Звезда среди ясного неба Жукова-Гладкова Мария
— Я не мог к ней не подходить! Она была самой лучшей женщиной в моей жизни! Ни одна другая рядом с ней и близко не стояла! И это не говоря про то, что она могла бы помочь моей карьере! И мне бы все завидовали! Я хотел на ней жениться!
— Идиот, — тихо сказала мама и посмотрела на меня. — У тебя коньяк есть?
— Виски и водка.
— Виски мне налей. Пока я с этим сыном с ума не сошла.
Я сходила за бутылкой, вопросительно посмотрела на Андрея. Он покачал головой. Костя был за рулем, а мама не разрешала ему садиться за руль после принятия внутрь спиртных напитков. У меня не было желания пить, и тем более с мамашей. Но она прекрасно одна справилась. Кстати, а не пьет ли она в одиночестве, когда дражайший Костенька шляется по бабам?
— Дальше рассказывай, — кивнул Андрей моему единоутробному братцу.
— Приехала мама… Мы все стали ругаться. Зачем ты тогда приехала?! Если бы ты не приехала, всего этого бы не случилось!
— Чего именно? — невозмутимо уточнил Андрей. — Мама не убила бы Аглаю? Чтобы оставить тебя для себя?
— Я не убивала эту дрянь!
— А кто убил? Ваш сын, который хотел на ней жениться? Который потратил на нее деньги, время и силы? И он на самом деле не похож на человека, способного убить, даже в состоянии аффекта. Кроме вас, больше некому. А вы — женщина сильная, и вы защищали свою собственность, любимого сына, которого не хотите отдавать другой женщине. Вы почувствовали реальную опасность, исходившую от Аглаи. Она могла забрать у вас Костю только для того, чтобы досадить вам. И он бы ушел. Он хотел на ней жениться! На самом деле хотел, и вы это поняли. Жить с вами они бы не стали.
Костя радостно улыбнулся. Вероятно, был рад, что его признали слабаком, которого можно увести, как телка на веревочке.
— Я не отрицаю, что рада смерти этой гадины, — спокойно произнесла наша с Костей общая мать. — Но я на самом деле не убивала. И Костя не убивал. Убил кто-то третий. Его нужно найти.
— Почему вы не идете в полицию?
— Только этого еще не хватало! А если Костеньку посадят в камеру к преступникам?! Он же не выдержит тюрьмы! Вы что, газет не читаете? Телевизор не смотрите? Вы знаете, что с невиновными людьми делают в застенках, чтобы выбить показания? Костенька не выдержит и возьмет чужую вину на себя. И тогда уже все.
— И что вы хотите?
— Найти убийцу! Чтобы в тюрьму сел убийца, а не мой сын!
— И не вы, — добавил Андрей, который тоже искал убийцу, но руководствовался несколько другими мотивами.
— Вы понимаете, что Костенька без меня не проживет?!
— Мама…
— Так, это вы потом обсудите. Почему вы пришли к Наташе?
— Она нашла труп.
— И что из того? Аглая была уже несколько часов как мертва, когда Наташа ее нашла. Вы в самом деле считаете, что убийца сидел там рядом и ждал, когда кто-то придет?
— Но он мог что-то оставить… Потерять рядом с трупом…
— Это только в кино и в книгах нерадивые преступники что-то теряют рядом с трупом. И умный следователь или частный детектив быстренько находит убийцу по этой вещице, которая могла принадлежать только одному человеку.
— Наташа… — Мать вопросительно посмотрела на меня.
— Не было там ничего. Даже орудие убийства исчезло.
— Куда? — спросил Костя.
— Ну а я-то откуда знаю?!
— А ты видел орудие убийства? — спросил Андрей.
Костя сглотнул и покачал головой, потом сказал:
— Мама говорит, что видела. А я не видел. Ее там уже не было, когда я снова пришел!
— Так, давайте подробно. — Я видела, что Андрей напряжен. Мне самой тоже хотелось узнать детали. — Вы ругались втроем — ты, мать и Аглая. Так?
— Да, — кивнула моя мать. — И мой сын меня выгнал! Вы представляете? Мой сын, на которого я положила жизнь! Мой сын, из-за которого…
— Это пропустим. Она ушла, ты остался вдвоем с Аглаей? — Андрей посмотрел на моего единоутробного братца.
— Да, но ненадолго. Она меня выгнала. Сказала, что теперь уж точно не хочет меня больше никогда видеть. Я умолял меня оставить, простить. Я говорил, что прямо сегодня — в смысле в тот день — навсегда перееду к ней. Мы не будем пускать маму в квартиру. Я на коленях стоял, руки к ней простирал… Я никогда ни перед одной женщиной не стоял на коленях!
— Идиот, — прошипела мать и налила себе еще виски. — Променять мать на шалаву.
Костя бросил на нее испепеляющий взгляд и продолжил:
— Но Аглая мне все равно сказала, чтобы убирался. В общем, я понял, что она меня не простит.
— Ты, случайно, не треснул ее по голове, чтобы не досталась никому, раз тебя выгоняет?
— Это она мне врезала какой-то статуэткой. Хорошо хоть не по голове. Но у меня до сих пор синяк на плече. Руку больно поднимать!
— Покажи, — велел Андрей.
Тело у моего братца было на самом деле роскошное… Но и синяк жуткий. Похоже, что статуэтка, которой приложили, была каменной. Не Свобода ли, случайно?
— Так, что было дальше?
— Я ушел…
— Он рыдал из-за того, что эта шалава его выгнала! — хмыкнула мать.
— Да, рыдал! А что мне было делать? Смеяться?
— Радоваться.
— А вы где в это время находились?
— Ждала сына на первом этаже. Я предполагала, что шалава его выгонит, и оказалась права.
— Но выходили вы не вместе, — напомнила я.
— Я отправила Костю домой, а сама решила закрепить успех, — призналась слегка опьяневшая мамаша.
— Убийством?
— Ну, я не исключала, что мы подеремся с этой гадиной…
— Вы и раньше с ней дрались?
— В тот день, — вставил Костя. — Я их разнимал.
Я удивленно посмотрела на мать. Неужели правда? Неужели у нее настолько плохо с головой?
— Дрались как? — уточнил Андрей.
— Ну, руками, — сказал Костя. — Но ничего не успели. Я встал между ними.
— Как это не успели?! А брошь?
— Ах да, Аглая сорвала с мамы брошь, которой была закреплена шаль, стукнула по ней ногой, и брошь отлетела под вешалку.
— Наглая девка. Но я…
Моя мать резко замолчала.
— Ударили ее по голове?
— Я не ударяла ее по голове, — ответила моя мать, — но прядь волос у нее вырвала.
Надо будет уточнить у следователя насчет вырванной пряди волос, отметила я про себя.
— Дальше, — попросил Андрей. — Вы пришли и снова подрались с несостоявшейся невесткой?
— Она была мертва, — сказала мать, налила себе еще виски и выпила залпом. — Дай хоть какой-нибудь закуски, Наташа.
Глава 20
— Так… — задумчиво произнес Андрей.
Я же прикидывала, кто мог убить Аглаю, если моя мать говорит правду. Если и братец говорит правду, то убивали не мои родственники. В подъезде в то время оставался Тимофей Аристархович, но пил с соседом снизу. А если уже не пил? Они же время не засекали. Хотя нет, Тимофей Аристархович ушел раньше Кости. Сосед снизу? Мужик здоровый, вполне мог садануть так, что убил одним ударом. Если там был один удар… Это тоже надо уточнить у следователя. Тимофей ушел (кстати, обеспечив алиби соседу), сосед поднялся наверх после того, как ушел Костя (ему же все слышно, ну, не все, а многое), возможно, тоже хотел Аглаю, как масса других мужиков. Вполне мог решить: почему бы не попользовать соседку, раз тут другие мужики табунами ходят? Но она и ему отказала, он разозлился, тем более был под градусом…
Или кто-то еще ждал на лестнице? Ждал, пока уйдет последний гость?
— И что вы сделали? — спросил Андрей.
— Я решила, что эту гадину убил мой сын, — пожала плечами наша общая с Костей мать.
— И что ты должна спасать любимого сына, — добавила я.
Мать кивнула.
— Мама, как ты могла подумать?..
— А что я должна была думать?! — С искаженным от ярости лицом она повернулась к Косте. — Конечно, я предположила, что ты мне этого не сказал!
— Но я же тебе сказал, что она меня выгнала… И ты сама…
— Мало ли что ты мне когда говорил!
— Но ты же поняла…
— Потом поняла! Сейчас понимаю. Не ты и не я, а кто-то еще!
Наша с Костей мать снова повернулась к Андрею.
— Рядом лежала ваза. Не статуя Свободы, про которую почему-то пишут в СМИ, а ваза. Я не знаю, кто решил, что эту гадину стукнули Свободой.
— Но статуэтка исчезла, — заметил Андрей, который явно о чем-то напряженно думал. — Где она была, когда вы нашли Аглаю?
— Понятия не имею. Вы думаете, я там статуэтки рассматривала?
— А что вы сделали?
— Забрала вазу.
— Зачем?
— Я решила, что Костя по дурости оставил на ней отпечатки пальцев.
— Мама!
— Помолчи, придурок! — рявкнула мать.
Братец заткнулся с обиженным видом.
— Что вы потом сделали с вазой?
— Разбила на мелкие кусочки, выкинула в помойку.
— Она была большая? Как вы ее выносили? В сумочке?
— Нет, в сумочку она бы не поместилась. Под шалью. То есть под мышкой, прикрыла шалью… Я перед зеркалом в прихожей ее еще поправила… В общем, вынесла.
— Ваза из чего была сделана? Стекло? Керамика?
— Какое-то очень плотное стекло. Я ее с трудом разбила.
— Цвет?
— Темная, почти черная.
Андрей посмотрел на меня.
— Помнишь такую вазу?
Я кивнула. Это был подарок Аглае от очередного поклонника, владельца стекольного завода. Вазу отливали (или выдували) по спецзаказу по какой-то космической технологии (так Аглае говорил поклонник).
Андрей повернулся к Косте.
— Вспоминай, какой статуэткой тебя лупила Аглая.
— Из этой своей коллекции…
— Ты статую Свободы когда-нибудь видел?
Братец спросил, что это такое. Мне пришлось отвести его к компьютеру и показать. Андрей остался на кухне с нашей с Костей матерью и что-то с ней обсуждал. Я не слышала. Братец оглядел мою комнату и заметил, что мы бедно живем.
— Ты в компьютер смотри, — велела я, нашла статую Свободы. — Ну?
— У Аглаи была маленькая…
— Конечно, не в полную величину! — рявкнула я. — Ты копию этой статуи видел у Аглаи или нет?
— Видел, — уверенно сказал брат.
— Она по тебе ею врезала или нет?
Я кивнула на скрытый под одеждой синяк.
— Ею. Точно.
— И куда она ее потом дела?
Костя задумался.
— Пожалуй, бросила на тумбочку для обуви. Помнишь, у нее такая низкая у входа, на нее еще сесть можно, чтобы обуваться? Вот она по мне шарахнула и бросила ее туда. Она же не разобьется. Она же каменная.
— Пошли назад в кухню, — велела я, там отчиталась перед Андреем.
Он в задумчивости почесал щеку.
— Но ведь ты потом еще раз приходил, — напомнил Андрей, глядя на Костю. — Зачем тебя туда еще раз понесло?
Отвечала наша с Костей мать.
— От Аглаи я поехала домой. То есть вначале избавилась от вазы, а потом поехала. Костя уже был дома. Мы никогда в жизни так не ругались…
— Я не мог ей доказать, что убивал не я!
— Ты был уверен, что убила я, — напомнила уже весьма сильно охмелевшая мамаша.
— Зачем тебя туда снова понесло?!
— Я подумал: а вдруг она не умерла? А вдруг ей нужна медицинская помощь? Я же понимал, что ее не найдут до утра. То есть до дня. Ведь эта няня из своей комнаты не выходит. А из кухни и гостевого туалета с ванной коридор не видно. Я не знал, когда приходит домработница и приходит ли каждый день. Я вообще не знал, когда к ней кто приходит.
— Ты все-таки ее любил? — удивленно посмотрел на Костю Андрей.
— Нет, он думал, что если окажется спасителем, то Аглая это оценит и выйдет за него замуж. Женщины любят спасителей, — пояснила я, как профессиональный психолог. Потом вспомнила, как одна заочно знакомая мне девушка в Лондоне прочитала в журнале, что у спасенных мужчин тоже возникает чувство благодарности к женщинам-спасительницам и таким образом мужчину можно на себе женить. Но в реальности все может оказаться по-другому…
Я не стала рассказывать родственникам про Алену из Лондона и про отца Аглаи. Андрей, вероятно, эту историю и без меня знал.
