Сборник рефератов по истории. 10 класс Коллектив авторов

ТЕМА 1. ВО ЧТО ВЕРИЛИ ВОСТОЧНЫЕ СЛАВЯНЕ?

Введение

1. Вера наших праотцов

2. С чего все начиналось

3. Деревенская изба как осколок языческой веры

4. Литературные источники Русской веры. «Книга Велеса» – священное писание или фальшивка?

Заключение

Список литературы

Перешагнув в двадцать первый век, человек, оглянись на прошлое своей страны. Быть может, в нем ты увидишь многое, что поможет тебе другими глазами взглянуть на предков, подскажет, как приблизиться к природе, заставит гордиться собой и своим народом.

Технический прогресс, которого мы так стремительно добивались, о котором так страстно мечтали, семимильными шагами движется вперед, уводя нас все дальше от наших корней, от природы, от наших предков. Можно долго описывать, хорошо это или плохо. Можно задаваться вопросом: приобретая новое, не теряем ли мы большего? Возможно. Однако отвечать на эти вопросы каждый человек должен для себя сам. Задачей же этого реферата является простое ознакомление читателя с истоками славянской веры, берущей свое начало многие тысячелетия назад.

Еще Михаил Васильевич Ломоносов в своей «Древней российской истории» говорил, что мощь и величие славянских племен начались «за многие веки до разорения Трои». Да и самих троянцев Ломоносов относил к славянам-венедам. А в наше время в юго-восточной части Турции археологи нашли надгробную плиту с надписью на русском языке: «Схован здесь Никифор Одуев, сын ковпаков коведанец». И ничего особенного в этой плите не было бы, если бы не время ее изготовления – VI в. до нашей эры. Выходит, предки славян, скифы, имели возможность передвигаться на огромные расстояния и пользовались своей письменностью? Возможно ли это?

Вновь вернемся к раскопкам археологов. Южный Урал, 80-е гг. ХХ столетия. Недалеко от города Аркаим ученые обнаружили славянское поселение с астрономической обсерваторией, действовавшей за три тысячелетия до Рождества Христова[1].

Подобные свидетельства былой мощи славян заставляют пристальнее взглянуть на их историю, обычаи, быт и, безусловно, веру. Вера для первобытного человека – то движущее звено, которое заставляло развиваться культуру, формировало сознание, руководило всеми действиями от рождения до самой смерти каждого человека. Попробуем остановиться на ней подробнее и понять, чем жили русские люди на заре своего существования.

История славян – а тогда еще скифов – берет свое начало в глубокой древности. Несколько тысяч лет назад по всей Евразии проживали племена, основными источниками пропитания которых были охота, рыболовство и сбор дикорастущих съедобных растений. Человек полностью зависел от природы. Не будет охоты – не будет еды. Непогода, болезнь, элементарное отсутствие удачи приводили к тяжелым временам и голоду. Трудно было понять причины возникновения молнии, ливня, пожара, засухи. Трудно было совладать с этими стихиями. Человеку приходилось принимать их как должное, примиряться и поклоняться.

Так появились первые боги. Они мало походили на современных богов. Солнце и луна, ветер, вода и камни наделялись природными силами добра и зла. Люди поклонялись силам природы. Камень или дерево, чем-либо выделившиеся на общем фоне, могли вполне сойти за истукана или кумира, которому можно было поклоняться как самому настоящему божеству. Это потом из буйства стихий родятся «очеловеченные» боги, образом своим подобные людям. Такими являются Семаргл – Огнебог и божий ветер Стрибог.

«И тогда одна искра малая на Сыру Землю-матушку падала. И от искорки занялась Земля. И родился тот час в вихре огненном, в очищающем, яростном пламени светозарный и ясный Семаргл – Огнебог. Ярый бог, словно Солнце Красное озаряет он всю Вселенную. И завыли тогда ветры буйные, и родился тогда в вихре яростном божий ветер – могучий Сварожич – Стрибог»[2].

Но поклонение богам, которых люди никогда не видели, начнется потом. Первоначально же одновременно с обожествлением неживой природы происходило возведение в тотем животных, внушавших уважение. Тотемное животное[3] – это опасный хищник и в то же время желанная добыча.

Медведь, волк, бык более других пользовались почетом и поклонением. Особенно медведь, поскольку он был и остается самым крупным хищником евразийской фауны. Отголоски прошлых верований можно проследить в русских народных сказках о животных. Они считаются самыми древними из существующих в русском фольклоре. Практически невозможно встретить сказку такого плана, в которой не фигурировал бы медведь. Да и в волшебных сказках это животное нередко встречается. Причем далеко не всегда оно оказывается злым хищником. Зачастую медведь – добрый и справедливый помощник.

О культе медведя у наших предков свидетельствуют многие археологические находки в славянских курганах Верхнего Поволжья и Приладожья – в первую очередь это ритуальные захоронения медведя, находки медвежьих лап, амулеты из когтей медведя. Существовало мнение, что медвежьи лапы, вывешенные на конюшнях или в загонах для скота, охраняют скот от диких хищников.

С развитием первобытного сознания тотемное животное медведь перерастал в более высокий ранг богов, перевоплощаясь в бога богатства и благополучия Велеса. В изображении этого древнего божества от предшественника осталась только медвежья голова, в остальном же он полностью схож с человеком. Но еще долгое время, вплоть до двадцатого века, в некоторых селах российской глубинки во дворах вывешивалась медвежья лапа, суеверно называвшаяся «скотьим богом».

Переход от добывания пищи охотой к земледелию привнес значительные перемены в уклад жизни предков славян. Изменились приоритеты не только на земле, но и на небе. Медведь перестал быть столь необходимой добычей, без которой наступал голод, а порою и смерть. Его практически полностью заместило собою домашнее животное бык. Вспомните золотого тельца, о котором упоминается в Библии. И в наше время крестьянин зовет корову кормилицей и режет ее только в крайнем случае.

Бог-бык, как и медведь, с течением времени перевоплотился в быкоголового бога с человеческим телом. Имя ему дано Дый. В некоторых племенах Велес со сменой жизненного уклада праславян изменил свою божественную сущность и стал быкоголовым богом. Как бы там ни было, но на долгие столетия новое тотемное животное заняло главенствующую позицию в славянском пантеоне богов. Вплоть до зарождения феодальной системы отношений.

Скотоводство и земледелие привели за собой возникновение излишков труда и, как следствие, социальное неравенство. Выделились сословия богатых и бедных. Особую группу составляли люди, занимавшиеся военными набегами на соседей. Такой способ наживы приносил быстрый и большой доход. К военным людям возникает особое уважение. Они не только отличались силой, умением вести бой и богатством, но также могли защитить племя во время чужого набега. Так начали появляться князья – самые опытные и храбрые воины в племени, защитой которых пользовалось все общество.

Добрый и миролюбивый бог-бык быстро отошел на второй план. Князю и его дружине больше подобало молиться и приносить жертвы грозному богу Перуну, который в гневе метал молнии на землю. Здесь прослеживается аналогия с верховным богом греков – Зевсом, и не случайно. Первобытное мышление во многом было сходно в разных племенах, даже расположенных друг от друга на далеких расстояниях. К тому же племена постоянно контактировали между собой, перенимая друг у друга обычаи, предметы быта и сюжеты мифов. Во многом поэтому имена некоторых славянских богов не дожили до наших дней. Они фигурируют в древнейших источниках под названиями греческих или римских своих эквивалентов.

