Черная кукуруза. Революционный продукт от всех болезней Филиппова Ирина
© Филиппова И., 2015
© ООО «Издательство АСТ», 2015
Предисловие
Что понесло меня в Перу? Предчувствие? Знание? Любопытство? Или осознанное и упрямое, как зубная боль, желание найти недостающее звено в извечном поиске – ПАНАЦЕИ от болезней, и прежде всего – от РАКА.
Такое часто бывает, сконцентрировавшись на одной мысли, на одной находке, поймав за хвостик, как у ящерки, верную разгадку – или остаешься навсегда с этой полуразгадкой, как с оторванным хвостом той же ящерицы, или получаешь в руки тонкую зыбкую ниточку, по которой движешься от узелка к узелку. От вешки к вешке… от одной подсказки к другой…
Иногда вешка бывает такой необычной и настолько фантастичной, что поневоле задумаешься… А лучше всего – не задумываться и просто идти туда, куда тебя зовут… даже на край света.
Тогда, перед моей первой поездкой-прыжком на край света – в Перу – в неисследованные дебри тайн цивилизации инков и еще более осведомленных кечуа (народности индейцев доинкского периода), мне уже удалось приблизиться довольно близко к разгадке природы опухолей. И многое получалось и выстраивалось в цельную картинку – все пазлы собрались.
Был собран ценнейший опыт народной медицины в лечении болезней целебными… грибами. Подняты и десятки раз прочитаны материалы врачей-первопроходцев прошлого и позапрошлого веков, погребенные под слоем пыли в архивах. Например, работы выдающегося Полотебнова, который задолго до Флеминга знал об антибиотических способностях плесеней (зеленого кистевика) и этим натуральным и еще не открытым пенициллином лечил людей. И материалы польского врача Лукаса, который отваром белого гриба и вытяжкой из опенка лугового добивался сокращения опухолей и метастазов на последних стадиях рака. А также работы доктора Масленникова, который творил чудеса чагой и «вытаскивал» неизлечимых раковых больных.
Именно благодаря ему был написан «Раковый корпус» А.И. Солженицына, который еще сорок лет прожил (абсолютно здоровым!) после своего зловещего диагноза – липосаркомы. И все благодаря Масленникову и его лечению чагой.
Мне все удавалось, и все было замечательно: научно подтверждались противоопухолевые свойства целебных грибов, защищались кандидатские и докторские наших сотрудников, грибы в лабораториях биохимии «раскладывались» на лекарственные природные составляющие, в производство были запущены первые грибные БАДы, которые доказывали свой лечебный эффект.
При онкологии восстанавливалась формула крови, снимался токсикоз, приостанавливался рост и развитие раковых клеток, пациенты даже при четвертой стадии выходили на стойкую ремиссию.
И так могло продолжаться бесконечно. Но… это было то же самое, что держать в руках оторванный хвостик ящерицы… Обладать частичкой тайны… И успокоиться на этом – применять только то, что уже знаешь, и это действует…
Но… Не дали… Появился новый узелок на той незримой ниточке, которая ведет от открытия к открытию. Вернее, к постижению того ОТКРЫТИЯ, которое уже было сделано до нас. И которое доходит до нас в отрывочных словах на ветхих документах, отзвуками чьей-то памяти, крохами сведений на каменных исполинах, рассчитанных на жизнь тысячелетий.
И этим узелком судьбы, толкнувшим меня, вернее, нашу маленькую экспедицию, на поиски чудо-панацеи, заветного лекарства от РАКА, в Перу – неизведанный доселе и незаслуженно не исследованный как стоит того оазис инкской цивилизации – послужили слова в мемуарах Светлейшего князя Александра Меншикова о своем путешествии на остров Мальту как полномочного представителя России к Магистру Мальтийского ордена:
«И показывали мне досточтимые рыцари ордена скалу, особняком в море выдающуюся. Под великим секретом там выращивали то ли «губы» (грибы), то ли другие какие растения вида странного и запахом отвратные, привезенные из страны заокеанской и взращиваемые на ней. И напиток дивный, багрово-алый, из них варимый… И чудеса исцеления разные от них творимые – удивления достойны…»
А потом были поиски в архивах, Интернете, библиотеках. Подключены специалисты – историки, археологи, географы и… моряки.
Что это за необыкновенная страна? Где она? Что за чудо-напиток видел князь? Не чашу ли Грааля?
Вопросы, вопросы, вопросы… И гипотезы, догадки, часто совершенно фантастические… Споры до полуночи в офисе… И самое для меня приятное и радостное – круг единомышленников становился все шире, люди загорались идеей, возможностью если не разгадать, то хотя бы приблизиться к тайне. Все были готовы хоть сейчас отправиться в экспедицию.
Вот только куда?
А основная гипотеза крепла и обрастала доказательствами. За поисками артефактов отправились наши юные помощники, возглавляемые гуру Ингваром Коротковым – моим старинным другом еще с детского сада, ныне писателем, путешественником и исследователем, и по совместительству – главным редактором нашей газеты «Грибная аптека». На острове Мальта они сфотографировали и исследовали все, что только смогли.
И все же… все же… ответа на вопрос не было. Нужна была подсказка. Легкий намек, туманный жест, сон, полуявь – мы ждали всего. Потому что было понимание – вот-вот, еще штрих, еще капелька, – и все сойдется, обретет черты, развеет туман сомнений, недомолвок, полузагадок.
Где? Откуда ждать? Когда в легкой ниточке нащупаем очередной узелок? В какую сторону повернуть? В какой стране черпали свои знания рыцари-госпитальеры о «напитке жизни» – о панацее от всех самых серьезных заболеваний?
И вдруг… мы даже не поняли, что это подсказка, очередной узелок или удачно вставший мозаичный фрагментик, потому что все было просто, обычно и вполне рутинно.
В офис пришел факс из торгово-промышленной палаты. Все как обычно – день, совещание, необходимо присутствовать, вопросы о взаимных интересах производителей двух стран – России и Перу. Внизу – пояснения для особо сомневающихся бизнесменов, что делегация Перу прибывает в Россию после сорокалетнего перерыва, потому как – то у нас потрясения, в смысле перестройка, то у них террор, затянувшийся на четверть века.
Ну надо быть – значит будем. Хотя свои дела поважнее – ведь почти у открытия стоим! Архивы разбираем, грибы изучаем, с пациентами работаем – и получаем (получаем!) результаты. Пасует рак перед грибами… затаивается… медленно отступает… Но – медленно.
