Жаркое лето – 2010 Бондаренко Андрей
Неожиданно людские крики утонули в громком трубном звуке. Из глубин подземелья долетело-послышалось громкое заполошное хлопанье, и вскоре над головами незадачливых волонтёров стремительно пронеслась большая стая летучих мышей. Через минуту к выходу из пещеры проследовала вторая стая, за ней третья, четвёртая….
– Весь продуктовый запас сбежал, – огорчённо хмыкнул Гарик. – Так и не удалось отведать крылатой мышатины.
А потом в подземном коридоре установилась абсолютная, очень тревожная тишина, только изредка постреливали угольки костра.
– Не нравится мне всё это! – заявил Глеб. – Ещё не хватало, чтобы сбылось дурацкое пророчество Пал Палыча…
– О чём это ты, милый? – заинтересовалась Екатерина. – Что ещё за пророчество? И кто такой – Пал Палыч?
– Есть у нас с Гариком один хороший приятель. Вернее, товарищ-коллега по рыбной ловле. Он уже совсем старенький, в следующем году будет отмечать пятидесятилетие…. Раньше Пал Палыч физику и химию преподавал в питерском Университете, а потом «завязал» с этим неблагодарным делом и подался в идейные уфологи. Изучает всякие НЛО, снежного человека, инопланетян, интересуется «пробоями» во Временных потоках…
– Полусумасшедший и безобидный чудак?
– Что-то вроде того…. Так вот, как-то по прошедшей весне Палыч заявил, мол: – «Аномально-устойчивые антициклоны могут – чисто теоретически, понятное дело – сопровождаться «пробоями» во Времени. Причём, веерными и многоярусными «пробоями»…». Я и подумал между делом, что недавние людские голоса, сопровождаемые тамтамами и громким трубным рёвом, это он и есть – горячий привет из Прошлого, – секунд через пять-шесть непонятно уточнил: – Только, совсем не из того…
– А что это за зверь экзотический такой – «веерные и многоярусные «пробои» во Времени»? – спросила Аля, пропустив мимо ушей последнюю фразу Глеба.
– Бог его знает! В тот раз Пал Палыч принял «на грудь» лишнего и, так и не дорассказав своей теории до конца, заснул возле походного костра. А с утра начался бешеный клёв, этот разговор и забылся…. В любом случае, я не горю ни малейшим желанием – повстречаться с вышеупомянутыми таинственными «пробоями». Это Гарик у нас – записной и хронический авантюрист. Его, добра-молодца, хлебом не корми и пивом не пои, дай только вписаться в какую-нибудь сомнительную историю…. Кстати, орлы и орлицы любопытные! Вы, что же, забыли про рыбу? Не пригорела ли она, часом? Гарик, разгребай угли! У меня кишки от голода уже завязались классическим морским узлом…
Рыба, не смотря на отсутствие соли, получилась очень вкусной и ароматной.
– Натуральное объеденье! – нахваливала Аля. – Такой вкуснотищи даже в знаменитых парижских ресторанах не подают. А коричнево-золотистая корочка – Божественный восторг! Кипяток уже остыл? Дайте, пожалуйста, глотнуть…. А что мы будем делать дальше?
– Конечно же, спать, – устало откликнулся Гарик. – Костёр почти догорел, дров больше нет, угли остывают – прямо на глазах. Карманные фонарики желательно поберечь, чтобы не подсели батарейки. Сейчас соорудим из наших вещей некое подобие постелей и попробуем уснуть. Утро, как нас учит старинная народная присказка, всегда мудренее…. Так, кажется, опять застучало! Вот, и людские голоса зазвучали…
Тамтамы – с каждой прошедшей минутой – стучали всё громче и яростней. Хриплые людские голоса дружно и слаженно скандировали:
– Ра! Ра! Ра! Ра! Ра!
– Тьфу! – зло сплюнул в сторону Глеб. – Уснёшь тут, пожалуй…. Впрочем, ложиться надо всё равно. Катерина, подруга моя боевая, мы где, собственно, расположимся? Понял, сейчас сооружу уютное и удобное гнёздышко на две молодые персоны…
Странный подземный шум, наконец, затих, потом – минут через восемь-десять – вновь вернулся. Затих, вернулся, затих…. Тем не менее, усталые волонтёры очень быстро заснули, не обращая на эту странную звуковую какофонию ни малейшего внимания…
Гарик проснулся первым, сладко зевнул и мысленно удивился: – «Где это я, интересно, нахожусь? И почему вокруг так безысходно темно? Вернее, черным-черно? Ах, да! Наверху же полыхнул верховой пожар, москвичка Екатерина вывихнула ногу, и нам пришлось, спасаясь от огня, спрятаться в древней пещере…. А что такое лежит у меня на груди? Это же Алина голова! У нас с ней, в смысле, с Алевтиной, безумная взаимная любовь…. Так, а что дальше?».
Он, стараясь не делать резких движений, поднёс кисть левой руки к глазам и пристально всмотрелся в циферблат наручных часов, слегка светящийся всеми оттенками зелёного.
– Который час? – сонно пробормотала Аля. – И почему ты носишь часы на левой руке?
– Ты очень наблюдательная девушка.
– Ага, есть такое дело. И наблюдательная, и девушка. Ты, милый, так и не ответил на мои вопросы…
– Часы я ношу на левой руке потому, что являюсь правшой, – принялся сбивчиво объяснять Гарик. – То есть, правая рука гораздо чаще находится… м-м-м, в работе. Значит, и вибрация гораздо сильнее, часы, ненароком, могут сломаться…
– То есть, твой правый кулак – гораздо чаще, чем левый – прилетает в торец всяким разным уродам, гнидам и козлам?
– Можно и так сказать-объяснить…. А времени сейчас – двадцать пять минут десятого. Утра, естественно…
– Мы так долго спали? – поднимаясь на ноги, удивилась Аля. – Считаю, что нам надо – как можно быстрее, без промедлений – подниматься на поверхность и идти к Деулино. Наверняка, нас уже хватились. Не дай Бог, ещё посчитают сгоревшими в лесном пожаре и сообщат об этом родителям. А у моего папы полгода назад случился инфаркт, ему нельзя волноваться…. Подъём, соня двухметровая, подъём!
Тихонько щёлкнула кнопка карманного фонарика, по стенам пещеры беспорядочно забегал шустрый светло-жёлтый луч. Примерно через полторы минуты Аля обеспокоенно спросила:
– Где же Глеб и Катя? И их рюкзаки пропали куда-то. А чехлы с удочками, спиннингами и подсачником – на месте…
– Не беспокойся, моя коротко-стриженная нимфа, – зевнув в очередной раз, посоветовал Гарик. – Они, по-видимому, просто уединились. Видишь ли, очень похоже, что любовные отношения Глеба и Екатерины перешли, так сказать, в практическую плоскость. Это мы с тобой, скромница археологическая, тормозим и буксуем…
– Ничего, ещё догоним и перегоним. Потом, когда вернёмся к благам цивилизации. Подождёшь?
