Космический рубеж Зверев Сергей

Его усадили на кресло-каталку и повезли в корпус. Старлей хотел пойти следом за ним, но падре остановил его:

– У нас есть все необходимое. Не беспокойтесь, мы поможем вашему товарищу.

– Святой отец, мне нужно связаться со своими. У вас есть рация или спутниковый телефон?

– Идемте со мной.

Падре и старлей скрылись за дверью. Шелехов зашел за бронетранспортер и закурил, на что старшина Гаврилов неодобрительно покивал головой. Вождь со своим механиком устроились в беседке и молчали. Наконец Смирнов вернулся, выглядел он мрачно.

– С Пашкой все в порядке? – спросил лейтенант, заподозрив, что перелом оказался не такой уж и простой, как им казалось.

– С Пашкой? – рассеянно переспросил Алексей. – Не знаю, еще не спрашивал. Но дело дрянь, с группой Григорьева связь отсутствует, и майор Филдинг с четырьмя своими бойцами пропал.

– Может, не все так и плохо? – вздохнул Шелехов. – С нами тоже связи столько времени не было.

– Похоже, это не тот случай. Завтра с утра выдвигаемся на поиски.

– А транспорт? – кивнул на помятый джип лейтенант.

– Транспорт за нами пришлют, – пообещал Смирнов и покосился на молчаливо сидевшего вождя. – Самое время с ним пообщаться, – шепнул он. – А ты пока с Гавриловым посмотрите, что еще с нашим джипом можно сделать.

– Да ничего уже с ним не сделаешь. Я по дороге пытался двигатель завести – мертво.

Смирнов подошел к беседке, сел напротив вождя и произнес, пристально глядя на него:

– Что-то ты мрачный сегодня, Букабар.

– Тебе кажется, лейтенант. Я такой, как всегда, – спокойно ответил вождь.

– Повезло нам, что тебя сегодня встретили, ты ведь не каждый день по ночам ездишь. Случилось что?

Букабар чуть приметно вздрогнул и подозрительно посмотрел на Смирнова:

– Мне видение было, покойный дед приснился, будто бы он стоит на краю деревни, рядом с ним капельница на штативе, и рукой он на запад показывает. Тут я и понял, что кто-то в беду попал, вот, поехал и не ошибся.

Алексей, ясное дело, в мистику не верил, но в нее верил Букабар, и с этим приходилось считаться.

– Бывает такое, – кивнул он.

Вождь кашлянул и выразительно посмотрел на своего механика. Тот поднялся и, покинув беседку, присоединился к Гаврилову и Шелехову, которые осматривали поврежденный джип.

– Позавчера я из города видел, как огненный шар по небу пролетел. Упал где-то в здешних краях. Никто из твоих его не видел? – осторожно спросил старлей.

– Никто, – коротко ответил Букабар, и лицо его закаменело. Смирнову даже показалось, что от вождя повеяло холодом. – Поздно уже. Я должен возвращаться.

– Наверное, лучше было бы здесь переночевать, – заметил Алексей.

– Нет, я должен ехать.

Вождь поднялся и зашагал к бронетранспортеру. Обычно он при европейцах говорил по-французски, но теперь что-то сказал механику на местном наречии. Тот сразу испуганно засуетился, подбежал к машине, вскочил за рычаги. Затарахтел двигатель, залязгали по мостовой дворика траки, вспыхнули фары. Старый бельгийский БТР развернулся на месте и выкатил за ворота.

Вождь нервно обернулся, недобро сверкнул глазами и процедил:

– Белым про нашу святыню ни слова.

– Они о ней знают? – закатил глаза механик.

– Они ее ищут. Нельзя дать им завладеть вместилищем духов.

Механик прибавил газу, и старый бронетранспортер стал удаляться, раскачиваясь на неровностях.

– Странный он сегодня, – проговорил Смирнов, – даже не попрощался толком.

– И что это с вождем случилось? – удивленно пожал плечами Шелехов. – Он же всегда радушно нас принимал, а теперь словно муха цеце его укусила.

– Говорил, будто ему дед покойный приснился. Может, с этим и связано его дурное настроение, – предположил Алексей.

Во двор, приподнимая сутану, вышел падре.

– Это очень хорошо, что вы к нам попали, – с ходу сказал он. – У вашего друга не только нога сломана, у него еще компрессионный перелом позвонка выявили.

– Позвонка? – вскинул брови Смирнов. – Так он же сам шел.

– В позвонке микротрещина. Если бы вы в городе ему рентген делали, ничего бы не обнаружили, там старое оборудование. Такие переломы только последние лет семь научились выявлять, раньше не умели. Человек потом и сам не понимал, почему через года два оказывался парализованным и прикованным к инвалидному креслу. Ему теперь двигаться нельзя. Месяц надо лежать на твердом, потом можно будет встать, но около года придется ходить в корсете. О карьере военного вообще нужно забыть.

– Отвоевался, короче, Пашка, – подвел черту Смирнов. – Вы ему уже сказали об этом?

– Естественно.

– К нему сейчас можно?

– Не стоит, ваш водитель еще после наркоза не отошел.

– Понятно, – протянул старлей. – Час от часу не легче.

– Я бы и вам советовал сделать рентгеновские снимки, – предложил падре.

До этого Шелехову казалось, что боль в спине, появившаяся после того, как машина провалилась в яму-ловушку, это полная ерунда, поболит и пройдет. Теперь же он призадумался, прикоснулся к позвоночнику, прислушался к своим ощущениям, и они ему не понравились.

– Товарищ старший лейтенант, может, действительно сделать, если предлагают?

Смирнов понимал, что у него самого наверняка компрессионного перелома позвонка нет, он успел выскочить из джипа до того, как тот провалился в яму, но все же решил составить Шелехову компанию.

– Пошли, проверимся, раз уж представился такой случай. И ты с нами, – махнул он рукой Гаврилову.

Миротворцы шли по сводчатому коридору за падре. Шаги гулко разлетались среди каменных стен.

– Много у вас больных? – спросил Алексей.

– Сейчас десять пациентов. Местные не любят оставлять больных у нас. Лишь в крайних случаях, обычно стараются сразу же увозить домой. Народ здесь темный, забитый, больше доверяет шаманам, чем медикам. – Отец Пьер остановился перед дверью рентген-кабинета и предупредил: «Входите по одному, вас уже ждут».

– Я последним пойду, – сказал Смирнов и, прислонившись к прохладной стене, задумался.

Не нравилась ему сложившаяся ситуация. Чутье подсказывало командиру, что все так или иначе связано с поисками спутника. По всему выходило, что не только он и его люди заняты этим.

– Входите, товарищ старший лейтенант, – пригласил Шелехов, покидая кабинет.

– Все в порядке? – поинтересовался Алексей.

– Более чем, – ответил лейтенант.

В рентген-кабинете ярко горел свет. Молодая монашка сидела за столом и щелкала клавишами ноутбука.

– Раздевайтесь до пояса, – сказала она, даже не глянув на Смирнова.

– Готово, – доложил Алексей, и ему показалось, что во взгляде монашки он уловил заинтересованность. Старлей был отлично сложен, крепкие мышцы переливались под загорелой кожей.

– Свинцовый фартук наденьте.

– Зачем?

– Так надо. Неужели вы сами не понимаете? Здоровьем не дорожите?

– Извините, сестра, не сразу сообразил, что к чему. Как вас зовут?

– Мари.

– Еще раз извините, сестра Мари.

– Я еще не сестра, в смысле, не совсем монашка, я пока послушница. И Мари – мое светское имя. Стану монашкой, мне дадут другое.

Алексей взял тяжелый, состоящий из свинцовых пластин фартук, застегнул его, прикрыв низ живота, и встал на платформу. Тихо заурчал электропривод, и он оказался зажат между стойкой и подвижной частью аппарата. Послушница заняла место у пульта.

– Не двигайтесь… Задержите дыхание… Можете одеваться…

Старлей сошел с платформы.

– У вас все в порядке, – поспешила успокоить его она.

– Я и не сомневался, – стал одеваться Алексей. – Всегда удивлялся, что приводит молодых и красивых в монастырь?

– Вера и сострадание, – заученно произнесла послушница, а затем неожиданно улыбнулась: – У каждого свой путь, который не всегда можно облечь в слова. Вот, например, что вас привело в армию? Военные тоже в своем роде монахи. Я имею в виду, что армия заставляет от многого отказаться.

– Сложный вопрос, Мари, но я чувствую, что оказался на своем месте.

– Я чувствую то же самое. И не стоит пытаться со мной заигрывать, – посоветовала она. – Бесполезно.

Миротворцам отвели просторную комнату на втором этаже. Раскладные кровати были уже застелены, на столе их ждал скромный ужин. Смирнов поднял оконные рамы, в помещение ворвался свежий ночной ветер. Небо заволокли тучи – ни луны, ни звезд. Падали редкие, но крупные капли дождя. Он протянул руку, почувствовал на ладони теплую влагу и проговорил:

– Теперь зарядит надолго.

– Товарищ старший лейтенант, садитесь есть, – пригласил его Шелехов. – Мне тут даже нравится. Монашки красивые, как стюардессы, на ужин нам бутылку сухого вина оставили. Жизнь, как в раю.

– Лучше бы они нам спирта отлили, – поморщился старшина Гаврилов.