Филиал Житинский Александр

Подошла к туалету, дернула ручку. А оттуда Сабурова орет:

– Ну, кто это там?! Занято.

Ужасно огорчилась, ушла на цыпочках.

Где-то в квартире радио включили. Диктор сказал: «Передаем сигналы точного времени. Начало последнего, шестого сигнала соответствует девяти часам московского времени».

Стало пикать. А я уже его жду, красавца нашего.

С шестым сигналом отворилась дверь, и на пороге – наш начальник Сергей Ефимович. Явился – не запылился. Отец родной.

– Доброе утро, Анна Семеновна.

– Доброе утро, Сергей Ефимович.

– Все в порядке, Анна Семеновна?

– Как всегда, Сергей Ефимович.

Бачок в туалете – буррр… Начальник туда покосился, но ничего не сказал, пошел к себе.

Сабурова из туалета вышла, злая, как ведьма.

– Я вас заставлю мыть места общего пользования! – говорит.

РУМЯНЦЕВ: Сегодня начальник ставил мне научно-производственную задачу. Это происходило в его кабинете, выходящем эркером на проспект. В эркере на мраморной черной колонне стоял бюст Гомера, тоже мраморный, но белый. Гомер смотрел куда-то вдаль слепыми глазами. На стене висела карта страны, разрисованная непонятными значками, сгрудившимися на Востоке.

На письменном столе – перекидной календарь, телефоны. Сбоку – устройство селекторной связи.

Сергей Ефимович, вооружившись указкой, стоял возле карты, как учитель географии.

– …Наша отрасль – новая, растущая. Быстро растущая. Как видите, Петр Васильевич, основная масса предприятий расположена в Восточной Сибири. Далеко… – он обвел указкой значительную часть Якутии. – Наша задача – обеспечить отрасль обоснованными рекомендациями в области научной организации труда и создать автоматизированную систему управления отраслью. Системой будете заниматься вы.

– Один? – спросил я, глядя на бескрайние просторы Якутии.

– Почему один? Когда поставим вычислительную машину, у вас будет своя программистка. Вот съедут соседи, тогда мы развернемся!

В коридоре раздался крик: «И яичек захвати десятка два! – Ладно, захвачу…»

– Почему же они не съезжают? – спросил я.

– Не всё сразу. Очень многие уже выехали. В этой комнате, например, жил известный литературовед. Да вы его знаете… Забыл фамилию. Он занимался Вольтером, – указал он на Гомера.

– Разве это не Гомер? – спросил я.

– Да в этом ли суть? – воскликнул Шляхман. – Главное, он уехал, выполнил распоряжение исполкома. Молодец! Вольтера, правда, оставил нам, он прикручен намертво.

– А остальные?

– Тянут, – огорченно констатировал начальник. – У каждого свои причины. А мы ждать не можем, надо разворачивать работу. Отрасль должна трудиться по науке!

В коридоре снова послышались голоса: «Никто не видел плана социалистического развития? – Он в кухне, под супом…»

– Сергей Ефимович, а чем занимается отрасль? – спросил я.

– Видите ли, вопрос непростой, – замялся он. – Но я узнаю. Я непременно узнаю и скажу вам… Производим, надо полагать. Или строим… В крайнем случае, добываем. Но суть-то не в этом! Везде люди, которыми надо управлять научно… Я вам советую не обращать внимания на досадные мелочи, а сразу же включаться в работу. Сейчас будем думать, как мы вас посадим.

– Посадим? – вздрогнул я.

– Я имею в виду рабочее место, – улыбнулся он.

Сергей Ефимович щелкнул селектором и сказал в микрофон:

– Горгона Михайловна, зайдите, пожалуйста.

– Я не Горгона Михайловна, я Виктория Львовна, – раздался голос динамика. – Все равно зайти?

– Нет, не надо. Извините! – он переключил тумблер. – Горгона Михайловна?

– Я.

– Зайдите ко мне, пожалуйста, – начальник отключил селектор и объяснил: – Селектор провели во все комнаты. Видите, что получается.

ГОРГОНА МИХАЙЛОВНА: Я захватила блокнот и сверточек для Катеньки. Единственная моя отрада. Дочка моя была бы сейчас такой, если бы… Вышла в коридор. Надо проверить ванную. Вошла туда – никого. Дотронулась рукою до колонки. Теплая. Значит, опять кто-то мылся.

Открыла дверь к Виктории Львовне. Так и есть! Сидят Ксения Дмитриевна и Виктория Львовна, вяжут макраме. Ксения вскочила.

– Я на минутку зашла…

Да такое макраме год надо вязать! Я молча закрыла дверь, пошла дальше.

В прихожей тихо. Анна Семеновна дремлет, Катя развешивает пеленки. Я подошла к ней, говорю шепотом:

– Катюша, это от меня Митеньке, – сую сверток со слюнявчиками.

– Ой, что вы… – смутилась, развернула сверток.

– Дома! Дома! Спрячьте! – сую ей слюнявчик в руки. Не дай Бог, кто из наших увидит.

Приняла строгий вид и вошла к начальнику.

РУМЯНЦЕВ: Появилась Горгона с блокнотом.

– Слушаю вас.

– Садитесь, пожалуйста… Как вы думаете, где мы разместим Петра Васильевича?

– Этот вопрос мне спать не дает, – с горечью, сказала она. – Ни у вас, ни у меня, сами понимаете… У женщин тесно, потом они непрерывно что-нибудь меряют, будут стесняться…

– Измерения? С помощью чего? – не понял Шляхман.

– Колготки они меряют и юбки, Сергей Ефимович! Им Сабурова приносит. Я борюсь.