КвазаРазмерность. Книга 1 Вавикин Виталий

Глава шестнадцатая

Стадия бета-тестирования игрового проекта «Мекка». Озадаченный недочетами проектирования Прай-Ми пытался всеми правдами и неправдами отсрочить этот день.

– Тем, кто создавал площадку «Мекки» в Подпространстве, было плевать на детали! – говорил Прай-Ми, пытаясь убедить Адриила – главного владельца игрового проекта, отложить пробный запуск. – Я видел инквизитора с женским бюстом! Видел кучу подростковых фантазий… Когда мы с братом создавали основные схемы «Мекки», то были детьми. Тогда все эти идеи казались разумными, но сейчас…

– А ты думаешь, кто будет покупать основные ключи игроков? – спросил Адриил. – Подростки и не совсем здоровые взрослые. Не знаю, как ты представляешь себе реальный мир, но серьезные люди, которым придутся не по вкусу женщины-инквизиторы, никогда не станут тратить единицы Влияния на покупку ключей игрока. Тебе показать статистику нейронных эфирных каналов, транслирующих события с игровых площадок? Показать основной контингент пользователей?

– Я не чокнутый игроман, – смутился Прай-Ми. – Мы с братом создавали игры, а не играли в них.

– Тогда взгляни на вещи трезво, представь, сколько стоит каждый день простоя игровой площадки и ответь: сможешь ты компенсировать эти потери? Если да, то я могу отложить пробный запуск игры.

– Ты знаешь, что я не смогу заплатить за простой.

– Знаю. Только сейчас все выглядит так, словно об этом не знаешь ты, – Адриил примирительно улыбнулся. – Я не враг тебе, но есть вещи, которые я не могу изменить. Это бизнес, и от меня здесь зависит не так много, как кажется. Хочешь ты или нет, пробный запуск состоится в назначенный срок. Все, что я могу для тебя сделать – это выделить группу инженеров Размерности и пару акеми, чтобы вместе с ними ты лично проверил все после пробного запуска, исправив недочеты. Инженеры работали над строительством «Мекки», так что вводный инструктаж можно будет не проводить.

– А как быть с простыми пользователями, которые примут участие в бета-тестировании? Ты представляешь, какие отзывы они оставят, заметив женщин-инквизиторов и прочие подростковые опусы?

– Не знаю насчет прочих подростковых опусов, но о женщинах-инквизиторах с большим бюстом я слышал. Акеми, занимавшиеся реализацией основных схем игровой площадки в Подпространстве, решили счесть это ответом на сексуальный подтекст других ведущих игровых площадок… Я, если честно, тоже так подумал… Ничего страшного… Может принести дивиденды.

– Или нас поднимут на смех, – хмуро подметил Прай-Ми. – Ты знал, что в одном из секторов площадки Подпространства появилась брешь, ведущая в Петлю Квазара? Мало того, что сквозь нее виден оживленный пригород Квазара, так брешь еще и разрастается. Адаптивные Алгоритмы Сознания не могут провести корректировку самостоятельно, потому что когда мы с братом создавали основную архитектуру второго уровня игры, то планировали использовать резонансы, отличные от резонансов Квазара.

– Акеми сочли, что слишком опасно использовать альтернативные колебания трехмерного времени Подпространства, – беспомощно развел руками Адриил. – Что если система даст сбой? Где мы будем искать игроков?

– «Фивы» используют альтернативные колебания, и ни одного официального сбоя.

– Но «Фивы» не используют двухуровневые переходы. У них единая система игровых терминалов. Так же, как и в «Голоде», с той только разницей, что «Фивы» отправляют пользователей, оплативших ключи игрока, в Подпространство, создавая его образ в мире энергии в соответствии с основными протоколами игровой точки сборки необходимого персонажа, а «Голод» переносит сознание в тело созданного для игры клона. Ты же попытался объединить два этих процесса. Сначала сознание игрока помещают в тело клона, а затем клон, пользуясь терминалом внутри «Мекки», покидает линейную размерность, отправляясь в трехмерное время Подпространства. Всемирная иерархия никогда бы не дала разрешение на использование подобной технологии, не проведи мы сотни успешных тестов, на которые потребуются месяцы, а возможно годы. Никто не критикует твою разработку двухуровневых переходов. Возможно, пройдет время, и она станет такой же обыденной процедурой, как нейронные сети седьмого поколения, но не сейчас, не в «Мекке», когда фоном мелькает трагедия в Isistius labialis, вычеркнувшей из схем жизнеустройства девяносто процентов населения жилого комплекса. Конечно, в той трагедии винят террористов «Мункара и Накира», но…

– Я все понимаю, – сдался Прай-Ми.

Он прервал связь с финансовым отделом игрового проекта «Мекка», выбив заверение, что получит на время бета-тестирования полный доступ к основным системам и содействие обслуживающего персонала. Затем встретился с девушкой по имени Малак – редким представителем жилого комплекса Isistius labialis, которая была коренным жителем, а не перенесенным в тело клона сознанием, и попросил помочь ему с проверкой основных систем.

– Кажется, ты отговаривал меня принимать участие в тестировании? – прищурилась она.

– Они многое изменили в первоначальном проекте. Он стал безопасней, но…

– Хуже?

– Нет, просто мы с братом потратили на разработку технологий полноценных двухпозиционных переходов несколько лет, а эти чертовы финансисты… отказались от наработок, посчитав слишком сложными для примитивного игрового процесса. Так что игра, которая могла стать шедевром, в итоге превращается в очередную серийную штамповку, потому что кое-кто думает только о ежеминутных прибылях.

– Слышал бы тебя сейчас Крадж! – рассмеялась Малак. – Для него ты чуть ли не абсолютное зло.

– Плевать я хотел на Краджа. Таким, как он ничего не докажешь. Им нужно к кому-то цепляться, кого-то ненавидеть, обвиняя в своих неудачах и просчетах. Взять того же Краджа. Он обвиняет разработчиков в смерти брата, но ведь никто не заставлял последнего принимать участие в рискованном проекте. Он сам хотел заработать.

– Боюсь, Краджу плевать на это, – Малак помялась и сказала, что бригадир строителей собирается принять участие в бета-тестировании «Мекки», чтобы найти критические ошибки и обратиться с официальной жалобой в Институт Всемирной иерархии.

– Забавно, – натянуто рассмеялся Прай-Ми. – Сначала он зарабатывает на проекте деньги, координируя строительство игровой площадки в Размерности, а теперь, получив что нужно, хочет закрыть проект.

– Хочешь, чтобы я пригласила его присоединиться к нам? – предложила Малак.

– Зачем?

– Так будет проще его контролировать.

– Я не хочу никого контролировать. Тестовые схемы двухуровневых переходов заменены на проверенные терминалы Квазара. Теперь, если случится сбой, то игроков выбросит из-под купола-площадки в Квазар. Так что самым страшным в игре для Краджа станут женщины-инквизиторы да собственные неточности, которые выявятся, когда активируют нейронные образы игровой площадки в Размерности.

– Тем лучше для нас, – улыбнулась Малак. – Крадж не последний человек в Isistius labialis. Если он увидит, что проект безопасен, и удастся заручиться его поддержкой…

– Ты хочешь, чтобы я с ним подружился? – растерялся Прай-Ми.

– А ты хочешь, чтобы весь жилой комплекс шептался о сыром проекте, главная цель которого заработать как можно больше единиц Влияния и закрыться, пока не всплыли смертельно опасные дыры игровых площадок?

– Ну, если так ставить вопрос… – сдался Прай-Ми.

Малак широко улыбнулась, не пытаясь скрывать, что Адриил платит ей за то, чтобы она присматривала за Прай-Ми и собирала информацию об отношении людей к новому игровому проекту.

– Уверен, что за мной здесь присматриваешь не только ты, – неловко пошутил Прай-Ми.

Следующие два дня он потратил на подготовку к первому полноценному запуску «Мекки». Нанятые инженеры Размерности и ученые акеми суетились, взволнованно устраняя выявленные автоматикой шероховатости. Прибыла первая волна туристов-игроманов, давших согласие принять участие в тесте в обмен на бесплатные ключи игрока, когда проект запустят официально. Другие обменивали свое согласие на единицы Влияния. Местных набралось не больше дюжины. В основном в секторах ожидания запуска тестового режима пребывало несколько сотен новеньких клонов с сознанием жителей соседних жилых комплексов: Galeus longirostris и Hexactinellida.

Крадж принял предложение Малак, но выглядел мрачнее тучи. Прай-Ми упорно притворялся, что не замечает ворчливого координатора. С изменением двухуровневых переходов изменился и основной протокол появления в системе – вернее отсутствовал на стадии бета-тестирования. Нанятая группа ученых Энрофы, отвечавшая за игровые терминалы, обещала разработать систему интеграции клонов в процесс, как это происходит в «Голоде», но та технология была запатентована конкурентами, а на разработку аналога требовалось время. Адриил лично связался с Прай-Ми и спросил, не хочет ли тот помочь ученым Энрофы с новым проектом. Прай-Ми отказался, сочтя предложение пафосом – не было сомнений в том, кто стоит за финансовым отделом Адриила, так что в последний момент «Голод» любезно уступит права на запатентованные игровые терминалы. Нечто подобное случится и с недостатками площадки в Квазаре – у «Фив» есть замечательный Купол, который они применяют в своем игровом мире, чтобы оградить созданный Сфинкс город от остальных игровых площадок. «Мекка» не имеет собственного Квазара в трехмерном времени Подпространства, так что купол просто необходим. Опять же это эксклюзивная разработка, но Прай-Ми думал: «Будь я проклят, если Адриил не получит Купол». Так что суеты у главного проектировщика в первый тестовый день не было. Скорее наоборот: излишнее спокойствие, выводившее Краджа из себя.

– Заодно проверим, что вы тут настроили, – подзадоривал его Прай-Ми, когда участники теста занимали места, где будут расположены в будущем запатентованные «Голодом» игровые терминалы с клонами.

Приготовления заняли на час больше времени, чем планировалось. Пробираясь по неприглядным конструкциям, заядлые игроманы недовольно шептались, жалуясь, что отключены нейронные сети.

– Сложно будет потом представить здесь моря, леса, ледники, реки… – слышал их голоса Прай-Ми.

– Вот поэтому я и не стал игроманом, – сказал он Малак и Краджу. – Все эти люди хотят убежать от реальности в вымыслы игрового процесса, а я… Я всегда смотрел на нейронные образы и видел уродливые каркасы Размерности или Схемы Восприятия, разработанные акеми в Подпространстве.

– Боюсь, теперь я тоже буду видеть только уродливые конструкции, – призналась Малак, но тут же извинилась перед Краджем, заверив, что не хотела оскорбить проделанные координаторами работы по созданию каркаса игровой площадки.

– Если слухи окажутся верными, и нейронные сети седьмого поколения станут переходным звеном в развитии, то каркасы будут не нужны, – ехидно подметил Прай-Ми. – Сейчас в Институтах Всемирной иерархии действуют нейронные лифты, базирующиеся на новых сетях, вытеснив устаревшие тысячелетия назад лифты пневмотоннелей. Конечно, ваш жилой комплекс как всегда станет первым в списке экспериментальных платформ. Так что местным координаторам придется срочно искать новую работу.

– Не придется, – сказал Крадж. – Нейронные сети седьмого поколения действуют у нас и сейчас. Разве что-то изменилось? Передача кинетической энергии, если отказаться от каркаса, все равно будет перегружать основные проводники. К тому же придется менять подход к интегрированным жидким чипам. А это уже проблема. Мало кто согласится на процедуру извлечения.

– Ну, жидкие чипы можно не менять, а для начала доработать, интегрировав дополнительные модули, – продолжал действовать на нервы Прай-Ми.

Они пререкались с Краджем до тех пор, пока наблюдавшие за тестом инженеры Размерности не активировали нейронные сети. От внезапно хлынувшего в сознание потока пестрых образов закружилась голова. Прай-Ми не двигался – стоял, закрыв глаза, и ждал, когда системы закончат основные балансировки.

– Лучше бы ученые ломали головы над тем, как победить Ледник, чем строить все эти сети, – заворчал где-то далеко Крадж.

– А мне нравится, – услышал Прай-Ми голос Малак и открыл глаза.

От былой неприглядности не осталось и следа. Мир распустился, подчиняясь основным алгоритмам создателя. Прай-Ми, Крадж и Малак стояли на разгрузочной платформе жилого комплекса Galeus longirostris, за стенами которого вместо Великого ледника раскинулся безбрежный янтарный океан. Крошечные кудрявые волны бежали по его поверхности, отражая яркие лучи зависшего высоко в небе солнца, слепя глаза собравшихся на разгрузочной платформе людей. Вокруг суетились вымышленные персонажи грузчиков и моряков с пришвартованного гигантского грузового корабля.

– Разрешите, – извинились силовики с вибро-оружием наготове, проходя мимо игроков, чтобы арестовать фиктивного контрабандиста.

– Потрясающе! – призналась Малак, наблюдая за суетой задержания и безуспешной попыткой бегства контрабандиста.

Скрутив нарушителя, силовики покинули разгрузочную площадку. Капитан пришвартованного рядом с грузовым пассажирского корабля объявил, что посадка заканчивается. Прай-Ми, Малак и Крадж поднялись на борт небольшого корабля. Загудели моторы. Качка была несильной, но эффект понравился Прай-Ми – лучше, чем он ожидал.

– Никогда не думала, что увижу жилой комплекс извне, – сказала Малак, завороженно наблюдая, как удаляется восставшая из морских недр, построенная людьми громада, разрывая вершиной небо. – Это просто гениально! – с каким-то трепетом прошептала Малак.

Прай-Ми пытался не показывать, что и сам горд проделанной работой и основными алгоритмами нейронных образов – его алгоритмами. Он здесь не для того, чтобы лелеять гордыню. Нужно найти недостатки. Комплекс выглядит грандиозно, но как быть с мелочами? Прай-Ми прошел на корму пассажирского корабля, перегнулся через борт и тихо выругался.

– Что случилось? – растерялась Малак.

– Мы забыли сделать кораблю винты, – сказал он.

– Винты?

– Корабли раньше передвигались за счет винтов. Видишь сзади волны? Это происходило потому, что там должны были вращаться винты. А мы с братом забыли прописать это в схемы игровой Размерности.

– Ну, это не страшно. Сомневаюсь, что кто-то знает о том, как раньше работали корабли… Да и о кораблях сейчас мало кто знает… – Малак посмотрела на Краджа. – Ты знал, что у корабля должен быть винт?

– Знал, но… – координатор растерянно уставился на Прай-Ми. – Ты что, действительно пытался учесть такие мелочи или просто выделываешься, чтобы показаться лучше, чем есть?

Прай-Ми не ответил, пытаясь связаться с оставшимися в центре управления игровой площадкой инженерами Размерности, чтобы сообщить об ошибке.

– Он что, действительно сам создал основные протоколы и схемы этой игры? – спросил Крадж.

– Он и его брат, – сказала Малак.

– И в Квазаре, и в Размерности? А время? Сколько им потребовалось на это лет?

– Не знаю. Кажется, они начали проект еще детьми.

– Детьми?

– Они – акеми. Там учеными становятся раньше, чем осваивают базисы двухуровневого языка общения.

– А другие проекты?

– Я знаю только, что какое-то время они работали на «Фивы», но ушли после того, как у них попытались выкупить проект «Мекки».

– Почему не продали? Хотели больше единиц Влияния?

– Ты безнадежен, Крадж! – вспылила Малак.

– Просто пытаюсь понять, – пожал плечами строительный корректировщик.

Высоко в небе закричала чайка: белая, крупная. Крадж и Малак запрокинули головы, вздрогнули, услышав брань Прай-Ми.

– Что не так? – спросила Малак. – Тебе не понравилась птица? А мне кажется, лучше не придумаешь. Очень красивая.

– Да она парит над нами уже четверть часа и ни разу не взмахнула крыльями, – сказал Прай-Ми и снова связался с инженерами, чтобы сообщить об очередной ошибке.

– Если действительно подходить к делу с такой серьезностью, то лучше посвятить себя чему-то более стоящему, чем игрушки, – заворчал Крадж. – С такими знаниями, навыками и трудолюбием можно принести миру пользу, а не тратиться на метание бисера перед игроманами.

– Чем плохи игроманы? – вступилась Малак не столько из собственных побуждений, сколько ради того, чтобы угодить Прай-Ми, который, общаясь с инженерами, прислушивался краем уха к словам ворчливого корректировщика.

– Ничего личного против игроманов я не имею, – сказал Крадж. – Просто в мире много других более важных проблем, для решения которых не хватает настоящих специалистов. Любители заговоров, волшебных существ и кровавой бойни вряд ли оценят тонкую работу. Какой смысл тратить силы впустую?

– И на что ты предлагаешь мне тратить свои силы? – спросил Прай-Ми, закончив связь с инженерами. – Искать решение проблемы проникающего в жилые комплексы Великого ледника? Послать все к черту и отправиться в экспедицию, чтобы изучить Ледник?

– Ну, в предстоящей экспедиции и без тебя достойных людей хватает, – сказал Крадж. – Но в жизни есть ведь не только Великий ледник. Многие грандиозные проекты зашли в тупик и ждут, когда кто-то вернется назад, вспомнит перспективы и посмотрит на исследования свежим взглядом.

– И что это за проекты? – Прай-Ми невольно вспомнил детство своего отца, проведенное в общине инертов. – Может, мне спуститься в ремонтные полости комплекса и присоединиться к чокнутым фанатикам, считающим, что будущее человечества под землей, вблизи ядра планеты?

– Не все проекты ведут под землю. Если ты действительно увлекался историей, то должен знать, что когда-то люди тянулись к покорению неба. Базы на Луне, на Марсе. Освоение планет. Колонизация. Новые нейронные ракеты. Гравитационные двигатели. Идеи терраформирования. Если слухи окажутся правдой и следом за нейронной сетью седьмого поколения появится принципиально новая система, способная передавать в сотни раз больше кинетической энергии, то строительство баз на новых планетах может стать детской забавой. Возможно, новые нейронные сети изменят взгляд на все терраформирование в целом. Мы боремся с Ледником, перерабатывая его холод, перенаправляя. Представь перспективы для энергетиков, если предоставить им целую планету. Холод, жара, лед, горы, моря, химические соединения – источники энергии повсюду.

– Сомневаюсь, что кто-то еще помнит о космических программах, – скривился Прай-Ми. – Последнюю ракету проглотил Великий ледник тысячи лет назад, а о последних колонистах, бежавших с Марса и Луны, вообще лучше не вспоминать. К тому же и базы там давно превратились в прах.

– Многие утверждают, что на Марсе оставили экспериментальные клеточные автоматы, запрограммированные на развитие. Кто знает, как далеко зашла эволюция той планеты? Мы давно перестали наблюдать за космосом. Наш мир – это три уцелевших после катастрофы жилых комплекса. Почему бы не расширить границы восприятия?

– Я думал об этом, когда планировал, чем займусь, реализовав «Мекку», – неожиданно признался Прай-Ми. – Полагаю, из этого могла бы получиться хорошая игра.

– Игра? – опешил Крадж.

– Ну, да… Нечто эпическое… Масштабное… Но потом, проведя пару небольших опросов, я понял, что люди сейчас не готовы к космическим эпопеям. Они забыли о небе, забыли о далеких планетах. Мы живем в старых гнилых комплексах, скрасив неприглядную реальность нейронными образами, оградив себя сложным пониманием КвазаРазмерности и забыв о простых истинах. Ничего личного, Крадж. Но такие, как ты – вымирающий вид. Лично я ничего против тебя не имею, могу понять отчасти, но мир вращается в совершенно ином ритме, чем думаешь ты. И можно либо попасть в этот ритм, либо вывалиться из него.

– И это говорит мне человек, который продал своего брата и проект ради пары лишних единиц Влияния? – ответил обидой на обиду Крадж. – Малак, да и многие другие шепчутся о том, как тщательно ты оберегал «Мекку», как много работал над ней со своим братом. Говорят, что вам пришлось уйти из «Фив», чтобы сохранить права на проект, а что в итоге? Обвинения в незаконном финансировании. Связь с адептами. Ряд судебных запретов. Не знаю, о каком ритме жизни ты говоришь, но, судя по всему, ты выбился из него в тот день, когда принял предложение Адриила – еще одного финансового мошенника.

– У меня не было выбора, – помрачнев, сказал Прай-Ми.

– Брат доверял тебе, а ты его предал.

– Я заработаю нужное количество единиц Влияния и оплачу его долг.

– Тебя вышвырнут из проекта, как только закончатся стадии тестирования. Никто не любит предателей.

– Пошел к черту! – психанул Прай-Ми.

– И ты знаешь, что я прав, – улыбнулся Крадж. – Понимаешь это где-то на подсознательном уровне. Поэтому и злишься. Только изменить ничего не можешь. Вот и все честолюбие. Вот и все амбиции. Вся гениальность. Сейчас ты такой же вымирающий вид, как и я. Даже хуже. Ничего личного.

Глава семнадцатая

Выброшенный с игровой площадки Подпространства, Арк-Ми покинул терминал «Фив». Он знал, что за ним следят: не чувствовал нутром, нет, видел, потому что адепты и не пытались скрывать свое присутствие. Но адепт по имени Рэкш велел им пока просто наблюдать за младшим братом Прай-Ми. Шамс просила его в первую очередь заняться их отцом, показать на примере старого пройдохи, что они не шутят, а затем, угрожая младшему брату, заставить Прай-Ми присоединиться к Шамс и Думаху в борьбе за власть, чтобы вышвырнуть из проекта главного противника – Адриила. Финансист сделал свое дело – выкупил «Мекку», организовал строительство, запустил проект. Теперь его присутствие необязательно и почти смертельно для Шамс и Думаха, потому что их хозяева могут решить избавиться от старых, но верных слуг, сделав ставку на молодого и перспективного финансиста. К тому же «Мекка» – это сейчас главный шанс уцелеть, сохранить империю для умирающих игровых площадок «Голода» и «Фив». Так что на карте стоит очень многое.

У Арк-Ми на карту было поставлено тоже немало – жизнь, ни больше ни меньше. Его собственная жизнь. Жизнь Саломеи, застрявшей в «Фивах». И даже жизнь старшего брата, хоть обида на него не стала меньше. «Нужно что-то делать!» – понял Арк-Ми, как только покинул игровой терминал. Адепты шли следом, словно занесенный топор палача. «Если все это часть заговора, чтобы поглотить игровой проект брата, то, может быть, они оставят в покое Саломею?» – подумал Арк-Ми, увидел хранителей и занервничал сильнее. Происходящее начинало напоминать кошмарный сон, где чем быстрее бежишь, тем ближе преследователи.

Арк-Ми тщетно пытался притвориться, что ничего не замечает. Добраться до ближайшей станции пневмотоннелей общественного транспорта. Выбрать нужную капсулу: чем больше пассажиров, тем лучше. Сделать несколько пересадок – по-другому добраться до брата невозможно. Офис «Мекки» оставался там же, где и раньше, несмотря на колоссальные суммы финансирования. Словно всем было плевать на старый офис и старых сотрудников. Их используют, чтобы запустить проект, а затем вышвырнут на улицу. Арк-Ми не изучал досконально договор, заключенный братом с Адриилом, но не сомневался, что подвох обязательно был.

Несколько раз по дороге в офис «Мекки» Арк-Ми пытался связаться с Прай-Ми, но нейронная сеть упорно обрывала вызов, сообщая о том, что брат находится вне жилого комплекса. Арк-Ми не оставлял попыток, потому что именно он научил Прай-Ми этому трюку – заставить нейронную сеть думать, что ты находишься в терминале КвазаРазмерности. Иногда это помогало скрыться от надоедливых кредиторов или просто нежелательных личностей. Система работала безупречно, доказав состоятельность, когда Прай-Ми прятался подобным образом от девушки-адепта по имени Тавус. Она так и не смогла найти его. Так что сейчас Арк-Ми надеялся, что брат тоже прячется от кого-то. Наглость, конечно, просить помочь найти необходимые единицы Влияния для повторной покупки ключа Игрока в проекте «Фивы», но что делать, если только так можно вытащить Саломею. Кто знает, как долго она продержится в этой игре? Некоторым удавалось успешно находиться на игровой площадке не один год. За это время Иегудиил, хранитель и бывший муж Саломеи, отыщет дочь и превратит в нейропата. Да и с фиктивным долгом адептам тоже нужно что-то решать…

Арк-Ми не знал, удалось ли ему оторваться от преследования адептов, или они просто смешались с толпой, решив не нервировать его лишний раз. В любом случае, Арк-Ми не сомневался, что они могут его найти, когда будет нужно. Если он еще жив, значит кто-то так решил. Но решение могут изменить в любой момент. И ни одна из известных уловок не поможет. Разве что попытать счастье еще раз в игре. Только бы найти брата.

Поднимаясь в пневмолифте на этаж, где находился офис «Мекки», Арк-Ми заставлял себя верить, что найдет Прай-Ми в офисе, и что брат сможет раздобыть необходимое количество единиц Влияния.

– Прости, но его правда здесь нет, – сказала напуганная Наб-Ил, когда Арк-Ми вошел в приемную.

Она не хотела пользоваться способностями нейропатов и читать его мысли, но визит оказался настолько неожиданным, что все случилось помимо собственной воли. Это было как инстинкт самосохранения, когда сначала делаешь, а потом пытаешься понять, что сделал.

– Я не хотела читать твои мысли, – прошептала Наб-Ил, смущаясь пристального взгляда Арк-Ми. – Просто так…

– Проще?

– Да.

– И Прай-Ми действительно нет в своем офисе?

– Нет… – Наб-Ил не смогла сдержаться и снова заглянула в мысли старого друга.

Где Саломея? Что случилось с ее ребенком?

– Клянусь, если бы Прай-Ми был в офисе, то я не стала бы скрывать, – сказала Наб-Ил. – Он отправился в Isistius labialis корректировать игровые площадки «Мекки».

– Это плохо, – подумал вслух Прай-Ми.

– Я знаю… Прочитала в твоих мыслях… Прости…

– Ничего.

– Я… Я могу чем-то помочь?

– У тебя ведь нет Влияния, чтобы купить ключ игрока в «Фивах»?

– Нет.

– Я так и подумал, – Арк-Ми заставил себя улыбнуться.

– И… что собираешься делать?

– Пока не знаю, – он невольно посмотрел на дверь в свой бывший кабинет, представляя, как брат в теле клона суетится сейчас на игровой площадке, устраняя свои подростковые ошибки программирования. – Если только… – Арк-Ми нахмурился. – Если только попробовать заработать немного Влияния в «Голоде»?

– В «Голоде»? – растерялась Наб-Ил. – Но разве ключ игрока «Голода» стоит дешевле, чем в «Фивах»?

Она увидела мысли Арк-Ми и вздрогнула. Наб-Ил не знала, существуют ли в действительности незаконные центры Энрофы, где можно заложить свое тело, но люди шептались, что некоторые неофициальные игровые терминалы «Голода» предлагали подобную услугу.

– Не нужно делать этого, – попросила она друга. – Мы что-нибудь придумаем. Скоро вернется Прай-Ми… Уверена, он найдет необходимые единицы Влияния, чтобы ты смог вернуться в «Фивы». Он экономит. Никому не говорит, но я знаю, что он выжимает из Адриила Влияние, списывая большие суммы на официальные Переходы, а сам пользуется незаконными терминалами и…

– Боюсь, он сделал это, чтобы я смог попасть в «Фивы» в первый раз, – помрачнел Арк-Ми.

– Я не позволю тебе закладывать свое тело, покупая ключ игрока в «Голоде», – заупрямилась Наб-Ил.

– Это единственный шанс помочь Саломее. К тому же пока я в игре, никто не убьет меня за долг отца.

– А если мы вызовем хранителей, и ты расскажешь им обо всем? Бывший муж Саломеи часто появляется здесь. Уверена, его заинтересует информация о дочери.

– Если он найдет Аришу, то превратит в нейропата.

– Но это лучше, чем умереть за долги отца.

– Лучше для меня, но не для девочки.

– Быть нейропатом не так уж и плохо.

– Может быть и не плохо, но только когда ты сам выбираешь это, а не отец решает за тебя.

– Так девочка не хочет быть нейропатом?

– Саломея говорит, что Ариша боится отца как огня.

– Тогда ты прав, – помрачнела Наб-Ил. – Девочку выдавать нельзя, но…

– Нужно попытаться еще раз, – сказал Арк-Ми, и Наб-Ил, тяжело вздохнув, кивнула.

Они расстались на полуслове. Пневмолифт лихо нырнул вниз. Арк-Ми почему-то подумал, что будет забавно, если именно сейчас адепты решат забрать его жизнь или выжечь жидкий чип, как случилось с родителями Саломеи. Но его не тронули. Просто следили и ждали, что будет дальше.

Девушка в незаконном терминале «Голода», куда пришел Арк-Ми, долго изучала его социальный статус, несколько раз недоверчиво перепроверив чудовищную сумму долга.

– Первый раз вижу живого человека, который должен адептам так много, – призналась девушка и долго отказывалась принимать такое безнадежное тело в качестве залога. – Никто не станет покупать оболочку, если за ней числится такой долг, – она говорила так, словно Арк-Ми уже провалил свой игровой процесс и потерял тело.

– Я могу обратиться в другой терминал, – потерял терпение Арк-Ми.

Девушка прикусила язык и начала оформлять договор.

– И к кому мне обращаться в случае нарушения ваших обязательств? – неловко пошутил Арк-Ми, на что девушка серьезно заявила, что кроме хранителей в мире за соблюдением порядка отвечают адепты.

Арк-Ми не стал спорить. Старая грязная капсула терминала ждала его. Ионизаторы для дезинфекции не работали. Пахло чем-то до тошноты кислым, но Арк-Ми цеплялся за эти ощущения, понимая, что если допустит ошибку в «Голоде», то никогда не сможет вернуться в свое тело. Он заставил себя закрыть глаза, хаотично вспоминая все, что Саломея рассказывала о «Голоде». Мелочей быть не может. Важна каждая деталь, каждый нюанс. Ничего грандиозного. Лишь бы уцелеть, заработать немного и спешно выйти из игры, продав клона другому игроку. Если повезет, то все получится и удастся вернуться в «Фивы».

Извлеченное из тела сознание Арк-Ми перенаправили в терминал Подпространства, где, почти не давая прийти в сознание, посредством Кубов Переносов перенаправили в терминал комплекса Isistius longirostris. Процедура была недолгой, но какой-то липкой и мерзкой до неприличия. В официальной версии терминалов «Голода» перенос через Квазар в центр, где находилась игровая площадка, происходил быстрее и качественнее. Игроки закрывали глаза в капсуле игрового терминала, восприятие сознания сводилось к нулю, не прописывая основные протоколы точки сборки. Затем система активировала купленное тело клона, подготавливало в соответствии с оплаченным ключом, и игрок пробуждался в новом персонаже…

– Эй, какого черта ты там делаешь? – услышал Арк-Ми женский голос, заставляя себя открыть глаза.

Игровой процесс начался в пневмотоннеле. Толстая женщина отчаянно жестикулировала, указывая на приближающуюся капсулу общественного транспорта. Арк-Ми едва успел выбраться из тоннеля. Капсула остановилась у перрона: пустая, залитая кровью. Арк-Ми растерянно уставился на оторванную кисть клона на пассажирском кресле, оставленную утилизационными системами во время грубой очистки капсулы.

– Здесь всегда так? – растерянно спросил Арк-Ми женщину, спасшую ему жизнь.

– Только когда начинаются бунты.

– В игре начались бунты?

– Пока нет, но все идет к тому, что скоро на улицы комплекса лучше будет не выходить, – взгляд женщины устремился к залитой кровью капсуле. – Я здесь уже шестой год и пережила три бунта. Поверь, все именно так и начинается – неконтролируемый рост преступности, недовольство масс, криминальные разборки. Силовики говорят, что ситуация под контролем, но это ложь. Взять хотя бы утилизационные системы. Посмотри, сколько грязи оставили – не справляются.

Арк-Ми смотрел на женщину и представлял на ее месте Саломею, которая может так же застрять в «Фивах». Конечно, у всех свои причины, но…

– Ты ведь обменял свое тело на ключ игрока? – спросила женщина.

– Как вы догадались?

– Нормальные игроманы не появляются черт знает где. А эти незаконные терминалы… Они только и ждут, когда ты протянешь ноги… Я сама появилась в игре в обстоятельствах не лучше, чем были у тебя. Только вместо тоннеля была заброшенная строительная площадка. До сих пор не пойму, как они смогли установить там свой незаконный терминал. Три дня не могла спуститься, пока силовики не нашли, приняв за вора. Хорошо, что девушка в терминале сдержала слово, и смогла прописать новую личность в иерархию средних ярусов. Думаю, благодаря этому я и продержалась так долго. Впрочем, в последние годы в незаконных терминалах, по-видимому, все изменилось. Условия не те. Шансов уцелеть почти нет. Особенно любят набирать должников во время бунтов. Новенькому не выжить. Нет ни жилья, ни друзей, ни специального оборудования. Новички думают, что достаточно изучить игровой процесс и все получится, но это заблуждение.

– Мне никто не говорил, что в «Голоде» начинаются бунты.

– А я о чем толкую? – устало вздохнула женщина. – Сейчас в незаконных терминалах думают только о том, как подставить игрока, заложившего тело в обмен на ключ, и продать его оболочку. И ладно бы все ограничивалось тем, что игровые процессы начинаются черт знает где, так они и с интеграцией в систему начали хитрить. Вот ты, например. Какая у тебя легенда?

– Легенда?

– История твоего персонажа, интегрированная в жидкий чип клона. Базисы обучения. Если будешь придерживаться установленных правил, то в первые дни с тобой ничего не случится. Это специально сделано, чтобы игрок мог оглядеться, привыкнуть. Легенда действует совместно с общей системой «Голода», помогая выживать в первые дни игры, – женщина покачала головой, закатала рукав и показала переливающийся прямоугольник под кожей чуть выше кисти. – Нужно лишь посмотреть на легенду. Этого достаточно, чтобы активировать нейронный интерфейс, – сказала женщина, подавая пример.

Набор образов вспыхнул в воздухе чередой событий, карт, заданий и предупреждений. Все двигалось, искрилось.

– Разработчики уверяют, что придумали такой способ активации легенды, чтобы избежать случайных или шпионских включений. Хотя некоторые игроки со стажем уверяют, что эта технология придумана в помощь главным системам корректировки игрового процесса. Так что не удивляйся, если встретишь тех, кто удалил себе легенду. А теперь давай, покажи, что у тебя есть.

– У меня? – Арк-Ми недоверчиво закатал рукав.

Женщина увидела светящийся прямоугольник под кожей и разочарованно вздохнула.

– Жаль, а я уж решила, что терминалы стали присылать голых клонов – новость достойная того, чтобы ее продать, – в глазах женщины заблестело любопытство. – А может твоя легенда пуста? Давай, попробуй активировать ее.

Арк-Ми послушно поднял руку и посмотрел на светящийся прямоугольник под кожей. Серия нейронных образов окружила его, показывая неприметный бар под названием «Гамбит» и девушку с татуировкой банды «Двухголовых драконов» по имени Анакс. «Когда основные образы закладываются в точку сборки, как в «Фивах», то все намного проще», – подумал Арк-Ми.

– Ого! А когда я закладывала свое тело, мне перечислили меньше кредитов, – сказала женщина, изучая нейронные образы легенды Арк-Ми. – Может инфляция?

– Что?

– «Голод» сильно сдал в позициях в последние годы?

– Есть немного.

– Значит инфляция… – женщина хитро прищурилась. – Не поделишься, а то перед бунтами нужно много всего приобрести, чтобы потом не выходить из дома.

– Почему я должен с тобой делиться?

– Потому что я спасла тебя в тоннеле. Забыл?

– Помню, но боюсь я не в том положении, чтобы делиться кредитами.

– Да ладно! Тебя все равно прикончат сразу, как начнутся бунты.

– Ну, это мы еще посмотрим.

Арк-Ми развернулся, собираясь уйти. Приближающаяся капсула общественных сетей транспорта принесла сквозняк. Свист ветра в пневмотоннеле усилился. Арк-Ми сделал несколько шагов вперед, обернулся, собираясь извиниться, и увидел, как женщина, спасшая пару минут до этого ему жизнь, достав из рюкзака за плечами карманную вибропилу, готова была убить за кредиты новичка. Свист ветра усилился. Сквозняк сорвал со стены листовку с предупреждением о начале бунтов. Арк-Ми отступал к зиявшему пустотой пневмотоннелю.

– Ты все равно уже мертвец, – шипела женщина.

Арк-Ми пытался смотреть ей в глаза, но видел только большой подбородок, трясущийся в такт вибрациям зубьев вибропилы, занесенной над головой для одного смертельного удара.

– Ничего личного! – женщина сделала выпад.

Арк-Ми и сам не понял, как ему удалось увернуться. Зубья вибропилы прожужжали совсем рядом. Женщина вскрикнула, потеряла равновесие и упала в пневмотоннель, где ее сбила появившаяся капсула общественного транспорта. Арк-Ми видел момент удара – ни крови, ни криков. Сложный нейронный образ толстухи рассыпался на части. Легенда под кожей начала зудеть. Арк-Ми закатал рукав. Вспыхнули образы легенды, информируя о завершении стадии обучения. В память о толстухе остались вибропила да рюкзак с провизией на первые дни.

Нейронные образы легенды погасли, оставив один – образ бара «Гамбит» и девушки из банды «Двухголовых драконов», ожидавшей нового игрока. Арк-Ми пытался игнорировать видение, но куда бы он ни посмотрел, образ мешал обзору, вставая перед глазами.

– Ладно, сделаем все по правилам, – проворчал Арк-Ми.

Нейронный образ указал маршрут. Арк-Ми ожидал подвоха, но стоило выбраться за пределы ремонтной секции, как его окружила шумная толпа обыкновенных людей. Квартал, где он появился в теле клона, начав игру, был закрыт в связи с ремонтными работами канализационных систем. Арк-Ми подумал, что капсулы общественного транспорта в пневмотоннелях могли оказаться, так же как и толстуха, нейронными образами. Но листовки, предупреждавшие о начале бунтов, были, похоже, настоящими. Арк-Ми видел такие же листовки на стенах магазинов. Улицы кишели игроками, закупавшими продукты питания, оружие, незаконные препараты. Большинство персонажей выглядели ухоженными, хорошо одетыми.