Полный годичный круг кратких поучений. Том I (январь – март) Дьяченко Протоиерей Григорий

Предлагаемая книга, состоящая из двух томов, составлялась постепенно в продолжение многих лет и является в настоящее время в печати вторым значительно дополненным и пересмотренным изданием в виду назревшей и определившейся потребности наших дней иметь возможно полное пособие для постоянной и по возможности живой, наглядной, краткой, простой, назидательной, но в то же время содержательной, стоящей на высоте своего назначения, церковной проповеди[1].

В частности, издаваемый труд имеет несколько назначений: во-первых, служит готовым и самым полным собранием поучений, удобных для произнесения с церковной кафедры в том виде, как они напечатаны, на каждый день года применительно к жизни прославляемых в церковных песнопениях и чтениях святых и праздникам, особенно на всенощных бдениях и заутренях, во-вторых, – пособием для живой церковной проповеди, понимаемой не в строгом смысле «живого» церковного слова, «импровизации», а в смысле устного произношения готового поучения, приноровленного к такому произношению, в-третьих, – пособием для составления слов, поучений, бесед, речей и т. п. подвидов церковной проповеди, в-четвертых, – пособием для ведения внебогослужебных собеседований с народом, в-пятых, – книгой для назидательного чтения на каждый «день христианина». Скажем о каждом назначении нашей книги в частности.

I. Что настоятельная потребность в усиленной церковной проповеди, а, следовательно, и в соответственном сей потребности полном сборнике церковных поучений существует в настоящее время, – это можно видеть из распоряжения Священного Синода о введении повсеместных собеседований о предметах веры и нравственности и из отзывов духовной периодической печати, которая чутко следит за духовными потребностями современного общества.

Приведем относящееся сюда определение Св. Синода: «Ныне, при усилившейся всюду потребности в просвещении ума и сердца, при умножении ложных учений и самочинных учителей, отвращающих юные души от послушания веры, – настоит великая нужда церковного наставления для православного народа, и доколе есть неведущие, заблуждающиеся, должны быть и наставники. Апостолы святые указали нам, кто эти наставники, обязанные просвещать народ, кто сии лица, ответственные за его невежество. Правило апостольское 58 гласит: епископ, или пресвитер, не радящий о причте и о людех, и не учащий их благочестию, да будет отлучен. Но чтобы предстоятели епархий и местных Церквей могли с чистой совестью внимать сей угрозе суда церковного, Собор Вселенский VI постановил также руководящее правило (19): предстоятели Церквей должны по вся дни, наипаче же во дни воскресные, поучати весь клир и народ словесам благочестия, избирая из божественного Писания разумения и рассуждения истины, и не преступая положенных уже пределов и предания Богоносных отец: и аще будет исследуемо слово Писания, то не инако да изъясняют оное, разве как изложили светила и учители Церкви.

По силе сего правила поучения к народу должны быть постоянные, повседневные, особенно же в праздничные и воскресные дни, потому что закон божественный в эти дни предоставляет свободу от будничных занятий и работ. Обучать народ должны предстоятели, которые суть: в целой епархии архиерей, а под ним в каждом храме и пресвитеры. Поелику епископ не может сам лично преподавать учение всегда и всюду в епархии, то он и разделяет обязанность учительства с подчиненными ему пресвитерами, которые «учат не самовольно, а с дозволения епископа» (Вальсам. толкование на апостольские правила, стр. 119) и по повелению его, для чего и заповедуется в ставленной грамоте каждому пресвитеру: «вседушно прилежати чтению Писаний, и не инако сие толковати, но якоже отцы наши истолковали, и тако врученные ему люди учити».

Предмет учения составляют истины веры и правила нравственности, вообще «словеса благочестия».

Свои разъяснения и суждения пастырь должен основывать на священном Писании и учении св. отцев, и самое Писание изъяснять по их руководству и толкованию, «дабы не уклонитися от подобающаго» (19 правило VI Вселенского Собора). В сем пример позднейшим пастырям показали древние их предшественники, которые поучали верующих, последующе богоглаголивому учению отец и преданию кафолической Церкви (Книга правил догматических VI вселенского собора). (Смотр. «Церковные Ведомости», изданные при Св. Синоде за 1890 г. № 26).

В дальнейших наставлениях Св. Синод требует, чтобы: а) беседы не излагались в виде отвлеченных рассуждений; б) чтобы вероучительная часть была сопровождаема нравственной и в) чтобы, обличая пороки и возбуждая к добродетели, указывать на примеры людей добрых и Богу угодивших.

Вот и отзыв духовной периодической печати о современной потребности проповедничества и именно о том, что в настоящее время необходимо издать возможно полный сборник поучений, который, с одной стороны, был бы источником готовых поучений, с другой – образцом для составления своих поучений. Профессор Киевской духовной академии Г. Малышевский в статье «О мерах к усилению церковной проповеди в приходских храмах» пишет: «В помощь всему приходскому духовенству, особенно сельскому, необходимо издать Сборник церковных поучений. Поучение, произносимое с церковного места во время богослужения, есть дело великой важности. Бесспорно, бывают поучения, принадлежащие приходским, даже сельским пастырям, отличающиеся большими достоинствами. Но где ручательство за достоинство и пригодность вообще тех своих поучений, какие произносятся приходскими священниками?.. Не всегда и способный к проповеди пастырь имеет досуг обдумать и обработать свое поучение. А немало еще есть по приходам и таких священников, которые вообще не могут слагать своих поучений. Таким помощь еще более необходима. Время, кажется нам, позаботиться об издании возможно полного сборника поучений, который мог бы служить не только источником готовых поучений, но и образцом для составления своих, не стесняя, конечно, тех, которые могут и имеют усердие произносить свои поучения». (Приб. к «Церковным Ведомостям» 1890 г. № 7).

Нам думается, что издаваемый нами труд отвечает в известной, хотя бы и не вполне совершенной, степени этой потребности.

В состав нашей книги вошли поучения на все дни в году и на все праздники, как неподвижные, так и подвижные, на некоторые же праздники и дни особенно чествуемых святых мы составили не одно, а несколько: от 2 до 5 и более поучений, чтобы, по возможности, со всех сторон исчерпать назидательность жизни празднуемого святого или изложить, по возможности, все главнейшие уроки, представляемые историей того или другого праздника или празднуемого Церковью общественного события. На дни святых, воспоминаемых Церковью в известное число года, мы составляли поучения в честь того святого, который или наиболее прославляется Церковью (в церковных службах), или наиболее чествуется православными христианами, или же в честь того, который более известен церковной истории и составителям житий святых и посему может своей жизнью быть образцом благочестия или учителем той или другой христианской добродетели.

В виду сего думаем, что мы имели полное право придать своей книге заглавие: «Полный годичный круг поучений».

В нем любитель проповедания слова Божия найдет на каждый день одно или несколько поучений по поводу или празднуемого события, или жития того или другого дневного святого с нравственными или догматическими выводами, прямо и непосредственно вытекающими или из истории праздника, или из жизни святого. Если проповедник (имеем в виду начинающих) по прочтении поучения найдет его вполне подходящим и по изложению, и по содержанию к своим слушателям, он может произнести его так, как оно напечатано, без всякого изменения, сокращения или дополнения; если же он навык в искусстве произносить устно свои поучения, оно дает ему возможность с ничтожной потерей времени, которого не всегда бывает довольно у пастыря, обремененного и богослужением, и требоисправлением с отлучкой нередко за несколько верст от своей Церкви, и занятиями в церковно-приходской школе, и церковным письмоводством (не говоря уже о необходимых занятиях по воспитанию и первоначальному обучению собственных детей и сельскому хозяйству), – сказать поучение народу, придерживаясь готовых образцов, которых помещено в нашей книге в достаточном количестве.