— На саму Аглаю Косте было наплевать, но он потратил на нее время, силы и деньги. А тут появлялся шанс добиться цели. Так?
Костя кивнул.
— Я не смогла удержать этого идиота, — призналась мать.
— Кстати, а при чем здесь коридор? — вдруг напрягся Андрей.
Мы все в непонимании посмотрели на него.
— Ты сказал про коридор. Что из кухни и гостевого туалета не видно коридор. Он тут при чем?
— Аглая вначале лежала в коридоре, — сообщила моя мать. — Я ее нашла в коридоре.
Мы переглянулись с Андреем. Значит, она была еще жива? Ее можно было бы спасти, если бы наша с Костей мать вызвала «Скорую»? Аглая смогла доползти до кровати?
— Кстати, а как вы вошли в квартиру? — спросил у моей матери Андрей.
— Дверь была не заперта.
Андрей посмотрел на Костю. Он кивнул.
И ведь Твердохлебов попал в квартиру, потому что дверь была не заперта.
— Мама, а тебе не показалось подозрительным, что дверь открыта? Она, кстати, была просто не заперта или приоткрыта?
— Не заперта, — сказала мать. — Когда я уходила, я тоже ее не заперла. У меня же не было ключей, а там нет замка, который срабатывает при захлопывании.
— Вы до Аглаи дотрагивались?
— Нет. Но она не шевелилась, когда я вошла. Она… в общем, я посчитала, что она мертва. Но она могла быть без сознания. Я на самом деле не знаю.
Андрей повернулся к моему брату.
— Мама мне сказала про дверь. Ее так никто и не запер.
«Кто мог ее запереть?»
— Я спокойно вошел, то есть, конечно, не спокойно… Но вошел.
Костя потер виски руками.
— Давай уж быстро заканчивай, раз начал, — предложил Андрей, на этот раз мягким голосом.
— Ее не оказалось в коридоре. Я безумно обрадовался! Вы не представляете, как я обрадовался! Я ее позвал. Она не ответила. Я пошел ее искать. Она лежала на кровати, лицом вниз. Она была уже холодной…
— Что ты сделал?
— Вытер все отпечатки пальцев, как велела мама.
— Вспомнил! — хмыкнула мать.
— Нашел мамину брошь под вешалкой, забрал. Быстро ушел.
— А про камеру видеонаблюдения не подумал?
— Не подумал, — признался Костя.
— И я не подумала, — добавила мать. — У нас же их нет. Ну и вообще откуда нормальному человеку про них знать? Мы же не преступники!
— Что ты взял из квартиры? — спросил Андрей.
— Я… про статуэтку, которой меня била Аглая, и не подумал. И она мне в глаза не бросилась, когда я под вешалкой пытался брошь нащупать. Может, ее там уже не было? Вазу забрала мама…
— Что ты взял из квартиры?! — повторил Андрей.
— Он ничего не брал. Зачем ему было что-то брать?
— Деньги. Драгоценности. Ошейник собаки, — сказала я.
— Кстати, где была собака? — спросил Андрей, не обращая внимания на мои слова.
— Не видел. Не показывалась она. Я, кстати, про нее даже не вспомнил.
— Я ее тоже не видела, — вставила мать. — Может, испугалась убийцы?
— Ошейник ты взял или нет? — посмотрел на Костю Андрей.
— Нет. Я про него вообще не подумал. А там что, драгоценные камни?! Правда?
Мой единоутробный братец очень расстроился.
— Ты взял только деньги и драгоценности Аглаи?
— Деньги взял. Они же ей все равно больше не нужны. А драгоценности побоялся. У нее же дизайнерские были. И вообще, они мне на глаза не попались, и специально я их не искал. Куда бы я их дел? И куда бы я дел этот ошейник? Кстати, я его не видел. Наверное, был на собаке, а собака пряталась.
«Да, родственников не выбирают», — пронеслась в моей голове мысль. Но я в очередной раз порадовалась, что отец забрал меня от этих и я не видела их двадцать лет.
— Что нам делать? — спросила мать у Андрея. — У вас есть знакомые в полиции?
— У меня везде есть знакомые. Но если вы хотите выпутаться, вам нужно будет дать показания под протокол. Следователь — умный мужик. Он бы все равно на вас вышел в самое ближайшее время. Про него и так знал. — Андрей кивнул на Костю. — И собирался вызывать для беседы. Лучше сами отправляйтесь завтра с утра в следственное управление. Я позвоню следователю.
— Может, вы лучше сами с ним вначале поговорите? — с надеждой спросил Костя. — А мы потом подъедем. Вы только скажите, сколько нужно ему заплатить.
— Ты — полный идиот, — произнес Андрей вместо этого.
— Но мы в самом деле не знаем, сколько и кому нужно дать, — встряла мамаша.
— Ладно. Ждите завтра моего звонка, — устало сказал Андрей. — Бери мамашу, — велел он Косте.
Нашу с ним общую мать на самом деле пришлось поддерживать — она очень сильно опьянела.
Закрыв за гостями дверь, я посмотрела на Андрея.
— Чайку еще заваришь?
Я заварила и спросила, что он думает об откровениях моих родственников.
— Думаю, что твой братец не убивал. И думаю, что на самом деле поехал проверять, мертва Аглая или нет — но не из человеколюбия, а по тем причинам, которые ты сама назвала. И что деньги спер — верю. Хотя поражаюсь циничности. Мамаша… Не знаю. Но не думаю.
Я напомнила про хозяина стаффордширского терьера. Андрей неопределенно пожал плечами.
— Нина Степановна, няня Никиты? — спросила я для порядка. Ведь у нее была возможность.
— Ты сама-то в это веришь?
— Я не знаю, что думать.
— Надо еще раз самым внимательнейшим образом просмотреть запись. И не только за тот день и ночь, а и за предыдущие и последующие. Проверить всех жильцов дома. Убийца мог снять квартиру, обосноваться у кого-то на время. Он мог не приходить и не уходить в тот день! Он оставался в свой квартире и вышел для выполнения определенного задания — если это наемный убийца. Или кто-то действовал сам, никого не нанимая и не подключая. В общем, я завтра с утра поеду в управление. Ты со мной?
Я кивнула. Андрей остался.
Почему бы и нет? Мы оба — взрослые люди и испытывали друг к другу симпатию. И вообще, жизнь научила меня, что нужно пользоваться моментом. И я сама этого хотела.
Иногда мне бывает смешно читать советы моих коллег-психологов. Этого делать нельзя, а это можно. Но каждая ситуация сама по себе уникальна. И каждый человек уникален.
«Если вы быстро ляжете с мужчиной в постель, то он подумает, что вы и со всеми другими, едва познакомившись, прыгаете в постель». Такие замечания приходилось читать неоднократно. А если мне нет дела до того, что он подумает? А если я понятия не имею, увижу его еще раз или не увижу, и, признаться, меня это не очень волнует? Мне перевалило за тридцать. Я давно уже не девственница. Мне довелось видеть очень мало счастливых браков, в силу моей работы мне приходится иметь дело с несчастливыми. Хочу ли я замуж? Ну, может быть, теоретически. Я хочу душевной близости. Я не рассматриваю каждого встречающегося на моем пути мужчину как потенциального мужа. Но если мужчина мне симпатичен, я рассматриваю его как потенциального любовника.
С Андреем мне было приятно находиться рядом. Более того, я знала, что этот мужчина способен меня защитить — а тут уже, вполне возможно, работал первобытный инстинкт. Каждая женщина на подсознательном уровне хочет мужчину-защитника и мужчину-добытчика. Хотя многим достаются «сыновья». А Андрей как раз соответствовал нужному образу, в особенности на фоне «сыночка», которым был мой единоутробный брат.
От него приятно пахло, он оказался очень умелым любовником, он говорил мне ласковые слова, мне было очень хорошо с ним! Он покрыл поцелуями мое лицо, шею, плечи и грудь, спускался все ниже и ниже. Он очень нежно и одновременно настойчиво массировал губами мои соски. Они набухли и затвердели. Потом он положил руку мне на живот, стал нежно его гладить. А что он делал языком внутри меня… На меня накатывали волны наслаждения.
Я уснула счастливой. А это уже дорогого стоило.
Глава 21
Утром я проснулась от нежного поцелуя. Когда такое случалось в последний раз? И случалось ли вообще? Я улыбнулась. Он улыбнулся. Никакого утреннего стеснения не было.
— Мне очень жалко тебя будить, но дел много, — сказал Андрей.
Читать бесплатно другие книги:
