Выйти замуж не напасть, или Оно нам надо? Рыбицкая Марина

Состояние было… его в нашей стране культурно называют «нестоянием», а я бы выразилась гораздо точнее: состояние одновременного лежания, ползания и загибания.

– Сколько я вчера выхлебала, что так хреново? – пожаловалась, пытаясь подтянуть руку к голове и проверить на предмет ее, головы, наличия. А то все может статься: потеряла где-нибудь по дороге, а болит как остаточное явление, навроде ампутированной конечности. – У-у-у, гадство! Почему когда пьешь – тебе хорошо, а когда прекращаешь – сразу плохо? Ой, как же мне дурно!

Дьвольскими происками рука намертво прилипла к телу и не желала подниматься выше, к руководящему и управляющему органу. Странное явление. Кроме того, еще и дискомфорт какой-то, шевелиться тяжело и неудобно…

Черт! Черепушка трещит так, что сил моих дамских нет… Вот бы какая-нибудь зараза из чувства сострадания принесла хоть что-нибудь от головы. Гильотина в этот список не входит. Да не могу я сейчас сама ничего сделать! Чувство такое, что, ежели сейчас нафеячу, потом крупно пожалею. Очень крупно. Прямо-таки по-взрослому.

Еще немного полежала, поплакалась себе на отвратительное самочувствие, плохую погоду и прилипшего к хвосту слона… Тут организм деликатно намекнул на некоторые неотложные потребности: сначала принять воду внутрь, а потом вывести ее наружу или можно наоборот. В любом порядке. Количество скопившейся жидкости немилосердно било в голову, и ее напор зашкаливал… Если вентиль сорвет… м-дя…

– Раз… Два… Три… – На счет «три» открыла глаза и сразу была неприятно удивлена.

Это какой местный извращенец принял меня за копченый окорок или вареную колбасу? Почему, начиная от шеи, я плотно перемотана толстой бечевкой? Они что, думают – я гусеница и из этого пенькового кокона вылупится бабочка? Угу. Вылупится. Анаконда! Без проблем.

– Мне не нравится продукт вашего народного промысла: по стилю к глазам не подходит! Дизайн у комбинезончика подкачал! – прокомментировала свое отношение к милому гостеприимству. Попробовала поворочаться. С трудом скинула туго спеленатые ноги с лавки и кое-как села, прислонившись к стене.

– Ну и как эти веревки снять? Мне отчего-то подобные экстравагантные украшения не по вкусу! – Подергалась из стороны в сторону. Добилась одного: уподобилась ваньке-встаньке. «Упала – встала, упала – встала»… Однообразно, утомительно и болезненно.

– Вот кто тут такой радикальный? – возмутилась творимым произволом и мгновенно придумала название для новой партии освобождения: РОК. Расшифровывается очень просто: РУКИ ОТОРВУ КОЗЛАМ!

– Нет! Вот мужики пошли! Вместо того чтоб к девушке с цветами, они с веревками прутся! – ворчала непрерывно, поняв, что освободиться самой дело бесполезное. Заодно и возмущалась всем, что в голову приходило, а приходило в нее сейчас многое (видимо, где-то не на шутку прорвало плотину): – Ну где, скажите мне, где золотой век рыцарства? Когда ОН, такой весь из себя укомплектованный, приезжает к НЕЙ на белом коне с романтическими намерениями, задорно бренча металлоломом, а она, вся из себя такая воздушная и томная… А если ОНА кочевряжится, тогда железным кулаком по кумполу – и все равно романтика. Эх, мельчают мужики, мельчают! Каждая уважающая себя девушка ждет принца на белом коне, а приезжает король. Голый, пьяный и на телеге. О времена, о нравы!

В связи с интоксикацией, охлаждением и обезвоживанием начались галлюцинации. Прервав заумные размышления, влез очухавшийся мозг:

– Тьфу ты! Как всегда с бодуна на философию потянуло. Лучше бы выяснила, где находишься.

– Где-где, явно не дома! А где у нас дом?

– Хватит! Быстро пришла в себя и оценила обстановку!

– Да было б что оценивать! Маленькая, темная, холодная, сырая, вонючая каморка без окон с одной бронированной дверью. Еще вопросы есть?

– Есть! Как выбираться будешь?

– Фиг его знает! Еще немного в этом вытрезвителе полежу, может, и придумаю что-нибудь. А пока, глас алкогольной интоксикации организма, свали и не отсвечивай! Без тебя тошно.

В общем, подробно сообщив надоеде, что у меня голова не казенная и в данный момент она напрягаться неспособна, потому как безбожно раскалывается… Заодно прокомментировав ему же в лицах внезапное раздвоение личности и отсутствие на горизонте службы спасения, я уж было собралась мирно покемарить на бухтах веревок, как вдруг увидела мышь и заверещала со всей мочи:

– Мышь!!! Спасите!!!

Ну не люблю я грызунов! Не перевариваю! Понимаю, что меня никто не заставляет их есть заместо шашлыков, но почему-то мой желудок каждый раз при виде этого мерзкого серого млекопитающего сжимается и начинает скручиваться в узел. А мне и так плохо. Нет! Мне не просто худо – мне хуже некуда!

Пока я таким манером продувала отнюдь не чахлые легкие, в дверь с трудом просочились четыре громадных волосатых мужика (в трезвом виде я таких обхожу за километр, в пьяном – за два!), зажимая уши руками.

С перепугу я сразу умолкла. Так вот, лохматые громилы дружно позыркали на меня (весьма недобро, я бы даже сказала – плотоядно), посовещались между собой и…

– Вы кто? – проявила я факирские чудеса вежливости, пока меня приспосабливали под мышкой. Кстати, очень неудачно и неудобно. Сегодня какой-то день сплошных «не»! Кровавая пятница. Или нет! Наверно, к дикарям из понедельника попала. Ну про которых Миронов так проникновенно в «Бриллиантовой руке» пел.

Жутковатые дядечки мои призывы к мирному урегулированию прослушали и представиться не сочли нужным, зато куда-то поволокли.

– Да не трясите вы так интенсивно хрупкую похмельную девушку! У меня и так башка трещит! – информировала я своих носильщиков, но меня преспокойно и дальше игнорировали, наоборот – словно назло, ощутимо тряхнули пару разочков. Я заткнулась и больше своим здоровьем не рисковала. Только поменяла цвет лица с нежно-салатового на злобно-розовый. Откуда я знаю свой цвет без зеркала? А считайте – интуиция!

Мальчики, видимо, соскучились по детству и тащили меня по темному коридору, потряхивая как погремушку. Не наигрались, блин, еще!

Сделав в голове несчастной «гусеницы» по дороге «гоголь-моголь», меня дотащили до какого-то шикарного зала. Судя по всему – приемного или главного. Размеры подходящие, на стенах, как везде принято, тряпочки полуистлевшие. Наверно, трофеи всех войн трех тысячелетий. Назначение или, вернее, – определение некоторых из них… простите за тавтологию – определению не поддавалась. Тайна, понимаешь, покрытая мраком… Эх, философское у меня настроение… Может, сопровождающим Эммануила Канта на досуге процитировать? Будем совместно решать задачи, искать ответы на вопросы: «Что я могу знать?», «Что я должна делать?» и «На что я смею надеяться?»… Оч-чень актуальные, кстати… Особенно последний… Что-то там еще такое заумное было… Ага, поищем трансцендентальное единство апперцепции… Под занавес застолбим глобальнейшее направление философской мысли: «Что есть человек?» А если учесть тот простой факт, что людей в этом мире отродясь не бывало… Или, может, все-таки пощадить их неокрепшую средневековую психику и обойтись Франклом с его экзистенциальным психоанализом?..

Вот, а говорят – милосердие мне несвойственно!

Я-то их пожалела. А они меня – нет!

Притащили меня, несчастную, на всю голову больную, и примотали к стулу. Мало того, они вокруг стула кривую фигуру начертили, соли килограммов двадцать по окружности насыпали и амулеты вдоль нее стеночкой разложили. Кроме магической ограды мужики изобразили смертников и рассредоточились за баррикадой из амулетов. Крутизна, блин! Сразу хочется себя зауважать со страшной силой!

Только я открыла рот, чтобы спросить: за что такие почести? – как двери в зал распахнулись и вошли трое в богатой одежде. «Все в меху, и нос в пуху». Это уже стеб!

Для них поставили три роскошных кресла с высокими спинками. И тут я все же соизволила открыть рот, потому что страшно обиделась:

– Странные у вас понятия о гостеприимстве. Даму на жесткий стул и веревками к нему примотать. Это чтобы не сбежала?

– Молчать! – рявкнул один из троицы. Высокий, среднего возраста, с ранней сединой на шатенистых висках. Глаза волчьи, злю-ущие… посмотришь в них, так скажешь, что не он, а я его бабушку из «Красной Шапочки» съела. А он типа охотник-мститель. Ага. Сражается за родину.

Второй, пепельный северянин… высокорослый зажигательный швед… вот кого-то он мне смутно напомнил. Уловив нервное движение шеи, я почти на автопилоте догадалась: это вчерашний кавалер, элегантный как «Лада-Калина». Ага: пепельный пепелац – а что? Звучит!

Третий – бритый до синевы сухощавый старик с узким лицом и пронзительным взглядом сборщика налогов. Поверх кафтана, богато отороченного куньим мехом, толстенная золотая цепь. Даже не цепь – натуральная цепура, как у «братков» в зловещие девяностые. В присутствии таких, как он, не говорят вслух: «С босого постолы не снимешь!» Этот снимет! Догонит – и еще разика три снимет. Чтоб другим неповадно было.

Все расселись. Помолчали. Глаза бешеные. У всех. Один, тот, что слева, даже зубы продемонстрировал. А я… А что я? Оценила: хороший у них стоматолог.

Побуравив меня гляделками, троица начала вполголоса переговариваться и спорить, а я усиленно пыталась понять, каким образом здесь оказалась: последнее, что помню, как с Веней пили и дракон прилетел… а потом как отрезало.

Мои самобичевания прервал громкий вопль старика:

– Ее нужно убить!!!

Вот так сразу, без прелюдии? А поговорить?

– Возможно, – согласился шатен. – Но кто будет исправлять то, что эта… фрау… натворила?

Мама!!! Я ночью опять оторвалась? И какой ущерб? Может, я им просто все стекла переколотила? Мм… Нет, не похоже. Из-за окон так не бесятся.

– С основными расами связываться очень опасно! – осторожно вклинился «пепелац», поглядывая на меня с интересом. Если это чисто гастрономически, то у мужика странный, я бы даже заметила, ненормальный вкус – пристрастие к сине-бройлерным лежалым дамочкам.

– Господа, – попыталась высказать свою точку зрения, – можно кричать чуть потише? Благодарю вас!

И что я такого крамольного сказала? Первый оратор развернулся в мою сторону и заорал еще громче и притом крайне невнятно. Нет, общий смысл-то все равно проглядывал: типа ему все фиолетово и он родину продаст, но мне отомстит.

Впечатлилась, застыдилась и сообщила:

– Молчу-молчу…

После моей реплики мужика с места как ветром сдуло. Подлетел ко мне, навис и давай гипнотизировать. Ага-ага. Меня… похмельную… Смешно!

Да у меня, кроме выхлопа метров в надцать, в организме больше никаких живых существ типа разума не сохранилось. Ой! Вот зачем на меня с таким бешенством слюной капать? Брр, сплошная антисанитария!

Старательно сохраняя на лице благожелательное выражение, попыталась отъехать от источника заразы вместе со стулом. Не удалось. Любопытно, у него прививки против бешенства есть? Спрашивать бессмысленно – трупу без разницы: есть у него бешенство или нет. По мужику видно – точно убьет. Угу. Либо шею сломает, либо голову отгрызет.

– «Прощайте, скалистые горы!..»[16] – заявила я, зажмуривая глазки, чтоб, значит, перед смертью видеть только прекрасное. В мое понятие прекрасного созерцание чужой перекошенной хари не входило.

Пока я про себя дотошно перечисляла, с кем хочу попрощаться и кому бы сказала «пару ласковых» слов, раздался звук громко брякнувшей двери вместе с обваливающейся пластами штукатуркой. Естественно, я на всякий случай тут же передумала прощаться. Мысленно скомкала длинный список кандидатов на мое предсмертное послание и закинула комочек в дальний угол. Когда я распахнула глаза, то с изумлением увидела стоящего предо мной белоснежного оскаленного каргаала. Сильван?..

Охотник за Красной Шапочкой – тьфу ты! – Злой Серый Волк от меня поспешно отодвинулся, вроде как не при делах. Ну-ну! Меня главную военную тайну блюсти никто не подписывал и бочкой варенья с коробкой печенья не подмазывал… Набежала голодная слюна. Ладно, так и быть, согласна поделиться каким-нибудь мелким секретом за большую кружку дымящегося куриного бульона с белым сухариком.

Троица сорвалась со своих мест и начала перед каргаалом выделывать ритуальные танцы. А они за ушком ее почесать не хотят? Чтобы хищник им полруки оттяпал? Ну это я так, в качестве ма-аленького рацпредложения… Зверя окутало молочной дымкой… красивый спецэффект!.. Из нее (дымки) вышла… девушка. Все, пить надо меньше! Здравствуй, белочка! «Ave, Caesar, morituri te salutant!»[17]

Когда через пару минут я с опаской открыла один глаз, а потом и второй – ничего не изменилось. Рядом стояла эффектная платиновая блондинка с теплой улыбкой и янтарно-желтыми глазами. Родными. Узнаваемыми. Глазами нашей Сильван.

Богатое серебристо-серое платье с кружевными рукавами-паутинками тонко оттеняло ее изысканную и необычную красоту. Пальцы удлиненной формы и гордый постав головы подчеркивали врожденный аристократизм. На лбу над бровями играло красками серебристо-золотистое украшение. На висках и верхней части скул серебряным инеем вилась тонкая художественная татуировка.

И эта худенькая, словно тростинка, женственно-элегантная дама с манерами правительницы – мой ручной каргаал?! Как страшно жить!

Сильван коршунами окружила троица мужиков и стала ей что-то горячо объяснять, тыкая в моем направлении волосатыми пальцами. Им никто не говорил, что тыкать пальцами в девушку некультурно? Наконец у кого-то проснулась от зимней спячки здравая мысль, и это был пепельноволосый. Он мне даже местами нравиться начал. Но только местами! Так вот, он щелкнул пальцами, привлекая внимание бдительно зыркающих по сторонам охранников, и приказал меня развязать.

Распутывали меня до-олго. Чему удивляться: намотали на чахлую девушку пеньки от всей щедрой богатырской души! Ага. И скудного ума. Я собралась было подойти к Сильван поздороваться, но меня остановили. Дальше все оказалось чудесатей и чудесатей.

– Подождите! – Это подал голос «пепелац». Кстати, заметно пригашенный. – Сейчас придет наш шаман и выпустит вас из заговоренного круга соли.

Это он про те соляные залежи, что они посреди зала учинили? А я было решила, что это у них соляная распродажа. Два килограмма по цене одного. Самовывозом.

– Да я сама могу! – пожалела я дедушку-шамана. Таскайся тут из-за таких, как моя скромная персона, туда-сюда… небось у бедняги косточки старческие ноют! И вышла под аккомпанемент лязгнувших челюстей.

– Чего случилось-то? – не поняла я ажиотажа.

– Ничего особенного, – легко подошла ко мне Сильван в человеческой ипостаси. Откинув со лба белые волосы, хитро сощурила желтые глаза. – Если не считать одной мелочи: из сакрального круга, укрепленного защитной магией, никому, кроме оборотней, ходу нет.

– А-а-а! – протянула я с понятием, глубоко задумавшись, каким же местом я отношусь к популяции оборотней. Как всегда, выходило, что копчиком.

– Ну привет, любезная сестренка! – заявила Сильван, ласково обнимая меня.

– И тебе не хворать, – осторожно ответила, стоя столбом и абсолютно не понимая, как себя вести.

Девушка рассмеялась:

– И давно ты вежливости научилась?

– С недавнего времени, – тихо оскорбилась я. В свою очередь поинтересовалась: – Зачем нужно было скрываться?

Пожав плечами, оборотень смущенно пояснила:

– Извини, так уж получилось. Сначала сил не было, да и осторожничала. Потом – стало интересно за вами наблюдать, а кошку вы меньше стеснялись. – Широко улыбнулась. – Прекращай дуться и шагом марш в ванную!

– Спасительница! – возрадовалась я первой хорошей новости и выскочила за дверь.

В коридоре я мгновенно попала в жадные лапы охочих до чужого тела служанок и была практически унесена в купальню. После некоторого количества процедур, сопровождаемых визгом, писком и руганью, меня вымыли, причесали и одели.

Хи-хи! Видел бы кто из демонов, как оборотнихи рассматривали их ритуальное платьице! Войны не миновать! Гы-гы! А если демонам еще и рассказать, как двумя пальцами реликвию выносили на помойку, то тут – либо всеобщее харакири, или опять-таки всеобщий «банзай»!

Голова у меня больше не болела после вливания в мой распоясавшийся организм пары кружек с травяным отваром. От первого напитка я искала глаза по всей купальне и сочувствовала Гуффи… Зато перестала болеть голова. От второй дозы – глаза были на месте, но ушами пошел пар и прибавилось энергии. Правда, когда меня сняли с верхней лепнины и домыли, прошло часа два лишних…

Глядя на свою царственную персону в зеркало после банных процедур, я чувствовала себя просто заново родившейся. Шелковая туника мягко облегала, подчеркивая нужные изгибы. Свободные брючки нигде не жали и приятно холодили разгоряченное тело…

Сильван тихо подошла со спины, насмешливо улыбнулась, одобрительно разглядывая вашу покорную слугу, и полюбопытствовала:

– Ну что, пришла в себя? Никогда не думала, что обзаведусь сестрой – пьяницей и дебоширкой.

– Ты о чем? – захлопала я в недоумении ресницами.

– Понятно! Ты хоть помнишь, что вчера было? – невинно справилась оборотень, делая приглашающий жест следовать за собой.

Она привела меня в уютную гостиную с камином. Я даже удивилась: откуда у оборотней такие родственные с дроу понятия о цивилизации? Налив в чашки пахучий травяной отвар, девушка-кошка спросила еще раз:

– Так до какого момента твоя память была жива?

Огорченно вздохнув, я честно призналась:

– Кое-что помню. Частично.

– И когда твое «частично» заканчивается?

– Когда прилетел дракон.

Сильван громко захихикала. Вскоре она, не сдерживаясь, уже ржала в полный голос. Еле выдавила из себя:

– А я-то думаю, отчего ты такая спокойная?! А ты, оказывается, самого главного не помнишь! Слушай. Я как раз почти к тому моменту успела, все же Закэри летает быстрее, чем я бегаю. – И добавила, мечтательно прикрыв свои глазищи: – Какой мужчина!

– Кто? – опешила я от такого стремительного перехода к личностям.

– Зак, конечно! – пояснила она.

Одним больше, одним меньше… Мне было не жалко, и я щедро поделилась:

– Чудненько, вот и бери его себе!

– А ты думаешь, откажусь? Конечно, возьму! – откликнулась женщина-каргаал. – Слушай, ты мне клыки не заговаривай! Значит, так: ты вчера споила Горного Короля, который тебя удочерил. Результат: ты теперь в правящем клане дворфов, но без права наследования. Потом ты в состоянии затмения решила, что тебе одного дворфа и одного дракона для разборок маловато, поэтому ты немедленно пригласила своего дроу и покойного демона, высказав им все свои претензии…

– Да? – испуганно спросила я, подавляя позорное желание заползти под кровать от испытываемого жгучего стыда.

– …Потом ты пыталась погонять их королевской секирой, называя символ власти милой вещичкой. Затем ты предложила дворфу устроить конкурс на место твоего мужа, для этого требовалось всего-навсего раздеться догола и походить перед вами… Судя по твоим объяснениям, – заметила Сильван, – при этом нужно было еще покачивать бедрами. Этого тебе тоже показалось недостаточно, и ты собралась продавать на это представление билеты. Мне продолжать, а то ты как-то бледно выглядишь?

Конечно, бледно! К тому же по тону Сильван очень похоже, что еще далеко не конец. Но правду лучше все-таки знать, и я покаянно кивнула, соглашаясь слушать о своих выходках дальше.

– Ты попыталась устроить танцы, потом спеть, но тебя и это не устроило. Тогда ты маханула с края пещеры вниз, каким-то чудом обернулась птицей и улетела куда глаза глядят. Глаза у тебя глядели в сторону моего королевства, и приземлилась ты прямиком на границе, – продолжила расписывать мои подвиги Сильван, но вдруг остановилась и осведомилась: – Кто такой Винни Пух?

– Плюшевый медведь из детской сказки, – машинально ответила я. Следом удивленно переспросила: – А при чем здесь Винни Пух?

– Значит, медведь… – протянула каргаал. – Знаешь, твоя логика не поддается никакому разумному объяснению. Когда мои стражи попытались тебя притащить во дворец, ты сильно обиделась на всех мужиков, крича, чтобы тебя оставили в покое, и начала обстреливать их фаерболами. Через несколько минут ты залила стражей водой, потому что тебе не понравился запах паленой шерсти. После того как тебя все же отловили и попытались успокоить, ты вырастила у троих стражей рога, заявляя, что если они козлы, то это должно быть видно всем! Напоследок, перед тем как окончательно отключиться, ты наградила моего старшину пятачком и хвостиком крючком: видите ли, у тебя ностальгия по Винни Пуху образовалась.

Я с ужасом смотрела на Сильван и не могла поверить:

– Это все я?

Она хмыкнула:

– А ты сомневаешься? Нет, я понимаю: пять лет без художеств – это много. Но, может, не стоило так кардинально? Кстати, хочу тебя предупредить: не позднее завтрашнего утра эта троица сюда явится, и кому-то… я даже знаю – кому, кру-упно не поздоровится.

У меня началась настоящая паника.

– Сильван, может, ты предоставишь мне политическое убежище, а? Мне чрезвычайно понравилась та чудная комнатка с бронированной дверью. Ну пожалуйста!

– Нет, дорогая моя! На растерзание тебя я, конечно, им не отдам, но разбираться со своими мужиками будешь сама! – отрезала Сильван.

Клац-клац-клац! – Я от страха застучала зубами.

Кошка взглянула на мое вновь позеленевшее лицо и смягчилась:

– Да не переживай ты так! Дракон от тебя еще в пещере отказался, видно было, что ты произвела на него неизгладимое впечатление… А с демоном Дарниэль сам разобрался. По-дровски. Так что объясняться тебе придется только со своим мужем, а он, я думаю, простит любимой что угодно: больно уж счастливая у него физиономия в пещере была. И не забудь снять брачные браслеты демона!

Меня отпустило: все же один – не трое. Уболтаю…

Каргаал продолжила читать нотацию:

– Ну когда ты угомонишься? У тебя сын…

– Два, – перебила я ее.

– Что «два»? – не поняла Сильван.

Мне пришлось уточнить:

– Два сына.

– Неужели Габриэль постарался? – опешила Сильван. Зарычала: – Вот подлец! – И, дождавшись моего кивка, заметила: – Как ты везде успеваешь?

Как-как, вот так! И я рассказала ей о своей догадке по поводу пророчества.

Каргаал задумалась:

– А ты знаешь, очень даже может быть. И что ты собираешься делать?

В ответ я буркнула:

– Ты лучше спроси меня, что я не планирую делать. Например, не стану напрашиваться ко всем оставшимся расам на чашечку кофе с вытекающими оттуда взрыво– и родоопасными последствиями. А если честно… хочу забрать детей и разобраться со своей жизнью.

– Надеюсь, – вздохнула оборотень. Взглянула на меня повеселевшими глазами и невинно поинтересовалась: – Что с рогами и пятачком делать будем?

«С рогами?.. Ой, мама! Я и забыла!» Мне стало очень стыдно.

– Конечно, могу потом попробовать, но за результат не ручаюсь…

– Пошли! – хлопнула по подлокотникам кресла Сильван и гибко поднялась.

– Сейчас? – испугалась я, испытывая мучительную неуверенность в собственных силах.

– А зачем откладывать? – подняла брови кошка-оборотень. – Какая разница – сегодня или завтра? А мужчинам будет… гм-гм… приятно…

– Да-а? – весьма засомневалась, что мужчинам будет так уж приятно меня лицезреть повторно. И еще более сомнительная приятность для них поработать лабораторными крысами при косорукой магичке.

Мы пришли в небольшую комнату при караулке, где сидели в тоскливом ожидании мои вчерашние жертвы. Захотелось провалиться сквозь землю. Три раза. Честное слово!

В принципе все получилось. Не с первого раза, правда. Слава богу, мужики попались закаленные и с крепкими нервами. Другие бы уже поседели от моих экспериментов, а эти ничего, хорошо держались. Заикались после немного и на двух ногах неуверенно стояли, но то мелочи.

Перед любителем Красных Шапочек, назвавшимся герром Роланом, я расшаркивалась в два раза дольше, чем перед остальными. Оказывается, я ему престиж подорвала. Пожертвовала мужику пеньюар в розочках с барского плеча и застежки убрала! Цельнолитой скафандр получился. Еле с него содрали. Какой ужас!

Мы проговорили с Сильван всю ночь. Она твердила из раза в раз: мне требуется якорь. Дескать, хоть кому-то нужно держать меня в руках, и этим кем-то берется стать она, потому как прочие кандидаты на это не способны в силу слабости к чьей-то смазливой мордахе. И хотя она, Сильван, меня тоже очень любит, но мозги вправлять, пусть ласково и любя, обязательно будет.

Да пусть попробует, мне не жалко… Я только «за», если она у меня в черепушке мозги в момент «вожжи под хвостом» найдет. Это будет чудо!

Для временного проживания мне предоставили шикарную спальню в стиле «фигвам». Это я про индейскую хижину. Куча шкур на стенах, на полу, на кровати и под кроватью. Жуть какая-то. Паноптикум. Мне оскаленные морды в страшном сне мерещиться будут.

Спать не хотелось… В голове бродило столько разных мыслей. Моя жизнь коренным образом изменилась. Изменилась и я. Но смогут ли меня такую принять мои друзья? И… Дар.

Решив подышать свежим воздухом, вылезла из окна (благо первый этаж) и пошла шастать по округе. Места красивые – дворец посреди леса стоит. Лепота!

Набродившись, уже собралась возвращаться, и вдруг меня как током дернуло. Почувствовав напряженный взгляд в спину, я обернулась и увидела Дара. Муж стоял, прислонившись плечом к дереву, и молча смотрел на меня. Сердце на секунду замерло, пропуская удар, и понеслось вскачь. В глаза бросилась широкая седая прядь на темени и правом виске.

…Я думала, мне хуже всех?! Беспробудная эгоистка. Бедный мой, как же тебе досталось… Господи, я и забыла, какие синие у Дарниэля глаза!

Мы стояли и смотрели друг на друга, каждый боялся сделать шаг навстречу. Не выдержав, первой сорвалась и, всхлипывая, понеслась к мужу. Дар поймал меня, обнял, закружил и поцеловал. И словно исчезли пять страшных лет, будто не было долгой разлуки. Уходили прочь боль, горечь, печаль. Встретились две половинки: мы снова стали одним целым.

Я безумно соскучилась по тебе, мой Дар, мой подарок судьбы.

Импозантный, красивый мужчина сидел в саду и внимательно читал какую-то книгу. Он настолько увлекся чтением, что пропустил приход очаровательной худенькой женщины, принесшей ему поднос с чаем.

– Чем ты так занят, дорогой? – раздался мелодичный чарующий голос.

Мужчина оторвался от книги и пояснил:

– Ищу способ извлечения шила из седалищного места одной юной девушки.

– Боюсь, это невозможно, – вздохнула женщина, расставляя чашки с блюдцами и тарелки с выпечкой.

– Почему? – изогнул правую бровь собеседник и вопросительно воззрился на нее.

– Потому что наследственность не лечится, – объяснила женщина, усаживаясь в кресло, стоящее напротив и поправляя медового цвета прядь.

– Наверно, ты права, – согласился мужчина и отложил в сторону «Воспитание по доктору Шоку».

Супруги принялись чаевничать и обсуждать проблемы генетики.