Поучения на воскресные и праздничные дни, которых напечатано весьма не малое число и которые принадлежат перу по большей части известных отечественных проповедников, далеко не всегда могут быть полезными в смысле разумного заимствования или подражания для тех проповедников, которые имеют святое обыкновение предлагать поучения народу не только в двунадесятые праздники или воскресные дни, но и в малые праздники, во дни простых дневных святых, особенно чествуемых народом, во дни святых, имена коих обычны среди православных христиан, или в честь коих посвящены храмы или пределы их. Нужно употребить весьма много времени, чтобы прочитать весьма большое количество поучений на воскресные и праздничные дни для того, чтобы найти одно или два поучения, при помощи или по образцу которых можно «начинающему» пастырю-проповеднику составить свое поучение. При пользовании же нашей книгой этой потери времени быть не может: под каждым числом месяца можно найти одно или несколько поучений, которым, кажется, можно воспользоваться или как готовым поучением, или как пособием в составлении своего собственного поучения.

Мало этого: если бы, почему-либо, данное поучение не удовлетворило требованиям читателя-проповедника (хотя, принимая во внимание, что большая часть наших поучений составлена по лучшим проповедническим образцам, это едва ли может случиться), он в алфавитном указателе может легко найти ту тему, на которую желает говорить свое поучение, и вместе с сим то поучение, которое составлено на эту тему.

В устранение всяких недоразумений относительно несамостоятельности проповедания при пользовании чужими проповедническими образцами, мы скажем, что в деле столь важном и святом, как проповедание слова Божия, где каждое слово должно быть обдумано, где каждая мысль должна быть строго взвешена, где каждое выражение должно строго соответствовать развиваемой догматической или нравственной истине под величайшим опасением породить еретические лжеучения, столь вредные, столь гибельные, столь опасные для Церкви, важно не то, чтобы было поучение свое, но чтобы оно было достойно церковной кафедры. Думается нам, что стремиться к тому, чтобы составить непременно «свое» поучение, хотя к тому нет ни надлежащей опытности, ни подготовки, ни пособий, ни необходимых сведений по данному вопросу, ни достаточного времени, и не пользоваться ни в смысле подражания, ни в смысле заимствования образцовыми поучениями известных, опытных уже проповедников отечественной Церкви или св. отцов и учителей Церкви, есть признак или печального недоразумения, или жалкой, недостойной пастыря «гордости ума».

Мы не говорим, конечно, о выдающихся проповедниках – талантах или опытных в деле проповеди пастырях. Для них придерживаться чужих проповеднических образцов необходимо бывает, быть может, только в том отношении, чтобы «не инако толковати слово Божие, разве как изъясняли светила и учители Церкви», дабы не преступить «положенных уже пределов и преданий Богоносных отцов» (19 правило VI вселенского собора).

Затем мы должны сказать, что все поучения, помещенные в «Полном годичном круге кратких поучений», составлены применительно к житиям святых, праздникам и другим священным событиям, празднуемым Церковью.

Поучение, в основе которого положена жизнь святого или рассказано то или другое происшествие из нее, из которого потом просто и ясно выводится тот или другой назидательный урок для слушателей, тем более обязательный для подражания их, что сами они видят, что жизнь святого есть полное и действительное подтверждение его, полное осуществление той или другой христианской добродетели, – такое поучение отличается, кроме убедительности, еще наглядностью – свойством, которым никак нельзя пренебрегать проповеднику. Напротив, это свойство проповеди есть то, чем более всего должен дорожить пастырь-учитель среди простых слушателей. Недостаток его не может окупиться никакими достоинствами проповеди. Прекрасно и вместе совершенно справедливо, на наш взгляд, говорится об этом свойстве (наглядности) церковной проповеди в одном из наших отечественных духовных журналов. «Чтобы быть наглядной, – говорится здесь, – проповедь должна давать слушателям духовные ощущения. Так, если проповеднику требуется развить перед слушателями какое-либо понятие, то путь он приведет из св. Писания или из истории Церкви один-два жизненных образа, в которых слушатели, как во плоти, увидят нужное понятие. Для той же цели проповедник может пользоваться и другими средствами: картинами, сравнениями, олицетворениями, параболами и т. п. Все эти и им подобные средства помогут проповеднику сделать свое слово более удобопонятным и более полезным для слушателей. В большинстве случаев современные проповеди, как появляющиеся в печати, так и произносимые только устно, тем именно и страдают, что, подобно ученым рассуждениям (трактатам), имеют дело только с отвлеченными философскими обобщениями (с абстракциями). А что пользы народу от таких проповедей? Они остаются непонятными для большинства слушателей; большинство из них выходит из церкви неудовлетворенными и голодными, ибо им предлагается пища неудобоприемлемая. Случается, что проповедник добросовестно потрудился над содержанием проповеди, раскрыл в ней богатые и высокие мысли, – и все это оказывается напрасным трудом потому только, что он не сумел свои мысли облечь в доступную слушателям форму. Можно смело утверждать, что коротенькая проповедь с наглядным (конкретным) содержанием принесет гораздо больше пользы слушателям, чем получасовая проповедь, наполненная отвлеченными рассуждениями (абстракциями). Последняя ни в каком случае не может запечатлеться в памяти простых слушателей, – она исчезнет из головы их прежде, чем они успеют переступить порог церковный. Коротенькая, но убедительная историйка, удачный пример, меткое сравнение – вот что легко и скоро воспринимается простым народом. Не без причины же Господь наш поучал слушателей в наглядной беседе» (См. журнал «Руководство для сельских пастырей», 1888 г., № 12-й, стр. 405–406).

Нет надобности доказывать, что проповедь пастыря Церкви сделается гораздо доступнее, интереснее и удобнее для восприятия простых слушателей и детей, если он будет сопровождать свои наставления живыми примерами благочестия, – если речь его будет направляться от ощущений к представлениям, от представлений к понятиям, от понятий к суждениям, от суждений к умозаключениям и обобщениям, а не наоборот. За это говорят ежедневный опыт и постоянные педагогические наблюдения. Вот почему и состоявшееся в 1890 году определение Св. Синода о свойствах современной пастырской проповеди и внебогослужебных собеседований с народом (напечатанное в № 26-м «Церковных Ведомостей», издав. при Св. Синоде за 1890 г.), требует от пастырей, чтобы они подтверждали, между прочим, свое слово или беседу «указанием на примеры людей добрых и Богу угодивших».

Не нужно никогда забывать мудрой, глубоко правдивой латинской пословицы: longum iter per praecepta, breve et efficax per exempla, т. е. длинен путь при посредстве наставлений, краток и верен при посредстве примеров (причем под примером можно разуметь не только живой пример, но и рассказ-пример).

Далее, поучения по руководству житий святых, прославляемых ежедневно в песнопениях Церкви, полезны еще и в том отношении. что они служат дальнейшим развитием и усилением того воспитательного влияния, какое жизнь святых, по мысли Церкви, должна оказывать на христиан. В тропарях, кондаках, стихирах, каноне и др. церковных песнопениях и чтениях св. Церковь, как мудрая руководительница христиан на пути к Царству Небесному, прославляя святых, указует христианам на св. образцы их духовного совершенства, стараясь пробудить в нас дух подражания святым людям. Но эти указания Церкви на добродетели святых, как руководителей наших ко спасению, как вождей на пути в Царствие Небесное посреди искушений, представляемых плотью, миром и диаволом, и на победоносную борьбу с ними, по необходимости являются краткими и не всегда удобопонятными для тех, кто редко посещает службы церковные и мало знаком с церковностью. Задача пастыря Церкви живым словом и во всяком случае общедоступным поучением усилить это воспитательное влияние жизни святых Божиих на христиан, ознакомить с их св. подвигами, указать, чем руководился святой в своей жизни, какими украшался добродетелями, как восставал, при помощи Божией, от падений, как боролся с искушениями, как достиг Царствия Божия, и в чем мы можем и должны подражать ему. Все это может быть сделано только в церковных поучениях по руководству жизни святого. Таким образом, церковное поучение по руководству жизни святого органически связано со службой дня и с прославлением дневного святого.

Неужели после сказанного можно сомневаться в великой пользе и даже – смеем сказать – в необходимости церковных поучений по руководству житий святых?

И все серьезно относившиеся к делу пастырства никогда не только не сомневались в полезности этого дела, но и сами по мере сил служили ему, составляя поучения по руководству Четьих Миней, хотя и не на все дни года.

Правда, все опыты в этом роде доселе страдали и страдают незаконченностью, отрывочностью, не вполне ясным сознанием того положения, которое должны занимать эти поучения в ряду произведений гомилетического характера. Полный и законченный опыт поучений на все дни святых и всех великих, средних и малых праздников представляет настоящая наша книга, судить о достоинстве которой предоставляем другим.

Несмотря на все изложенные соображения относительно полезности указанного вида поучений, мы слышали, что некоторые из пастырей потому не совсем охотно составляют или говорят поучения применительно к жизни святых, что темы, которые приходится развивать в поучениях этого рода, являются как бы случайными, зависящими от той или другой черты жития дневного святого, от той или другой добродетели, которой украшался тот или другой святой, – что нет, будто бы, возможности изложить народу в поучениях из жизни святых весь круг главных и необходимых истин догматических и нравственных.

Против этого мы можем сказать следующее:

а) Жизнь одного святого, как бы она ни была обильна назидательными уроками, бесспорно, не может дать повода изложить всю систему догматического и нравственного учения христианской веры. Но жизнь всех святых или, по крайней мере, главнейших из них, в связи с установленными праздниками, вне всякого сомнения дает возможность в поучениях, приноровленных к житиям святых и праздникам, преподать все главнейшие истины догматические и нравственные, знание коих, в виде огласительного учения, по правилам Церкви, обязательно для каждого христианина.

Чтобы не быть голословными в этом, мы отсылаем читателей к нашему алфавитному указателю, приложенному к первому и второму тому. Из него не трудно видеть, что не только все догматические и нравственные понятия, излагаемые в православном катехизисе применительно к символу веры, к молитве Господней, изречениям о блаженствах и 10-ти Заповедям закона Божия, рассмотрены и изложены в форме кратких поучений, но и кроме того, в форме же поучений изложены и многие второстепенные догматические и нравственные истины, не затрагиваемые в православном катехизисе и только развиваемые в подобных системах догматического и нравственного богословия.

И подобное изложение догматико-нравственного учения православной христианской Церкви дано в наших поучениях без всякой искусственной натяжки, как прямой и естественный вывод из истории праздников и жизни святых.

Ведь недаром мудрая воспитательница христиан, св. Церковь, на праздники, жития святых и церковные службы в честь и память их смотрит, как на великое и могущественное средство к религиозно-нравстенному воспитанию чад своих.

Да и может ли быть, чтобы целый, едва обозримый, сонм св. угодников Божиих: св. патриархов, пророков, апостолов, исповедников, мучеников, юродивых, затворников, столпников, преподобных и других св. мужей и жен, св. младенцев, отроков и юношей, поставленных в разные обстоятельства жизни, сообразно месту, времени, личным особенностям и задачам воспитательного действия Промысла Божия, не осуществил бы своей жизнью все нравственные предписания закона Божия и все требования веры?

б) Далее, в обнаружение несостоятельности мнения тех пастырей, которые на том основании, что темы поучений в связи с жизнью святых отличаются как бы случайным характером, совершенно избегают говорить поучения по руководству жизни святых, мы скажем следующее.

Жизнь святого непременно учит той или другой добродетели или научает избегать того или другого порока. А если так, что несомненно, то научиться или, по крайней мере, в рассказе и поучении узнать существенные свойства какой-либо добродетели или наибольшую силу какого-либо порока или греховной страсти, насладиться хотя в уме и чувстве святой красотой первой и придти в раздумье и страх при изображении гибельности последних, есть дело великой важности в деле созидания тела Христова, т. е. в пастырском воздействии на пасомых с целью руководить их к жизни вечной по пути св. веры и жизни благочестивой.

Как бы ни случайна была, по-видимому, тема поучения в жизни святого или из истории праздника, но если она всякий раз наглядно учит добру и отвращает от порока, если она развивает необходимую для спасения истину веры и нравственности, она по всей справедливости заслуживает того, чтобы предложить ее в общедоступном и живом развитии и изложении слушателям-христианам в форме церковного поучения. Сегодня они одному научатся, завтра или чрез неделю другому, там полюбят одну добродетель, здесь другую, сегодня узнают, как гибелен такой или другой порок, завтра узнают, как незаметно можно развить в себе ту или другую гибельную страсть, – в одно время узнают, как святые боролись и побеждали при помощи Божией благодати одну страсть, в другое время узнают о средствах борьбы с самым гибельным пороком и т. д., и так постепенно, по мере развертывания искусной рукой проповедника картины жизни святых: мучеников, украшавшихся дивным терпением за Христа, твердой верой в Него, крепкой надеждой и пламенной любовью к Нему; подвижников, мужественных борцов со своими страстями и похотями, которые они распинали для Христа и силой Христа; исповедников и защитников святой веры, с любовью и радостью страдавших за святую истину; пустынников, презиравших мир с его удовольствиями, чтобы беспрепятственно стремиться к горнему отечеству; святых Христа ради юродивых, поправших гордость ума и возлюбивших паче жизни святое смиренномудрие, приводящее ко Христу, и других святых угодников Божиих, – слушатели-христиане будут сами приучатся к святой жизни, переживая своей духовно-нравственной природой те святые ощущения и святые чувствования, которые мало-помалу, при помощи спасительной благодати Божией, могут образовать в них постоянное и твердое настроение к благочестивой жизни. Эту, так сказать, психическую сторону воздействия постоянной проповеди на христиан никогда не должно упускать из виду истинному душепастырю.

Необходимо добавить к этому, что добродетели христианские так тесно связаны между собой, что если мы станем как следует служить одной, мы постепенно придем к служению и другим.

Можно сказать, что каждая добродетель святого, даже взятая в отдельности, есть, если мы будем подражать ей, та тропинка, которая приводит нас на путь, ведущий в Царство Небесное, – есть тот солнечный луч, следя за которым, мы придем к духовному солнцу – Богу, – есть тот радиус в круге, к центру которого – жизни вечной – можно прийти, идя по направлению одного этого радиуса. Ведь природа, Церковь и жизнь святых полна такими примерами, из которых видно, что люди становятся святыми, подражая жизни святых сначала в одной какой-либо добродетели, а потом уже, спустя много лет, усвояя чрез это служение одной добродетели весь дух христианских добродетелей.

Таким образом, случайность тем в поучениях, примененных к жизни святых, отнюдь не есть какое-либо неудобство, из-за которого нужно оставить все прекрасное и в высшей степени полезное дело проповедания истин веры и нравственности по руководству жизни святых.

Наконец, чтобы раз навсегда устранить все возражения против полезности поучений, примененных к жизни святых, – возражений, заимствующих свое мнимо-научное основание из того, что темы таких поучений будут страдать случайным характером, мы скажем, что подобные поучения отнюдь не устраняют всей пользы и необходимости поучений по руководству евангельских литургийных и катехизических поучений.

Поучений по руководству жизни святых, давая обильный, разнообразный и наглядный, доступный для самых простых слушателей, еще не всегда способных к твердой пище веры, а питающихся еще млеком учения, подготовительный материал для уяснения всех догматических и нравственных понятий, предлагаемых в евангельских литургийных поучениях, служат прекрасной подготовкой к слушанию и усвоению, во-первых, поучений, содержание коих заимствовано из Евангелия[2], а во-вторых, катехизических поучений. В самом деле, нельзя надеяться, что простые слушатели поймут как следует, в чем состоит, например, крестоношение, самоотвержение, исповедание веры, нищета духовная, чистота сердца, в чем сущность плача духовного, что такое живая вера, твердая христианская надежда и самоотверженная евангельская любовь, если, отвлеченно объяснив эти понятия, не показать живых примеров из жизни святых, отличившихся этими добродетелями.

Таким образом, поучения по руководству житий святых могут служить прекрасным подготовлением к ряду поучений из Евангелия и катехизических проповедей, которые по отношению к первым являются обобщением и систематизированием. Но обобщить и систематизировать, очевидно, можно только то, что ранее воспринято в виде отдельных, твердо усвоенных, частных понятий, что, бесспорно, гораздо доступнее для простых слушателей, нежели усвоение более или менее стройной системы всего христианского вероучения и нравоучения.

В заключение рассматриваемого положения мы должны сказать, что каждым поучением, напечатанным в настоящей нашей книге, можно пользоваться так, как оно напечатано, т. е. произнести его с буквальной точностью с церковной кафедры, – равным образом, по желанию проповедника, оно может быть значительно распространено собственными словами его, так как, вследствие своей содержательности и вместе сжатости, оно от такого дополнения и развития нисколько не пострадает; кроме того, в тех случаях, когда проповедник не находит удобным говорить о том предмете, какой указан в рядовом поучении, он легко может, благодаря приложенному к нашей книге алфавитному указателю и обозначению тем пред каждым поучением, или найти другое, подходящее к данному случаю, или из нескольких поучений составить одно применительно к потребностям дня и духовной подготовке своих слушателей.

II. Теперь скажем о втором назначении нашей книги – служить пособием при ведении живой церковной проповеди – импровизации, понимаемой не в строгом смысле этого слова.

Прежде всего заметим, что под живым церковным словом мы разумеем не импровизацию в строгом смысле этого слова, как вдохновенное, живое, свободное, без предварительной подготовки, только несколько ранее обдуманное слово проповедника, в самом развитии своем сообразующееся с состоянием импровизатора и слушателей в данное время и в данном месте и отсюда получающее тот или другой характер, то или другое содержание и ту или другую, в зависимости от сего, форму и способ изложения: способность к такой церковной импровизации есть весьма редкое явление не только в наше время, но и в древние времена, когда искусство живого слова было предметом тщательного изучения, – к тому же такую форму церковной проповеди, принимая во внимание всю трудность ее и всю важность церковной кафедры, могут дозволять себе только самые талантливые проповедники, как высоко образованные и вместе опытные в деле церковного учительства.

Говорить свободно и красно, но без строго обдуманного плана, без надлежащего знания дела, без тщательного выбора выражений при изложении догматов веры и нравственных правил, без живого и святого чувства и побуждения научить своим словом истине и добру своих слушателей, без надлежащих библейских, святоотеческих и церковно-исторических доказательств, – говорить так хоть бы и свободно, без тетрадки и подготовки, все, что и как придет в голову по поводу мысли, развиваемой перед слушателями, далеко не значит импровизировать. Таким церковным «красноречием» можно только подорвать уважение к святому и великому делу церковной проповеди и вместо пользы принести громадный вред.

Под импровизацией, к которой мы приспособили свои поучения, мы разумеем без тетрадки или книги устное, убежденное и вполне прочувствованное произнесение поучения, которое, однако, предварительно основательно разучено и усвоено дома по нашей книге или подобной ей по характеру. Нет надобности, чтобы произношение избранного и усвоенного поучения было точным и буквальным воспроизведением напечатанной проповеди. Довольно хорошо запомнить основную мысль, ее развитие, основное содержание, план, главнейшие библейские или святоотеческие свидетельства. Слова придут, если будут крепко усвоены главные мысли и их ход, т. е. если будет усвоено содержание и план поучения. Не повредит нисколько делу, если наиболее трудные и обширные библейские тексты или святоотеческие свидетельства проповедник прочитает по нашей книге, которая может лежать у него на аналое «для всякого случая».

Думается, что к такой импровизации – точнее же сказать, – к такому виду сказывания поучения найдут себя способными большинство проповедников, особенно уже не первые годы священствующих и право правящих слово истины.

Для тех же, кто еще не навык и к такому способу сказывания поучений, полезно вначале просто, по книге или тетради, ясно, выразительно и одушевленно произносить поучения, верующей душой, любящим сердцем, с сердечным желанием принести духовную пользу слушателям, изредка отрываясь от книги при произнесении каких-либо особенно выдающихся мест, заучить которые предварительно нужно получше. Во всяком случае, более или менее отрешенное от тетрадки или книги сказывание церковных поучений, более или менее свободное произнесение проповеди крайне желательно в видах лучшего воздействия души проповедника на слушателей, которых он видит, состояние коих он наблюдает и на духовно-физическую природу которых он непосредственно влияет и своим взором, и всем своим духовно-чувственным существом.

Для того, чтобы не потерять из виду план поучения, сказываемого устно, мы весь главнейший ход мыслей – т. е. план его, сочли нужным набрать жирно. К этому плану всегда можно обратиться, когда книга поучений имеется на аналое. Всякий с нами согласится, что гораздо более сильное впечатление получается от живого или во всяком случае устного слова с церковной кафедры, нежели от произносимого по книге или тетради, с постоянно и непрерывно обращенными глазами в книгу или тетрадь.

Но еще раз нужно заметить, что это не импровизация в строгом смысле слова. «У нас смешивают и одинаково называют живым словом речи писанные дома, заученные наизусть и потом произносимые в собраниях, – говорит высокопреосвященный Амвросий, архиепископ Харьковский, – и речи совсем неписанные, иногда только дома обдуманные, или даже на месте соображенные, и потом произносимые в собраниях в том порядке и в тех выражениях, какие сложатся у оратора в минуту произнесения. Надобно отдавать должную дань признательности ораторам, заранее тщательно обрабатывающим и пишущим речи и произносящим их без тетради или листочка в руках. Вот преимущества речей, произносимых таким образом: когда говорят по тетрадке, то углубление в нее или частое заглядывание скрывают от слушателей лицо и глаза оратора, в которых наиболее выражаются его внутренняя жизнь и сила одушевления, – и тем ослабляет впечатление речи на слушателей. Искусство отчетливого и сильного выражения мысли в голосе и даже телодвижениях, где они нужны, у оратора связывается тем, что за содержанием речи он постоянно должен обращаться к тетрадке или листку, который он иногда вертит и мнет в своей руке. Чувствуя себя, таким образом, привязанным к тетрадке, оратор незаметно обращается в чтеца. Все это вредит полному вниманию и сочувствию слушателей, хотя они по содержанию речи и отдают оратору справедливость, но скорее как мыслителю и писателю, нежели как оратору. От всех этих недостатков в произношении речи свободен оратор, говорящий наизусть: он беспрепятственно смотрит на слушателей во все стороны, влияет на них одушевлением своего лица и глаз, следит за силой впечатления, им производимого, может усиливать голос и видоизменять его выражение по усмотрению, наконец, свободой и отрешением от тетрадки он обнаруживает силу дарования на слушателей. Такие приемы в ораторах, особенно церковных, весьма желательны. Но при всем уважении к речам, о которых мы говорим, по самому существу дела, мы должны сказать, что это совсем не то, что называется в теснейшем смысле живым, или импровизированным, словом». (См. «Живое слово», высокопреосвященного Амвросия, архиепископа Харьковского и Ахтырского, Харьков, 1892 г., стр. 29–30).

Давать советы для импровизации в строгом смысле этого слова не входит в нашу задачу. Желающих ознакомиться с этим вопросом отсылаем к замечательной брошюре высокопреосвященного Амвросия под названием «Живое слово», где читатель найдет много прекрасных советов по ведению «живого слова».

Здесь мы заметим только, что при постепенно развивающихся опытности проповедника и его искусства устного произношения с церковной кафедры пред слушателями своих поучений он может впоследствии времени избранный или составленный им план поучения только заучить основательно и прочитать относящееся к предмету его проповеди одно или несколько поучений, дабы овладеть не только главными мыслями, но и содержанием, соответствующим им.

И здесь помощь нашего Полного годичного круга кратких поучений не будет, кажется, излишней, как представляющего и разнообразие планов и обилие проповеднического материала, при справочном к нему указателе, нами приложенном.

Для вступивших на эту высшую ступень устного произношения с церковной кафедры поучений, т. е. ту ступень, на которой для проповедника достаточно бывает только усвоить план поучения и запастись главнейшими библейскими, святоотеческими и церковно-историческими данными, необходимыми для развития избранной темы, мы, пользуясь драгоценными указаниями высокопреосвященнейшего Амвросия, опытного церковного импровизатора, предложим следующие советы:

1. Выйдя на церковную кафедру и призвав помощь Божию, говори с верою в силу слова Божия, но не в свои способности, – говори от сердца, с убеждением, и в очах слушателей увидишь сочувствие, согласие, и они – эти устремленный на тебя очи – засвидетельствуют и скажут тебе: «да, это истина!» Помни, что ты проповедник-ученик Иисуса Христа и Его посланник, которому в лице апостолов сказано: шедше научите вся языки (Мф. 28, 19). Не упускай из виду, что тебе сообщен Дух помазания в священном рукоположении, что тебе в трудных обстоятельствах обещано благодатное содействие: дастбося вам в той час, что возглаголете: не вы бо будете глаголющии, но Дух Отца вашею глаголяй в вас (Мф. 10, 19–20). Отчего же нам, с искренней верой в силу этого обетования о содействии благодати Божией, не отдать своего ума, сердца, дара слова на служение Богу и в руководство благодати Его? Опыт и укажет импровизатору ясные следы этого руководства и содействия благодати – в неожиданном вразумлении, озарении и воодушевлении, в непредвиденных движениях и силе слова, какие он увидит сам в себе выше всякого чаяния, если только он (непременное, жизненное условие) руководится духом веры и смирения, а не самонадеянности и тщеславия.

2. При первых опытах импровизации не нужно решаться говорить в больших храмах, при большом стечении народа, особенно при блестящей обстановке.

3. Перед выходом на кафедру проповедник должен иметь в готовности, так сказать, в устах первое слово, с которого найдет приличным начать проповедь. При неимении этого слова в готовности проповедник будет поставлен в затруднительное положение: все содержание проповеди ему представится разом, мысли столпятся в голове, и он не найдется тотчас, с которой и как начать.

4. Едва ли не самая трудная статья при импровизациях, особенно вначале, – это приобретение спокойствия и самообладания. Вот прием, которым нередко пользовался высокопреосвященный Амвросий с успехом и который он рекомендует испытать другим. «Начиная слово, я с усилием старался говорить как можно реже, с намерением приостанавливаясь, даже когда чувствовал, что могу говорить скорее. Если хотите при импровизации владеть собою, говорите, особенно вначале слова, тихо, медленно, как бы намеренно вяло, будто разминаясь и расправляя члены. Пусть в душе все кипит и волнуется, но волнению, как пару в котле, нет свободного выхода, клапан медленно раскрывается, сила внутреннего давления сдерживается, и машина движется медленно, регулируясь и развертываясь постепенно во всех своих частях. Этот прием одинаково нужен и для людей скоро говорящих, и для тех, кто выражается медленно».

5. Понятно само собою, что для успешного приучения себя к импровизациям необходимо как можно чаще упражняться в них, так как здесь все зависит от навыка. Если для усовершенствования способности мышления, памяти, слововыражения требуется частое упражнения этих сил, каждой в отдельности, то тем более это нужно для равномерной деятельности всех их взятых вместе, что требуется при импровизации. Музыканты считают себя обязанными играть ежедневно по нескольку часов, чтобы не отвыкали и не грубели пальцы, не тупел слух и т. п.; того же требует и развитие и содержание в постоянной готовности к делу и успешная игра на духовном инструменте, называемом словом. «Надо говорить постоянно, каждый праздник, это нужно и для нас самих, и для народа».

6. В случае невольной остановки во время импровизации, что бывает, когда под влиянием каких-либо обстоятельств порвется нить речи, забудется, что было сказано и что следует сказать, опытный импровизатор советует не смущаться такой остановкой, а несколько оправившись (отереть, например, платком пот с лица) взять первую идущую к делу мысль и развивать ее применительно к главному предмету проповеди, которого забыть уже нельзя. В скором времени забытая мысль припоминается.

7. Не бесполезно, кажется, предложить вопрос: как долго может или должна продолжаться импровизация? При составлении речи или проповеди на бумаге вопрос этот не имеет места. Там пишется столько, сколько нужно по объему предмета и цели сочинения. В импровизации дело другое. Здесь зависит от личности и способности импровизатора: один, спокойный и твердый, может говорить дольше, другой, пылкий и нервный – говорить меньше, потому что скоро утомляется и, так сказать, расходуется. Поэтому импровизатор относительно продолжения своей речи должен смотреть не столько на остающееся еще пред ним количество мыслей, которые он предполагает раскрыть, сколько на душевное свое состояние. Начиная с полными силами, он в продолжение речи чувствует, насколько сохраняется у него эта полнота сил, или иначе, когда начинается ослабление и утомление. При наступлении утомления чувствуется, что мысли не так полно обнимаются и выражаются, являются в их раскрытии скачки и непоследовательность, слова подбираются уже с трудом: это знак, что пора кончить. Оратор не должен насиловать себя. Лучше остающийся материал оставить, если можно, до другого дня (особенно когда предпринят целый ряд поучений по одному предмету) и, если это невозможно, с сознанием изложить последние мысли сжато, в виде перечня с краткими замечаниями, давши вид, что слишком было бы долго и утомительно (что и справедливо) в дальнейших подробностях раскрывать предмет. В противном случае, если оратор будет неволить себя, результат будет тот же, только не добровольно, а по необходимости. (См. «Живое слово», Амвросия, архиепископа Харьковского и Ахтырского, стр. 82–104).

Установив взгляд на импровизацию в нашем понимании, мы скажем теперь несколько слов о том, в чем состоит приспособленность наших поучений к живому или во всяком случае устному их произношению пред слушателями.

Для того, чтобы поучение удобно было для устного произношения с церковной кафедры, оно должно быть:

а) во-первых, кратко. Только краткое поучение (а таковые почти все поучения в нашей книге), на произнесение коего не потребуется более 5—10 минут, удобно усвоить пастырю, у которого, кроме церковной проповеди, есть множество других необходимых дел. Кроме того, краткое поучение, не утомляя слушателей (простой народ не любит продолжительных поучений), полезно и для успеха проповеди вообще. Иннокентий, архиепископ Херсонский, говорит: «Цель поучений христианских должна состоять не в том, чтобы сообщить все возможное касательно рассматриваемого предмета, а чтобы возбудить и собственное размышление в слушателях. Кто к слышанному присоединит собственное размышление, у того и из малого выходить много». (Т. 2, стр. 86).

Всю важность этого мудрого совета великого церковного оратора можно оценить, прочитавши прекрасное сочинение Лессинга: «Лаокоон или о границах поэзии и живописи». Здесь не только излагается, но и доказывается со всей убедительностью совет избегать при изложении какого-либо учения или при описании какого-либо предмета излишней подробности, которая весьма вредна уже тем, что убивает всякую жизнь самостоятельного в слушателях мышления, в результате чего получается «скука», очень хорошо известная всем, кто читает или слушает до бесконечности подробные описания предметов.

Г. Малышевский, профессор Киевской Духовной Академии, в статье «О мерах к усилению церковной проповеди» пишет: «Обилен богослужебный труд приходских пастырей во дни воскресные и праздничные. Служение Литургии удлиняется для пастыря совершением различных треб, служением молебнов и панихид. Самая продолжительность нашего богослужения требует, чтобы проповедь была не так длинна, как бывает у инославных»… Пять, много десять минут совершенно достаточно, по нашему глубокому убеждению, для произнесения краткого поучения. И слушатели не будут чрез то утомлены, и проповедник не устанет, и доброе семя, особенно часто бросаемое, будет иметь возможность упасть на сердце слушателей и принести, при помощи благодати Божией, тот или другой плод.

б) Во-вторых, поучения, приспособленные к живому или, по крайней мере, устному церковному слову, должны, кроме краткости, отличаться определенным и обильным содержанием и быть вообще содержательны, т. е. предлагать и изъяснять одну или несколько определенных истин веры или нравственности. Одни туманные восклицания и вопросы, одно затрагивание нескольких предметов веры или нравственности без всякого уяснения их, одни неопределенные приглашения к добродетельной жизни вообще, и мало полезны или, лучше сказать, бесполезны для слушателей, и крайне затруднительны для усвоения их с целью передать их слушателям.

Вот почему мы избегали всех бесцветных, водянистых, многословных, неопределенных, со многими затронутыми, но не решенными вопросами, поучений. Вот почему, в силу того же стремления к определенности содержания, мы в начали поучения указывали всякий раз тему поучения, определенно ее формулируя.

в) В-третьих, поучения, приспособляемые к живому, устному их произнесению, должны отличаться строго логическим планом, благодаря которому и для слушателя легче усвоить предлагаемый ряд мыслей, когда они видят их логический ход, и для проповедника легко и удобно запомнить строго логическое построение поучения, если он намерен его произнести устно.

Чтобы облегчить в этом отношении труд пастыря-проповедника, готовящегося к проповеди по нашей книге, мы всякий раз обозначали цифрами и буквами весь логический ход мыслей в том или другом поучении, указывая не только главные части его, но и второстепенные.

Кроме того, жирным шрифтом обозначены как главные, так и второстепенные развиваемые, т. е. объясняемые или доказываемые мысли: эти черные строки представляют собою как бы подробный конспект, который легко может быть удержан памятью; кроме того, он же содействует и тому, что нить мысли легко может быть найдена и восстановлена, если она прервалась вследствие устного сказывания какого-либо избранного поучения.

г) Затем книга поучений, приспособленная к устному произнесению их с церковной кафедры, должна содержать для разных справок алфавитный указатель всех догматических, нравственных и исторических понятий, которые разъясняются и излагаются в поучениях. Так как издаваемый труд является в двух томах, по полугодию в каждом, то алфавитные указатели приложены к каждому особо.

Необходимость в этих указателях видна из того уже, что нередко пастырь-проповедник в виду особенного состояния своих слушателей считает более полезным говорить не о том предмете веры или нравственности, о котором говорится в дневном поучении, но о другом, применительно к нравственному или иному состоянию своих слушателей. Чтобы отыскать требуемую тему, он должен обратиться к алфавитному указателю, при помощи коего без всякой почти потери времени он и найдет требуемое понятие, развитое в форме поучения.

д) Наконец, чтобы церковное поучение удобно было разучить и произнести устно, без тетради или книги, или с незначительным пособием их, оно должно отличаться силой и богатством мысли (в противоположность пустоте и бедности), верностью сообщаемых сведений исторических, догматических и нравственных, богатством языка, ясностью, точностью, и вместе общедоступностью изложения, строго логическим планом, прямо вытекающим из содержания, – словом, оно должно быть составлено преимущественно по лучшим проповедническим образцам.

И мы старались этого достигнуть, составляя поучения по лучшим проповедническим образцам, принадлежащим перу или знаменитых проповедников-архипастырей, или, во всяком случае, известных и опытных в деле церковного учительства пастырей. Только в тех случаях, когда мы не находили избранной нами темы в трудах лучших проповедников, мы вынуждены были сами составлять поучения. Но таких поучений, принадлежащих нам и подписанных нашим именем, о достоинстве которых предоставляем другим судить, в книге несколько менее 1/3 всех поучений.

Здесь читатель увидит имена: Филарета, митр. Московского, Сергия, Леонтия и Макария, митрополитов Московских, Иннокентия и Димитрия, архиепископов Херсонских и Одесских, Палладия, епископа Рязанского и Зарайского, впоследствии митр. С.-Петербургского и Финляндского, Филарета, архиепископа Черниговского, Никанора, архиепископа Херсонского, Августина, епископа Екатеринославского, Иакова, архиепископа Нижегородского, Григория, архиепископа Казанского, Иоанна, епископа Смоленского, Николая, епископа Тамбовского, Арсения, митр. Киевского, Амвросия, архиепископа Харьковского, Сергия, архиепископа Владимирского, Виссариона, епископа Костромского, Антония, архиепископа Финляндского, ныне митрополита С.-Петербургского, Феофана, епископа Тамбовского, Платона, митр. Киевского, Павла, архиепископа Казанского, Кирилла, архиепископа Каменец-Подольского, Иустина, епископа Рязанского, Евгения, епископа Минского и Туровского, Гавриила, епископа Имеретинского, Евсевия, архиепископа Могилевского, Макария, архиепископа Донского и некоторых других архипастырей, протоиереев: П. Делицына, Родиона Путятина, Нордова, Белоцветова, П. Смирнова, Е. Мегорского, И. Виноградова, В. Гурьева, Розалиева, А. Иванцова-Платонова, Иоанна Кронштадтского, проф. Я. Амфитеатрова, Поторжинского, М. Некрасова (ныне архимандрита Лаврентия), Шумова, Троцкого, Гречулевича и некоторых других пастырей-проповедников, издававших свои проповеднические труды.

Кроме того, значительная часть поучений составлена нами по словам, поучениям и беседам, помещенным в журналах «Руководство для сельских пастырей» (Проповеди, приложенные к журналу «Руководство для сельских пастырей»), Душеполезным чтениям, Христианским чтениям, Воскресным чтениям, Странник и некоторым другим)[3].

Затем некоторые поучения мы составили по словам и беседам св. отцев как восточной церкви, так и отечественной (преимущественно св. Тихона задонского и Димитрия Ростовского).

Кроме того, мы пользовались и другими трудами по догматическому и нравственному богословию, ссылки на которые всякий раз делали в конце поучений.

Мы глубоко убеждены, что проповедник, а равно всякий составитель поучений, оставив ложное самолюбие, совершенно неуместное у пастыря церкви, должен стараться не о том, чтобы всегда предлагать «свое собственное» поучение, но о том, чтобы предложенное поучение было по возможности самое лучшее. Ведь, собственно говоря, пастырь-проповедник отнюдь не должен предлагать «свое» учение, а Христово, учение Церкви, – он должен быть только верным отголоском неизменного учения св. Церкви. Но спрашивается: кто же может быть назван более верным истолкователем учения Церкви и более опытным излагателем его: только что начинающий пастырь Церкви, или богоносные отцы и учители Церкви, а также опытные в церковном учительстве и высоко образованные иерархи, много лет проповедавшие слово Божие и глубоко сведущие во многих богословских науках? Малоопытный в своем деле сельский проповедник, не получивши к тому же в большинстве случаев и высшего богословского образования, или высокопросвещенный пастырь, в продолжение многих лет путем постоянного и многоопытного упражнения развивший свой природный проповеднический талант и напечатавший лучшие из своих проповедей?

Мы полагаем, что не предосудительно, но даже весьма похвально в должных размерах и с соблюдением общепринятых литературных приличий пользоваться при произнесении или составлении церковных поучений лучшими проповедническими образцами с точным указанием источников заимствования, если проповедь предназначается к печати.

В силу этих соображений мы и старались составлять поучения по лучшим проповедническим образцам.

В самом способе составления мы руководились следующими соображениями.

а) Длинные проповеди известных проповедников со многими вводными мыслями мы сокращали так, что вместо, например, шести страниц оригинала получились две или полторы в нашем сокращении, причем оставалось только самое существенное и необходимое.

б) Существенное содержание сокращенной проповеди представляло из себя не сухой, безжизненный конспект, но получало форму живого, цельного, содержательного поучения, с такими подробностями, которые оживляли его изложение, и вместе с сим давали простор проповеднику нечто прибавить от себя, если бы в таком прибавлении он находил надобность.

в) При сокращении, для связи частей поучения, нам приходилось вставлять от себя несколько мыслей.

г) Для большей убедительности поучения мы вставляли от себя иногда церковно-исторические примеры, святоотеческие свидетельства и библейские тексты, недостаток коих при всех достоинствах оригиналов давал себя иногда сильно чувствовать.

д) Случалось, что из двух проповедей мы составляли одно поучение, что всякий раз и означено нами.

е) Слова и беседы многих известных проповедников мы изменяли иногда в краткие поучения.

ж) К избранному и переработанному поучению мы составляли часть историческую, т. е. кратко пересказывали жизнь святого или какую-либо черту из его жизни.

з) Общий план всех составленных нами поучений следующий: после краткой, по возможности, истории праздника или жития святого, а иногда пересказа какого-либо назидательного случая из жизни святого делались нравственные или догматические выводы, смотря по характеру праздника или жизни святого, – эти выводы или разъяснялись, или, если требовала сущность дела, доказывались свидетельствами св. Писания, св. отцев и учителей Церкви, церковной историей и соображениями разума; в конце всех поучений делалось краткое заключение, в котором или обобщалось все сказанное выше, или делались убеждения последовать преподанному учению и подражать жизни святых, или помещались молитвенные воззвания о помощи свыше стать на намеченный путь истины и добра.

и) По такому же плану составлялись нами и самостоятельные поучения в тех случаях, когда образцовых поучений на избранные нами темы мы не находили в печати, или не считали возможным, по уважительным причинам, пользоваться ими в своих работах.

и) В конце каждого поучения мы поместили указания источников, по которым составлено то или другое поучение.

III. Относительно третьего назначения нашей книги – служить пособием при составлении поучений, слов, бесед и речей на разные случаи — мы только скажем, что в виду, с одной стороны, весьма большого разнообразия разработанных в наших книгах тем, обнимающих почти всю систему догматического и нравственного богословия, с другой – в виду приложенных алфавитных указателей, дающих полную возможность без всякой почти потери времени найти любую тему в ее развитии и изложении, с третьей – вследствие поставленных перед каждым поучением тем, устраняющих необходимость читать самое поучение, для того чтобы определить главный предмет его, с четвертой, – благодаря указанию главных и второстепенных частей в каждом поучении, представляющему удобство для каждого составляющего проповедь просмотреть ту или другую часть поучения без чтения целого поучения, – все это представляет такие удобства, благодаря которым делается легким способ пользоваться нашею книгой при составлении самостоятельных поучений.

IV. Думается нам, что «Полный годичный круг кратких поучений» вполне применим для ведения и внебогослужебных собеседований с народом по поводу житий святых, чтение которых народ так любит, к которому он так привык, видя в них лучшую духовную пищу, дающую ему утешение в горе, и побуждение к довольству своим состоянием, терпению и мужеству в бедствиях, к надежде на Бога, при представлении неописанного блаженства в будущей загробной жизни.

V. Наконец, нимало, кажется, не погрешим, если скажем, что издаваемая книга может дать для любителей духовно-назидатательного чтения превосходный материал для душеполезного чтения на каждый день года, – для чтения, которое каждому христианину, заботящемуся о спасении своей души, может указать, с какими мыслями и чувствованиями, приличными ежедневным церковным службам нужно проводить каждый день христианина.

Если настоящая книга принесет хотя некоторую пользу, особенно начинающим пастырям-проповедникам, то, земно кланяясь им, усерднейше просим их во имя Христовой любви, покрывающей недостатки ближнего, отнестись, во-первых, снисходительно к этому труду, во-вторых, помолиться о потрудившемся составителе его, что для нас дороже всего[4].

Во втором издании этот труд является пересмотренным и весьма дополненным: внесено в два тома более ста новых поучений. Особенно пополнен первый том, страдавший некоторой неполнотой по сравнению со вторым: к нему прибавлено 70 поучений. – 1896 г. 5-го марта.

В этом предисловии мы довольно подробно изложили свои взгляды на издаваемый нами труд и определили его назначение.

Мы показали, что “Полный годичный круг кратких поучений”, составленных на каждый день года применительно к житиям святых, праздникам и другим священным событиям, имеет несколько назначений: во-первых, служит готовым и самым полным сборником поучений, удобных для произнесения с церковной кафедры в том виде, как они напечатаны, применительно к жизни прославляемых каждый день в церковных песнопениях и чтениях святых и праздникам; во-вторых, быть пособием для церковной импровизации, понимаемой не в строгом смысле живого, вдохновенного церковного слова (как глоссолалии и профитии (см. 1 Кор. XIV) в первенствующие времена христианской Церкви, под которыми разумелись способы публично высказываться пред слушателями относительно истин веры и нравственности – экстатический и энтузиастический), а в смысле устного более или менее свободного, напоминающего собой способ произношения поучений рациональный (древнехристианские дидаскалии: см. 2 Кор. XI, 6), смотря по степени привычки и дарований проповедника к проповедничеству, произношения готового поучения, наперед разученного им или буквально, или в главном содержании и планах (напечатанных в нашей книге жирными строками), более или менее приноровленного нами к такому произношению; в-третьих, служит пособием для самостоятельного составления слов, поучений, бесед, речей и т. п. видов церковной проповеди, чему должен по нашему мнению содействовать приложенный к началу каждого тому “Полного годичного круга кратких поучений” подробный алфавитный указатель догматических и нравственных понятий, развитых гомилетически; в-четвертых, быть пособием для ведения внебогослужебных собеседований с народом по поводу жизни святых, прославляемых Церковью каждый день, также праздников в честь Господа, Божией Матери и бесплотных сил, а кроме сего также разных церковно-общественных событий, воспоминаемых Церковью; в-пятых, быть книгой для назидательного домашнего чтения, на каждый “день христианина”, особенно для тех христиан, которые, живя среди захватывающей житейской суеты и земных интересов, не забывают и неба и дают хотя на несколько минут в течение дня духовной пищи своей алчущей и жаждущей этой пищи бессмертной душе, которая никогда и ничем – одним земным (например, чтением одних суетных мирских книг, романов, газет и т. п.) – не может удовлетворяться и быть счастливой.

Желающих подробнее ознакомиться с назначением нашей книги, ее характером, ее планом, источниками и пособиями, которыми мы пользовались при составлении поучений, и нашим отношением к этим источникам и т. п. вопросами, мы просим обращаться к предисловию, помещенному в первом томе “Полного годичного круга кратких поучений”.

Здесь долгом своим считаем заметить только следующее: не только первый том во 2-м уже издании является весьма дополненным, но и второй тоже дополнен многими поучениями. Всего внесено при 2 издании свыше 100 новых поучений в оба тома (во 2-й прибавлено 34 новых поучения). Многие выражения, оказавшиеся не совсем точными, исправлены. К этому мы должны присовокупить, что мы не имели никакой возможности составить все до одного поучения, как задумали, по лучшим проповедническим образцам наших известных проповедников: святых отцов и учителей Церкви восточной и западной и известных церковных ораторов-архипастырей и пастырей проповедников отечественной Церкви. Некоторая и притом довольная значительная часть поучений составлена нами лично или обработана по менее известным проповедническим трудам. Это зависело, с одной стороны, от того, что многие известные церковные ораторы вовсе не касались тех вопросов, которых необходимо теперь коснуться с церковной кафедры в виду назревшей и определившейся потребности в решении их в наше время, значительно отличающееся по своим особенностям религиозно-нравственной и церковно-практической жизни от времени предшествующего: с другой – это произошло и оттого, что при изложении с церковной кафедры нравственных, догматических или церковно-общественных предметов некоторые знаменитые церковные ораторы, имея в виду образованный класс слушателей, говорили весьма часто пред ними языком отвлеченным, строго научным, и притом довольно устаревшим для нашего времени, который почти недоступен пониманию простых современных слушателей, “младенцев по вере” и требующих для себя не твердой пищи веры, но словесного млека, которое было бы доступно и для самых неподготовленных слушателей, не только по содержанию, но и по способу изложения мыслей. Всякий, кажется, согласится с нами, что написать ученое “рассуждение”, которых так много появилось ныне, выдаваемых по крайне печальному недоразумению за церковные поучения, – написать получасовое слово, построенное по всем правилам ораторского искусства, – составить длинную беседу для образованных слушателей несравненно легче, нежели составить поучение краткое, ясное, живое, общедоступное, действующее не на ум только, часто еще дремлющий, но на сердце и волю слушателей. А наша задача и состояла именно в том, чтобы составить вновь или переделать из готового нами обработанного проповеднического материала поучения краткие, живые, по возможности наглядные, простые, назидательные, говорящие не одному уму только, но и сердцу, но в то же время содержательные, стоящие на высоте назначения церковной проповеди, которая должна раздаваться чаще, если можно, даже ежедневно за каждой церковной службой, что особенно необходимо в наше время при упадке веры и нравственности, при появлении многих лжеучителей, а также при умножении сектантов и раскольников, побуждающих истинного душепастыря говорить с церковной кафедры возможно чаще, оберегая свое словесное стадо от волков в овечьей одежде, готовых всячески прельстить неутвержденных в вере и нравственности овец словесного стада Христова.

К этому мы должны добавить, что мы держимся того убеждения, что проповедник, особенно начинающий, оставив ложное самолюбие, совершенно неуместное у пастыря Церкви, должен стараться не о том, чтобы всегда предлагать свое “собственное” поучение, но главным образом о том, чтобы предложенное поучение было по возможности самое лучшее, самое подходящее к месту, времени, случаю и слушателям. Ведь, собственно говоря, говоря без всякой духовной гордости, пастырь-проповедник отнюдь не должен предлагать “своего” учения, своего объяснения, а обязан всемерно стараться о том, чтобы предлагать учение Христово в духе и разуме св. апостолов и св. отцов Церкви; он должен только, следуя опытным в церковном учительстве архипастырям и пастырям Церкви, быть верным “отголоском” учения св. Церкви.

Без сомнения, в этом отношении, мы многое считаем не вполне достигнутым в предлагаемом труде даже и во втором издании его. Только дальнейшие издания книги, только тщательный пересмотр каждого выражения, только добросовестные критические замечания людей, поставляющих свою задачу не в том, чтобы отыскивать в чужих трудах исключительно одни недостатки и недосмотры, каковых довольно бывает в каждом человеческом произведении, и которых весьма трудно избегнуть при огромности предпринятого нами труда, побудившего нас в течение почти 10 лет пересмотреть весьма большое количество напечатанных слов, бесед, поучений, речей и других произведений церковного ораторства, начиная с первых веков христианства до настоящего времени, но в том, чтобы спокойно, в духе христианской кротости, снисходительности и любви, наряду с достоинствами отметить и указать действительно существенные недостатки, а не вещи совершенно безразличные, о которых может быть столько мнений, сколько рассуждающих, – помогут нам улучшать постепенно наш труд.

Наконец, мы должны сказать, что, предположив составить исключительно краткие поучения, на произнесение коих едва ли требовалось бы более 7 – 10 минут, мы несколько поучений (около 50) составили немного длиннее предположенной нормы. Это произошло от многих причин, в числе коих нежелание наше слишком сокращать прекрасное и интересное поучение, все части коего, гармонически слитые между собою, представляют из себя одно законченное целое, было одной из главных причин, побудившей нас составить несколько поучений, на произнесение коих требуется времени от 10 до 15 минут. Впрочем, этот не особенно, кажется, существенный недостаток легко может быть устранен разделением такого поучения на два, или три, чему весьма содействуют поставленные нами буквы: а, б, в и т. д., указывающие на отдельные части или на стороны одного и того же поучения.

Кроме того, так как “Полный годичный круг кратких поучений” мы назначили между прочим и для домашнего употребления, о чем подробно сказано в предисловии к первому тому этого труда, то все несколько длинные по содержанию поучения удобно могут быть отнесены к числу поучений, назначенных для домашнего чтения, как чтения “на каждый день христианина” чрез что не наносится никакого ущерба огромному числу поучений, назначенных для церковного произнесения.

В заключение мы должны сказать, обращаясь к нашим критикам, словами одного древнего русского книжника: “возлюбленнии о Христе отцы и братия и честнии господие: аще что обрящете поползновенно, или безместно быти, Бога ради молим, покрыйте вашею мудростию и исправите, якоже вас умудри святый Параклит. О потрудившемся в деле сем молите всеблагага Бога, а не кляните, да и сами прощения и благословения сподобитесь от Вседержителя”.

Предисловие к третьему изданию

Благосклонное отношение читающей публики к настоящей книге побудило нас выпустить ее в свет третьим изданием, причем, пользуясь многолетним опытом, мы не пропустили случая сделать значительные перемены и улучшения в самой книге.

Эти изменения заключаются главным образом в следующем:

Во-первых, мы сократили некоторые слишком обширные поучения, выкинув из них несколько лишних мыслей, причем самому содержанию поучения и последовательности мысли не было сделано никакого ущерба.

Во-вторых, мы внесли несколько (около 20) новых поучений, которых недоставало при втором издании этой книги; поучения эти приспособлены главным образом к житиям тех святых, которые в церковном месяцеслове стоят первыми по счету: этим мы хотели сообщить надлежащую полноту и законченность нашей книге.

Наконец, кое-где исправлен план, слог, вставлены новые свидетельства и примеры, – односторонность в развитии мысли в некоторых поучениях устранена присоединением новых мыслей. В остальном перемен нет по сравнению со 2-м изданием.

Благодаря благосклонному отношению духовенства и мирян к настоящей книге, мы выпускаем ее теперь третьим изданием, сделав в ней предварительно значительные улучшения и добавления.

Так, мы сократили некоторые поучения, выкинув из них несколько лишних фраз, рассеивающих внимание как самого проповедника, так и его слушателей, и несколько препятствующих им сосредоточиться на главном предмете поучения. Поступая так, мы имели в виду важное значение краткости поучения при достаточно сильном содержании его.

Наконец, мы внесли несколько десятков (48) новых поучений, которых недостало во втором издании этой книги. Поучения эти приспособлены главным образом к житиям святых, поименованных в месяцеслове первыми.

Благодаря всем этим изменениям и дополнениям наша книга в настоящем ее издании получила, как нам кажется, еще большую полноту и практическую ценность.

Протоиерей Гр. Дьяченко.

1 мая 1900 г.

Первый день

Второй день