Легенда ночи Лазарева Ярослава

Следующий день начался вполне спокойно. И ничто не предвещало беды. Ира выглядела притихшей и к нам не цеплялась. У нас было всего две пары, после них я отправилась домой. Погода испортилась. Небо затянули низкие облака, но мне это было даже на руку. Я решила посвятить оставшийся день занятиям, подтянуть кое-какие предметы. Около шести пошел дождь. Я оторвалась от монитора и стала наблюдать, как мелкие капельки чертят на моем окне длинные влажные полоски. Эта картина навевала на меня тоску. Грег все еще не подавал о себе вестей. Когда раздался телефонный звонок, я вздрогнула и заулыбалась, решив, что это он, хотя мелодия, звучавшая с мобильника, была не его и номер я тоже не узнала.

— Да? — спросила я, не переставая улыбаться и надеясь, что сейчас услышу знакомый голос.

— Лада? — ответили мне со странным акцентом.

Я не знала, кто это.

— Да, — я напряглась, голос мне не понравился.

— Это Арно. Я хотел бы с тобой увидеться.

Меня пригласишь домой? — ответили мне на английском.

«Арно?! — заметались мысли, и я похолодела от страха. — Что ему здесь нужно? Он должен находиться в Лондоне. Может, с Грегом что-то случилось?!»

— Ты меня пригласишь домой? — настойчиво повторил он.

«Ага, как бы не так! — подумала я. — Что я, сошла с ума, приглашать вампира в дом?»

— Давай встретимся где-нибудь на улице, — предложила я.

— Говори, где, — согласился он. — Могу появиться у тебя во дворе.

«Еще чего не хватало! — испугалась я. — Нет уж!»

— Приходи к Крутицкому подворью, — предложила я. — Знаешь, где это?

— Узнаю, — сухо ответил он. — Я тебя почую.

— Буду ждать тебя в переулке, — торопливо произнесла я, — но не возле главного входа. Там есть еще один. Увидишь старинные домики, много закоулков, решетку, огораживающую подворье, и в ней калитку. В общем, это переулок со стороны Симоновского вала.

— Мне эти названия ни о чем не говорят. Я тебя почую, — сказал Арно.

Я положила трубку и попыталась справиться с волнением. Меня начала бить дрожь. Я не знала, что и подумать. Но не встретиться с ним не могла. Я выглянула в окно. Дождь уже прекратился. Торопливо натянула джинсы, футболку, сверху накинула ветровку, капюшон набросила на голову. Потрогала кулон с кровью Грега, он висел, как всегда, на моей шее. На всякий случай насыпала полный карман сухого гороха. Я всегда носила с собой пакетик с маковыми зернышками, но на улице было сыро, и я подумала, что мак может просто смыть дождем с асфальта и толку от него будет мало. Захватив зонт, вышла из квартиры. На улице я сразу напряглась, потому что мне повсюду чудилась опасность. Я не понимала, зачем Арно появился в Москве, и не ожидала от его визита ничего хорошего. Я была настороже и постоянно озиралась по сторонам, пока шла к месту встречи. Мне показалось, что за мной кто-то следит. Крутицкое подворье находится неподалеку от моего дома, мне до него пешком минут пятнадцать. Сама не знаю, почему назначила встречу именно там, возможно, подсознательно выбрала место возле церкви, словно искала хоть какой-то защиты. Когда я миновала метро «Пролетарская», у меня выпал зонт, я нагнулась его поднять и краем глаза заметила какой-то силуэт, метнувшийся за ближайшую палатку. Выпрямилась и остановилась в раздумье. Мне хотелось зайти за палатку и проверить свои подозрения, но я решила, что это бессмысленно. Даже если за мной кто-то и следил, то этот человек… или не человек… уже успел спрятаться. Я поспешила дальше. Перейдя по подземному переходу на другую сторону Симоновского вала, я двинулась по небольшой аллейке, ведущей к нужному мне переулку. На ходу резко обернулась. И мне вновь показалось, что кто-то мгновенно нырнул в переход. Но уже стемнело, к тому же вновь начал накрапывать дождь, и видимость была плохой. Я открыла зонт и отправилась дальше. Однако меня трясло от волнения и все усиливающегося страха. Мне даже захотелось повернуть обратно и уйти домой, все-таки связаться с Грегом и сообщить ему о появлении Арно. Но, с другой стороны, я уже звонила ему несколько раз, однако он был «вне зоны».

Я свернула в нужный переулок и увидела, что он пуст. Калитку подворья закрывали в шесть вечера, поэтому посетителей в это время уже не было. И вообще не наблюдалось ни одного прохожего. Я начала медленно прогуливаться по переулку. Он был очень коротким, от силы двести метров, с одной стороны нависали деревья, с другой — располагались старые двухэтажные домики.

— Лада, — услышала я тихий зов и повернула голову.

Темная фигура Арно в длинном плаще с поднятым воротником маячила возле стены одного из домиков. Я бросилась к нему, но краем глаза заметила в отдалении еще одну фигуру. Мне показалось, что я вижу Атанаса. Его серебристые седые волосы, откинутые назад, трудно было не узнать. Мое сердце забилось от ужаса так сильно, что я ощутила боль в груди. Захотелось немедленно убежать куда подальше. Арно молча схватил меня. Я увидела широко раскрытый рот с выросшими клыками, поняла, что никто со мной разговаривать не собирался, решили просто превратить в вампира, но не смогла даже закричать, лишь пискнула от страха, как попавшаяся в когти кошки мышка. Но со стороны, видимо, казалось, что Арно схватил меня в объятия и хочет поцеловать, потому что в этот же миг раздался звонкий голосок и сработала вспышка фотоаппарата.

— Попались!! Наша примерная девочка Лада тайком встречается с Димой. Игра в троечку ее не устраивает! Я вас выведу на чистую воду!

Арно замер. К нам подлетела Ира и схватила его за воротник плаща, разворачивая к себе. Я не успела вмешаться. Поняв, что ошиблась и это вовсе не Дима, Ира вытаращила глаза.

— Кто это? — сорвавшимся голосом спросила она.

— Беги! — прохрипела я и отскочила.

Но было поздно. Арно с размаху вонзил ей в горло клыки. Ира захрипела и задергалась. Фотоаппарат выпал из ее рук и отлетел в ближайшую лужу. Из уголков ее раскрытого рта побежали струйки крови. Я на миг оцепенела от ужаса. Затем первым порывом было броситься к ней и как-то помочь. Но глаза Иры уже закатились, лицо посерело, тело оцепенело. А Арно все никак не мог оторваться. Меня так трясло, что я с трудом стояла на ногах. И вдруг передо мной возник Атанас. Он был невозмутим и бледен до синевы.

«Мне конец! — с тоской подумала я. — От него мне не уйти!»

Арно уже отбросил труп Иры и смотрел на меня. Атанас медленно раскрыл рот и сделал шаг ко мне. Одной рукой я начала лихорадочно искать кулон, другую сунула в карман. Горох! Не медля ни секунды, я достала полную пригоршню и бросила им под ноги. Глаза вампиров остекленели.

— Один, два, три, — глухо заговорил Атанас, бросился на колени и стал ползать по грязи, собирая горошины.

— Четыре, пять, шесть, — вторил ему Арно, ползая рядом.

Я стремительно бросилась к калитке, ведущей в подворье. На мое счастье, из арочного прохода возле церкви показался священник. Заметив меня, он остановился.

— Помогите! — закричала я, рыдая.

— Сейчас, дочь моя, — отозвался он и быстро двинулся ко мне. — Успокойся!

Я боялась оглянуться. Он приблизился и замер, уставясь в переулок, потом начал истово креститься, шепча молитвы. Я обернулась. Тело Иры лежало на асфальте. Лохматая черная собака бежала прочь, огромный черный ворон скрылся за деревьями. Значит, он уже сосчитали все горошины. Священник бросился к Ире. Я шла следом. Он упал на колени и проверил пульс. Потом закрыл ей глаза.

— Помоги мне, — тихо сказал он и взял труп под руки.

Я подхватила его под колени, стараясь не смотреть в лицо Иры и на искусанную шею. Мы втащили тело на территориию подворья. Охранники уже спешили к нам. Они увели меня в подсобку, налили горячего чая. Меня так трясло, что зуб на зуб не попадал. Когда появились милиционеры, я сказала, что на девушку напала огромная собака и начала ее кусать. Священник подтвердил, что видел, как от трупа отбегала именно собака. Конечно, экспертиза установит, что следы укусов совсем не похожи на собачьи. Но я не могла им (больше ничего сказать. На вопрос, знаю ли я жертву, я кивнула. Пояснила, кто она, они записали данные. Что мы тут с ней делали, никто не спросил. Видимо, решили, что сокурсницы вышли вместе погулять. То, что Ира была обескровлена, тоже почему-то не вызвало у них подозрений. Я слышала, как один говорил другому, что кровь могла вытечь через прокушенную ярремную вену, а затем ее смыло водой, тем более что переулок шел чуть под уклон к шоссе. Они нашли Ирин фотоаппарат. Он лежал в луже и был испорчен. Скоро появился врач. Меня осмотрели, хотя я твердила, что собака меня даже не коснулась, я сразу побежала к калитке. Врач сделал укол успокоительного, и меня отвезли домой. Оказавшись в квартире, я заплакала, а потом сама не заметила, как уснула. Видимо, подействовал укол.

Меня разбудила мама. Она пришла с дежурства довольно поздно, около десяти. Заглянув в мою комнату, удивилась, что сплю одетая. Но приглядевшись ко мне, она испугалась.

— Что с тобой, дочка? — Она села ко мне на кровать.

Я протерла глаза. Голова была словно в тумане, сердце давило, и казалось, что оно бьется еле-еле и вот-вот остановится. Мама ничего не знала о моих институтских проблемах, об Ире слышала крайне редко.

— Моя сокурсница сегодня погибла, — тихо ответила я.

— Как? Что случилось? — еще больше разволновалась мама.

— Можно, я не буду рассказывать сейчас? Мне плохо, — устало произнесла я. — Я успокоительное приняла, вот и уснула в одежде.

— Бедная моя девочка, — мягко проговорила мама и погладила меня по волосам. — Представляю, какой это шок. Отдохни, успокойся. Что ты принимала?

— Валерьянку, — ответила я первое, что пришло в голову.

— Я тебе дам снотворное. Разбери кровать и ложись.

Утром я хотела немедленно связаться с Грегом и все ему рассказать. Атанас решил все за нас, он не отступит. Мне было страшно. Я вцепилась в кулон на моей груди и мысленно начала звать Грега. Но он не появился. Нужно было вставать и отправляться в институт, я даже думать боялась о том, что придется выйти из дома. Только здесь я чувствовала себя в безопасности. Дверь тихо стукнула, я вздрогнула. Заглянула мама, спросила, как я себя чувствую, предложила пропустить занятия. Я хотела этого больше всего, мечтала остаться дома и прийти в себя. Но, представив, что сокурсники уже узнали о смерти Иры и о том, что я была в этот момент рядом, решила пойти. Мое отсутствие показалось бы подозрительным.

Когда я появилась в аудитории, наступила мертвая тишина. По лицам я поняла, что все уже в курсе произошедшего. Такие вести распространяются мгновенно. Я подошла к своему столу.

— А вот и единственная свидетельница трагедии! — громко произнес один из парней. — Жива-здорова, как мы видим!

— Прекрати! — неожиданно вступилась за меня Даша. — Ладка-то тут при чем? Ей тоже несладко!

— Странно это, — заметил другой сокурсник. — Все знали, что они в ссоре. И вот Ира… — он замолчал.

Кто-то из девушек всхлипнул.

— Я ни в чем не виновата, — дрогнувшим голосом произнесла я. — Я совершенно случайно там оказалась. Ира погибла на моих глазах.

Перед моим внутренним взором появилось страшное лицо Арно, когда он бросился на девушку. Я села, закрыла лицо руками, не выдержала и всхлипнула.

— Оставьте ее в покое! — раздался голос Димы. — Ей и так плохо! Таких собак развелось ужас сколько! В новостях постоянно рассказывают, что то на одного псы набросились, то на другого. Даже электрошокер рекомендуют с собой носить.

— И правда! Чего привязались! Вам бы на ее место! — поддержала его Даша. — Все это ужасно! Когда я вчера вечером позвонила Ире и ее брат мне все рассказал, я полночи уснуть не могла. А Ладка все видела своими глазами! Так что давайте не будем! Ей, по-хорошему, сегодня и в институт не нужно было приходить!

Меня поддержали еще несколько наших девушек.

Дима подошел и сел со мной рядом, обнял меня за плечи. Даша принесла воды. Я постепенно успокоилась. День был утомительный. Ребята больше меня не трогали, но и не общались. Вокруг меня по-прежнему был вакуум.

Обедала я, как всегда, с Димой. Правда, на этот раз к нам присоединилась Даша. Мы пошли в кафе неподалеку. Они оба тоже были подавлены. И, как мне показалось, смотрели на меня со странным выражением. Мы уселись за столик, сделали заказ. Ела я без аппетита, поковыряла вилкой салат и уставилась в окно.

— Лада, как все это произошло? — все-таки спросила Даша, когда мы уже пили кофе. — Брат Иры мне вчера так толком ничего и не сказал, что и понятно. Они все в шоке.

Я повернулась к ней. Видимо, мое лицо выглядело ужасно, потому что она моргнула, покраснела и тут же торопливо сказала, что если мне тяжело вспоминать, то лучше ничего не говорить и она просит прощения за свою бестактность.

— Правда, Ладушка, все это крайне странно, — присоединился Дима. — Просто в голове не укладывается. Мне она не нравилась, конечно. Знаю, что нехорошо так говорить о покойниках, но последнее время желал ей всяческого зла, но только не смерти!

— Я тоже не желала ей смерти, — тихо ответила я. — Даша, ты дружила с ней. Она много всяких гадостей про нас говорила.

— Да, было, — кивнула Даша и вдруг всхлипнула.

Дима испуганно на нее посмотрел и протянул салфетку. Потом заказал минеральной воды.

— Даша, — сказал он, когда та немного успокоилась, — все, что Ира говорила и писала в своем дневнике, не имеет ничего общего с действительностью. У меня никогда ничего не было с Ладой, а с ее подругой мы познакомились совершенно случайно, и я мгновенно влюбился. У нас серьезные отношения, и Лада просто наша подруга, и ничего больше. В «Каприз» нас пригласил мой приятель Стае. И ничего там развратного не было.

По пути домой мне позвонила взвинченная до предела Лиза. Она попросила меня немедленно прийти к ней.

Когда я позвонила в ее квартиру, дверь мгновенно распахнулась, словно Лиза ждала у порога. Схватив за руку, она потащила меня в свою комнату, усадила в кресло и устроилась напротив на стуле. Ее лицо было бледно, глаза расширены.

— Это я виновата, — заявила Лиза. — Не знаю, что мне сейчас делать! Может, во всем признаться?

— О чем ты говоришь? — удивилась я. — Успокойся, пожалуйста!

— Лада! Ты просто не знаешь! И никто не знает. О чем я только думала?!

Лиза всхлипнула. Я видела, что ее буквально трясет.

— Сейчас воды принесу, — быстро сказала я и выскочила из комнаты.

На кухне открыла аптечку, нашла успокойтельное. Принесла воды и заставила Лизу принять таблетку.

— Я ведь сегодня даже в колледж не пошла. Весь день дома сижу, носа не высовываю, — сообщила она.

— Ты можешь все толком объяснить?

— Вчера ночью позвонил Дима, — начала она, — и рассказал, что случилось с этой… Ирой. Как ты там оказалась?

— Пошла в подворье. Ира, наверное, следила за мной, а потом откуда-то выскочил огромный пес, прыгнул на нее и вцепился прямо в горло. Мы ни в чем не виноваты.

— Как ты не понимаешь, это я! Я причина ее ужасной смерти! — всхлипнула Лиза.

— Ты бредишь!

— Не знаю, как мне сейчас быть! — продолжала Лиза, словно не слыша меня. — Я поклялась, что буду молчать и никто не узнает о том, что я сделала! Но чувствую, что так сойду с ума.

— Расскажи мне все, — предложила я. — И вместе решим, что делать. Хорошо?

— Да? — с сомнением спросила Лиза.

— Конечно! Мы же подруги.

— Я ходила к одной… ведьме, — шепотом сообщила Лиза и округлила глаза.

— К кому? — не поверила я. — Лиз, ты как ребенок, честное слово!

— Не смешно, — мрачно проговорила она. — На меня словно затмение нашло, когда я прочитала дневник… Иры. Димка мне ссылку кинул. Она такие похабные небылицы про нас напридумывала. Ты разве не читала?

— Нет, решила, что не стоит.

— И правильно, что не стала читать! — сказала Лиза. — А я, как дура, зашла по ссылке и все-все прочитала. И тут мне кровь в голову бросилась. У нас в учебке есть уборщица. Девчонки между собой шептались, что она знает одну ведьму, самую настоящую. Некоторые даже будто ходили к ней привороты на парней делать.

Лиза замолчала. Она смотрела остановившимися глазами поверх моей головы. Ее лицо вновь сильно побледнело.

— Ты к ней пошла? — спросила я.

— Да, — ответила она. — Она рассказала, как сделать заговор на смерть.

Лиза расплакалась. Я протянула ей стакан с водой. Глядя на ее несчастное личико, мне невыносимо захотелось все ей рассказать. Представляю, какой это был бы шок, и в то же время правда сняла бы с нее тяжесть вины. Но разве я могла? Да и разве Лиза поверила бы? В который раз я поняла, что никогда не открою ей правду.

— Успокойся! — мягко сказала я. — Ты тут совершенно ни при чем! Заговоры на смерть не могут действовать так быстро. Должно пройти время. Как ты это сделала?

— Напечатала ее фотографию, съездила в деревню, где моя бабушка живет, и… ну, сделала все, как ведьма велела. Она сказала, что человек сначала болеть будет, потом умрет.

— Ну вот видишь! — ответила я. — Ты не виновата! Когда это было?

— В прошлые выходные.

— Ну вот, времени прошло немного. Да Ира не болела. Я в этом уверена! Сейчас уже ничего не изменишь, но ты вот что, иди в церковь и проси прощения. И никому об этом не говори! Никому! Никогда! И я буду молчать.

Я видела, что она начинает успокаиваться, мы поговорили еще о том о сем, потом я попрощалась и отправилась домой. На душе у меня было тяжело.

Войдя в квартиру, я все продолжала думать о Лизе и Ире. Мамы дома не было. Выпив чаю, я зашла в гостиную и села на диван. Я думала о Лизе и о том, как она мучается и боится божьего наказания. А ведь я совершаю грех более тяжкий, если рассматривать мою любовь с позиций церкви. Я люблю самую настоящую нечисть, всей душой отдалась воплощению дьявола. Я осознала, что меня это мучает. Я даже захотела пойти в Крутицкое подворье к батюшке. Но что бы я сказала на исповеди? И снова я столкнулась все с той же проблемой — невозможностью хоть кому-то полностью довериться и этим облегчить свою душу. У вампиров есть свой монастырь и отец Грегори. Кому же могу довериться я? Одновременно с этими мыслями во мне жила уверенность, что такая любовь, как у нас с Грегом, не может быть греховной. Ну и пусть он вампир! Он же хочет стать человеком! А значит, наше дело — светлое.

В институте ребята обсуждали, что нужно всей группой пойти на похороны. Они должны были состояться завтра. Но это оказалось выше моих сил. Когда Даша спросила, пойдем ли мы с Димой, я отказалась. Она поняла меня и не настаивала. На следующий день всю нашу группу отпустили с занятий. Я осталась дома. Дима, насколько я знаю, тоже не поехал на кладбище.

Я проснулась рано. Объяснила маме, почему сегодня отменили занятия, сказала, что не могу поехать на кладбище.

— Ты ужасно выглядишь последнее время, — беспокоилась мама. — Может, тебе стоит уехать куда-нибудь на майские праздники? Хочешь в деревню?

Но мне совершенно не хотелось ехать к бабушке, отвечать там на всевозможные вопросы. По правде говоря, мне хотелось лишь одного — забиться в какой-нибудь угол, где никого не будет. Я жаждала одиночества.

— А где сейчас Грег? — осторожно поинтересовалась мама.

— Все еще в Лондоне, — не задумываясь, ответила я. — Но должен скоро приехать в Москву.

Мне было тяжело обсуждать с мамой мою личную жизнь. Приходилось постоянно лгать, а я от этого безумно устала и просто боялась, что сорвусь в один прекрасный момент и наговорю лишнего. Мама взглянула на мое погрустневшее лицо, но промолчала.

Я вздохнула с облегчением, когда она ушла на работу. Поставила в музыкальный центр первый же попавшийся под руку диск и легла на диван, свернувшись комочком. 

слушала я и, не отрываясь, смотрела на картину, где мы были изображены с Грегом, я как воплощение Света, он — воплощение Тьмы. Его бледный профиль притягивал меня, и в душе я молила Грега быстрее вернуться. Мне было настолько плохо, что впервые в жизни захотелось умереть. Слезы обожгли глаза, я зажмурилась.

И в этот момент кто-то коснулся моих волос.

— Грег! — вскрикнула я, улыбнувшись.

Я, замирая, близко-близко увидела его бледное прекрасное лицо, прозрачные голубые глаза, милую улыбку, я обхватила его за шею, притянула к себе и зашептала: 

— Как долго тебя не было! Тут столько всего произошло! Я чуть с ума не сошла!

Не выдержав, расплакалась, уткнувшись ему в плечо. Он утешал меня, гладил по голове, целовал мои мокрые глаза. А я все говорила и говорила. Я рассказала про нападение Арно и Атанаса, про гибель Иры, про записку, где Атанас писал, что единственно верный для нас путь — превращение меня в вампира. Грег слушал молча. Я увидела складку, залегшую между его бровей, сжатые губы, потемневшие, наполненные страданием глаза.

— А тебя все не было! Я не могу так больше! Я не могу без тебя!

— Прости, любимая, — прошептал он. — Ты знаешь, чем я занимался. Но я не почувствовал грозящей тебе опасности, словно стоял какой-то блок.

— Атанас?

— Может быть, — прошептал он. — Только не бойся и никогда не снимай кулон.

— Он всегда со мной, — заверила я. — Как Рената?

— Она не выходит, — грустно ответил Грег. — Я привез все картины, они сейчас в ее квартире. Но Ренаты нет. Это сводит меня с ума! Я подумал, может, ты мне поможешь, — неожиданно добавил Грег.

— Я сделаю все! Только что я могу?

— Я не уверен. — Он опустил голову. — Но если ты ее позовешь, может, тебя она послушается и вернется в реальность.

— Почему бы не попробовать? Хотя зачем ей выходить ради меня? Но попытаться стоит!

Во дворе стоял мотоцикл.

— Dodge Tomahawk V10, — кивнул на него Грег. — Скорость 400 километров в час.

Мотоцикл выглядел впечатляюще. Массивный серебристый корпус, колеса словно сдвоенные, на руле висели две каски. Грег протянул мне одну. Я забралась на сиденье и крепко обхватила его за талию. Мы неспешно выехали со двора, но, когда оказались на Ворон-цовской, Грег мгновенно увеличил скорость. У меня все замелькало перед глазами, и я зажмурилась.

Мне показалось, что мы не доехали, а долетели до места. Грег завернул во двор и остановил мотоцикл.

— Ну как? — спросил он, помогая мне сойти.

— Жива, — улыбнулась я.

В квартире Ренаты меня охватило волнение. Скинув куртку, прошла за Грегом в студию. Он показал на расставленные вдоль стен картины.

— Вот тут все! — сообщил он.

Одна из картин сразу привлекла мое внимание.

— Не могу понять, что Рената хотела этим сказать, — услышала я голос Грега, но даже не обернулась, поглощенная увиденным.

На полотне были изображены мы с Грегом и все та же лазоревая бабочка. Как и на других полотнах, я стояла на светлой половине, смотрела на белый прямоугольный каменный гроб, который находился на темной стороне. Темнота превращалась в синее ночное небо с крохотными искорками звезд.

«По крайней мере, уже не такая кромешная тьма, — отметила я, глядя на яркие звездочки. — Да и небо не черно-фиолетовое, как на первой картине, а с более светлым синим отливом».

Гроб был приоткрыт, внутри лежал Грег. Казалось, что он отдыхает и смотрит на звезды. Лазоревая бабочка словно зависла над крышкой. Светящийся голубоватый след тянулся к ней от моей раскрытой ладони, будто бабочка перенесла на темную сторону частичку света.

— Странная картина, — заметила я. — И почему ты в гробу?

— Не знаю, — пожал плечами Грег. — Тебе не кажется, что это место чем-то напоминает монастырь «Белый склеп»?

— И правда, — ответила я, — вампиры-послушники, помню, лежали именно в таких прямоугольных белых гробах. Да и стена похожа.

— Странно все это, — задумчиво сказал Грег. — Однако Ренаты внутри этого полотна быть не может. Честно говоря, я так и не смог понять, в которой из картин она сгинула.

Я прошла вдоль стены, рассматривая полотна. Почти все это были пейзажи. На них скупыми неяркими красками изображались, как я поняла, скалы Ян-Майена, покрытые темно-зеленым мхом, каменистые бухточки с пенными завихрениями прибоя, морская неспокойная даль. На одной из картин я увидела что-то типа входа в темную пещеру с небольшой площадкой перед ней, поросшей по краю низкорослым кустарником с мелкими редкими листочками. Закатное небо бросало багровые отблески, видимо, из-за этого картина выглядела мрачной.

— Это ее жилище? — поинтересовалась я.

— Да, именно там находились ее вещи и картины.

Я подняла полотно и установила его на мольберт. Вгляделась. Внутри пещеры царила кромешная тьма.

— Ты ничего не чувствуешь? — спросила я.

— Нет, я же не чувствую вампиров, — ответил Грег и встал рядом со мной.

— Мне кажется, Рената внутри этого грота или пещеры, — сказала я. — Может, она заблудилась, потерялась во времени и пространстве? Может, когда она рисовала это, то представляла какой-нибудь лабиринт. И он появился в действительности. Давай ее позовем?

Мы приблизили лица к картине и начали звать Ренату. Безрезультатно. И вдруг меня осенило. Я кинулась к полкам, взяла краски, кисточку и, как могла, нарисовала на темном фоне у входа в пещеру горящую свечу. Грег с любопытством наблюдал за мной. Когда я закончила, мы чуть отошли и стали ждать. Странно, но мне показалось, что нарисованное пламя свечи стало колебаться, словно из пещеры потянуло сквозняком.

— Видишь? — прошептала я.

Грег схватил меня за руку. И в этот момент на полотне появилась Рената. С безумными глазами она выходила из темноты пещеры. Ее волосы были растрепаны, платье кое-где порвано. Она приблизилась, и вот ее взгляд со свечи скользнул прямо на нас. Она вздрогнула, ее глаза расширились, и она тут же резко вылетела из картины, словно птица. И попала в объятия Грега.

— Дорогая моя! — взволнованно сказал он. — Как же ты нас напугала!

— Грег, Лада… — растерянно произнесла она и стала озираться по сторонам. — Я дома? Дома!

— Да, мы в Москве, в твоей квартире! — сказал Грег. — Но ты ужасно выглядишь! Что с тобой произошло?

Рената тряхнула растрепанными волосами, на моих глазах они выпрямились, заблестели и завились в красивые локоны.

— Простите, мне необходимо переодеться. — И она стремительно покинула студию.

— Не обращай внимания, — заметил Грег и сел на диван, потянув меня за собой. — Рената не выносит, когда ее видят в неопрятной одежде.

— Ты говорил, что она впала в депрессию, — сказала я и прислонилась головой к его плечу.

— Да, — подтвердил он. — Самое страшное в таком состоянии — начать пожирать падаль, превратиться в упыря. Существуют и другие низшие: ламии [30], веталы [31] и им подобные.

— И стрыги, — добавила я.

Грег молча кивнул и легко поцеловал меня в висок.

Рената появилась минут через десять. Она переоделась в длинное красное платье, на которое, по обыкновению, надела черный, туго зашнурованный корсет, подошла к нам и остановилась перед диваном.

— Присаживайся, — пригласил Грег. Но Рената лишь покачала головой.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась я. — Ты нас напугала.

Вампирша криво усмехнулась.

— Это Ладе пришла в голову мысль нарисовать свечу в пещере, — с укором произнес Грег.

— Как это ни странно, но я в самом деле заблудилась во времени и пространстве, — сказала Рената.

Она взяла стул и села напротив нас, закинув ногу на ногу.

— Расскажи, — попросил Грег.

— Рассказывать особо нечего, — сухо ответила она. — Рисовала, и мне было хорошо. Потом меня обнаружил один военный. Забрел к моей пещере… Молодой, красивый, любопытный. Что называется, кровь с молоком. Я с трудом сдерживалась. У меня даже зубы ныли. Он стал приходить каждый день. Все не мог оставить меня в покое. Я не нашла ничего лучшего, как броситься на его глазах с обрыва…

— Господи! — прошептала я, прижав ладони к щекам.

— Ты слишком чувствительна! — засмеялась Рената. — Правда, течение там сильное, меня отнесло. Когда я вынырнула на поверхность и взлетела, заметила неподалеку корабль. Возможно, моряки тоже меня увидели.

— Увидели, — кивнул Грег. — Даже заметка в местной газете появилась про морское привидение.

— Кто бы сомневался! — засмеялась она.

— Потом я заметила, что к пещере направляются уже несколько человек, вот и нырнула в картину. Боялась, не удержусь и покусаю кого-нибудь.

— Но ты всегда легко покидала свои картины, — после паузы заметил Грег.

— А тут запуталась, — тихо ответила Рената. — Словно оказалась в черном извилистом и бесконечном тоннеле. Он возник в моем воображении, так что неудивительно. Это все депрессия. Но сейчас мне хорошо. Я дома, в безопасности.

— Мы из-за тебя волновались, — с нажимом сказал Грег.

— Говорю же, со мной все просто отлично! Я хочу побыть здесь одна.

Грег встал и взял меня за руку. Но когда мы уже выходили из студии, я остановилась и повернулась к Ренате. Она вопросительно вскинула брови.

— Хотела узнать у тебя про эту картину, — сказала я и показала на полотно, где Грег был изображен в каменном гробу.

— Сама не знаю, что это означает, — задумчиво проговорила она. — Захотелось нарисовать вас именно так, а вот почему, сказать не могу.

Очутившись в квартире Грега, мы с порога начали целоваться.

— Ты даже не можешь представить, как я по тебе истосковался, — шептал он между поцелуями. — Я слишком сильно люблю тебя, слишком сильно!

Не разнимая объятий, мы двигались из холла в гостиную, скидывая по пути одежду. Оказавшись возле дивана, мы упали на него. Поцелуи Грега были скользящими, но безостановочными. Он буквально осыпал ими все мое тело. Я знала, что скоро он перестанет владеть собой, и со страхом ждала этой минуты. Его верхняя губа начала подрагивать. Я смотрела не отрываясь, как она приподнимается, и прижала палец к его губам. Его веки чуть опустились, ресницы прикрыли сияние глаз, и вдруг он слегка укусил меня за палец. Я вздрогнула, но улыбнулась. Грег сжал его зубами, я почувствовала, как он проводит по нему языком. Мне стало щекотно, и я не смогла сдержать смеха. Мы снова целовались. Руки Грега скользили по моей груди, животу. Я надеялась, что в этот раз у нас все получится. Грег мучительно застонал, и я, увидев его искаженное страданием лицо, отпрянула от него. Он приподнялся и посмотрел на меня черными от расширившихся зрачков глазами.

— Я не могу, Лада, — глухо произнес он. — Я не готов.

— Мы уже столько раз пытались! — взволнованно произнесла я. — Когда же? Я боюсь!

— Чего, любимая? — спросил он и сел, опустив ноги на пол. Я села у его ног, положила голову ему на колени.

— Боюсь, если мы в ближайшее время не сделаем то, что хотим, Атанас превратит меня в вампира.

Его ресницы опустились, взгляд обратился на мое запрокинутое лицо. Он стал ласково гладить мой лоб, щеки, провел кончиками холодных пальцев по губам.

— Я поговорю с ним, — произнес Грег. — Очень серьезно. На него подействует.

— Сомневаюсь, что это поможет, — нахмурилась я.

— Мы ведь одной крови, он должен понять. Или… давай поженимся? — предложил Грег.

— Что сделаем? — неподдельно изумилась я. — Как это возможно?

Я даже встала от удивления.

— Я хочу на тебе жениться! — радостно заявил Грег. — Вообще-то я законный гражданин своей страны, у меня все документы в порядке. Правда, приходится примерно каждые пять лет менять их на новые, — добавил он, — и уезжать на новое место жительства.

— Ну вот, ты сам все сказал! Я не вижу в этом смысла! Пока… Пока ты не станешь обычным парнем.

Грег выглядел разочарованным. Он вздохнул и сел, ссутулившись. Я устроилась рядом. Он обнял меня одной рукой и поцеловал в висок. Мои глаза закрылись…

…И вот я стою на берегу спокойного моря. Огромная желтая луна встает над горизонтом. Я смотрю вдаль, туда, где черно-фиолетовое небо сливается с невидимой полосой горизонта и переходит в чернильное море. Чем выше вставала луна, тем дальше бежала серебрящаяся лунная дорожка. Приятный прохладный ветерок скользил по моим горящим от волнения щекам, развевал подол воздушного белого платья, закидывал мне на лицо края пышной фаты. Я держала округлый букет невесты, состоящий из белых сладко пахнущих гиацинтов.

— Лада! — услышала я и обернулась.

На высоком берегу стоял Грег и махал мне рукой. Я залюбовалась его стройной фигурой в белом костюме, освещенной лунным светом.

— Все готово! — крикнул он.