Звезда среди ясного неба Жукова-Гладкова Мария

Глава 7

Джулия всю ночь спала со мной, периодически вздыхала, иногда порыкивала. Что-то снилось? Лужи в предыдущий вечер и утром сделала в коридоре. Хорошо хоть, что с ней можно не гулять. Нина Степановна сказала, что в квартире Аглаи Джулия тоже обычно оставляла следы в коридоре. Аглая прогуливалась с ней исключительно перед фото— и телекамерами.

— Оставляйте ее здесь, — сказала Нина Степановна. — Нечего ее таскать по полициям, прокуратурам и прочим местам. Накормлю, даже с нами на прогулку возьму. А вы, Наташа, заедете, когда сможете. Можете после работы, хотите — в выходные.

Я сказала, что заеду после работы. Зачем травмировать собаку? Пусть уж сразу привыкает ко мне и понимает, что жить и спать теперь будет со мной. Тем более считается, что собаки этой породы очень привязываются к хозяину. Вроде бы Джулия была привязана к Аглае… По крайней мере, когда я бывала в той квартире, собачка всегда находилась рядом с хозяйкой. Но не бегала, не прыгала, а лежала и ела то, что давала Аглая.

В управлении нас с Петром Аркадьевичем проводили в помещение, где нам предстояло смотреть запись. Возможно, с нее уже сделали фотографии, возможно, будут показывать более крупным планом. Я не знала.

В кабинете находился знакомый следователь, Николай, должность которого я не знала, и две старушки.

Старушки мгновенно повернулись к нам.

— Этих обоих знаю, — заявила одна из бабушек удивительно громким для такого тщедушного тела голосом. Возможно, у нее плохо со слухом, поэтому и говорит громко.

Вторая бабушка тоже осмотрела нас и кивнула. Я обеих видела впервые.

— Мы вам очень благодарны, Пелагея Васильевна и Галина Ивановна. Вы нам очень помогли, — заявил следователь. — Витя, проводи, — обратился он к молодому парню, который привел в этот кабинет нас с Петром Аркадьевичем.

— Как это?! — возмущенно воскликнула все та же худенькая маленькая старушенция.

— Вы просмотрели запись с камеры видеонаблюдения, — невозмутимо заметил следователь. — Теперь очередь других свидетелей.

— Мы останемся и вместе с ними посмотрим. И вообще, почему это они вместе пришли? — Бабка прищурилась. — Раньше они всегда по отдельности ходили. Никогда вместе их не видела, правда, Галя?

Вторая бабка кивнула.

— Пелагея Васильевна, вы с Галиной Ивановной — одна группа свидетелей, а это — другая. Не положено всем вместе вещдоки смотреть.

По-моему, следователь нес полную чушь, хотя кто знает, какие у них сейчас порядки? Но мне казалось, что он преследует одну-единственную цель — поскорее избавиться от этих двух бабок.

— Витя! — тихо, но многозначительно произнес следователь.

— Пойдемте, дамы! — исключительно вежливо обратился к старушкам Витя.

С большим трудом, но их все-таки удалось выдворить из кабинета. Следователь и Николай выдохнули воздух.

— Вот скажите мне, — посмотрел на нас с Петром Аркадьевичем следователь, — почему в каждом доме, даже элитном, у нас в стране обязательно найдется вот такая Пелагея Васильевна, которая все про всех знает и вытянет из тебя все жилы, чтобы получить новую информацию?

— И у Пелагеи Васильевны обязательно найдется еще пара подружек, вместе с которыми она перемывает кости всем жильцам, — добавил Николай.

— А где еще одна подружка? — спросил Бергман.

— К счастью для нас, в поликлинике. Она талон к какому-то специалисту за два месяца брала и между посещением управления и посещением этого специалиста выбрала последний вариант. Не исключаю, что еще осчастливит нас своим визитом без приглашения. Вероятно, в сопровождении подруг.

— Но ведь такие старушенции для вас — первые помощницы, — заметила я.

— В разумных пределах, — ответил Николай.

— Часто они мешают работе, лезут, куда не просили, и еще кляузы пишут, — вздохнул следователь. — А мы потом отписываемся.

— Но они узнали людей на записи? — уточнила я.

— Узнать-то узнали — в смысле они всех видели раньше, но фамилий не знают.

— По крайней мере вы сможете отсечь жильцов, — заметил Петр Аркадьевич.

— Да уж, — покачал головой следователь. — Мы получили развернутые характеристики всех, кому не посчастливилось вчера вечером возвращаться домой. На каждого можно заводить уголовное дело. А если брать в расчет мораль и нравственность, то всех точно нужно изолировать от общества.

— Чтобы не растлевали окружающий мир, — добавил Николай, потом вдруг взглянул на продюсера. — Кстати, вы в курсе вчерашних обещаний вашего подопечного?

— Вы Юрку имеете в виду?

— Ну а кого же еще. Он обещал петь перед следующим боем Амбардамяна.

— Где?! Когда? — взвыл Петр Аркадьевич.

— Мы предполагали, что вы не в курсе, — хмыкнул следователь. — Кстати, вчера Юра опять пел под открытым небом.

— Он же ее вроде бы разлюбил, — вспомнила я.

— На этот раз он пел ради мужчины.

— Не может такого быть! — Петр Аркадьевич схватился за голову. — Он всегда был только по бабам.

— Юрий Твердохлебов спасал из застенков своего друга Саркиса Амбардамяна, — сообщили нам сотрудники органов, с трудом сдерживая смех, потом рассказали о событиях прошлой ночи, которую мы провели за беседой в квартире Бергмана.

Узнав о смерти любимой Аглаи (от которой Амбардамян, кстати, в ночь ее убийства ушел навсегда), Бардик бросился к дому, который в последний раз покидал в ярости. Но позавчерашняя ярость не могла сравниться с вчерашней. Известный спортсмен пришел в невменяемое состояние от постигшего его горя, грозил (словесно) каким-то двум мужчинам, потом ударом ноги снес турник, используемый жильцами для выбивания ковров, в результате был доставлен в ближайшее отделение полиции, где сутки назад «отдыхал» Юрий Твердохлебов после битья витрины и примерки женской одежды.

Известного певца вчерашним вечером тоже зачем-то снова принесло к дому любимой Лайки (он был уже хорошо подшофе и не мог сказать, почему именно приехал). Юрий Твердохлебов как раз успел увидеть, как его друга Бардика четыре человека грузят в спецтранспорт. И певец понесся к хорошо знакомому отделению полиции, выяснил, что Амбардамян находится там, и тут же устроил перед отделением концерт в поддержку Амбардамяна. Быстро собралась толпа поклонников Юрия и поклонников Бардика (многие являлись и теми, и теми), вскоре приехали адвокат и менеджер Амбардамяна (вероятно, последнему разрешили сделать звонок, или кто-то из полиции позвонил по собственной инициативе). Адвокат и менеджер решали вопросы внутри здания полиции, а Твердохлебов — перед ним (и перед телекамерами и многочисленными фотоаппаратами и мобильными телефонами с соответствующими функциями) и обещал пригласить всех сотрудников отделения к себе на концерт бесплатно.

Услышав об этом, Петр Аркадьевич тихо застонал.

Когда Амбардамян вышел из отделения в сопровождении адвоката и менеджера, выяснилось, что он пригласил сотрудников полиции на свой следующий бой. Тут у Юрия возникла мысль спеть перед боем. Менеджер Амбардамяна за нее ухватился.

— Ну а мне, конечно, никто позвонить не додумался, — печально произнес Петр Аркадьевич.

— Мы вам сообщаем, — улыбнулся следователь. — И также сообщаем, что все сотрудники отделения готовятся к посещению культурных мероприятий. И очень радуются, что два таких известных человека две ночи подряд гостили у них, пусть и по принуждению.

— Табличку на стену не будут вешать? — спросила я.

— Не могу знать, — усмехнулся следователь.

— А вы лично там были сегодня ночью? — осведомился Бергман.

— Был. Мне тоже позвонили. Я уже спать собирался, но долг превыше всего. Как раз допросил Амбардамяна по горячим следам.

Мы с Петром Аркадьевичем вопросительно посмотрели на следователя.

— Я уже до этого видел запись его прихода и ухода. И его уход подтвердил хозяин стаффордширского терьера — и то, что после ухода Амбардамяна Аглая Станиславовна была жива и продолжала беседу на повышенных тонах с двумя другими поклонниками, которые заявились к ней без приглашения.

— То есть хозяин собаки видел еще двоих мужиков, кроме Амбардамяна? — уточнил Петр Аркадьевич.

— Не только видел, но и слышал. То есть вначале только слышал. Поэтому и пришел ругаться — и увидел. И слышал не только он, а чуть ли не все жильцы подъезда. Невиновность Амбардамяна подтвердило довольно большое количество людей — это кроме того, что чуть ли не все говорили, что он не мог убить таким образом. Он бы просто дал в морду. Да ведь и вы мне то же самое говорили, Петр Аркадьевич.

Бергман кивнул.

— То есть Аглая Станиславовна однозначно оставалось жива после его ухода, а он больше не возвращался. И это, в свою очередь, возвращает нас к причине нашей с вами встречи. Для начала фотографии. Наталья Валерьевна, взгляните, может, кого-то узнаете.

— Скорее, узнаю я, — вставил Бергман.

— Согласен. Но пусть Наталья Валерьевна все равно взглянет.

Первым оказался снимок немолодого худосочного мужчины с большой еловой веткой с шишками и лицом радостного идиота.

— Видели его когда-нибудь? — уточнил Николай.

Я покачала головой.

— Но если этот человек приходил к Аглае, я могу высказать предположение насчет того, кто это — по тем устным характеристикам, которые она давала.

— И?

— Она называла его Тихий Псих.

Петр Аркадьевич протянул руку, взял у меня фотографию, посмотрел и кивнул.

— Точно. Он самый.

Глава 8

Тихий Псих, как его называла светская львица-певица-актриса, был ее давним поклонником — чуть ли не с ее первого дня восхождения на певческий олимп. Тогда он недавно развелся (его выгнала жена), вернулся в комнату в коммунальной квартире, где до женитьбы проживал с матерью, мать умерла через неделю после возвращения сына (то ли от радости, то ли наоборот) — и Тихий Псих свихнулся на Аглае. Вероятно, ему в тот момент жизни следовало на чем-то или на ком-то зациклиться. Это помогло пережить развод, смерть матери, отвлечься от грустных мыслей (не исключаю, что и о самоубийстве, так как привычный мир вокруг рушился) и дало цель в жизни. Возможно, подсознательной целью было утереть нос жене. Тихий Псих вполне мог строить планы в отношении Аглаи, но не из-за самой Аглаи, а из-за бывшей жены. Чтобы та посмотрела, какой женщины он смог добиться, какая женщина его оценила — в отличие от бывшей жены. В его облике в целом было что-то общее с Юрием Твердохлебовым. Может, неприкаянность? Я ведь «прикидывала» на Юрия как раз такую (или похожую) биографию, но у Юрия она оказалась несколько другой, и он ни на ком и ни на чем не зацикливался. Он просто бухал.

Тихий Псих был верным псом Аглаи. Иногда на него, правда, «находило», как выражалась сама Аглая. Он требовал (именно требовал!), чтобы она вышла за него замуж. Он говорил, что пойдет разгружать вагоны, чтобы заработать дополнительные деньги для содержания семьи. Вообще, Тихий Псих работал в какой-то научной лаборатории со свободным графиком посещения (вероятно, из-за зарплаты), писал какие-то статьи, однажды подарил Аглае научный журнал со своей статьей, но она не могла его мне показать, так как забыла, куда бросила. Возможно, к моему приходу (даже самому первому) домработница уже давно отнесла его на помойку, так как представить Аглаю читающей научный журнал было решительно невозможно. Домработница могла посчитать, что журнал попал к Аглае в квартиру в качестве обертки какой-нибудь эротической статуэтки, поскольку завернуть больше было не во что.

Самым ярким эпизодом из эпопеи ухаживания Тихого Психа за Аглаей была попытка самосожжения перед домом, в котором жила Аглая. Акт самосожжения пресек хозяин стаффордширского терьера, Тихого Психа ненадолго отправили в психушку, но его оттуда быстро выпустили назад в грешный мир, поскольку никакой угрозы обществу он не представлял. Больше он себя сжечь не пытался, стал просто ждать, когда Аглая его оценит. Вероятно, с ним поработал хороший психолог, внушивший ему эту мысль. Да и у Аглаи мужчины дольше месяца не задерживались (в смысле, любовники). Два месяца можно было приравнять к бриллиантовой свадьбе у нормальных людей.

Денег на цветы у Тихого Психа не было, поэтому летом он обрывал клумбы, а в другие периоды года удивлял оригинальными решениями. Еловая ветка была не первой. Он приносил Аглае ветки рябины (с уже подмороженными ягодами), калины, сосны — в общем, тех деревьев, которые попадались на глаза, делал красивые букеты из кленовых листьев. По крайней мере, это было оригинально. Все остальные поклонники дарили цветы. Пиарщики использовали эту оригинальность — в своих целях, естественно. Я вспомнила, что Тихий Псих неоднократно мелькал на снимках рядом с Аглаей. Пиарщики, работающие на Бергмана и продвигающие его подопечных, обращались к этому типу, когда считали нужным. Он был всегда готов, всегда рад появиться перед телекамерой. Вероятно, чтобы бывшая жена увидела.

Он несколько раз спал на коврике перед дверью в квартиру Аглаи (о чем мне рассказывала Нина Степановна). Оказалось, что он несколько раз пил чай у Пелагеи Васильевны — как вдвоем с ней, так и в компании с ее подругами, и сегодня Пелагея Васильевна вместе с одной из этих подруг пересказала сотрудникам органов то, что ей и ее подругам рассказывал несчастный влюбленный, которого они, естественно, опознали. Звали его Тимофеем.

Пелагея Васильевна с подругами Тимофея жалели и предлагали познакомить его с «хорошими женщинами», но Тихий Псих желал одну Аглаю. Это был его фетиш. Предполагаю, что некоторые мужские способности у Тихого Психа давно атрофировались. Возможно, это было одной из причин расставания с женой. Но могли атрофироваться и из-за неиспользования. Любую функцию тренировать надо. А Тихий Псих желал только Аглаю, Аглая со своей стороны не желала с ним секса. Она даже не рассматривала этот вариант. Других женщин не хотел Тимофей.

— Наталья Валерьевна, скажите нам, как психолог, — обратился ко мне следователь. — Этот мужчина — маньяк?

— Ну, у него определенно имеются маньяческие черты, — рассмеялась я. — А если серьезно, то думаю, что это психическое отклонение, которое поддается коррекции. С другой стороны, он явно сам никогда не хотел никакой коррекции. Его все устраивало и устраивает. И для общества он не опасен.

— А для Аглаи Станиславовны?

Я уже сама задумывалась над этим вопросом…

— Как вы считаете, мог он убить таким образом, как была убита Аглая Станиславовна? — не отставал следователь.

— Мог.

— Тихий Псих Аглаю?! — пораженно воскликнул Петр Аркадьевич. — Наташ, ты что говоришь-то? Да он молился на нее! Для него Аглая была живой иконой! Ты с ним лично незнакома. А я-то несколько раз имел счастье — или несчастье — беседовать!

— Но именно у такого человека и мог произойти срыв, — сказала я.

Следователь кивнул. Николай тоже кивнул.

— Петр Аркадьевич, Аглая Станиславовна ведь могла его как-то оскорбить… — заговорил следователь.

— Да она об него ноги вытирала! — взорвался Бергман. — И ему это нравилось. Он же мазохист. Ну, не с плетками, а… Вы поняли, что я хотел сказать.

— А потом раз — и сорвался, — сказал Николай. — Я согласен с Натальей Валерьевной. Аглая чем-то вывела его из себя. Перегнула палку. Он схватил эту вашу Свободу и шарахнул ее по голове.

— В отличие от Амбардамяна и Юрия Твердохлебова, этот человек — судя по психотипу — скорее ударил бы сзади, — сказала я. — И вполне мог пожалеть об этом в следующую минуту.

Почему-то вспомнился пример, который нам приводили на лекции в университете. Человек типа Тихого Психа еще мог и забрать убитую «икону» к себе — и хранить у себя дома мумию, одевать ее, мыть, красить, покупать ей одежду — и наслаждаться тем, что она теперь принадлежит только ему.

Правда, Тихий Псих жил в комнате в коммунальной квартире и притащить труп известной певицы-актрисы-светской львицы к себе не мог, да вообще никакой не мог! Вот если бы он жил в загородном доме… Гаража, как я понимаю, у него тоже не было.

Он вполне мог стукнуть Аглаю по голове, ужаснуться содеянному — и броситься бежать. Ведь дверь была не заперта, когда ночью в квартиру Аглаи пришел Юрий.

— Вы его уже допрашивали? — спросил Петр Аркадьевич.

— Пока мы знаем только имя — и то, что это был давний и верный поклонник Аглаи Станиславовны. Может, у вас есть его координаты?

— У меня нет, но могут быть у пиарщиков. Сейчас позвоню.

— Вы очень облегчите нам работу, — заметил следователь.

— В крайнем случае он должен появиться и на похоронах Аглаи, и у дома, — высказала свое мнение я. — Или придет к вам сдаваться.

— Если это он убил Аглаю Станиславовну.

— А что сказал Амбардамян? Вы же с ним уже говорили?

— Да, в отделении полиции. Он был очень возбужден. И очень переживал. Потом поговорю еще раз, когда немного успокоится. Внятных объяснений он мне вчера вечером дать не мог. Но даже судя по записи, — следователь кивнул в сторону монитора, — Амбардамян ушел до Тихого Психа и до того человека, которого Юрий Твердохлебов называл Фруктом. Ушел разъяренный. Давайте мы вам запись включим в нужном месте — как раз посмотрите, в каком состоянии он вылетает из дома. Вчера был примерно такой же. В полиции не успокоился. Наверное, мало подержали.

Петр Аркадьевич в это время отошел в угол и с кем-то разговаривал, держа наготове ручку и блокнот, чтобы записать координаты Тихого Психа. А я смотрела в монитор — Николай отмотал запись к нужному месту.

Амбардамян вылетел из подъезда Аглаи с перекошенным лицом, заметался перед домом, потом скрылся из вида. В руках у него была борсетка. Видимо, пошел ловить машину. Хотя он ведь не пил… Так что, наверное, приезжал на своей. Но по имеющейся записи нельзя было сказать, как Амбардамян уехал от дома Аглаи. Но что он вылетел в крайне возбужденном состоянии — однозначно.

— Тихий Псих пришел примерно через полчаса до того, как вылетел Амбардамян, — сообщил следователь. — Коля, отмотай.

Я увидела, как человек, которого Аглая называла Тихим Психом, подходит к подъезду с еловой веткой. На лице у влюбленного улыбка радостного идиота. Да ведь и фотографию распечатывали с этой пленки…

Тихий Псих позвонил в домофон, то есть видеофон, и Аглая его впустила.

— Вот номер мобильного телефона, — сообщил Петр Аркадьевич, возвращаясь к нам. — Зовут его Тимофей Аристархович. К сожалению, больше ничего у моих пиарщиков нет. Его фамилия им не требовалась. Кстати, он кандидат биологических наук, начинал работу над докторской, но забросил после того, как влюбился.

«Свихнулся, вы хотели сказать», — подумала я, но вслух этого говорить не стала.

— Спасибо. Этого достаточно, — поблагодарил следователь. — Не должно быть в нашем городе много Тимофеев Аристарховичей, да еще кандидатов биологических наук. Да и на мобильный может сразу же ответить.

— И зарегистрирован телефон, наверное, не на подставное лицо, — заметила я.

— Коля, посмотри по базе. — Следователь передал бумажку Николаю.

Я оказалась права. Наверное, и сотрудники органов не сомневались, что быстро отыщут этого гражданина.

— А он в каком состоянии из дома выходит? — спросила я.

— В спокойном. И с веткой, что странно. По идее, он же должен был подарить ветку Аглае Станиславовне. Вот посмотрите сами. Правда, ветка тут уже какая-то ободранная.

Я вспомнила про еловые иголки в квартире Аглаи. Сотрудники органов не могли их не видеть. Что Тимофей Аристархович делал с веткой?

Николай отмотал запись на нужное место, и мы с Петром Аркадьевичем уставились в экран.

Тихий Псих не выбегал из подъезда. Ничего общего с Амбардамяном. Амбардамян был в ярости, а Тихий Псих даже не был взъерошенным и возбужденным. Ветка лишилась большей части иголок. Но вроде ветка-то свежая. Не должны были так иголки сыпаться. Она же у него не с Нового года стояла, он же наверняка ее сам рубил или пилил в день прихода к Аглае или по крайней мере в предыдущий. Вполне мог в воскресенье с утра съездить за город, а то и где-то на окраине найти елку… Или просто подобрал ветку.

И этот тип, судя по времени записи, покидал дом Аглаи через час с лишним после ухода Амбардамяна. Он что, все это время общался с Аглаей? У порога, где остались иголки?

— Хозяин стаффордширского терьера утверждает, что они вместе пили, — невозмутимо произнес Николай. — То есть дезинфицировали душевные раны.

— Кто с кем? — не поняли мы с Бергманом.

— Хозяин собаки с Тихим Психом.

Это сообщение вызвало у нас с Петром Аркадьевичем большое удивление.

— И что еще говорит хозяин стаффордширского терьера? — поинтересовалась я.

— Что он увел Тимофея Аристарховича — он его называет «самосожженец», вероятно, не знает или не помнит имени — к себе, они выпили, хозяин пошел спать, а Тимофей Аристархович ушел. Хозяин собаки решил, что домой. Но кто знает-то? Ведь мог опять в квартиру Аглаи Станиславовны подняться.

— И пьяный… — задумчиво произнесла я. — Алкоголь на людей по-разному действует…

— А он не мог никого по морде отхлестать этой веткой? — вдруг задумчиво проговорил Петр Аркадьевич. — Ведь еще Фрукт должен быть, если я все правильно помню. И Фрукт, по словам Юрки, выходил из подъезда с набитой мордой. А морда могла быть набита не традиционным образом, а опухшей — от многочисленных еловых иголок. Юрий же на бровях был. И время позднее, не самое лучшее освещение, несмотря на элитный дом. Твердохлебов явно не присматривался — и просто физически не мог рассмотреть, что там не так с мордой Фрукта.

— Наталья Валерьевна, а вы как считаете? — повернулся ко мне следователь.

— Вы о чем? — не поняла я.

— Мог Тихий Псих начистить Фрукту морду еловой веткой?

— Вполне. Если они оказались у Аглаи вдвоем.

— Пока этого мы точно сказать не можем, — сообщил следователь. — Но они какое-то время находились в подъезде одновременно. И вначале с ними был еще и Амбардамян. То есть Амбардамян приехал первым, потом Тихий Псих, потом Фрукт. Я надеюсь, что мы правильно вычислили этого Фрукта. Потом появился сосед с собакой, но без собаки. Амбардамян унесся первым. Тихий Псих с соседом пошли пить. Фрукт с Аглаей остались. Потом через час с лишним из подъезда вышел Тихий Псих, затем, минут через двадцать, ушел Фрукт, то есть мы думаем, что он, потому что был в шапке, а пришел без шапки. Может, в кармане лежала? Но одежда та же. Мы не знаем, возвращался ли Тихий Псих к Аглае после того, как ушел от соседа снизу. Сосед говорит, что больше не орали. Но он спать лег. Правда, утверждает, что там еще какая-то баба орала — Аглая, Фрукт и баба. Но он точно не помнит, он был пьян. Он уже был поддавши, когда пришел разбираться. Потом они добавили с Тихим Психом для дезинфекции душевных ран. Надо бы уточнить у Тимофея Аристарховича. Если он, конечно, помнит. Но Фрукт оставался в подъезде после ухода Тихого Психа. Это записано камерой видеонаблюдения. Потом Фрукт вернулся. То есть мы считаем, что человек, про которого я сейчас рассказываю, и есть тот самый Фрукт, про которого говорили Твердохлебов и хозяин стаффордширского терьера. Женщину они не видели. Твердохлебов и не слышал, а хозяин собаки вроде бы слышал, как какая-то баба орала вместе с Аглаей и Фруктом. Но, может, и не было еще одной женщины. Он вообще не очень точно помнит, кто и когда орал. Говорит, что все орали, и он сам тоже орал, потом выпил и заснул.

— Пелагея Васильевна Фрукта опознала?

Следователь кивнул.

— А он с ней чай пил? — поинтересовался Бергман.

— У нее даже в мыслях не было приглашать его на чай.

— Почему? — спросила я.

— А потому что Фрукт.

— Тихий Псих вызывал у бабок жалость, — добавил Николай. — Неприкаянный, неухоженный, немолодой, некрасивый. Мать умерла, жена выгнала, Аглая ноги вытирает, то есть вытирала. На Руси же всегда любили убогих. И Тихий Псих с благодарностью принимал и чай, и чем там его еще угощали. И — главное — удовлетворял любопытство. И ему явно нравилось, что его жалеют, его поддерживают. Вторая бабка ему даже отдала какой-то старый свитер своего умершего мужа, чтобы поддевал под свою курточку на рыбьем меху. Не в этот раз, конечно, а зимой. Он им, в свою очередь, что-то там двигал, перевешивал. Так что Тимофея Аристарховича бабки принимали как родного.

— Послушайте, какой старый свитер и бабки, которым что-то надо двигать, если дом элитный? — не поняла я.

— Так в доме живет только Пелагея Васильевна, — сообщил следователь. — Квартиру купила ее дочь. А две другие бабки — ее давние подруги. Регулярно приезжают в гости, так как именно в этом доме и его окрестностях происходит много интересных событий. И люди известные живут. Одна Аглая Станиславовна чего стоит, то есть стоила. А Тихий Псих обожал говорить о своей живой иконе. Вторая бабка пригласила его в гости что-то там подвинуть, он поехал, подвинул, они два часа говорили про Аглаю, обоим в удовольствие. Потом она ему свитер подарила. Так что все объяснимо.

— Давайте все-таки взглянем на Фрукта, — попросил Петр Аркадьевич. — Мне уже интересно стало, кто это такой.

— Вы про него не знали?

— Посмотреть надо.

— В наших разговорах Аглая не упоминала никого, кто бы сейчас пришел мне на ум, — призналась я. — Может, он у нее недавно появился?

— Недавно, — кивнул следователь. — Пелагея Васильевна с подругой так и сказали.

— Но точно знали, что он ходил к Аглае? — уточнил Бергман. — Уточняли? Или видели ее с ним?

— Они сказали, что это сериальный артист. Так что, если вы его не знаете, мы его найдем через киношников — опять же при помощи вездесущих бабок. Бабки не видели, как он непосредственно заходил в квартиру Аглаи Станиславовны, но не сомневаются, что ходил он к ней. Вроде больше не к кому.

— Да ведь и Юрий Твердохлебов его знает, — напомнил Николай.

— Значит, она с ним вместе снималась… — задумчиво произнес Бергман. — Надо мне посмотреть. Без бабок отыщем, если я не знаю. Но вроде бы она на съемочной площадке ни с кем шашней не заводила. И она же любила богатых мужиков.

— Этого никак не скажешь про Тимофея Аристарховича.

— Да это особый случай, — отмахнулся Бергман. — И не спала она с ним, и не собиралась. Но в любовниках у нее всегда были очень обеспеченные мужчины. Если это актер второго плана — потому что, если бы был кто-то из ведущих, я бы знал, — то с баблом у него совсем не круто. Не Аглаин вариант.

— Пелагея Васильевна сказала, что очень симпатичный мальчик, — сообщил Николай.

— Аглая была еще не в том возрасте, чтобы на мальчиков переключаться.

— Ну, это для Пелагеи Васильевны он — мальчик. А на вид ему лет двадцать пять. Видный, фигура хорошая. Может, Аглае Станиславовне просто захотелось побаловать тело? Вдруг оказался классным любовником? Или Аглаю Станиславовну волновал только кошелек?

— Не только, — поделилась воспоминаниями я. — Да, она имела дело с обеспеченными мужчинами, но, по-моему, в первую очередь из-за того, чтобы никто не претендовал на ее деньги. Она не собиралась содержать никого из мужчин. И несмотря на свои доходы, несмотря на богатого папу, она обожала подарки.

— Кто их не любит? — хмыкнул Николай.

— Тут могли сыграть роль «хвосты», тянущиеся из детства, например, отсутствие внимания, искренней любви, которых жаждал ребенок. Поэтому она и относилась болезненно к ювелирным украшениям и ко всему остальному, что ей дарили мужчины. Поэтому с малообеспеченным мужчиной она не стала бы встречаться. Да, Тихий Псих стоит особняком, но, как правильно заметил Петр Аркадьевич, это — особый случай. Но ей также требовалось, чтобы мужчина удовлетворял ее в кровати. Она мне рассказывала про всех своих кавалеров именно с этой точки зрения.

— И что говорила про Амбардамяна? — поинтересовался следователь.

— Зверь.

Все присутствующие рассмеялись.

— Она придавала очень большое значение сексуальным возможностям мужчины, — продолжала я.

— И судя по прибамбасам в квартире, любила и пикантные развлечения, — заметил следователь.

— Любила, но без извращений. Так что артист вполне мог быть пригрет именно из-за своих талантов в постели. Ну, например, на месяцок. Или на те периоды, когда у Амбардамяна вынужденное воздержание перед соревнованиями. Может, ей его кто-то рекомендовал попробовать. В их среде и такое практикуется. Они обмениваются любовниками с подружками, обсуждают, кто на что способен. Она сама мне об этом говорила, ссылалась на знакомых.

— А вы мужчин с подругами не обсуждаете, Наталья Валерьевна? — заинтересованно спросил Николай.

— Конечно, обсуждаем, но не так! Подход другой, упор другой. У меня нет и никогда не было общих мужчин с подругами. Наоборот! Женщины — обычные женщины — не могут дружить, если у них когда-то был общий мужчина, хотя бывают исключения. Для дружбы двух обычных женщин не должны совпадать их мужчины — они сами должны нравиться разным, им должны нравиться разные мужчины. Часто дружба девочек, девушек длится до первого мальчика, юноши, мужчины. Были не разлей вода, а потом раз — и глаза друг другу готовы выцарапать.

— А в среде светских львиц все обстоит по-другому, — поддержал меня Бергман. — Сам неоднократно становился свидетелем подобных обсуждений. Ты попробуй вот этого, потому что у него в штанах целая гиря. Это я для примера. Чувств нет. Хотя есть собственнические инстинкты. Если удалось прихватить богатого мужика, в особенности девочке, приехавшей из маленького городка средней полосы России, будет держаться за него всеми силами, руками, ногтями, зубами. Обсуждать не будет. Обсуждают тех, на кого не рассчитывают, кого используют только для удовлетворения определенных потребностей. Аглая явно не собиралась строить с сериальным артистом никаких отношений. Он явно был нужен ей только для секса и, возможно, потому, что ей его порекомендовала какая-то другая светская львица. Показывайте уж, кто такой.

Николай протянул Петру Аркадьевичу и мне по фотографии.

— Никогда этого типа не видел, — сказал Бергман.

А я видела, только давно. Но узнала сразу же.

Глава 9

Это был мой единоутробный брат Константин.

Наверное, стоит сделать небольшое отступление и рассказать про мою семью и мое детство, которые и повлияли на мой выбор профессии в дальнейшем. Мне захотелось помогать детям и их родителям, чтобы они избежали хотя бы части проблем и боли, с которыми приходится сталкиваться. Тех, с которыми столкнулась я сама.

С самого раннего детства, с тех самых пор, как я себя помню, я знала, что меня очень любит отец. Он занимался мною, он гулял со мной, он кормил меня, а у матери я вызывала только раздражение. И еще родители каждый день ругались. Они думали, что я сплю в своей комнате нашей небольшой двухкомнатной квартиры, но я все равно их слышала. Дом-то был панельный, да и мать долго не могла сдерживаться. Они начинали шепотом, потом звук усиливался.

Когда мне было пять с половиной лет, отец исчез. Я не могла понять, где мой любимый папка. Мать не говорила, то есть уходила от ответа на этот вопрос, вернее, уходила от объяснений. Она просто заявляла:

— Он больше не придет. Прими этот как факт. Чем быстрее это осознаешь, тем лучше для тебя.

Но для меня это было хуже! Я устраивала истерики. Мать лупила меня по щекам и орала. Я тоже орала, и мои истерики только усиливались.

В результате мать отвела меня к детскому психологу. Мне повезло — попалась очень мудрая женщина, с которой я поддерживаю отношения до сих пор. Она помогала мне на протяжении всей жизни и одобрила мой выбор профессии.

Она объяснила мне, что отец был вынужден надолго уехать. Иногда так складывается жизнь, что требуется уехать. Быстро, без прощаний. Когда-нибудь он вернется, нужно только ждать, самой ждать, верить, что папа обязательно за мной придет. Но ждать и верить нужно, не посвящая в это мать и не делясь с ней своими эмоциями, опасениями, страхами и страданиями. Психолог-то быстро разобралась с отношениями в нашей семье и моими приоритетами.

И только через несколько лет я узнала, что отец сел в тюрьму.

Мать не носила ему передачек, не писала писем, не ездила на свидания. Она с ним развелась и перехватывала письма, которые отец писал мне. А он писал все годы… Он же все равно оставался моим папкой, он все равно меня любил. И отобрать меня у матери стало целью его жизнью.

Я ждала, еще не зная, сколько лет ждать, чего ждать, почему ждать. Но я тогда, в раннем детстве, поставила перед собой первую цель: дождаться отца, чего бы мне это ни стоило.

А у мамы вскоре появился дядя Володя. Как я поняла в более старшем возрасте, дядя Володя был женат и разводиться не собирался. Он был каким-то чиновником, не самым высокопоставленным, но сидел на месте, на котором есть что брать. Давали столько, что на мою мать он денег не жалел. Вероятно, и основной семье тоже хватало.

Я умела читать и писать уже в четыре года — со мной занимался отец. После появления дяди Володи или даже до этого мать стала активно приучать меня к чтению. Ведь ей нужно было искать нового мужа, а меня куда-то пристраивать, следовательно, посвящать посторонних в дела нашей семьи, мать же этого не любила и не хотела выносить сор из избы. Вероятно, и к психологу она меня в свое время повела из-за того, что соседи не могли не слышать моих истерик.

Она довольно часто оставляла меня одну — с книгами, детскими журналами, компотом, фруктами, потом у меня появился персональный компьютер. Вероятно, компьютер купил дядя Володя. Или отдал свой старый.

Когда мне было восемь лет, родился Костя. Мать и раньше-то не особо обращала на меня внимание, а тут переключила его на сыночка от своего любимого Володеньки. На меня она или шипела, или не реагировала никак. Потом ей пришла в голову мысль подключить меня к домашнему хозяйству и обслуживанию принца Костеньки.

В десять лет я уже умела готовить. Я могла не только накормить себя, но и братца детским питанием и семью полноценным обедом. Но семьи-то не было.

Дядя Володя все так же продолжал к нам захаживать, теперь меня во время его визитов отправляли гулять с Костенькой. Когда они встречались с матерью на нейтральной территории (не исключаю, что у матери был еще один любовник), я оставалась с Костенькой дома.

Внешне мой братец выглядел как настоящий ангелочек — золотистые кудряшки (вероятно, унаследованные от дяди Володи, но ко времени появления у нас в квартире он уже был сильно полысевшим и поседевшим), большие серые глаза с длинными ресницами, губки бантиком, унаследованные от нашей общей матери. Но по характеру это был сущий дьяволенок, причем считавший себя пупом земли. Мамочка всячески приветствовала и поддерживала это мнение.

Я быстро возненавидела братца. Проявление ревности к младшему брату или сестре — это нормально. Это естественная реакция. Был один-единственный ребенок, вдруг появился еще кто-то, причем этому новому уделяют больше внимания! Старшему ребенку это не нравится.

Но моя мать явно любила Костеньку гораздо больше меня. Мне часто казалось и кажется до сих пор, что она меня вообще не любила и родила только для того, чтобы удержать отца. Но потом отношения с ним разладились, и ей стали не нужны ни он, ни я. А дядю Володю она на самом деле любила и страшно переживала из-за того, что он столько лет держит ее в любовницах и не собирается переводить в разряд официальных жен. Прав был великий русский поэт: чем меньше женщину мы любим…

Хотя дядя Володя, наверное, ее тоже по-своему любил. Моя мать была красивой женщиной. Костя взял лучшее и от матери, и от отца — в плане внешности. Говорят ведь, что если ребенок зачат по любви, то получается лучшее из того, что могло получиться у этих мужчины и женщины. Мать однозначно любила, у дяди Володи на тот момент точно было влечение к моей матери… Потом явно было чувство ответственности — ребеночка-то он заделал. Не исключаю, что мать грозила испортить ему карьеру. Она вполне могла держать его на страхе разоблачения. Да, времена были уже давно не советские, партбилет на стол из-за любовницы никто бы положить не потребовал, но на теплое местечко, на котором можно брать, явно были и другие претенденты. И дядя Володя продолжал встречаться с матерью и давать ей деньги.