Все было как всегда – диаграммы и таблицы, валовый продукт и инвестиции, желание экспорта и поиск связей. И все бы ушло в никуда, если бы…
Если бы президент Латиноамерикано-российской ассоциации Хорхе не был так откровенно обаятелен и абсолютно не официозен. Если бы он не знал русского языка (а он учился в российском институте в Москве) и если бы он… немножко не спутал русские слова…
Вот эта путаница слов и спровоцировала яркую вспышку ассоциаций в голове Ингвара Ольгердовича, полностью погруженного в историю мальтийских рыцарей и чашу Грааля с фиолетово-бордовой жидкостью.
В неофициальной части, когда диаграммы и графики отложили в сторону, усталые бизнесмены вдруг поняли, что о Перу они знают что-то очень и очень вскользь. Посыпались вопросы. И конечно, в первую очередь о туризме – что посмотреть. Это сейчас я понимаю, что о Перу за полчаса не расскажешь, да и те несколько лет, когда в этой удивительной стране мы бывали по несколько месяцев, тоже бы не вместились не то что в полчаса, а в полгода. И уверена, мы зацепили только вершину айсберга – самое загадочное еще спрятано от наших глаз.
Но Хорхе, сверкая белозубой улыбкой, постарался не расстроить бизнесменов. Дело в том, что последние четверть века страна была практически закрыта: террор, что-то типа гражданской войны между кланами, постоянные заказные убийства, грабежи, похищения людей, в первую очередь иностранцев. Все это напрочь отбивало желание иностранных туристов даже думать о перуанских чудесах.
Во-вторых, и сейчас – в относительно мирные годы, после клановой войны, – в наличии серьезная криминальная обстановка. Две трети страны живут за чертой бедности. Из девятнадцати районов Лимы только в четырех можно говорить об относительной безопасности.
И после этой обнадеживающей информации, когда лица бизнесменов несколько потускнели, Хорхе все-таки привнес нотку оптимизма: не искупают ли все эти страсти абсолютно натуральное производство, чистейшая хлопковая ткань – пима, безаллергенные меха ламы и альпаки, драгоценная шерсть викуньи? Неужели какая-то опасность не даст посмотреть уникальные места Перу, которые сейчас уже открыты для туризма, например легендарный забытый город инков Мачу-Пикчу? Озеро Титикака, известное всем из школьных советских учебников? Камни Ики? И невероятные рисунки пустыни Наска?
Одновременно комментируя эти перуанские чудеса, Хорхе водил курсором по монитору компьютера, транслируя слайды на экран. «Вот посмотрите, – увлеченно вещал он, – Эти рисунки можно уже смотреть не только с вышки, установленной в пустыне на обзорной площадке, а из иллюминатора маленькой «Сессны» (шестиместный самолетик). Вот колибри, а это кондор, рядом обезьяна.
А это – ползла указка перуанского друга к странной фигуре с каким-то то ли цилиндрическим, то ли сферическим устройством на голове с круглыми глазами, – это рыцарь».
И тут, именно при этих словах, произошел ассоциативный взрыв в мозгу нашего самого творческого человека – Ингвара, погруженного полностью в загадку рыцарства… Но мы еще об этом не знали…
«Извините, – засмущался Хорхе, – стал подзабывать русский язык, даже несмотря на то, что у меня жена русская. Вот это «астронавт». Так назвали фигурку ученые, я просто спутал».
«Мы едем, вернее, летим в Перу!» – объявил нам Ингвар сразу же в перерыве. – Кровь из носу, но надо попасть в состав этой делегации. Я чувствую, я знаю, что мы на верном пути».
Я еще не знала, что же сподвигло Ингвара на такое неожиданное решение. Тем паче сама была несколько огорчена, потому что на мой вопрос о грибах Хорхе несколько смутился:
«Я, конечно, знаю, что такое грибы – у меня жена русская. Но, думаю, вряд ли обычный перуанец назовет вам хотя бы пару-тройку привычных названий. Есть у нас, конечно, грибы – волшебные, запрещенные. Но думаю, вряд ли кто-то поделится информацией о них. У индейцев Перу – это на уровне табу, запрещено. Да и конкистадоры выжигали каленым железом все сведения о «дьявольских грибах», уничтожено было все – изваяния, скульптурные фигурки, наскальные изображения и панно на храмах. К слову сказать, в Перу даже нет грибного атласа. Не изучали грибы. А может, тоже уничтожили. Хотя есть у меня друг-шаман. Он, кстати, доктор философских наук и ректор Национального университета Лимы, возможно, он знает о грибах много больше…»
Мы, конечно, были заинтригованы. И уже очарованы Перу.
В первый раз попали в эту удивительную страну в той самой первой делегации – именно в тот переломный год, когда перуанцы только-только стали отлаживать экономику, образование, восстанавливать все разрушения, которые принес террор.
И мы были практически первыми русскими, попавшими туда после долгого перерыва. Первыми русскими изменившегося мира. И мы стали другими, и перуанцы, хлебнувшие сполна гражданской войны, – тоже другими. Но советское прошлое было общим.
Многие перуанцы из нового правительства обучались в Советском Союзе, поэтому еще не забыли русский язык. И ностальгия была и с нашей стороны, и с их.
Поэтому нам помогали всегда и везде. Нас обучали. С нами были искренне доброжелательны. И нам были рады.
Поэтому наша маленькая исследовательская группа в Перу была везде и много раз. Вот наша команда: Ингвар Коротков – наш двигатель, генератор идей и фейерверк обаяния, переводчица Александра Лукичева, готовая лечь на амбразуру или даже оказаться искусанной тропическими муравьями в погоне за нашей сумасшедшей идеей – ЛЕКАРСТВОМ-ПАНАЦЕЕЙ ИНКОВ, аспирантка экономического факультета Галочка Костина, которая настолько прониклась нашими надеждами и нашими поисками, что решила стать археологом либо микологом, а лучше и тем и другим вместе.
Возвращаясь из экспедиции по Перу, мы систематизировали идеи и находки, воплощали открытия и искали аналоги в российской микологии, высеивали мицелий перуанских грибов и саженцы перуанских растений. Сидели в лабораториях, раскладывали на составляющие привезенные экспонаты, делали слайды, составляли запросы в архивы Эквадора, Мексики и Боливии.
Пробовали и пытались отработать полученные опытным путем вытяжки на животных в лабораториях Ветеринарного института в Петербурге. Сначала на зараженных онкологией (саркома 180) мышах и лабораторных крысах. Потом – на телятах и поросятах.