– Подожду, без вопросов, сколько скажешь…. Ладно, будем умываться, справлять естественные нужды, приводить себя в порядок, завтракать. У нас, ведь, с ужина осталась запеченная рыба?
– Осталась, ещё и на обед хватит, – заверила Аля, рассеяно водя карманным фонариком из стороны в сторону. – Ну, позвать наших озабоченных практиков?
– Зови, конечно.
– Глеб Сергеевич! Екатерина Андреевна! Срочно идите сюда! Срочно! Свежие новости! Сюда!
Чуткое подземное эхо послушно подхватило эти слова, разнося их – призрачным гулом – в разные стороны. Вскоре со стороны подземного коридора, ведущей вглубь пещеры, приветливо замигал-замерцал светлый лучик фонарика, послушался тихий шорох чьих-то шагов.
– Что у вас за свежие новости? – насторожённо поинтересовалась Катя, подошедшая первой. – Хорошие? Плохие?
– Новости? – притворно удивилась Алевтина. – Безусловно, хорошие! Во-первых, мы не сгорели во вчерашнем страшном пожаре. Во-вторых, наступило утро. В-третьих, пропали все подозрительные звуки-стуки. Никто больше не стучит в барабаны и не орёт фанатичными голосами. В-четвёртых, у нас ещё осталось вдоволь вкусной и питательной рыбы…. Тебе мало? Кстати, подружка, ты почти не хромаешь. Помогли активные лечебно-оздоровительные процедуры? Какой-нибудь хитрый восточный массаж? Расскажешь потом?
– Маленькая ты ещё, Алька, для моих рассказов, – невозмутимо ответила Катерина. – Развратишься, не дай Бог. Начнёшь грязно приставать к Игорьку, а он не так поймёт, подумает о тебе – чёрт знает что, и – в конечном итоге – раздумает жениться…. А кипятка больше нет? Жаль! А то эта родниковая вода очень, уж, холодная. Б-р-р-р! Даже зубы ломит!
– Меньше слов, больше дел! – жизнерадостно и бодро объявил Глеб. – Давайте ваших печёных карасей и окуней! Перекусим по-быстрому и полезем на свежий воздух…
Навьючившись тяжеленными рюкзаками, волонтёры, освещая путь карманными фонариками, медленно и осторожно продвигались к выходу из пещеры.
– Очень сильно пахнет гарью, – занервничала Аля. – А ещё – практически с каждым шагом – становится жарче…. Может, пожар ещё только догорает? То есть, угли дотлевают?
– Совсем скоро узнаем, – неуверенно вздохнул Гарик. – Осталось прошагать метров тридцать-сорок. Отойди-ка, черноволосая красотка, за мою спину. Я пойду первым. Чисто на всякий случай…
Он, отчаянно щурясь и промаргиваясь, выбрался на земную поверхность и непроизвольно присвистнул:
– Картина маслом, мать его! Называется: – «Наконец-таки сбылась заветная мечта Казимира Малевича!»…
Всё было серо-чёрным: безысходно-серое небо и такие же воды пруда, абсолютно-чёрная земля, местами утыканная чёрными огрызками-пеньками сгоревших деревьев. Вокруг стояла мёртвая, чуть звенящая тишина.
– Серая вода? Это, наверное, на ней лежит очень толстый слой пепла, – предположила Аля. – Скорее всего, её сейчас нельзя пить. А жара-то стоит приличная, уже, явно, под сорок градусов. Ни ветерка. Скоро навалится колючая и безжалостная жажда.
– Ничего, я набрал во фляжку родниковой воды, – успокоил Гарик, смахивая со лба крупные капли пота. – Говоришь, что сейчас под сорок градусов? Не удивлюсь, если и больше…. Пекло натуральное! Смотри, над тем местом, где вчера располагался заброшенный хутор, к небу поднимается розоватое марево…. И на востоке – марево. Только с лёгким аметистовым оттенком…
Глеб же, расстроено выдохнув, сообщил – показательно-беззаботным голосом:
– А я, братцы мои, даже рад! Как это – чему? Тому, что вижу перед собой именно то, что и ожидал увидеть…
– Были какие-то сомнения? – вкрадчиво поинтересовалась Катя.
– Конечно же, были! Куда без них? Особенно, после громких ночных тамтамов и гортанных людских воплей. Опять же, эти дурацкие пророчества мечтательного уфолога Пал Палыча…. Вот, шагали мы к выходу из пещеры, а я всё сомневался, мол: – «Что мы сейчас увидим? Вдруг, древние доисторические джунгли, по которым разгуливают бесчисленные стада гигантских и кровожадных динозавров? Или же, к примеру, попадём во Времена Отечественной войны 1812-го года?»…. Что это вы, отважные соратники, усмехаетесь так недоверчиво? Пал Палыч, конечно, местами законченный чудак и отвязанный фантазёр, но иногда излагает и вполне разумные вещи. Хорошо, что на этот раз он ошибся…. Ура! Да здравствует родимый двадцать первый век! Одно только огорчает – очень, уж, жарко. Придётся опять раздеваться до плавок-купальников…
Гарик, хмуро покачав головой, посоветовал:
– Не торопись, дружище, радоваться раньше времени. Да и с раздеванием я бы не спешил.
– А, что такое?
– Похоже, что ты сглазил, и всё гораздо серьёзнее. Через левое плечо не плевал, по дереву не стучал, вот, судьба и повернулось к нам задницей…. Посмотри-ка на север.
В указанном направлении мелко-мелко подрагивало аметистовое марево, и сквозь его призрачную пелену отчётливо проступали силуэты высоких неизвестных гор. Отдельные покатые вершины были покрыты пышными белоснежными шапками, многочисленные заострённые чёрные пики поднимались высоко в небо, стыдливо прячась в серых облаках.
– Взгляните на пруд! – жалобно ойкнув, воскликнула Аля. – Этого же не может быть! Не может, но есть…
Там, где ещё совсем недавно наблюдались серые воды скромного деревенского пруда, покрытые толстым слоем пепла, величественно струилась широкая и полноводная река.
– Какая-то она…призрачная, – засомневалась Катерина. – Словно бы ненастоящая, берега размыты и слегка подрагивают. Каменные глыбы, расположенные на середине речного русла, просвечиваются насквозь. Водопад очень «медлительный». Струи воды падают с его высокого гребня очень плавно, с неправдоподобно-маленькой скоростью…
– Элементарные миражи, не более того! – презрительно и надменно передёрнул плечами Глеб. – Жара усиливается, вот, и миражи появились. Обычное, в общем, дело…. С каких таких пирожков нам, взрослым и образованным людям, опасаться миражей? Совершенно безобидное и чётко объяснимое физическое явление…. Предлагаю подойти к этой – так называемой – реке, и удостовериться в правоте моих слов. Вперёд, пугливые и недоверчивые бродяги!
Громко хрустя иссиня-черными углями и головешками, Гарик, шедший первым, прошагал по направлению к реке метров пятнадцать-двадцать, после чего резко остановился и болезненно замотал головой – впереди возникли полупрозрачные силуэты разнокалиберных гранитных валунов и молоденьких ёлочек-сосёнок.
– И чего ты застыл соляным столбом? – возмутился Глеб, подходя к ближайшему шарообразному валуну. – Перед нами – обыкновенные и тривиальные оптические обманки, – уверенно провёл рукой «через» каменную преграду. – Видишь, дурилка белобрысая? Очевидно, что эта конкретная каменюка, действительно, существует. Только располагается она за многие и многие сотни километров от Мещерского края. Например, на суровом Кольском полуострове…. Произошёл сильнейший пожар, жара перевалила за сорок градусов по Цельсию, вот, и оптические фокусы начались. То бишь, миражи…. За мной, к реке! Я ещё никогда не купался в «виртуальной воде»! – двинулся вперёд, уверенно проходя «через» валуны и хвойное редколесье…
Речной берег и всё, что находилось на нём и рядом с ним, тоже был призрачным и полупрозрачным, напоминая собой декорацию к световому голливудскому шоу. Воздух был густым и наполненным – до самых краёв – абсолютной тишиной.
– Какое странное и необычное ощущение! – зачарованно сообщила Аля, скинув матерчатые летние туфли и заходя – по точёные щиколотки – в «виртуальную воду». – Слегка щекотно, словно бы к коже – нежно и очень осторожно – прикасаются струи прохладного тумана…, – неожиданно отчаянно завизжала: – Ой, мамочка моя! Вода стала настоящей! Честное слово, настоящей!
Оглядевшись по сторонам, Гарик вновь недоверчиво затряс головой: всё вокруг мгновенно и кардинально изменилось – цвета, оптические перспективы, запахи. Тихонько звенели-шелестели весёлые речные воды, ненароком встречаясь с прибрежными разноцветными камнями. В молодой рощице, состоящей из деревьев как хвойных, так и лиственных пород, беззаботно перепархивая с ветки на ветку, звонко перекликались пёстрые птички, похожие на обычных синичек и снегирей. Свежий и прохладный воздух был полон незнакомыми ароматами, напоминавшими о существовании безграничной свободы и первобытной дикости. Горный массив на севере визуально приблизился, представ во всей своей красе. Весь пейзаж – в целом – обещал скорые опасности, нешуточные трудности и серьёзные неприятности…
– Добро пожаловать – в Неизвестность, дорогие путники, – тихонько пробормотал Гарик.
Он медленно подошёл к стройной лохматой ёлочке и, неуверенно вытянув руку, осторожно потрогал ладонью тёмно-зелёную ветку. Хвоя была колючей, настоящёй и мокрой. А, ведь, ещё минуту назад ладонь, совершенно ничего не почувствовав, прошла бы «через» еловую лапу насквозь…
– Доигрались, добры молодцы и красны девицы! Накаркал-таки Пал Палыч, морда уфологическая! – зябко поёживаясь, объявил Глеб. – Кстати, значимо похолодало. Плюс двенадцать-четырнадцать градусов, не выше. Предлагаю незамедлительно утеплиться! Надеюсь, у всех в рюкзаках найдутся подходящие штаны, свитера, тёплые носки и кроссовки?
– Похоже, что систему слегка заглючило, – непонятно подытожила Катя. – Ладно, подождём, что будет дальше…
Когда процедура переодевания была завершена, Аля, расстроено шмыгая веснушчатым носом-кнопкой, поинтересовалась:
– И что мы теперь, храбрые путешественники, будем делать, а? Куда пойдём? На север? На юг? Чем будем питаться? У кого будем искать реальной помощи и поддержки?
– С точки зрения классической философии, всё достаточно просто, – попытался успокоить девушку Гарик. – Когда не знаешь, что делать дальше, надо успокоиться, расслабиться и старательно ждать…
– Чего, собственно, ждать?
– Подсказок со стороны окружающего тебя Мира. А ещё можно упрямо и целенаправленно, наплевав на всякие незначительные и пустяковые мелочи, верить в свою счастливую звезду. То есть, отдаться – целиком, полностью и безоговорочно – плавному течению судьбы, предначертанной кем-то Свыше…
Подсказка не заставила себя долго ждать. С противоположного берега реки раздался угрожающе-утробный трубный рёв.
– Что это? – испуганно прижала ладони к пышной груди Катерина. – Мне очень страшно! Глебушка, милый, сделай что-нибудь!
– Сейчас проясним ситуацию, – пообещал Глеб, ловко, словно молодой самец горной гориллы, забираясь на верхушку четырёхметрового валуна. – Ваша паника, мадам, преждевременна…
Через пять-шесть минут он спустился вниз и, тщательно отряхивая ладонями колени, хмуро сообщил:
– Сюда приближается нехилое стадо мамонтов. Настоящих мамонтов, очень больших и лохматых, со здоровенными бивнями. Судя по всему, они собираются – именно здесь – форсировать реку. Надо – в срочном порядке – отступать, пока нас в запарке не затоптали.
– А куда – отступать?
– Естественно, к нашей любимой пещере. Если, конечно, она не исчезла. Хотя, по логике вещей, не должна была…. Не вижу я, честно говоря, других дельных вариантов!
Глава пятая
Укротители мамонтов
Они торопливо двинулись обратно, к гостеприимной пещере. Никаких чёрных углей и головешек вокруг не наблюдалось. Наоборот, под подошвами кроссовок податливо пригибалась влажная короткая трава, и мягко пружинил пышный тёмно-зелёный мох, густо усыпанный ягодами ещё незрелой и поэтому белобокой клюквы. Рядом с молодыми деревцами елочек и сосёнок часто попадались-встречались разнообразные грибы и низенькие кустики вереска, покрытые сиренево-фиолетовыми корзинками цветов.
– Похоже, что мы оказались в далёком Прошлом, – на ходу делилась мыслями-размышлениями Аля. – И речь, безусловно, идёт о легендарном Каменном веке.
– Преждевременное и скоропалительное утверждение, – не согласилась с подругой Екатерина. – Мамонты появились на Земле более четырёх миллионов лет назад, когда людей, умеющих делать оружие, оснащённое каменными наконечниками, не было и в помине.
– А это ты как объяснишь? – остановилась и разжала ладонь Алевтина. – Вот, нашла на речном берегу.
– Ну, какая-то каменная пластина с заострёнными краями, – недоверчиво протянул Гарик. – Подумаешь, находка…
– И никакая это не «пластина»! А классический кремниевый скребок для выделки шкур убитых на охоте животных.
– Тогда, действительно, Каменный век, – неохотно согласилась Катя. – Впрочем, это не облегчает – ни на йоту – нашего положения. Да, как-то неуклюже и бездарно всё получается…
– Пойдёмте, девушки, к пещере, – нетерпеливо предложил Глеб. – Разговаривать и обмениваться мнениями можно и во время ходьбы…. Итак, на сколько тысяч лет мы перенеслись назад?
– От пяти до тридцати тысяч. Точнее, увы, не определить.
– Почему – не определить? Не хватает однозначной информации?
– Ну, ты и зануда приставучая! Во-первых, маститые академики-геологи предполагают, что последний ледниковый период на нашей планете завершился от десяти до тридцати тысяч лет тому назад, после чего человеческая цивилизация начала своё поступательное и победоносное движение вперёд. Во-вторых, принято считать, что все мамонты вымерли примерно десять-одиннадцать тысяч лет назад. Но отдельные прогрессивные учёные (вернее, наглые и самовлюблённые молодые аспиранты) утверждают, что это печальное событие произошло несколько позже. То есть, от пяти до семи тысяч лет назад. Ты, Глебчик, видел большое стадо мамонтов на том берегу реки?
– Видел. Не буду отрицать.
– Теперь сам рассуди и прикинь…. Прикинул? Вот, и получается, что сейчас мы можем находиться как в мезолите[4], так и в позднем палеолите[5]. То есть, на границе между Древностью и голоценом[6]…. Только существует одна существенная закавыка. Археологам много известно о культурах мезолита и позднего палеолита на территориях Северной и Центральной Европы. Дания там, Норвегия, Швеция, Германия, Швейцария…. Но – Рязанская область? Извините, но про людей Каменного века, проживавших в Мещёрском крае, совершенно ничего не известно. Полное отсутствие информации…. Есть ещё одно важное соображение-наблюдение. Вот, эти горы на севере, оснащённые чёрными высокими пиками…. Очевидно, древние ледники ещё не закончили своего наступления. Ведь, если рассуждать логически, данные пики должны быть разрушены до основания, а сами горы сглажены и срезаны «ледяным ножом». То есть, они просто обязаны – с течением времени – превратиться в обычные и ничем непримечательные холмы…
– Археология – весьма неточная и расплывчатая наука, – задумчиво подытожил Гарик. – Сплошные туманные предположения и постоянные сомнения.
– Можно подумать, что ваша хвалёная философия – эталон точности и прозрачности, – всерьёз обиделась Аля. – Сплошные нелогичные допущения и пространные толкования событий и предметов, противоречащие друг другу…
Глеб остановился и предостерегающе поднял руку вверх.
– Что случилось? – шёпотом спросил Гарик.
– Пока не знаю. Видишь, лёгкий дымок поднимается над кустами ракитника? Сделаем так. Я налегке сползаю туда и посмотрю – как и что. А вы сидите здесь и ждите. Только, ради Бога, не спорьте больше на научные и околонаучные темы. Лучше, вообще, молчите – как жирные караси в занюханном деревенском пруду, заросшем зёлёной ряской…
Вернулся он минут через семь-восемь и сообщил, растерянно лохматя волосы на макушке:
– Очередной облом, родные мои, нарисовался нежданно. Очень похоже, что наша пещера – уже, вовсе, и не наша. То бишь, она обитаема, только пока неизвестно кем…. Во-первых, перед её входом вытоптана ровная и просторная площадка, на которой в землю вкопано несколько уродливых деревянных идолов. Во-вторых, чуть в стороне от истуканов наличествует большая яма под высоким камышовым навесом, наполненная – доверху и с горкой – ярко-малиновыми, слегка дымящимися углями. Видимо, местные аборигены заменяют спички и зажигалки постоянно действующей «угольной» ямой…. А ещё я видел четыре высокие трубы, сложенные из дикого камня. Они высовываются из-за лиственного мелколесья. Может, это тутошние коптильни? Ну, не крематорий же, в самом деле…
После недолгого раздумья Гарик, указывая рукой направление, предложил:
– Считаю, что нам необходимо забраться на этот холм. Его, кстати, жарким летом 2010-го года не было…. Во-первых, он нависает над входом в пещеру, следовательно, будем вести наблюдение. Во-вторых, оттуда, наверняка, прекрасно просматривается и речное русло. И, в-третьих, ветер дует, как раз, в сторону холма…
– А ветер-то здесь причём? – удивился Глеб. – Не понимаю.
– Я просто подумал, что люди Каменного века должны обладать обострённым обонянием. Учуют незнакомый запах, заинтересуются, организуют облаву.
– Вполне разумное и актуальное предположение! – одобрила Аля. – Более того, многие археологи считают, что именно во времена мезолита человеком была приручена – в качестве надёжного и верного помощника – собака. Кстати, у Кати в рюкзаке имеется мощный полевой бинокль…
Холм, покрытый густыми зарослями орешника, действительно, являлся идеальным наблюдательным пунктом.
– Ну, что там у нас с мамонтами? – поинтересовался Глеб, увлечённо щёлкая крупный фундук. – Чёрт, ещё созрел не до конца. Только к концу сентября дойдёт…
– Пока не происходит – ровным счётом – ничего особенного, – сообщила Екатерина, старательно наблюдая за противоположным речным берегом через окуляры бинокля. – Мамонты спокойно пасутся в зарослях какой-то очень высокой и толстой травы и пока даже не пытаются переправиться через речку. Ты, Глебушка, опять что-то напутал…. Кстати, в стаде очень много детёнышей, есть и совсем крохотные.
От подножия холма, где располагался вход в пещеру, донеслись отдельные визгливые и сердитые вскрики, переходящие в оживлённый и одобрительный гвалт.
– Любимая, переведи, пожалуйста, бинокль вниз, – попросил Глеб, не отрываясь от колки и поглощения орехов. – Смотри и подробно рассказывай…
Через минуту Катя, солидно откашлявшись, приступила к повествованию:
– Так-с, ребятушки…. На круглой площадке – перед входом в пещеру – происходит жаркая женская свара. Вернее, дерутся и отчаянно визжат, вцепившись друг другу в волосы, две молодые женщины, а порядка двадцати-тридцати разновозрастных зрительниц с интересом наблюдают за этим увлекательным действом. Ага, здесь же присутствуют и несколько детишек детсадовского возраста.
– А во что они все одеты? – заинтересовалась Аля. – Как выглядят? Какого роста? Что с цветом и длиной волос?
– Ну, подруга! Сразу и не ответить однозначно…. Разнобой полнейший. Все дети разгуливают голышом. А, вот, женщины…. Большинство из них – черноволосые, но наблюдаются и светленькие, и рыженькие. Рост и общая комплекция у всех разные. То бишь, всё – как и в наши времена…. Местные барышни, естественно, облачены в лохматые звериные шкуры. Вернее, иначе и не скажешь, в одежды, сшитые из различных звериных шкур. Что, на мой взгляд, очень и очень странно…
– Что же в этом странного? – непонимающе уточнил Гарик. – Одежда из звериных шкур? И в нашем цивилизованном двадцать первом веке это не является редкостью. Я где-то читал, что пятьдесят пять процентов современных взрослых жительниц Европы имеют в повседневном гардеробе шубы из натурального меха, или – на худой конец – жакеты, мехом отороченные.
– Понимаешь, в научной археологической среде убеждены, что люди Каменного века были крайне примитивными и недалёкими. То есть, все бытовые проблемы они решали, идя путями наименьшего сопротивления. Например, одежда…. Считается, что жители Каменного века по-простому заворачивались в куски звериных шкур. Как закрепляли их на теле? По краям конкретной шкуры пробивали редкие дырочки, через которые пропускали короткие отрезки заранее высушенных сухожилий парнокопытных животных. Потом концы этих сухожилий завязывали нехитрыми узлами. Естественно, что при этом получались грубые и бесформенные балахоны. Или же, к примеру, некое подобие набедренных повязок…. А представительницы слабого пола, за которыми я сейчас подсматриваю самым бессовестным образом, облачены в настоящую одежду. То есть, чувствуется, что отлично-выделанные звериные шкуры сперва тщательно кроились и бережно разрезались, после чего аккуратно сшивались. Причём, я наблюдаю одежду различных…м-м-м, фасонов и стилей, если так можно выразиться. Некоторые молоденькие девицы и зрелые женщины, явно, предпочитают «мини». Другие же, наоборот, являются любительницами «макси». Да и шкуры все разные, отличаются и по цветовой гамме, и по густоте меха…. Более того, на ногах-подошвах многих любопытных зрительниц наблюдается и некое подобие обуви. А это – вдвойне странно и необычно! Подразумевается, что люди Каменного века даже и не задумывались об обувке, ходя и зимой, и летом сугубо босиком…
– Браво! Совершено очередное судьбоносное археологическое открытие! – вылезая из орешника, пафосно объявил Глеб. – Можно готовиться к защите докторских диссертаций…. Кстати, а как такое может быть, чтобы серьёзная наука допускала – относительно людей Каменного века – такие упрощённые и неверные версии?
– Во всем виноват Великий ледник, – объяснила Аля. – Наступая, он безжалостно и планомерно уничтожал все следы жизнедеятельности человеческой расы. Или, почти все…. Наступал, отступал, вновь – наступал…. А потом последний Ледниковый период закончился, ему на смену пришли сильнейшие и регулярные наводнения. Вода же, как всем известно, тоже горазда – смывать различные следы…. Ну, подружка, что сейчас происходит на нашей цирковой площадке?
– Появился какой-то пожилой бородатый дядечка – весь очень важный и солидный из себя, одетый с определённым шиком. Волосы совершенно седые и очень длинные…. Ага, сейчас он, грозно размахивая толстым посохом, совершенно невежливо орёт на тутошних дам. Очевидно, пресекает глупый бытовой скандал на корню…. Все дети и часть женщин спешно ретировались в пещеру, другие же незамедлительно приступили к выполнению текущих работ. Две молоденькие девчушки сноровисто разводят большой костёр, ещё четыре барышни укладывают на земле – вплотную друг к другу – толстые обтёсанные жерди. Получается некое подобие щита. Рядом с первым «щитом» сооружают второй, третий…. Из пещеры выбрались новые работницы. Мастерят в отдалении – из более тонких жердей и не ошкуренных веток – вертикальные…э-э-э, рамки-экраны. Из высоких труб уличных печек (коптилен?) заструились в небо тощенькие серые дымки…. Пожилой же дядечка – не иначе, местный вождь – подошёл к одному из деревянных идолов, положил посох на землю и, с трудом опустившись на колени, почтительно воздел руки вверх. Творит жаркую и прочувственную молитву, надо думать….
Со стороны речной долины послышались далёкие, трубные и певучие одновременно, вопли-вскрики.
– Похоже, там что-то происходит, – забеспокоился Глеб. – Мамонты волнуются и сбиваются в компактное стадо…. Катенька, золотце моё бесценное, взгляни-ка, пожалуйста, на противоположный речной берег. Ну, и понятное дело, доложи обстановку.
– Э-э-э, – замялась Екатерина. – Там, действительно, наблюдается лёгкая паника и пошлая суета. Животные, явно, чем-то встревожены…. Ничего себе, дела! Натуральные чудеса в решете, блин горелый!
– Да, ты толком говори, без подгоревших блинов и лирических соплей. Что там происходит?
– Это мне очень напоминает разновидность охоты, когда опытные егеря гонят потенциальную добычу на номера. С десяток охотников, сидящих верхом на мамонтах…
– Как это – верхом на мамонтах? – перебила рассказчицу Аля. – Ты ничего, случаем, не путаешь? Может, надо тканью протереть окуляры бинокля? Наверное, слегка запотели…
– Ничего я не путаю. И с моим оптическим прибором – всё нормально…. Итак, примерно десять охотников в звериных шкурах, восседающие на мамонтах (может, на прирученных?), пытаются отчаянными воплями и угрожающими жестами загнать других мамонтов (наверное, диких?) в речку. Кто так оглушительно и яростно трубит? Похоже, что приручённые животные. Может, они таким образом помогают хозяевам? Ага, стадо, окружив по периметру детёнышей, медленно двинулось к реке…
– С философской точки зрения, не происходит ничего сверхъестественного и невозможного, – оповестил Гарик. – Если средневековые индусы умели приручать и дрессировать диких слонов, то почему же жителям Каменного века не совершать аналогичных действий – в отношении диких мамонтов? История нашей цивилизации, как предполагается, развивается по крутой спирали. А дурацкая фраза, мол: – «Этого не может быть, потому что не может быть никогда!», не имеет ни малейшего философского смысла. Над гениальными фантазиями великого Жуля Верна тоже – в своё время – легкомысленно насмехались…
Через несколько минут Катя возбуждённо сообщила:
– Стадо достигло середины реки! То есть, внутренняя часть стада, состоящая из детёнышей, находится на самой глубине. Некоторые малыши начали захлёбываться и тонуть…. Течение реки резко убыстряется! Очевидно, выше располагалась искусственная запруда, которую сейчас спешно разобрали…. По реке несутся – плотным потоком – толстенные сосновые брёвна! Мамонтов охватила паника, они, позабыв про детёнышей, рванули изо всех сил к берегу….
Трубный рёв стал заметно громче.
– По нашему берегу – со стороны верховий – показалось ещё шесть-семь «всадников», – пояснила Катерина. – Они тоже идут в атаку…. Взрослые дикие мамонты и отдельные детёныши, выбравшись на сушу, тут же бросаются, в смысле, несутся со всех ног, вдоль речного берега – вниз по течению…
– Спущусь я, пожалуй, немного по склону нашего холма, – решил Глеб. – Поближе к входу в пещеру.
– Зачем?
– Почему-то мне кажется, что охотники – по завершению благородного процесса – прибудут с богатой добычей именно к этой пещере. Горизонтальные «щиты», вероятно, будут служить своеобразными «разделочными досками». А на вертикальные «рамки», наверняка, натянут – для тщательной просушки – свежие звериные шкуры.… Попробую всё рассмотреть получше, ну, и послушать дикарские разговоры. Вдруг, удастся понять что-нибудь? Было бы неплохо. В нашей ситуации дорога любая, пусть и обрывочная информация.
– Глебушка, будь, пожалуйста, поосторожнее! – не отрываясь от окуляров бинокля, попросила Катя. – Мне продолжать повествование, или вам, соратники, уже не интересно? Итак…. Некоторые охотники слезли с мамонтов и вошли в воду. Они направляются к каменной гряде, расположенной примерно посередине реки. Там, в острых камнях застряло – вперемешку с брёвнами – несколько тел утонувших детёнышей. Несколько? Один, два, три…, семь, восемь. Целая гора мяса, если просуммировать…. Люди обвязывают – поочерёдно – тела погибших мамонтят толстыми верёвками. Очевидно, будут вытаскивать добычу – с помощью приручённых мамонтов – на наш берег…. Из чего сделаны верёвки? Скорее всего, они связаны из длинных отрезков тёмно-коричневой кожи. А может, сплетены из кусков каких-то местных лиан…. Остальные «всадники» окружили четверых мамонтят, отбившихся от стада, и погнали их, ловко работая длинными заострёнными шестами, куда-то вверх по течению реки. Наверное, там у них оборудовано что-то вроде зоопарка, где тутошние умельцы-дрессировщики упражняются в своём высоком искусстве….
Через полтора часа к пещере – под приветственные и радостные крики высыпавших из пещеры женщин и детей – прибыл первый «всадник». К короткому хвосту огромного мамонта, на котором он восседал, были привязаны неуклюжие сани-волокуши, сплетённые из ивовой лозы. На санях располагались большие куски ярко-красного мяса, сложенные аккуратной горкой, и пара коричневых мохнатых шкур, свёрнутые в рулоны.
– Надо отдать должное людям Каменного века, – одобрительно пробормотал Гарик, отобравший к тому времени бинокль у Екатерины. – Пошлой суеты и давки не наблюдается, никто не набрасывается на куски мяса и не начинает их жадно кусать…. Наоборот, женщины дружно взялись за работу. Шкуры оперативно натягивают на «рамки», часть мяса, предварительно разделав на «щитах», потащили к коптильням, часть отнесли в пещеру. Всем распоряжается седовласый вождь, которого «каменные» девицы слушаются беспрекословно.
Вскоре появился второй «всадник», за ним – третий…. Работа кипела и спорилась, на все восемь рамок были натянуты недавно снятые (свеже-ободранные?) шкуры, четыре трубы коптилен отчаянно дымили.
Где-то на юго-западе тоскливо и угрожающе завыли волки. Самый крупный из мамонтов тут же оглушительно и долго протрубил в ответ. Волчий вой затих и больше уже не повторялся.
– Процесс, что называется, скрупулёзно отлажен, – уважительно отметила Катя. – Каждый боец досконально знает свой манёвр…
Ещё через некотороё время мужчины забрались – с помощью деревянных приставных лесенок – на мамонтов, и по широкой тропе, протоптанной через сосновую рощу, отправились на восток.
– Видимо, прирученных мамонтов они содержат в другом месте, чем-то привлекательном для животных, – предположила Аля. – Может, на заливных реликтовых лугах, поросших особо вкусной и питательной травой. Или же под крутой скалой, на которой расположен природный солончак.
– Это мы сейчас наблюдаем за древними славянами? – спросил Гарик. – То есть, за далёкими предками древних славян?
– Нет, конечно же. Я не берусь делать конкретные предположения – чьими предками (в национально-расовом плане), являются эти люди. Возможно, что все они вскоре вымрут – либо от резкого похолодания, либо от различных эпидемий…. Известно, что примерно одну тысячу лет – до наступления новой эры – на территории Рязанской области проживали племена финно-угорской группы…
– Предки современных финнов?
– Скорее, уж, современных венгров. А славянские племена – в основном, вятичи – заселили этот благословенный край только лет за двести-триста до наступления современной эры.
Наконец, на вершину холма вернулся Глеб, устало опустился на гранитный булыжник, в несколько затяжек торопливо выкурил мятую сигарету и приступил к подробному докладу:
– Во-первых, дамы и господа, хочу вам сообщить, что я безмерно удивлён. Безмерно! В подкорке моего головного мозга, начиная ещё с младшего школьного возраста, прочно сидел стереотип, мол: – «Люди, жившие в Каменном веке, являлись обыкновенными дикарями, совсем недалеко ушедшими от обезьян из джунглей. Они были тупыми, грязными и вшивыми. А разговаривать совсем не умели, только бессмысленно мычали и гукали…». Эти же ребята-девчонки, которые активно суетятся внизу, совсем даже и ничего. В смысле, сообразительные и вполне адекватные. А среди молоденьких девиц встречаются весьма симпатичные и пикантные…э-э-э, особи…. Катенька, родная, не надо так грозно и подозрительно смотреть на меня! Запросто прожжёшь дырку!
– Ты хочешь сказать, что наши славные «укротители мамонтов» полноценно говорят-разговаривают? – безмерно удивилась Аля. – Это – самым коренным и кардинальным образом – противоречит современным представлениям о культуре мезолита и позднего палеолита!
– Мало ли, что, – насмешливо поморщился Глеб. – «Пробои» во Времени тоже противоречат всем канонам и законам современной физики. Подумаешь! Дело не в научных представлениях и фундаментальных теориях, а в голых и однозначных фактах. Надеюсь, что никто из вас, мои боевые товарищи, больше не сомневается в существовании «пробоев» во Временных потоках? То-то же! Теперь о языке тутошних «укротителей»…. Они общаются между собой с помощью отдельных слогов. Самые распространённые из них: – «Ра, но, га, при, зо, пре…». Причём, слоги произносятся с совершенно-различными интонациями. Так что, можно – при устойчивом желании – понять содержание разговора…. «Га!», произнесённое с усиленным звуком «а», сродни нашей фразе: – «Подойди-ка, брат, ко мне!». Если же «Га» говорится со смазанным «а», то по-нашему это будет: – «Свободен!». То бишь: – «Пшёл вон, гнида!»…. Кстати, и во многих современных языках интонации очень важны. Например, у нас на третьем курсе философского факультета учится вьетнамец по имени – Ле Жа Дык. Так вот, если «Жа» произнести с одной интонацией, то это будет звучать для вьетнамцев – как: – «Любимый сын могучего Дракона». Если же выговорить «Жа» с другой интонацией, то это будет сродни фразе: – «Лапша для молочного супа»…. Кстати, когда из-за серых облаков выглянуло солнышко, все дикари низко поклонились светилу и радостно воскликнули: – «Ра!». Я почему-то думал, что так солнце именовали только древние египтяне.
– Ничего подобного! – возразила Катя. – У многих народов слог «ра» был связан с живительным солнечным светом. Например, наши предки-славяне называли великую реку Волгу – именно – «Ра», что означало: – «Вода, наполненная солнечным светом». И по поводу слога «га» ты тоже прав. У славян он обозначал движение. А современное слово – «нога»? «Но-га»! Понимаете?
Ответить ей никто не успел, так как сзади раздалось вежливое покашливание, а ещё через долю секунды послышалось и угрожающее рычание.
Гарик резко обернулся. В пятнадцати-двадцати метрах от их компании на низеньком гранитном валуне восседал, небрежно обнимая короткое копьё, оснащённое мощным каменным наконечником, кряжистый мужик средних лет. По обеим сторонам от камня расположились, старательно скаля слюнявые пасти в многообещающих оскалах, два светло-серых пса.
«Вполне даже симпатичный тип. Чем-то похож на благородного разбойника Робина Гута – из старого советского фильма», – подумал Гарик. – «Тщательно-расчёсанные угольно-чёрные волосы, аккуратно-подстриженная полуседая бородка. Мешковатые штаны до колен, пошитые из лосиной шкуры. Меховая тёмно-коричневая жилетка на мускулистом торсе. На ногах красуются грубые сандалии…. Глаза большие и внимательные, приятного серо-стального цвета. В его облике, безусловно, чувствуется что-то нордическое, северное…. А, вот, собачки никакого доверия не вызывают. Ростом с полугодовалого телёнка, глаза круглые, тёмно-жёлтые, практически янтарные…».
Черноволосый мужик приветливо улыбнулся и, указывая корявым пальцем на узкий ломтик солнца, стыдливо выглядывающий из-за серых облаков, торжественно объявил:
– Ра!
– Ра! – машинально согласился Гарик.
– Ра! – поддержали остальные волонтёры.
– Га-а-а! – ласково предложил бородач, вытягивая руку вниз по склону, в сторону пещеры. – Ам, ам! – доходчивыми жестами изобразил процесс поедания вкусного и калорийного мяса.
– В гости, похоже, зовёт, – громко сглотнул голодную слюну Глеб. – Обещает накормить от пуза. Ну, как в том знаменитом фильме[7]: – «Воины-десантники, вы окружены! Сдавайтесь! Вас ждёт сытный ужин, горячий чай и наше радушие…». Может, сходим? Дядечка-то вполне мирный и симпатичный. Тем более что я здорово проголодался, а печёная несолёная рыба уже слегка поднадоела.
– Га-а! – уже со стальными нотками в голосе произнёс «Робин Гут», недовольно сдвинув к переносице чёрные густые брови. – Га-а!
Собаки, прекрасно поняв хозяина, угрожающе зарычали и слегка напряглись.
– Придётся идти, – тяжело вздохнул Гарик. – Во-первых, псы больно, уж, здоровые. Во-вторых, всё равно поймают…, – согласно махнул рукой и обратился к бородатому типу: – Веди, дорогой Робин! Мы принимаем твоё любезное приглашение…. Только, чур, ты следуешь первым! Вместе с собачками, ясный мезолит, – изобразил пальцами порядок передвижения. – Ну, га-а-а? Или не га-а-а?
Человек из Каменного века вновь добродушно улыбнулся, опершись на копьё, поднялся на ноги и упруго, не оглядываясь, зашагал вниз по склону. Собаки, бодро махая короткими хвостами-обрубками, размеренно трусили впереди хозяина. Волонтёры из двадцать первого века, отстав метров на десять-двенадцать, шли следом.
В какой-то момент Гарик, почувствовав спинным мозгом опасность, насторожился, но ничего сделать уже не успел – в затылочную кость ударило-стукнуло чем-то тяжёлым, рядом раздался пронзительный женский визг.
Падая на мягкий сырой мох, он успел подумать: – «Это, наверное, кто-то умело метнул из пращи подходящий камушек…».
Подумал, и потерял сознание…
Глава шестая
Смертельная опасность, странная ночь и утренний сюрприз
Сознание возвращалось медленно и, если так можно выразиться, поэтапно. Сперва Гарик ощутил тупую, отчаянно-пульсирующую боль в затылке. Волны боли приходили и уходили, то давая короткие передышки, то наваливаясь с удвоенной энергией…. Потом вернулось обоняние. Пахло походными кострами, свежей кровью и в меру прожаренными шашлыками. Наконец, полностью восстановился и слух.
Где-то совсем рядом слаженно и упорно стучали тамтамы-барабаны, изредка – примерно один раз в три минуты – раздавался трубный и тягучий рёв-вскрик, а сквозь эту звуковую какофонию прорывались людские голоса, дружно и азартно скандирующие:
– Ра! Ра! Ра! Ра!
Собрав волю в кулак, он открыл глаза и мысленно охнул – зачарованно и одновременно удивлённо. Открывшаяся его взору картинка была абсолютно-нереальной.
«Хотя – с философской точки зрения – ничего нереального в нашем мире не существует», – вкрадчиво прошелестел в голове бесконечно-усталый внутренний голос. – «В современных голливудских фильмах и не такое демонстрируют доверчивым зрителям…».
Красно-багровое, неправдоподобно-большое и однозначно-равнодушное солнце уже приближалось к линии горизонта. Круглая площадка, находившаяся рядом с входом в пещеру, была заполнена жителями Каменного века. Мужчины, женщины и дети размеренно приплясывали-подпрыгивали на одном месте и, повернувшись лицами в сторону заходящего светила, как заведённые вопили:
– Ра! Ра! Ра! Ра! Ра!
«Одеты они, как и днём», – заторможено подумал Гарик. – «Только лица, руки и плечи покрыты замысловатыми чёрно-белыми узорами. Да и движения людей какие-то заторможенные и странно-механические. Видимо, наши прародители, отведав какого-то древнего галлюциногена, впали в религиозный транс. Бывает, конечно…».
Он отвёл взгляд от беснующейся толпы и посмотрел направо, откуда исходила местная громкая «музыка». Под холмом, на длинном берёзовом бревне сидели пятеро здоровенных бородатых мужиком, размеренно стучавших огромными кулаками и увесистыми палками по горизонтальным поверхностям разномастных цилиндров. Рядом с «музыкантами» застыл огромный лохматый мамонт, шкура и морда которого были щедро разрисованы странными белыми знаками.
«Это, наверное, знаменитые руны», – предположил Гарик. – «А мамонт, видимо, обучен – в нужные моменты – трубить, поддерживая бородатых барабанщиков. Интересно, а какому знаковому событию посвящён этот красочный обряд?».
– Оклемался, бродяга-неудачник? – поинтересовался рядом знакомый голос. – Давно уже пора. Впрочем, может, и напрасно. Говорят, что смерть, пришедшая к клиенту, когда он пребывает в бессознательном или же в сонном состоянии, самая лёгкая…
Скосив глаза в сторону, Гарик увидел прямо перед собой профиль Глеба Петрова и обрадовано поздоровался:
– Привет, братишка!
– Взаимно, братишка, – равнодушно откликнулся приятель. – Судя по всему, ты ещё не отошёл от удара камнем по голове и, следовательно, не въехал в тему. То бишь, тормозишь – как, впрочем, и всегда. Хотя, в сложившейся ситуации, это не имеет никакого значения…
– А что случилось с нами? И где Алевтина с Катей?
– Случилось то, чего и следовало ожидать, – прозвучал расплывчатый ответ. – Нас посчитали за ценную и эксклюзивную добычу, посланную добрыми и щедрыми Богами. И, очевидно, скоро используют по прямому, насквозь прозаическому назначению.
– А, можно, поконкретнее?
– Куда, уж, конкретнее! – неожиданно разозлился Глеб. – Что ты всё головой вертишь по сторонам, словно любопытная птица сойка? Смотри, дурилка, прямо перед собой! Внимательно смотри!
Послушавшись совета, Гарик посмотрел в рекомендованном направлении и принялся негромко перечислять увиденное:
– Два деревянных идола. Высокие такие, солидные. Морды лиц очень хмурые, злые и сердитые. Вокруг истуканов беспорядочно натыканы толстые колья, увенчанные светло-жёлтыми черепами…. Между идолами, на равном удалении, горит жаркий и длинный костёр, над которыми пристроено что-то вроде грубого вертела. Рядом с костром, слегка приплясывая и меленько подёргиваясь, бродит местный вождь и – время от времени – бросает в пламя пригоршни какого-то белого порошка. Частички порошка, тут же ярко вспыхивая, разбрасывают вокруг костра разноцветные, очень мелкие искорки. Кстати, на левой руке этого седовласого типа находятся мои наручные часы. Вождь, а воришка, мать его…. По разным сторонам – относительно дурацких идолов – на земле наличествуют «щиты» из деревянных жердей. А на щитах лежат – по одной на каждом – совершенно голые девицы. Одна – пышноволосая кудрявая блондинка в теле. Другая, наоборот, коротко-стриженная худенькая брюнетка, весьма, между прочим, сексапильная.… Загорают, что ли? Типа – на нудистском пляже? Интересные дела творятся…
– Дурак ты, Игорь Наумов, – печально вздохнул Глеб. – Вернее, законченный идиот, стукнутый по затылку тяжёлым булыжником…. Неужели, так ничего и не понял? Тормоз, одно слово…. На толстых кольях, натыканных вокруг деревянных уродливых идолов, располагаются человеческие черепа. Следовательно, наши гостеприимные хозяева являются идейными людоедами. Как оно тебе?
– В принципе, ничего странного и неожиданного. Я недавно по телеку смотрел передачу про разных обезьян. Так вот, выяснилось, что даже симпатичные и внешне безобидные шимпанзе – естественно, в условиях дикой природы – с удовольствием поедают сородичей. Иногда они даже специально нападают на соседние стаи, чтобы полакомиться трупами себе подобных. Развивая логическую цепочку, можно с лёгкостью предположить, что и люди Каменного века – по большим религиозным праздникам – грешили каннибализмом. Горькая правда, не более того…. Подожди, подожди! Это, что же получается?
– Наблюдается следующая, абсолютно несимпатичная и грустная картинка. Мы с тобой (слава Богу, пока одетые!) крепко привязаны к ритуальным столбам. Очевидно, нас скоро зарежут (ну, как жертвенных баранов у мусульман!), старательно разделают и, удалив всю ненужную требуху, насадят – рядышком – вон на тот вертел. После чего, соответственно, зажарят и съедят. Усёк?
– Усёк, – заверил Гарик. – В моей голове начало постепенно светлеть. Похоже, что ушибленный мозг медленно просыпается и приступает к активной работе…. Значит, две обнажённые девушки на «щитах» – это Катя и Аля? Их, разведя руки и ноги в стороны, привязали к жердям? Практически – распяли? А во рты вставили кляпы?
– Догадливый…
– Неужели, их тоже собрались…сожрать?
– Вряд ли, – голос Глеба изменился, став непривычно сухим и хриплым. – Девушек, скорее всего, сейчас будут – целенаправленно и с огромным удовольствием – насиловать всем племенем, то есть, его мужской частью. Соблюдая при этом строгую очерёдность. Может, у них – на такой пикантный случай – всё расписано заранее. Может, будут по-честному метать жребий …. Я вижу два варианта дальнейшего развития событий. Либо наших милых подружек, затрахав до смерти, зажарят (может, закоптят или сварят праздничный супчик на всю банду?), и – с отменным аппетитом – скушают. Либо, наоборот, через сутки другие отвяжут, накормят, отведут в пещеру и будут, сдувая пылинки, беречь пуще зеницы ока…. Как это – зачем сдувать и беречь? Типа – будут с нетерпением ждать, мол: – «А что там народится – у симпатичных незнакомок, посланных нам могучими и светлыми Богами? Вдруг, какие-нибудь широкоплечие былинные богатыри, способные оторвать головы всем наглым соседям в округе?»…. Вот, как-то так оно, братец-кролик…
«Для чего (и для кого?) глупая Алевтина так трепетно берегла девичье целомудрие?», – принялся ёрничать наглый внутренний голос. – «Получается, что для трёх-четырёх десятков дикарей-людоедов из Каменного века. Дура набитая, право…»
Читать бесплатно другие книги:
