Добрый доктор Айбандит Донцова Дарья

Глава 1

Если блондинке отрубить голову, то она еще неделю будет бегать за покупками.

Я втащила в холл пакеты, поставила их на пол и без сил рухнула в кресло. Кто сказал, что шопинг – это блаженное ничегонеделанье? Вот уж нет! Покупка новой обуви – тяжелый, изнурительный труд, и тебе за него не заплатят ни копейки, наоборот, останешься с пустым кошельком. А мне ведь сегодня еще пришлось завернуть в супермаркет.

Послышалось сопение, из коридора вырулили мопсихи Муся с Фирой и кинулись к горе покупок. Собак не взволновали коробки с сапогами и ботильонами, они бросились к продуктам.

– Отойдите немедленно, – вяло приказала я.

Муся прижала уши, сделала вид, что ничего не слышит, и попыталась схватить коробку с печеньем, а Фира решила лапой развернуть упаковку с телячьим фаршем.

– Не получается? – злорадно спросила я. – Хорошо, что природа не подарила вам пальцы.

– Уже пришла? – спросил Макс, появляясь в холле.

– Угу, – кивнула я, – приползла. Пожалуйста, отгони мопсов от еды, сейчас умоюсь и пожарю котлеты, вчера нашла новый рецепт их приготовления.

Фира неожиданно чихнула, попятилась, сгорбилась и, громко запричитав, убежала.

– Что это с ней? – удивилась я.

– Понятия не имею, – пожал плечами муж. – Может, учуяла какой-то неприятный или пугающий запах?

– Я не покупала ничего экстраординарного, всего лишь сыр, зелень, немного бекона и телячий фарш.

Муся села возле полиэтиленового мешка с надписью «Территория еды» и завыла в голос. Макс обратил внимание на название магазина.

– Что там лежит? – спросил он и округлил глаза. – Читал недавно в Интернете, что в «Территории еды» разразился большой скандал. Супермаркет находится на первом этаже жилого дома, а на втором, как раз над цехом полуфабрикатов, квартира какой-то старушки. И вдруг у бабули пропала кошка. Она расстроилась, решила доставить себе удовольствие, спустилась в магазин, приобрела свежайший фаршик…

Я встала.

– Хватит! Знаю твою манеру постоянно подшучивать над людьми. «Территория еды» – солидное предприятие, не ларек с шаурмой, гастрономы этой сети разбросаны по всему городу. Владелец дорожит своим добрым именем.

– Сомневаюсь, что хозяин лично каждый день инспектирует места, где наемные работники прокручивают мясо, – протянул Макс. – Согласен, президент компании не станет наносить удар по своему бизнесу, а вот как относится к делу тот, кто включает мясорубку?

– Прекрати! – велела я.

– Может, и не было злого умысла? – мирно продолжал Макс. – Вполне вероятно, кошечка сама в агрегат прыгнула. Но представь реакцию бабули, когда, раскрыв дома лоточек с фаршем, она обнаружила в нем ошейник своей любимицы! Говорят, «Территория еды» по-тихому огромную сумму пожилой даме выплатила.

Макс подхватил пакет с продуктами и пошел на кухню.

Я, усмехнувшись, направилась в ванную. Только что сказанные мужем слова нельзя воспринимать всерьез. Раньше я попадалась на его шутки, но теперь ему, как он ни старается, не удается меня разыграть. Историю про несчастную кисоньку Максик мог вычитать в Интернете, в Сети обожают подобные россказни, но это – аптекарски чистая ложь.

– Лампа, ты долго будешь готовить ужин? – донесся до меня вопрос из кухни.

– Два часа, – мстительно ответила я. – Нет, четыре!

– Я отойду ненадолго, – спокойно откликнулся Макс. – Договорился с одним парнем у метро пересечься. Вернусь, а твои самые вкусные на свете котлеты как раз уже готовы будут…

Я быстро влезла под душ, чтобы смыть усталость.

Многие женщины, проведя в магазинах почти целый день, разрыдаются от отчаяния, поняв, что им еще предстоит стоять у плиты, но я с радостью побегу к сковородкам. Можете мне не верить, но в процессе приготовления еды я отдыхаю и испытываю настоящее удовольствие. А лучший подарок для меня – это новая кулинарная книга. Хотя преподнести мне неизвестный сборник рецептов трудно, я их давно собираю, так что, похоже, приобрела все, какие возможно. И, между прочим, я всегда внимательно слушаю советы. Вот, например, котлеты. Многие кладут в них размоченный в молоке белый хлеб, а я недавно во время кулинарного телешоу выяснила, что лучше добавлять к фаршу немного отварной мелко натертой картошки, и была удивлена, насколько вкусными они получились.

В прекрасном настроении я отправилась на кухню и увидела там Фиру с Мусей, сидящих у стола. Мопсихи, заметив меня, начали вертеть хвостами и облизываться.

– Ну уж нет, дорогуши! – засмеялась я. – Что вчера вам сказал добрый доктор дядя Паша-Айболит? «Собака должна находиться на трехразовом питании. Псам положено есть в понедельник, среду и пятницу». А вы получаете ежедневно завтрак и ужин, да еще воруете все, что плохо лежит.

Продолжая разговаривать с животными, я выкладывала фарш из лоточка в миску.

Вам кажется странной моя беседа с мопсихами? Но почему бы не поболтать с тем, кто прекрасно тебя понимает и при этом не может возразить? Одна моя подружка всегда делится последними новостями со своими сумками. Вот это в самом деле довольно необычно, а обсуждать дела с Мусей и Фирой – вполне нормально.

Пальцы неожиданно нащупали нечто плоское, жесткое и совершенно не похожее на перемолотое мясо. Я быстро вытерла обнаруженный в фарше предмет бумажным полотенцем и обомлела – в руках находилась небольшая медаль на розовой ленточке. Знак отличия был украшен надписью: «Победителю дог-шоу в номинации «Лучшая собака года».

Пол закачался у меня под ногами, и только огромным усилием воли я удержала равновесие. Наверное, минуту пыталась справиться со стрессом, потом снова переложила мясо в лоток, сверху поместила неожиданную находку и, схватив чек из супермаркета, ринулась к лифту. Ну, сейчас «Территории еды» мало не покажется!

Если я решила что-то сделать, меня не остановит ни тайфун, ни цунами, ни землетрясение. Слабые попытки секретарши не пустить взбешенную посетительницу к управляющему, естественно, оказались тщетными. Я влетела в кабинет, сунула под нос импозантному мужчине лоток с фаршем и спросила:

– Это что?

– Свежее мясо, – удивленно ответил местный начальник.

Я без приглашения плюхнулась на стул, увидела на столе табличку с надписью «Бабанов Лев Юрьевич. Генеральный директор» и почему-то разозлилась еще сильнее.

– Как вам не стыдно! Что вы сделали с хозяином награды?

Лев Юрьевич оказался прекрасным актером. Уяснив проблему, он весьма правдоподобно возмутился:

– Вы что, запихнули медаль своего Тузика в телятину и пришли нас шантажировать? Думаете, вам одной эта гениальная идея в голову пришла? Таких – орда! Начитаются глупостей и думают, что я им, не отходя от кассы, миллионы отвалю. Уходите, пока я полицию не вызвал!

Я бросила Бабанову на стол свою визитную карточку.

– Можете приглашать стражей порядка. А я обращусь к своим знакомым, и в ваш супермаркет приедут лучшие криминалисты. Они это предприятие по кирпичику разберут и найдут капли крови несчастной собаки. Знаете, сколько лет может храниться образец ДНК? Думаете, помыли пол, доски, мясорубку, и все шито-крыто? Как бы не так! Я добьюсь, чтобы вас примерно наказали!

– Девушка, успокойтесь и подумайте, – устало произнес Лев Юрьевич. – Наши агрегаты очень мощные, а принесенная вами медалька сделана из какого-то мягкого сплава. Смотрите, я легко ее согнуть могу… И ленточка совершенно цела. Почему ножи не искрошили ни награду, ни тесьму, а?

Я осеклась. Хороший вопрос. Бабанов отодвинул от себя лоточек, покосился на мою визитку и продолжил:

– Знаете, уважаемая Евлампия Андреевна, я однажды уронил в мясорубку дорогие часы – браслет случайно расстегнулся. И мой брегет – не пластмассовую штамповку, заметьте! – размолотило в пыль. А вот эта ерунда, так сказать, выжила? И даже ткань сохранилась? Ну посмотрите, лента совершенно как новая, а жестянка не потускнела. Сразу ведь понятно, ее в мясо менее часа назад засунули.

У меня появились смутные подозрения. Управляющий тем временем бубнил:

– Ступайте домой и больше не устраивайте такие спектакли. Это в Америке человек, который на влажном полу супермаркета поскользнулся, крупную сумму у него может отсудить, в России же проделать подобное без шансов. Как вам не стыдно! Ладно еще, старушки или студенты ко мне врываются, у первых пенсии копеечные, у вторых стипендия маленькая и ума нет. Но вы-то! С виду хорошо одетая, вполне нормальная москвичка…

Я молча встала и направилась к двери.

– Евлампия Андреевна, – крикнул мне в спину управляющий, – вы мясо забыли! Да и жестянка, хоть и стоит тридцать четыре рубля, может пригодиться в хозяйстве.

Я обернулась.

– Откуда вам известна цена медали?

– Так мы ими торгуем, – усмехнулся Лев Юрьевич. – Возле винно-водочного отдела стоит прилавок с товарами для животных.

– Точно, я беру там корм для собак.

– Я недавно купил дочке для ее щенка такую бранзулетку, она довольна, – добавил хозяин кабинета. – Да и многие любители собак своих питомцев на выставки не возят, а…

Забыв попрощаться, я выскочила в приемную.

– Повезло тебе, – зло произнесла секретарша, явно любившая подслушивать беседы шефа с покупателями. – Наш папа Лева добрейшей души человек и интеллигент в десятом поколении. Жаль, ты вчера не приперлась. Тогда налетела бы на Юрия Андреевича, и уж поверь…

Я не стала выслушивать ее, а поспешила в торговый зал. Добежала до места, где стояли корма, достала телефон, открыла фото Макса, показала его продавцу и спросила:

– Этот мужчина случайно не покупал у вас одну из вон тех, лежащих в витрине, медалей?

– А что? Если хотите обменять, несите чек, – лениво ответил парень.

– Значит, он тут был, – пробормотала я, пряча сотовый в сумку.

– Вот бабы… – укоризненно покачал головой продавец. – Вечно вам надо за мужиком проследить, его эсэмэски прочитать, в бумажник к нему залезть… Ну, приобрел человек ерундовину за копейки, это что, преступление? Небось, когда всю его зарплату на новые туфли для себя, любимой, спускаешь, мужик потом по отделам не носится, не уточняет, где жена шлялась.

Я сделала глубокий вдох и пошла домой. Последняя шутка мужа совсем не показалась мне смешной. Сначала мне было очень жаль собачку, засунутую в мясорубку. Потом стало ясно, что несчастного животного в реальности не существовало, и душа успокоилась, однако тут же накатило понимание того, в каком глупейшем положении я оказалась.

Ну, Макс, погоди! Вот уже несколько месяцев я не попадалась на его уловки, мигом разоблачала все его попытки разыграть меня, но железка в фарше сработала на сто процентов. Конечно, ему повезло – меня очень встревожило поведение собак, которые кинулись обнюхивать пакеты с продуктами. Мопсихи, учуяв мясо, пришли в восторг, но потом неожиданно запричитали, зафыркали и удрали. Ну и что я должна была подумать, обнаружив медаль, которую муж наверняка запихнул в фарш, пока я принимала душ? Правильно, первой моей мыслью было: Фира с Мусей оплакивают несчастную погибшую родственницу. И только сейчас, возвращаясь из супермаркета после учиненного мной скандала в кабинете управляющего, я вспомнила, что рядом с лотком телятины лежала большая упаковка гранулированного сухого чеснока, а его запах всегда пугает мопсих. Нет бы мне это сразу сообразить…

Глава 2

На следующее утро Макс, благоухая лосьоном после бритья, сел на кровать возле меня.

– Ламповецкий, пора вставать. Ты еще злишься?

– Да, – пробормотала я, пытаясь спихнуть с макушки задницу Фиры.

Она обожает спать у меня на голове, и ничего с этой ее привычкой поделать невозможно. Вечером Фира деликатно устраивается в самом дальнем углу постели и, старательно демонстрируя беспредельную собачью скромность, даже не пытается подобраться к подушкам. И вот парадокс, я отлично знаю, что наглее Фиры могут быть лишь бандерлоги, да и то не все, но почему-то думаю: «Наконец-то псинка поняла, что не стоит превращать в лежанку темечко хозяйки», – и благополучно засыпаю. Но каждое утро, открыв глаза, вижу собачий хвост, свисающий на мой лоб. Впрочем, иногда это бывают задние лапы.

Вот Муся другая, та просто и откровенно плюхается мне на живот и издает недовольный скрип, когда я пытаюсь переменить позу.

Послышался тихий смех. Тяжесть, давившая на голову, исчезла.

– Не думал, что ты побежишь в супермаркет, – улыбнулся Макс, держа в руках Фиру.

Я закрыла глаза и старательно засопела. Макс продолжил:

– Виноват. Больше никогда так шутить не буду. Готов искупить свою вину.

Мне стало интересно.

– Как?

Муж стащил с моего живота Мусю и принялся размышлять вслух:

– Натуральные шубы ты не носишь, предпочитаешь манто из синтетики… К драгоценностям равнодушна… И кататься по заграницам не особая охотница… Короче, моя жизнь очень тяжела, другим мужикам легче: купил шубу из норки – и прощен.

– Другие не устраивают тупых розыгрышей, – отчеканила я. – Мне теперь в «Территорию еды» нельзя сунуться.

– Может, это и к лучшему? – еще шире заулыбался Макс. – Там цены очень завышены и продукты не самого лучшего качества. Ну, пожалуйста, не дуйся! Кстати, мне нужна твоя помощь в одном деле.

Я села и замоталась в одеяло.

– Рассказывай!

Макс начал излагать историю.

…Десять лет назад в автомобильной аварии погиб пятнадцатилетний Олег Волков. Как ни прискорбно это звучит, но кончина его была ожидаемой. Подросток чуть ли не с первого класса употреблял наркотики и в своем юном возрасте был совершенно больным человеком. Принято считать, что к таблеткам и уколам молодых людей подталкивает одиночество, желание сделать больно равнодушным родителям или привлечь к себе их внимание. Но Олег был третьим, младшим, ребенком в очень благополучной семье. Его отец-врач и мать-актриса – образцовая пара, о которой не смогли раскопать ничего дурного даже трудолюбивые папарацци из «Желтухи». У Олега имелись старший брат Николай и сестра Женечка, беспроблемные дети, радость родителей.

Федор и его невеста Марина отправились в загс, будучи студентами первого курса. Помогать деньгами никто молодоженам не собирался. Позже родители Федора, тронутые тем, что сын назвал первого отпрыска именем отца, купили им однокомнатную квартиру, но, вручая ключи, Волков-старший произнес:

– Это все, что я могу, более на дотации не рассчитывай. Хватило ума в восемнадцать лет ярмо на шею повесить? Тащи его сам. Ты должен отвечать за свою семью.

Вскоре на свет появилась Женечка. Голова Федора всегда была занята тем, где достать денег. Молодой отец хватался за любую работу, но, как он ни старался, за три-четыре дня до получки Марина шла к соседям просить в долг. И все же детство Николеньки и его младшей сестры нельзя назвать ни нищим, ни голодным. У детей была добротная одежда, в холодильнике всегда стоял суп, им вполне хватало игрушек. Но! Шоколадные конфеты и пирожные Волковы могли себе позволить лишь по праздникам. Новая кукла или машинка доставались их детям исключительно в день рождения и на Новый год, а Женечке, несмотря на то что она была девочкой, приходилось донашивать за Колей брючки и рубашки. Олег родился, когда старшие ребята уже подросли. Он никогда не ходил в обносках, и ему всегда доставался самый сладкий кусочек.

– Я уже взрослый, – говорил школьник Николай, когда мама клала ему в портфель яблоко, – отдай лучше мелкому.

– Мне куклы надоели, – вторила ему Женечка, – лучше купите Олежке железную дорогу.

Младшего мальчика в семье обожали. С ранних лет его обучали иностранным языкам, музыке, водили на спортивные занятия. Ни Коля, ни Женечка ни разу не обидели брата. Более того, покрывали его мелкие шалости, разрешали ему присутствовать на своих вечеринках, брали в компании. Спрашивается, почему Олега потянуло к маргиналам? Ответа на вопрос нет. В восемь лет Олежек удрал из дома, и через неделю его обнаружили на вокзале среди беспризорников – грязного, вшивого, но невероятно счастливого. С тех пор побеги стали регулярными. Младшего Волкова ловили по всей стране, возвращали в семью, а он, отъевшись, удирал снова.

Через какое-то время Федор понял, что сын стал наркоманом, и попытался его вылечить. Нет смысла пересказывать, как врач и актриса боролись за своего ребенка, как их старшие дети пытались помочь брату. Все усилия оказались тщетными, и врачи утверждали, что Олег никогда не сможет вести нормальную жизнь. Но Федор не сдавался. И наконец договорился с каким-то целителем из Бурятии, тот удачно реабилитировал наркозависимых людей.

За пару дней до отлета к знахарю Волкову позвонили из дорожной полиции с сообщением об аварии. Когда отец примчался к месту катастрофы, Олег был уже мертв, оставалось лишь ждать, что покореженный автомобиль разрежет на части вызванная служба спасения, чтобы достать его тело. Однако Федор ухитрился заглянуть в разбитые «Жигули». Он убедился, что Олег не дышит, и, к своему удивлению, увидел в салоне раненую девочку примерно его возраста. Судя по одежде и внешнему виду, та была проституткой.

На следующий день Волкова вызвали к следователю, который, представившись Борисом Николаевичем, сообщил, что в крови Олега обнаружен коктейль из разных препаратов. Федору пришлось сообщить дознавателю о пристрастии сына к наркотикам.

– Подспудно я давно ожидал смерти сына, – признался он. – Кстати, не знал, что Олег научился водить машину, прав у него не было.

– Понимаю, – кивнул Борис Николаевич. – Дети часто способны на такое, о чем родители и не подозревают.

– Что с девочкой? – поинтересовался Федор. – Ее родители в курсе происшествия?

Следователь понял тревогу в голосе Волкова по-своему:

– Сомневаюсь, что они выдвинут против вас судебный иск. Эмилия, похоже, работала на улице. Она пока ничего сказать не может, не назвала ни имени, ни фамилии, ни адреса, по которому проживает. Пострадавшая ничего не помнит.

– Но откуда тогда вы узнали ее имя? – удивился Федор.

И услышал в ответ:

– На шее у девочки висел медальон, на нем выгравировано: «Эмилия».

– Вот как… значит, мне не показалось… – пробормотал Волков. – Но бедняжка выглядела совсем юной, вероятно, она одногодка Олега.

Борис Николаевич поморщился.

– Неужели вы никогда не слышали о детях, торгующих своим телом?

– Что с ней будет? – не успокаивался Волков.

Дознаватель развел руками.

– Если она выздоровеет, в приют ее не поместят – Эмилия уже взрослая. И навряд ли найдется семья, готовая принять такого ребенка. Скорее всего девочка опять очутится в лапах сутенера. Но если сбудутся самые мрачные прогнозы врачей и Эмилия окажется прикованной к инвалидной коляске, тогда ее отправят в интернат для престарелых.

Федора передернуло.

– Какой ужас!

– Такова жизнь, – произнес Борис Николаевич.

Волков решил помочь Эмилии. Сначала он привел к пострадавшей отличных врачей, потом забрал девочку к себе.

После катастрофы прошло десять лет. Сейчас Эмми уже ходит, правда, она слегка хромает и быстро устает.

Федор Николаевич стал активным борцом с наркоманией. На свои деньги он построил клинику, где бесплатно лечит подростков, страдающих от героиновой, кокаиновой и прочих наркотических зависимостей. Кроме того, доктор Волков написал книгу, в которой предельно честно рассказал о том, какие эмоции испытывал, пытаясь вылечить своего сына Олега. Она стала бестселлером, ее постоянно переиздают. Врач регулярно дает интервью журналистам, он частый гость разных телеэфиров. Короче говоря, Волков сделал смыслом своей жизни борьбу с разного рода дурью.

Откуда у него средства на содержание бесплатной больницы?

Федор Николаевич еще владеет другой клиникой, где избавляют от наркомании, анорексии и булимии детей богатых людей. Вот там лечение стоит очень даже немалых денег. Два заведения – словно сообщающиеся сосуды, из одного денежный поток выливается, в другой вливается.

Николай и Евгения Волковы активно поддерживают отца, работают вместе с ним. Даже Эмилия втянута в милосердную работу – девушка, оказавшаяся рукодельницей, вяжет для пациентов симпатичные игрушки. Милых зайчиков, мишек, ежиков и слоников, одетых в пижамки, стоит только положить под подушку, и пациентам гарантирован крепкий сон. Изделия Эмми пользуются огромным успехом у клиентов обеих клиник. Мастерица охотно рассказывает, что набивает своих зверушек сушеными травами. Там лаванда, пустырник, мята и прочее. Смеси составляет Женечка, компонентов много, и для всех подбирают разный состав…

– Просто идиллия, – пробормотала я, выслушав мужа.

Макс кивнул.

– Получается так. Но учти, я пересказал тебе информацию, которая растиражирована СМИ. Сам я с Волковыми не встречался, что у них творится в семье, не знаю. Но даже представители желтой прессы не пишут гадостей о Федоре Николаевиче и его ближайшем окружении.

Фира с Мусей вдруг залаяли и бросились в коридор.

– Ну каким образом мопсихи всегда чуют приближение гостя до того, как тот остановится у нашей двери? – удивился Макс.

По квартире полетела звонкая трель. Муж встал и пояснил:

– Это Андрей Пасынков, он тебе сейчас все объяснит. Пойду открою.

Макс отправился в прихожую, а я быстренько сбегала в ванную, привела себя в порядок и вошла в гостиную, где увидела высокого и слишком худого мужчину в джинсах, голубой рубашке и жилетке из денима, щедро утыканной сверкающими кнопками. Длинные ярко-рыжие волосы, стянутые в хвост, дополняли образ. Мне лицо посетителя почему-то показалось смутно знакомым.

Некоторое время ушло на светские церемонии: здравствуйте, рада знакомству, не желаете ли чаю или кофе. Потом Макс сказал гостю:

– Будет лучше, если ты сам введешь Лампу в суть дела.

Андрей потер ладонью лоб и вздохнул:

– Упустил я сына. Когда Митька рос, я носился по гастролям, бабло рубил. Если жена начинала ныть, что меня никогда дома нет, я ей в ответ всегда говорил: «Сяду в квартире, тебе придется распрощаться со своей привычкой шастать по магазинам и хватать все без разбору».

Конечно, я Анжелу с Митей хорошо обеспечивал. Наше «Кладбище» разве что из утюгов тогда не кричало, у нас по шестьдесят-семьдесят концертов в месяц выходило. До сих пор удивляюсь, как мы не сдохли. Хотя понятно, молодые, выносливые кони были.

– Группа «Кладбище»! – подпрыгнула я. – Вы Андрей-Могильщик!

– Знаете меня? – смутился гость.

– Жена по образованию музыкант, – мигом похвастался Макс, – закончила Московскую консерваторию по классу арфы, играла в симфоническом оркестре.

– Скорее мучилась там, – улыбнулась я. И пояснила: – Исполняла волю матери, которая мечтала видеть свою дочь на сцене. Я пару раз ходила на ваши выступления, была в Лужниках, когда толпа фанатов, прорвав цепь охраны, влетела на сцену и раздела исполнителей догола. Обезумевшие зрители разодрали на кусочки одежду кумиров. Извините, что сразу вас не узнала, ведь на сцене Могильщик представал весь в пирсинге, цепях, кольцах, браслетах, наколках. А сейчас вы без татушек, только волосы такие же.

Пасынков оперся локтями о колени.

– Я, конечно, дурак был еще тот. Столько глупостей навалял! Странно, что жив остался. Но кой-чего делать не стал, например, не набил настоящие тату. И не потому, что гепатита испугался или подумал, будто в старости идиотом выглядеть буду. Представляете себе деда в черепах, чертях и прочей дребедени на коже? Нет, не поэтому. Просто я боли боюсь. Все наши были прямо синие от картинок, а мне их хной рисовали, чтобы от других членов коллектива не отличался. Ну, а болты с гвоздями я из ушей, бровей и носа вынул, надоели они мне.

– Понятно, – кивнула я.

Андрей потер затылок.

– Анжелке через пару лет после свадьбы обрыдло вдовой при живом муже существовать, она Митьку схватила и удрала. Я обрадовался: семья мне казалась обузой, Анжелка – занудой, сын – пискуном противным. Придешь домой, а супруга шипит: «Не кури, тут ребенок. Не греми, тут ребенок. Не включай музыку, тут ребенок. Не зови приятелей, тут ребенок». Я себя в родном доме хуже, чем в тюрьме, ощущал. И когда супруга смылась, на радостях такую вечеринку устроил! Под капельницу попал через три дня бесперебойной гулянки…

Я уселась поудобнее, слушая рассказ гостя.

Глава 3

Длительное время Андрей чувствовал себя стопроцентно счастливым человеком – он занимался любимым делом и жил, как хотел. Анжела снова вышла замуж, родила дочь, получала от Андрея алименты и никаких претензий не высказывала. Группа «Кладбище», в отличие от множества других, с течением времени не развалилась из-за ругани по поводу денег, никто из ее членов не возомнил себя Элвисом Пресли и не стал делать сольную карьеру. Музыканты не спились, не снюхались, не искололись и не потеряли любви зрителей. Конечно, прежнего триумфа, когда фанаты громили залы или поднимали автобус с участниками рок-коллектива на руки и несли его по дороге, уже не было, но заработки оставались вполне приличными, музыканты получали драйв от концертов и внимание прессы. Сейчас участники группы устали вести рок-н-ролльную жизнь, переженились, полюбили буржуазные ценности, против которых бурно протестовали в молодости (одна из самых известных ранних песен «Кладбища» начиналась словами: «Сгори эта дача, мой паспорт и чувство того, как я несвободен…»), родили детей и во все микрофоны вещают о том, что главное для человека – семья.

Андрей тоже сходил в загс снова и доволен своим вторым браком, у него умная, заботливая жена, которую зовут Нина. Фронтмен «Кладбища» обожает дочку Анюту. О Мите он не забыл, алименты Анжеле переводил регулярно, но с сыном отношений не поддерживал. Подросток не изъявлял желания встречаться с отцом, а для Пасынкова мальчик был абстрактной единицей – ему трудно любить ребенка, с которым он не живет бок о бок.

Но вдруг Анжела без приглашения приехала к Андрею домой и устроила дикую истерику. Нина с мужем еле-еле успокоили ее и услышали от нее следующее заявление:

– Не нужны мне твои алименты! Наоборот, мы с мужем готовы тебе платить деньги на содержание Дмитрия, только забери мерзавца от нас!

– Что случилось? – удивился Андрей.

И услышал неприятную информацию: Митя не желает учиться, сменил уже четвертую школу, из трех предыдущих его выгнали за хулиганство, двойки и воровство.

– Ты, наверное, не даешь парню карманных денег? – возмутился отец. – Это неправильно!

Бывшая жена сжала кулаки.

– Нашелся воспитатель! Где ты был, когда Митька в пеленках лежал, ходить учился, в первый класс потопал? Чьи гены у мальчишки? Моих там и в помине нет, зато твоих – полный набор. Точно, я парню деньги в кошелек не кладу. Спросишь, почему? Да потому, что Дмитрий с десяти лет курить начал! Я его во дворе с сигаретой поймала, выдрала, а он объявил: «Буду как папа! Могильщик даже поет с сигаретой во рту!»

– Муж давно бросил курить, – возразила Нина.

– Молодец, – с издевкой заметила Анжела. – Надеюсь, теперь Андрюшенька не шляется по бабам, не купается в коньяке, не курит косяки и не нюхает волшебный порошок, чтобы ощутить прилив творческого вдохновения. А в былые годы, помнится, высыпая на стол «дорожку», он мне внушал: «Секс, наркотики и рок-н-ролл неразделимы. Мне «кокс» необходим для обретения энергии, все великие музыканты пользуются «снежком». Не нравится? Не живи с певцом и гитаристом».

– Мне было двадцать лет, – пробормотал Андрей. – Чего не сделаешь по молодости? Сейчас я совсем другой.

– Отличное заявление! – заорала Анжела. – Но ты как-то забыл, что имеешь сына, а тот, на беду, твой фанат. Митька собрал группу, пытается сочинять тупые песни, курит, пьет.

– Ну, Анжел, это пройдет, – загудел рокмен, – не пугай парня.

– Ему еще шестнадцати нет, а он неделю назад чуть не умер от передозировки, еле спасли, – взвизгнула бывшая супруга. – Андрей, твой сын – законченный наркоман.

– Он и ваш ребенок, – решила защитить мужа Нина.

– Нет, это не так, – возразила Анжела. – Моя доченька Маша отличница, обожает читать, играет в куклы, занимается спортом и, слава богу, ненавидит музыку. Короче, или забираете Дмитрия, или он станет бомжем. К себе в дом я его больше не пущу, терпение лопнуло.

Андрей с Ниной приняли Митю в свою семью. Не стоит рассказывать, через что пришлось пройти им, прежде чем Андрей принял решение уложить сына в клинику Волкова. Дмитрий провел там почти три месяца и вышел другим человеком.

– Конечно, денег Федор Николаевич берет лом, – вздыхал сейчас Пасынков. – Нам с Ниной пришлось приостановить строительство загородного дома, и даже непонятно, когда мы его продолжим. Но каков результат! Дмитрий полностью реабилитировался, вернулся в школу, забыл и про алкоголь, и про наркоту, и про курево. Вот только потом…

Гость умолк.

– И что же случилось потом? – спросила я.

– Сын стал странным, – продолжал, тяжело вздохнув, музыкант. – Нет, к прежним привычкам он не возвращался, исправно посещал занятия, получал хорошие отметки и вообще здорово изменился. Наверное, я бестолково рассказываю?

– Нет, все понятно, – заверил Макс, – продолжай, пожалуйста.

…Первые дни после возвращения из больницы Митя был веселым, строил обширные жизненные планы, собирался организовать новую группу. Его заинтересовал джаз, и парень решил объединить гитару, саксофон, скрипку и ударные. Андрей счел его идею глупой, но критиковать сына вслух не стал, наоборот хвалил его за креативность. А Нина не сказала ни одного гневного слова, когда к Мите пришли ребята с музыкальными инструментами и устроили у него в комнате репетицию. Лишь спросила Андрея:

– Может, снять им помещение?

– Пока не надо, пусть уж лучше тусуются на наших глазах, – проявил предусмотрительность отец. – Только поставим ему условие: после десяти вечера никакого шума, Анюте спать пора.

Нина улыбнулась.

– Митя мне уже сказал, что гвалт продлится ровно до девяти. Он очень трепетно относится к сестре, готов ради нее на все.

И это было правдой. Подросток, появившись в семье родного отца, сразу полюбил девочку. Впрочем, к Анюте трудно плохо относиться. Малышка не только очаровательна внешне, но и обладает веселым, солнечным характером. Очень часто говорит домашним: «Можно, я тебя поцелую?»

Митя, которому детские лобзания доставались по многу раз в день, сначала не понимал, как ему относиться к проявлению абсолютно бескорыстной любви. Потом он стал играть с Анютой, читать ей на ночь книжки и превратился в самого заботливого старшего брата на свете. Именно Нюте достался весь запас нерастраченной любви, которая хранилась в душе Димы. Пока тот лежал в клинике, сестричка без устали мастерила для него поделки, рисовала картинки и очень ждала, когда старший братик к ней вернется.

В общем, первое время после возвращения Димы из больницы в семье у Пасынковых царило полнейшее благодушие. Потом он поскучнел, перестал улыбаться. Нина насторожилась и стала приставать к нему с вопросами:

– Что случилось? Отчего ты такой грустный?

– Все нормально, – стандартно отвечал паренек.

Но жена Андрея по-прежнему волновалась, поэтому решила сделать то, чего никогда ранее себе не позволяла, – обшарила комнату пасынка и нашла там в тайнике второй мобильный, а в нем кучу эсэмэсок от девочки с признаниями в любви. Последняя была отправлена ему вскоре после приезда Мити домой, потом поток нежных посланий иссяк. Нина обрадовалась: вот почему парень ходит печальный – его бросила Джульетта. Слава богу, это всего лишь первая любовь. Естественно, она пошла к мужу, и тот сразу спросил:

– Записала номер девицы?

– Не догадалась, – призналась жена.

– Надо бы нам узнать, кто она такая. Вдруг наркоманка? – встревожился бывший рокер. – Какая подпись стоит под эсэмэсками?

Нина развела руками.

– Одна буква «Д».

– Мда… – крякнул Андрей. – Знаешь, пошуруй еще раз в его спрятанной мобиле, найди контакт красотки.

Снова заглянуть в трубку Мити Нине удалось лишь через неделю, но вся переписка оказалась удалена.

Через некоторое время Митя уже не ходил хмурым, но теперь он выглядел усталым и каким-то растерянным. Даже стал отказываться от еды.

– Ты заболел? – испугалась Нина, когда пасынок за весь день выпил лишь стакан воды. – Дай-ка лоб пощупаю.

– Температуры нет, – сказал паренек, – просто у меня аппетит пропал.

– Но ты уж заставь себя поужинать, – попросила мачеха.

Около семи вечера Митя вышел на кухню и жадно набросился на рыбу с картошкой. Нина обрадовалась: похоже, парень начинает выздоравливать, наверное, у него что-то случилось с желудком.

Дмитрий наелся и предложил сестричке Анюте:

– Хочешь, посмотрим вместе мультики?

Девочка с радостью приняла предложение, и ребята ушли в гостиную к большому телевизору. Из комнаты понеслись знакомые звуки, Дима включил «Белоснежку».

Нина занялась домашними делами. Через двадцать минут Анюта подошла к ней и попросила:

– Мам, сделай поп-корн, пожалуйста.

– Конечно, сделаю, – охотно согласилась Нина. – Будешь смотреть, как зернышки взрываются?

– Да, да, – закивала малышка.

Мать улыбнулась. Митя не ест это лакомство, говорит, что оно по вкусу напоминает бумагу и кашель от него начинается. Нюта же обожает воздушную кукурузу. А еще малышке очень нравится наблюдать за тем, как на сковородке, прикрытой прозрачной крышкой, подпрыгивают и превращаются в белые комочки желтые зерна. Нина достала из шкафа пакет с кукурузой и только сейчас заметила, что дочь прибежала из гостиной не с пустыми руками. Мать внимательно посмотрела на нее.

– Нюта, что это у тебя?

Крошка высоко подняла темно-коричневого мишку.

– Мне Митя Буми подарил. Велел к тебе с ним идти.

Нина прекрасно знала, что эту связанную из шерстяных ниток поделку Дима привез из клиники Волкова и считает своим талисманом. Анюте Буми очень понравился, и она сразу начала его выпрашивать. Но Митя, готовый поделиться с младшей сестренкой абсолютно всем, неожиданно проявил жесткость: «Буми мне подарили, нельзя его передаривать».

Анюта даже расплакалась, но мальчик не дрогнул.

Нина присела около дочери на корточки и неодобрительно покачала головой:

– Все-таки заполучила зверушку? Не стыдно? У тебя полна комната игрушек, а у Мити один Буми. Нехорошо было его выклянчивать! Дима любит Буми, мишка всегда возле его кровати на тумбочке сидит. Вот если я твою куклу Каролину заберу, тебе это понравится? С кем ты тогда спать будешь? Мишка для Мити – как для тебя Каролина, верни его брату.