Таким же энтузиазмом загорелись и наши коллеги: академик, доктор ветеринарных наук, профессор Соколов Владимир Дмитриевич и профессор Лукьянова Надежда Лукьяновна. А когда подтвердились первые результаты, то, сами понимаете, энтузиазм перерос в спокойную уверенность. Одно дело – остановить развитие онкоклеток (что мы уже умели), и совсем другое – полностью заставить опухоль самоуничтожиться. Невероятно? Да. И для меня – невероятно. Но это – есть.
И многому мы научились у инкской (и доинкской) медицины.
А это – уже победа. О результатах перуанских экспедиций мы впервые рассказали на петербургском телевидении – телеканале «ВОТ» от 11.01.2014.
Вот небольшое интервью со мной и с женщиной – дочерью вылеченной пациентки с четвертой стадией рака легких. Передача называлась «Почему лечат грибные методики Филипповой».
«…В середине января на петербургский канал «ВОТ» была приглашена Ирина Александровна Филиппова, чтобы здесь-то уж она ответила прямо – почему ее грибы лечат? И не только лечат, а излечивают.
А предыстория этой передачи такова. На телеканал позвонила жительница Нижневартовска Людмила Н. и спросила редактора программы о здоровье:
«Почему о фунготерапии нет передач? Почему молчат? Почему не внедряют? Я вот своими глазами увидела, что грибы ИЗЛЕЧИВАЮТ рак. У моей матери – четвертая стадия онкологии. Была. Хотя официальные онкологи меня уведомили, что спасения быть не может, давали всего два-три месяца жизни. А она живет. Мало того, недавно отправилась сама в Москву на операцию катаракты глаза – это человеку за 80! И живет – не с онкологией, а здоровой. После курса грибов (длительного, двухлетнего) – исчезли и метастазы, и опухоль!!! Или мне будут объяснять, что такого быть не может – дескать, или рака не было, или химиотерапия помогла? Но диагноз зафиксирован! И химио-терапии не было! Онкологи отправили мать сразу же домой под наблюдение, посоветовав… принимать витамины. Моя мама жива, здорова, у нее появилась тяга к жизни – и все это благодаря грибам И. Филипповой.
Думаю, этого уже достаточно, чтобы люди знали, что от рака есть спасение, даже в таких тяжелых случаях».
Передача состоялась. Было много звонков от таких же пациентов, которые вылечились от рака (к сожалению, время передачи всего тридцать минут, и многие звонки просто сбрасывали – иначе не осталось бы времени для разговора). А вопросов было море. И сама Людмила (дочь пациентки с бывшим диагнозом онкологии) тоже многое хотела спросить, потому что ее до сих пор занимают вопросы: «Вот они – результаты лечения рака, но почему их не внедряют? Неужели никто не заинтересован в здоровье народа? И в собственном тоже? Неужели надеются и верят в какую-то мифическую заграничную медицину? Но ведь Раиса Горбачева умерла от рака крови в Германии, Александр Абдулов – от рака легких в Израиле, жена нашего известного питерского актера от рака мозга – в Америке. И ведь там – тоже достаточно биодобавок на основе целебных грибов: и китайские, и швейцарские, и американские… Не принимали? Не знали? Не хотели? Или принимали, но без результатов?»
Корр.: Так что первый вопрос к Ирине Александровне – и очень конкретный – почему ЛЕЧАТ ваши грибы? Или это – секрет? Ноу-хау?
Ирина Филиппова:
– Ноу-хау, конечно, есть. И секреты. Как же без этого? Много секретов и тайн из Перу привезли несколько лет назад – и уже внедрили в методики. Но в основном мы предельно открыты и откровенны. Да, нам удалось разгадать и природу рака, и противоядие от него. Да, перед этим были годы исследований и путешествий по всему миру, изучение медицины инков, их знаний о природе рака, а самое главное – удалось узнать составляющие древнего рецепта против опухолей – удивительной народности КЕЧУА. И найти гриб, которым лечили рак, и народности Латинской Америки, и рыцари-госпитальеры. Удивительно? Да. Но это факт.
Корр:. Это случай полного излечения от рака у вас не единственный?
Ирина Филиппова:
– Нет, таких случаев достаточно много. И подтверждение документальное тоже достаточно полное – и диагнозы, и выписки онкологов, и УЗИ, МРТ, рентгенограммы, и заключения. Так что для нас – это не сенсация. Последние случаи ПОЛНОГО излечения? Пожалуйста. Рак мозга (астроцитома) у юноши 16 лет. Операция на мозге, облучение, химиотерапия. Через полгода – рецидив, то есть рост опухоли. Хорошо помню, когда мальчишка пришел ко мне на прием. Один, без матери. Меня это тогда и поразило больше всего. И первое, что он сказал, это: «Я прекрасно понимаю, что рак неизлечим. И я умру в самое ближайшее время. Я уже приготовился к этому. Но мне больше всего на свете хочется дожить до 18 лет, и чтобы у меня был торт со свечами. С 18 свечами. А потом – ладно. Я готов».
И это меня поразило. Я ему сказала: «Максим, ты будешь жить». И Максим живет. Через два года от опухоли не осталось и следа. Я его послала на томографию. Оттуда звонит врач и сообщает, что ничего не видит – опухоли нет. Спрашивает, может, с контрастным веществом попробовать. Попробовали. Опухоли нет. Растерянный и дрожащий от радости и недоверия Максим приехал со снимками к нам. Он плакал от счастья (а ему на тот момент уже было 19 лет), плакали врачи, прослезились все, кто был в это время в нашем офисе. И это самые счастливые слезы. Самые запоминающиеся. Сейчас Максиму 22 года. Он здоров, женился. И благодарен мне за избавление от болезни, а я благодарна ему – за счастье уметь вылечивать, давать жизнь. Вот так.
Еще пример. Рак тела матки с метастазами в печень и забрюшинные лимфоузлы. Женщине – 27 лет. Балерина. Изящное эфирное создание. Операция – в Лондоне. Химиотерапия там же. Прогноз – полгода жизни.
За полгода приема нашей методики по жесткой схеме ушли метастазы из печени, улучшилась картина в брюшной полости. Через полтора года – метастазы были только в трех забрюшинных лимфоузлах. А еще через два года приема грибов – полное излечение.
На основе этого случая английский коллега-онколог написал несколько статей в журнал «Ланцет», где хвалил свое мастерство и примененную химиотерапию после операции. О методике Филипповой сказал очень вскользь, не отметив, что это БАДы из России.
Еще случай. Рак шейки матки. Женщине 56 лет. Метастазы в забрюшинные лимфоузлы. Облучение. Частично были подавлены метастазы. После облучения – БАДы из нашей противораковой методики. Через полгода применения – метастазы исчезли. Стойкая ремиссия в течение 5 лет. Последнее обследование – онкологии не обнаружено.
Другое излечение. Рак печени четвертой стадии. Мужчина 72 лет. Поражение загрудинных лимфоузлов. Метастазы в средостении. Белки глаз и кожные покровы желтого цвета. Постоянный изматывающий кожный зуд. Онкологи признали нецелесообразность хирургического вмешательства и химиотерапии при запущенном раке. Выписаны витамины.
Родственники уговорили его попробовать «грибную методику». После первого курса – через три месяца – зуд ушел, кожа перестала быть желтой. Спустя три года при обследовании МРТ поражения печени и лимфатической системы не нашли.
Все эти люди – реальны, с реальными диагнозами и реальным выздоровлением. С ними можно пообщаться, они охотно дают интервью и очень расстраиваются, если начинает кто-то сомневаться.
Максим недавно звонил и очень переживал: почему уповают на какую-то закордонную медицину, когда под боком свои врачи, свои препараты? Он написал девушке, которая в социальной сети описала свою болезнь – рак мозга. И просила помощи – денег для операции в Израиле. К Максиму отнеслась прохладно – «лохотрон в действии». Он очень огорчился и даже оскорбился: «Ну вот же я, здоровый, с диагнозом – до и после. Денег не требую, просто рассказываю, как можно победить рак. На своем опыте. Почему не верят?»
Пришлось объяснить, что каждый выбирает свой путь – и по жизни, и в болезни. Насильно осчастливить никого нельзя. Как сказал один шаман из перуанского города Куско: «Мы даем только толчок своими целебными растениями, остальное – воля и желание жить больного».
А медицина… Им не нужны секреты инков, тайные знания рыцарей-госпитальеров, опыт знахарей, как отечественных, так и зарубежных, по одной простой причине – индустрия химиотерапии развивается только в одну сторону: в производство таких же синтезированных препаратов, но менее токсичных и более поражающих раковые клетки. Насколько будет успешен этот поиск? Не знаю.
Но одно знаю четко: односторонность, маниакальное стремление развиваться только в одну сторону всегда подобно флюсу. И неспроста умение использовать все варианты приводит к золотой середине.
Поэтому опыты наши и исследования далеко не закончены, работы – непочатый край. Нащупали только самое-самое зернышко истины. Но уже вплотную приблизились к тайне ЛЕКАРСТВА-ПАНАЦЕИ. И даже уже держимся за хвостик, в великой надежде, что он не оторвется, как у ящерицы. А оторвется – будем вновь искать. Главное – никогда не останавливаться на уже достигнутом».
Но вернемся к началу нашего пути в Перу.
1 глава
О грибах и онкологии
«Грибной дамой» – так в свое время меня окрестили журналисты, так же как и «Грибной королевой», и «Грибной эльфийкой». Приятно. Романтично. Хотя вряд ли верно – доверие грибов мало заслужить, это доверие надо оправдать. Поэтому большая часть жизни у меня – это фанатичная любовь к грибам и неутолимое желание оправдать их доверие. В Перу я летела с единственной целью – найти тот гриб-тайну, о котором слышала и знала, что он есть. Поэтому поначалу на все остальные секреты отвлекалась мало.
Поэтому кто про что… а я – ищу грибы. Всегда. И даже там, где их по определению быть не может, например на каменистом побережье Лимы. А вдруг?
Натуралист Джералд Даррелл, чудом оказавшийся в Перу, так описывает их разнообразие в южноамериканских джунглях:
«Они были всех цветов, от винно-красного до черного, от желтого до серого, и фантастически разнообразны по форме. Некоторые были красные и имели форму венецианских кубков на тонких ножках; другие, все в филигранных отверстиях, напоминали маленькие желто-бурые изогнутые столики из слоновой кости; третьи были похожи на большие гладкие шары из смолы или лавы – черные и твердые, они покрывали всю поверхность подгнивших бревен; а иные, скрюченные и ветвистые, как рога миниатюрного оленя, были, казалось, изваяны из полированного шоколада. Одни грибы выстроились в ряды, словно красные, желтые, коричневые пуговицы на манишках упавших деревьев; другие, похожие на старые желтые губки, свисали с ветвей и источали едкую жидкость. Это был колдовской пейзаж».
Пока же мы были в Лиме.
И грибов не было – никаких. Ни грибных атласов Перу, ни открыток, ни марок. Ничего. Пусто. Сразу закрались сомнения – не по тому пути пошли? Как в лабиринте – выбрали не тот путь, и он привел нас в тупик? Но ведь был знак, был тот узелок на ниточке, ведущий нас в Неведомое.
Будем искать, будем думать и наблюдать, наблюдать, наблюдать…
Для наблюдений материала было более чем достаточно.
…Мы оказались в Перу в то благословенное время, когда солнце только-только начинает входить в силу – весна. Но временами, когда солнце скрывалось, вдруг начиналась мелкая неприятная морось. В номере гостиницы (достаточно комфортной и дорогой) неуловимо чувствовался запах плесени и отсыревшего дерева.
«Ну что вы, – заулыбалась наша знакомая россиянка, уже седьмой год живущая в Лиме, – это цветочки. Я, когда приехала к родителям мужа и поселилась в их большой комфортабельной квартире, была поражена и ошеломлена – у них не было отопления. Ну нет в Перу отопления в квартирах и домах! Не принято. А зимы не то что холодные – они промозглые. Сырость. Ужасная сырость. За зиму портится все – кожаная обувь проедается плесенью, одежда приобретает мерзкий запах лежалой тряпки. Тускнеют волосы, кожа начинает цвести дерматозами и грибковыми заболеваниями. Перуанцам же все нипочем. У них иммунитет к этому. Они знают, как бороться с плесенью…
У них ведь даже растения знают это».
И опять у меня в мозгу щелкнуло – плесень. Что может быть опаснее этих коварных возбудителей всевозможных микозов и, как уже доказано, РАКА.
Я отвлекусь и немного дам научной информации, потому что, я уверена, официальная онкология не умеет лечить РАК, потому что не удосужилась узнать природу этого заболевания. А мы – фунготерапевты – давно это знаем, что вызывает рак и как ведет себя этот коварный захватчик в организме.
Расскажу немного о плесени и возникновении рака, а также – о микотической теории, которая уже стала аксиомой, но о которой официальные онкологи стараются не упоминать.
Грибы – захватчики
У паразитных (а это те микроскопические грибки, которые каждый из читателей видел на заболевших растениях: ржавчинная болезнь, головня, мучнистая роса и т. д.) форм грибов, которые развиваются на растении или животном, насекомом и т. д., мицелий (что-то типа корневой системы грибов) расположен внутри организма-носителя, то есть растения.
Внутри растений гифы (длинные нити-корни) грибов проходят по межклетникам и иногда простираются через все растение снизу доверху.
В таких случаях говорят, что гриб обладает диффузным мицелием, то есть образует ДОБРОКАЧЕСТВЕННЫЕ опухоли.
Иногда грибы-паразиты идут не через межклетники, и это самая тяжелая форма поражения растений.
Этот гриб старается убить своего хозяина, – он идет через клетки носителя. Для того чтобы проникнуть в клетку растения-хозяина, гифа гриба воздействует на клеточную оболочку своими ферментами. Ими гриб не только растворяет оболочку клеток носителя, благодаря чему проникает вглубь, но и обычно убивает их, после чего осваивает содержащиеся в них вещества. Что удивительно, гриб может приспосабливаться и вырабатывать более 20 ферментов. То есть они могут подобрать «ключи» к самым разнообразным организмам.
А организмов-носителей для грибов-паразитов достаточно много – это и водоросли, любые растения высших форм, сами грибы, реже мхи и лишайники. В качестве носителей выступают и теплокровные (человек, млекопитающие, рыбы, насекомые, черви, простейшие и т. д.).
Что удивительно, в своем приспособлении к тем или иным хозяевам (растениям или животным) паразитные грибы в процессе естественного отбора выработали такие свойства, которые позволяют им сосуществовать в тех же условиях, какие требует хозяин-носитель.
Так для грибов, паразитирующих в теле теплокровных животных, оптимальная температура для развития 37 градусов, то есть температура их хозяина, в то время как у большинства остальных грибов оптимум температур лежит в интервале 20–25 градусов.
Итак, мы нашли сразу несколько признаков присущих микромицетам, то есть паразитным мельчайшим грибам или плесени.
1. Они часто являются паразитами, причем у каждого из них выработан свой стиль захвата и поглощения любого организма.
2. Доказана способность вырабатывать микромицетами более 20 ферментов, то есть к объекту захвата они уже идут с набором своих «отмычек».
3. Микромицеты способны приспособиться к любому организму, даже в условиях некомфортных для себя состояний (например, повышенная температура).
4. Размножение в новом организме идет двояко – спорами и вегетативно, то есть кусочками основной грибницы.
5. Микромицеты в состоянии внедриться в организм и выбросить хламидоспоры, которые могут десятилетиями не проявлять себя и ждать условий для размножения.
6. Микромицеты способны к мутациям через поколение, то есть они не выносят агрессии, и если каким-либо препаратом убили 2/3 организмов микромицетов, то оставшиеся мутируют и выработают невосприимчивость к ядам уже через поколение.
Я неспроста вынесла эти признаки микромицетов, они нам еще понадобятся, когда будем сравнивать поведение «больных клеток» с характерными особенностями низших патогенных грибов, потому что именно здесь кроется не только разгадка рака, но и многих других заболеваний. Возьму на себя смелость и попробую доступно объяснить микотическую теорию возникновения рака, то есть ту теорию, в которую свято верит фунготерапевт.
Что такое онкоклетка?
Онкоклетка – это загадка. До сих пор никто из официальных онкологов не может ответить на вопрос: в чем ее бессмертность и что повлияло на ее совершенно обособленные свойства в организме. Четко известно лишь то, что это больше не клетка этого организма, но она и не чужая, потому что организм не считает ее захватчицей и не бросает на нее антитела, как это бывает с любыми чужеродными включениями.
Итак, онкологи выделили несколько биологических особенностей онкоклетки:
Автономность. Дело в том, что все обычные клетки имеют ограниченную жизнь, обычно 2–3 поколения – не больше. Затем они отмирают. Онкоклетки же выключили внутри себя этот счетчик жизни и делятся неудержимо.
Анаплазия или возвращение клетки к более примитивному типу. Представьте клетку живой органики – высокоорганизованную клетку, из которой исчезает ряд антигенов. Она перестает выполнять свою функцию в организме – как будто забывает и только делится, делится без какого-либо плана, но крайне агрессивно.
Инвазия окружающих тканей. Рядовая клетка не стремится напасть на «соседку». Онкоклетка же не терпит рядом здоровых тканей, она прорастает в них и, разрушая, замещает их. До сих пор такое поведение онкоклеток официальная онкология объяснить не может.
Метастазирование. То есть отделение опухолевых клеток от основной опухоли, попадание в кровеносный или лимфатический сосуд и врастание в ткани с образованием метастатического узла. Есть такое понятие в онкологии – «тканевая почка», то есть такой опухолевой клетке нужно выбрать место, где ей будет комфортно развиваться.
Теория, которая отвечает на многие вопросы
Вам не кажется, что уж больно много сходства у обыкновенного микромицета (плесневого гриба) и перерожденной клетки организма? А если учесть еще и стремление гриба паразитировать на живом организме и не только стремление – а умение приспособиться к этому организму, то в принципе все становится достаточно ясным. Микромицет (а их в организме огромное количество – да, да, в нашем организме есть целые колонии дрожжевых грибов, фузариумов, аспергилл) может находиться в латентном, то есть «законсервированном» виде, достаточно долго. И как только сформируются условия, эта колония начинает усиленно размножаться. Размножаясь же, она выделяет ферменты, именно те ключики для открытия цитоплазмы клетки, и не сама внедряется в клетку (микромицеты слишком велики для этого), а посредством ферментов обрабатывает РНК здоровой клетки, воздействуя на программные участки, – и клетка начинает чувствовать себя… ГРИБОМ, а не частью здорового организма.
А теперь посмотрите: измененная клетка и ведет себя как гриб – она упрощается, то есть перестает выполнять свои функции, и верная своему новому сознанию полностью уподобляется «новой идеологии». А гриб живет для того, чтобы размножаться и захватывать новые территории. Он – захватчик, и мутированная клетка становится тоже захватчиком. Уподобляется грибу.
Эта новая клетка с программой микромицета и ведет себя соответствующе: она крайне агрессивна, то есть захватывает здоровые ткани, она не выносит агрессии по отношению к себе. И это последнее ее качество всегда ставило и будет ставить в тупик онкологов.
Есть наблюдение практикующих хирургов-онкологов, да и сейчас почти каждый об этом знает, что опухоль, иссеченная скальпелем, выжженная лучом, обработанная химиотерапией, начинает расти просто неудержимо. Если до операцииона делилась достаточно вяло, то после операции – очень агрессивно. Конечно, это в том случае, если часть опухоли осталась (удалить же все практически невозможно). Кто-то объясняет это попаданием кислорода в опухоль, кто-то еще как-то пытается объяснить, исходя их своих знаний. Но мне кажется, знание микологии и, в частности, поведения грибов объясняет это все очень логично.
Ни один гриб, будь он шляпочным, то есть обыкновенным съедобным грибом, либо колонией патогенных грибов, не выносит никакой агрессии к себе. Их установка – выживать и делиться.
Проведем простой опыт. Кучку грибов-навозников, растущих обычно вдоль заборов, попробуем не просто сорвать, а лопаткой подкопать их, тем самым повредив часть грибницы. Что будет? На следующий же день грибница в радиусе 10–20 метров выбросит множественные плодовые тела, именно потому что ощутила опасность – на ее жизнь посягают, надо выживать, то есть выполнять свою грибную программу. Эту простую «грибную истину» хорошо знают все грибники: никто не идет собирать грибы в глубь чащи (там грибница ведет себя спокойно и выбрасывает два – три шляпочных гриба для размножения), а в основном собирают их вдоль тропинок, именно там, где она вынуждена защищать себя и активно бороться за свое размножение (и вытаптывают грибницу, и выкапывают, и рвут с корнем грибы). Именно там и собирают урожаи грибов.
Для чего я сделала этот экскурс в жизнь грибных плесеней и характера онкоклеток? Для того, чтобы попытаться объяснить, что РАК вызывается патогенными грибами-микромицетами. Именно той плесенью, которую мы видим ежедневно и которая вызывает заболевания растений.
Если посмотреть статистику заболеваний рака по странам – то наибольший процент у стран с влажным, сырым климатом. Там, где вольготно себя чувствуют патогенные плесени.
Перу изначально была страной риска. Там раковые заболевания должны были просто выкосить население. Но… этого не случилось. Значит, природа в этом случае знает секрет, как обезопасить своих подопечных от агрессии коварной плесени. А кто-то знает тайну этих природных секретов.
Так что мы отправились именно за этой тайной…
Перуанский мех альпаки, подавляющий плесневые грибы? Фантастика!
…Частично эту тайну нам раскрыла гид (вернее, наша гидесса, чудесная женщина, прожившая более десяти лет в Перу), когда мы бродили по местным рынкам.
Когда мы с горящими глазами остановились перед отдельчиком с пушистыми игрушками – небольшими ламами с длинной струящейся шерстью беби-альпаки, мишками, пушистыми настолько, что они похожи на упоительно воздушное облако, наш гид сказала удивительные слова:
«Обязательно купите эти игрушки и этот плед из альпаки. Не овечий, не верблюжий, а из альпаки – они лечебные. Свойство шерсти этих экзотических перуанских животных поражает своей избирательностью – они естественные фунгициды. То есть у шерсти лам и альпак есть свойство УГНЕТАТЬ и ПОДАВЛЯТЬ патогенную грибковую флору».
На наше немое изумление (шерсть подавляет плесень? Да не из фантастики ли все это?), она абсолютно серьезно продолжила свою мысль:
«Чистейшая фантастика, но это так. В длинные промозглые зимы, когда плесневеет в квартире все – ватные, овечьи, пуховые и даже поролоновые одеяла – пледы и одеяла из шерсти альпаки не поражаются и не пахнут сыростью.
Мало того, вот этих крохотных ламочек и мишек ставят в шкафы с одеждой и обувью, чтобы те не ПЛЕСНЕВЕЛИ.
Первое время я сама была ошарашена этим – не могла понять, зачем так много игрушек в квартире. А когда спасла свое платье из тончайшего индийского кашемира, просто завернув в него игрушку из шерсти альпаки, – поверила и поняла».
Дело в том, что такой «грибной климат» Перу – вязкая сырость и тропическая жара – убил бы давно своих поселенцев – и людей, и животных – грибковыми заболеваниями, если бы… Если бы не дал ЛЕКАРСТВО от плесени.
А лекарства от коварной и зловещей плесени здесь повсюду. Такая своеобразная профилактика.
Статистика:
У жителей Латинской Америки, которые традиционно носят НАТУРАЛЬНУЮ одежду из меха ламы и альпаки – те же самые пончо, а также шерстяные кофточки, пиджаки и брюки – заболевания РАКОМ КОЖИ в 10 раз меньше, чем в США, где используют обычную или синтетическую одежду.
То есть природа сама осуществляет ПРОФИЛАКТИКУ раковых заболеваний – она создала противоаллергенную и антифунгицидную функцию у домашних животных, которая не позволяет вольготно чувствовать себя коварному агрессору – вездесущей ПЛЕСЕНИ!
Для меня это было знаковое открытие – я поняла, что мы на правильном пути. Если есть профилактическое средство, значит инки знали и умели употреблять ЛЕКАРСТВО против рака.
И мы опять окунулись в водоворот информации… иногда пугающей. И что поразительно, в чем убеждаешься реально, насколько наша цивилизованность нас губит…
2 глава
О мести природы и онкологии
Встречи, встречи, встречи… В нашем посольстве, в Министерстве иностранных дел, в Министерстве здравоохранения… И везде я приставала с вопросами о раке. Все единодушно восклицали – да, проблема есть. Но правительство изо всех сил борется: закупают новое оборудование, ведут профилактику, приглашают онкологов из Европы и России.
Онкология сейчас стоит на первом месте по заболеваемости в Латинской Америке, на втором – сердечно-сосудистые заболевания.
Вот недавно в Перу в высокогорьях Анд вообще был обнаружен очаг рака печени.
Цитирую газету «Вашингтон пост» от 17.02.2008.
«…В Перу обнаружен регион с аномально высокой заболеваемостью раком печени
Интернациональная команда, состоящая из перуанских и французских ученых, начала изучение необычного и мрачного медицинского феномена: в горной местности Перу обнаружен регион с необычайно высокой заболеваемостью раком печени среди местных жителей.
Гепатокарцинома, или рак печени, в общемировой медицинской статистике занимает 6-е место по заболеваемости и 3-е – по смертности.
Врачам хорошо известны группы населения с повышенным риском развития этого онкологического заболевания – им чаще болеют мужчины старше 40 лет, а также люди, страдающие циррозом печени, в том числе инфицированные вирусами гепатитов В и С.
Однако недавно ученые из Перу обнаружили странное и пока необъяснимое явление: в горной местности длиннейшей горной системы планеты Анды (the Andes) существует небольшой регион, где жители заболевают раком печени в несколько раз чаще, чем в общем по стране.
Другой отличительной особенностью необычного медицинского феномена является то, что опасное заболевание поражает в основном молодежь в возрасте до 25 лет, в том числе и детей в возрасте до 10 лет. При этом в одинаковой мере болеют как мужчины, так и женщины.
Изучение историй болезней более 1500 жителей этого региона, которым тяжелый диагноз был поставлен в период с 1997 по 2010 год, показало, что подавляющее большинство из них не страдало циррозом печени и не было инфицировано вирусами гепатитов.
В настоящее время перуанские исследователи из Национального онкологического центра в столице страны Лиме, которым станут помогать их коллеги из Франции, начинают масштабное изучение всех возможных факторов окружающей среды, которые могли стать причиной высокой заболеваемости раком печени среди жителей региона.
Одной из основных гипотез на данный момент является предположение о существовании некоего еще не известного науке патогена (микроорганизм, грибок, вирус), который и вызывает злокачественное перерождение клеток печени у местной молодежи».
Вот так – только-только официальная онкология прозрела, что виною рака печени является не наследственность, не вирус гепатитов, не цирроз, не курение, не глисты – а патогенные грибки. То, что нам – микологам и фунготерапевтам, известно давно, и мы ЛЕЧИМ и ВЫЛЕЧИВАЕМ рак печени. И ЗНАЕМ возбудителя рака. А еще, что, черпаем ЗНАНИЯ о лечении рака из накопленного опыта натуропатии, то есть естественных природных лекарств, которыми наши предки пользовались в совершенстве.
Небольшое отступление – о раке печени
Рак печени – неизлечим. Это утверждение официальной онкологии. Самая новейшая химиотерапия с ним не в силах бороться: на первых стадиях химиотерапия подавляет основной очаг и развившиеся метастазы, параллельно угнетает иммунную систему и отравляет организм.
Но на какое-то время продлевает жизнь – на месяц-два – не больше. Потому что онкоклетки начинают стремительно делиться.
В современной онкологии нет понятия – реабилитация природными лекарствами, потому что природных лекарств – нет. Их фармацевтика отбросила за ненадобностью. Россия уверенно пошла по мировому пути – считать невежеством применение всех растительных препаратов, забыть о целебных свойствах трав и грибов. Растительные лекарства. Помните лекарство «Бефунгин» из чаги? А «Медузин» из чайного гриба? Конечно, не помните – забыты.
Их объявили не лекарствами, а только биологически активными веществами, перевели в разряд БАДов, то есть пищевых добавок, и запретили даже упоминать об их лекарственных свойствах. Но как бы ни уничтожали натуральную терапию, как бы ни объявляли шарлатанами и невеждами, но человек хочет жить… И у каждого больного теплится надежда, что есть именно природное лекарство, которое его спасет.
И оно – есть.
Да, я утверждаю, что знаю ту комбинацию природных средств, которые ИЗЛЕЧИВАЮТ любую стадию рака. И это уже не теория – это уже – опыт и практика.
Первый тяжелый пациент с раком печени последней стадии пришел ко мне семь лет назад.
Моряк, боцман из Калининграда. Курс химиотерапии, достаточно длительный, помог на короткое время и очень незначительно. Больше онкологи ему помочь были не в силах – разве что обезболивающие препараты и витамины.
Моряк – человек волевой и сильный, он поинтересовался только, сколько времени ему осталось до лежачего и растительного существования и может ли он надеяться хотя бы продлить жизнь.
Что можно ответить на это? Общую фразу, что мы не боги, и если есть надежда, то только на те природные лекарства – травы и грибы, о которых я знаю, что они подавляют опухолевые клетки. Расписала полностью методику – что, как, в каких количествах и когда. Он был удивлен – в этом списке не было ни ядовитых общепринятых растений, не было заграничных БАДов, которые так любят наши псевдотравники.
Я просила его лишь об одном – принимать только то, что написано. Без дополнений. И отзваниваться мне раз в месяц о самочувствии, делать УЗИ и анализ крови.
Первые три месяца боцман был идеальным пациентом – подробное описание самочувствия, все анализы (с улучшением) и УЗИ – вовремя. Потом пропал на полгода, хотя нужные препараты ему посылали и он их выкупал.
Появился он через год – зашел ко мне в кабинет – здоровяк, с прекрасным цветом лица, обветренным морским ветром. И распечаткой УЗИ, где было написано: «В печени диффузных изменений нет». Объяснил, что ушел в рейс полгода назад, – работать-то надо, семью кормить, принимал все предписанное строго. Силы появились, хотя веры не было. Незначительные улучшения были первые три месяца – и то хорошо. Пришел из рейса, пошел в первую же поликлинику – чего уж бояться? Надо правду знать. И вот такое – печень чистая.
В глазах немой вопрос: «Это ошибка УЗИ?» Ну не может же быть так – готовился к смерти, а тут такое… какие-то капсулки с грибами, какие-то непонятные травки с названиями перуанскими. Ведь так не бывает. «Я до сих пор не верю. Ну не могу поверить в эти ваши грибы и травки. Это – чудо. Наверно, я так горячо молился, что бог помог. Вот ему я верю».
На этом мы и расстались. Я с сознанием, что методика, моя методика, работает и справляется с запущенными стадиями рака печени, он – с верой только в бога. Меня это вполне устроило – человек жив, человек здоров, что еще желать? Славы? Зачем мне она? Удел всех первопроходцев – быть забытыми, когда их открытиями воспользуются другие – зубастые и активные. Так было всегда.
Врач и ученый российский Полотебнов открыл и лечил натуральными антибиотиками из зеленой плесени людей, вытаскивал умирающих. Но слава открытия антибиотиков досталась Флемингу, который запатентовал изыскания Полотебнова. Да и в этом ли суть? Главное, что антибиотики стали достоянием людей, а фамилии – это только фамилии.
Вот и с раком печени в высокогорном селении Анд – это же неспроста. Конкистадоры огнем выжигали все знания инков – хотя что там выжигать? У них была только узелковая письменность. Основные знания – высечены на камнях. Так вот эти таблички с изображениями грибов лекарственных и трав летели грудами в костер, разбивались статуэтки грибов. Почему? Варварство? Глупость? К сожалению, нет. Это были – абсолютно разумные инструкции. Все что можно было засекретить и превратить в великую тайну – сделали. И на века – а наверно, хотелось навеки! – похоронили эти знания не кто иные, как… мальтийские рыцари, орден госпитальеров. Но об этом мы расскажем позже. И в другой книге.
А забытые знания инков, незнание и неумение распорядиться своими природными лекарствами, упование на новые цивилизованные синтетические лекарства в онкологии, – все это дало вспышку заболеваемости раком.
Почему за все тысячелетия индейцы кечуа, инки, потомки инков не только выживали, а были здоровы и поражали долголетием, а сейчас вымирают от рака?
Почему медицина (не полная, конечно, оставшаяся от более древней цивилизации доинкского периода) оказалась невостребованной? А ведь инки были невероятно сильны этими знаниями.
Лекари цивилизации инков знали в совершенстве опухолевые заболевания (в том числе и опухоли мозга) и умели вылечивать рак. У них были отработаны хирургические операции удаления опухолей (причем опухолей мозга тоже). Существовала целая природная аптека для последующего уничтожения метастазов. Инки были самой здоровой и долгоживущей народностью. Средний возраст составлял 120 лет! 60–70 лет считался самым работоспособным и мудрым возрастом.
А можно ли себе представить операцию на мозге без анестезии? Без антибиотиков? Без лекарств, которые подавляют отторжение ткани? Нет. Однозначно, нет. Значит, у инков такие лекарства были. И явно не синтетические.
3 глава
О медицине инков и онкологии
Нам довелось прикоснуться к лекарской науке инков, и мы были поражены достижениям удивительного народа во многих областях знаний, наук – таких знаний, к которым нынешняя европейская цивилизация пришла совсем недавно. Познания и искусность инков в медицине, в частности, просто изумляют.
Когда был открыт пенициллин?
Правильно, в Европе господином Флемингом в 1928 году. Но это «правильно» – для Европы.
А в Перу пенициллин использовали еще в эпоху империи инков (ХVI–XVI вв.) знахари народности кальяуайя, привилегированная каста «носильщиков паланкина» и лекари правителя. Они открыли его из смеси грибков и различных растений (унту, кукуруза и др.).
О достижениях перуанской медицины писал Гарсиласо де ла Вега. В своей «Истории государства инков» он сообщал о применении кровопусканий и промывании желудка местными слабительными и рвотными средствами, изгнании глистов и очищении организма, лечении ран и укреплении десен.
О просто волшебном – по-другому и не скажешь – и очень действенном эффекте травы matecllu, прикладывание которой исцеляло острые воспалительные заболевания глаз и в течение двух суток растворяло бельмо!..
В области оперативного врачевания наибольших успехов добились именно инки. Их целители просто виртуозно для того, затерянного в седой дали времени, лечили раны и переломы, осуществляли операции по ампутации верхних и нижних конечностей, производили трепанации черепов!
Следы трепанации сохранили 2 % ископаемых черепов, обнаруженных в районах городов Куско (бывшей столицы Перу) и Паракас. Трепанационные отверстия имели, как правило, квадратную или овальную форму и в ряде случаев покрывались золотыми пластинами. Твердая мозговая оболочка чаще всего не повреждалась. Около 70 % оперированных выздоравливало, о чем свидетельствует образование костной мозоли по краям операционного отверстия.
Изучение трепанированных черепов учеными Перу и других стран показало, что трепанации производились в лечебных целях – при ранениях и травматических повреждениях черепа, воспалительных процессах в костной ткани, опухолях и сифилитических язвах и т. д. Хирургические инструменты для трепанации изготавливались из золота, обсидиана, серебра, меди. Так что, как ни крути, выходит, что нейрохирурги в Перу существовали задолго до того, как они появились в нашей европейской цивилизации.
О загадочной каменной медицинской энциклопедии
Ика… Небольшой городок на северо-западе Перу, еще одно загадочное место удивительной страны. Здесь в огромных количествах разбросаны овальные камни разных размеров – от небольших, с кулак величиной, до огромных глыб весом в несколько сот килограммов. И на них нанесены рисунки, поражающие воображение… Камни эти заслуженно признаны величайшей находкой прошлого века. В изображениях, нанесенных очень острым предметом, встают картины охоты, земледелия, различных животных, странных людей с огромной головой, составляющей 1/3 от роста человека, людей, смотрящих в телескоп…
А если разложить эти камни в определенном порядке, возникают совсем уж фантастические картины – например, подробное описание операции по пересадке сердца, переливанию крови… На камнях мы видим как участников этой операции – донора, молодого человека, у которого изымают сердце и пересаживают его другому человеку, довольно пожилого возраста, так и инструменты и приборы, при помощи которых производится операция. Камень за камнем, изображения являют нам сцены вскрытия грудной клетки, изъятия сердца, трансплантации этого органа старику…
Затем к пожилому человеку с помощью различных трубок присоединяют молодую женщину, являющуюся для него донором крови. После операции жизнедеятельность старика поддерживают с помощью специальных дыхательных трубок. Что это? Учебное пособие? Каменные книги ушедших инков? Да инков ли?..
Главным коллекционером удивительных каменных книг является на сегодняшний день доктор Карбера, который занимается этим уже более десяти лет. Камни сильно разбросаны по побережью и близлежащим территориям. Видимо, когда-то они лежали в определенном порядке, но побережье Тихого океана за тысячи лет столько раз подвергалось разрушительным природным катаклизмам – землетрясения, огромные волны, ураганы, – что камни давно и хаотично перемешались, а многие, увы, потеряны навсегда в глубинах океана.
Карбера уверяет, что камни надо просматривать в определенном порядке, и тогда из них складываются целые учебники и книги по различным отраслям знаний – биологии, этнографии, медицине, географии, астрономии. В его коллекции свыше 12 тысяч камней, из которых Карбера складывает последовательные эпизоды. В полный восторг и даже какой-то священный трепет приводят изображения животных, вымерших миллионы лет назад, сцена охоты на летающего ящера, человека, едущего верхом на динозавре…
Доктор Карбера склоняется к такой версии: большинство этих древних знаний было даровано инкам каким-то неведомым инопланетным разумом. А так как, возможно, возник непреодолимый языковой барьер – появились эти камни-таблички. Кроме того, большеголовый человек, изображенный на камнях, очень похож на каменных идолов острова Пасхи, принадлежащего соседней стране Чили. Количество и расположение каменных статуй предполагает, что им поклонялись. Интересно, из страха? А может, из благодарности? За полученные знания? Что стало с «большеголовыми»? Куда они ушли, почему исчезли? А может, тот самый перуанский большеголовый был один? И просто умер, прожив положенное ему количество лет? Вопросы, вопросы… Как найти ответ на них?
Почему в Перу есть растения, которых нет нигде в мире? Очередная тайна?
Читать бесплатно другие книги:
