Торнсайдские хроники Куно Ольга

– Госпожа ван Реген выдвинула свои обвинения? – спокойно осведомился Рейвен.

– Нет.

– Вот когда она выдвинет обвинения, я с удовольствием на них отвечу.

– Хорошо, – кивнул Рауль. – В таком случае идем дальше. Вы приговорили Абигайль Аткинсон к пребыванию у позорного столба без уважительной причины. Обвиняющая сторона утверждает, что такой приговор явился результатом вашего желания отомстить за отказ и сломить ее волю.

– Каюсь, приговор действительно был несправедлив, – печально кивнул Рейвен. – Однако, как я уже говорил госпоже Аткинсон, я не имел к нему никакого отношения. Меня не ставят в известность о каждом вынесенном в графстве приговоре по мелким нарушениям. Как только я узнал об этом недоразумении, сразу же поспешил его исправить. Я лично приехал к месту наказания и сразу по приезде отпустил бы госпожу Аткинсон, если бы господин Алисдейр не добился ее освобождения прежде путем подкупа должностного лица.

Я открыла было рот, но Кентон сжал мою руку, причем настолько больно, что я чуть не вскрикнула. В ответ на мой возмущенный взгляд он едва заметно качнул головой: дескать, подожди, еще не время. В итоге я промолчала, хоть это и стоило мне большого труда.

– Прекрасно, – кивнул Рауль. Секретарь передал ему очередной листок. – Пункт третий. Несколько дней спустя вы попытались совершить насилие над Абигайль Аткинсон в ее доме.

– Это клевета, – невозмутимо заявил граф.

– А вот тут тебе отпереться не удастся, Рейвен, – выступил вперед Кентон. – Я свидетель того, что тогда произошло. Только мое присутствие заставило тебя слезть с кровати.

– Во-первых, ты не можешь свидетельствовать, поскольку являешься заинтересованным лицом, – развел руками граф. – Ваше величество, этот человек и Абигайль Аткинсон в сговоре против меня. Я настаиваю, чтобы его показания не учитывались при принятии решения. А во-вторых, – снова обратился он к Кентону, – даже если бы – я подчеркиваю: «если бы» – то, что ты говоришь, было правдой, при чем здесь насилие? Такое иногда случается между мужчиной и женщиной. И если это чем-то не нравится господину Алисдейру, я могу только ему посочувствовать.

Настала очередь Кентона заскрипеть зубами, но вступать в спор он не стал. Я же на сей раз не выдержала:

– А мои показания, стало быть, роли не играют?

– Ваши показания были выслушаны ранее и будут учтены при вынесении решения, – спокойно ответил Рауль.

– В таком случае, быть может, нам имеет смысл перейти к следующему пункту? – с плохо скрываемым торжеством предложил Рейвен.

– Обвинение утверждает, что вы незаконно арестовали подруг госпожи Аткинсон, – Рауль заглянул в документ, – Терезу Мэй и Роуз Паркер, с целью шантажа. Превышение полномочий такого рода – серьезное преступление, и наказывается оно весьма сурово. Что вы можете сказать на этот счет?

Подняв глаза от бумаги, Рауль с интересом взглянул на графа.

– Я не делал ничего подобного, – заявил тот.

– А вот тут, – впервые вмешалась в ход суда Говорящая, – есть одна маленькая неувязка. У госпожи Аткинсон имеется письмо, доказывающее ее правоту.

– У вас есть такое письмо? – спросил у меня Рауль.

– Да, ваше величество, – ответила я, сдерживая улыбку.

Разумеется, письмо лежало у меня в сумке, и Раулю это было известно. Король вытянул руку, и я вручила ему извлеченное на свет послание. Пробежав письмо глазами, король, прекрасно осведомленный о его содержании, обратился к Рейвену:

– Что вы можете сказать по этому поводу, граф?

– Могу я взглянуть, ваше величество?

– Будьте так любезны.

Рейвен принял листок и прочитал записку, хотя ее содержание было известно ему гораздо лучше, чем королю.

– Ваше величество, увы, это письмо написано не мною. Почерк не мой, – развел руками он. – Не исключаю, что его написал кто-то из обитателей этого замка. В таком случае виновный понесет самое суровое наказание.

– Надо понимать, в тюрьму этих двух женщин тоже посадил тот самый таинственный злоумышленник из замка? – язвительно осведомился Кентон.

– Эти женщины никогда не сидели в моей тюрьме.

– А если они будут утверждать обратное?

– Подруги госпожи Аткинсон? – многозначительно произнес Рейвен. – Вполне возможно, что именно так они и поступят.

– Что там у нас дальше? – обратился к секретарю Рауль.

– Попытка совершить насилие над госпожой Аткинсон здесь, в замке, – подсказал тот.

– Чепуха, – возразил Рейвен. – Госпожа Аткинсон пришла сюда по собственной воле.

– Принужденная упомянутым нами письмом? – уточнил Рауль.

– Я ничего не могу сказать по этому поводу, поскольку о письме не знал, – пожал плечами Рейвен. – Она пришла ко мне сама и по собственному почину стала предлагать мне себя.

– А ты, конечно, всеми силами сопротивлялся, – несмотря на ироничный тон Кентона, я чувствовала, как он злится. Кажется, он с трудом сдерживался от того, чтобы поступить с Рейвеном так же, как когда-то поступил в «Хмельном охотнике» с Норманом. – Даже принялся отбиваться от Абигайль при помощи ножа. А она и тут не отстала, перехватила рукоять и в ходе борьбы разукрасила тебе лицо.

– Интересная версия событий, – отметила Говорящая.

– Интересная, но неверная, – развел руками Рейвен. – Госпожа Аткинсон сама пришла в мой дом с ножом и, оставшись со мной наедине, попыталась меня убить. Разумеется, я сопротивлялся.

– И, движимый исключительно уважением к правосудию, велел посадить ее в мужскую камеру? – зло спросил Кентон.

– Что? – переспросил Рауль, и если бы я была на месте Рейвена, мне бы чрезвычайно не понравился его взгляд. До сих пор об этой детали не было известно ни королю, ни Говорящей.

– Этому есть достаточно свидетелей, – добавил Кентон, сверля графа глазами.

– Мне ничего об этом не известно, – отрезал тот. – Если это действительно так, значит, стражники что-то напутали.

– О подобных вещах тебе тоже не докладывают?

– А мне было не до этого, – жестко заявил Рейвен. – В те дни я был занят лечением раны. Которая и сейчас, должен заметить, еще не зажила.

– Перейдем к сожжению, – постановил Рауль, хотя взгляд его оставался тяжелым.

– В этом действительно есть моя вина, – сокрушенно признал граф. – Все ее поведение – то, как она напала на меня, то, как пыталась окрутить, ее взгляды, многочисленные странности в поведении… Все это заставило меня прийти к выводу, что эта женщина – именно ведьма и должна быть казнена как таковая. Я осознаю свою ошибку и весьма о ней сожалею. – Он приложил руку к сердцу и склонил голову. – У меня есть лишь одно оправдание: я искренне заблуждался. И ни в коем случае не собирался применять данное наказание к людям, использующим магию в мирных целях в рамках своей профессии. Полагаю, теперь я ответил на все обвинения и могу выдвинуть свое собственное?

Рауль ничего не сказал, но его выжидательный взгляд позволил Рейвену начать.

– Я обвиняю эту женщину в том, что она вступила в сговор с присутствующим здесь Кентоном Алисдейром. Последний стремится путем ложных притязаний завладеть графским престолом, который принадлежит мне по праву наследования. С этой целью он отправил свою любовницу, газетчицу Абигайль Аткинсон, шпионить за мной, забраться в мою постель, а впоследствии и убить. Шрам на моем лице получен в ходе ее неудавшейся попытки исполнить его волю.

– Ты окончательно зарвался, Рейвен, – процедил Кентон. – Думаешь, все сойдет тебе с рук?

– А что, Алисдейр, ты хочешь лично, прямо сейчас восстановить справедливость?

Рейвен сделал шаг вперед, откровенно нарываясь на драку.

– Хочешь, чтобы я ударил тебя в присутствии короля? – мгновенно раскусил этот маневр Кентон. – Не дождешься. Но можешь не сомневаться: даже если сумеешь избежать возмездия на суде, оно настигнет тебя в другом месте.

– Ваше величество, прошу вас обратить внимание на слова этого человека, – тут же воззвал к королю Рейвен. – Он в вашем присутствии угрожает мне физической расправой.

– Боже упаси, – улыбнулся Кентон, – я лишь имел в виду Страшный суд. Неужели мои слова можно было истолковать как-то иначе?

– А чего вы хотели, Рейвен?

Я устремила на Рауля изумленный взгляд. Совершенно неожиданно, во всяком случае для меня, король заговорил совершенно иным тоном. Словно на некоторое время снял с лица маску верховного судьи и обратился к графу неофициально, просто как человек.

– Чего вы ждали, когда столь настойчиво и изощренно добивались чужой женщины? Тем более после того, как она неоднократно и вполне однозначно сообщала вам о своей незаинтересованности? Разумеется, вы нарывались на неприятности, а в конечном счете их и получили. Или вы решили, будто обеспечивать других неприятностями – ваша собственная прерогатива? Так не бывает, Рейвен. Несложно было предсказать, что рано или поздно найдется человек, который создаст проблемы и вам. Но мы отвлеклись. – Маска судьи мгновенно возвратилась на свое место. – Вы сказали, граф, что обвинения против вас исчерпаны. Это не так. Остался еще один пункт. Алан Рейвен, граф Торнсайдский, вы обвиняетесь в попытке убийства газетчицы Абигайль Аткинсон, совершенной не далее как сегодня ночью в этом замке, в выделенной ей опочивальне.

Рейвен нахмурился; судя по всему, он рассчитывал на то, что такое обвинение не прозвучит. Должно быть, до последней минуты надеялся, что о его планах в любом случае никто не узнает.

– Ваше величество, это обвинение нелепо, – говорил он тем не менее вполне спокойно. – Все это время я находился в замке под стражей, не имея возможности выйти из комнаты. И теперь я чрезвычайно благодарен вам за то, что вы столь прозорливо отдали такой приказ. Ибо именно благодаря этому приказу я могу снять с себя последнее обвинение.

На губах Рауля заиграла легкая улыбка.

– Никто и не обвиняет вас в том, что вы лично бросились на нее с ножом, – заметил он. – Речь идет о том, что с этой целью вы подослали к ней своего человека.

– Снова неувязка, – развел руками граф. – У меня не было такой возможности. Мне были запрещены любые свидания и разговоры.

– Понимаю, – кивнул Рауль. – Сейчас мы проверим, как все обстояло на самом деле.

Он сделал знак одному из дежуривших у двери телохранителей. Тот, почтительно поклонившись, вышел из зала и почти сразу же возвратился вместе с Тобиасом Холлом, руки которого были связаны за спиной.

Легкая светская улыбка слетела с лица Рейвена, будто ее и не было. Граф был достаточно умным человеком, чтобы понять собственный проигрыш. Сомнений в том, что Тобиас пойман с поличным, сознался во всем и указал на своего господина как на заказчика, быть не могло.

– Станем проводить подробный перекрестный допрос? – спросил тем не менее Рауль. – Или сэкономим всем время, которое весьма дорого, и сочтем, что все уже прояснилось.

– Сочтем, что все прояснилось, – сглотнув, сказал Рейвен после небольшой напряженной паузы.

– Стало быть, вы признаетесь в том, что приказали убить Абигайль Аткинсон, как утверждает этот несостоявшийся исполнитель?

Кивок со стороны Тобиаса, а затем и со стороны Рейвена.

– Хотел бы я знать, что заставило вас так поступить, – прищурившись, произнес Рауль. – Ведь вы прекрасно продумали линию защиты, ничего не упустили из виду. Впрочем, подозреваю, что причина отнюдь не в суде. Госпожа Аткинсон слишком много знает, ведь так? И вы решили, что благоразумнее будет заставить ее замолчать. Чтобы она, например, ничего не сообщила нам о проходящих под замком тоннелях. Но вы не могли просчитать наперед всех обстоятельств. В том числе и того, что проинформировать нас о подземном ходе она уже успела. Думаю, с его обследованием нельзя долее тянуть. Как я понимаю, туда можно проникнуть через одну из тюремных камер?

Последние слова Рауля были обращены к стражнику, однако вместо него ответил Рейвен.

– Необязательно идти через камеру, – глухо сказал он. – Есть вход прямо с этого этажа, совсем близко отсюда. Если хотите, я покажу.

– Где именно он расположен? – спросил Рауль.

– В одной из соседних комнат. Если выйти отсюда и повернуть по коридору направо, то это будет вторая дверь по правую руку, – медленно произнес граф, кажется с трудом выговаривавший слова. – Но вход в тоннель смогу открыть только я.

– Джон, возьми людей, пойдите и осмотрите эту комнату, – велел Рауль. – Убедитесь в том, что там нет сюрпризов.

Один из телохранителей сделал знак еще двоим, и они вышли из зала. Остальные трое перегруппировались таким образом, чтобы вновь сформировать разорвавшийся полукруг за спиной у короля.

Долго ждать не пришлось. Джон возвратился достаточно скоро, подошел к королю и что-то тихо сказал ему на ухо. Рауль нахмурился и бросил на Рейвена подозрительный взгляд.

– И что означают эти игры? – крайне недовольно спросил он.

– Ваше величество, позвольте мне все объяснить на месте, – произнес Рейвен. – Клянусь вам, что я не лгу. Я покажу вам вход в подземные помещения. И не сбегу.

– Ну что ж, посмотрим, что там за вход, и покончим с этим, – постановил Рауль, поднимаясь с трона и делая знак охранникам.

Трое из них вывели Рейвена из зала.

– Юджин, оставайся здесь и начинай готовить документы, – сказал Рауль. – Айрин, вы тоже подождите здесь. А вы, – обернулся он ко мне, – следуйте за нами. Возможно, моим людям понадобится имеющаяся у вас информация. Надо же хоть как-то утешить Рейвена, доказав оправданность его стремления с вами разделаться.

Я попыталась прочитать на лице короля хоть какие-то эмоции, но оно оставалось совершенно бесстрастным. Если я хоть что-то понимаю, в словах Рауля присутствовала ирония, но это никак не отразилось на голосе и не проявилось внешне. Кентон потихоньку ткнул меня в бок, давая понять, что на короля так подолгу не пялятся, и я вынужденно отвела взгляд.

– Я тоже пойду, – объявила Айрин, нагоняя нас у двери. – Все-таки интересно посмотреть, что там за потайной ход. Я уже сказала Абигайль, что не полезла бы внутрь ни за какие деньги. Но взглянуть одним глазком все равно любопытно.

Рауль не стал возражать, и в итоге зал покинули все, кроме секретаря. Нас сопровождали телохранители короля, а также волкодав, последовавший за монархом безо всякой команды.

Идти было недалеко. Миновав одну дверь, мы остановились у следующей, которая была уже предупредительно распахнута охранником, и по очереди прошли внутрь. Сначала Джон, потом Рауль, Айрин, еще один охранник, а затем мы с Кентоном. Двое охранников и Рейвен уже были внутри. Еще двое остались дежурить возле двери снаружи.

Мы оказались в пустой комнате, довольно маленькой, но не производившей впечатления тесной из-за полного отсутствия мебели. Ни стола, ни стульев, ни кушеток, ни сундуков – ровным счетом ничего. Не было даже ковров или звериных шкур. Лишь несколько канделябров на стенах, гардины на окне да один-единственный гобелен. Зато сразу стало понятно, о чем именно Джон шепотом сообщил Раулю и что стало причиной недовольства последнего. Посреди комнаты под потолком висела веревка, недвусмысленно заканчивавшаяся петлей.

Разумеется, именно эта достопримечательность моментально приковала к себе взгляды присутствующих. Впрочем, это не означает, что охранники забыли о своих обязанностях. Косясь глазами на петлю, они тем не менее продолжали следить за Рейвеном и более того, на всякий случай извлекли из ножен мечи.

– Итак, где вход и что все это значит? – решительно спросил Рауль.

Веревка тихонько покачивалась в воздухе, растревоженная нашим появлением.

– Разве петля не есть лучший символ правосудия? – криво ухмыльнувшись, проговорил Рейвен.

– Вы хотите повеситься у нас на глазах, дабы таким образом доказать свое уважение к закону? – язвительно осведомился король. – Звучит очень трогательно. Надеюсь, вы не обидитесь, если я не поверю в столь благие намерения?

– Все знают, в каком направлении ведет дорога, которая выстлана этими самыми намерениями, – вздохнул Рейвен.

Чувствуя, что что-то идет не так, охранники приблизились к Раулю и Говорящей, а Кентон крепко сжал рукоять висящего на поясе меча. Как и многие другие, я неотрывно следила за каждым движением графа, но пока не видела, как он мог бы хоть что-нибудь предпринять.

– Обожаю старые избитые истины, – поморщился Рауль. – По-моему, граф, вы напрасно тратите наше время.

В этот момент снаружи послышался топот шагов и неразборчивые возгласы, а вскоре среди выкриков можно было разобрать отчетливое: «Пожар!»

Говорящая нахмурилась.

– Нет, так не бывает! – пробормотала она, качая головой.

Кажется, я догадывалась, что она имела в виду. Среди материалов, собранных мной в надежде на интервью, были сведения о том, что Рауль и Айрин однажды чуть не погибли при пожаре, разбушевавшемся в королевском дворце. По неподтвержденной информации тот пожар явился результатом поджога, устроенного с целью лишить жизни тогдашнего принца и его фаворитку. А что, если и сейчас это был поджог? Только на сей раз – с целью предоставить Рейвену шанс скрыться в неразберихе, которая будет царить в замке в самом скором времени?

Я подняла на Кентона встревоженный взгляд, но, кажется, королю уже пришла в голову та же мысль, что и мне.

– Всем оставаться на своих местах, – спокойно велел он. – Тед, выясни, что там происходит.

Охранник, стоявший по левую руку от Джона, покинул комнату, спеша исполнить приказ.

– Все остальные остаются здесь, – продолжил Рауль. – Никакой паники. Даже если это действительно пожар, у нас будет масса времени для того, чтобы покинуть замок.

Он бросил на Айрин успокаивающий взгляд, а затем пристально посмотрел на Рейвена. Так же, как смотрел вчера на площади на меня. Словно вчитывался в блуждающие в его голове мысли.

– Этот пожар – не случайность, ведь так, граф? – осведомился король. – На что именно вы рассчитываете? Хотите вынудить нас воспользоваться потайным ходом, не проверив его как следует?

– Ваше величество, вы – очень мудрый правитель, – с некоторой грустью в голосе произнес Рейвен. – Но прежде, чем прояснится ситуация с пожаром, я хотел бы обратить ваше внимание еще на одну вещь. Насколько я понимаю сложившуюся ситуацию, все здесь присутствующие хотели бы увидеть меня висящим в петле, кроме разве что охранников, которым это попросту безразлично. Поэтому я решил доставить вам такое удовольствие.

В этот момент он с силой топнул ногой по полу, как я теперь понимаю, надавив таким образом на некий невидимый рычаг. А затем подпрыгнул и повис на веревке, сжав ее обеими руками. В следующую секунду я почувствовала, как земля уходит из-под ног.

Нет, это был не обморок, не нервы и не усталость. Пол действительно ушел, точнее сказать, разделился на четыре отдельные плиты, каждая из которых стала быстро опускаться вниз. Ухватиться было не за что, и я стала съезжать к стремительно увеличивающейся в центре комнаты дыре. Все остальные оказались в таком же положении, не считая Рейвена, по-прежнему раскачивавшегося на веревке. Еще секунда – и нас всех поглотила пустота. Долго падать, правда, не пришлось: мы очень быстро приземлились на кучу соломы, которая существенно смягчила удар, хоть и не сделала его совершенно безболезненным. Не успели мы подняться и вообще толком понять, что к чему, как плиты снова съехались над головой, оставляя нас в кромешной тьме.