Звезда среди ясного неба Жукова-Гладкова Мария
Договорить он не успел — на кровать с разбега запрыгнула Джулия, прибежавшая из кухни. Часть ночи она спала с нами, потом куда-то уходила. Собака лизнула меня в лицо, потом перебралась через меня на Андрея, постояла на нем, тоже лизнула, перебежала через меня, спрыгнула на пол и, глядя мне в глаза, требовательно тявкнула.
— Есть хочет, — сказала я.
— Я вообще-то тоже не отказался бы. Часто получается поесть только утром и вечером. Поэтому я обычно плотно завтракаю и плотно ужинаю. Ну а днем — как выйдет.
В общем, мы плотно позавтракали за милой беседой. Андрей ел аккуратно. Значит, вчера перед моими родственниками устроил представление с чавканьем. Пока я мыла посуду, он вышел с Джулией погулять. Я как раз подкрасила глаза.
Вернувшись, Андрей позвонил следователю. Оказалось, что тот сам собирался связываться и с ним, и со мной. В общем, сказал, что будет рад нас видеть.
В управлении Андрей пересказал суть разговора с моими родственниками. Отдать ему должное, он умел отделять зерна от плевел — он рассказал суть, причем с важными деталями, но без ненужных мелочей.
— Ну почему было сразу не позвонить в полицию?! Ведь было бы гораздо проще раскрыть это преступление! А они накуролесили… И что мне теперь делать?
Вопрос явно являлся риторическим. Но у нас с Андреем имелся совсем не риторический: зачем хотели снова вызывать нас?
— Во-первых, готовы результаты экспертизы.
Мы оба подались вперед.
— Аглая Дубова принимала антидепрессанты.
— Это можно определить по прошествии такого количества времени?
— Кое-что при первой экспертизе определили, и биоматериал оставался, взятый сразу после смерти, просто всем было ясно, что умерла она от удара по голове, на химии не заостряли внимание. Но раз ее отца планомерно травили и Роберт Станиславович развил такую бурную деятельность… — Следователь хмыкнул. — Обнаружено полусинтетическое ПАВ. То есть наш эксперт считает, что это самое психоактивное вещество именно полусинтетическое. Но какой именно препарат принимала Дубова, не определить. Их огромное количество, причем и, так сказать, официальных, и неофициальных, и запрещенных. Да вы и сами это без меня знаете.
Я на самом деле изучала психоактивные вещества (ПАВ). Это вещества или смеси, которые могут быть как естественного, так и искусственного происхождения. Они оказывают влияние на центральную нервную систему и приводят к изменению психического состояния. Влияние может быть на любом уровне — молекулярном, клеточном, системном. Приводит оно к изменениям психического состояния, которое может быть как положительным, так и отрицательным, также имеет место и влияние на обмен веществ — на том уровне, на котором оказывается влияние. Положительное — это лечение психических заболеваний, лечение нервной системы. Эффект может быть как стимулирующим, так и седативным. Не все ПАВ — наркотики, но все наркотики — ПАВ.
— А вы уверены, что это были именно антидепрессанты? — спросила я.
— Я полагаюсь на мнение эксперта.
— И принимала ли она их сама… — задумчиво добавил Андрей.
Следователь пожал плечами.
— Вы собираетесь искать таблетки у нее дома? — уточнила я.
— Да, будем проводить повторный обыск.
Я попросила взять одежду для собаки — или разрешить мне за ней приехать, когда будет открыта квартира.
— Я позвоню, — пообещал следователь. — Сами заберете. Но это еще не все.
Мы вопросительно посмотрели на представителя органов.
— Свобода нашлась.
— Американская статуя? — спросила я.
— Ну, положим, американская и не пропадала, — усмехнулся следователь.
— А где? — спросил Андрей.
— В мусорном баке.
— В каком?
Следователь нарисовал схему расположения мусорных баков, в одном из которых была найдена статуэтка, пропавшая из квартиры Аглаи. Во-первых, маловероятно, что у нас в городе имеется много таких экземпляров. Она вообще может быть одна такая. Во-вторых, с какой стати хозяевам их выкидывать, да еще и в мусорный бак неподалеку от дома Аглаи?
В доме покойной работал мусоропровод, имелась площадка для крупногабаритного мусора на четыре дома, где в теплое время года люди курили, пили пиво и общались, используя старую мебель. Пелагея Васильевна еще возмущалась, что мужики туда выходят в трусах. Она их рассматривала в бинокль, а потом высказывала женам свое мнение о трусах (в элитном доме могли бы своим мужикам не простые семейные покупать), а мужикам — об отросшем брюшке. Ближайшие баки находились у пятиэтажек, до которых требовалось прогуляться метров восемьсот. Статую Свободы нашли бомжи, которые регулярно проверяют содержимое этих баков.
— Их что, так долго не вывозят? — удивилась я. — У нас мусоропровод чистят три раза в неделю — у нас баки на колесиках, их мусорщик выдвигает к дорожке, по которой идет мусоросборочная машина. Она забирает мусор из баков, стоящих в домах с мусоропроводом, потом заезжает на площадку, куда выносят мусор из пятиэтажек. Я думала, что во всем городе одна система.
— Нет, бомжи нашли Свободу в тот день, когда ее выкинули, — в понедельник. Но в дело пустили только сегодня. Нашедший собирался ее выгодно продать, но не успел.
— Они видели, кто ее выбросил?
Следователь покачал головой и пояснил, что нашли ее случайно — удивились весу пакета с каким-то тряпьем. То есть статуэтка была завернута в тряпье, все это лежало в обычном черном полиэтиленовом пакете.
— Тряпья, конечно, не осталось? — уточнил Андрей.
— И следов крови? Волос? — спросила я.
— Есть и волосы, и кровь, — усмехнулся следователь. Мы с Андреем удивленно посмотрели на него. — Но не Аглаи Станиславовны. Этой Свободой убили еще одного человека. Бомжа. То есть один бомж убил другого. Продать не успел, а убить ею успел.
Андрей напомнил про вазу, уничтоженную моей матерью. Я вообще не понимала, убивали чем?!
— Свободой, но могли и вазой, — устало вздохнул следователь. — По голове Аглаи Станиславовны было нанесено несколько ударов — это определила экспертиза. Эксперт, который осматривал труп, сказал после того, как Свобода попала к нему, что статуэтка очень похожа на орудие убийства. Но до Свободы могли ударить вазой — в особенности раз ваша мать видела ее валяющейся рядом с телом, то есть, возможно, еще живой Аглаей Дубовой. Это не определить. Удары нанесены в одно место. Я думаю, что добили все-таки Свободой, потом убийца забрал ее, чтобы выбросить на помойку — иначе зачем бы было ее выбрасывать? И теперь я считаю, что попытку убийства совершили два человека. Один не добил, второй закончил дело. Вопрос в том, были ли это ваши мать и брат или еще кто-то?
Он посмотрел на меня. Я пожала плечами. Но ведь этого на самом деле нельзя исключать! Мало ли что они мне вчера рассказывали! Мы же с ними не виделись много лет и они вдруг решили ко мне приехать. Зачем? Излить душу? Просить помощи, потому что больше не у кого? Но ведь должны помнить, что я их, мягко говоря, не очень любила. Странный визит…
Несколько ударов, по-моему, меняли дело. Один удар в состоянии аффекта — это одно, но несколько… Хотя тоже могло быть состояние аффекта. Человек бил и бил…
Но я ведь сама нашла тело! Нет, не похоже, что там били и били. Тогда бы голова превратилась в сплошное кровавое месиво. Было несколько ударов. Я же не присматривалась!
— А можно определить точно, сколько всего было ударов? Это вообще реально?
— Наш эксперт считает, что три.
— И… что?
— А то, Наталья Валерьевна, что их могли нанести разные люди. Вот этого, к сожалению, мы в данном случае определить не можем. Если удар наносится стоячему человеку, то, как правило, можно определить рост того, кто бил. Но тут били лежачую.
— Она легла в коридоре? Упала пьяная? Но она же вроде не была пьяна? — спросила я в задумчивости. — Про это никто не говорил.
Я нашла ее одетой. Я это точно помнила. Она лежала на кровати лицом вниз. Я помнила ногу в босоножке на высоком каблуке…
— Она могла за чем-то наклониться в коридоре, — высказал предположение Андрей. — Ее ударили, потом оттащили на кровать. Тело еще не успело одеревенеть. Или она сама добралась до кровати.
— Наклонилась за брошью моей матери в коридоре?
— Ну, например. Ведь Свобода, по словам твоего брата, Наташа, оставалась в коридоре на тумбочке. Аглая наклонилась за брошью, которая улетела под вешалку, кто-то подошел сзади, схватил Свободу с тумбочки, нанес удар. Аглая потеряла сознание, ее оттащили в комнату, бросили на кровать. А про вазу твоя мать все придумала. Не было вазы. Только Свобода.
— Согласен, — кивнул следователь. — Да, она будто рухнула на кровать лицом вниз. А пьяная не была. Так пьяные падают: добрались до кровати — и все, силы кончились. Не пошевелить ни рукой, ни ногой. Руки-то странно лежали. Так что очень возможно, что ее туда дотащили. Она же мало весила. А потом еще добавили пару раз по тому же месту. Били сзади. Все три раза сзади, по одному месту. Удары сильные. И я допускаю, что это могли быть разные люди. Мог быть один человек, могли быть двое, а могли и трое. И неизвестно, какой удар был смертельным. Мог быть каждый. Но второй и третий раз могли бить уже мертвую Аглаю Дубову — ну, например, чтобы наверняка. А могли и живую добить.
— Обвинение можно предъявить всем троим? — уточнила я.
— При наличии доказательств. А они только косвенные. Толковый адвокат разобьет их в пух и прах. Добровольно в убийстве никто не признается.
— На кого вы сами думаете?
— Какое это имеет значение? Я не могу доказать ничью вину.
— Сейчас я думаю, что убивал мой брат — в состоянии аффекта, в коридоре, Свободой. Не убил, а мать добавила, — сказала я. — Аглая сама каким-то образом добралась до кровати… Тогда вполне объясняется, почему она рухнула на нее лицом вниз, в одежде. У нее не было сил раздеться после первого удара по голове, и никакой вазы не было.
— Согласен, — кивнул Андрей. — Твой брат мог ударить Аглаю, но она оставалась в сознании или потеряла сознание только на короткое время. Добралась до комнаты. Твой братец тем временем в страхе убежал, внизу ждала мамаша, он ей во всем признался. Она пошла наверх проверять, в каком состоянии Аглая, можно ли договориться. Та к тому времени рухнула на кровать, на самом деле потеряла сознание… А твоя мамаша закончила работу своего любимого сынка. Свободу забрала с собой пронесла под шалью, как она рассказывала про вазу.
Следователь кивнул.
— Я не верю в неизвестного, который незаметно для всех проник в дом и убил Аглаю, — сказал он. — Запись все время шла. Все, кто входил и выходил, зафиксированы. Никаких новых жильцов в доме в последнее время не появилось. В этом вопросе можно положиться на Пелагею Васильевну. — Следователь хмыкнул.
— Вы полностью исключаете профессионального киллера? — спросила я. — Ну, например, получившего задание представить все как несчастный случай. Который в подходящий момент все никак не подворачивался, и он воспользовался ситуацией — бесконечным потоком мужиков.
— Ты имеешь в виду из-за дел отца? — уточнил Андрей.
— Не знаю я! Я понятия не имею, что могла натворить Аглая — во что влезть, случайно вляпаться. Но ведь мог быть профессиональный киллер! Она же все-таки не нищая девочка из провинции, которой удалось пробиться на сцену и на экран. Она — дочь богатого отца, она сама прилично зарабатывала по меркам среднего человека. Она была красивой женщиной и пользовалась успехом у мужчин. Из баб ее кто-то мог приревновать, да хоть к моему брату!
— Версия имеет право на существование, — согласился следователь.
— Аглая не имела никакого отношения к делам своего отца и брата, — заявил Андрей. — Они ее никогда не интересовали. Она вообще могла не знать, чем конкретно они занимаются. В таком случае скорее кто-то из завистниц — и не обязательно, что дело в мужиках. Это могла быть карьера.
Андрей явно задумался над моей версией. Но доказательств-то у нас все равно не было!
Я вспомнила, что наша с Константином мать призналась в том, что вырвала у Аглаи прядь волос. Я уточнила это у следователя.
— Да, прядь волос вырвана. Спасибо, что сообщили, кто постарался. Но умерла-то Дубова не от вырванной пряди…
Глава 22
Из управления каждый из нас отправился по своим делам. То есть я поехала на работу, Андрей, вероятно, тоже работать, выполнять задание отца и брата Аглаи. Вспоминала ли я его в течение дня? Нет, не вспоминала. Некогда было. Да и не шестнадцать лет мне, чтобы страдать после ночи с мужчиной. Или дело в том, что я ни на что не рассчитывала с самого начала? Я просто получила удовольствие, когда у меня была такая возможность.
Но я почему-то вспоминала Роберта. Он не был моим типом мужчины, то есть с такими мужчинами у меня никогда не было никаких отношений. У меня даже знакомых таких не имелось! Но мне было с ним… комфортно! «Купец» Роберт создавал ощущение уюта. Я вспоминала, как он, такой большой медведь, сидел у меня на кухне и с удовольствием ел торт. Да ни один мужчина в моей жизни не получал такого удовольствия от еды! Кстати, при определении совместимости мужчины и женщины важным пунктом является еда. Не должно раздражать то, как партнер ест. И еще этот мужчина один воспитывает двоих детей, то есть там, конечно, есть няня, но он искренне их любит.
Андрей, бесспорно, хорош в постели. Он может защитить — благодаря профессиональным навыкам, но рядом с ним все-таки не возникало такого чувства защищенности по жизни, как с Робертом.
Хотя зачем я Роберту? И зачем я Андрею? У меня своя жизнь, и они просто случайно оказались в ней, как множество других людей, с которыми нас по каким-то причинам сталкивает судьба.
Еще когда я ехала на работу, позвонил Бергман, поинтересовался новостями. Про мать с братом я ему говорить не стала, считая, что это наше семейное дело, но сообщила, что еду из следственного управления.
— Какие-то новости?
Я сказала про результаты экспертизы и про найденную Свободу.
— То есть получается, что Аглаю травили?! — искренне поразился продюсер.
— Вообще-то она сама могла принимать антидепрессанты.
— Аглая? Никогда не поверю. Ты ее плохо знала, Наташа. А я-то с ней каждый день общался.
— Можно каждый день общаться с человеком, но не знать, что у него на душе, — заметила я. — Масса семей так живут, а потом для родственников становится шоком то, что натворил ребенок, совершил муж, выкинула жена.
— Может, это все-таки были наркотики? — не унимался Бергман.
Я постаралась вспомнить все, что говорил следователь по этому поводу.
— Ну, не знаю… — задумчиво произнес Петр Аркадьевич.
Мы распрощались, я отправилась работать, потом за Джулией, затем в редакцию журнала, потом в круглосуточный магазин. Андрей не звонил. Я не исключала, что он вообще больше никогда не позвонит, если не возникнет профессиональной необходимости. Может, следовало вчера отправить его домой? И Роберт тоже не звонил. Я вообще не понимала, зачем Роберт тогда ко мне приезжал. Только разбередил душу.
Хотя, что сделано, то сделано. Переспала с Андреем и переспала. Первой я ему звонить точно не буду, обвинять в том, что получил то, что хотел, и пропал, — тем более. Я ведь тоже получила удовольствие, пусть это была одна ночь, но она была…
Ну где мне встретить нормального мужчину? Где мне найти кого-то похожего на моего отца? Или на сводного брата Пашку, который вообще не достанется ни одной женщине, потому что предпочитает мужчин? Что-то общее с ними было в Роберте, но…
Ладно, буду жить одним днем, как жила до сих пор, сказала я себе, как профессиональный психолог.
Андрей позвонил в воскресенье днем и пригласил поужинать. Я согласилась, даже не поломавшись для приличия. Мы же взрослые люди.
— Вчера вечером из Лондона прилетел Станислав Дубов, — сообщил он, когда мы встретились.
— То есть как? — спросила я, как полная дура.
— На самолете, — улыбнулся Андрей. — Я его встречал.
— Аглаю здесь хоронить будут?
— Да. Станислав связался с Бергманом, тот настаивает на пышных похоронах, с приглашением телевидения, газетчиков… Хочет денежку срубить напоследок, — хмыкнул Андрей.
— А отец Аглаи как к этому отнесся?
— Он пока не решил. Возможно, будет только узкий круг. Хотя не пригласить Бергмана нельзя. А он, в свою очередь, обязательно продаст права на съемку какому-то изданию или телеканалу. Изолировать их полностью, думаю, не получится.
— Он в гостинице остановился?
— Нет, в квартире Аглаи. Так что можем сегодня заехать туда. Заберешь собачьи наряды, будешь выкладывать в Интернет фотографии Джулии в платьицах, да и Станислав с тобой хотел лично побеседовать.
«Ах вот, значит, чем вызвано это приглашение на ужин. Или нет?»
— Кстати, таблетки какие-нибудь нашли?
— Антидепрессанты? Нет. Конечно, в квартире есть всякие лекарства — и у Аглаи были, и Нина Степановна не все свое забрала, но ничего подходящего.
— Искали люди из органов?
— Нет. Меня попросили посмотреть. В общем-то, у них есть версия убийства, и она соответствует действительности, а попытка отравления — это, так сказать, версия моих заказчиков. Я не нашел ни наркотиков, ни снотворного, ни транквилизаторов. Там обычный набор, который в большей или меньшей степени присутствует в каждом доме. У Нины Степановны еще нашлись таблетки от давления, сердечные препараты, что-то специфическое для желудка. Но все эти лекарства свободно продаются в аптеке. Поверь, Наташа: я умею искать. Меня этому профессионально обучали.
Я в этом как-то не сомневалась.
Поужинав, мы отправились в квартиру Аглаи. Станислав Дубов был там один. Признаться, я ожидала кого-то еще. Человек же вроде бы недавно из больницы, его пытались отравить… Да ведь он и богатый человек. У него должна быть охрана. То есть я так думала.
Это был худощавый высокий мужчина с почти полностью седыми волосами. Да, вроде бы имелось какое-то внешнее сходство с Аглаей, но только если очень хорошо приглядеться. Пожалуй, она унаследовала от него худобу. Вероятно, забрала все эти гены, потому что Роберту в этом плане не досталось ничего. Роберт же походил на отца именно лицом. С другой стороны, как я теперь понимала, в лице Роберта я увидела и сходство с лицом Аглаи. Кое-какие выражения совпадали.
Станислав был одет в джинсы и легкий свитер на голое тело. Мне вежливо пожал руку, пригласил в гостиную.
— Я сейчас сварю кофе, — сказал Андрей и удалился.
Мы с отцом Аглаи уселись в кресла и, не скрываясь, рассматривали друг друга.
— Как вы думаете, кто убил мою дочь? — наконец спросил Станислав.
— Вам Андрей пересказал все версии? — ответила я вопросом на вопрос.
— Да, я в курсе дела. Вы не хотите произносить имена своих родственников?
— Ну почему же? Вполне могла быть моя мать. На брата не думаю. А что вы думаете по поводу версии о профессиональном киллере?
— Бред. Меня ведь тоже не профессиональный киллер пытался убить, а баба-дура, которая хотела замуж. Для найма профессионального киллера нужен очень веский повод. Да и денег это стоит немалых. И куш должен быть солидный. А какой куш от смерти Аглаи? То есть это, конечно, куш, но не тот, который стоит найма профессионала. «Постарался» кто-то из гостей. И не из-за денег.
Пришел Андрей с кофе. Мы сидели при приглушенном свете, говорили об Аглае, о круге ее общения, отец вспоминал, какой она была в детстве, в подростковом возрасте. Ужасно, когда дети умирают раньше родителей, причем насильственной смертью. Вообще трудно пережить неожиданную и преждевременную смерть любого знакомого, и ведь Аглая еще была такой молодой! Но мне сейчас казалось, будто она торопилась жить… Сколько она всего уже успела! Она ведь прославилась и как актриса, и как певица, не говоря про светскую львицу. О ней писали, о ней говорили, к ней очередь выстраивалась за интервью. Я помнила, как ее лицо в газетном киоске смотрело чуть ли не с каждой второй глянцевой обложки.
Сидели мы долго, мне было приятно общаться и со Станиславом, и с Андреем. Это были уверенные в себе, совершенно не закомплексованные мужчины. Они жили той жизнью, которой хотели, занимались тем делом, которым хотели, и успешно. Они достаточно зарабатывали, чтобы не считать копейки, правда, как я поняла, оба были одиноки. Но что поделать? Это бич нашего времени, больших городов, развития цивилизации.
