Алиби для медведицы Макеев Алексей

– Андрей Владимирович, не переживайте, ваша репутация не пострадает. Волноваться нет причины. И давайте поговорим о другом. Я вот о чем вас хотел спросить… Да, я не предложил, хотите чаю, кофе?

– Спасибо, от чашки кофе не отказался бы.

Он отдернул знакомую мне уже занавеску, надавил клавишу на кипятильнике.

– Вы давно знакомы с гражданкой Фатыховой?

– С кем?

– Что же вы никого не знаете? – удивился следователь. – С Флерой Зиннатуллиевной Фатыховой, держательницей контрольного пакета акций стекольного завода.

– С Флорой? – Я упорно решил называть хозяйку завода так, как все. – Ясно. Вы извините, но некоторые фамилии я действительно слышу от вас впервые… С Флорой я познакомился в этот приезд. Пообщался, так сказать, лично. Прежде знал лишь заочно. А что?

– Она готова оставить на вас завод?

– Это друзья-охотники мне протекцию составили, – усмехнулся я, – но я их об этом не просил.

Следователь пропустил мимо ушей мой комментарий и продолжил:

– А с Щербаковым? У меня есть информация, что ваша фирма «Промхимобеспечение» с компанией Щербакова, ООО «Конструктивные решения», активно сотрудничает.

– Да вы что?!

– Вот, – протянул мне сыщик какую-то бумагу. Я узнал акт сверки за подписью своего главного бухгалтера. – Ваши сделки за этот год.

Да, все было верно.

– Ну и что? – пожал я плечами. – Это вы называете «активно сотрудничать»? Четыре сделки за год! Да я в глаза не видел ни одного документа, касающегося этой фирмы, ни счета-фактуры, ни накладной. Это формальная необходимость. Договор готовил не я, это не тот случай, когда мне требовалось его изучать! У нас все менеджеры – грамотные ребята. Других после финансового кризиса просто не осталось.

– Значит, вы хотите сказать, что не знали прежде Щербакова?

– Я не знал лично ни Щербакова, ни Флору, ни то, что она Фатыхова. Здесь как-то все больше прозвища на слуху.

– Хорошо. Подпишите, пожалуйста.

Я пробежал глазами протокол допроса, поставил рядом с каждой галочкой свою подпись.

– К чему были эти вопросы, могу я узнать?

– Объясню. Я веду расследование. Кто-то, возможно, хочет заполучить завод в свои руки. И убирает все препятствия. Не вы ли сами так считаете? Следовательно, надо искать того, кому это выгодно.

Я улыбнулся и сложил руки на груди:

– Азы расследования.

– Один из таких людей – вы, Андрей Владимирович.

– Я?! – чуть не подпрыгнул я на стуле. – Почему я? У меня нет ни одной акции!

– Ну, полноте! Вы теперь хоть и наемный, но директор! Вот доверенность от Флеры Фатыховой на ваше управление. Я обещал вашим друзьям привезти. Они за вас горой!

– Ну и что? В чем тут криминал? Я же не хозяин завода?

– Андрей Владимирович! К чему эти слова под наивность? Кому, как не вам, с вашим опытом в бизнесе, не знать, что сплошь и рядом все сливки снимает не собственник, а опытный менеджер, тот, в чьих руках находится оперативное управление!

Я подпер подбородок рукой и произнес:

– Браво, Григорий Александрович! Это что же выходит, по-вашему, я заранее знал, что меня пригласят руководить заводом?

– Ну а кого еще могут пригласить ваши друзья, кроме вас, успешного бизнесмена, единственного среди их знакомых?

– Нет, я не могу поверить, вы что, серьезно меня обвиняете? У вас есть доказательства? Может, вы собираетесь и подписку о невыезде с меня взять?

– В этом нет никакой нужды. Вы еще не заработали таких денег, с которыми исчезают, чтобы начать новую жизнь под другой фамилией. Я проверял.

– Ага. Раз проверяли, значит, знаете, сколько я заработал? Тогда я обращаю ваше внимание на ключевое слово – «заработал». Если я заработал столько денег, сколько вы знаете, то, согласитесь, у меня есть возможность заработать еще столько же, или два раза по столько, или пять. И нет никакой нужды красть! Где логика?

– Логика в том, что всегда есть соблазн получить быстро. Помните, как говорил известный герой? «Я бы взял частями, но мне нужно сразу».

– Да, я знаю классику. Но я не комбинатор, а предприниматель. Меня устраивает частями, поскольку увлекает еще и сам процесс. Я дружу с экономикой, это понятно?

– Вполне. Потому я вас пока ни в чем и не обвиняю. Видите, и протокол не веду в этой части нашей с вами беседы.

– Мне, Григорий Александрович, после таких бесед как-то не по себе становится.

Первым моим желанием после разговора со следователем было пойти и сказать братве: «Все, ребята, дальше без меня». Потом стало смешно. И вдруг я вспомнил, что сегодня мы гуляем у Марии Васильевны! Все чудесно!

С такой мыслью легче стало жить, можно было и делом позаниматься, тем более что все равно требовалось как-то заполнить время до обеда. Но сначала – марафет! Выключив все приборы в доме, даже электрические лампочки, я достал из укромного места ужасающих размеров кипятильник, способный в короткий срок вскипятить ведро воды, благо не видят пожарники, как я трясусь за старую проводку в доме! Во дворе под крышей у нас имелась импровизированная душевая кабинка. Контраст горячей воды и холодного воздуха обещал массу впечатлений!

Пока электрическая энергия превращалась в тепловую, я решил приготовить для изучения бизнес-план Спонсора. Вытряхнул из пакета полиэтиленовую папку-конверт с бумагами Щербакова, и… стоп! Замер, глядя на нее. Папка была не та!

Я раскрыл ее, вытащил бумаги. Да, бизнес-план его, но папка – другая.

Кто-то подменил папку! Так-так-так… Я уже собрался бежать в сторону акушерского пункта, но вовремя вспомнил про кипятильник. Валерику не понравилось бы, если бы я спалил наш дом.

Сыщик сидел за своим столом. На меня он воззрился с удивлением. Возможно, в его очках блеснула надежда, что я пришел оформить явку с повинной.

– Григорий Александрович, в какой папке нашли деньги у Женьки-Джо? В такой? – помахал я своим конвертом. – Такой же, только синего цвета?.. Вот эта папка – не моя. Ее подменили. Понимаете?

– Пока не очень.

– Хорошо, все по порядку. Флора, когда мы были у нее на собрании, дала мне бизнес-план Щербакова. Я хотел с ним ознакомиться. Она попросила Женьку передать ей папку. Он сделал это, своими собственными руками отделил один конверт из стопки и подал его Флоре. Флора вложила в конверт щербаковский бизнес-план и вручила мне. Я, прихватив папку за уголок, бросил ее в пакет и забыл на время. Сейчас вспомнил, вытащил папку, а она не та! Другая! Та была зеленая, а эта – синяя. И на той были отпечатки пальцев Флоры и Женьки, поскольку, как вы понимаете, в избе все сидели без перчаток, не говоря уже о том, что сейчас и на улице плюс десять! Вы помните мой рассказ про другую змею в банке? Вот вам разгадка! Ту банку разбили, когда подменяли папку. Преступнику, думаю, нужна была та, с пальцами Джо и Флоры. На этой, я уверен, их не будет! Только мои. Проверьте. Полагаю, что эту папку преступник тщательно протер. – И я с видом победителя посмотрел на следователя.

Следователь хитро взглянул на меня и спросил:

– А кто был на том собрании?

Тут я сразу сдулся, как автомобильное колесо под рукой вора-борсеточника. Сейчас придется ставить под подозрение братву? Зачем я к нему сразу побежал?

– Акционеры, – нехотя ответил я. – Флора и… остальные.

– Ну, Андрей Владимирович! Что из вас слова клещами тянуть надо?

– Мне неприятно, более того, противно, что прозвучало имя моей соседки, к которой я отношусь очень хорошо, а также моих друзей, с которыми не первый год знаком!

– Вы так взволнованы. Я вам скажу почему, – перебил меня следователь. – Вы боитесь, что за преступлением стоит кто-то из ваших друзей, и боитесь разочароваться в ком-то из них. Вам этого не хочется. Но требуется докопаться до истины. Вы же и сами не хотите, чтобы убийца пяти человек ушел от наказания?

Я опустил голову.

– Давайте вы не будете пока обсуждать со всеми то, о чем мы говорили сегодня. Вы занимайтесь своим делом, а я буду заниматься…

– Вашим, – схохмил я через силу.

– Я буду заниматься вашим делом, – улыбнулся он. – И делитесь впредь со мной своими соображениями. Они для меня очень важны… Насчет папки я все проверю. Если та действительно зеленая, а на этой, которую вы принесли, не окажется отпечатков Фатыховой и Дульникова, я буду склонен принять вашу версию. Тогда мы оформим все надлежащим образом документально.

Вернувшись к себе, я наконец-то разложил бумаги Щербакова. А когда углубился в цифры, меня ждал новый сюрприз! Я не знаю, каков на сегодня индекс Доу-Джонса, почем нефть за баррель или золото за унцию. Однако насчет цен на химическое сырье – извините! Это мой хлеб.

Цена на кальцинированную соду, скажем, в расчетах себестоимости стекла у Спонсора была примерно семилетней давности. Нет сейчас таких цен! То же касалось других составляющих. Единственное, что было объяснимо, – дешевизна рабочей силы. Зэкам собирались платить копейки. Но их везде не поставишь. По рабочим местам за пределами периметра у Щербакова все было в порядке. Откуда же явное фуфло по сырью?

«Хорошо все-таки быть наемным директором, а не собственником, – подумал я. – В любой момент можно бросить все и сказать: «А разбирайтесь-ка вы без меня со всем этим!»

Сейчас я так и сделал. Слил два ведра кипятка в бак в душевой, разбавил холодной водой и принялся ловить кайф: «А-ай! О-ой! У-ух!» Горячая вода и холодный воздух, класс!

Взбодрившись после душа, я позвонил дедушке Алексу.

– Приветствую вас, Андрей Владимирович! – сразу отозвался мой старший товарищ. – Я все жду вашего звонка! У вас там, по слухам, целый детектив в поселке разворачивается. Значит, наши подозрения насчет следов не на пустом месте родились?

– Однозначно пока ничего не скажешь, но факты таковы, что был пожар с тремя трупами, еще – убийство в лесу.

– Да-а, – вздохнул дедушка Алекс. Похожего не было, видно, в его летописях. – Заехал бы, рассказал. Хочется, так сказать, из первых уст услышать. А то мне тут такие домыслы докладывают, что волосы дыбом встают на голове!

– Охотно, Александр Михайлович. Я как раз хотел к вам в гости напроситься. Имеется, признаюсь, и шкурный интерес… У нас тут в Шуде с рыбой, знаете, не очень. Пескари не в счет. А мне надо!

– Андрей Владимирович! Приезжайте! Сделайте одолжение! Я, как говорится, не бог, но все, что в моих силах…

– Так я на днях к вам, пожалуй, нагряну. Я позвоню, Александр Михайлович.

– Ты знаешь правило! Хотя бы за час… Ну, до увиду!

Теперь можно было собираться к Марии Васильевне.

Проблема выбора наряда к празднику передо мной не стояла, поскольку не из чего было выбирать. Но один цивильный прикид все же имелся, за что отдельное спасибо Кольке-Живодеру, главному браконьеру из Бродов. Как только Живодер стал почитать нас за своих, то есть после того, как мы вместе пару раз нарушили природоохранное законодательство, он принялся делиться с нами своим опытом. Делал он это деликатно и ненавязчиво, примерно так:

«Так и разэдак, вашу мать! Чего вы едете из города в город в своем камуфляже с головы до пят, будто на войну собрались? Любой урод с жезлом вас видит за версту, ага, охотники рулят! Ну-ка, ходите сюда! – Колька делал такой жест, словно отталкивался лыжными палками. – С похмелья? Дичь везете? Открывай багажник!» – «У нас все в порядке, – прятал улыбку Валерик. – Возвращаемся трезвые. Разрешение на оружие, охотничьи билеты имеются». – «И глухарь в багажнике. А лицензия есть?» – «Глухаря я прячу в машине так, что сам потом найти не могу. Особенно если его в деревне, в холодильнике, забыл»…

Однако концепцию Живодера мы сочли разумной и с тех пор на трассе всегда гладко выбриты и одеты как в мирной жизни. Переодеваемся, уже приезжая на место.

Так что теперь я извлек из шкафа свои приличные джинсы с модными подпалинами, а также черную рубашку с маленькой такой бирочкой на кармане, свидетельствующей о том, что куплена она не в торговых рядах напротив Московского вокзала, а в фирменном монобрендовом бутике.

Пройдясь напоследок черной губкой по кожаным туфлям, я накинул на плечи бушлат, так, на всякий случай, будто он не имеет отношения к моему наряду, и отправился в магазин, уже волнуясь. А когда купил самую большую коробку конфет, какая нашлась, бутылку шампанского и направился к дому Марии Васильевны, стало казаться, что мерзну. Так бывало накануне школьного вечера сто лет тому назад!

На крыльце курили Хустов и Гоша, оба как будто несколько смущенные своими новыми рубахами, требующими бережливости и стесняющими свободу движений. В доме женщины наводили последние штрихи в сервировке стола. Стася Хустова, увидев меня, воскликнула:

– Привет!

Я важно поклонился. Хустова прыснула.

Тут из кухни выглянула моя милая, поверх тонкого шерстяного платья на ней был надет фартук в цветах.

– Привет! – мяукнула она мне.

– Здравствуйте, – поздоровался я и изобразил глубокое смятение: – Простите, ваше королевское величество! Вы не скажете, где мне найти девушку Татьяну с Цветочной улицы, номер десять?

– Ах, не знаю, право, – тут же включилась в игру Татьяна. – Быть может, она сидит на берегу речки со своим соседом?

– Что же они там делают? – спросил я, подходя ближе и переходя на шепот.

– Наверное, караулят этого, как его? Сатрапа? – так же шепотом ответила она.

– Супостата.

Я сунул куда-то в сторону шампанское и конфеты и положил руки ей на талию. Еще немного, и никто бы уже не смог сделать вид, что ничего не замечает. Татьяна первой стряхнула наваждение и со значением кашлянула, напоминая мне, что мы не одни! Да. Я тоже пришел в себя.

– Тетя Маша, все готово! – сообщила она в кухню.

Мария Васильевна вышла к народу, увидела меня:

– Андрейка пришел? Ну, все в сборе!

– А дядя Рома где? – спросил я Татьяну, заметив, что Наталья одна.

– Он на заводе дежурит, – ответила она, снимая передник. – Давай позже подменим его?

– Что за вопрос? Конечно!

Да, Татьянин дядя заслуживал того, чтобы мы его подменили!

Захмелев, люди начали громче разговаривать, смеяться, в избе сделалось шумно, и мы решили: теперь нашего отсутствия никто не заметит. Тем более что зазвучали призывы включить музыку – пора, мол, танцевать!

Умница Мария Васильевна, однако, зорко следила за приглашенными и, отозвав Татьяну в кухню, сунула ей пакет с беляшами и вином.

– Если бы всех дежурных так снабжали, – заметил я, – от желающих отбоя бы не было.

– О! А вы что? – удивился Рома, увидев нас на пороге домика охраны. – Не празднуете?

Он, очевидно, не ожидал, что про него кто-нибудь вспомнит. Во всяком случае, так рано.

– Смена караула! – обрадовал я его. – Второй пост принял! Мы уже поздравили Марию Васильевну, Рома. Теперь твоя очередь. Иди, не беспокойся.

– Ладно. – Смущенный и обрадованный, Рома отчалил.

Как только за ним закрылась дверь, Татьяна с вызовом посмотрела на меня. «Ну, что ты теперь со мной сделаешь?» – вопрошал ее взгляд. Я, распаляясь все сильнее, медленно подступал к ней…

Когда ураган прошел, сознание снова включилось, я обнаружил себя вдавленным спиной в кушетку охранника. Татьяна лежала на мне, уткнувшись носом в шею, и не шевелилась. Наконец она подняла голову, дунула на свою челку и посмотрела на меня:

– Я хочу вина! Целый стакан!

– Прекрасная мысль! – прохрипел я.

– Иди умойся, – засмеялась она, – ты весь в помаде! На стене умывальник есть.

Я обошел будку, действительно нашел на стене умывальник. Когда она успела его заметить? Женщина… Татьяна встретила меня с наполненными бокалами. Подав мне один, спросила:

– За что выпьем?

– За кого, – уточнил я. – Конечно, за Рому. Если бы не он, я никогда не познакомился бы с тобой! Если серьезно, иногда красноречие отказывает мне. Бывает, что никакие слова не годятся! Поэтому давай чокнемся и выпьем молча за то, что словами выразить невозможно!

Я поцеловал ее и медленно выпил до дна.

Будку обогревал электрокамин, было уютно. Вино разлилось по жилам убаюкивающим теплом. Так захотелось спать, что, кажется, бороться с этим было невозможно. Мы сидели на кушетке, я обнимал Татьяну, она положила голову мне на плечо и прошептала:

– Я спать хочу!

– Значит, давай спать, – согласился я.

– А охранять?

– Наплевать! – безразлично пролепетал я.

Мы легли и уснули, обнявшись. И так не хотелось просыпаться. Татьяна еле-еле меня растолкала.

– Ну ты и дрыхнешь! – прошептала она с нежностью.

Разбудила она меня, надо сказать, вовремя, поскольку к нам нагрянула вся компания: и Гоша, и Хустов со Стасей, и Рома с Натальей, и Толик с женой Мариной. Обычно она была не слишком компанейской, строгой, но сегодня, вся разрумяненная от вина, сама принялась разливать спиртное по стаканчикам. Толик пытался ее осадить, она отмахнулась и запела:

– Я пью, мне все мало, уж пьяною стала!

– Андрюха! – вспомнил Гоша. – А гитару что не захватил? Гитару надо!

– Неси, Андрей, – попросил и Хустов.

– Может, сходить с тобой? – предложила Татьяна.

– Лучше за ними присмотри, – улыбнулся я, – мы с тобой самые трезвые.

Пока я ходил, думал, что петь мне не больно хочется, все никак ото сна не отойду. Однако сразу Хустову пристроить гитару не получилось. Гоша прицепился ко мне как клещ: «Спой, спой!»

Совсем стемнело, стало холодно, и народ решил вернуться к Марии Васильевне, которая осталась в доме с приехавшими с опозданием из Варнавина соседями. Мы закрыли за нашими гостями ворота, навели порядок и заперлись в каморке. Я взял гитару и долго пел моей напарнице в полумраке комнатки. Она молча слушала, а когда я закончил, сказала:

– Удивительно! У тебя с каждой песней будто связано что-то личное….

– Так и есть. Мною прожита долгая, трудная, насыщенная приключениями жизнь! – не выдержав, засмеялся я. – Это цитата. Так говорит наш дедушка Алекс. У нас с Валериком есть дедушка, один на двоих. Он, правда, еще довольно нестарый мужчина, но все же немного старше нас. Знаешь, я послезавтра уеду в Нижний, потом вернусь. На обратном пути еще в Броды загляну. Надо пригнать машину. Нам много чего нужно привезти для твоего корпоратива: грибы, дичь, дрова. Надеюсь, еще рыбу. За ней-то я и должен заехать к дедушке Алексу. И это не считая вещей.

– Ты все помнишь?

– Я стараюсь держать слово. Но иногда не требуется стараться, потому что хочется его держать.

Она прижалась ко мне.

Приехав в Нижний, я решил, что главное – не рассусоливать. Хотелось уже этим вечером, пусть и поздним, добраться до дедушки Алекса. Домой я планировал лишь заскочить ненадолго. Делать там было нечего. Раз дочь не звонит, значит, деньги у нее еще не кончились. Раз жена не звонит, значит, терпение у нее еще не кончилось. В отношении дочери, имеется в виду. Управляется сама. Я тоже не звоню, поскольку уверен, что никто во мне не нуждается.

Когда я, добравшись до дома, поднимался в лифте, затренькал в кармане мобильник.

– Привет, Андрей! Как отдыхается? – поинтересовался Никитин.

– В отдыхе перерыв. Я – в Нижнем, только что приехал. Хорошо, что ты позвонил! Ты где, в офисе? В ближайший час будешь на месте?

– Буду.

– Отлично, я подъеду.

Открыв дверь собственной квартиры, я прислушался. Тихо. В комнате дочери на столе появились новые рисунки, эскизы. Она училась на дизайнера. На кухне у жены в тарном ящике добавились две пустые бутылки из-под хорошего коньяка.

Не уверен, что кто-то в этом доме замечал мое отсутствие. Я быстренько принял душ, переоделся, выпил кофе и отправился в гараж, чтобы оседлать верного коня, по которому соскучился.

Приехав в офис, я сразу повел Никитина в свою комнату.

– Ну, что со стекольным заводом? – Компаньон сгорал от любопытства. – Тут по сбыту такие перспективы наклевываются!

Чтобы его не разочаровывать, пришлось в течение получаса серьезно кивать в знак одобрения проделанной им работы. Энтузиазм компаньона гасить не хотелось, поэтому я ни словом не обмолвился о возникших проблемах. Захватив его наработки, пообещал тоже подумать и заговорил о другом:

– Серега, у нас ведь до сих пор жива лицензия на торговлю лекарствами, так? Может, рано мы это дело похерили?

– Что ты имеешь в виду?

– На докторе Недошеине свет клином не сошелся! Есть другая кандидатура.

Доктор Недошеин, мой бывший одноклассник, развивал у нас отдел оптовой торговли медицинскими препаратами. Вначале все шло как по маслу. Он нашел склад, пробил лицензию, заставил полку специальной литературой. Потом началась «непруха», как у того жулика с оборонного завода, который таскал детали с предприятия, надеясь собрать автомобиль. Но, сколько ни старался, все выходила пушка.

Доктор Недошеин разработал отличные по рентабельности схемы взаимозачета платежей с одним фармзаводом. Мы поставляем туда необходимую промышленную химию, а нам в ответ – препараты, которые за живые деньги не очень-то расходятся. Но, сколько ни пытался наш товарищ завезти что-то «мирное», на складе неизменно оказывались коробки с настойками боярышника, пустырника и стручкового перца. Естественно, на спирту. Еще немного – и коллективу понадобился бы штатный нарколог. Фармацевтические начинания пришлось свернуть, когда сам автор признался, что больше не может, сопьется! И ушел искать новую работу.

– Думаешь, получится? – с сомнением спросил Никитин. Сам-то он практически не пил.

– Теперь должно! – заверил я его.

После разговора с Никитиным я заглянул к главному бухгалтеру. Зоя Викентьевна, интеллигентная блондинка в стильных очках, которую мы за глаза называли Заей, выглядела лет на тридцать моложе своего возраста. Она принялась расспрашивать меня об охоте, ахая, охая, выражая восторг каждому моему слову. Привирал я минут десять, и все же пришлось и тут поскорее сворачивать общение.

– Зоя Викентьевна, вы недавно делали акт сверки с дзержинской фирмой «Конструктивные решения»?

– Да, это был запрос…

– Неважно чей! Телефон этой фирмы найдите, пожалуйста!

Зая быстро отыскала в компьютере нужный номер, и я набрал его.

Голос секретарши заставил меня усомниться: это фирма, занимающаяся поставками оборудования, или секс по телефону?

– Девушка, здравствуйте! Я директор компании «Промхимобеспечение», Купавин Андрей Владимирович. Мы работаем с вашей фирмой. Могу я поговорить с руководителем?

– Да, минуточку. Я вас соединю с заместителем директора Ивановским Дмитрием Евгеньевичем.

– Слушаю, – послышался сердитый голос. Сразу видно, занятой человек. Мне некогда было обращать внимание на его настроение! Сердитый он, или небритый, или давно не битый…

Я быстро договорился о визите, уточнил адрес, заинтриговал Ивановского темой предстоящей беседы – об их бывшем директоре. И, не тратя времени даром, попрощавшись со своими коллегами, отправился на встречу с замом покойного Щербакова.

Увидев живьем секретаршу фирмы «Конструктивные решения», я подумал, что секс не по телефону с ней был бы еще интереснее.

– Извините, – улыбнулся я. – Где мне найти Дмитрия Евгеньевича?

Она указала на дверь в кабинет:

– Там.

– Спасибо.

Больше всего мне хотелось как можно быстрее уехать из города. Именно поэтому я так себя вел. Точно на луговине прыгал с кочки на кочку, не имея возможности замешкаться, чтобы не увязнуть. Все сегодня: и дом родной, и мой офис, и эта фирма – были для меня «кочками».

Ивановскому все же пришлось кое-что объяснить.

– Дмитрий Евгеньевич, вот список того, что ваш покойный шеф хотел поставлять на стекольный завод в Красном Кувшине. Теперь этим занимаюсь я, так получилось, меня попросили. Вы не можете сказать, откуда он взял такие цены на сырье? Вот бизнес-план, составленный им. Я знаю действующие цены, они гораздо выше!

– А! Это очень просто. Щербаков на последней волне, так сказать, бартерных отношений загрузил содовый завод в Березниках на полную катушку насосами, вентиляторами, запчастями… У него был большой заказ на их продукцию. Но заказ этот сорвался. С тех пор долг так и висит. Дмитрий застолбил те цены. Оборудование ведь теперь тоже стоит не столько, сколько тогда! Долг он аккуратно переоформлял.

– То есть ваша фирма теперь может…

– Нет. Не наша фирма! Щербаков работал с ними как частный предприниматель. Да. Теперь выбрать продукцию, да еще по старым ценам, сможет только наследник.

– Если таковой еще сыщется… – заключил я. – Спасибо большое! Вы мне очень помогли.

Мне стало понятно, что экономическое чудо в Кувшине сотворить не получится. Чтобы предприятие осталось хоть сколько-нибудь рентабельным, надежда теперь возлагалась лишь на логистику фирмы «Промхимобеспечение», возглавляемую ее директором, Купавиным Андреем Владимировичем!

Уехав от «дустовых» ребят, как называют парней города химиков, я измерил колесами своего автомобиля все Московское шоссе от Дзержинска до Нижнего Новгорода и, достигнув его края за железнодорожным вокзалом, повернул на Киров.

Вашу мать, русские реки, давно бы уже пора было переезжать в Нижнем по более широкому мосту, чем тот двухполосный, что имелся! Минут сорок я полз по нему через Волгу, что, конечно, далеко не предел. Потом притопил, как говорят дальнобойщики. В итоге Варнавино я проезжал около десяти вечера и, как обещал, заранее позвонил дедушке Алексу, чтобы предупредить о моем приезде. Поэтому, когда я добрался до его дома, меня уже ждал чинный ужин с дичью, грибами и рыбой! Я тоже кое-что привез дедушке Алексу из города, но, в сравнении с экологически чистыми дарами природы, это все было неинтересно.

– Кстати, пойдем-ка! – пригласил меня Александр Михайлович к своему заветному холодильнику в сени. Я следовал за ним, догадываясь, что меня ждет сюрприз. Три щуки, одна к одной, килограмма по два каждая, лежали на полке.

– Александр Михайлович! Как вам удалось?

– На самом деле, Андрюха, это ты счастливый, – признался дедушка Алекс. – И одна-то попадается, ну, раз в три-четыре дня. А тут сразу три, да такие, да в один день! Это просто редкое везение! Я в журнале отметил…

Спать мы легли довольно поздно, поскольку я должен был рассказать Александру Михайловичу все, что приключилось в Кувшине. Я думал, может быть, человек, «проживший долгую, трудную, насыщенную приключениями жизнь», выслушав мой рассказ, выскажет свои какие-то интересные предположения, но этого не случилось.

Почему-то проснулся я рано, хотя, если вспомнить, во сколько легли, надо бы еще спать и спать.

Звонок сотового заставил резко поднять голову от подушки! Посмотрев на дисплей, почти не удивился: Гоша. И здесь достал!

– Андрюха, здорово! Ты где?

– В Караганде! Сплю я, Гоша! И хочу спать! И буду! А ты…

– У нас Ромку чуть не убили! По башке дали на заводе, связали… В больнице он.

Мне сразу расхотелось шутить.

– Что же это такое делается-то, а?! Как это произошло?

– Да как-как! Хрен его знает как! Где ты?!

Только тут я догадался, что Гоша на взводе. Вообще-то он неплохо владел собой, но то, что покушались на жизнь его лучшего друга, выбило мужика из колеи.

– У Александра Михайловича я, в Бродах. Сейчас соберусь и приеду, – пообещал я.

Открылась дверь, вошел дедушка Алекс с противогазной сумкой через плечо. Видно, сетки проверял на реке. По моему лицу все понял.

– Какая-то хрень продолжается, Александр Михайлович! На Рому ночью напали. Это друг нашего водителя Гоши. Вы его видели. Ну, и наш с Валериком – тоже. Тот, что пасеку держит. Я вам рассказывал.

– Ну, понял! Что с ним случилось?

– Сам толком не разобрал! Видимо, дежурил на заводе, кто-то ночью хотел его убить! Поеду…

Я стал собираться, даже от завтрака отказался. Расстались мы с дедушкой Алексом еще более растерянными насчет того, что творится в Кувшине. Так и увез я свои вопросы с собой, а Александр Михайлович остался в Бродах со своими.

Нет, но кто-то уже конкретно наглел! Ничего не боялся! Казалось, еще немного – и его должны были схватить за руку средь бела дня, этого неведомого злодея! Он, судя по всему, пошел вразнос! Я ехал с таким нетерпением, словно надеялся, что если потороплюсь, сам поучаствую в поимке негодяя.

В поселке было тихо, как всегда. Никто, вероятно, ничего еще не знал. Новость только начинала расползаться.

Рому, как рассказал Гоша, нашел Хустов в бараке зэков, связанным по рукам и ногам, в собственной шерстяной шапке, натянутой на нос, без сознания лежащим на дощатом полу. Когда Витя снял с него шапку и развязал, Рома пришел в себя, но был точно пьяный. Хустов вызвал «Скорую», и Рому увезли в Варнавино.

Мы поехали к Хустову на завод.

– Следак в курсе? – спросил я Витю.

– Да. Пока «Скорая» ехала, к нему сходил. Тот пришел на завод, посмотрел, вызвал экспертов. Наследил этот гад мощно! На бывшем складе все перевернул, в кочегарке уголь разворошил, в будке охранников пол вскрыл.

Я вспомнил, как мы дежурили с Татьяной.

– Он что-то искал?