Мистическая Москва. Тайна дома на набережной Рождественская Ксения

Глава 10

Евгений Шварц снова вышел из комнаты и через несколько минут вернулся с великолепной шкатулкой красного дерева. Люда даже задохнулась, увидев такую красоту. Ларец оказался довольно большой и тяжелый. Крышка была инкрустирована золотой каймой вперемешку с мелкими ярко блестевшими камешками. Людмила открыла шкатулку и замерла от волшебного мерцания драгоценностей.

– Откуда это у вашей мамы? – только и смогла проговорить она.

– Папа подарил.

– Да тут целое состояние!

– Вполне возможно. Я никогда не интересовался мамиными побрякушками.

– Посмотрите, они все на месте?

– Да откуда мне знать! Я же говорю, что не в курсе, какие именно украшения были у мамы.

– Думаю, вам следует забрать шкатулку с собой, – посоветовала Люда.

– Зачем? Пусть останется в квартире.

– Это опасно. Жилплощадь теперь без хозяйки. Дверь взломать – ничего не стоит. Так что лучше позаботиться о вашем имуществе.

– Имущество мамино, – упрямо возразил Евгений Шварц.

– Теперь уже нет. Ваша мать умерла, а значит, как наследник вы получаете все, чем она владела. Если, конечно, нет иного завещания.

– Откуда оно может взяться?

– Значит, забирайте и не спорьте! Тем более что я прошу вас оставить мне ключи от квартиры. Хочу еще раз здесь осмотреться.

– Вы считаете, что маму могли убить? – удивленно распахнул глаза мужчина.

– Вовсе нет, – помотала головой Люда. – Но я хочу разобраться, почему Ангелине Семеновне пришла в голову идея покончить жизнь самоубийством.

– Разбирайтесь, – кивнул Шварц. – Мне бы тоже хотелось это знать.

– Отлично!

– Я могу быть свободен?

– Обождите. У меня есть еще несколько вопросов.

– Слушаю вас…

Седой человек, собравшийся было уходить, снова опустился на стул.

– Почему вы не жили с вашей мамой? Квартира большая, места для двоих вполне достаточно.

– Как почему? Вообще-то у меня есть жена, сын.

– Вы ничего о них не говорили.

– А вы и не спрашивали.

– У вашей семьи хорошая квартира?

– Нет. – Шварц поджал губы.

– Нет? – Казалось, Люда удивилась этому ответу.

– У нас однокомнатная хрущевка, если вас интересуют подробности.

– Тогда почему же…

Но сын покойной тут же перебил:

– Почему мы не жили вместе? Потому! Я считаю, что вас это совершенно не касается!

Глаза Людмилы превратились в щелки.

– Вы меня не поняли, – жестко произнесла она. – Я интересуюсь вовсе не из праздного любопытства. Ваша мать умерла. Погибла при весьма странных обстоятельствах. И эти обстоятельства мне надлежит выяснить. Чаще всего к смерти пожилых людей прикладывают руку их близкие родственники. Так что хочется вам того или нет, а я намерена выяснить, что здесь произошло.

– Маме не нравилась моя супруга, – тихо ответил Евгений Шварц и отвернулся.

– По какой причине?

– Она считала, что Марина меня недостойна.

– Вот как?

– А что вас удивляет? Между прочим, я получил прекрасное образование, имел замечательную работу и еще более радужные перспективы. А Марина дочь домработницы, которая приходила к нам сюда убирать в комнатах. Окончив восемь классов, она устроилась лаборанткой в школу.

– Но вы все равно на ней женились?

– Женился. Потому что был молодой и горячий. И отстаивал свое мнение. Особенно меня возмущало отношение родителей к социальному статусу человека. Я был твердо уверен, что в нашей стране все люди равны, и неважно, какое у них образование и жизненные цели. Отец некоторое время пытался меня образумить, потом махнул рукой. В общем, можно сказать, что я женился назло родителям. А мама так и не смирилась с моим браком. Несколько месяцев вообще со мной не разговаривала, но все же оттаяла. Хотя это распространялось только на меня. Марину она будто и не замечала. Даже если та приходила в гости вместе со мной. Через какое-то время жена перестала составлять мне компанию. С тех пор так и повелось – я приходил сюда только по субботам. Один.

– Вы так говорите, словно жалеете о своем браке, – заметила Люда.

– Что ж, так и есть. Отец был прав: социальные различия никто не отменял. Как бы наша власть ни декларировала равенство, это ни к чему не привело. Человек с интеллектом никогда не поймет человека посредственного. Между ними всегда будет лежать пропасть. Пропасть в интересах, целях, понятиях.

– С супругой у вас именно так и получилось?

Евгений Шварц кивнул.

– Я и раньше видел, что Марину интересуют лишь деньги и наряды. Ради них она и стремилась выйти за меня замуж. А о любви говорила постольку-поскольку. Только потому, что так положено. А уже через год совместной жизни я понял, что мы абсолютно разные люди. А еще через три с трудом выносил наше совместное существование.

– Почему же вы не развелись?

– Как почему? Разумный человек должен нести ответственность за свои поступки. Люди, подобные Марине, в чем-то схожи с животными – тоже живут инстинктами и в первую очередь пытаются набить живот, а не голову. Но вы же не станете выбрасывать кошку на улицу только потому, что она не может составить вам компанию в философской беседе?

Людмила хмыкнула. Она в первый раз слышала, чтобы жену сравнивали с кошкой. Причем не в смысле царапучей скотины, а с точки зрения бесполезного во всех смыслах животного. Если бы Евгений Шварц назвал корыстную супругу расчетливой сукой, ей было бы понятно. Но трактовка, которую выбрал тот, показалась по меньшей мере странной, потому что как-то не сочеталась с образом самого мужчины.

– Подождите, – нахмурилась Люда, отогнав ненужные мысли. – Вы говорили о том, что у вас есть сын. Его Ангелина Семеновна тоже не приняла?

– Сын есть. Но его как бы и нет, – вздохнул Шварц.

– В каком смысле?

– Разве может у посредственного человека родиться гений?

– Вы говорите о Марине?

– О ней. О ком же еще? Когда мое терпение подошло к концу, я познакомился с весьма милой женщиной. Вот она в полной мере соответствовала тому идеалу, который я к тому времени для себя нарисовал. И я почти созрел для развода, к пущей радости мамы. Я практически убедил себя в том, что Марина не животное, которое нуждается в моей опеке, а взрослый человек, вполне способный позаботиться о себе. Но моим планам не суждено было сбыться. В тот самый момент, когда я был готов сообщить жене о своем решении, она объявила, что беременна. Представляете? Я думал, что сойду с ума!

Теперь мужчина говорил, не останавливаясь. Казалось, он и забыл, что рядом с ним совершенно чужие люди. Ему хотелось выговориться, и слова, словно быстрый поток, выливались на его слушателей.

– Как вы считаете, мог я полюбить этого ребенка? – с горечью спросил Шварц. И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Я возненавидел его с той же минуты, как узнал о его существовании. Конечно, ни о каком разводе речи больше не шло. Мне пришлось порвать с той женщиной, потому что она не собиралась ждать, когда ребенок вырастет и я смогу уйти из семьи. Естественно, я уже не мог бросить Марину. Чувства чувствами, а ответственность еще никто не отменял. Когда ребенок родился, я постарался его полюбить. Все-таки мальчик, продолжатель рода и носитель моей фамилии. Но чем старше сын становился, тем больше я понимал, что народная мудрость права: от осинки не родятся апельсинки.

– Но ведь вы-то не осинка! – попыталась воззвать к разуму рассказчика Люда. – Мальчик вполне мог пойти в вас.

– Но не пошел, – с грустью констатировал Евгений Шварц. – Первое время я привозил его сюда, к маме, думал, может, хоть та сможет разбудить в моем отпрыске семейные черты и способности. Но и она оказалась бессильна. В конце концов мама попросила меня больше его не привозить.

– По-моему, вы с самого начала настроили себя на неудачу, – вмешался Александр, – в чем и заключалась ваша основная ошибка. Образование и воспитание могут дать очень многое.

– Не всегда и не всем, – покачал головой мужчина. – Вы думаете, я не старался? Старался, и даже очень. Но мальчик пошел в Марину. И тут уже ничего не попишешь.

– А почему же вы продолжаете с ними жить?

– С годами я понял, что нужно расплачиваться за свои ошибки. И нести свой крест до конца жизни. Похоже, мне выпала именно такая доля.

– Что ж, не будем вас больше мучить, – вдруг сказала Людмила. – Поезжайте домой. Но оставьте свой номер для связи. Я позвоню, когда буду готова вернуть вам ключи.

Мужчина кивнул, нацарапал в ее блокноте номер своего телефона и, не оглядываясь, вышел из квартиры.

– Зачем ты его пытала? – не выдержал Саша, едва за Шварцем закрылась дверь.

– Мне хотелось узнать, не было ли у него причины избавиться от маменьки.

– Ну и как успехи?

– Сложно сказать. Похоже, он уважительно относился к родительнице. И даже, думаю, действительно ее любил. Ангелина Семеновна, кажется, была единственной отдушиной в его жизни.

– Все-таки интеллект не всегда помогает в жизни, – усмехнулся Громов. – Пожалуй, чаще мешает. Будь Евгений Шварц самым обычным мужиком, он бы давно развелся и женился на той женщине, которая подходила ему гораздо больше, чем Марина. Да и та наверняка обзавелась бы другой семьей, а не выслушивала всю жизнь упреки в том, какая она посредственность.

– Горе от ума, как сказал Грибоедов, – согласилась Люда.

– Скажи, а ты действительно полагала, что сын старушки способен на убийство? – полюбопытствовал Саша.

– Если честно, нет. Просто я хотела исключить возможность насильственных действий в отношении Ангелины Семеновны.

– Странное желание.

– И вовсе не странное. Если ты еще не забыл, то в квартире Маргариты Торовой мы увидели некий знак.

– Ты имеешь в виду веревку с петлей? – Александр тут же стал серьезным.

Людмила кивнула.

– В общем, я подумала: если в этом деле нет никакого криминала, значит, это и правда был знак. Только Маргарита решила, что он относится к ней, и, по-видимому, ошиблась.

– Считаешь, призрак появился не просто так?

– У тебя есть другие соображения?

– Мне нужно поразмыслить.

– А давай порассуждаем? – предложила Люда.

– Давай, – согласился Саша.

– Допустим, Евгений Шварц мог инсценировать смерть своей мамы… – начала она.

– А разве легко инсценировать смерть через повешение?

– Нелегко, но возможно. Если человек находится в бессознательном состоянии, то не столь уж сложно накинуть на его шею петлю и затянуть веревку. Хотя один человек вряд ли с такой задачей справится. И дилетант наверняка оставит следы, по которым его нетрудно вычислить. А Евгений не показался мне человеком, поднаторевшим в таких действиях.

– Похоже на то.

– Кроме того, – продолжила Люда, – мне не дают покоя драгоценности Ангелины Семеновны. В шкатулке целое состояние, чего сын старушки не мог не знать. А значит, если он убил мать из корысти, то первым делом должен был забрать драгоценности. Но не сделал этого.

– А может, забрал? Только часть. Чтобы никто ничего не заметил.

– А кто должен был заметить? – хмыкнула Людмила. – Если учесть, что покойная ни с кем не общалась и, конечно же, не допускала посторонних до своих сокровищ, то Евгений мог взять сколько угодно драгоценностей, хоть все, и никто бы никогда об их исчезновении не узнал.

– Наверное, ты права, – немного подумав, согласился Александр. – Какие же выводы ты делаешь?

– Думаю, по какой-то причине старушка в самом деле сама покончила с собой, – твердо сказала Люда. – И призрак в квартире Маргариты Торовой нам на это указал.

– А что из этого следует?

– Прежде всего, что актрисе нечего опасаться. Скорее всего, она служит неким проводником между миром живых и мертвых. Откуда у нее вдруг взялся такой дар, сказать не берусь. Однако в жизни так много неизведанного, что удивляться не приходится. Пошли, уже поздно. Вернемся сюда завтра и при свете дня как следует осмотримся.

Люда решительно направилась к выходу. Но возле двери немного задержалась, рассматривая ключи.

– Нужно просто захлопнуть замок, – сообщил Саша.

– Здесь два ключа.

– Не заморачивайся. Опечатай дверь, и никто в квартиру не сунется.

Люда кивнула, соглашаясь.

Когда на двери оказалась белая бумажка с печатью, она направилась вниз по лестнице, но вдруг снова остановилась.

– Ты чего? – удивился Громов.

– Догадки догадками, а убедиться не помешает, – тряхнула головой Людмила и пошагала назад, поднимаясь наверх.

– В чем убедиться? – крикнул ей вслед Саша.

– Хочу спросить у соседей, не слышал ли кто-нибудь из них подозрительных звуков из квартиры старушки.

На следующем этаже она надавила на кнопку звонка. В квартире раздалась веселая трель, но отпирать дверь никто не поспешил. Люда позвонила еще раз, выждала несколько минут и, поняв, что дома никого нет, направилась вниз. Этажом ниже она еще раз остановилась и позвонила в квартиру нижних соседей. Там тоже никого не оказалось.

– Что ж, видимо, не судьба, – вздохнула Люда.

Они вышли на улицу, и Саша с наслаждением вдохнул прохладный весенний воздух. Только сейчас он ощутил, какой тяжелой была атмосфера в квартире Ангелины Семеновны. Вероятно, сказывались долгие годы существования дома, пропитанного ужасами и тайнами сталинской эпохи.

– В этом подъезде, наверное, живут самые старые жители дома, – сказала Люда, задержавшись на тротуаре.

– С чего ты взяла?

– Подъезд не запирается, даже обычной консьержки нет, не говоря уже об охраннике, двери в квартирах обычные. Видимо, у людей нет лишних денег, чтобы довести подъезд до ума. А отсюда я делаю вывод, что все они уже давно на пенсии и не озабочены безопасностью так, как более молодые и успешные жильцы.

– Вероятно, ты права, – согласился Громов.

Они не спеша двинулись к желтому «Хаммеру» Людмилы.

– Зайдем к Маргарите? – спросил Саша.

– Зачем?

– Успокоим ее насчет призрака.

Люда задрала голову наверх.

– Похоже, никого нет дома – свет не горит. Думаю, Марго в театре, а Аркадий еще не вернулся с работы. А может, они вместе отправились куда-нибудь погулять. Завтра сообщим. Все равно ведь нужно будет вернуться в квартиру Ангелины Семеновны и осмотреть вещи покойной. Вдруг наткнемся на что-нибудь интересное?

– Как скажешь, – согласился Александр. – Тем более что мне уже не терпится домой.

– Вот как? С чего бы? – игриво поинтересовалась Люда, залезая в автомобиль.

– Я жутко соскучился по одной красивой и милой девушке.

– Неужели? И кто же она? Я ее знаю?

– Прекрасно знаешь! Сначала я нежно прижму ее к себе, затем буду долго целовать, а потом подарю ей всю свою любовь.

– Притормози немного, – промурлыкала Люда, – а то ты меня отвлекаешь. Таким макаром мы не доедем до дома.

– А еще я закидаю ее лепестками роз и буду всю ночь говорить о том, какая она замечательная, – не обращая внимания на слова любимой, продолжил Саша.

– Какая прелесть… Уже представляю себя, окруженную божественным ароматом….

– Правда, сначала нужно заехать в цветочный магазин, – улыбнулся он. – Я не запасся лепестками.

– Ну вот, испортил всю романтику момента! – засмеялась Люда и выехала на проспект. – Но я не в обиде. Я заставлю тебя наверстать все, что ты упустил.

Уже подъезжая к дому, Люда заметила, что ее телефон разрядился, и тут же подключила его к разъему питания. Не успела она отпустить руку от провода, как раздался звонок, и по салону поплыл голос Рощина.

– Отдыхаешь? – ехидно спросил он. – А я, между прочим, работаю.

– Обижаете, Валентин Петрович. Я еще даже не дома.

– Тогда прощаю. Значит, так. Специально задержался на службе и подергал ребят, чтобы побыстрее получить результаты вскрытия. Как и предполагалось, ничего особенного в смерти Ангелины Семеновны Шварц нет. Старушка умерла примерно три дня назад. В ее крови нет никаких посторонних веществ, за исключением тех лекарств, которые она постоянно принимала. Вопросы есть?

– Вопросов нет, – послушно ответила Люда.

– Тогда отбой.

Глава 11

– Значит, вы считаете, что опасность мне не грозит? – распахнув васильковые глаза, в третий раз переспросила Маргарита.

– Пока это только наши соображения, – осторожно ответил Саша. – Правда, они имеют под собой весьма разумную основу. Вы больше не видели никаких знаков?

Женщина молча покачала головой.

– Мы собирались зайти к вам вчера вечером, но не стали вас беспокоить.

– Вы бы зря потеряли время, поднимаясь на наш этаж. Сначала я была занята на спектакле, а потом Аркадий повез меня к своему товарищу по работе. У него дача в Подмосковье. Ночь мы провели там.

– Давайте договоримся так, – попросил Громов. – Как только увидите или услышите что-либо подозрительное, сразу звоните мне. А мы пока займемся смертью Ангелины Семеновны.

– А какой в этом смысл? – нахмурилась Маргарита. – Ведь мы с мужем наняли вас совершенно для другой цели.

– Я хочу проверить, есть какая-то связь между появлением призрака возле вас, странным знаком на стене в вашей квартире и самоубийством старушки, соседки по дому. Возможно, тогда мы гораздо быстрее доберемся до нашей цели. Но вы не волнуйтесь, – тут же добавил Александр, – я буду изучать все возможные версии, связанные с вашим привидением. Значит, говорите, что медиум видела молодую девушку?

– Я поняла так, – кивнула актриса.

– Будем работать, – заверил Саша и, едва заметно подмигнув своей неизменной спутнице, поспешил вместе с ней покинуть квартиру Торовых.

Оказавшись на улице, он произнес:

– Мне кажется, Маргарита недовольна тем, что мы проявляем интерес к чужой смерти.

– В какой-то мере женщина права, – заметила Людмила. – Деньги платит Аркадий, а мы занимаемся смертью никому не известной бабки.

– Предлагаешь бросить?

– Вовсе нет. Наоборот, я уверена, что мы должны продолжать. Чует мое сердце, именно здесь кроется разгадка призрака.

– Не понимаю, зачем привидению доводить до самоубийства старушку и сообщать об этом Маргарите? Вернее, почему именно Маргарите? Вот что меня волнует!

– Допустим, актриса оказалась более чувствительной к аномальной энергетике. Возможно, призрак пытался показаться и другим жителям дома, но увидела его только Марго. Тебя не удивляет, что в роли привидения выступает молодая девушка? Если я правильно запомнила, медиум сообщила Маргарите именно так.

– Какая разница, девушка, парень…

– Не скажи… – задумчиво протянула Люда. – Тебе что-нибудь говорят слова «дочь командарма»?

– Я точно их слышал. И даже хотел посмотреть в Интернете, с чем это имя, вернее прозвище, связано. Но как-то вылетело из головы, – вздохнул Саша.

– А моя голова способна держать множество разной информации, – не удержалась от язвительного замечания его возлюбленная. – Так что я, в отличие от тебя, поинтересовалась, кто такая дочь командарма.

– Она как-то связна с этим домом, – вдруг сказал Саша.

– Именно так.

– Она… – Александр задумался. – Подожди, сейчас вспомню…

– Есть легенда, что некая девушка покончила с собой после того, как арестовали ее родителей, а саму ее заживо замуровали в собственной квартире, – сообщила Люда, не дожидаясь, пока на Громова снизойдет озарение.

– Точно! – Александр щелкнул пальцами. – Я об этом читал, только сразу не связал ту историю с домом на Берсеневской набережной. Значит, ты считаешь, что именно ее призрак докучает Маргарите?

– Вполне вероятно.

– Но из дома исчезло множество людей, в том числе и молодых женщин. Это может быть абсолютно любой призрак, который бродит по улицам и пугает людей.

– Возможно, – согласилась Люда. – Но я думаю иначе.

– И на чем основана твоя уверенность?

– На романтике.

– На романтике? Ты с ума сошла! – Саша не удержался и покрутил пальцем у виска.

– А что тебе не нравится? Если «наш» призрак и впрямь связан с дочерью командарма, то в этом есть налет романтики. Что может быть романтичней, чем призрак, восстающий из могилы, чтобы донести до людей правду?

– Какую правду, Люда?

– Какую? – Она задумалась. – Допустим, девушка знала, кто ее убийца, и теперь в виде привидения пытается ему отомстить.

– Но ведь и так известно, кто причастен к ее смерти.

– Вот как? И кто же?

– Нарком Ежов. Именно он отдал приказ замуровать ее в квартире.

– Откуда такие подробности? Ты же с трудом вспомнил, кто такая дочь командарма.

– Зато сейчас моя память разложила все по своим полочкам и даже услужливо выкатила на первый план информацию о девушке, – язвительно ответил Громов.

– Какая хорошая память! – в том же духе откликнулась Люда.

– В общем, так. Я не уверен, что призрак, мучающий Маргариту, именно дух дочери командарма, но готов принять твою версию за исходную.

– Нахватался умных словечек, – широко улыбнулась она. – А все благодаря кому?