Считается, что поклонение мифологическим богам на Руси прекратилось с возникновением и укреплением христианства. В те времена князь, завоевывая новые и новые племена, укреплял свое положение среди соседей. Во многом единая вера была необходима князю для того, чтобы объединить различные народы, перешедшие под его власть. Новая религия должна была служить новому государству.

Но не так-то просто искоренить в человеке то, что воспитывалось в его народе веками. Русские приняли христианство, но и старых своих богов не забыли. Вопреки борьбе христианства с «темным прошлым» народа славянская мифология продолжает жить в народных сказках, песнях, обрядах, былинах. Языческая вера ныне стала носить другое название – «суеверие».

Спрашивали ли вы когда-нибудь у кукушки о годах, отпущенных вам судьбой? Стучали ли по дереву три раза, боясь сглазить что-либо? В прежние времена существовало поверье, что по весне Дый превращается в кукушку, и тому, кто его впервые слышит, предсказывает количество оставшихся лет жизни. А вот к Перуну обращались за защитой от несчастий, стуча по дубу.

Многие христианские праздники специально были приурочены к некоторым языческим празднествам, дабы вера в единого бога прочнее укоренилась в сознании народа. В результате языческие обряды и традиции благополучно дожили до наших дней. Блины, что пекут на Масленицу, – символ славянского бога солнца Хорса, на Рождество поют колядки, песни, восхвалявшие в те давние времена рождение сына солнца Коляды. Многие древние боги трансформировались в христианских святых: Мокошь стали называть Параскевой, Велеса – Власием, Перуна – Ильей Пророком. Зачастую новые церкви строились на месте языческих капищ[4].

Постмифическую историю славян трудно назвать христианской. Этот период чаще характеризуют двоеверием. Люди, помолившись Спасителю в христианском храме, шли приносить дары языческому богу. И по сей день трудно разделить персонажей языческих от православных. Куда отнести чертей и бесов, если упоминание о них появилось задолго до возникновения христианства? Как понять древние заговоры, в которых фигурирует Христос?

Вера, сумевшая прожить многие тысячелетия и сохраниться, несмотря на многовековое гонение, достойна уважения и тщательного изучения. Славянские мифы являются не меньшим памятником культуры, чем греческие. И хотя не многие письменные источники языческой веры дошли до нас, но массу сюжетов мы можем узнать из устного творчества древнего народа. Попробуем же подробнее остановиться на отдельных сюжетах славянских мифов.

«До рождения света белого тьмой кромешною был окутан мир. Был во тьме лишь Род – Прародитель наш. Род – Родник Вселенной, Отец богов. Был в начале Род заключен в яйце, был он семенем не пророщенным, был Он почкою нераскрывшейся»[5].

На заре веков (по мнению наших предков) мир пребывал в кромешной тьме. Лишь праотец всего сущего в той темноте существовал. Он был заключен в Золотое Яйцо. Имя ему Род, что значит Родитель. Первая, кого породил Род, была Любовь, Лада-матушка. (В отличие от других мифологий, в славянском представлении все начиналось с любви, а не с Хаоса.) Род силою Любви разрушил темницу, сковывавшую его. Освободившись от яйца, Род огляделся вокруг, но было темно, и он ничего не мог увидеть. Однако там, куда пал его взгляд, на небесном куполе загоралась неподвижная точка. Так появились звезды.

И родил Род царство небесное, а под ним создал поднебесное. Пуповину ж разрезал радугой, отделил Океан от небесных вод твердью каменной. Затем были порождены Земля-матушка, солнце, месяц, зори, ночи и стихии. Поскольку всему, что мы видим, был один отец, называем мы это «природой», т. е. «при Роде».

Как в христианской, так и во многих других религиях и мифах, Бог, сотворивший все сущее на земле, рождает себе сына, преемника. В греческой мифологии это Крон, или Хронос, в индийской – Кришна, в христианской – Христос, у славян в роли сына выступает Сварог.

Род вдохнул в Сварога свой могучий дух и дал ему четыре головы, чтобы все, творящееся в этом мире, замечал Сварог, чтобы ничего не могло ускользнуть от его всевидящего ока. И увидел Сварог все, что создал отец его. Только не было видно на глади морской Земли-матушки, которая по рождении своем на дно Океана осела. Опечалился тому Сварог, загрустил. Однако его всевидящее око заметило среди волн точку малую, еле видную. Точка стала приближаться, принимать различимые очертания. Это оказалась серая уточка. Спросил у уточки Сварог, не знает ли она, где земля. И оказалось, что знает. Глубоко под водой, на самом дне морском лежит Земля-матушка. По приказу Сварога уточка трижды ныряла за землею и лишь на третий раз смогла принести в клюве немного земли.

Сварог взял в руки землю, размял ее, солнце ее согрело, месяц осветил, ветры обдули. После этого бросил бог горсть в океан, но не утонула земля, а осталась плавать по волнам. Так Сварог создал Землю. Три подземных царства он в ней учинил, а чтобы земля в море не ушла опять, Род родил огромного змея Ющу (в других интерпретациях Яшу или Ящера). Суждено было Юще во веки веков держать на своих плечах ношу тяжелую.

Так закончил Сварог миротворение. Он стал хозяином земного Мира, владыкой Божьего царства.

Сварог – бог-кузнец. Неизменным атрибутом его был тяжелый молот. Когда Сварогу понадобилось создать силы светлые, свое небесное воинство, он просто ударил молотом по горючему камню Алатырю. От камня разлетелись искры во все стороны, породив бесчисленное множество богов. От искр занялся пожар по всей земле, из которого возник Семаргл-Огнебог, а от ветра, поднявшегося великим пожаром, произошел буйный бог ветров Стрибог.

Подсмотрел за действиями Сварога Черный Змей, рожденный Уточкой, и задумал подражать ему. От удара Змея Черного рассыпались черные искры по земле – так родились все темные силы.

Вот краткий перечень самых почитаемых у восточных славян богов:

Сварог – Небесный бог, Дед богов. Всемилостивый и в то же время грозный бог, который ожидает людей после смерти в небесном рае – Ирии. Сварог – небесный кузнец, он изображается с молотом в руках.

Перун – бог грозы и войны, Громовержец. Перун – грозный бог, он грозен для врагов Руси и в то же время милостив к почитающим его. Он следит за миропорядком.

Святовит – бог неба и света у западных славян.

Велес – бог скотоводства и богатства; бог мудрости; в своей хтонической ипостаси – проводник в загробный мир.

Хорс – бог Солнца, светила.

Стрибог – бог ветров. Ветры – это Стрибожьи внуки.

Чернобог и Белбог – два противоборствующих божества. Из их названий прекрасно видно, что каждый из богов из себя представляет. Белбог – добрый бог, бог справедливого суда, Чернобог – властитель темных сил.

Вышень – славянский Небесный бог (в Индии его называют Вишну).

Лада – богиня любви.

Ярило – бог весны, пробуждающейся природы, одновременно бог-воин (от его имени произошло слово «ярость»).

Даждьбог – солнечный бог, славянский Аполлон. Славяне считали себя внуками Даждьбога.

Семаргл – Огнебог, бог огня.

Помимо перечисленных богов, люди верили в великое множество полубогов, духов, а также в мифические существа, являющиеся потомками древних народов. Среди таких – лесовики, русалки, кикиморы, берегини, шишиги, анчутки, ауки и многие другие. Особое место среди них занимают домашние духи. Поскольку славянские племена были оседлыми, то изба и все, что к дому относилось, пользовалось особым вниманием и почтением. И здесь не мешало бы сказать несколько слов о русской избе и о духах, ее населявших.

Кочевой народ скифов, распавшись на многие племена, в числе которых были также славяне, закрепился на одном месте, осев на долгие времена. Оседлость глубоко укоренилась в сознании наших предков, наложив определенный отпечаток на их быт и уклад. Славянин в большей мере стал человеком домовитым, семейным. В кругу родной семьи или рода, который во многом играл роль семьи, протекала вся его жизнь. Вера, предания, интересы, быт – все связывалось с семьей, домом. Поэтому изба для славянина имела огромное значение. Изба пользовалась особым почетом, поскольку в ней могли жить души предков, а также в ней удобнее всего было совершать религиозные обряды. Немудрено, что испокон веков избу славян окружало множество верований.

Первоначально славяне селились небольшими обособленными семействами, или родами. Каждый род помещался в одном большом доме или, если семейство слишком разрасталось, в нескольких тесно поставленных друг к другу избах. Однако очаг всегда клался только в одной избе. Это объяснялось тем, что очаг должен быть единым для всех, а приготовленная на нем пища – общей. Огонь, разведенный в домашнем очаге, возводился в ранг божества, которое охраняет достаток в доме, счастье и спокойствие всех членов семьи. Родовые отношения с любовью перекладываются на огонь и очаг. Существует старинная загадка, говорящая о печи, огне и дыме через близкородственные отношения: мать толста, дочь красна, а сын под облака ушел. У очага живут духи предков.

Очаг домашний был самым почитаемым местом, от него поклонение перешло на всю избу в целом. В зависимости от того, как связывается та или иная часть избы с пенатом, очагом, настолько больший или меньший почет ей воздается.

Изба была первым языческим храмом. Сравните слова «хоромы» и «храм». У них одно происхождение. Именно в те времена, когда дом семьи служил одновременно и своеобразной церковью, жертвы славяне стали приносить, возжигая их на костре перед трапезой. По завершении же ужина принято было разбивать об пол опорожненные горшки, чтобы избавиться от всякого недостатка в доме. Возможно, отсюда берет свое начало традиция разбивать посуду на счастье.

Очищающим дымом изгоняли нечистую силу, перед очагом молились богам, при врачевании перед золою и углем произносили заговоры, по огню, золе и искрам гадали.

Широким почитанием очага, а как следствие – и избы, можно объяснить славянское гостеприимство. Считалось, что в избе, несшей на себе функцию храма, нельзя было чем-либо обидеть гостя или проявить к нему какое-то неуважение. Даже если это кровный враг, славянин обязан принять его у себя в доме со всеми почестями, а вражду разрешалось вспоминать только за пределами его стен.

С развитием человечества и трансформацией первых богов в антропоморфные[6]сущности очаг олицетворяется в дедушку-домового. У него много разных имен: домовик, постень, лизун, суседко, хозяинушка. Славяне представляли домового плотным маленьким старичком с большой седой бородой, у него короткий зипун и синяя рубаха, повязанная алым поясом. Волосы домового косматы, голос глухой и суровый, он любит браниться, употребляя при этом крепкие выражения. Любое божество, связанное со светом и теплом, представлялось у славян покрытым шерстью, как символом сохранения тепла. Так и домовой оброс мягким пушком, только около глаз и носа его лицо безволосое. Зимою, на снегу, можно было увидеть отпечатки мохнатых ног домового, а ночью он иногда поглаживал жильцов пушистой лапой. Считалось, если прикосновение было теплым и мягким, – это к добру, а холодное и щетинистое – к несчастью.

Из названия домового видно, что он – охранитель дома, его хозяин. Он живет под печкой или за нею, куда обязательно нужно класть маленькие хлебцы, чтобы задобрить хозяина. Он не боится мороза, а потому зимой ходит без шапки. Если домовой покажется в шапке – это самый печальный знак. Домовой – дух добрый, он рачительный хозяин. Если семья ему понравилась, он работает на нее со всем старанием. Но домовой порою и любит пошутить. Тогда он вредничает и шалит, причиняя неудобства. Странную склонность имеет к лошадям – любит путать им гривы, нелюбимых коней изводит. Особенно предпочитает лошадей вороной масти и темно-серой.

Все духи дома находятся в подчинении у домового. А их немалое количество: в сарае живет сарайник, в овине – овинник, на гумне – огуменник, в бане – банник, в закутке – закутник, за печкой – кикимора запечная, шишиги и шиликуны, коргоруши, рядом с продуктами можно увидеть жировика-лизуна, в курятне – куричего божка, а в клети – клетника. Если жильцы избы не понравятся домовому, все эти духи будут изживать людей. По ночам будут шуметь и колобродить шишиги с шиликунами, коргоруши, обратившись черными кошками, будут лезть под ноги, а жировик-лизун съест в доме все припасы.

Существует легенда о происхождении домовых: когда Бог при сотворении мира сбросил с небес на Землю всю непокорную злую силу, некоторые из них упали на людские избы. Однако они, эти духи, не были злыми. То ли уж случайно попалась нечисть подобрее, то ли рядом с людьми она стала лучше и переродилась в добрых духов, а только вражды между человеком и домовым не получилось. Он был добрым другом и товарищем в сознании славянина на протяжении не одного тысячелетия.

О домовых и других домашних духах мы узнаем в основном из сказок, в которых дух перевоплощается в несуществующего героя. О богах же посерьезнее вообще практически ничего не знаем. Почему так происходит?

Так уж вышло, что за века произошло переосмысление славянских мифов. Вера в них поблекла и перешла на второй план. Легенды дошли до нас в сильно искаженных вариантах в виде сказочных сюжетов. Письменных источников практически не осталось. Ученым приходится буквально по крупицам собирать древние знания, древнюю мифологическую культуру. Каковы же основные источники тех легенд, которые нам известны? Что служило хранителем знаний наших праотцов?

Пожалуй, самыми многочисленными источниками языческой веры, дошедшими до нас, являются русские народные сказки. В основном это сказки о животных и волшебные сказки. Бытовые сказки, как более современные, не содержат в себе мифической основы. Но этот вид устного народного творчества нельзя назвать достоверным источником веры славян. Так уж получилось, что во времена насильственного насаждения христианской культуры мифы постепенно стали переходить в разряд сказок. Сюжеты легенд и их герои адаптировались[7] под сознание ребенка, а потому до наших дней дошли в таких вариантах, что не всегда удается отгадать, какой сюжет из жизни богов они описывают. Для более или менее достоверной информации ученым нужны более точные сведения и другие источники.

Таковыми можно считать былины, обрядовые песни, праздничные традиции, устные легенды, сохранившиеся по большей части в глубинках русского севера, и письменные источники. Среди всего перечисленного списка более других хочется отметить именно письменные источники – как более верные, поскольку они были написаны во времена господствования языческой веры на территории нашей страны, а потому с течением времени не подверглись изменению (имеются в виду смысловые изменения).

Как ни горько это сознавать, но литературных источников славянской мифологии до наших дней дошло не очень много. Вся история древнерусской литературы – это история потерь и утрат. По подсчетам историка Б. В. Сапунова, в домонгольской Руси находилось в обращении около 150 тыс. книг. До нашего времени из них дошло всего 190. Большая часть их – это рукописи без начала и без конца, с вырванными листами, выцветшими чернилами и полустершимися строчками, со следами деятельности мышей и прочих обитателей подвалов и чердаков.

Куда же исчезло практически все грандиозное книжное богатство Древней Руси?

Главный враг книг – огонь. Древнерусские города с их деревянными постройками были легкой добычей для «красного петуха». Одна Москва за свою восьмивековую историю десятки раз выгорала дотла. Пожары возникали и от молнии, и от огненной стрелы врага, осадившего город, и от тайной искры, высеченной рукой предателя.

Пожалуй, не меньше вреда принесли древнерусской литературе сами люди. Они сжигали «недозволенные» книги, выбрасывали и уничтожали старые, «отжившие свой век» древние манускрипты.

Бесследно исчезла знаменитая библиотека Ивана Грозного, о богатстве которой немало написано современниками. По самой распространенной версии, она спрятана в одном из царских тайников, который по сию пору археологи и любители отечественной старины тщетно пытаются найти.

И все-таки, несмотря на такую трудную судьбу славянской письменной литературы, кое-что из древнего писания дошло и до наших дней.

В первую очередь хочется сказать о «Слове о полку Игореве». Это самое известное произведение на данный момент. По одной из версий, песня написана боярином Петром Бориславовичем в XII столетии. Его племянник епископ Федор выступал за единение славянской веры и христианство, за что и был казнен, а книги, им писанные, были сожжены. В «Слове о полку Игореве» упоминаются некоторые боги наших прародителей, описывались обряды и обычаи, связанные с верой.

«Боянов гимн» – это древнейший памятник славянской письменности, созданный в IV в. До наших дней он дошел в копии, как и «Слово о полку Игореве», однако некоторые историки и археологи предполагают, что подлинник, возможно, где-то существует. В «Боянове гимне» повествуется о победе славян в войне с готами Германареха.

До недавнего времени были известны и другие священные тексты славян, всего около двух десятков источников. Это «Перуница», «О Китоврасе. Басни и Кощуны», «Белая книга», «Золотая книга», «Птичья книга» и т. д.

Особое внимание следует уделить «Книге Велеса». Она была написана на деревянных дощечках письменами, существовавшими до известной всем кириллицы. До недавнего времени ученые единогласно называли «Книгу Велеса» грубой подделкой, написанной в новое время патриотом, не согласным с расхожим мнением о том, что язычество древних славян не столь интересно, как, скажем, мифы античности или восточные веды.

Однако в наше время стал появляться новый взгляд на эту книгу. А. Асов, исследователь славянской мифологии, считает, что «Книга Велеса» – священное писание славян, появившееся на свет в V–IX столетиях. Написана она была жрецами Русколани и Древнего Новгорода, которые включили туда мифологию славян, молитвенные тексты, легенды и рассказы о древней славянской истории с ХХ тысячелетия до н. э. по IX век н. э.

Дощечки книги были найдены в 1919 г. в усадьбе Неклюдовых-Задонских и вывезены в Бельгию. Уже тогда появились сомнения в подлинности текста. Веками воспитываемое в русском народе неуважение к собственным корням, расхожее мнение о том, что в древности славянские народы были дикими варварами, не позволило ученому миру принять всерьез источник, в котором говорилось об обратном. Если судить по «Книге Велеса», то русский народ на заре своего существования был не настолько дик и необразован, как это традиционно считали ранее. К тому же, признавая дощечки подлинными текстами, следовало бы признать и то обстоятельство, что задолго до прихода в русские земли легендарных Кирилла и Мефодия в нашей местности существовала своя, исконно славянская грамота. Это и заставило усомниться в подлинности текста.

В наше время дощечки сохранились только в копиях историка и известного собирателя старины Ю. П. Миролюбова, а также в фотографиях, сделанных им же. Поэтому определить настоящий возраст дощечек современные ученые не могут, что вызывает различные мнения о подлинности «Книги Велеса». Вероятнее всего, нахождение утерянных в 19-м году дощечек смогло бы пролить некоторый свет на древнейшую веру наших предков и на их культуру.

Помимо письменных источников русской веры, хорошо сохранились древнейшие песни и былины, которые уже упоминались выше. Там, где, например, Пураны Индии дают краткий пересказ сюжета древнего мифа – русская традиция дает саму древнюю песню, почти не искаженную временем.

Немало древних ведических гимнов, священных песен и отчасти мифов сберегла устная и письменная традиция православных мистических сект. Можно назвать почитаемые старообрядцами, духоборами, «божьими людьми» (хлыстами, скопцами), богумилами и другими «Голубиную книгу», «Животную книгу», «Тайную книгу» и «Золотую книгу». Из этих источников исследователи славянской веры почерпнули немало сведений, узнали о сюжетах древних мифов.

Из реферата нам стало ясно, что вера первобытного человека – это не только кладезь мировоззренческих представлений того времени. Вся древняя культура формировалась именно на мифах, на верованиях праславян. Уклад жизни тесно связывался с язычеством, праздники и траурные даты отмечались при помощи мифических обрядов. Жизнь первобытного человека согласовывалась с древними богами.

Изучая мифологию славян, можно понять причины возникновения некоторых особенностей российского менталитета[8].

Корни национального патриотизма, терпимости, гостеприимства кроются в древней вере. Благодаря славянским мифам мы можем лучше понять своих предков, почувствовать гордость за народ, внесший огромную лепту в мировую культуру.

1. Асов А. И. Славянские боги и рождение Руси. М.: Вече, 2000.

2. Злато слово. Век XII. Сост. Н. С. Борисов. М.: Молодая гвардия, 1986.

3. Карамзин Н. М. История государства российского. В 4 книгах. Кн. 1. Ростов-на-Дону: Феникс, 1995.

4. Мифы Древней Волги /под ред. Вардугина В. И. Саратов: Надежда, 1996.

5. Бычков А. А. Энциклопедия языческих богов (мифы древних славян). М.: Вече, 2000.

ТЕМА 2. НОРМАНСКАЯ ТЕОРИЯ: ЗА И ПРОТИВ

Введение

1) Норманнская теория: версия происхождения Древнерусского государства

2) Полемика по вопросу

Заключение

Список литературы

Норманнская теория – одна из версий образования Древнерусского государства. А вопрос о государственном образовании древних народов чрезвычайно интересен. Каким образом ранее мало связанные между собой славянские племена объединились и стали одной из сильнейших держав, которая сегодня называется Россией? Что подтолкнуло их к этому? Мог ли иной, не славянский народ сыграть в образовании государства решающую роль? Все эти вопросы мы попытаемся рассмотреть в данной работе.

В IX веке у восточных славян возникает классовое общество и появляется государство. Этот новый этап жизни восточнославянского общества подготовлен всем ходом предшествующего развития. Начальный период образования государства у восточных славян отражен в источниках недостаточно, и связано это с тем, что письменность распространяется и получает свое развитие уже после создания государства, и летописные известия об этой поре содержат отдаленные от событий как минимум двумя веками исторические воспоминания, часто носящие черты легенды. Тем не менее сама проблема образования государства у восточных славян занимает умы ученых-историков по сей день.

В XVIII–XIX вв. многие историки придерживались норманской теории. В основном это были такие историки немецкой школы, как Байер, Миллер и Шлецер. Они считали, что русское государство создано варягами (скандинавскими викингами). С норманнской теорией полемизировали антинорманисты: Ломоносов и другие. В 30-е гг. XVIII в. возникла антинорманнская теория, к 80-м гг. взгляды антинорманцев смягчились.

Словом, теория приписывала создание Русского государства норманнам – скандинавским викингам (на Руси их называли варягами). Основанием для этой теории послужил летописный рассказ о призвании на княжение в Новгороде в 862 г. варяжских князей Рюрика, Синеуса и Трувора. Рассказ этот есть в трех вариантах – Лаврентьевском и Ипатьевском списках «Повести временных лет» и Новгородской первой летописи. Летописи сообщают, что первоначально варяги брали дань с новгородцев, затем были изгнаны, однако между племенами (по Новгородской летописи – между градами) начались междоусобицы: «И воевати почаша сами на ся». После чего словени, кривичи, чудь и меря обратились к варягам со словами: «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет. Да поидете княжить и володети нами». Варяги откликнулись на призыв «и избрашася з братья с роды своими»: Рюрик, севший в Новгороде, Синеус – на Белоозере и Трувор – в Изборске.

В области русской историографии XVIII–XIX вв. поле деятельности оставалось за системой норманнской теории. Целый ряд почтенных тружеников науки потратил много таланта на то, чтобы объяснить, обставить легенду о скандинавском влиянии и утвердить ее на историческом основании. Историки стремились доказать, что летописцы отразили в своих работах вовсе не легенду, а реальный, существовавший факт о призвании славянами варягов.

Как пишет Василий Пузицкий в учебнике «Родная история», издании начала ХХ в., «три брата согласились исполнить просьбу славян и прибыли со своей дружиной, по имени русь, в славянскую землю, которая с этого времени стала называться Русью, потом Россией. Это было в 862 г. после Рождества Христова. Так было основано Русское государство. Братья Рюрика скоро умерли; всей Русью стал править он один. Рюрик стал первым князем и родоначальником последующих русских князей и царей»[9].

А вот как описывает норманнскую теорию Н. М. Карамзин.

"Начало российской истории представляет нам удивительный и едва ли не беспримерный в летописях случай. Славяне добровольно уничтожают свое древнее народное правление и требуют государей от варягов, которые были их неприятелями. Везде меч сильных или хитрость честолюбивых вводили самовластье (ибо народы хотели законов, но боялись неволи): в России оно утвердилось с общего согласия граждан: так повествует наш летописец – и рассеянные племена славянские основали государство…

…Великие народы, подобно великим мужам, имеют свое младенчество и не должны его стыдиться: отечество наше, слабое, разделенное на малые области до 862 года, по летоисчислению Нестора, обязано величием своим счастливому введению монархической власти.

Желая некоторым образом изъяснить сие важное происшествие, мы думаем, что варяги, овладевшие странами чуди и славян за несколько лет до того времени, правили ими без угнетения и насилия, брали дань легкую и наблюдали справедливость. Господствуя на морях, имея в IX веке сношение с югом и западом Европы, где на развалинах колосса римского основывались новые государства и где кровавые следы варварства, обузданного человеколюбивым духом христианства, уже отчасти изгладились счастливыми трудами жизни гражданской, – варяги, или норманны, долженствовали быть образованнее славян и финнов, заключенных в диких пределах Севера; могли сообщить им некоторые выгоды новой промышленности и торговли, благодетельные для народа. Бояре славянские, недовольные властию завоевателей, которая уничтожала их собственную, возмутили, может быть, сей народ легкомысленный, обольстили его именем прежней независимости, вооружили против норманнов и выгнали их; но распрями личными обратили свободу в несчастие, не умели восстановить древних законов и ввергнули отечество в бездну зол междоусобия. Тогда граждане вспомнили, может быть, о выгодном и спокойном правлении норманнском: нужда в благоустройстве и тишине велела забыть народную гордость, и славяне, убежденные – так говорит предание – советом новгородского старейшины Гостомысла, потребовали властителей от варягов. Древняя летопись не упоминает о сем благоразумном советнике, но ежели предание истинно, то Гостомысл достоин бессмертия и славы в нашей истории.

…По кончине Синеуса и Трувора старший брат Рюрик присоединил их области к своему княжеству, основал монархию Российскую. Уже пределы ее достигали на востоке до нынешней Ярославской и Нижегородской губернии, а на юг до Западной Двины; уже меря, мурома и полочане зависели от Рюрика: ибо он, приняв единовластие, отдал в управление знаменитым единоземцам своим, кроме Белоозера, Полоцк, Ростов и Муром, им или братьями его завоеванные, как надобно думать. Таким образом вместе с верховною княжескою властию утвердилась в России и система феодальная, поместная, или удельная, бывшая основанием новых гражданских обществ в Скандинавии и во всей Европе, где господствовали народы германские"[10].

Но в легенде этой многое неясно до сих пор. Вымышленность Синеуса и Трувора признается большинством историков, потому что в древнешведском языке слова «сине хус трувор» означают «с домом, с дружиной», а следовательно, летописцы могли неверно понять происходившие события. Тем более историки располагают лишь более поздними списками летописей, оригиналы же утеряны. Что касается Рюрика, историчность этой фигуры не отвергается рядом исследователей. Нет ничего невероятного в самом факте призвания иноземных князей: раннеклассовое государство рождается всегда в острой и кровопролитной междоусобной борьбе, и одним из возможных путей прекращения взаимного истребления может быть приглашение некоей нейтральной по отношению к враждующим сторонам силы. Вероятна и другая возможность: насильственный захват власти варягами, описанный в летописи как добровольное призвание захватчиков славянами. В любом случае, в летописном тексте речь идет не о создании государства на Руси, а о появлении варяжской династии в Новгородской земле.

И сторонники норманнской теории, и их оппоненты исходили из возможности «научить» государству, что идеализировало процесс его создания. Подобный подход был отвергнут в советской исторической науке. В советской науке возникновение государства рассматривалось как следствие внутреннего развития общества, его разделения на классы и межклассовой борьбы. При этом вопрос об этническом происхождении княжеской династии отходил на второй план, тем более что, согласно летописной генеалогии, внук Рюрика носил славянское имя Святослав. При взгляде на данный вопрос советских историков важным было другое: закономерный результат многовекового исторического пути народа.

Источники свидетельствуют, что восточнославянское общество IX в. находилось в стадии создания государственности.

До IX века у восточных славян был родоплеменной строй. Большую роль в их экономике, как и во всех обществах, стоящих на стадии разложения родоплеменного строя, играла военная добыча: племенные вожди совершали набеги на Византию. Часть добычи князья распределяли между своими соплеменниками, что повышало их престиж как благотворителей. Одновременно вокруг князей складываются дружины – группы постоянных боевых соратников, профессиональных воинов и советников князя. Появление дружины не означало на первых порах ликвидации всеобщего вооружения народа, но создавало предпосылки для этого процесса. Выделение дружины – существенный этап в создании классового общества и в превращении власти князя из родоплеменной в государственную.

Древнейший исторический источник «Повесть временных лет», или так называемая Несторова летопись, составленная в 1112 г., дает следующий состав восточнославянского населения в VIII–X вв.: поляне, административно-организационным, торговым и культурным центром являлся Киев; древляне, образовавшие города Искоростень и Вручий (Овруч); северяне с их городами Новгородом-Северским, Курском и Черниговом; дреговичи, обитавшие в городах Елуцк, Клеуцк, Друцк; радимичи – в пределах Могилевской области; кривичи – города Изборск и Смоленск; полочане – Полоцк; словене – Новгород; вятичи – позднейшие летописцы отождествили их с рязанцами, но, по предположению ученого Шахматова, ранее вятичи находились южнее, в бассейне Дона; бужане; угличи и тиверцы; хорваты. Вышеперечисленные племена образуют в целом русский народ.

Разумеется, племена эти не были изолированы друг от друга. Процесс сложения племенных образований протекал именно в порядке племенных скрещений. С этой точки зрения, названный выше племенной состав русского народа, как он зафиксирован на страницах летописи, представляет собой лишь один из этапов истории этнографического становления народа. Ему предшествовал длительный процесс сложения первичных племенных образований на той же территории.

Объединение родоплеменных союзов способствовало образованию ряда общих аграрных, административных, судебных и прежде всего военных дел. Дальнейшее объединение нескольких родовых союзов в организацию высшего порядка приводит, по Карелю Карлецу, к возникновению небольшого государства, представляющего собой наивысшую ступень первичной государственной организации. Последующее объединение племенных государств в союз государств приводило к созданию многоплеменного государства с великим князем во главе, который, говорит Карлец, сумел возвыситься над другими и навязать им свою власть. В этом плане личность Рюрика может быть исторической или легендарной, процесс образования государства восточными славянами от этого совершенно не зависит.

Нельзя сказать, что уровень развития варягов был выше, чем славян. И те и другие находились примерно на одной стадии социального развития – перехода от военной демократии к раннеклассовому обществу. Синхронность развития позволяла варягам активно включиться в исторический процесс в Восточной Европе. В выяснении реальной роли варягов много дают археологические данные. В частности, раскопки Гнездова близ Смоленска, Тимиревского и Михайловского курганов под Ярославлем выявили большое число скандинавских погребений с характерными для скандинавов предметами, но местного производства. То есть практически доказано, что варяги жили среди местной, т. е. славянской, дружинной знати еще в IX в. и обращение к ним, если оно имело место, не было случайным, – связи между славянами и варягами были достаточно сильны.

В последние годы в исторической литературе российские исследователи в поиске новых концептуальных подходов гораздо реже обращаются к проблемам классовой борьбы. Прежние представления, когда классовой борьбе отдается решающая роль в создании государства, далеко не всем кажутся бесспорными. Сам процесс классообразования рассмотреть крайне трудно, и он лишен присутствовавшей в советской литературе прямолинейности.

С другой стороны, уделяется большое внимание такой функции государства, как его способность быть универсальным регулятором социальных отношений. С разложением родового строя и возникновением более сложных социальных структур прежние средства регулирования отношений оказались недостаточными. Возникающее государство и восполняло этот пробел, разрешая социальные и иные противоречия на другом уровне и отличными средствами. При таком подходе государство оказывается социально-политическим организмом, в существовании которого заинтересованы различные слои общества. Более естественной выглядит роль норманнов в этом случае: призвание варяжского князя было связано со сложной этнической ситуацией в регионе, где жили славяне, угрофинны, балты. Варягу было легче подняться над родовыми отношениями; местные племена охотнее мирились с верховенством чужеземцев, чем с властью, принадлежащей представителям соседнего племени.

В отличие от государств Западной Европы, которые в своем становлении унаследовали многие государственные и правовые традиции античности, Восточная Европа оказалась вне ее рамок. Этим, по-видимому, можно объяснить сравнительно медленные темпы вызревания государственных институтов, их своеобразие. В частности, многие исследователи связывают с правящей варяжской династией следующую особенность Древнерусского государства: взгляд на государство как на коллективную родовую собственность князей-завоевателей. Этот момент достаточно четко прослеживается в политической истории. Преобладали тенденции к объединению. Это связывалось с централизованным характером сбора и распределения дани, когда верховная власть монополизировала право распределения благ. Знать не стремилась обособиться и предпочитала упрочить свой статус на службе могущественного киевского князя.

Одним из ярых противников норманнской теории был Дмитрий Иловайский (1832–1920), выдающийся русский историк, который увлеченно полемизировал со сторонниками скандинавской системы. Он считал, что в норманнской теории ярко выступают всевозможные натяжки и противоречия. И существовала норманнская теория только из-за ее внешней стройности и показной логичности.

Вот вкратце основания, на которых держалась Скандинавская система:

1. Известие русских летописных источников.

2. Путь из варяг в греки и связанные с ним имена днепровских порогов, приведенные Константином Багрянородным.

3. Имена князей и дружины, особенно по договорам Олега и Игоря.

4. Известия византийских писателей о варягах и руссах.

5. Финское название шведов «руотсы» и название шведской Упландии Рослагеном.

6. Известие Бертинских летописей о трех русских послах и известие Лиутпранда о руссах-норманнах.

7. Известия арабских писателей.

8. Скандинавские саги.

9. Позднейшие связи русских князей со Скандинавией.

Первым и самым главным основанием теории норманистов служит известие русской летописи о призвании князей из-за моря. Противники норманнской теории почти не трогали этого основания. Большей частью они принимали пришествие князей за исходный пункт русской истории и расходились только в решении вопроса: откуда они пришли и к какому народу принадлежали? Татищев и Болтин выводили их из Финляндии, Ломоносов – из славянской Пруссии, Эверс – из Хазарии, Гольман – из Фрисландии. Никто из исследователей не обращал внимания на фактическую достоверность самого известия о призвании варягов и об иноземном происхождении княжеских династий. Напротив, почти все исследователи идут от летописной легенды и только различным образом толкуют ее текст. А между тем весь этот текст, по размышлениям Иловайского, не в состоянии выдержать исторической критики.

Есть ли малейшая вероятность, чтобы несколько племен (как указано выше, восточные славяне существовали в нескольких племенах, достаточно обособленных, пусть и связанных племенными отношениями) сговорились разом и призвали для господства над собой целый другой народ, т. е. добровольно наложили бы на себя чуждое иго? Таких примеров нет в истории, да они и немыслимы.

Некоторые писатели, поддерживающие скандинавское происхождение народа Руси, не настаивают на добровольном призвании варягов, а склоняются к тому, чтобы предположить завоевание. Варяги, как выходит из самой летописи, были народом сильным, завоевавшим в короткое время обширные территории. Но это движение не оставило следа ни в скандинавских, ни в немецких, ни в византийских источниках.

Норманисты много опирались на договоры Олега и Игоря для подтверждения своей системы, и некоторые из них отстаивали подлинность договоров. Действительно, нет серьезных поводов сомневаться в их подлинности; это почти единственные документальные источники, занесенные на первые страницы летописи. Потому их содержание во многом противоречит тем легендарным рассказам, которыми они обставлены. При внимательном рассмотрении они могут служить одним из важнейших доказательств не истинности, а ложности норманнской теории. Если Олег был норманн, пришедший в Россию с Рюриком, и дружина его состояла из норманнов, то как же, по свидетельству договора, они клянутся славянскими божествами Перуном и Волосом, а не скандинавскими Одином и Тором? Та же клятва повторяется в договорах Игоря и Святослава. Русь, по всем несомненным признакам, была сильным, многочисленным народом. Если бы это был народ, пришедший из Скандинавии, то как мог он так быстро изменить своей религии и кто мог его принудить?

Откуда взялась легенда о призвании князей и о призвании именно из Скандинавии?

Известно, что средневековые летописи любили приписывать своим народам какое-нибудь отдаленное происхождение, льстящее народному самолюбию. Самым обычным приемом было выводить народы из Скандинавии.

Этот столь распространенный обычай выводить своих предков из Скандинавии, по всей вероятности, отразился и в нашем летописном предании о выходе оттуда варяжской руси. Но все убеждает в том, что отечество руси было не на севере, а на юге, владычество свое она распространяла с юга на север и что русь и варяги – два различных народа. Сама летопись Черное море называет Русским, а Балтийское Варяжским.

Начало русской истории приурочивает к Новгороду только легенда о призвании князей. Даже в названии «Повести временных лет» говорится о Киеве. Хронологические данные также относят начало нашей истории к Киеву.

В настоящее время, после трудов по вопросу о летописи (Погодина, Сухомлинова, Срезневского и др.), нет сомнения, что так называемая Несторова летопись в том виде, в каком она дошла до нас, есть собственно летописный свод, который нарастал постепенно и подвергался разным редакциям. Переписчики же не всегда довольствовались буквальным воспроизведением оригинала по многим причинам: они сокращали или распространяли то или иное событие, прилагали свою долю авторства, вставляли от себя рассуждения и даже целые эпизоды. Здесь же играют роль ошибки, описки, недоразумения, связанные с устареванием языка.

Летописный свод дошел до нас в списках, которые не восходят ранее второй половины XIV в.; от Киевского периода не сохранилось ни рукописи, ни одного летописного сборника.

Помимо этого, история каждого народа начинается мифами. Откуда главным образом берутся эти сказания? Из простой, естественной потребности объяснить свое начало, начало народа и особенности своей государственной жизни, что логически осмыслить всегда достаточно сложно.

Наша легенда о призвании князей из-за моря имеет все признаки сказочного свойства. Во-первых, три брата. Число «три» служит любимым сказочным мотивом не только у славян. Прослеживаются параллели со скифскими, ирландскими и другими мифами.

Если обратиться ко всем уцелевшим памятникам русской словесности, поражает следующее явление. Нигде в этих памятниках нет почти никакого намека на призвание варяжских князей. А между тем поводов к тому предостаточно. Возьмем «Слово о полку Игореве». Оно не раз вспоминает о старых временах, но о варяжских князьях упоминаний нет.

Норманнская теория оттирает из истории целый могучий народ, с незапамятных времен обитавший в южной России, а на место его вызывает из-за моря какую-то тень, которую она не знает как назвать: не то народом, не то дружиной, и утверждает, что эта тень и была настоящей русью и что она в несколько лет покрыла собой все пространство «от финских хладных скал до пламенной Колхиды». Вместе с небывалым народом варяго-руссов создан в нашей истории и небывалый норманнский период, и затем чуть ли не все основные явления нашей государственной жизни объявляются не своими, а чуждыми, привнесенными из-за моря причинами и традициями.

Археологическая наука, положась на выводы историков-норманистов, шла доселе тем же ложным путем при объяснении многих древностей. Если некоторые предметы, отрытые в русской почве, походят на предметы, найденные в Дании или Швеции, то для наших памятников объяснение готово: это норманнское влияние. При этом не берутся в расчет два простейших обстоятельства: многие вещи одной и той же фабрикации с помощью торговли распространялись на весьма обширное пространство, помимо всяких политических влияний; многие сходные предметы встречаются нередко совершенно у разных народов, не находившихся никогда в сношениях между собой.

Дмитрий Иловайский подводит следующие итоги своей полемик с норманнской теорией и ее представителями:

"В подтверждение летописной легенды о призвании варягов и своей теории о происхождении руси из Скандинавии норманисты приводят разные свидетельства: но между ними нет ни одного несомненного.

1. Из массы византийских свидетельств норманисты нашли в свою пользу одно неясное выражение: «Русь, так называемые Дромиты, из рода Франков». Выражение это не имеет определенного значения; оно употреблено в смысле народа европейского, с чем согласны и сами норманисты. И притом оно принадлежит не Константину Багрянородному, не Фотию или Льву Диакону, а продолжателям Феофана и Амартола. И что может значить это выражение в сравнении со многими другими указаниями византийцев, что русь – народ скифский или тавроскифский? Можно ли говорить о франках после известных слов Льва Диакона, очевидца Руси Святославовой: «Тавроскифы, которые на своем языке именуют себя русь». Он же по поводу погребальных обрядов у руссов говорит, что эллинским таинствам научили их философы Анахарсис и Замолксис, и причисляет к тому же племени самого Ахиллеса.

2. Из массы арабских свидетельств о руссах норманисты отыскали только одно выражение в свою пользу: «В 844 году язычники, именуемые русью, разграбили Севилью». Но это явная ошибка, как уже давно доказано, и умеренные норманисты не стоят за такое странное свидетельство. Арабские писатели IX и X веков имели до того темные понятия о географии и этнографии северной Европы, что причисляли ее жителей к известному им ближайшему народу русь; а Балтийское море считали рукавом, соединяющим Черное море с Западным океаном, и потому слух о нападении каких-то северных варваров на Испанию, Аль-Катиб или его позднейший списатель отнес к Руси, т. к. имя народа около того времени сделалось громким вследствие набегов на берега Черного и Каспийского морей. Эта севильская русь теряет всякий смысл в ряду многих других арабских известий, указывающих на русь туземную и славянскую.

3. Из всех средневековых латинских хроник, упоминающих о Руси, норманисты извлекли в свою пользу два свидетельства, Лиутпранда и Пруденция. Лиутпранд, епископ Кремонский, замечает о руссах, что это народ, живущий к северу от Константинополя, между хазарами и булгарами, что греки по наружному качеству называют их руссами, а «мы, по положению страны, норманнами». Опять выражение, не имеющее никакого определенного этнографического значения. Лиутпранд получил сведения о руссах от византийцев, а последние причисляли русь к северным народам.

4. Известие Бертинских летописей (Пруденций) о руси «из племени Свеонов» невозможно толковать шведами. Само отсутствие золотых византийских монет того времени в кладах Швеции противоречит существованию шведской руси.

5. Путь из варяг в Грецию, описанный в летописи, не может подкрепить норманнскую теорию, потому что описание это относится не к IX, а к XI в. Константин Багрянородный, описывая тот же путь в X в., начинает его от Новгорода и о варягах нигде не упоминает. Приведенные им русские имена порогов не могут быть объяснены из скандинавских языков исключительно. Норманны могли плавать по Днепру только после основания Русского государства, находясь в службе русских князей или под покровительством, следовательно, тогда, когда русские имена порогов уже существовали.

6. Некоторые имена первых князей и дружинников похожи на скандинавские. Это совершенно естественно при общности многих имен у славянских и германских народов, при долгом сожительстве готтов и руссов в Восточной Европе, а также при исконном сожительстве готтов и славян на южном берегу Балтийского моря. Но доказать, что они не только исключительно, но и преимущественно скандинавские, не могут никакие натяжки.

Вот и все доводы норманнской школы, заслуживающие сколько-нибудь внимания и набранные ею в течение более ста лет для подкрепления летописной басни о призвании варягов и своего мнения о происхождении государства Руси благодаря Скандинавии.

Что касается соображений норманистов о том, будто наше древнее государственное устройство имеет норманнские черты – это совершенно произвольные толкования. Общие черты найдутся – они неизбежны у всех европейских народов, но найдутся и отличия, которые ясно указывают на наше славянство.

В параллель с доводами норманистов повторим вкратце те основания, на которых мы отвергаем легенду о призвании варягов, а главное, утверждаем туземное происхождение Руси как государства.

1. Невероятность призвания. История не представляет нам примеров, чтобы какой-либо народ призывал на господство над собой другой народ.

2. Если можно найти некоторую аналогию для басни об иноземном происхождении народа русь, то аналогию только легендарную или литературную.

3. Русь была не дружина только или незначительное племя, которое могло бы незаметно для истории в полном своем составе переселиться из Скандинавии в Россию. Это был многочисленный и сильный народ. Иначе невозможно объяснить его господствующее положение среди восточных славян, его обширные завоевания и походы, предпринимаемые в числе нескольких десятков тысяч лет. А если бы русь была только пришлая дружина, то неумолимая логика спрашивает: куда же бесследно девался русский народ в Скандинавии, т. е. народ, из которого вышла эта дружина?

4. Существование в Восточной Европе многих рек с названием Рось. А известно, что народные имена часто находятся в непосредственной связи с именами рек.

5. Географическое распространение имени Русь к концу IX в. от Ильменя до нижней Волги делает совершенно невероятным его появление в Восточной Европе только во второй половине этого века. История не представляет тому ни малейшей аналогии.

6. Сарматский народ роксолане издавна жил между Азовским морем и Днепром. Известия о нем у греческих и латинских писателей, начиная со II в. до н. э., продолжаются до VI в. н. э. включительно и подтверждаются еще знаменитыми Певтингеровыми таблицами, или дорожной картой Римской империи. А в IX в. на тех же местах снова является в византийских известиях народ рос, или рось.

7. Название Пруссия есть то же, что Руссия, или собственно Порусье. Оно возникло, однако, независимо от нашей Руси, ибо литовский народ пруссы в течение всех Средних веков не был даже соседом наших руссов. Это имя, по всей вероятности, также находится в связи с названиями рек. Одно существование Пруссии ниспровергает всякую попытку выводить русь из Скандинавии; иначе пруссов надобно производить оттуда же.

8. Совершенное отсутствие названия русь между скандинавскими народами.

9. Давнее существование Руси Угорской, или Закарпатской, а также закрепление этого имени за Русью Галицкой или Червонной, которая сравнительно не очень долгое время принадлежала русским князьям. Такая крепость имени была бы невероятной, если б оно было не исконное, а пришлое.

10. Тяготение нашей первоначальной истории и самого имени Русь к югу, а не к северу.

11. Наши древнейшие документальные источники, договоры с греками, не делают ни малейшего намека, из которого можно было бы заподозрить иноземное происхождение Руси. Русь всегда относилась к варягам как к иноземцам и иноплеменникам.

12. Торговый характер Руси и ее торговые сношения с Византией и Хазарией, имевшие, по несомненным свидетельствам, постоянный и договорами определенный характер уже во второй половине IX в., были бы непонятны, если бы русь была народом, пришедшим к тому времени. Притом норманны в этом веке совсем не были известны в Европе как торговый народ.

13. Поклонение руссов славянским божествам, засвидетельствованное договорами с Византией. Только что прибывший народ, и притом господствующий, не мог тотчас же изменить своим богам и принять религию подчиненного племени.

14. Существование у них славянской письменности, доказанное славянским переводом тех же договоров.

15. Отсутствие пришлой скандинавской стихии в русском языке; а также отсутствие всякой борьбы между русской и славянской народностью прежде их предполагаемого слияния. Если бы руссы были скандинавским народом, то они не могли бы так быстро превратиться в славян.

16. Совершенное отсутствие известий о призвании князей или о пришествии руси из Скандинавии во всех иноземных источниках. Особенно важно умолчание о том Константина Багрянородного, который сообщил о руссах наибольшее количество сведений и сам лично входит в сношения со вторым поколением (якобы пришедших из Скандинавии) русских князей.

17. Византийцы нигде не смешивают руссов с варягами.

18. Исландские саги, которым было бы естественнее всего говорить о необыкновенном счастье норманнов в Восточной Европе, ничего не знают ни о норманнском племени руссов, ни о Рюрике, ни о плавании норманнов по Днепру. Саги говорят о русских как о великом туземном народе Восточной Европы.

19. С отсутствием исторических свидетельств об этом плавании согласуется и физическая невозможность норманнских походов по греческому водному пути прежде политического объединения южной и северной Руси.

20. Расстояние около 250 лет (даже по расчету норманистов) между призванием варягов и составлением нашей начальной летописи само по себе делает предание недостоверным, что и подтверждается его вполне легендарным оттенком.

Можно было бы еще продолжить этот перечень доводов и сопоставление исторических данных"[11].

Такие доводы против норманнской теории приводит Дмитрий Иловайский.

Итак, попытаемся подвести итоги.

Норманнская теория, т. е. версия о том, что Русское государство образовалось благодаря властителям-варягам, или норманнам, имела огромную популярность в XVIII–XIX вв. Доказательства этой теории нельзя назвать бесспорными, хотя опровергнуть их окончательно также не удается, по большей части за недостаточностью информации. Тем не менее существуют многие доказательства независимого развития и образования Русского государства. Как уже сказано выше, образование государственной системы – событие внутреннее, не могущее насаждаться извне. Иными словами, норманнскую теорию вполне можно признать несостоятельной.

1. Державин Н. С. Славяне в древности.

Культурно-исторический очерк. М.: изд-во «Высшая школа», 1982.

2. Иловайский Д. И. История России. Начало Руси. М.: изд-во «Алгоритм», 1996.

3. История России с древнейших времен до 1861 года / под ред.: Павленко Н. И., Андреева Н. Л., Кобрина В. Б., Федорова В. А… М.: изд-во «Высшая школа», 1998.

4. Карамзин Н. М. История государства Российского. Изд-во «Золотая аллея», 1993.

5. Пузицкий В. А. Родная история: Учебное пособие для младших и средних классов. Саратов: Региональное Приволжское изд-во «Детская книга», 1994.

ТЕМА 3. БОРЬБА НОВГОРОДА И КИЕВА КАК ДВУХ ЦЕНТРОВ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ НА РУСИ

1. Предыстория противостояния Новгорода и Киева

2. Становление государства

3. Об источниках древней истории

4. Вещий Олег

Заключение

Древнее Русское государство, оформившееся во второй половине IХ в. на территории Восточной Европы, имело характер многоэтнический. И, прежде чем говорить о первом подлинном строителе Русской державы князе Олеге, следует хотя бы кратко рассказать о племенах, которые были объединены под властью Киевского князя (поскольку наше первое Древнерусское государство образовалось не на пустом месте).

Если группировать древние племена по их географическим областям, то мы увидим, что в каждой из них проживали определенные местные, славянские (которые позднее соотнесут с русскими) племена. Так, юго-западную область (правобережная Украина без Волыни и Галиции и Бессарабия) населяли поляне, улигчи, тиверцы. Юго-восточная область (территория к югу от реки Угры и ее продолжения, реки Оки, ограниченная на западе течением Днепра, на востоке – течением Дона и на юге – Черным морем; сюда же входит территория Азовского региона и дельта Кубани) принадлежала северянам, радимичам и вятичам.

Западные земли (т. е. земли Западной Волыни и Галиции) были местом проживания дулебов и хорватов.

В лесном районе Припяти жили дреговичи (к северу от реки) и древляне (к югу от Припяти).

Северные и северо-западные земли были заселены двумя главными племенами – кривичами и словенами. Эти северные земли имеют особенное значение для развития будущей государственности Русской державы, поэтому о них нужно сказать несколько больше, чем о других географических территориях Восточной Европы.

Племя кривичей заселяло верховья Днепра, Западную Двину и Волгу и таким образом контролировало важное пересечение речных путей. Двигаясь на север от среднего Днепра, словене достигли берегов озера Ильмень не позднее VI в. Историк Вернадский Г. В.[12] высказал предположение, что город Новгород в шестом веке уже существовал.