Внезапно Андрей напрягся и сказал напряженным шепотом:
— Тихо!
И одновременно погасил свет.
Мы со Станиславом замерли на своих местах, напряженно прислушиваясь. Андрей тем временем неслышно встал и тронулся в направлении двери, ведущей в коридор, потом выскользнул из комнаты. Больше он не производил никаких звуков.
Но звуки были. Кто-то пытался открыть дверь.
И открыл.
И вроде бы ключами, не отмычкой. Хотя откуда мне знать? Но я слышала, как поворачивался замок… Я не слышала треска.
Так, может, и у убийцы Аглаи были ключи? Почему мой единоутробный брат и наша с ним общая мать говорили про незапертую дверь? А если у братца имелись ключи? Если он открывал своей связкой? Навряд ли Аглая дала ему ключи от своей квартиры. Но ведь, если постараться, можно сделать слепки.
С другой стороны, Юрий Твердохлебов вошел в незапертую дверь. Но тут братец мог на самом деле забыть ее запереть. Или не посчитал нужным запирать. Для него было главным открыть квартиру, а не закрывать ее.
В квартиру кто-то вошел. Определенно не один человек. До нас со Станиславом донесся шепот, потом кто-то пошел по коридору.
Но далеко уйти не успел.
Послышался звук, который я определила, как звук удара, кто-то вскрикнул, упал с грохотом, потом был еще крик на неизвестном мне языке, еще один, опять были удары, упало еще одно тело.
— Веревку, быстро! — приказал Андрей. — Или простыни!
— Вы — на кухню, я — в спальню, — крикнула я Станиславу.
Я знала, где хранятся простыни. Я не была уверена, что найду веревку. Выбегая из гостиной, я увидела на полу перед входной дверью два тела, над которыми стоял Андрей. Мне было некогда их рассматривать. К тому же было темно.
Я быстро вернулась с двумя простынями, Станислав появился в коридоре с ножницами, он же зажег свет.
На полу лежали двое молодых мужчин — лет по тридцать, может, чуть меньше или чуть больше. Я назвала бы обоих гастарбайтерами, то есть это были или таджики, или узбеки, которых я не различаю.
Почему-то вспомнилась недавно прочитанная статистика преступлений в нашем городе. Каждое четвертое убийство у нас совершает мигрант, а также каждое шестое изнасилование и каждое второе похищение человека. Статистики краж нет. С определением процентов в этом деле явно сложнее. Но он, несомненно, немаленький.
Мы со Станиславом быстро разрезали простыни, а Андрей очень умело связал двух непрошеных гостей, которые даже не пытались встать после того, как Андрей быстренько вырубил их обоих. Они уже пришли в сознание, но не сопротивлялись! Они дали себя связать, точно выполнили приказ сесть спиной к стене и вытянуть вперед ноги (которые, кстати, тоже были связаны) и после этого смотрели на нас троих снизу вверх глазами больной лошади, то есть глазами двух больных коней.
Нет, они не были больны, просто в этих глазах читалась такая безнадега…
Андрей тем временем внимательно рассматривал связку ключей, выпавшую из рук кого-то из взломщиков. Это были именно ключи, не отмычки.
— Откуда? — произнес он одно слово, обращаясь к двум мигрантам одновременно.
Оба молчали. Я на самом деле не представляла, откуда у этих двух типов могли взяться ключи от квартиры Аглаи! У кого они имелись? У самой Аглаи, у Нины Степановны, у Бергмана. Наверное, у домработницы.
— Где связка Аглаи? — спросила я у Андрея.
— У меня, — ответил Станислав. — Ее нам отдали в управлении.
— Так откуда? — повторил вопрос Андрей.
— Дали, — сказал один из молодых восточных мужчин.
— Кто дал?
— Мущын.
— Что, дядя подошел на улице, вручил связку ключей и сказал: «Идите-ка, ребята, ночью вот в эту квартиру»?
Мигранты молчали. А я почему-то вспомнила двор одной своей подруги. Там на протяжении месяца двое молодых восточных мужиков (опять же то ли узбеки, то ли таджики) кричали всем проходившим мимо женщинам: «Женщын! Мущын нужен?» Возможно, они искали мужскую работу, возможно, предлагали себя. Не знаю. Эти два мигранта опирались на лопаты, почти не работали, все время о чем-то друг с другом разговаривали, а при виде женщин (любого возраста) задавали свой фирменный вопрос. Они не смотрели маслеными глазами, не цокали языками, не присвистывали (правда, дело было зимой, и никто из женщин не оголялся). Подруга позвонила мне и спросила мое мнение, пригласила приехать. Меня тоже спросили насчет «мущын». Еще через месяц они исчезли.
Один из сидевших на полу мигрантов вдруг стал объяснять, что они хотели помочь своим семьям, попросил отпустить. Они же ничего не сделали.
— Как вы хотели помочь семьям?!
— А они ведь могли прийти за ребенком, — вдруг ударила мне в голову мысль.
Двое мигрантов печально посмотрели на меня и опустили головы.
— Вы за ребенком пришли?! — пораженно повторил за мной Станислав.
— Это наш ребенок, — сказал один из мигрантов.
Второй добавил, что ребенок должен жить в узбекской семье.
— Ну, идиоты… — покачал головой Станислав.
Я была просто ошарашена. Неужели они не выяснили, что ребенок тут давно не живет? Неужели они или их родственники не слышали, что продюсер признался в отцовстве и пиар-акции? О том, что усыновленный Аглаей ребенок — не узбек, было объявлено официально и донесено до сведения диаспоры и претендовавших на него семей. И не таджик он. Он наполовину еврей, то есть на одну четверть, на еще одну четверть хохол и наполовину русский. Но неужели мигранты не поверили? Неужели их послали их старейшины? Или они по собственной инициативе?
Но опять же откуда ключи?
— Я вызываю полицию, — объявил Андрей.
Полиция приехала быстро, как и наш знакомый следователь, которого вызвали в воскресенье поздно вечером из дома.
— А я как раз только жене говорил, что даже представить себе не могу, что готовит грядущая неделя, — хмыкнул он.
Время как раз перевалило за полночь. Начиналась новая рабочая неделя.
Глава 23
Приезд такого количества представителей правоохранительных органов, конечно, не могла пропустить Пелагея Васильевна, несмотря на поздний час, и прибежала на верхний этаж.
— Вы видели, как эти двое вошли в подъезд? — спросил следователь у вездесущей бабки.
— Эти? Нет. Нет у нас тут никаких черных, — уверенно заявила Пелагея. — И дворничиха у нас Валентина. Она хоть и из Молдавии, но русская. И не живут у нас такие ни в одной квартире. Уж я-то знаю!
В этом никто не сомневался.
Пелагея Васильевна очень расстроилась, что пропустила момент захода мигрантов в подъезд. Отвлекалась на телевизор! Но там как раз обсуждался вопрос тарифов и работы ЖКХ, и бабка не могла не приникнуть к экрану. Иначе она бы обязательно тут же позвонила в полицию!
— Ничего, запись посмотрим, — сказал следователь и кивнул одному из подчиненных, приказывая ее изъять.
Я не совсем понимала зачем. Для отчетности? Что даст эта запись?
Я спросила вслух.
— У них нет ключа от видеофона, — пояснил Андрей. — Все от квартиры есть, а от видеофона нет. Поэтому можно сделать вывод, что с остальных ключей были сделаны слепки, а с ключа от видеофона слепок не сделаешь. Его нужно нести мастеру.
— Так как заходили в подъезд? — спросил следователь таким тоном, которого я от него никогда не слышала.
— Через подвал, — сказал один из мигрантов.
— Через наш подвал можно залезть в подъезд?! — воскликнула Пелагея Васильевна. — Любой преступник к нам может забраться? Мы на видеофон скидывались, деньги за него каждый месяц платим, и без толку? Ну-ка, рассказывай! Я этого председателя ТСЖ заставлю мне все вернуть! Я всегда говорила, что он безобразно работает. Давно менять надо. А тут он у меня как грешник на сковородке прыгать будет!
Никто не стал уточнять, почему она решила, что грешники на сковородке прыгают, но председателю ТСЖ явно никто не завидовал. Хотя сам виноват. Бабка тем временем быстренько оттеснила следователя в сторону от мигрантов. Он не сопротивлялся, отдав ей инициативу. Вероятно, понимал, что она сумеет быстро добиться правдивых ответов. Другие сотрудники органов с интересом прислушивались к происходящему. Не прошло и пяти минут, как Пелагея Васильевна в сопровождении участкового и еще одного представителя органов отправилась вниз. Крики бабки разносились по всей лестнице и разбудили многих жильцов. Хозяин стаффордширского терьера вначале хотел спустить свое чудовище на тех, кто опять не дает ему спать перед рабочим днем, но потом тоже отправился в подвал. И сказал, что составит Пелагее Васильевне компанию при общении с председателем ТСЖ, который когда-то что-то тявкал про его умную и воспитанную собаку, а сам не просек такой лаз в их элитный дом!
В подвале на уровне земли имелись оконца. В моем доме тоже есть подобные, но я никогда не видела, чтобы через них кто-то лазал. С другой стороны, я со своими габаритами через них точно не прошла бы, а вот худощавым мигрантам это удалось. Наверное, они снимали куртки. Конечно, помогло то, что в одном оконце легко вынималось стекло. Никаких решеток ни изнутри, ни снаружи не было. Вынули стекло, залезли, снова вставили стекло, чтобы не привлекать внимания. Оконце находилось за кустами, никакие фонари там поблизости не горели, даже свет окон первого этажа не падал, да и время было выбрано перед рабочим днем…
Конечно, их могли заметить, но повезло. Никто не проходил по дорожке, расположенной метрах в пяти, то есть дом от дорожки, по которой ходят пешеходы и ездят машины, отделяла полоса растительности, пусть и не покрытой еще листвой.
Но это было не все… При личном досмотре у каждого из мигрантов нашли по весьма внушительному ножу, а за ношение оружия, пусть и холодного, у нас положен срок. Эти ножи представители наших правоохранительных органов явно посчитали предназначенными не для того, чтобы резать овощи и фрукты.
К тому же на одном из них нашли следы, по виду похожие на кровь.
Следователь объявил, что ножи будут отправлены на экспертизу. Я не совсем понимала, что она даст. Андрей тихо пояснил, что современные возможности позволяют определить, чья на ноже кровь — человека или животного.
— И что? Будут проверять всех, кого в нашем городе зарезали?
— Это не такое уж большое количество людей, — заметил Андрей. — Если брать последнее время. Но ведь кровь на лезвии не год держится. Хотя могли и барана резать… Пока рано что-то говорить. Этих двоих однозначно посадят.
Я вопросительно посмотрела на Андрея.
— Ребятам нужны раскрытые дела. И ведь узбеки на самом деле забрались в квартиру.
— Но ключи откуда?
— Этот вопрос меня тоже очень интересует. Позвони-ка Бергману.
— Ты думаешь, что это его ключи?
— Не думаю. Но позвони.
Андрей подошел к следователю, который писал протокол, что-то тихо сказал, тот кивнул, встретился со мной взглядом и опять кивнул.
Час, конечно, был поздний, но Петр Аркадьевич ведет ночной образ жизни, как, впрочем, и все продюсеры. Да и дело важное. Простит меня, если разбужу.
Бергман еще не спал.
— Никитка капризничает! — сообщил он. В голосе звучала такая любовь…
Я сказала, где нахожусь, потом про двух мигрантов с ключами, а не отмычками.
— У кого были ключи от квартиры Аглаи? — спросила я.
— У самой Аглаи, у меня, Нины Степановны и у домработницы. Вроде все.
— Ваши и Нины Степановны…
— У нас. Мы их с собой забрали. Наташ, спроси там, можно я сейчас приеду? Мы не все вещи Никиты забрали. Раз квартира все равно открыта…
Я спросила у следователя.
— Конечно, пусть приезжает и забирает. И спросите у него адрес и телефон домработницы.
Петр Аркадьевич через какое-то время продиктовал номер мобильного телефона, который был у него где-то записан, но не значился в телефонной книжке аппарата. Адреса он не знал. Он ему не требовался. Он даже фамилии домработницы вспомнить не мог. Она у него в обычной записной книжке значилась, как «Домработница Аглаи» с именем и отчеством.
Читать бесплатно другие книги:
