборудования и в тоже время пробовал рукой ручку ориентации. «Чисто машинально», – как он потом сам признался.
Работал Леонов самозабвенно. Ему, казалось, не требовалось усилий, чтобы представить себе будто бы он находится в реальном полете. Докладывал он громко, торжественно, дыхание его при этом было учащенным. Уже при повторной тренировке, которая была для каждого и первым зачетом по результатам двух тренировок, он смог устранить подавляющее большинство своих ошибок, общее количество которых уменьшилось в 2,5 раза. Вероятно, этому способствовало и то, что Леонов часами просиживал рядом с инструктором, пытаясь лучше разобраться в происходящих процессах. В итоге он получил даже право \вместе с В. Комаровым \ на самостоятельное проведение тренировок в роли инструктора. Этот результат нужно признать большим успехом Леонова, так как Комаров был в отряде признанным авторитетом в области знания техники.
Не везло В. Комарову лишь с медициной. Уже в первые месяцы в отряде ему сделали операцию, и потом еще полгода он входил в строй. И когда пришло время его основной проверки, высокий уровень его инженерных знаний проявился в полной мере. Правда, как это часто бывает, преимущества его стали по сути дела его же врагами. Желание поточнее, грамотнее обдумать ситуацию, принять верное инженерное решение несколько замедляли темп его работы, и это сразу же отметил инструктор.
Инструкторам особенно нравились разборы тренировок, в которых участвовал и Комаров, так как он всегда очень подробно анализировал прошедшую тренировку, разбирал различные варианты действий в каждой конкретной ситуации, давал им аргументированную оценку. Были у Комарова и конкретные ошибки, причина которых заключалась в излишней напряженности, желании, во что бы то ни стало не ошибиться. Он ведь понимал, что космонавты смотрели на него, сравнивали себя с ним. Он был для них своего рода эталоном, к которому им еще надо было стремиться, чтобы хотя бы приблизиться к его уровню знания техники. Все это создавало для В. Комарова дополнительные трудности, и он
Не совсем четко иногда распределял внимание, оттягивал принятие окончательных решений. Что и приводило в дефиците времени к ошибкам. Ведь в работе космонавтов иногда было достаточно появиться отвлеченной мысли, и программа действий начинала заваливаться. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Иногда стоило больших усилий и напряжения, чтобы восстановить режим работы и не допустить повторного срыва.
Борис Волынов сразу же почувствовал себя в корабле достаточно уютно. Пожалуй, он один из немногих, кто работал раскованно и даже позволял себе иногда посмеиваться при удачно выполненной работе. Правда, работал Волынов несколько замедленно и начинал ошибаться при ускорении темпа работы задаваемого инструктором. Это выражалось в том, что он забывал выполнить в строгом, предусмотренном заранее порядке действий, то или иное звено. Ведь очередность функциональных действий по некоторым операциям включали в себя десяток и более пунктов. Все их надо было помнить, так как нарушение любого исходного условия сразу влекло за собой новую ситуацию, из которой необходимо было искать выход. Хорошо если космонавт заметил свою оплошность и продублировал команду. Но ведь не исключался и вариант входа в аварийную ситуацию. Приходилось космонавтам как истинным шахматистам
Решать сложные многоходовые комбинации, разбирать варианты. И чем быстрее решил, тем выше оценка инструктора.
Вот несколько, отмеченных в тот период инструктором, ошибок Волынова, совершенных им в остром дефиците времени. Включил ориентацию, не закрутив предварительно корабль. Не включил «Глобус» перед стартом. Наверное, если бы не спешка, он не совершил бы таких ошибок.
Кстати. Увеличение темпа работы инструктор осуществлял для всех проверяемых и делал это очень просто. Часы в корабле электрические, и инструктор включал частоту следования импульсов в несколько раз быстрее. В результате стрелки часов начинали бегать в 2–4 раза быстрее. А так как вся программа работы космонавтов распределена по времени, то и темп их работы повышался.
Возможен был и такой вариант. При возникновении аварийной ситуации космонавт должен был включить сигнал «Авария передается», и уже потом приступать к анализу сложившейся обстановки. Волынов, как и большинство космонавтов, сразу приступал к анализу, забывая о сигнале в первый момент, а потом забывал о нем вообще. Космонавты считали такие ошибки не серьезными, но инструкторы думали совсем по другому.
Об А. Николаеве инструктор в итоговом отчете написал: «Работает в корабле уверенно, спокойно и настолько основательно, что создается впечатление, что он находится в привычной домашней обстановке». Наверное, уже в силу этой основательности он не терпел отклонений от бортовой документации. Если они все же происходили, невольно заставляя его либо торопиться, либо ждать нужного момента для выдачи команды, в поведении Николаева начинала проявляться раздражительность. И чем больше и серьезнее были отклонения, тем больше раздражался Николаев. Некоторым это обстоятельство может показаться странным, учитывая его знаменитое «Главное – это спокойствие». Однако космонавты знали о том, что это выражение до некоторой степени является результатом литературной находки журналистов. А потом к нему привыкли все, и оно стало штампом. Привык даже сам Николаев.
Николаев нервничал, когда инструктор вводил ему неисправности, давал неожиданные вводные на ручное управление ориентацией. Он нервничал и тогда, когда внезапно обнаруживал, что телеграфный ключ плохо отрегулирован.
После обстоятельного разговора с инструктором в конце первой тренировки Николаев понял, что его «не загоняли в угол», а как более подготовленному специалисту вводили и более тщательно замаскированные отказы систем. Это как строгие учителя дают лучшим ученикам и более трудные задачи. Не стоять же им на месте в своем развитии. Он молча кивнул и ушел. Снова засел за изучение документации по космическому кораблю «Восток». Он верил инструкторам, но еще больше хотел доверять себе, хотел быть готовым к работе в любых сложнейших обстоятельствах.
В действиях Николаева на следующих тренировках вновь появилась истинная уверенность, пришедшая вместе с основательностью знаний и практических навыков. Ошибки и неточности первой тренировки Николаев однозначно исключил. Но факт остается фактом. Ошибки снова были. Он забывал докладывать, не указывал время доклада, не совсем точно в требуемых пределах первый раз сориентировал корабль. Даже перепутал левый разворот с правым, в результате чего ошибка в ориентации увеличилась, а не уменьшилась. Правда он сам и во – время заметил эту ошибку, правильно перестроил свои действия.
Когда подводили итог всех тренировок, то Николаев оказался среди тех, кто допустил минимальное число ошибок в третьем упражнении. А это уже само по себе говорило о его возможностях по усовершенствованию навыков управления кораблем. И это естественно не ускользнуло от внимания инструкторов. Времени до полета оставалось не так много, и для инструкторов главным было не количество самих ошибок, а потенциальная возможность кандидата к их устранению в кратчайший срок. Так что нервничал Николаев напрасно.
Валерий Быковский тоже прошел обучение в первой шестерке. И нужно сказать, что в начальный период формирования отряда, многие как – то несерьезно относились к нему. Уж больно вид у него был задиристым. Частенько он вступал в поединок, поддаваясь скорее эмоциональному чувству, чем логическому рассуждению. Нередко при этом ошибался. А ради чего? Казалось, и шумел он ради того, чтобы о нем не забыли. Значительно позже, вспоминая те дни, космонавты поняли, что такой характеристике в значительной мере способствовали его действительно торопливые, временами неверные, действия и может быть холостяцкий образ жизни.
Прошло всего полтора года жизни в отряде, а Быковский разительно изменился. Самостоятельность, четкость решений – вот характерные черты Быковского к началу тренировочного цикла. Выполняя все упражнения, он действовал надежно, с быстрой реакцией на вводные. В доказательство достаточно привести такой пример. Меньше всего ошибок по общему количеству в этом цикле совершил Хрунов. Быковский был вторым.
Павел Попович тоже рассчитывал стартовать в четвертом полете, но в самом начале тренировок полной уверенности в желаемом исходе у него не было. Казалось бы, предыдущие тренировки в составе первой шестерки позволяли ему спокойно относиться к проверкам, но будущее показало, что и ему труднее всего оказалось преодолеть свой собственный характер, научиться управлять собственными эмоциями.
Больше того. Тренируясь в составе первой шестерки, Попович делал ошибок даже меньше, чем в первой тренировке нового цикла. И причиной их в большинстве случаев была поспешность, или как сказал в тот период инструктор, суетливость. Попович как и Леонов, хватался за все кнопочки и ручки, как будто здоровался, с ними. Ему хотелось как можно быстрее проверить себя, убедиться в том, что не забылись часы, проведенные ранее в тренажере. А кабина вдруг показалась новой, непривычной, хотя все вроде бы и оставалось на своих местах. Разум призывал к спокойствию, а руки торопились вспомнить движения по управлению кораблем. Хотелось. Ох, как хотелось побыстрее убедиться в надежности своих навыков и знаний после длительного перерыва. Он торопился полистать бортжурнал, поработать телеграфным ключом, включал и выключал тумблеры звукового сопровождения сигналов, поднимал и опускал крышки пультов, как будто пытался проверить – все ли старые друзья на месте. Получалось, что как то непроизвольно, вместе с программой штатных проверок оборудования в соответствии с бортовой документацией, он проводил и свою личную, интуитивную программу проверки. Он знал, вернее, был уверен в том, что ни одно его действие не повлечет серьезных последствий. И совсем забыл при этом, что инструкторы набавляют и набавляют ему ошибок. Особенно в первые минуты тренировок. Прошло достаточно много времени, прежде чем Попович сумел сдержать нетерпение, сосредоточиться и уже в привычном размеренном темпе закончить тренировку. Положение спасло то, что итоговая оценка ставилась по совокупности всех тренировок. Ошибки первой, если они не повторялись, прощались.
Инструкторы были опытными специалистами и хорошими психологами. Они прекрасно понимали трудности первых попыток и давали каждому возможность исправить появившиеся в самом начале ошибки. Особенно если при этом были проявлены настойчивость и целеустремленность в достижении желаемой цели. Такой подход помогал инструкторам определить реальные возможности космонавтов в широких пределах.
Наверное, рассказ об этих тренировках будет не полным, если не дать еще некоторых пояснений.
Например. Наука давно доказала неблагоприятное влияние длительных перерывов на ранее приобретенные профессиональные навыки человека. В авиации после отпуска летчики, даже с многолетним стажем, перед самостоятельным полетом получают вывозные полеты с инструктором. И это считается нормой. Промежуток же между тренировками в отряде, в силу объективных причин, длился даже больше обычного отпуска летчиков. Вот почему первая встреча с тренажером была именно новой даже для представителей первой шестерки космонавтов. Тем более что и требования к ним были более высокими, чем к остальным кандидатам на предстоящий полет.
Кроме того, новизна тренировочного цикла объяснялась еще и тем, что каждый новый корабль одной серии не был все же точной копией предыдущего, а имел свои, иногда значительные, особенности и в конструкции, и в методах работы с системами. Это и заставляло всех космонавтов начинать изучение нового корабля каждый раз с самого начала. И легче было тому, кто имел хороший багаж знаний, полученных раньше.
К тому же, самые первые тренировки космонавты проводили на тренажере, который имитировал системы корабля Ю. Гагарина. Это был первый, по сути, экспериментальный образец космического тренажера, на котором только еще проверялись многие технические решения создаваемых тренажеров.
Контрольный цикл тренировок проводился на новом тренажере, который был установлен уже в Центре подготовки космонавтов. Он воплотил в себя все лучшие технические решения по результатам разработки первого тренажера, и его возможности по имитации режимов космического полета были значительно шире.
Значительно большими были и возможности контроля за действиями космонавтов со стороны инструктора. И эти обстоятельства накладывали на космонавтов особую ответственность.
Учитывая все вышеизложенное, тщательно обсудив результаты тренировок космонавтов, степень их серьезности и умение ориентироваться в сложной неожиданной обстановке, инструкторы рекомендовали четверых космонавтов для подготовки к групповому космическому полету: А. Николаев, П. Попович, В. Быковский, В. Комаров. Запасным был рекомендован Б. Волынов.
Для этих космонавтов началась программа непосредственной подготовки к полету, который намечался на 1962 год. Точных сроков никто им сказать не мог.
1962 ГОД
20 февраля и 24 мая Джон Гленн и Малькольм Карпентер осуществили свои пятичасовые космические полеты на космических кораблях «Меркурий».
Астронавты управляли ориентацией своего корабля. Гленн несколько раз разворачивал свой корабль на 180 градусов и летел носом корабля вперед по орбите и спиной. Карпентер не только вручную выдавал команды тормозной двигательной установке, но и выпускал тормозной и основной парашют. Правда, последние его действия уже были вынужденными из-за отказа техники. Но эти же действия показали и его хорошую подготовку к полету.
В нашей стране \ СССР\ к марту-апрелю в отряд были отобраны 5 женщин для подготовки к полету первой женщины в космос. Это был вопрос только престижа, а не научной необходимости. Были отобраны:
– Еркина Жанна Дмитриевна 1939 года рождения. Имеет высшее педагогическое образование.
– Кузнецова Татьяна Дмитриевна 1941 года рождения.
– Пономарева Валентина Леонидовна 1933 года рождения. Имеет высшее инженерное образование.
– Соловьева Ирина Бояновна 1937 года рождения. Имеет высшее инженерное образование.
– Терешкова Валентина Владимировна 1937 года рождения. Имеет среднее техническое образование.
Все кандидаты на полет занимались парашютным спортом. Их программа подготовки к полету ничем практически не отличалась от программы подготовки мужчин. Такой же была и главная задача – женщина должна побывать в космос и успешно возвратиться.
11 АВГУСТА.
На орбиту выведен космический корабль «Восток-3» с космонавтом майором Николаевым Андрияном Григорьевичем. Родился 5 сентября 1929 года в деревне Шоршелы Мариинско-Посадского района Чувашской АССР. В 1947 году окончил лесотехнический техникум. В 1954 году окончил военное авиационное училище летчиков. В Центре подготовки космонавтов с 1960 года. Член КПСС с 1957 года.
12 АВГУСТА.
На орбиту выведен космический корабль «Восток-4» с космонавтом подполковником Поповичем Павлом Романовичем. Родился 5 октября 1930 года в поселке Узин Киевской области. В 1951 году окончил Магнитогорский индустриальный техникум. Стал техником-строителем. В 1954 году окончил Качинское военное авиационное училище летчиков имени Мясникова. В Центре подготовки космонавтов с 1960 года. Член КПСС с 1957 года.
Трое суток космонавты совершали групповой космический полет. Дважды им разрешили отстегнуться и попробовать передвигаться в невесомости в свободном плавании. Они поняли, что даже вхождение в кресло после свободного плавания не совсем простое дело и требует определенных навыков.
15 АВГУСТА.
После завершения группового полета космические корабли «Восток-3» и «Восток-4» с космонавтами совершили посадку в Казахстане. Тормозные двигатели кораблей отработали друг за другом с разницей в 6 минут.
Программа космических полетов двух космонавтов выполнена полностью.
Николаев А. Г. награжден орденом Ленина и медалью Золотая Звезда. Ему присвоены звания Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР.
Попович П. Р. Награжден орденом Ленина и медалью Золотая звезда. Ему присвоены звания Герой Советского Союза, Летчик-космонавт СССР.
А США ответили новым полетом космического корабля» Меркурий» с астронавтом Уолтером Ширра, который состоялся 3 октября. Полет продолжался 9 часов.
Было объявлено, что по программе «Меркурий» будет совершен еще один полет. Далее будет осуществляться программа космических полетов кораблей типа «Джемини». Это уже будут двуместные космические корабли. Главная задача – с помощью этих кораблей отработать все элементы в методике стыковки космических кораблей, которые будут использованы при подготовке и осуществлении полета к Луне.
Для выполнения этих задач был осуществлен новый набор астронавтов из 9 человек. Астронавты первого отряда, после завершения программы Меркурий» автоматически будут зачислены в эту группу.
1963 ГОД
ЯНВАРЬ.
Командование ВВС все-таки приняло решение о переводе полковника Карпова на другую должность – первым заместителем начальника Центра подготовки космонавтов. Фактически это означало, что Карпов не справился с возложенными на него обязанностями. Евгений Анатольевич стал «отцом», «нянькой», «батей» для 20-ти членов первого отряда космонавтов. Но в Центре подготовки было еще около 300 сотрудников. Нужно было организовать постройку жилых домов, служебных зданий, организовать военную и прочие службы.
Но даже хорошее мягкое отношение к космонавтам, не пошло им на пользу. Особенно после того, как в космос уже слетало 4 человека, и другим открывался такой же заманчивый путь. Многие сочли, что им все позволено. И не только среди тех, кто уже побывал в космосе.
Карпову не присвоили полагающееся ему по должности звание генерал-майор. Только через несколько лет, уже на новой должности в институте авиационной и космической медицины, он получит это звание.
Когда через много лет Евгений Анатольевич Карпов умер, никто из космонавтов не приехал на его похороны.
Начальником Центра подготовки космонавтов назначен генерал-майор Одинцов Михаил Петрович. Дважды Герой Советского Союза. Человек в авиации известный и авторитетный.
В том же январе в отряд космонавтов были зачислены еще 15 человек. Все с высшим образованием – летчики и инженеры. Им предстояло пройти общекосмический курс обучения и путь к полету для них будет открыт. Именно с учетом перспективных полетов и набирали этих кандидатов в космонавты.
Для космонавтов первого отряда это набор был предупреждающим и очень серьезным сигналом. Многие, в том числе и Г. Титов, не очень горели желанием учиться в инженерной Академии имени Жуковского. Пришлось пересматривать свои взгляды. Ведь эти претенденты на космический полет уже имели высшее образование.
15 МАЯ.
В США осуществлен суточный космический полет на космическом корабле «Меркурий». Полет выполнил астронавт Гордон Купер. Он находился в космосе 34 часа. В полете был испытан новый скафандр, который предназначался для полетов на космических кораблях «Джемини». Проверялось не только удобство работы в нем, но и произведена частичная декомпрессия корабля. Астронавт не выходил в открытый космос, но подготовительные работы к этому определенные выполнил.
Кроме того. Купер выполнил некоторые операции по подготовке к выполнению будущих стыковок. От корабля отделился контейнер с ксеноновыми лампами. Астронавт по вспышкам пытался определить расстояние до контейнера, что тоже было очень важно для успешного проведения будущих стыковок на орбите.
Этим полетом американская программа космических полетов на кораблях «Меркурий» была завершена. НАСА объявила перерыв в полетах. Далее будет выполняться программа полетов на космическом корабле «Джемини», главной задачей которых был выход человека в открытый космос и стыковка двух космических аппаратов на орбите.
В СССР не придали особого значения объявленной программе. Сочли ее нереальной по срокам. Главные силы были брошены на осуществление престижных пропагандистских космических полетов. И первым из них был полет женщины в космос.
28 МАЯ.
За освоение космоса Природа требует новых жертв. Во время парашютного прыжка погиб полковник Никитин Николай Константинович. Это он проводил первый цикл прыжков с первым отрядом космонавтов.
Напарник Никитина по парашютному прыжку запоздал с раскрытием своего парашюта, и врезался своим затылком в лоб Никитина. Оба погибли мгновенно.
До этого погиб полковник Долгов. Испытывал высотный скафандр. На большой высоте произошла разгерметизация.
14 ИЮНЯ.
Все подготовительные работы к первому полету женщины в космос были завершены к июню.
На орбиту выведен космический корабль «Восток-5» с космонавтом подполковником Быковским Валерием Федоровичем. Родился 2 августа 1934 года в городе Павловский Посад Московской области. В 1955 году окончил Качинское военное авиационное училище летчиков имени Мясникова. В Центре подготовки космонавтов с 1960 года. Член КПСС с 1963 года.
16 ИЮНЯ.
На орбиту выведен космический корабль Восток-6» с космонавтом Терешковой Валентиной Владимировной. ВПЕРВЫЕ В МИРЕ В КОСМОСЕ ЖЕНЩИНА. Родилась 6 марта 1937 года в деревне Масленниково Тутаевского района Ярославской области. С 1954 года закройщица Ярославского шинного завода. В 1955–1960 годы работала ровничницей Ярославского комбината технических тканей «Красный Перекоп». Окончила в 1960 году Ярославский заочный техникум легкой промышленности. Имеет 162 парашютных прыжка. В Центре подготовки космонавтов с 1962 года. Член КПСС с 1962 года.
Оба старта прошли успешно.
19 ИЮНЯ.
После завершения группового полета Терешкова и Быковский возвратились на Землю. Первой в 11.20 приземлилась Терешкова, и через 3 часа ее примеру последовал и Быковский.
Быковский В. Ф. награжден орденом Ленина и медалью Золотая Звезда. Ему присвоены звания Герой Советского Союза и Летчик-космонавт СССР.
Терешкова В. В. награждена орденом Ленина и медалью Золотая Звезда. Ей присвоены звания Герой Советского Союза и Летчик-космонавт СССР.
Полет Терешковой был сложным. В первые сутки она провела все работы на эмоциональном подъеме. Хотя и не смогла выполнить обязательную ручную ориентацию на спуск после выведения. Затем она сильно устала. Плохо себя чувствовала. Ее тошнило, рвало. Но она вытерпела.
В. Быковский свой полет провел спокойно, ровно и уверенно.
Как показали дальнейшие события, с политической точки зрения, выбор В. Терешковой оказался столь же удачным, как и в случае с Гагариным. Она достойно представляла страну на мировом уровне, одинаково успешно покоряя своим обаянием и простых людей, и королев.
Теперь предстояло осуществить новый престижный космический полет. Не такой, как у американцев. Они ведь планировали полет двухместного корабля. Астронавты, как и прежде, должны были находиться в корабле в скафандрах. Главное для них было обеспечить максимальную безопасность астронавтов.
Наши конструкторы сочли такие меры безопасности излишними. Можно, мол, обойтись и без скафандров. Герметичность космических кораблей» Восток» достаточна надежна. И не надо быстро строить новые корабли. В космическом корабле «Восток» убрали старые кресла, скафандры и все с ними связанное. За счет этого в корабле смогли разместить три новых кресла. Два по бокам и одно в центре и чуть впереди. Космонавты размещались в креслах в спортивных полетных костюмах. Сам корабль получил новое название «Восход».
Началась подготовка к космическому полету экипажа из трех человек.
Корабль подготовить к полету оказалось легче, чем подобрать членов экипажа. Военные предлагали своих кандидатов, С. П. Королев своих инженеров-конструкторов, Академия наук своих врачей и других специалистов. Началась длительная, изнуряющая борьба авторитетов и влияний.
3 НОЯБРЯ.
Состоялась свадьба Валентины Терешковой и Андрияна Николаева. Они очень разные, и многие считают, что их свадьба дело чисто политическое. Однако, если внимательно посмотреть все теле и кино съемки периода подготовки Терешковой к полету, то можно увидеть как нежно и постоянно Николаев опекал Терешкову. На момент свадьбы их чувства были искренними.
16 НОЯБРЯ.
Одинцов продержался на должности начальника Центра подготовки космонавтов 10 месяцев. Он начал с того, что решил установить в Центре, по настоящему, армейский порядок. И встретил решительный отпор со стороны первого отряда космонавтов, и особенно со стороны тех, кто уже побывал в космосе. Они ведь уже привыкли к тому, что перед ними двери самых высоких кабинетов открывались сами собой. А тут их как обычных майоров заставляли отдавать честь старшим по званию, стоять по стойке смирно.
Предполагалось, что противоборство закончится назначением Гагарина на должность начальника Центра, но руководство решило, что такой шаг преждевременный. Гагарин стал заместителем начальника Центра.
Начальником Центра подготовки космонавтов назначен Герой Советского Союза, генерал-майор Кузнецов Николай Федорович.
1964 ГОД
ЯНВАРЬ.
В отряд космонавтов волевым решением Главкома ВВС Вершинина был зачислен Герой Советского Союза, летчик-испытатель Береговой Георгий Тимофеевич. Ему уже исполнилось 43 года, что значительно превышало возрастные ограничения при отборе кандидатов в космонавты. Мандатная комиссия была против, Каманин был против.
Уже упоминалось, что первый космический корабль инженеры – конструкторы разрабатывали «под себя», делая основной упор на автоматику. Даже для варианта ручного управления использовали привычные для них приборные переключатели и ручки управления, которые можно было бы двигать тремя пальцами как в реостатах.
Но С. П. Королев вопреки их желаниям принял другое решение и в первый отряд космонавтов набрали молодых, не очень опытных, но здоровых, военных летчиков. Вопрос – кому летать – отпал. Только в 1964 году кандидатом на космический полет стал первый инженер – Константин Феоктистов – главный сторонник разработки космических кораблей под инженера, а не летчика.
Со здоровьем у него были ОЧЕНЬ большие проблемы по нормам отборочной комиссии. Зрение 0,2–0,1 на каждый глаз, гастрит, спондилез грудного отдела позвоночника. Но он получил разрешение лично от С. П. Королева. Не в последнюю очередь потому, что возглавлял разработку системы мягко посадки корабля «Восход». Впервые космонавты должны были приземляться в корабле, разработчик на практике проверял свои расчеты.
По воспоминаниям специалистов Центра подготовки космонавтов, проводивших в тот период тренировки, руководство ВВС дало негласную команду: «Мешать лично Феоктистову». Но ведь умницу не проведешь. Специалисты отсоединяли провода на наборном поле аналоговой управляющей машины. Тренировка стопорилась. Феоктистов выходил в зал:»Ну что тут у вас ребята? Давайте посмотрим. О! У вас проводок ослаб и отошел». И дальше тренировка шла тихо и спокойно. Второй раз он тоже сделал это с улыбкой. Не злился. И специалистам стало стыдно выглядеть дураками. Помехи прекратились.
Как видно не только крепкое физическое здоровье требовалось космонавту в период его подготовки к полету, но может быть, в большей степени требовалась психологическая устойчивость. И зависеть она должна была не только от внешних факторов, но и от внутренней стабильности, постоянной нацеленности на выполнение поставленной задачи.
В этом отношении очень характерна подготовка к полету первого экипажа, которая проходила в Центре подготовки космонавтов с 1 июня по 20 сентября 1964 года.
Б. Волынов, который к тому времени уже прошел подготовку по программе дублера В. Быковского, был назначен командиром первого экипажа с Г. Катысом и Б. Егоровым. Второй экипаж составили: В. Комаров, К. Феоктистов и А. Сорокин.
Видимо уверенность всех членов экипажа Волынова в неизменности своего положения и сыграла с ними злую шутку.
В конце подготовки оба экипажа провели суточные комплексные зачетные тренировки на тренажере. И вот тут выяснилось, что Катыс фактически имитировал свою деятельность, а Феоктистов из второго экипажа полностью выполнял все работы.
Кроме того, Волынов практически самоустранился от контроля за работой членов экипажа, не имел временных характеристик работ по наблюдению и управлению кораблем.
Комаров, наоборот, имел в бортжурнале четкий хронометраж не только своей деятельности, но и членов экипажа – без всяких скидок и с замечаниями по малейшим недоделкам или имитации деятельности.
Медики в обоих экипажах как экспериментаторы и помощники командиров проявили себя одинаково – не очень старались. Но было отмечено, что Егоров лучше работал как медик – быстрее и четче брал кровь у коллег, сноровистее проводил медобследование. Эти детали и позволили ему остаться в первом экипаже.
А вот командиры и бортинженеры по результатам экзаменов поменялись местами. К тому же, Феоктистова поддержал Королев. По решению Госкомиссии первый экипаж сформировали в составе: В. Комаров, К. Феоктистов, Б. Егоров.
Космонавты, готовящиеся по другим программам, надолго забыли о методе бурной имитации своей деятельности – во всяком случае, в явном виде.
12 ОКТЯБРЯ.
На орбиту выведен космический корабль «Восход» с экипажем:
Командир экипажа инженер-полковник Комаров Владимир Михайлович. Родился 16 марта 1927 года в Москве. Окончил Московскую спецшколу ВВС и Батайское военное авиационное училище летчиков имени Серова в 1949 году. Окончил Военно-воздушную инженерную академию имени Жуковского в 1959 году. В Центре подготовки космонавтов с 1960 года. Член КПСС с 1952 года.
Научный сотрудник экипажа кандидат технических наук Феоктистов Константин Петрович. Родился 7 февраля 1926 года в городе Воронеж. В 1942 году в шестнадцать лет стал разведчиком и был ранен. В 1949 году окончил Московское высшее техническое училище имени Баумана. В Центе подготовки космонавтов с 1964 года Членом КПСС НЕ ЯВЛЯЕТСЯ.
Врач экипажа Егоров Борис Борисович. Родился 26 ноября 1937 года в Москве. Окончил в 1961 году 1-й Московский медицинский институт. В Центре подготовки космонавтов с 1964 года. Членом КПСС НЕ ЯВЛЯЕТСЯ.
Во время старта и всего полета космонавты находились в обычных полетных костюмах, а не в скафандрах, как это было на космических кораблях «Восток».
13 ОКТЯБРЯ.
После выполнения суточной программы полета космонавты Комаров, Феоктистов и Егоров на космическом корабле «Восход» возвратились на землю.
Комаров В. М. награжден орденом Ленина и медалью Золотая Звезда. Ему присвоены звания Герой Советского Союза и Летчик-космонавт СССР.
Феоктистов К. П. награжден орденом Ленина и медалью Золотая Звезда. Ему присвоены звания Герой Советского Союза и Летчик-космонавт СССР.
Егоров Б. Б. награжден орденом Ленина и медалью Золотая Звезда. Ему присвоены звания Герой Советского Союза и Летчик-космонавт СССР.
14 ОКТЯБРЯ.
Объявлено, что Н. С. Хрущев решением пленума ЦК КПСС освобожден от всех партийных и государственных должностей. Первым Секретарем ЦК КПСС избран Леонид Ильич Брежнев.
Сергей Павлович Королев лишился своей главной поддержки во всех вопросах, которые касались освоения космического пространства.
США в 1964 году космические пилотируемые полеты не осуществляли. Было осуществлено несколько успешных беспилотных пусков кораблей типа «Джемини».
1965 ГОД
Следуя программе престижных опережающих космических полетов, в СССР принято решение осуществить очередной космический полет с выходом человека в открытое космическое пространство. Те более, что американцы уже объявили о том, что к лету первый астронавт выйдет в открытое космическое пространство.
Наш новый космический корабль «Союз», из которого можно было бы спокойно выйти в открытый космос, задерживался с разработкой, изготовлением и испытаниями.
И тогда снова применили испытанный способ. Доработали космический корабль «Восток», приделав к одному из люков шлюзовую камеру. На старте она складывалась. В космосе разворачивалась. После выполнения операции выхода камера отстреливалась.
Упрощенно схема выхода была такой. Выравнивалось давление в возвращаемом аппарате развернутой шлюзовой камере. Один космонавт переходил в шлюзовую камеру. Люк в возвращаемый аппарат закрывался. Выходящий в космос космонавт, выравнивал давление в камере с давлением в открытом космосе, открывал люк шлюзовой камеры и осуществлял выход в открытый космос.
Затем все должно было происходить в обратном порядке. Космонавт входил в шлюзовую камеру, закрывал выходной люк. Выравнивалось давление в камере и возвращаемом аппарате, и космонавт возвращался к своему товарищу по полету.
Экипаж корабля естественно состоял из двух человек в скафандрах. Один должен был выходить в космос. Другой должен был страховать первого и помочь ему в случае необходимости.
Все подготовительные работы были выполнены, и в СССР успели осуществить выход в открытый космос раньше американцев.
18 МАРТА.
На орбиту выведен космический корабль «Восход-2» с экипажем:
Командир экипажа полковник Беляев Павел Иванович. Родился 26 июня 1925 года в селе Челищево Рослятинского района Вологодской области. В 1942 году поступил работать на завод. В 1943 году поступил в Ейское военное авиационное училище летчиков, которое окончил в 1945 году. Участник войны с Японией. Кончил в 1959 году Военно-воздушную академию. В Центре подготовки космонавтов с 1960 года Член КПСС с 1949 года.
Второй пилот экипажа подполковник Леонов Алексей Архипович. Родился 30 мая 1934 года в селе Листвянка Тисульского района Кемеровской области. Окончил в 1957 году Чугуевское военное авиационное училище летчиков. В Центре подготовки космонавтов с 1960 года. Член КПСС с 1957 года.
Первый скафандр для работы в открытом космосе был разработан для А. Леонова и П. Беляева, которых отобрали в конечном итоге для выполнения этого сложного и ответственного задания.
В их скафандрах использовались две герметичных оболочки, из которых одна была резервной, и вступала в действие только при повреждении основной.
Чтобы скафандр не раздувался до бесконечности под действием внутреннего давления, в нем использовалась силовая оболочка. В местах для сгиба рук и ног она была снабжена специальными шарнирами, чтобы обеспечить определенную подвижность космонавту. Использовались специальные шарниры и в перчатках космонавта
Для подгонки силовой оболочки на конкретного человека в скафандре имелась специальная троссовая система подтяга и регулировочные элементы на конечностях.
Поверх названных трех слоев скафандр покрывали несколькими слоями тончайшей метализованной пленки, которая в свою очередь покрывалась белой плотной тканью, имеющей высокие отражающие свойства. Эти последние слои скафандра надежно защищали космонавта от перегрева солнечными лучами и от переохлаждения.
Шлем скафандра защищал космонавта от травм при ударах. На нем также крепились смотровое стекло, герметично соединенное со шлемом, и светофильтр, защищающий лицо и глаза от тепловых и ультрафиолетовых лучей солнца.
Радиопереговорное устройство было расположено следующим образом: в непосредственной близости от губ и шлемофона вмонтированы микрофоны, а у уха телефоны.
Атмосферу внутри скафандра составляли несколько десятков литров кислорода, заполнявшие зазор между телом космонавта и герметичной оболочкой. Температура и давление внутри скафандра поддерживались автоматически системой жизнеобеспечения, которая располагалась и в самом скафандре и в установке, напоминающей ранец, закрепленный на спине.
В наспинном ранце были размещены запас кислорода в трех баллонах емкостью по 2 литра каждый. На корпусе ранца имелся зарядный штуцер для подзарядки баллонов кислородом в период подготовки к выходу. По специальному манометру можно было контролировать запас кислорода в баллонах. Крепился ранец на спине с помощью быстродействующего разъемного соединения.
Кислород подавался системой в скафандр непрерывно. Часть его использовалась космонавтом для дыхания. Другая часть обтекала тело, насыщалась углекислым газом, теплом, влагой, нагревалась, а затем выбрасывалась в атмосферу.
Давление в скафандре составляло 0,4 или 0,27 атмосферы. Работать с таким избыточным давлением непросто. Ведь для того, чтобы только сжать кисть руки в перчатке, требовалось усилие в 25 килограмм.
Остается рассказать о проблеме дыхания в космическом скафандре. Известно, что в обычных условиях человек дышит воздухом, состоящим на 78 % из азота и 21 % из кислорода. Остальные примеси составляют около 1 %.
Атмосферное давление составляет в среднем 760 мм. Рт. Столба.
Такой состав воздуха не меняется с поднятием на высоту, Однако, общее барометрическое давление атмосферного воздуха постоянно снижается с поднятием на высоту над поверхностью земли. На высотах полета космических кораблей это давление можно считать практически отсутствующим, то есть существует практически полный вакуум.
21 % кислорода на Земле от общего атмосферного давления составляет 160 мм. рт. столба, и только при таком давлении человек может нормально дышать. С подъемом на высоту это давление уменьшается и уже после шести километров у человека наступает кислородное голодание.
Кроме то, нельзя забывать, что 78 % азота в воздухе на высоте 7–8 километров переходят из растворенного состояния в организме человека в газообразное. При этом нарушается кровоснабжение важных органов деятельности человека. Возникают сильные боли.
На высотах более 20 километров азот закипает при нормальной температуре тела человека.
Вот почему для обеспечения нормальной жизнедеятельности человека нужно было создать в скафандре среду с избыточным давлением, превышающим атмосферное давление на данной высоте, и газовым составом, обеспечивающем нормальное дыхание.
В тоже время, если избыточное давление в скафандре делать слишком большим, то он будет раздуваться с поднятием на высоту и затруднять выполнение космонавтом запланированных операций.
В скафандре А. Леонова можно было установить два уровня давления 400 и 270 мм. рт. столба. При большом давлении легче дышать и Леонов использовал его практически все время своего выхода. Он нормально вышел из шлюза, выполнил основную работу по отходу и возвращению к кораблю, но включить кинокамеру не смог. Дело в том, что кнопка включения кинокамеры располагалась на правой штанине скафандра, и во время тренировок он простым опусканием руки вниз касался нужной кнопки. В реальном выходе, при том же давлении в скафандре, вакуум космоса оказался более глубоким, и скафандр раздулся более обычного. Поэтому те, кто смотрел документальные кадры о первом выходе в космос, недоумевали – почему Леонов так часто и лихорадочно хлопает себя по штанине. А он всего лишь искал кнопку, которая сдвинулась вниз, и дотянуться до нее было невозможно.
Более того. Из-за повышенного раздутия скафандра Леонов не смог с первого раза войти в шлюзовую камеру при возвращении. После нескольких неудачных попыток он принял рискованное решение – снизил давление в скафандре до 270 мм. рт. столба. А ведь физические и моральные силы Леонова уже были на пределе. Повышенная температура, значительное потоотделение, кровяное давление до 180, пульс 160. В таком состоянии решиться на снижение потребляемого организмом кислорода очень сложно. Но и другого выхода у Леонова не было. Решение оказалось верным. Леонов вошел в шлюзовую камеру, восстановил давление, выполнил успешно все последующие операции.
Принцип выхода в открытый космос через шлюзовую камеру так и остался главным в нашей космической программе. А сама шлюзовая камера в дальнейшем уже стала неотъемлемой частью конструкции будущей орбитальной станции, а не отстреливалась после завершения работ, как это было на корабле «Восход-2».
Выход А. Леонова помог практически решить многие вопросы деятельности космонавтов в открытом космосе.
Например. Оказалось, что отход и подход к кораблю с помощью страховочного фала представляет собой довольно сложную и опасную процедуру. Чем больше расстояние отхода от корабля, тем больше скорость возвращения космонавта к кораблю и скорость вращения самого космонавта.
Это влечет за собой не только потерю ориентировки, но и опасность повреждения скафандра и травм космонавта в момент соприкосновения с элементами корабля и станции. Ведь этими элементами могут быть и антенны, и перила, и другие выступающие части.
Кроме того. Чем больше длина фала, тем больше вероятность запутывания в нем космонавта Необходимо постоянно контролировать положение не только собственное, но фала, и корабля, и скорости вращения с перемещением.
Опасен и тепловой перегрев, так как может вызвать «солнечный удар», а следом не только потерю работоспособности, но и смерть.
Впервые неприятности перегрева испытал на себе А. Леонов. Метод снятия тепла в его скафандре за счет вентиляции чистого кислорода не был в полной мере эффективным. В результате нештатной ситуации и больших физических перегрузок температура его тела значительно повысилась, пот заливал не только тело, но и лицо. Сильно запотело и стекло шлем. Это ухудшало ему видимость в самые ответственные минуты выхода в космос.
Все скафандры соединялись с кораблем или станцией усиленным фалом для обеспечения безопасности космонавтов. В нем были также пропущены провода связи и управления.
19 МАРТА.
После полного и успешного выполнения программы космического полета на Землю возвратились космонавты Беляев П. И. и Леонов А. А.
При спуске космонавтам Беляеву и Леонову пришлось впервые использовать ручную ориентацию корабля перед спуском с последующей выдачей тормозного импульса. К этому пришлось прибегнуть из – за отказа в работе основной автоматической системы ориентации. Причем обнаружилась существенная особенность. Корабль оказался чрезвычайно чувствительным к малейшим перемещениям космонавтов. Он, как маленькая лодка на воде, кренился от малейшего изменения положения или перемещения космонавтов.
Беляев все же сориентировал корабль, но тормозной импульс выдал специально чуть больше расчетного. Он дал возможную поправку на свою ошибку в отсчет работы двигателя по секундам, чтобы с гарантией перелететь Европу. В результате, как и следовало ожидать, он перестарался и возвращаемый аппарат сел в глухие дебри Пермской тайги.
В сорокаградусный мороз, в полутораметровом снегу экипаж около двух суток боролся за свое существование, пока не подоспела помощь спасателей. Экипаж впервые реально испытал на себе все средства спасения и выживания, которые он осваивал на предварительных тренировках перед полетом.
Беляев П. И. награжден орденом Ленина и медалью Золотая Звезда. Ему присвоены звания Герой Советского Союза и Летчик-космонавт СССР.
Леонов А. А. награжден орденом Ленина и медалью Золотая Звезда. Ему присвоены звания Герой Советского Союза и Летчик-космонавт СССР
Чтобы завершить рассказ о полетах на космических кораблях «Восток» и «Восход», нужно разобраться еще хотя бы с основными формулировками и понятиями, связанными с пилотируемой космонавтикой. Вот некоторые из них.
Орбита – траектория движения космического летательного аппарата на основном участке полета.
Перигей – ближайшая к Земле точка орбиты космического аппарата.
Апогей – наиболее удаленная от Земли точка орбиты космического аппарата.
Линия апсид – линия, соединяющая точки апогея и перигея.
Восходящий узел орбиты – точка, в которой орбита пересекает плоскость экватора при переходе космического корабля из южной полусферы в северную.
Нисходящий узел орбиты – точка, в которой орбита пересекает плоскость земного экватора при переходе космического аппарата из северной полусферы в южную.
Линия узлов – линия, соединяющая восходящий и нисходящий узлы орбиты.
Наклонение орбиты – угол между плоскостью орбиты космического аппарата и плоскостью экватора.
Величина угла наклонения орбиты определяет границы географических широт, в пределах которых будет летать космический корабль. Чем больше наклонение орбиты, тем больше диапазон достижимых географических широт, но тем меньше вес выводимого на орбиту корабля. Последнее вызвано тем, что при увеличении наклона орбиты уменьшается энергия, передаваемая космическому кораблю за счет ее суточного вращения.
С полярной орбиты можно осматривать всю Землю, но для ее достижения требуются очень и очень многие энергетические затраты.
Читать бесплатно другие книги:
