Грязная война Сильвен Доминик

Глава 11

Саша, Карль и Менар выходили из Института судебной медицины под небывало голубым небом. Мимо с визгом промчался состав наземной линии метро на фоне желтевшей Сены. Саша предложил заскочить в кафе на углу. За чашечкой эспрессо можно обсудить последние новости.

Франклин дал свое заключение непосредственно во время вскрытия. Он подтвердил выводы Дюгена. Оба убийства различались по степени жестокости. Киджо изощренно истязали. Видаля физически не калечили, и пытка была больше психологическая. Важная деталь: связанные руки. Адвоката связали вдвое крепче.

На обугленной шее Видаля обнаружен след от укола: возможно, его усыпили, прежде чем выкрасть. Потом судмедэксперт достал протокол вскрытия Киджо. На его шее был замечен такой же след. Лабораторный анализ показал наличие в крови лейтенанта бензодиазепина, психотропного вещества, которое применяют при лечении повышенной тревожности и бессонницы.

Карль заказала эспрессо-лунго, Саша крепкий черный, а Менар, верный своему имиджу оригинала, томатный сок. Своей бледной кожей, алыми губами, темными кругами у глаз, черным костюмом служащего похоронного бюро и мятой белой рубашкой он напоминал майору вампира.

Саша подробно рассказал о своей встрече с судьей. По его мнению, тот просто спит и видит, как бы завладеть записными книжками Грасьена, путеводной нитью к вожделенной цели – Луи Кандишару.

– Когда я учился в Политшколе, – сказал Менар, – Сертис однажды читал у нас лекцию. Самомнения у него выше крыши. Одного этого достаточно, чтобы не плясать под его дудку.

Дюгену импонировала некоторая агрессивность Менара. Если направить ее в нужное русло, она может принести пользу.

– Думаю, за эти книжки куча народу не пожалели бы мать и отца.

– Ага, и Сертис первый, – продолжал ерничать Менар.

– Не вижу причины сжигать из-за этого адвоката. В политических дрязгах осторожность прежде всего.

Он посмотрел на Карль. Та подняла голову, явно заинтересованная его словами. Однако свои выводы она оставила при себе, спрятав их в тепле под плащом.

– Как у тебя дела со свидетелями в Коломбе?

– А никак. Никому не придет в голову гулять ночью в парке под проливным дождем где-то в пригороде, шеф. Жандармы продолжают опрашивать персонал и посетителей бассейна, но результатов никаких, – ответил Менар.

– А камеры наблюдения?

– Никаких подозрительных машин не замечено.

– Хорошо, этим пусть занимаются жандармы, а ты сосредоточься на Африке. Даже если убийца мог действовать из личных побуждений, не следует забывать про связь с политикой. Возможно, это объединяет Киджо с адвокатом.

У Карль зазвонил мобильный, и она ответила на звонок.

– Шеф, на бульваре Нея только что обнаружили “порше” Видаля.

– В каком виде?

– В нетронутом.

– Свидетели есть?

– Пока нет. Бульвары Маршалов по ночам пустынны. Если не считать проституток и их клиентов.

– Эти редко идут на контакт… И все-таки поручи это кому-нибудь из инспекторов.

– Хорошо.

– Видаль уезжает из дому на личной машине. У него тайная встреча с будущим убийцей на бульваре Нея. Он садится в его машину. Тот накачивает его наркотиком и увозит в Коломб. Все шито-крыто, – сказал Менар.

– Не всегда все остается незамеченным. Мы справимся с этим, ребята.

В ответ – скептическая мина монаха дзен. И изумленный взгляд вампира. Сколько еще тонн масла придется вылить, чтобы эта жуткая парочка притерлась друг к другу! Но Саша не отчаивался. В окна кафе снова барабанил дождь. Дюген оплатил счет.

Карль ждала, стоя под клетчатым зонтиком, спина прямая, воротник поднят, улыбка отложена до лучших времен. Менар побежал к машине, припаркованной на стоянке Института судебной медицины.

– Вы едете к Грасьену, патрон?

– Да, и ты едешь со мной. Чтобы затравить дичь, второй охотник лишним не будет.

Саша не ждал никакого ответа. А потому не был разочарован. Все же Карль пригласила его разделить с ней зонтик. Свой он всегда нарочно забывал, считая, что это должно помочь наладить общение. Карль не хватало приветливости, но она была хорошо воспитана.

Дом соответствовал репутации своего хозяина: особняк с элегантным фасадом из светлого камня в двух шагах от музея Орсе. Даже на Карль это произвело впечатление. За ярко-синей дверью ворот благоухал густой английский сад. Огромный негр с бесстрастным, покрытым шрамами лицом пригласил их в вымощенный мраморной плиткой холл и удалился. Атмосфера XVII века контрастировала с футуристической мебелью. Вскоре перед ними возникла женщина лет тридцати. Слово “возникла” для нее не было преувеличением, ибо незнакомка отличалась редкостной красотой. Кожа цвета кофе с молоком, зеленые глаза, густые, отливающие медью волосы, вкрадчивый взгляд, великолепная фигура и ленивая неторопливость движений, показавшаяся Дюгену очень успокаивающей.

– Я Антония Грасьен. Спасибо, что нашли время заехать. Мой муж вас примет.

Ее голос оказался более низким, чем можно было ожидать. Дорогая одежда под стать духам: в свободных брюках и джемпере гармонично сочетались белый и серый цвет. Гости последовали за хозяйкой через роскошные комнаты с картинами современных художников. Последний коридор – и путешествие завершилось возле картины с изображением Папы, то ли обезображенного, то ли под действием амфетамина. Бэкон. Самый настоящий.

Антония Грасьен указала на приоткрытую дверь и удалилась своей колышущейся походкой. Саша поймал на себе взгляд Карль. Та уловила, что супруга Грасьена задела либидо начальника. Еще одна маленькая слабость, которая будет занесена в невидимый блокнот? Неосязаемый и бесплотный, мастер не оставляет следов. Загадочный, как божество, он неслышен и невидим. Именно так он удерживает врага в своей власти.

Старинный кодекс вежливости предписывал проходить впереди дамы в незнакомое место, дабы уберечь ее от возможных опасностей. Но в данном случае не лучше ли предать его забвению вместе с куртуазной любовью и героическими поэмами? Его коллега, без сомнения, была из тех, кто мог обойтись без верного рыцаря; Саша пропустил ее вперед.

За белым лакированным бюро сидел мужчина в темном костюме. Стену покрывали фотографии: на них Грасьен скромно улыбался рядом с высокопоставленными африканскими деятелями.

Думаю, он изменился.Марс как в воду глядел. Хозяин особняка больше не походил на харизматического оратора, пленявшего аудиторию. Бороду седина почти не тронула, зато волосы побелели, а щеки ввалились. Взгляд голубых глаз за очками в роговой оправе помутнел. В шестьдесят два года серый кардинал Черного континента выглядел на десять лет старше.

Саша помнил биографию Грасьена. Мать мусульманка из Марокко, отец, французский еврей из семьи мелких коммерсантов, начал с нуля и создал крупное дорожно-строительное предприятие. Шестеро братьев и сестер. Семья Грасьенов сначала жила в Марокко, затем в Кот-д’Ивуар и наконец осела в Камеруне. Ришар, третий ребенок в семье, поступает на юридический факультет в Яунде в разгар деколонизации, в университете сходится с представителями будущей элиты в то время, как африканские государства одно за другим обретают независимость. Карьерный рост происходит естественным образом. Влиятельные африканские друзья знакомят его со своими французскими коллегами. Постепенно молодой адвокат ставит свое знание африканского континента на службу Франции и французским предпринимателям. Он обращается к торговле оружием – рынку, который не ведает кризисов.

Мажордом появился снова и принес мятный чай. Грасьен похлопал молчаливого гиганта по могучему плечу:

– Спасибо, Оноре, поставь машину в гараж, сегодня я дома.

Грасьен взял янтарные мусульманские четки мисбаха и вертел их между пальцами. Саша обратил внимание на его часы: такие же, как у Видаля. Ему вспомнились горькие слова Надин Видаль: “Грасьен полностью оплатил нашу свадьбу”.

– Благодарю, что приехали, майор. Министр меня уверил, что ваша команда действует очень эффективно…

Грасьен еле ворочал языком – или принял успокоительное, или несколько ночей не спал. Но, как бы там ни было, он сразу упомянул о важных связях наверху.

– Вы были близким другом Флориана Видаля.

– Да, очень близким.

– Полагаю, в вашей сфере деятельности у вас немало врагов. Не хотите назвать какие-нибудь имена?

– Ни у кого не было причин убивать Флориана. Он прекрасно выполнял свою работу. Был безупречен.

Голос его дрожал. Почти незаметно, но дрожал. Значит, у грозного воротилы Франсафрики тоже есть слабости? Повисла тишина. Саша слышал едва уловимое дыхание Карль и постукивание ногтей Грасьена по янтарным шарикам четок.

– Флориан Видаль вышел из дому после звонка неизвестного человека. Его деятельность связана в основном с вашими клиентами. Вполне вероятно, этот звонок был как-то связан с его работой.

– В ту ночь у Флориана не было никакой назначенной встречи, я уже всех опросил.

Его горе было очевидно. Саша вспомнил слова Сертиса. Грасьен получил страшный удар. Жажда мести может подтолкнуть его к опасным решениям. Например, сдать кое-кого из друзей.

О каких опасных решениях говорил судья? Видаля он считал побочной жертвой. Но кто же был главной мишенью?

– Мог ли он куда-то уехать после неожиданного звонка? В это трудно поверить, учитывая его организованность.

– Я не перестаю думать об этом. Теперь делайте вашу работу.

Это было сказано без ехидства. Человек, привыкший прислуживать сильным мира сего, имел привычку подчиняться.

– Арман де Сертис часто вызывал вас по делу “Евросекьюритиз”.

– Вы виделись с Сертисом?

– Конечно.

– Значит, вам известно столько же, сколько и мне. У меня нет привычки лгать правосудию.

– Видалю было известно содержание ваших досье. В вашей профессии конфиденциальность – это главное. Тайны стоят дорого. А значит, за ними будут охотиться.

– В наших досье нет ничего такого, что могло бы оправдать то, что с ним сделали…

– Многие говорят, что Видаль был вашим наследником.

– И что?

– Это только слухи или правда?

– Не пойму, к чему вы клоните, майор?

– Я узнал, что вы оплатили расходы на его свадьбу.

– Если этот факт имеет отношение к делу, то я этого не улавливаю.

– Если вы не хотите называть имен из вашей деловой сферы, то, может, укажете мне какой-то личный мотив.

– У меня нет детей. Антония и Оноре мои наследники. Но тут ничего не ищите. Это самые преданные мне люди.

Сквозь боль чувствовалось раздражение. Но тут ничего не ищите.Плохо скрытый приказ?

Под маской учтивости тлел огонь ненависти и жажды мести. Однако Саша не строил иллюзий. Ни Грасьен, ни Надин Видаль не были готовы открыть, над чем работал молодой адвокат перед смертью.

При упоминании дела Киджо янтарные шарики замерли в пальцах Грасьена, затем вновь продолжили свой бег. Саша задел чувствительную струну.

– Нет, это мне ни о чем не говорит.

– Молодой полицейский был убит таким же способом пять лет назад. В то время Видаль уже не был вашим шофером.

Взгляд голубых глаз стал жестче. Грасьену не понравилось упоминание о неприглядном прошлом его воспитанника. Он объявил, что у него встреча и совсем нет времени. Саша настаивал.

– Извините, майор, а… сколько вам лет?

– Тридцать пять, а что?

– Вы молоды для такого поста. Еще не владеете кодексом поведения.

– Если я вас обидел, то не нарочно.

Грасьен бросил четки на стол.

– Меня не так легко обидеть, молодой человек. Скажем так, я придаю чересчур важное значение умению себя вести. И профессионализму.

– Будьте уверены, я сделаю все от меня зависящее. Мысделаем все от нас зависящее. Но нам необходима ваша помощь.

– Передайте привет Марсу. И скажите, пусть ждет звонков.

Грасьен вызвал слугу, чтобы тот проводил гостей.

– Вы говорили, что соберете как можно больше фактов, прежде чем заняться Грасьеном, – негромко сказала Карль на лестнице.

– Да, и что?

– Надо полагать, вы верно выбрали точки прицела.

– Это упрек?

– Констатация.

– Ты могла бы меня поддержать.

– Я слишком уважаю субординацию, шеф.

Ей удавалось преподносить самые чудовищные вещи на серебряном блюде. Просто восхитительно. Дюгену хотелось поставить ее на место, но обстановка была неподходящая. Да и не время. Ему необходимо было сосредоточиться, а не считать очки в дуэли, которую она пыталась ему навязать.

Антония Грасьен листала журнал мод, сидя на оттоманке из телячьей кожи под картиной, отчетливо напоминающей Дали: человек выходит из яйца, представляющего собой земной шар, и, новорожденный, является в мир между Южной Америкой и Африкой. Из трещины в скорлупе вытекает капля крови.

– Ваша беседа была недолгой.

– Да, мадам. И нам очень жаль.

– Вы должны простить мужа. Он очень любил Флориана. Эта смерть его потрясла.

– А вас?

– Что?

– Вы так спокойны.

Она закрыла журнал, задумалась, подбирая слова.

– Флориан был мне как младший брат.

– Имя Туссена Киджо вам о чем-нибудь говорит?

– Кто это?

– Наш коллега, африканец по происхождению, он был убит так же, как Видаль.

– Вы спрашивали об этом Ришара?

– Да.

– Что ж, именно он и должен был ответить на этот вопрос.

– Надо думать, что нет.

– Мне очень жаль. Дайте ему немного времени.

– Примите наши соболезнования, мадам Грасьен.

– Спасибо, майор Дюген.

Карль села за руль, мягко тронулась с места. Очевидное напряжение между ними не мешало Саша размышлять. Грасьену не удалось вывести его из себя, у Карль тем более никаких шансов. Он решил забыть нелюбезные замечания и спросить ее мнение. Как ни в чем не бывало. Его непринужденность сбила ее с толку, она не сразу ответила.

– Этот тип убит горем. Он ведет себя как отец, потерявший сына. Конечно, он знает больше, чем говорит.

– И собирается сам свершить правосудие. Ты это тоже почувствовала?

– Да, и это скверно, потому что средства и связи для этого у него есть.

Саша думал так же. Грасьен поражен в самое сердце, но когда он оправится от удара, то может натворить бед.

Саша снова пришел к финансистам. Люс Шеро подняла глаза от своих бумаг с восхищенным видом.

– Я про тебя не забыла, Саша. Это невозможно. Но у меня ничего нового.

– Я только что был у Грасьена. Будь добра, изучи досконально ситуацию с его имуществом. Помимо возможного отмывания денег, я хочу знать, как обстоят дела с его наследством.

– То есть ты хочешь, чтобы я пошла и порылась в бумагах нотариуса. Но тут есть одна загвоздка.

– Какая?

– Закон предписывает нотариусам показывать документы только в случае расследования по делу об отмывании денег. Но в том, что касается частных лиц, нотариус обязан хранить тайну клиента, как и адвокат. Только лица, упомянутые в нотариальном акте, или их правопреемники могут получить копию, понимаешь?

– Я знаю, что ты находчивая женщина, моя милая Люс. Упрямая и настойчивая. Как раз такая мне и нужна. Ты добьешься цели.

– Ах ты, льстец сладкоречивый! Но ради тебя я согласна быть дурочкой и всему верить. Может, в субботу поужинаем или в постели попрыгаем?

– Долг прежде всего. И по-моему, тема прыжков в постели возникает слишком часто, нет?

– Мне нравится повторять свои шутки, беби.

Перед уходом он подмигнул ей.

– Одно уточнение! Мне всев тебе нравится, Саша! Даже замашки мачо!

Она прокричала это в сторону, позволив коллегам насладиться зрелищем. Саша поймал на себе понимающие взгляды и, улыбаясь, ушел.

Возле лифта у него зазвонил телефон.

Марс.

– Ты был у Грасьена?

– Да. Но он не пожелал нам помочь.

– Мне только что звонил один из его друзей. Жалкий тип из МВД, который думает, что если он учился в Национальной школе управления, то он царь и бог.

– Грасьен уже успел нажаловаться?

Если адвокат действовал настолько быстро под действием успокоительных, следует опасаться худшего, когда его мозг будет ясен.

– Ему не понравилось, как ты работаешь, он потребовал тебя заменить.

– Только-то. И вам пришлось подчиниться?

– Шутишь? Это я здесь начальник. А они все пусть катятся к чертям.

– Что значит “они все”?

Саша предчувствовал неминуемый театральный бенефис Марса. И не ошибся.

– Я состою на государственной службе, однако не питаю слепой страсти к некоторым из своих коллег. Наша страна гордится своей Революцией, но ничего по сути не изменилось. Каста высших чиновников сменила дворян Людовика Четырнадцатого, переняв их дурные привычки. Тратят без счета, никогда не сомневаются в себе и руководят сверху. Я не позволю этим людям собой манипулировать. Преимущество заключается в том, что они могут нейтрализовать друг друга. Я знаком кое с кем, кто нас выручит. Просто надо знать, как такие дела делаются. Ладно, посмеялись, и хватит. Как тебе показался Грасьен?

– Конкистадора с вашего видео больше нет. Смерть Видаля его подкосила. Но я чувствую, он еще возродится.

– Тонко подмечено. И вот доказательство: он попытался убрать тебя с дороги.

– Упоминание о деле Киджо ему не понравилось. Очень.

– Он что-нибудь сказал?

– Нет, но его поведение говорило само за себя. И он заявил, что я слишком молод для этой работы.

– Прекрасно. Он раздражен. Думаю, мы что-то нащупали. Ты видел Антонию?

– Да.

– И как тебе? Хороша, правда?

– Правда. И очень спокойна. Вы с ней знакомы?

– Немного. Она любит говорить без обиняков. Тебе это может пригодиться. Если правильно с ней обращаться, можно добыть информацию об этой сволочи, ее муженьке. Так что прояви смекалку.

Марс повесил трубку. Саша положил телефон в карман и вошел в лифт. Об этой сволочи, ее муженьке… Флибустьер явно зол на конкистадора. И даже очень.

Глава 12

Подруги обрабатывали водителя такси на автобусной остановке. Маленький, полноватый, с чересчур длинными бачками, в морской фуражке, таксист был на седьмом небе. Начало было нелегким, но потом с помощью Ингрид все пошло как по маслу. Она бросила потертый плащ на лавочке остановки под крышей и подставляла свои безупречные формы бушевавшему небу, извиваясь в танце, до тех пор, пока 97-й автобус не прервал шоу энергичным сигналом клаксона. Подобно звезде Голливуда, вынырнувшей из Ганга, Ингрид определенно выиграла конкурс мокрых футболок. Светлые завитки волос липли ко лбу, по которому ручьями текла вода, усиливая ее очарование, а Лола сидела затаив дыхание, слушая, как подруга ловко раскалывает свидетеля.

– Согласен, ваши приемчики позабавней будут, чем у вашего коллеги, легавого из десятого округа! Я нашел одну книжку в салоне моего авто…

– Какую книжку?

– Ту, что читал Банголе, прежде чем испариться. Это я его везде по Парижу возил, никого другого он не хотел. Мы стали вроде как приятелями. Неплохая житуха была у этой обезьяны! Разные вечеринки с красивыми черными девочками с бархатной кожей.

– А где эта книга, Деде?

– У сердца ношу. Ты самая ласковая сестренка в Париже, и все же это будет стоить тебе две бумажки.

– По пятьдесят евро?

– По сто, крошка. У меня на фуражке не написано “Армия спасения”.

Лола достала из бумажника две купюры. Она держала их в руке, пока Деде не достал из куртки пакет – там лежал французский триллер в кричащей пестрой обложке.

– Двести евро за это? – фыркнула Лола.

– Там внутри есть буклет. Если не понравится, деньги верну, девчонки. По рукам?

Буклет пропагандировал молитвы в лоне общины евангелистов в Бельвилле “Дети Христа”. Приглашение на богослужение в честь “вновь обретенной надежды сынов божиих” было пятилетней давности.

– В этом городе бумажки раздают на каждом углу, – сказала Лола. – Откуда я знаю, может, ты нам просто какую-то красивую закладку решил впарить!

– Поверьте, дамочка, я правду говорю. Банголе был повернут на религии. Мы только про Бога да про ангелов говорили, как только минута свободная выпадала. Мне нравится слушать чужой бред, время быстрей проходит. Но последнее время приятель мой чего-то боялся.

– Чего?

– Без понятия. Какая-то паника проскальзывала в глазах его шоколадных. А потом вдруг взял да испарился.

Лола признала, что наводку стоит проверить.

Зигмунд, послушно дожидавшийся в “твинго”, встретил их с радостью. Подруги заехали в супермаркет на углу купить махровое полотенце. Ингрид кое-как вытерлась, прежде чем они снова двинулись в путь.

– Блеск! Сеанс стриптиза в одежде, – заметила Лола. – Я бы не осмелилась просить тебя о такой уловке.

– Знаешь, мне все равно. Мне казалось, что это не я, а кто-то другой устроил эту намочиловку.

– Во-первых, так не говорят – “намочиловка”. А во-вторых, не стоит вступать на скользкий путь пофигизма. Ни один человек не должен терять уважения к себе.

–  Yeah, possibly [14].