Кара за хебрис Вавикин Виталий

Абернати включает передачу. Двигатель урчит, проворачивая примерзшие колеса. Сигаретный дым режет глаза. Вспоминаешь Бартона. Ничего не чувствуешь. Просто вспоминаешь и все. Внедорожник подпрыгивает, выезжая на дорогу. Взлеты и падения.

– А что случилось с вашим другом? – спрашивает Абернати.

– Решил остаться.

– Остаться?! – Абернати хохочет. – Какой идиот, узнав правду об этой планете, решит остаться?!

– Влюбленный.

Смех Абернати становится громче, и ты улыбаешься вместе с ним…

Темнеет. Снова начинается метель. Ты сидишь в машине и смотришь, как Абернати копает в сугробе могилу для Тибора и Мэдж.

– Помоги мне, – говорит он, вытаскивая тела-манекены.

Вы несете Мэдж, и ее голая грудь упирается тебе в лицо. Холодная и твердая. Ничего общего с тем, что было раньше… Она падает на дно снежной ямы поверх тела Тибора.

– Думаю, их никогда не найдут здесь, – говорит Абернати.

– У нее был муж, – говоришь ты.

– Электронный? – Абернати смеется.

– И дети.

– К черту! – он сует тебе в руки лопату. – Закапывайте, мистер Арвал!

– Почему я?

– А я почему? – он улыбается. – К тому же это была ваша любовница.

Знаешь, все это как «Божественное безумие» у Роджера Желязны. Жизнь катится вперед, в каком-то перевернутом движении обратно. «И-318» покидает Крит, а ты лежишь в каюте и думаешь, что когда-то все это уже было. Но это не дежавю. Нет. Выпитое вино снова заполняет бутылки. Выкуренные сигареты возвращаются в пачки. Даже женщины – и те, кажется, готовы вернуть излитое тобой в них семя обратно…

– Проснитесь, мистер Арвал! – говорит Нолан.

Ты открываешь глаза и видишь фотографию жены и дочери.

– Что это?

– Ваша семья, – Нолан пожимает плечами. – Абернати случайно прихватил вместе с деньгами из вашего чемодана.

Ты берешь фотографию и убираешь в карман. Капитан говорит, что через пару дней вы зайдете для загрузки на Эрех и ты сможешь пересесть на пассажирский корабль.

– Вы уже решили, куда отправитесь? – спрашивает он.

Ты рассказываешь о Ферри и его планете.

– Так в чем проблема?! – говорит Капитан.

– Ферри-то нет, – объясняешь ты.

– И что? – капитан снисходительно улыбается. – Или же вам жизненно необходим кто-то вроде доктора Милта? Тот, кто будет решать за вас все, что не касается вашей работы?

– Я всего лишь инженер, – говоришь ты.

– Причем очень хороший инженер, если судить по той работе, которую вы проделали на Крите, мистер Арвал. Нужно только перестать считать себя особенным. Пусть особенными будут ваши поступки и творения. А вы… Вы самый обыкновенный. Примите это, иначе во всей Вселенной не найдется ни одной планеты, где вы сможете задержаться дольше, чем срок востребованности вашего таланта.

– Там, на Крите, – говоришь ты, – вы сказали, что знаете меня лучше, чем я сам. Что это значит?

– Ничего, мистер Арвал. Ничего, потому что вы все еще ждете очередного доктора Милта и «золотую зажигалку», которой можно сжечь свое прошлое.

– Иногда это единственное, что остается, – говоришь ты и наливаешь себе выпить. – Иногда это единственное…

Космопорт Эреха гудит своей маленькой суетной жизнью. Купи у местного торговца брошюру об этой планете, дождись, когда автомат выплюнет заказанный стакан дешевого синтетического кофе, и постарайся ни о чем не думать. Просто читай и пей кофе. Войны, пейзажи. Войны, пейзажи. Войны, пейзажи… Даже странно как-то. Непонятно, чем больше гордятся жители Эреха: ядерными бомбами или дикими лесами. Четыре великих войны. Четыре великих заповедника. Сто сорок разновидностей самого популярного оружия. Сто сорок наименований вымирающих животных, которых удалось спасти. Треть планеты выжжена и превращена в пустыню. Треть планеты спасена и превращена в заповедники. Допей кофе и подумай: где же, черт возьми, находишься ты?!

– Мы на оставшейся трети, – говорит торговец, у которого ты покупал брошюру.

Купи универсальный переводчик и выйди в город. Правда, похоже на один большой базар? Все кипит. Все движется. Тысячи голосов сливаются в один нескончаемый гам. Переводчик надрывается, оглушая левое ухо. Как он настраивается? На зеленом дисплее какая-то надпись на незнакомом языке. Нужно вернуться и спросить торговца, но в космопорт уже не пускают.

– Нужно купить билет, – говорит солдат в грязно-серой форме.

– На кой черт мне билет?! Мне нужен торговец.

– Без билета нельзя.

– Послушайте, – ты видишь на левом ухе солдата такой же переводчик, как у тебя. Показываешь ему свой. – Помогите мне настроить его.

– Либо покупай билет, либо пошел прочь!

– Всего лишь настроить…

Ты падаешь на колени, сгибаясь от удара прикладом винтовки в живот. Закрываешь руками голову, ожидая новых ударов, но солдат просто стоит и смотрит куда-то сквозь тебя, словно ничего и не было. Толпа оборванцев, размахивая билетами, проходит в здание космопорта. Тебя окутывает облако пыли, набивается в рот… Ты идешь между торговых рядов. Выбери холодную бутылку минералки. Теперь яблоко (или что это такое?). Жар и гам плавят мозг.

– Купите девочку! – цепляется к тебе кривоногий карлик. Вот шлюхи, похоже, везде одинаковые.

Обритый наголо мальчишка лет семи бросается тебе в ноги и начинает начищать ботинки.

– Три монеты! Три монеты! – кричит он, требуя плату за свой труд.

Бегущие и кричащие люди обходят вас стороной. Это прямо как «Касабланка» Томаса Диша или, если ты решишь остаться, – «Спуск». Чуть зазеваешься – и все! Бесконечная вереница эскалаторов несет тебя вниз, и нет шанса вернуться назад. Бежать, кричать, сходить с ума – эскалаторам все равно. Ты можешь либо продолжать спуск, надеясь, что там тебя ждет спасение, либо остаться и сдохнуть на одной из площадок между эскалаторами. И знаешь, в чем вся фишка? Когда ты начнешь падать, ничто уже не будет иметь значения. Ничто.

– Вы турист? – спрашивает тебя светловолосая девушка в прозрачном платье и с темными от пота подмышками.

Ты киваешь и почему-то сравниваешь ее с Прис. Какой яблоневый сад?! Какие мечты?! Разве это все было с тобой?!

– Вот! – девушка показывает на тяжелые корзины с продуктами и какими-то тряпками. – Помогите мне отнести их домой, и обещаю накормить вас обедом и показать город.

Вы проталкиваетесь сквозь бесконечные толпы и спускаетесь в переход через улицу. Мочевой пузырь предательски напоминает о выпитой минералке.

– Где здесь туалет? – спрашиваешь девушку.

– Везде! – смеется она и обещает, что не будет подглядывать. – Вы, туристы, такие забавные, – говорит девушка, когда ты снова поднимаешь корзины.

Вы выныриваете на улицу. Машин на дорогах так много, что ты едва можешь дышать. Жара и выхлопные газы. Мухи и пот. Крики и надрывающиеся клаксоны… «Может, на Крите было не так уж и плохо?» – думаешь ты… Вот оно! Чувствуешь? Прошлое наступает на пятки. И где, черт возьми, раздобыть ту «золотую зажигалку», которой можно сжечь все мосты?!

Кухня. Ты ставишь корзины на пол и понимаешь, что места здесь хватает либо для тебя, либо для корзин.

– Я сейчас все уберу, – говорит девушка и спешно распихивает по навесным шкафам продукты. Кондиционер работает, но за окнами слишком жарко. – Ты тоже приехал, чтобы посмеяться над уродцами из Рудо? – спрашивает девушка.

– Нет, – говоришь ты. – А что за Рудо?

– Треть планеты, куда упало больше всего бомб.

– Я думал, там никто не живет.

– Еще как живут, – девушка включает электрическую плиту. – Сделать тебе омлет?

– Лучше чего-нибудь холодного.

Она открывает холодильник.

– Так ты точно здесь не ради уродцев?

Ты уверяешь ее, что нет.

– Это хорошо, а то приезжают всякие умники, словно у нас не планета, а зоопарк какой-то!

– Я видел и похуже, – говоришь ты.

– Правда?

– Я не хочу об этом рассказывать.

– А я и не хочу слушать, – она достает две бутылки пива.

Спроси: нет ли чего покрепче?

– Еще слишком рано, – говорит она.

– Мне можно.

– Это еще почему?

Ты вспоминаешь Нолана и молчишь…

– Здесь можно найти работу? – спрашиваешь ты во время обещанной экскурсии.

– Здесь можно найти все что угодно! – смеется девушка. – Неужели ты хочешь остаться?

– Может быть.

– А что ты умеешь делать?

– Строить.

– А еще?

– Что значит «еще»?

– Ну что-нибудь. Вот я, например, могу работать секретарем, продавцом, швеей. Могу даже стать уборщицей, если придется. А ты?

– Не знаю. Думаю, уборщик из меня не получится.

– Ой, это совсем не сложно! – она сжимает твою руку, прощупывает мускулы. – К тому же ты не хиляк. Можешь, если что, устроиться на рынок. Там всегда требуются грузчики. У меня есть подруга, так у нее семилетний сын зарабатывает как взрослый, начищая туристам ботинки. Главное – хотеть, а остальное приложится. Понимаешь?

Ты смотришь на нее и говоришь, что сейчас, пожалуй, самое время выпить водки…

Пьяные и счастливые, вы целуетесь в каком-то душном баре, под музыку, далекую от понимания цивилизованного человека. Ты запускаешь руку под мокрую от пота блузку. Нащупываешь одну грудь, вторую, третью…

– Что это?! – спрашиваешь ты, сразу трезвея.

– Слишком много бомб, – говорит девушка. – Но если заработать достаточно денег и перебраться на другую планету, то дети могут родиться нормальными, – она обнимает тебя за шею и рассказывает о третьей части планеты, где живут такие уродцы, что страшно даже представить. – Если дети родятся недееспособными…

«Тук. Тук. Тук», – стучится прошлое в твою дверь безумием. Зачем ты оставил Прис?! Зачем ты закопал Мэдж?! Зачем?! Зачем?! Зачем?! Вот ради этого! Ты смеешься.

– Я строил целые города, бросая вызов вселенскому холоду и вакууму! Я получил самое лучшее образование, которое можно получить в этой Вселенной! – кричишь ты оторопевшей девушке. – И я говорю тебе: я – инженер, а не уборщик, грузчик, и уже тем более не мальчишка на рынке, который чистит туристам ботинки!

– Так я не нравлюсь тебе? – тупо спрашивает она, и ты понимаешь, что все это бесполезно.

Выйди на улицу. Поймай рикшу (или как это здесь называется?) и возвращайся в космопорт.

– Я – инженер, черт возьми! Я – инженер…

Камик. Осторожно, словно младенец, который делает первый шаг, ты ступаешь на эту планету. Представь Нила Армстронга в далеком тысяча девятьсот шестьдесят девятом. Наверное, он чувствовал то же самое. Но ты не Армстронг, а это не Луна. Остается верить Ферри. Верить, что это одна из лучших планет в Галактике. Зал ожидания местного космопорта. Тишина, порядок и блеск идеальной чистоты. После Эреха даже не верится, что такое возможно. И никаких наречий. Лишь знакомый язык и ухоженные лица. Чуть больше улыбок – и можно поверить, что это Афин.

Выйди на улицу и поймай такси. Электронный водитель по-механически вежлив. Всего лишь машина в машине – и никаких иллюзий, никаких хьюмеров. Ты едешь через весь город и недоверчиво вглядываешься в лица прохожих. После Крита сложно доверять своим глазам, но ты пытаешься. И снова тишина, но уже не космопорта, а гостиничного номера. Закажи пару журналов и обед. Прими душ. Пролистай журналы и определись, какую одежду лучше купить. Выбери хорошее ателье. Закажи костюм. День, второй, третий…

Ты сидишь в приемной и ждешь своей очереди. Заместитель министра строительства и архитектуры Хатдат обещает позвонить тебе после разговора с Йолом. Возвращаешься в гостиницу и ждешь. Звонок раздается вечером. Хатдат говорит, что тебе назначено на девять утра. Приезжаешь за пятнадцать минут до встречи. Охранник тщательно проверяет документы.

– Вас ожидают, – говорит секретарь.

Входишь и прикрываешь за собой дверь.

Скал – естественный спутник Камика. Один из трех спутников. Ты строишь на нем космопорт и гостиницу для экипажей грузовых кораблей. Жена Хатдата лежит в твоей постели и говорит, что если ты разрушишь карьеру ее мужа, то она либо убьет тебя, либо заставит жениться на ней.

– Знаешь, Манола, – говоришь ты, передавая ей стакан скотча, – на Крите один знакомый дал мне очень хороший совет: никогда не придумывай то, чего на самом деле нет.

– А разве между нами совсем ничего нет? – говорит она, и морщинок в уголках ее глаз становится больше.

Ей тридцать шесть. Тебе тридцать два. Хатдату шестьдесят четыре.

– Ты постареешь, и я найду другую, – говоришь ей.

– Я тебе не позволю, – говорит она.

– Хотел бы я знать – как, – ты пьешь и ни о чем не думаешь. Просто пьешь и продолжаешь этот ничего не значащий разговор.

– Я рожу тебе ребенка, – говорит Манола.

– У тебя их уже двое, – глоток скотча.

– Но не от тебя.

Еще глоток. Манола забирает у тебя стакан. Целует в губы.

– Начнем прямо сейчас? – спрашивает она.

Думаешь о Хатдате.

– Он уже давно ни на что не способен, – Манола улыбается. – Понимаешь, о чем я?

Корра, дочь Йола. Почему ты всегда влюбляешься в тех, кто хоть немного напоминает тебе Прис? Зайди в детскую и посмотри на своего сына. Ему четыре, и он как две капли воды похож на тебя. От Манолы досталось лишь черное родимое пятно на шее. Корра встречает вас на улице и говорит, что у тебя в этом талант.

– В чем? – спрашиваешь ты.

– В детях, – она смеется как Прис. Или это уже Прис смеется как Корра в твоей голове, потому что спустя столько лет память почти стерла ее лицо. Даже во снах. – Почему ты избегаешь меня? – спрашивает Корра.

– Я не избегаю тебя.

– Но ты не хочешь меня, – она смотрит на тебя и улыбается. Молодая. Хрупкая.

Йол управляет Камиком, но не может управлять своей дочерью. Ты доверяешь своей жене, но не можешь доверять себе. Извечная ирония. Талос тянет тебя за штанину и говорит, что ты обещал купить ему мороженое.

– Пойдем, я куплю, – говорит Корра.

Ты стоишь и смотришь, как твоя потенциальная любовница кормит сына твоей официальной жены. Слышишь, как они смеются? Может быть, Верн был прав и в жизни действительно есть много вещей, которые лучше никогда не делать?

– Глупости! – говорит Корра. – Начнешь сомневаться хоть раз – и превратишься в неудачника.

– Я не сомневаюсь.

– Врешь!

– Я думаю о Маноле.

– А она хочет, чтобы ты стал неудачником. Думаешь, если ты ее бросишь, ей удастся снова так удачно выскочить замуж?

– Она старше тебя вдвое.

– И что?! – Корра спрашивает, сколько у тебя было женщин.

– Не помню.

– Вот видишь. Значит, ты еще не так стар. Вот когда начнешь считать, предаваясь воспоминаниям, тогда все – конец, – она улыбается. – Знаешь, почему Хатдат повесился?

– Потому что я забрал у него всю его жизнь.

– Нет, – Корра продолжает улыбаться, не обращая внимания на твою хмурость. – Потому что, когда ему нужна была помощь и поддержка близкого человека, его жена лежала в твоей постели и строила свое светлое будущее. Не думай, что когда помощь понадобится тебе, она поступит иначе…

И снова прошлое. Ты стоишь на красном ковре в овальном кабинете, и Йол говорит, что Крит требует выдать тебя их службам.

– Я ничего не сделал, – говоришь ты. – Если, конечно, не считать незаконного бегства.

Йол говорит про Мэдж.

– Она была хьюмером.

– Кем?

– Роботом, которых доктор Милт выдает за людей.

– И ты убил ее?

– Случайность.

– А как насчет Афина? Там тоже была случайность?

Ты молчишь. Прошлое стучится в двери. «Тук. Тук. Тук». Пока еще робко, но скоро оно начнет барабанить. Обязательно начнет. Бежать. Спасаться. Как там называлась планета, на которой Бартон едва не женился на дикарке?

– Что будет, если я выдам тебя Криту? – спрашивает Йол.

– Я не буду больше работать на них, – говоришь ты.

– И это все? – Йол сверлит тебя взглядом. – Думаешь, они хотят вернуть тебя лишь для этого?

– Уверен.

Вечер.

– Можешь не волноваться, – говорит Корра. – Отец не настолько глуп, чтобы разбрасываться такими специалистами, как ты. К тому же если он решит выдать тебя Криту, то я скажу, что полечу с тобой.

– Думаешь, на него это подействует?

– Не знаю, но я все равно полечу.

Ночь.

– У тебя неприятности? – спрашивает Манола.

– Не знаю.

– Не знаешь или не хочешь говорить?

Ты молчишь. Она поднимается с кровати и уходит спать в другую комнату.

Утро.

– Работаем по плану? – спрашивает помощник Допс.

Ты вспоминаешь Хатдата. Вспоминаешь, как был его помощником и как занял его место.

– Я занимаю эту должность не потому, что подсидел своего предшественника, а потому, что был на порядок умнее его, – говоришь ты Допсу.

– Конечно, конечно, – говорит Допс. – Так мы работаем по плану?

День.

– Какого черта ты напился?! – говорит Корра, сажает тебя в машину и везет домой.

Вечер.

– Разберись в себе! – говорит Манола, намекая на твои несуществующие отношения с Коррой, и заявляет, что теперь ты будешь спать один.

Ночь.

– Сердце женщины тверже, чем камень, – говорит Бартон, трахая Прис. Или Корру? Или Манолу? Или вообще всех женщин, к которым ты испытывал когда-то чувства.

– Это сон! – смеешься ты ему в лицо. – Это просто чертов сон!

Манола уходит через две недели после начавшегося безумия. Забирает детей и уезжает к родителям.

– Я собираюсь встретиться с доктором Милтом, – говорит тебе Йол.

– Он хьюмер, – говоришь ему ты.

– Это неважно.

– Черт…

Вернись в опустевший дом и представь свое будущее. Теперь спроси себя: какого дьявола ты это делаешь?! Выйди на улицу. Назови роботу-таксисту адрес космопорта. Интересно, Йол уже приставил к тебе своих агентов или ему плевать, и если ты сбежишь, то сделаешь только лучше?

Зайди в бар. Ни одного капитана. По крайней мере, приличного. Видишь того бородатого за дальним столиком? Если ты даже уговоришь его вывезти тебя с этой планеты, то он, скорее всего, убьет тебя, как только корабль совершит гиперпрыжок, и заберет твои деньги. Хотя Нолан тоже был не из числа благородных наружностью. И что это? Сомнения?

Сядь за стойку и закажи выпить. Вспомни капитана «И-318»: «Когда-нибудь вам будет некуда бежать, мистер Арвал. Придется остановиться и взглянуть правде в глаза. Как вы думаете, хватит у вас сил для подобного?» И что ты ответил ему? Не помнишь? Да, прошлое всегда горит слишком быстро.

– Ваш заказ, мистер, – говорит бармен.

Ты смотришь на стакан с зеленой люминесцирующей жидкостью и спрашиваешь: что это?

– Ваш заказ, – повторяет бармен.

Ты хочешь сказать, что не заказывал этого, но не говоришь. Так всегда. Неизвестность никогда не приходит в одиночку. Как землетрясение не разрушает один дом, а повергает в руины целый город, так и неизвестность. Если ты позволил ей схватить себя за шиворот, то перестань удивляться, что за одним домом рушится другой. Поэтому возьми стакан и выпей. Неплохо. «Вот лицо моей правды, мистер Нолан». «И куда теперь?» – спрашивает вымышленный капитан. «А черт его знает!» – реальность вздрагивает. Выпитая зеленая жижа всасывается в кровь, доходит до мозга и: «Бум! Бум! Бум! Бум!» «На твоем месте я бы выбрал смерть», – говорит капитан. «Смерть! Смерть! Смерть! Смерть!» Чертова жижа! Повесившийся Хатдат раскачивается на веревке, а Манола стоит возле него и качает головой: «Вот кретин! Вот кретин! Вот кретин!» «Заткнись!» – говоришь ей ты. «Я рожу тебе ребенка». «Заткнись!». «Я рожу». «Заткнись! Заткнись! Заткнись!..» «Почему ты оставил меня?» – спрашивает Ферри. «Потому что ты кретин!» «Вот кретин. Вот кретин. Вот кретин». «Я сказал тебе заткнуться!» – говоришь ты Маноле. «Поедем собирать бананы! – смеется Верн. – Бананы! Бананы! Бананы!»