Низвергающий в бездну Одувалова Анна
– То есть ты не человек? – с тихим ужасом выдохнула Анет.
Парень дернулся как от удара, но постарался не показать, что вопрос задел его за живое. Он сам не знал, кто он. С одной стороны, ксари были ближе людям, чем любая другая из существующих рас, и тем не менее именно они вызывали сильнейшую людскую ненависть.
– Древняя раса? – уже спокойнее произнесла Анет. – А что, вы так сильно отличаетесь от людей? Почему Сарт обрадовался, заполучив тебя?
– Нет, мы практически не отличаемся от людей ни физически, ни генетически. Просто мы сильнее и выносливее, на нас не действует магия и практически не существует замков, которые мы не смогли бы открыть. Ну кроме тех, конечно, которые на нас и рассчитаны, например вот эта дверь.
– Здорово. – Анет проигнорировала последнее замечание Дерри. – Значит, ты что-то вроде супермена. Вроде бы и по всем признакам человек, но на порядок лучше. Тебе, наверное, трудно пришлось в детстве? Людская природа такова, что мы всегда тихо ненавидим тех, кто чем-то лучше нас. А уж если это превосходство обусловлено не личными качествами, а расовой принадлежностью, тогда… да, не завидую я тебе. Слушай, а вас еще не объявили вне закона? Ну это я так, к слову. Ты мне лучше рассказывай, что было дальше.
Дерри вздохнул, поражаясь непосредственности девушки. Только что она с ужасом смотрела на него, как на какое-то чудовище, потом, как щенок, восхищалась его суперменскими качествами, успела пожалеть его и всех ксари вообще, весьма точно подметив их положение в мире, и вот уже готова слушать занимательную сказку дальше. Да, пожалуй, она воспринимала Дерри не так, как другие представительницы прекрасного пола. Все девушки относились к нему как к дикому животному: подойти страшно, а поиграться хочется. Вначале он приходил в ярость оттого, что его считали опасной забавой, а потом ему стало все равно. Глубоко в душе он запрятал свои чувства, которые вырвались наружу лишь однажды.
– Ну ты будешь мне рассказывать, что было дальше? Ты, супермен, попал к Сарту в его преступный синдикат, а дальше? – прервала размышления Лайтнинга Анет.
– А дальше я учился. Совершенствовал и оттачивал навыки под руководством лучших учителей синдиката. Особенно радовался мой наставник Адольф фон Дьюринг – мозг синдиката Сарта. Именно он придумал все самые громкие преступные операции в истории Арм-Дамашской империи. Он не мог нарадоваться моим успехам. Даже когда остальные педагоги вздрогнули, поняв, какое страшное орудие смерти создали, и стали предусмотрительно обходить свое творение стороной, он постоянно находился при мне, заставляя упражняться не только в боевом и воровском искусствах, но и в науках – изучать логику и риторику. Из меня вышла супермашина: вор, который мог украсть что угодно и у кого угодно; киллер, готовый расправиться с жертвой любым способом, угодным клиенту, будь то нож, пуля, вилка или фен. Я стал самым дорогим членом синдиката. Мне давали самые сложные и выгодные задания. Меня брали на все светские мероприятия, и дочки высокопоставленных чиновников, министров и лордов готовы были упасть к моим ногам и принести все, начиная с казны своего папочки, заканчивая его головой. В общем, со мной в синдикат пришел золотой век. Не обремененный моральными принципами ксари брался за задание любой сложности, и ничто не могло его остановить. Мои работодатели только и делали, что набивали свои карманы. Впрочем, Сарт не забывал и меня. Он учел все. Я ни в чем не нуждался и в то же время полностью зависел от него, живя, словно во сне, презрев все человеческие идеалы и ценности. Нет, я их не забыл, просто они отошли на задний план перед блеском славы и ощущением непобедимости. Я чувствовал себя едва ли не богом, которому подвластно все, не понимая, что являюсь лишь пешкой в грязных руках умудренных жизнью игроков.
Машина работала без перебоя до определенного момента. Да, Сарт учел все, за исключением одного. Ему просто не пришло в голову, что у ксари, то есть говорящего животного, которым, по его мнению, являлся я, есть чувства. Произошла вполне банальная для моего возраста история – я влюбился. На вершине славы я встретил ее. Не буду говорить, что она была красива как ночь и так далее. Скажу только, что для меня не существовало никого, кроме Лины. Я никогда не думал, что любовь может быть такой всепоглощающей. Я хотел быть с ней постоянно. Любила ли она? Нет, скорее позволяла себя любить. Я не видел преград на нашем пути, не замечал и не хотел замечать косых взглядов приятелей, тягучего молчания Адольфа. И вот в один прекрасный день я узнал, что Лина любовница Сарта. Я был в бешенстве, три дня я буйствовал, а на четвертый милостиво сообщил, что прощаю ее. Она пыталась объяснить мне, что это конец, что нам не следует быть вместе. Пришел Адольф. Он прозрачно намекнул на то, что Лина чужая собственность и я слишком высоко замахнулся, но мне все было нипочем. Сарт об этом пока не знал, и никто не хотел ставить его в известность. Адольф готов был все замять, Лина боялась босса до смерти. После того как наставник ушел, я поставил Лине ультиматум: либо она бежит со мной, либо я все рассказываю Сарту. Я не оставил ей выбора. Напуганная до смерти, она, конечно, выбрала побег с призрачной надеждой на спасение. Чувства застилали мне глаза: любовь, ярость, надежда. Если бы я не действовал напропалую, все могло быть иначе. Нас схватили практически сразу. Я же говорю, что не мог толком соображать и не скрывал свой побег. Покидал вещи и деньги в чемодан, схватил Лину и рванул в ближайший отель. Там нас и нашли, ее убили прямо у меня на глазах, так, как я умел убивать – медленно и мучительно. Сарт таким образом хотел раз и навсегда поставить меня на место, показав, как мало я значу в этой жизни. Смерть Лины должна была заставить меня забыть свои чувства и превратить обратно в бессловесного раба, совершенную машину для убийств. Но это жестокое и бессмысленное убийство произвело совсем другой эффект. У меня внутри все словно перевернулось. Сколько раз я сам доставлял такую же боль, какую испытывал сейчас. Скольких убил людей, таких же безвинных, как Лина. Она пострадала за мои грехи. Я ради своего удовольствия заставил ее бежать, чтобы потом ее убили ради моего усмирения. Увидев мертвое тело девушки в луже крови, я словно с цепи сорвался. Я боролся за справедливость в мире единственным доступным и понятным для меня способом – уничтожая приспешников Сарта. Из опоры и надежды синдиката я превратился в его головную боль. О господи, скольких я погубил, прежде чем понял, что это не вернет ее! Но Сарт вышел из себя окончательно и объявил на меня охоту. Из карателя и вершителя справедливости я превратился в жертву.
Дерри еще не успел договорить, когда дверь в камеру с треском открылась, и в проеме появился полупьяный посланник в измятом, съехавшем набок плаще в сопровождении двух охранников. Охранники на Арм-Дамаше мало чем отличались от земных секьюрити: те же короткие стрижки, квадратные подбородки, маленькие бессмысленные глазки и рост два метра. Казалось, их поставляет одно охранное агентство, какой-нибудь «Филин», «Орел» или «Медведь». Телохранители услужливо поддержали посланника под локти, когда тот соизволил споткнуться в проходе. Он неуклюже взмахнул руками, запутавшись в полах плаща, громко икнул и, тыкая пальцем в Дерри, сказал:
– Вот теперь-то я отыграюсь на тебе, Лайтнинг! Ну-ка, ребята, подержите его, чтобы он не дергался. А то я что-то боюсь промазать по его наглой роже.
Охранники переглянулись и неуверенно попытались возразить:
– Маркус, а может, не надо? Он же зверь. Если того… без рук, одними ногам… и сбежит, что делать будем? Я помню, как он мочил всех после того, как его девку убили. Слава богу, я был еще в учениках и стоял далеко, когда он появился. Так что успел убежать, а остальных он крошил направо и налево. А ведь у наших было самое современное огнестрельное оружие, не то что на этом Арм-Дамаше клятом, а он их просто так, голыми руками, хрясь – и готово.
– Что ты несешь пургу! – взорвался посланник. – Не дрейфь, ты что, боишься какого-то выродка? А для ног у меня специально заготовлена вот такая вот симпатичная веревочка. Бери, связывай и не возникай.
Посланник швырнул на пол тонкий полупрозрачный шнурок. Мужчины осторожно приблизились к Дерри и, навалившись на него всем своим немалым весом, попытались скрутить. Им это удалось только благодаря тому, что магическая веревка, едва коснувшись ног ксари, тут же поползла дальше, закручиваясь в причудливый узел. Вырываться было бесполезно, механизм действия этих импровизированных наручников был таков: чем сильнее дергаешься, тем сильнее веревка затягивается. Охранники рывком подняли Дерри с пола. Анет, ошеломленная, сидела в углу, плохо соображая, что происходит. Но оцепенение прошло, как только Маркус с размаху ударил Дерри в лицо кастетом, девушка вскочила с криком:
– Ты что, тварь, делаешь! Не смей его трогать!
Посланник даже не обратил на нее внимания, просто отшвырнул в сторону. И девушка, пролетев несколько метров, врезалась в стену камеры.
– Мразь, – пробормотал Дерри, сплевывая кровь и стараясь незаметно посмотреть, как там Анет. Если Маркус поймет, что ксари гораздо тяжелее выносить страдания других, чем свои собственные, то обязательно этим воспользуется. Пусть уж думает, что Анет – это всего лишь подруга по несчастью и ему, Дерри, все равно, что с ней будет. Лайтнинг осторожно повернул голову, делая вид, что уворачивается от очередного удара. Девушка неподвижно лежала, прислонившись к покрытым какой-то слизью камням, из уголка губ стекала тонкая струйка крови, глаза были закрыты. Она была без сознания. В душе Дерри начала подниматься темная волна гнева, багровой пеленой застилая глаза. И он сделал то, чего не следовало делать, чтобы не усугублять и без того серьезное положение. Он напряг мышцы, сосредоточился и со всей силы ударил головой по роже ухмыляющегося Маркуса. В мозгу взорвался сноп разноцветных искр, сквозь мелькающие звездочки Дерри не без удовольствия разглядел, как посланник безуспешно пытается отскрести себя от пола. Но Дерри неверно оценил силы противника, тот практически оклемался и уже орал на охранников, которые, по его мнению, недостаточно крепко держали Дерри.
– А ты еще и трус, – отреагировал на вопли посланника ксари. – Ладно – слабак. Но трус? Бить того, кто не сможет ответить тебе, – это величайшее наслаждение, да? Но еще большее удовольствие – слышать, как жертва орет, моля о пощаде. Только от меня ты этого не дождешься.
Маркус рассвирепел, подав знак охранникам, чтобы те держали не только руки, ноги и корпус, но и голову Лайтнинга. Такая жертва ему попалась впервые. Мало того что у этого ксари были просто стальные мышцы (с таким же успехом можно было бы молотить стенку), чугунный лоб (от удара у Маркуса до сих пор было темно перед глазами), так еще этот Лайтнинг умудрялся непочтительно говорить с ним. А Маркус привык, что все его жертвы молили о пощаде уже после первого удара, а после третьего были готовы сделать все, лишь бы их оставили в покое.
– Тебе не говорили, что одно из моих прозвищ Фъел'кон,[7] – опять подал голос Дерри. – А знаешь, почему? Хотя, впрочем, откуда тебе знать, ты всего лишь посланник. Вас не обучают выносить боль, а вот эти красавцы, – кивнул он в сторону охранников, – имеют представление о семнадцати ступенях боли. Вы, ребята, на какой? На второй, третьей? Вижу по дрожи, что до третьей не дошли. Ваша братия если и осмеливается продолжить обучение дальше пятой ступени, то обычно дохнет на шестой. А вы еще в самом начале пути. Ну как занятия, нравятся? Госпожа Кларисия хорошо себя чувствует? По вашей реакции понятно, что бравая старушка бодрствует. Ну вы на досуге спросите ее обо мне. Даю гарантию, она помнит Дерри Лайтнинга. Я единственный, кто дошел под ее руководством до семнадцатой, последней ступени. Маркус, смирись, я не доставлю тебе сегодня удовольствия.
Но посланник не собирался сдаваться. Пьяный угар и ярость не давали ему остановиться. Он даже не заметил, как выползла из своего угла пришедшая в себя Анет. Девушка из последних сил сделала рывок, вклиниваясь между Маркусом и Дерри.
– Гадина, перестань его бить! – Анет кинулась вперед, пытаясь пнуть посланника. «О боже, – пронеслось в голове девушки. – Я все же блондинка! Куда я, идиотка, лезу? И, самое главное, зачем и ради кого?»
– Ты пытаешься помешать мне! – гаркнул мужчина, замахиваясь. Она отскочила назад и в поисках защиты поплотнее прижалась к Дерри, автоматически прикрывая лицо связанными руками. Тут же браслет начал пульсировать, причиняя Анет острую боль, а через мгновение вспыхнул. Испуганные охранники отскочили от огненного кокона, а Анет и Дерри растворились в ярких световых потоках. Сначала кокон уменьшился до размеров огненного столба, а потом исчез совсем, оставив после себя только запах кварца, как после работы солярия со старыми лампами. Девушки и ксари в подземелье не было.
Анет осторожно открыла глаза. Это простое действие далось ей с великим трудом. Общение с браслетом выматывало, и сейчас девушка чувствовала себя словно выжатый лимон. Вдобавок от удара ужасно болела голова, по той же причине ныло плечо и саднило локоть. Рядом тихо застонал и принял более удобную позу Дерри, со связанными руками и ногами это было не так-то просто. Разглядывая лицо Лайтнинга, все в синяках и кровоподтеках, Анет поняла, что ему, скорее всего, еще хуже, чем ей.
– Ну и что мы будем делать дальше? – с какой-то странной интонацией спросил Дерри. – Ты, конечно, молодец, что вытащила нас. Но, связанные, мы далеко не уйдем, а в моем случае более уместно сказать – уползем.
– Что ты на меня орешь, – огрызнулась Анет, – я же не виновата. И вообще, я тебя спасать полезла, между прочим, мог бы оценить.
– А я и оценил. Ты поступила очень глупо. Я, между прочим, перепугался: если бы он тебя пришиб, то вся наша эпопея с браслетом была бы каркалу под хвост. Ты не имеешь права рисковать, тем более так бессмысленно. Ты больше не принадлежишь себе. Пока на твоей руке этот браслет, ты слуга Арм-Дамаша.
– Ну спасибо! – взвилась Анет. – Ты бы хоть для приличия спросил, как я себя чувствую.
– Знаешь, мне что-то не до приличий, да и тебе скоро будет все равно, а уж хищникам, которые выйдут на охоту, как стемнеет, тем и вовсе наплевать на твое самочувствие. Им лишь бы пожрать повкуснее.
Не зная, что ответить, Анет с глубокой тоской огляделась по сторонам. Они сидели в лесной чаще рядом с каким-то пнем, заросшим ложными опятами и серым, местами подгнившим мхом. Чуть левее развалилась огромная муравьиная куча из пожелтевших прошлогодних иголок арм-дамашской елки. Колючки у нее были большие и росли по пять от одного основания. Деловые муравьи перли к себе в дом большого жука. Четверо тащили его на своих рыженьких спинках, а остальные все время крутились рядом, подпихивая падающую жучью тушу волосатыми лапками. Вековые деревья высились справа и слева, подпирали сзади и закрывали обзор впереди – никакого просвета. А значит, и помощи ждать неоткуда. Близилась ночь. В воздухе начинало кружить и жужжать комарье.
– Да уж, – вздохнула девушка. – Влипли так влипли. А что, развязаться совсем нельзя? Ну там перегрызть веревки или еще что-нибудь в этом роде. У меня, например, ногти наращенные. Тьфу-тьфу, пока не переломались. Вдруг ими удастся веревки расковырять. Давай попробуем.
– Что попробуем? – раздраженно буркнул Дерри. – Руками развязать их просто невозможно. Вообще, принцип действия этих штук таков, что развязать их может только тот, кто завязал. Правда, Дир знает одно заклинание (своего рода ключик от наручников), которое может запросто снять эти веревочки. Только что нам от него толку-то? Где мы и где Дир? И я сильно сомневаюсь, что мы до него доберемся. Скорее всего, нас сожрет какой-нибудь хищник.
– Не впадать в депрессию! – на удивление твердо рявкнула Анет. – Я умирать не хочу. Не может быть, что у нас нет выхода. Ты это заклинание знаешь?
– Конечно, знаю, не раз меня так выпутывали, я уж успел его выучить наизусть. Да что толку-то? Я и магия вещи несовместимые. Так что пока никакого выхода я не вижу. Будем надеяться, что хищники не скоро выйдут на охоту. Часа четыре в запасе у нас есть, вдруг что в голову придет. Мне бы хоть ноги развязать, а руки, фиг с ними, так бы добрел до ближайшего мага.
Анет призадумалась. Перспектива быть съеденной совершенно не прельщала девушку. Она впервые за последние несколько лет принялась усиленно напрягать свои мозговые извилины.
– Дерри, – спустя четверть часа неуверенно спросила Анет, – а заклинание – что это такое? Определенный набор слов и жестов, так ведь?
– Ну в общих чертах ты права? А что? Я же говорил, что магия мне не под силу, даже самая элементарная. Слова заклинания так и останутся словами в моих устах.
– В твоих – да, – загадочно сказала девушка. – А вот в моих кто знает? Я же как-то с браслетом контактирую, а ведь он, как я понимаю, вещь магическая.
– Ну не знаю, – с сомнением протянул Дерри. – Понимаешь, не все так просто, как хотелось бы. Заклинание – это не только слова и жесты, как предположила ты. Если бы это было так, тогда все могли бы пользоваться магией. Чтобы привести заклинание в действие, нужна определенная концентрация сил, взятых либо из собственного потенциала, либо из природы, либо еще откуда-нибудь, например от другого человека. Но не столь важно откуда – главное, умение взять. Именно это отличает мага от обычного человека. Ксари начисто лишены подобных способностей, мы не чувствуем энергию и, соответственно, не можем ею управлять. Все эльфы и вампиры в той или иной степени обладают такими силами. А люди – где-то пятьдесят на пятьдесят. У кого-то эта способность есть, а у кого-то нет. Есть у Дира и напрочь отсутствует у Стикура, хотя они двоюродные братья. Использовать энергию сложно, и учат этому долго, ступень за ступенью. Проходит несколько лет, прежде чем маг может создать заклинание целиком, а ты хочешь сделать это вот так, с бухты-барахты. Я не уверен, что что-то выйдет. Сейчас тебе будет необходимо сплести всю матрицу заклинания самостоятельно, и я не знаю, получится ли. Ты ведь никогда не сталкивалась с магией и даже примерно не знаешь, что надо делать. А наставник из меня никудышный. Я, конечно, более или менее представляю, как это происходит, но не знаю, что выйдет. Скорее всего, ничего.
– Ну ладно, – оборвала его Анет. – Что рассуждать, получится или нет, пробовать надо. Давай диктуй мне необходимые слова.
– Подожди ты со словами. Ты вообще слушала, что я тебе говорил? Сначала надо собрать необходимое количество силы. Только я не знаю, сколько именно, но это не суть важно, если ты соберешь недостаточно энергии, заклинание не сработает, а если много… ну много ты не наберешь. В общем, так, сначала встань. Конечно, тебе лежа удобнее, но так нельзя. Встань, кому говорю. Так, ноги – на ширине плеч, руки подними над головой, а теперь… к какой бы нам стихии обратиться? Огня нет, воды тоже, воздух слишком непостоянен, значит, земля. Теперь самое сложное – попытайся почувствовать землю, представь себя березкой, елочкой, ну или там кротом, что ли. Короче, чтобы быть поближе к той стихии, силу которой хочешь использовать.
Анет вздохнула и послушно приняла необходимую позу. Березка из нее получилась никакая, так – коряжка. Елочка тоже вышла не аховая, а кротом быть не хотелось, как, впрочем, и мышкой или таракашкой. Дерри предлагал еще какие-то дикие варианты, которые Анет одинаково не устроили. Спустя некоторое время девушка так и стояла буквой зю, пытаясь слиться воедино с силой земли. Не получалось. Земля была отдельно, а Анет отдельно.
– Та-ак, – протянул Дерри. – Что-то у нас не выходит, а попробуй еще что-нибудь побормотать. Маги часто бормочут: заклинаю вас, силы земли, примите дочь свою березку белую, осину-серебрянку, помогите ей и так далее, сама придумаешь.
– Слушай, по-моему, ты надо мной издеваешься, – зло крикнула Анет, показывая Лайтнингу руки, – у меня уже руки свело от этих веревок, даже пальцы покалывает, а ты все прикалываешься.
– Пальцы, говоришь, покалывает, – охнул Дерри, – а ты посмотри на пальцы-то, они у тебя светятся, давай работай, я тебе сейчас само заклинание продиктую.
Анет испуганно покосилась на светящиеся кончики пальцев и послушно встала в позу, неуверенно забормотав:
- Заклинаю вас, силы земные,
- Примите дочь свою.
Ее голос с каждым новым словом становился все увереннее и уже грохотал над поляной:
- Березы белые, осины серебряные, дайте силы свои,
- Заклинаю вас!
Голос Анет задрожал от напряжения, когда она вслед за Дерри повторяла слова заклинания. Руки свело судорогой, веревки на них почернели и вспыхнули, девушка заорала от короткой, но сильной боли. Раздался хлопок, ее отнесло на метр в сторону и швырнуло на землю, руки уже были свободны, но мир вокруг, казалось, сошел с ума. Небо разверзла сильнейшая молния, которая тут же попала в огромный дуб, шквал ветра повалил массивное дерево прямо на муравьиную кучу рядом с Анет. Девушка быстро отскочила ближе к лежащему на земле Дерри.
– Что это за фигня? – испуганно спросила она.
– Что, что! Я не сказал тебе, что бывает, если маг наберет больше силы, чем ему надо для заклинания, а вот это и бывает. Сила сама себя реализует, ладно, хоть не ураган, и на том спасибо. Ты чем себя вообразила? Березой-гигантом или кротом-людоедом?
– Магмой, – почти прошептала Анет.
– Чем?!
– Магмой.
– ??? – Взгляд был красноречивее слов, и эту тему решили закрыть.
Тем временем разгул стихии прекратился. Анет отдышалась, а Дерри осторожно поднялся и, охая, сделал несколько неуверенных шагов.
– Что болит? – участливо поинтересовалась девушка.
– Кажется, этот гад сломал мне пару ребер, да ладно, переживу как-нибудь, и не такое бывало. А сейчас надо осмотреться вокруг. Ты сиди здесь, а я пойду попытаюсь выяснить, куда мы попали, и заодно попробую раздобыть что-нибудь поесть.
Дерри неслышно скрылся за деревьями. Лес был ему знаком, он уже бывал в нем не раз. Судя по всему, их забросило не так уж и далеко. Осталось только найти какую-нибудь тропинку, по которой можно выйти на тракт.
Молодой человек, стиснув зубы от боли, осторожно пробирался сквозь сухие ветки и паутину. Сказав Анет, что ничего страшного не произошло, он слегка приврал. Все тело болело, и каждый шаг давался с трудом. «Черт, – думал Лайтнинг, – как же они в этот раз близко ко мне подобрались. Адольф теперь ни за что от меня не отстанет. Слишком уж я лакомый кусок. Схватить меня и порадовать Хакису «Низвергающим в бездну» для него – верх блаженства. Слава и деньги – большего этот зеленый ублюдок не может и пожелать».
Ребра невыносимо ныли, кружилась голова, и слегка подташнивало. «Маркус – мразь, – яростно думал ксари, – увижу – убью. Порежу на мелкие кусочки. Хотя, – Дерри усмехнулся, – наверное, мне такой радости не достанется. Сарт не любит идиотов. За такой грандиозный провал, да еще и по причине превышения должностных полномочий, посланника уже, наверное, изощренно казнили, и, скорее всего, не один раз».
– Ну ладно, – пробормотал себе под нос Дерри, – раз не удалось убить, значит, в первой церкви поставлю свечку за упокой его души. В конечном счете, если бы он не приперся, еще неизвестно, когда бы нам с Анет представилась возможность выбраться, и представилась ли вообще.
Страх липким комком подкатил к горлу. Давно Дерри Лайтнинг не испытывал этого унизительного чувства, когда руки становятся влажными, а колени дрожат. Ксари глубоко вздохнул и даже потряс головой, отгоняя от себя нахлынувшее неприятное чувство, и продолжил путь.
Споткнувшись о выступающие корни дерева, Дерри охнул от пронзившей левый бок боли и неприлично выругался. «Все-таки Маркус козел, – думал Лайтнинг, стараясь идти осторожнее. – До чего же жить-то хочется».
Почему-то именно сейчас очень сильно захотелось жить. Впервые со дня смерти Лины. До этого было не то чтобы наплевать, просто смерть воспринималась как нечто неизбежное, что все равно рано или поздно настигнет. Так какая разница когда? Сейчас или позже.
В последнее время что-то изменилось в мироощущении ксари. Его стало почему-то волновать, сколько продлится его никчемная (а может быть, и не совсем никчемная) жизнь. Дерри подозревал, что виной всему – «чудо природы», которое ждет его сейчас у муравьиной кучи. Чем-то тронула его сердце длинноволосая блондинка с кошмарным характером, замашками королевы и наивной душой ребенка.
– А это не совсем хорошо, – пробормотал Дерри. – Ну да ничего, как-нибудь справимся. Главное – не забывать, что никаких блондинок нам не надо, да и им мы тоже не нужны.
Молодой человек увидел в просвете между деревьями водную гладь и ускорил шаг, выбросив из головы волнующие его мысли.
ГЛАВА 6
О том, что не все женщины – зло, но все же…
Медленно появлялись на темнеющем небе огненные всполохи – с приближением ночи одна за другой зажигались маленькие яркие звездочки. Небо серело, и только у самого горизонта осталась узкая светлая полоска. Последние лучи солнечного света, золотистые, практически прозрачные, устремились веселой стайкой на Русалочью поляну, чтобы, пробравшись сквозь вечерний туман, поиграть каплями росы на траве и цветах, разбудить лесную живность и пробежаться по темной глади небольшой заводи с ряской и кувшинками.
Лучи скользнули сквозь ночную дымку к тонкому женскому стану на берегу, пробежались по зеленоватой коже, отливающей золотым на свету и голубоватым в тени, и скрылись в темной глубине озерца. Существо выгнулось, подставляя последним лучам солнца совершенное женское тело, и отбросило со спины роскошные волосы, даже в солнечных лучах мерцающие холодным серебром. На узком, нечеловечески красивом лице с тонкими синими губами и изящным носом светились глаза – огромные и зеленые. Глаза, которые могли принадлежать кошке или змее, но благодаря капризу природы оказались на лице девы-русалки.
Прекрасное порождение тьмы и безответной любви, русалка молча всматривалась в вечерние тени и ждала чего-то, неторопливо перебирая худыми пальцами рук с загнутыми, почти птичьими когтями, камушек – почти единственную красивую игрушку, доступную на илистом берегу заводи. Лицо настороженное, ноздри аккуратные, словно выточенные из мрамора, трепещут, пытаясь не упустить ни одного запаха наступающей ночи.
Где-то в прибрежных деревьях негодующе закричала всполошенная птица, хрустнула сухая ветка под ногой непрошеного в лесу гостя – человека, и на Русалочьей поляне появилась фигура Дерри. Он, стараясь не дышать, завороженно всматривался в совершенную женскую фигуру на берегу. Мышцы свело судорогой от долгой неподвижности, ксари старался не шевелиться, опасаясь выдать свое присутствие, не подозревая, что уже давно замечен.
Русалка медленно повернулась и буквально впилась своими завораживающими глазами в мужчину. Он испуганно вскрикнул, но любопытство победило страх, его глаза смело встретились с пронзающим взглядом водной девы. Что-то смутно знакомое мерещилось ему в тонкой линии слегка длинноватого носа, в странном разрезе русалочьих глаз и в хищной улыбке мертвых губ.
– Милый! – В грудном голосе русалки сочетались все возможные звуки воды: журчание речки, грохот водопада, Шум моря и переливы первого весеннего ручья. – Милый, ты все же пришел ко мне. Ты мой? Правда ведь? Наконец ты мой!
Парень отшатнулся. Страх в его душе смешался с идущей откуда-то извне всепоглощающей радостью. Она, сначала чужеродная, начиная от кончиков пальцев проникала прямо в сердце и наполняла все существо Дерри ликованием. Что еще нужно мужчине, если его ждет такая женщина?
– Иди ко мне, – поманила его русалка пальцем с длинным и острым как бритва ногтем. – Иди.
И он пошел, сначала осторожно, стараясь ступать бесшумно, а потом все быстрее и быстрее – навстречу своей гибели. В воспаленном мозгу все еще пульсировала раздражающая мысль. Настойчивый внутренний голос буквально орал: «Ты что делаешь?! Не ходи туда! Тебя ждет смерть!» Но Дерри отмахнулся от неприятных мыслей и, словно загипнотизированный, сделал последний шаг к русалке, обнимая стройное, пахнущее проточной водой тело, утопая в огромных мертвых глазах, целуя изогнутые в хищной улыбке манящие холодные губы.
Анет очень быстро надоело сидеть на колючках и кочках, да к тому же по ногам пытались забраться надоедливые муравьи. Девушка встала, отряхнула штаны от мусора и, словно маленький слон, потопала в ту сторону, в которую ушел Дерри. По ее подсчетам, он не должен был быть далеко. Она продиралась сквозь чашу, руками разгребая висящую перед лицом паутину. Из кустов слева послышался какой-то непонятный переливчатый женский смех и вторящий ему такой знакомый мужской. Любопытная девушка нырнула сквозь ветви деревьев на поляну.
«Вот те раз. Ушел на пять минут за едой и уже нашел, с позволения сказать, женщину», – негодовала Анет, разглядывая издалека пикантную сцену, в которой Дерри с упоением обнимал стройную зеленоволосую и не обремененную одеждой девицу. Девушка переминалась с ноги на ногу, решая, что же делать, и уверенно пошагала в сторону парочки. Врожденную скромность победили собственнические чувства. Раз Дерри по долгу службы должен ее охранять, значит, никакой личной жизни в рабочее время.
– Эй, вы! – крикнула Анет. – Дерри, я, конечно, понимаю, что ты очень занят, но я хочу есть и мне страшно сидеть одной.
Дерри медленно повернулся и уставился ничего не видящим взглядом на девушку. Русалка ощерилась и зашипела:
– Уйди, женщина, это моя добыча!
– Что? – взвизгнула Анет. – Твоя добыча, да? А моя охрана! Брысь отсюда, лягушка драная!
– Уйди! – Русалка на миг выпустила Дерри из своих цепких рук, и он, как подкошенный, упал на траву.
– Ты что с ним сделала? – завопила Анет, кидаясь вперед. Девушка со злостью выкинула руку вперед и полоснула острыми наращенными ногтями по щеке водной девы. Русалка зашипела, как кошка, с ненавистью взглянула на соперницу и скрылась под водой. Дерри остался лежать на берегу. Кожа его побледнела, и он не подавал никаких признаков жизни. Девушка с криком подбежала к молодому человеку: – Дерри, очнись!
Но он остался лежать неподвижно. Анет осторожно оттащила парня к ближайшим деревьям и села рядом. Только по неравномерно поднимающейся груди Дерри Анет могла определить, что он жив.
– Что же мне с тобой делать? – заплакала девушка, предпринимая еще одну безуспешную попытку привести парня в чувство.
Тут ее голову словно стянуло тугим металлическим обручем с острыми краями. Девушка вскрикнула и упала на колени, придерживая руками разрывающиеся от боли виски. В ушах стоял ужасный шум, такой, какой обычно бывает, когда сбивается настройка у приемника.
– Анет, где вы? – различила девушка слабый голос, рождающийся в воспаленном болью мозге, но ответить ничего не успела. Все как-то резко оборвалось, и обессиленная девушка привалилась к стволу дерева. Боль и шум из головы ушли, а вместе с ними и непонятный голос. Глаза невыносимо жгло, и, чтобы хоть как-то справиться с неприятными ощущениями, Анет закрыла их и погрузилась в неглубокий, тревожный сон. Разбудило девушку непонятное шебуршание у ее щеки.
– Хозяйка, проснись, ну хозяйка!
Анет медленно открыла глаза – рядом с ней сидел заметно подросший за прошедшие сутки гхырх, теперь он сравнялся по размерам с лайкой средней величины.
– Ура, хозяйка проснулась! Зюзюка хороший. Зюзюка искать хозяйку – хозяйка любить Зюзюку. Дай няму!
Анет сморщилась от неутихающей головной боли, безнадежно поскребла по карманам и, вытащив сморщенный кусочек яблока, протянула его зверюшке.
– А че грязное-то? – недовольно спросил гхырх, но тем не менее зачавкал.
– Как ты меня нашел? – спросила Анет, пытаясь хоть как-то пригладить рукой волосы. – И где все остальные?
– Человеки ушли к человечьим жителям, и гхырх нашел хозяйку.
– Ты знаешь, где Стик и Дир?
– Ага, в человечьих жилищах, там.
– Где – там? – стала настойчиво расспрашивать девушка. – Ты сможешь привести их сюда?
– Не-э, других человеков не-э. Гхырх любит только хозяйку, а других гхырх не любит. Дай няму.
– Нет у меня! – сказала девушка, думая, как бы заставить Зюзюку привести сюда парней.
– Как нет нямы? Дай! – Зюзюка был явно недоволен, его розовая шерстка встопорщилась, и он злобно зашипел, но девушка была не в том настроении, чтобы терпеть капризы всякой мелкой скотины. Опыт общения с многочисленными домашними животными, вечно норовящими если не сесть на шею, то, по крайней мере, обожрать на что-нибудь вкусное, помог ей выбрать правильный тон в разговоре с гхырхом.
– Ты еще шипеть на меня будешь, гадина! – рявкнула на Зюзюку девушка. – Я тебя нашла, можно сказать, на болоте. Отмыла, высушила (небольшое преувеличение, ну да ладно), кормила. А ты, скотина неблагодарная, на меня шипишь? Уйди, ты плохой.
– Ну, хозяйка! – Гхырх выглядел неуверенным. – Ты же не даешь мне няму. Я недовольный, совсем недовольный, вот и шиплю. Вырасту – кусаться буду. Как по-другому-то? Все гхырхи так делают.
– Уйди, ты меня не любишь, – не отступала от своего Анет. – Тебе нужна только еда, а я совсем не нужна. – Девушка сделала вид, что собралась заплакать.
– Хозяйка, ну, хозяйка. – Зюзюка заметно волновался. – Ну, хозяйка, прости. Я больше так не буду. Я люблю хозяйку, просто очень кушать хочется, очень, я же расту.
– Мне тоже хочется, – была непреклонна Анет. – Я же на тебя не огрызаюсь.
– Хозяйка тоже хочет есть? – Гхырх, казалось, был очень удивлен. Он сложил на груди короткие когтистые лапки и задумался. – Хозяйка кормит гхырха, а кто кормит хозяйку?
– Стикур и Дирон, – нашлась Анет.
– А если хозяйку не будут кормить?
– Я умру прямо здесь, вот под этим кустом, и ты больше никогда не будешь есть няму.
Зверек задумался, смешно склонив набок розовую пушистую мордочку, он получил слишком много информации для одного раза.
– Если я приведу человеков, они будут кормить хозяйку и хозяйка не умрет. Так? Но хозяйка не кормит гхырха, не любит его. Зачем гхырх будет приводить человеков?
– Стик и Дир кормят хозяйку. Они дают мне няму, а я даю ее тебе. Если ты не приведешь их, у меня больше никогда не будет нямы и я никогда больше не дам ее тебе.
– Ладно, – неуверенно согласился Зюзюка. – Какая мне попалась хозяйка! Чтобы бедного гхырха кормили, он должен любить не только хозяйку, но и ее человеков, а то у хозяйки нет нямы, и у гхырха нет. Плохая хозяйка, плохие человеки, но ради нямы я буду вас всех любить. Я приведу человеков сюда, а ты будешь меня кормить нямой, потому что я тебя люблю, и скажешь человекам, чтобы они тоже кормили меня нямой, раз их мне тоже приходится любить. Но если ты не дашь мне много нямы, я тебя укушу.
Зверек, подтверждая свои слова, пощелкал острыми длинными зубами прямо перед лицом девушки и исчез в кустах.
Стик и Дир уже сутки сидели в забытой богом деревушке с весьма непривлекательным названием Дохлые Гнилухи. Как только там, на тракте, они поняли, что дело приняло серьезный оборот, Дир начал осторожно плести заклинание перемещения, расходуя свой внутренний резерв сил, понимая, что даже крупица магии, взятая из внешнего мира, сразу же привлечет внимание вражеского мага. К счастью, маг Сарта, Тарман, оказался не так силен, как показалось вначале, или Дир был более серьезным противником, чем рассчитывал чужой маг. Тарман даже не почувствовал едва заметную концентрацию магической энергии. Дирон смог воспользоваться уже практически сплетенным заклинанием, как только подвернулся подходящий момент. Они со Стиком очутились примерно в километре от этой самой деревеньки. Дерри и Анет были в руках у людей Сарта, что ставило под угрозу задуманное предприятие. Оставалось надеяться только на то, что молодые люди еще живы и Анет не попала в руки к Хакисе. Силы Дира были настолько истощены, что он даже не смог мысленно связаться с Анет или хотя бы засечь их с Дерри местоположение. Не придумав ничего лучшего, молодой маг и Стик решили заночевать в деревне. Дир надеялся там пополнить свой магический потенциал и вечером попробовать снова связаться с Анет.
Дохлые Гнилухи встретили их покосившимися деревянными заборами да крикливыми петухами. Настоящий деревенский пейзаж: бабы с коромыслами, дворовые собаки с облезлыми хвостами и гадящие где ни попадя суматошные куры всевозможных расцветок.
– Хозяйка, на постой не пустишь? – обратился Стикур к дородной молодой бабе с ведром молока и выводком босых ребятишек в застиранных рубашках.
– А че не пустить-то, – басом ответила невысокого роста тетка, явно с примесью гномьей крови, потирая вспотевший лоб грязной ручищей. – Пушу, коли золотые есть. Правда, разносолами потчевать не буду. Щи да каша, ну куру дам… одну за дополнительную плату. Спать будете на сеновале: в доме самим тесно. Если устраивает, моя хата третья по правую сторону будет.
Завалившись на душистый сеновал, Дир устроился поудобнее и стал напряженно всматриваться в потолочную балку, чтобы хоть на чем-то сосредоточиться. Он безуспешно пытался найти хоть след Анет или Дерри. Это было достаточно сложно: Лайтнинг, не подверженный никакому магическому воздействию, был практически недосягаем, а с девушкой Дир провел слишком мало времени, чтобы безошибочно почувствовать ее присутствие. Единственным ориентиром оставался «Низвергающий в бездну», и он был где-то недалеко, ничего более конкретного узнать не удавалось.
Стик медленно шел по деревеньке, состоящей из двадцати – тридцати небольших домишек, в каждом из которых проживало по одной, реже по две семьи. Самым богатым и большим был дом местного старосты, рядом стоял домик чуть меньше, и Стикур терялся в догадках, кому бы он мог принадлежать. Обычно в деревнях, за исключением дома старосты, все остальные были примерно одинаковыми по размеру, различаясь лишь декоративными элементами, цветом да степенью ветхости. Молодой человек решил подойти поближе и разузнать, кто же там живет. К дому вела узкая, но натоптанная тропинка, по сторонам которой росли высокие кусты боярышника. Сам домик, ярко-синий, с голубыми резными наличниками и красным петухом на крыше, утопал в зелени. Прямо перед окошком росло странное корявое и очень высокое дерево. Под ним стояла сухонькая бабуля в желтом платке в горошек, меховой безрукавке, надетой на белоснежную блузку, Цветастой юбке и кокетливых кожаных сапожках с вышивкой и на каблуке.
– Кися, ну кисечка, слезь, пожалуйста! – слезно умоляла бабуля. – Иди сюда, моя хорошая. Я тебе вкусное дам.
– Мя-а, – раздалось с дерева в ответ на бабушкины причитания, и Стик в общих чертах понял, что произошло. Ситуация его позабавила, и он, подойдя поближе, вежливо поинтересовался:
– Может быть, вам помощь нужна?
– Нужна, коль не шутишь, – осторожно отозвалась бабушка, разглядывая Стика удивительно молодыми, ярко-зелеными глазами. – Кошка моя, чтоб ей пусто было, забралась на дерево, а слезть-то сама не может. Я уж ее и кися, и кисечка, и мяса-то ей, и сметанки на блюдечке, а она все одно только орет. Дура, одним словом, дура.
Стикур почесал голову, вздохнул и смирился с неизбежной ролью спасителя деревенских кошек. Парень скинул жесткую куртку и ножны с мечом на землю, внимательно осмотрел дерево со всех сторон и, найдя наиболее удобное место для подъема, зацепился за торчащий сук и полез наверх. Да, давненько он не лазил по деревьям, наверное, после той знаменитой охоты на тумарского медведя, которая ославила их на весь Арм-Дамаш. Тогда они с Диром настолько обрадовались воскрешению Дерри, что закатили пир на весь мир и так «наотмечались», что поспорили в одном из кабаков с местными охотниками, что голыми руками изловят и притащат прямо сюда, в кабак, взрослого тумарского медведя. Будь они чуть трезвее или умнее – ни за что бы на подобную авантюру не согласились. Но пьяным море по колено, и они прямо с гулянки отправились на гору Тумар за медведем. Провожать друзей на этот подвиг вышел весь кабак. К слову сказать, тумарский медведь ростом с лошадь, с огромными когтями и зубами. Естественно, найти медведя не составило труда.
– Вот он! – завопил Дир, тыкая пальцем в приближающегося зверя, и с радостным воплем «ура!» кинулся ему навстречу. Медведь тоже несказанно обрадовался появлению большой и вкусной еды на своей территории. Он очень хотел кушать и поэтому, довольно рыкнув, кинулся навстречу Диру, подергивая от удовольствия коротеньким хвостом с кисточкой. На полпути до медведя друзьям практически одновременно пришла в голову нерадостная мысль. Медведь большой, с когтями и клыками, а они маленькие, пьяные и без оружия.
– Дирри, надо спасаться! – заорал мигом протрезвевший Стик и кинулся к ближайшему дереву. Сзади в затылок громко пыхтел тоже верно оценивший ситуацию Дир. На дерево они залетели с одного прыжка и примостились у самой макушки. Медведь в ожидании уселся внизу, скоро к нему присоединились два друга. Дир сначала активно пытался колдовать, но мишки нехотя уворачивались от маленьких огненных шариков и злились сильнее. Самый большой медведь недовольно взревел и начал биться своей мощной головой о ствол дерева. Дир затаился и вцепился плотнее в толстую ветку. Так они и сидели часа четыре. К счастью, Дерри, занятый другими делами, ушел вчера в самый разгар праздника и, выяснив на следующее утро, чем закончилась пьянка, мигом кинулся выручать неразумных друзей, прихватив с собой стражников. Медведей разогнали, а Стика и Дира доставили в Кен-Корион. В трактир «Бешеный тур» они больше не заходили.
«Да уж, герцог Нарайский на дереве – вещь, выходящая из ряда вон. Будем надеяться, что этот мой подвиг не станет достоянием гласности и не войдет в историю», – думал Стикур, протягивая руки к сидевшей на тонюсенькой ветке киске. Противная кошка мяукнула, сделала вид, что очень сильно испугалась, и перебралась на ветку повыше и потоньше. Стик чертыхнулся и полез дальше. После недолгой игры «Убежит – не убежит» парню удалось схватить вредную зверюшку за лапу. Кися взвыла и попыталась сбежать, грозно шипя и кусаясь, но Стикур не сдавался, он прижал кошку к груди и, не обращая внимания на ее вопли, полез вниз.
– Ах ты мое золотце, – запричитала бабуля, принимая присмиревшую Муську. – Спасибо большое, добрый человек. Что же ты стоишь-то? Меня зовут Ашан-МарРа. А ты кто будешь? Не иначе как наемник, проездом у Нас? Да и что это я тебя вопросами засыпала, пойдем скорее в дом, у меня пироги стынут. Пойдем, пойдем, что ты стесняешься?
– Да я это… – начал было Стик, но Ашан-Марра, не слушая возражений, потянула его в дом.
Четверть часа спустя Стик сидел в расписной избе и за обе щеки уплетал пироги с малиной. Ашан-Марра оказалась местной знахаркой-целительницей, очень уважаемой в деревне. Вся ее просторная, прибранная изба была уставлена какими-то горшочками и скляночками. По стенам висели пучки разных сушеных трав. В комнате приятно пахло сухим сеном. Узнав, что Стив путешествует не один, а с другом-магом, бабка всполошилась:
– Да где же вы, родные, ночевать-то будете?
– Мы остановились на постой в третьей хате по правому ряду, у такой здоровой бабищи, – прочавкал Стикур, запивая очередной кусок пирога парным молоком.
– Это у Мрьенны, что ли? – заохала Ашан-Марра. – Нечего у этой особы делать. Изба толком не метена, одна грязища, а уж жадная так жуть. Поживите-ка лучше у меня, я сейчас своего помощника за твоим другом пошлю. А ты, милок, кушай пока.
К приходу Дира Стикур успел рассказать знахарке все: и про то, кто они, и зачем едут, и почему вынуждены задержаться. Врать почему-то не получалось, но Стик и не жалел об этом. Бабка оказалась понятливой и соседям ни словом не обмолвилась о том, кто остановился у нее на постой.
– Да, темное время нынче наступило, – печально произнесла она, отхлебывая чай из маленького расписанного цветами блюдечка. – Вроде и далеко все это от нас, но И здесь уже творится неладное. Русалки на той неделе троих наших насмерть уморили, одного-то откачали, да что толку? Тем же днем утопился. Ночами все кто-то ноет в лесу-Скот начал мереть. Чай поди, ведь от ее ведьминой силы вся нечисть полезла. Вторую неделю собираюсь наше кладбище заговорить, да все руки не доходят, а надо бы. Завтра полнолунье, как бы не повылазила нежить. А вот и друг твой пожаловал.
Показавшийся в дверях мрачный Дир учтиво поздоровался с Ашан-Маррой и присел за стол. Колдунья, узнав, что Дирон не смог найти Дерри и Анет, не на шутку расстроилась и предложила:
– А вы на рассвете выйдите за околицу да пентаграмму сделайте. Чтобы человека на расстоянии дальнем найти – это у воздуха силушки попросить надо. А для волошбы воздух лучше всего на рассвете годится. Это воду лучше ночью заговаривать, землю – по вечеру, в полдень – огонь, а воздух на рассвете послушный.
– А ведь точно! – обрадовался Дирон. – Спасибо вам огромное!
– Ну всему вас учить надо, молодежь, – зарделась бабка. – Все новые выдумки используете, а что от них толку-то? Вот мы в деревне по старинке колдуем. Ну все, хватит лясы точить, уже вечереет. Я помощника отправила баньку топить, сейчас попаритесь, да и спать ляжете. А уж по рассвету попытаетесь друзей своих отыскать.
Ребята проснулись еще до восхода солнца. Полусонные, они выползли на край села, стараясь не упустить первые секунды рассвета. Дир только с третьей попытки нарисовал относительно ровную пентаграмму и принялся располагать на конце каждого луча звезды толстые восковые свечи, которые дала им на благое дело Ашан-Марра. Свечи плохо держались на сухой земле и заваливались набок. Дирон психовал и ставил их снова, не соглашаясь на помощь Стика. Спустя полчаса работа наконец-то была завершена. Дир встал в центр пентаграммы и начал нараспев читать заклинание. Сначала разом вспыхнули все пять свечей странным голубоватым огнем. Потом одна за другой начали загораться линии пентаграммы. Молодого мага окутал сероватый полупрозрачный туман.
– Анет, вы где? – требовательно произнес Дирон, вкладывая в вопрос всю свою энергию. Вдруг раздался мощный хлопок, порыв ветра разом погасил пять свечей, и Дир упал навзничь, словно оглушенный.
Стикур быстро подскочил к другу, он не мог понять, что произошло. Но маг был без сознания. Стик еле дотащил его до избы колдуньи. Та, узнав о случившемся, принялась активно действовать. Выпив отвар Ашан-Марры, Дир быстро пришел в себя. Он тихо застонал и попытался сесть на кровати, но целительница категорически запретила это делать.
– Стик, я засек их. Они где-то недалеко в лесу. Но что-то, я не знаю что, помешало мне установить контакт. Скорее всего, это Хакиса. Их надо срочно искать, а то мы можем опоздать.
– Где искать? У нас даже нет лошадей.
– Что это за дрянь тут бегает! – закричала Ашан-Марра со двора. – Только мне гхырхов не хватало в избе. Сгинь! Ах ты еще и шипишь!
– Гхырх, – встрепенулся Стик. – Ашан-Марра, погодите. Зюзюка, это ты, что ли?
Гхырх радостно запрыгал и в знак приветствия замахал маленькими красненькими крылышками.
– Зюзюка, ты знаешь, где Анет? – четко выговорил Стик. Зюзюка потупил глазки и покосился на карман молодого человека. Стик, не раздумывая, сунул ему горсть сухофруктов. Гхырх зажмурился от удовольствия, повыкидывал на землю ненавистные сушеные персики и с удовольствием зачавкал, пережевывая маленькие кусочки сморщенных яблок.
– Зюзюка, Анет, – напомнил Стикур, и встрепенувшийся гхырх тяжелым галопом поскакал к калитке.
– Ашан-Марра, у вас телега есть? – на ходу крикнул Стик. – А то плохое у меня предчувствие. Было бы все нормально, гхырх не пришел бы один. Либо Анет, либо Дерри ранены и не могут передвигаться самостоятельно. Надеюсь, ничего серьезного.
– Возьми, стоит во дворе, – вслед убегающему парню крикнула Ашан-Марра.
Стик резво вскочил на телегу, перепугав спокойную лошадку. Гхырх уже нетерпеливо подпрыгивал на дороге, и Стикур, стегнув кобылу, понесся за ним.
ГЛАВА 7
О том, что не всякий зомби упырь
Анет сидела под кустом и перебирала светлые пряди волос на лбу Дерри, голова которого покоилась на ее коленях. Светало, ночь прошла на удивление тихо, ни один хищный зверь их не потревожил. Девушка с тоской вглядывалась в правильные черты лица ксари. Казалось, он спал, но серовато-бледный цвет кожи пугал ее. Она осторожно потянулась, стараясь не навредить парню, и приняла более удобную позу. Сколько ей тут еще сидеть, девушка не знала, но надеялась, что помощь придет быстро. В кустах мелькнуло ярко-розовое пятно, и с грацией слона на поляну выскочил довольный гхырх. Он радостно подпрыгивал и помахивал маленькими красненькими крылышками. Следом за ним показался встревоженный Стикур.
– Что с Дерри? – нервно спросил он. Анет этот тон не понравился, было ясно: что бы тут ни произошло, виновата будет она, а она устала, и сил объясняться не было, поэтому Анет выпалила в своей обычной манере:
– А не фиг со всякими зеленоволосыми выдрами на болоте целоваться, на это есть приличные, воспитанные девушки. А случайные связи, как известно, ни к чему хорошему не ведут.
– Ты че несешь? – взвился Стик. – Какая выдра? Какие случайные связи?
– Я же сказала: с зелеными волосами, из болота, надо полагать, русалка, если у вас тут такое водится.
– А на тракт что не вышла?
– Кто, русалка, что ли? Как я понимаю, в своем болоте ей мужиков заманивать удобнее, чем на тракте.
– Да при чем здесь русалка! Ты чего не вышла на тракт?
– Стик, я, конечно, понимаю, что раздражаю тебя, но где я и где тракт. И куда я, по-твоему, дену Дерри? Я его от болота досюда еле доперла, а тут метров десять, не больше.
– Ну что с тобой делать? – устало вздохнул Стик. – Если бы ты перла Дерри чуть левее, то через пять метров оказалась бы на тракте, а от него рукой подать до деревни, где мы остановились. Вон среди деревьев просвет.
И правда, впереди между деревьями виднелся тракт. Анет тихо застонала, плюхнулась на землю и разревелась. Стикур удивленно уставился на нее.
– Ну что смотришь? – зло выдохнула она. – Я тут, как дура, всю ночь просидела, зверей боялась, за Дерри беспокоилась, а вы совсем недалеко были. Как, ты думаешь, я себя сейчас чувствую? Правильно – погано. – Анет снова заревела. Стик нерешительно постоял рядом, подумал и махнул рукой, оставив девушку на попечение гхырха. Зюзюка тихонечко повизгивал и прыгал вокруг девушки, утешая. Стик осторожно взял безжизненное тело Дерри и с трудом закинул его на телегу, надеясь, что Дир с ведуньей смогут привести его в чувство. В голове крутился рассказ колдуньи о людях, уже загубленных русалками. Дерри не умер – это уже хорошо, но сможет ли целительница восстановить его рассудок? Оставалась надежда лишь на то, что он не совсем человек, а защитные механизмы ксари работают гораздо лучше, нежели человеческие.
Спустя час вся усталая компания в мрачном настроении добралась до дома Ашан-Марры. Навстречу с крылечка сбежал отдохнувший Дирон, за ним семенила колдунья. Заметив безжизненно лежащего в телеге Дерри, она только всплеснула руками, пробормотав:
– Еще один. Ну что вы стоите, давайте его скорее в дом. Несчастье-то какое!
Анет утерла рукавом заплаканное лицо, размазав по нему лесную грязь, и поплелась вслед за всеми по узорчатому крыльцу в дом. Там Ашан-Марра уже крутилась между огромной печкой и кроватью. Ксари лежал окутанный белесым туманом, колдунья что-то тихо пела, зажигая по одной массивные темно-зеленые свечи, от которых исходил терпкий аромат незнакомых трав. Дир стоял неподвижно, подняв над головой руки, впитывая в себя силу из пропитанного благовониями воздуха комнаты. Анет тихо примостилась на лавочке в углу избы и стала настороженно наблюдать за действом. У противоположной стены, стараясь не мешать, сидел Стикур. Его руки были сплетены в какой-то причудливый жест, и Анет готова была поклясться, что он молился неведомым ей богам. Несколько раз Дир и Ашан-Марра возобновляли протяжное и заунывное пение, стараясь вывести Дерри из гипнотического забытья. Но ксари оставался все так же неподвижен, не приходя в себя. Ему было хорошо в мире забвения, куда его заманила водная дева. Собрав последние силы, Дир прибег к очень простому народному средству: прочитав несложное заклинание, он поднял над головой тонкий серебряный нож для жертвоприношений и осторожно пустил кровь из вены на руке Дерри. Туман в комнате мигом принял красноватый оттенок и заклубился. Ашан-Марра запела громче, проходя по периметру комнаты с пучком сухих трав. Воздух в комнате колыхнулся, и зловещий туман медленно растаял. Дир устало вздохнул, опустил руки и присел на лавку рядом со Стиком, который внимательно поглядел на мага и тихо спросил:
– Ты думаешь, получилось? Он же ксари.
– А что бы не получилось-то? – ответила за Дира Ашан-Марра. – Да, он ксари, это и радость его, и беда. Заколдовать его трудно, да и расколдовать непросто. Но кто же сказал, что невозможно? Это новомодная, искусственная магия на ксари не действует, как, впрочем, и на другие древние расы – на русалок и леших, например. Если бы на ксари никакая магия не действовала, то и русалкины чары были бы ему нипочем. Так что сказки все это, но бояться магов ему не надо. Знахарка вроде меня еще сможет его зачаровать, но с трудом, а вот Дир – уже нет, не осталось в нем природной, древней магии. А сейчас лекция окончена, всем спать. А то знаю я вас, жалельщиков, усядетесь вокруг кровати больного и будете на него таращиться. Не хочешь, а загнешься под вашими сочувствующими взглядами.
До вечера в доме царило спокойствие. К Дерри Ашан-Марра никого не пускала, отправив Стика и Дира Чинить покосившийся забор, а Анет спать в уютную просторную горницу. Девушка открыла глаза, когда яркое летнее солнце уже потихоньку начинало клониться к закату. До вечера далеко, а полуденная жара уже спала, и вся природа дышит умиротворением и покоем. Анет наспех причесала волосы симпатичным костяным гребнем, тихо помечтала о джакузи, оставленном дома, заплела толстую косу из не очень чистых волос и поплелась в избу. Стик и Дир расположились за столом, рядом, тяжело привалившись к стене, сидел очень бледный, но вполне адекватный Дерри. На Анет он старался не смотреть. Ашан-Марра хлопотала у печи. Девушка подсела к столу, притащив для себя массивную, слегка кривоватую табуретку. Дерри сразу же пробормотал что-то про слабость и нетвердой походкой уковылял на свою кровать. Анет удивленно посмотрела ему вслед и тихо себе под нос пробурчала:
– Не поняла! По-моему, я опять со всех сторон виноватая?
– Да не переживай ты. Просто ты видела нашего самца-красавца не в лучшем виде. Вот он и бесится, – со смешком объяснил Дир. – Мало того что застала его обнимающим русалку, так еще и кинулась его от этой русалки спасать, и отбила-таки. Посрамив как его мужскую честь, так и русалку.
– А-а-а… – неопределенно протянула девушка и отвернулась к окну. На улице уже темнело. С трудом удавалось разглядеть очертания двора. Анет безрадостно потягивала сладкий чай с ватрушкой и наблюдала, как тихонечко опускается на улице ночь. Вдруг во тьме по наличникам что-то зашуршало. Девушка пристальнее вгляделась в темноту. Зюзюка был в доме, дрых у печи, смешно раскинув розовые лапки и подергивая подросшими крылышками. Из-за окна опять раздалось какое-то настойчивое постукивание, и на стекле появился смутный силуэт. А через секунду девушка с визгом кинулась в глубь избы, опрокинув табуретку, кринку с молоком и запнувшись за перепуганного гхырха. Из окна со страшной улыбкой на лице и детским любопытством в глазах в комнату заглядывал почти истлевший мертвяк.
– Что ты опять орешь? – устало обратился к Анет Стикур, поворачивая голову в сторону окна. Тварь за стеклом пощелкала зубами, облизнулась и скрылась в темноте. – Глызень тебе в печенку! – выругался Стик, от неожиданности дернувшись в сторону, и чуть не сбил с табуретки сидящего рядом Дира.
– Все-таки полезла, нечисть окаянная! – заохала Ашан-Марра. – Надо было упокоить заранее.
Тихонечко из своего угла вылез Дерри, всем своим видом показывая, что он уже совсем здоров и готов в бой, а точнее, куда угодно, лишь бы не встречаться как можно дольше с Анет.
– Ты куда собрался? – строго спросил его Дирон.
– Как – куда? – Дерри всем своим видом пытался изобразить несуществующую бодрость. – Зомбяков-то упокаивать надо! А вы что, дома сидеть собираетесь?
– Мы-то не собираемся сидеть дома, – ответил Стик, – но вот тебя с собой не возьмем, ты останешься здесь. Из гхырха с Анет помощники выйдут лучше, чем из тебя.
– Ну уж нет, – встряла в разговор Анет, – этот розовый пусть идет, – девушка ткнула пальцем в подпрыгивающего от нетерпения гхырха, – а со мной делайте что хотите, но я не пойду ловить вонючие трупы. Ашан-Марра, я вас очень уважаю и помогу чем могу, но вот гоняться за зомбями – увольте, это мне не по силам. Я как представлю, что меня будут хватать полуразложившимися лапами, сквозь которые просвечивают кости, щелкать желтыми кривыми зубками у моего уха и вонять, вонять, вонять, я сразу выпадаю в осадок. Если меня сначала стошнит, а потом я грохнусь в обморок, никому от этого легче не станет.
– Анет, помолчи. Я сейчас разговариваю с Дерри, а не с тобой. Лайтнинг, ты меня понял?
– Ну, Стикки, я тоже хочу зомбяков мочить. Они так прикольно разваливаются. Ну возьмите меня с собой, я себя правда очень хорошо чувствую! – выдал Дерри, старательно пытаясь не завалиться на стену. На лице у него выступили маленькие капельки пота, и он все еще оставался бледным.
– Да уж, герой… сиди дома, я сказал, – отрезал Стик, и Дерри обреченно вздохнул. – Анет развлекай, раз она у нас такая нервная, пусть тоже дома сидит.
– Ну слава богу, – выдохнула девушка, – а то я тут с перепуга чуть… ну да ладно, не будем об этом.
– Это как это Анет не пойдет? – встрял неугомонный Лайтнинг. – Вас же двое. Дир будет читать заклинание, а ты один никак не справишься. По-любому либо я, либо Анет должны идти.
– Только не я! – взвизгнула девушка.
– Успокойтесь вы оба, мы гхырха возьмем. Он хоть молчит. А сейчас, Анет, ты остаешься в доме за старшую. Если вдруг кто из тварей проберется в избу, Ашан-Марра сразу начнет читать заклинание изгнания нежити и в это время будет совершенно беззащитна для трупаков. Дерри, как бы он ни выпендривался, очень слаб и из-за того, что с ним приключилось, при нежити станет, скорее всего, еще слабее. Так что из дееспособных остаешься ты одна. Поняла?
Анет судорожно кивнула. Перспектива встретиться со страшными и вонючими чудищами снова замаячила на горизонте.
– Сейчас Дир быстренько обучит тебя одному несложному заклинанию, и ты, завидев зомбяка, не будешь падать в обморок, кричать или делать еще какие-нибудь глупости, а тихонечко пальнешь в него заклинанием.
– Смотри, Анет. – В руках молодого мага замерцал голубым огоньком небольшой шарик. – А теперь ты скатай из окружающей тебя энергии небольшой комочек, и бомбочка готова.
Анет автоматически повторила все движения Дира и с удивлением уставилась на свою руку, в которой искрился маленький светящийся шарик.
– Ух ты, а он, оказывается, совсем холодный! – восторженно выдохнула девушка.
– Это пока, – утешил ее Дирон. – Если его кинуть, то он превращается в настоящий огненный сгусток.
Читать бесплатно другие книги:
