Легенда ночи Лазарева Ярослава

— Можно и в кафе, — ответила я и улыбнулась.

Дима тоже улыбнулся, подхватил Иру под руку и двинулся к выходу из аудитории. Я пошла следом, невольно отмечая, какой фурор произвело на однокурсников внимание Димы к нашим скромным персонам. Причем на нас неприязненно смотрели не только девушки, но и парни. Мне, по большому счету, было все равно, а вот Ира просто млела от счастья. Я видела, как она обернулась и окинула замерших ребят торжествующим взглядом, потом подмигнула мне и расплылась в улыбке.

«Кафешкой» в понимании Димы был весьма помпезный ресторан «Тиффани». Он находился не так далеко от института, на Нижегородской улице, но Дима усадил нас в свою «Тойоту». Ира, по-моему, потеряла дар речи от счастья. Она села на переднее сиденье и не сводила глаз с Димы. Про мое существование она словно бы и забыла. Я сидела сзади и думала о Греге. Мы мгновенно доехали до ресторана. Дима помог нам выйти из машины.

Когда мы оказались внутри, Ира замерла, изучая зал. Множество светильников, все явно ручной работы, витражные окна, стойка бара с полупрозрачной вставкой из оникса, колонны, мраморно-гранитный пол, пейзажи на стенах, гобеленовые скатерти, мебель из массива бука — все выглядело дорого и изысканно. Когда мы уселись за столик и начали изучать меню, Ира наконец вышла из ступора и придушенным голосом заметила, что она никогда не бывала в подобных заведениях.

— Кто знает, может, мы теперь всегда будем тут обедать в перерыве между лекциями, — попробовала я пошутить.

Но Ира не уловила юмора и посмотрела на меня явно испуганно.

— Ты цены видела? — прошептала она. — Накладно будет тут не то что обедать, но и просто чашку кофе выпить.

— Девочки, я вас пригласил, поэтому не волнуйтесь, — снисходительно произнес Дима. — За все плачу я.

— Спасибо, — прошептала Ира и расслабилась.

— А я предлагаю взять для всех готовый бизнес-ланч, — сказала я. — К тому же это вполне доступно, вот тут цена указана.

— Ну вот, облом, — недовольно заметила Ира. — Я-то уже вознамерилась попробовать блюда японской кухни с весьма заковыристыми названиями.

— Ира, возьми себе, что хочешь, — улыбнулся Дима.

Когда официант принес наш заказ, а я всетаки настояла на бизнес-ланче для себя, мы вначале ели молча. Но во время десерта расслабились и стали болтать обо всем. Я периодически поглядывала на Диму. Он, конечно, красив, но мне такой тип никогда не нравился. У него правильные черты лица, но большие темно-карие глаза с густыми загибающимися ресницами — девчонки как-то в аудитории на спор положили на эти ресницы по несколько спичек, и они не упали, — довольно пухлые красные губы и длинные вьющиеся каштановые волосы, на мой взгляд, выглядят слишком женственно. Хотя Ира так явно не считала. Она смотрела на Диму, как кошка на миску сметаны. Мне даже показалось, что ее глаза замаслились. Дима общался с нами ровно, никого особенно не выделяя, и я недоумевала, зачем он нас вообще пригласил на этот помпезный обед и на кого хочет произвести впечатление.

Потом мы вместе доехали до института. Дима помог нам выбраться из машины и отправился с нами в аудиторию. Когда мы вошли, взгляды сокурсниц, обращенные на нас, были красноречивы и явно враждебны. Но меня это, по правде говоря, мало волновало. А вот Ира смотрела на всех с гордым видом. Она даже попыталась пересесть от меня к Диме, но он сделал вид, что не понимает ее довольно прозрачных намеков, и устроился на последнем ряду, где обычно, и, как всегда, в одиночестве. Дима не стремился общаться с сокурсниками, и в этом мы были похожи. Для Иры лекция прошла мимо сознания. Она без конца вертелась, оглядывалась, шептала мне, что еще с осени без ума от Димы, и в конце концов получила строжайшее предупреждение от преподавателя. Но и это не привело ее в чувство. На ближайшей перемене она все еще пребывала в возбужденном состоянии, замучила меня разговорами о достоинствах Димы, упорно строила ему глазки и, наверное, раз сто сказала мне, что приняла твердое решение и прямо с этой минуты садится на строгую диету, чтобы как можно скорее сбросить лишний вес. Что, кстати, не помешало ей съесть плитку шоколада «в одно лицо».

«И это тоже, наверное, любовь, — думала я, наблюдая за ее разрумянившимся оживленным лицом. — Хотя, может, просто увлечение».

Я посмотрела на равнодушное лицо Димы, он в этот момент разговаривал с одной из сокурсниц и не обращал никакого внимания на Иру, и в душе ее пожалела. Я отлично понимала, что у нее нет никаких шансов. Да, Ира симпатичная девушка, но простовата, с милым, но маловыразительным лицом. Одевается она довольно консервативно, правда, ее полнота ничего другого и не позволяет. И, видимо, из-за этого выглядит значительно старше своих лет. Я знала, что ее родители довольно обеспеченные люди, но разбогатели не так давно, в шальные 90-е. Ира мне об этом не раз рассказывала с какой-то непонятной для меня гордостью. Они оплатили ее очень недешевое обучение, хотя профессию клипмейкера всерьез не воспринимали. На самом деле у меня тоже вызывало недоумение, зачем Ира выбрала именно эту специализацию. Да, она усидчиво занималась, дотошно записывала лекции, но, как говорится, звезд с неба не хватала, на мой взгляд, творческое начало в ней напрочь отсутствовало.

А вот Дима был явно на своем месте и в своей среде. В третьем модуле [4] у нас появился предмет «Режиссура». Ее преподавал один довольно известный театральный режиссер, и Дима был с ним на «ты». Все знали, что он лучший друг их семьи и Диму в раннем детстве чуть ли не на коленях качал. К тому же и учился Дима отлично, явно получая удовольствие от процесса и абсолютно не мучаясь над творческими заданиями, как это бывало с Ирой.

Я вновь посмотрела на Диму. Он сидел на краешке стола в небрежной позе, картинно откинув на плечи длинные вьющиеся волосы, и по-прежнему о чем-то оживленно разговаривал с девушкой. Она с ним активно кокетничала и поглядывала в нашу сторону. Ира уже злилась и периодически шипела мне на ухо весьма нелестные замечания о Диминой собеседнице. Он в этот момент поймал мой взгляд и вдруг широко улыбнулся. Я растерялась, а Ира посмотрела на меня с недоумением. Следующую пару она только и делала, что восторгалась вниманием Димы.

— Мы первые, кого он пригласил составить ему компанию, — шептала она. — А может, он всегда там обедает?

— И тебе никто не мешает, — с улыбкой ответила я. — От института рукой подать, а деньги на обеды у родителей возьмешь.

Я хотела подшутить над ней, но Ира восприняла мои слова всерьез. Она округлила глаза, придвинулась ко мне и зашептала еще возбужденнее:

— А ведь точно! Мне никто не мешает обедать в «Тиффани»! Место-то не куплено! А предки меня и так регулярно снабжают кругленькой суммой. Главное, создать у Димочки привычку видеть меня там постоянно, чтобы он сам хотел есть в моей компании.

— Ира! — тихо рассмеялась я. — Да ведь не факт, что он постоянно там питается!

Это, видимо, не приходило ей в голову. И она замолчала, нахмурив брови. Остаток лекции прошел более-менее спокойно.

После окончания занятий я решила сразу отправиться домой. Было уже почти пять вечера. Я знала, что мама и сегодня дежурит ночью, поэтому предвкушала, как Грег вновь появится у меня и, возможно, снова останется до утра. Мы, правда, ни о чем таком вчера не договаривались, но я уже привыкла, что он возникает из пустоты тогда, когда считает нужным, и так же внезапно исчезает. Мой любимый был «иной формой жизни», как он сам мне не раз говорил, поэтому я уже не удивлялась. В конце концов, ко всему привыкаешь. Грег, как и его близкие, конечно, создавал видимость обычной жизни. Он ездил на машинах, хотя я знала, что ему не составляет труда перемещаться в пространстве методом, похожим на телепортацию; пользовался Интернетом и мобильным телефоном, хотя мог читать мысли людей; имел квартиру, хотя, в принципе, подобное жилище ему не требовалось. Он был вынужден пользоваться видимыми благами цивилизации, чтобы не вызывать подозрения у окружающих. К тому же ни Грег, ни его близкие не могут долго жить на одном месте, ведь вампиры не старятся и находятся всегда в том возрасте, в котором произошло превращение. Поэтому через несколько лет они покидают насиженное место и перебираются куда-нибудь, где их никто не знает. Грегу вечно было восемнадцать, Ренате — двадцать. Я знала, что у них есть еще двое родичей — Порфирий и Атанас. Но с ними я пока была не знакома лично и даже не знала, как они выглядят и сколько им лет. Грег рассказал мне только, что они стали вампирами из-за родового проклятия, которое наложил на все поколения один из предков. Оно заключалось в том, что все самоубийцы этого рода становились вампирами.

Я не застала маму, так как пришла позже, чем рассчитывала. Решила, что неплохо бы придать квартире романтический вид, и заглянула по пути в торговый центр, накупила свечей в виде розовых сердечек, потом зашла в отдел нижнего белья и долго стояла возле необычайно нежного воздушного комплекта из белой короткой сорочки на узких бретельках и такого же короткого пеньюара из кружевной бледно-розовой ткани. Я представляла, как появлюсь перед любимым в таком облачении, что он скажет, как посмотрит. К тому же у меня были подходящие белые чулочки с розовой кружевной резинкой по краю. Они идеально подошли бы к такому наряду. Но меня смущала его цена. Комплект был мне явно не по карману.

Последнее время денежные вопросы вызывали у меня раздражение. Раньше с этим было проще… Мой отец вполне обеспеченный и состоявшийся человек, и я всегда им гордилась. Он никогда не жалел для меня денег, хотя настаивал на том, чтобы мама не знала, что он спонсирует какие-то мои покупки. Когда мне исполнилось шестнадцать, он открыл счет в банке на мое имя и положил туда кругленькую сумму, что сразу решило многие проблемы. Я снимала деньги со счета втайне от мамы, когда в этом возникала необходимость. Но потом кое-что произошло, и я увидела отца совсем с другой стороны. То, что я узнала, было словно ледяной водопад, внезапно обрушившийся на меня. Отец в молодости занимался бизнесом, у него было концертное агентство. И вот совершенно случайно мне стало известно, что это самое агентство устраивало на контрактной основе танцовщиц в зарубежные шоу, но на самом деле девушки попадали в публичные дома. Я пришла в ужас. Отец всегда вызывал мое восхищение, являлся для меня идеалом. И вдруг «бог» превратился в самого настоящего демона. Я мгновенно возненавидела его, вернула ему банковскую карточку и отказалась не только от какой-либо помощи, но и от общения с ним. Мама пыталась поговорить со мной, но я ничего не хотела слушать и твердо стояла на своем — у меня больше нет отца.

«Если бы не Грег, — подумала я, поглаживая кружева пеньюара, — я никогда бы не узнала правду… Стоп! — сказала я себе. — А ведь действительно именно Грег открыл мне глаза. Но зачем ему это было нужно? Что им двигало? Ведь он не мог не понимать, какую боль мне принесет подобное открытие! Тогда зачем?»

Я впервые задала себе этот вопрос.

— Вам помочь? — раздался над моим ухом голос продавца-консультанта, и я вздрогнула от неожиданности — так глубоко задумалась. — Отнести на кассу? Вы берете? — настойчиво спрашивала она.

— Да, — решила я, хотя внутренне сжалась, так как цена все еще казалась мне непомерной.

Продавщица мило мне улыбнулась и взяла вешалку с комплектом. Я походила еще между кронштейнами с нижним бельем, но уже ничего не выбирала, а смотрела на модели скорее машинально. Когда подошла к кассе, вначале хотела отказаться от покупки, но, вновь увидев сорочку и пеньюар, все-таки заплатила. Я еще сдержалась возле цветочной палатки, так как дома не было ни одного букета. Мне хотелось, чтобы аромат цветов создавал праздничную атмосферу. Но все-таки решила ничего не покупать, да и денег практически не осталось.

Дома я первым делом бросилась в ванную. Вымыв голову, высушила и подвила волосы, по косметикой решила не пользоваться. Потом примерила купленный комплект. Полупрозрачная сорочка красиво облегала мою фигуру, а розовые кружева пеньюара подчеркивали нежный тон кожи. У меня не было подходящей обуви под этот комплект, и я осталась босиком. А потом все-таки надела белые чулочки. Я стояла перед зеркалом и смотрела на горящий алой кровью кулон на моей груди. Он явно дисгармонировал с воздушным утонченным нарядом, но снимать его мне не хотелось. Я так привыкла к его холодящей округлой тяжести, что не представляла себя без него.

Расставив свечи довольно хаотично и на полу, и на журнальном столике, и на тумбочке возле телевизора, я зажгла их и выключила свет. Потом после небольшого раздумья поставила диск английской группы «Му Dying Bride» [5], играющей в стиле думдэт-метал. Я любила именно это направление рок-музыки и, как выяснилось, Грег тоже.

слушала я композицию под названием «А Kiss То Remember» и смотрела на мигающие огоньки свечей. Комната наполнялась сладким запахом розового масла свеч. Я закрыла глаза и стала ждать, сама не зная чего.

Аромат вдруг усилился, по моему лицу пролетело легкое дуновение, и вдруг что-то прохладное заскользило по щекам. Я открыла глаза и увидела, что на меня откуда-то сверху летит целый ворох лепестков, похожих на вишневые. Они падали на диван, скользили по ткани сорочки, застревали в моих волосах и кружевах пеньюара. Я тихо засмеялась, увидев улыбающееся лицо Грега.

— Я знала, что ты появишься, — прошептала я и потянулась к его приоткрывшимся губам.

Он осторожно снял с моего локона розовый лепесток. Я вздохнула и закрыла глаза. Поцелуй был легким, словно это цветок, падая, скользил по моим губам.

— Ты очень красивая и будто олицетворяешь цветы сакуры. Мне отчего-то захотелось тебя ими осыпать, — услышала я шепот.

— Как они пахнут! — улыбнулась я. — Мне кажется, что я очутилась в саду с цветущей вишней.

— И мне нравится твой кружевной наряд, — не меняя тона, сказал Грег.

Я почувствовала, как его руки снимают пеньюар с моих плеч… и вот начали сползать тонкие бретельки сорочки… Холодные губы коснулись моей шеи, спустились ниже… Я замерла, впитывая эту ласку. Сорочка соскользнула, обнажив мою грудь, но я не шевельнулась. Мне хотелось более откровенных ласк. Грег вздохнул, и я открыла глаза. Он отстранился и не сводил с меня горящих глаз.

— Никогда не видел девушки прекраснее, — прошептал он.

— Люблю тебя, — тихо ответила я и придвинулась к нему.

Я провела пальцами по его холодной щеке, потом чуть потерлась о нее носом. Его приоткрытый рот невыносимо притягивал, но я заметила, как верхняя губа начинает приподниматься.

— Этому не будет конца! — с горечью произнесла я и отодвинулась от него.

— Я обожаю дум-метал. Это ведь «Му Dying Bride»? — уточнил Грег, не ответив на мое замечание. — Но сегодня отчего-то эта композиция наводит на меня тоску. И я не хочу, чтобы моя невеста умирала…

Он замер, не сводя с меня глаз, потом обнял и нежно поцеловал. Я ответила. Мы начали целоваться более страстно. Моя сорочка спустилась до трусиков, и Грег гладил мое тело, сжимал его. Я стала стягивать его свитер. Он мне помог. Потом прижался к груди обнаженным торсом. И холод его кожи обжег меня. Я гладила его плечи, провела пальцами по спине, прижавшись к нему и припав к губам. Мы замерли, сцепив объятия. Поцелуй был настолько глубок, а наши тела так плотно прильнули друг к другу, что мне показалось на миг, будто мы превратились в одно существо. Это было настолько возбуждающе, что я совершенно потеряла голову. Я перевернула Грега на спину и легла сверху. И вдруг увидела, как запрокинулось его лицо, как прекрасные черты искажаются мукой, а рот раскрывается в знакомой мне устрашающей гримасе. И вот я уже вижу растущие и заостряющиеся клыки, их кончики упираются в нижнюю покрасневшую губу, слышу тихое рычание. И тут же соскакиваю с Грега и убегаю в другой конец комнаты, на ходу поднимая соскользнувшую до бедер сорочку и накидывая лямочки на плечи.

Я забралась с ногами в кресло и сжалась в комочек. Грег все так же лежал на диване и упорно смотрел в потолок. Его резцы не уменьшались, и мне на миг стало страшно. Я вдруг четко осознала, с каким хищником нахожусь в одной комнате. Моя интуиция подсказала, что делать, и я сидела, почти не дыша, не шевелясь и ничем не привлекая к себе внимания.

«Бог мой, ему так плохо, — думала я, глядя на него с жалостью, — я даже и представить не могу, с чем ему приходится бороться! Но ведь должен же быть какой-то выход!»

Я увидела, что Грег судорожно вздохнул, его рот закрылся, лицо успокоилось. И вот он медленно сел и привалился к спинке дивана. Вид у него был утомленный, он словно смотрел в глубь себя.

— Милый, давно хочу спросить, — как ни в чем не бывало начала я, и он тут же вздрогнул, вскинул на меня глаза, а его верхняя губа вновь приподнялась.

Я в испуге замолчала. Но Грег мгновенно справился с собой. В этот миг альбом «Му Dying Bride» закончился, и любимый вздохнул. Я встала, подняла с пола пеньюар, надела его. Потом поставила диск Leona Lewis. Ее дебютный альбом назывался «Spirit», композиции были в основном медленными и романтичными. Нежный чувственный голос певицы завораживал, и я надеялась, что Грегу понравится эта музыка и принесет умиротворение.

— Хорошо, — тихо одобрил он. — Так о чем ты хотела меня спросить?

Я замялась, не зная, как начать. Но сочла, что момент самый подходящий и нужно срочно перевести наше общение в другое русло.

— Я давно хотела выяснить, зачем ты открыл мне правду о моем отце, — собравшись с духом, сказала я.

— Я открыл? — Он сделал вид, что не понимает.

Грег умел вводить меня в гипнотический транс. Причем иногда я как бы попадала в чужое воспоминание. Это выглядело как другая реальность, правда, я оставалась невидимой и неосязаемой для тех, кто был в этом воспоминании. Грег, когда я еще даже не подозревала, что он вампир, объяснил мне, что обладает экстрасенсорными способностями и при их помощи влияет на мое сознание. И я ему поверила. Несколько раз он оказывался рядом со мной и моим отцом. И тут же у меня возникали видения, которые и позволили мне заподозрить папино темное прошлое. А потом я начистоту поговорила с мамой, и она вкратце рассказала мне правду.

— Если бы не те видения, я так ничего бы не знала и любила его по-прежнему, — объяснила я.

— Но ведь ты сама много раз пыталась выяснить у родителей, почему они развелись, — уклончиво ответил Грег.

Я увидела, что он совсем успокоился и вновь походит на обычного парня.

— И они всегда утаивали от меня истинную причину, — упрямо проговорила я. — Не юли! Говори все, как есть!

Грег вскочил и быстро заходил по комнате. Я следила за ним и в душе не могла не восхищаться звериной грацией его движений. Вдруг он резко повернулся и сделал ко мне шаг. Остановившись напротив кресла, в котором я сидела, он оперся руками о поручни и навис надо мной. Я сжалась, мне не понравилось выражение его лица. Оно было жестким, я бы даже сказала — презрительным.

— Твой отец не заслуживает доверия и любви такой дочери, как ты, — четко проговорил он. — Я не хочу, чтобы ты общалась с подобными людьми, поэтому решил, что тебе лучше узнать правду. К тому же что в этом плохого лично для тебя? А забраться в его память, открыть нужные ящички оказалось очень просто. Особенно легко проделывать это с теми, у кого одинаковое со мной имя. А твоего отца, как и меня, по странному совпадению зовут Григорий. Так что я быстро во всем разобрался. И пусть я считаюсь монстром, кровожадным убийцей, существом без жалости, но даже я ужаснулся, увидев жуткие картины истязания, принуждения и изнасилования девушек. Твой отец отлично знал, что с ними происходит, но продолжал продавать «живой товар» ради наживы.

— Не хочу больше ничего слышать! — закричала я. — К тому же я больше с ним не общаюсь, ты это знаешь!

— Этого я и добивался, — спокойно заметил он и отошел от кресла.

Он встал посреди комнаты, скрестив руки на груди. Его лицо было мертвенно-бледным, губы — бескровными, глаза горели ярким голубым огнем. Я вновь видела того загадочного утонченного парня, в которого влюбилась, еще не зная, кто он. Но и теперь я не могла сказать, какой из его обликов мне нравится больше, и часто склонялась к мысли, что вид милого простого парня мне кажется более привлекательным.

— Я поступил правильно, открыв тебе глаза, — мрачно сказал он.

— Мы с тобой сейчас ссоримся, словно обычные… ну как самая обыкновенная парочка, — заметила я, пытаясь разрядить обстановку, но в душе продолжая испытывать досаду из-за его вмешательства в мою жизнь.

Я все еще помнила ту боль, ведь я с детства обожала отца, считала его кумиром и примером для подражания. И у меня тогда даже возникло ощущение, будто папа в одночасье умер.

— Эх, если бы мы действительно были самой обыкновенной парой! — с горечью произнес Грег.

Я видела, что он снова изменился. Его лицо стало более… человечным, что ли, глаза наполнились печалью, губы порозовели и приоткрылись.

— Иди ко мне! — позвала я.

Он приблизился, но сел на пол возле кресла. Я опустила одну ногу. Грег улыбнулся и провел пальцами по белому капрону чулка.

— Мне нравится, — сказал он.

Тут же стянул чулок до щиколотки и прижался щекой к моей голени. Потом начал целовать ногу, поднимаясь губами к колену. Я замерла от этой интимной ласки. Но Грег вдруг отшатнулся, встал и ушел на диван. Я смотрела на трепещущие огоньки свечей и с горечью думала, что наш романтический вечер определенно не удался. Мне стало ужасно обидно. Я поправила чулок, встала и вышла на кухню. Открыв холодильник, достала бутылку сухого белого французского вина, которое подарила маме в благодарность одна из пациенток. Я знала, что Грег не употребляет ничего из обычной пищи или напитков, но решила, что будет неплохо, если я чуть-чуть выпью. Думала, это поможет мне расслабиться и вернуть безмятежное настроение. Я открыла бутылку, взяла бокал и хотела вернуться в комнату. Но Грег уже вошел в кухню и с удивлением смотрел на вино.

— Вот решила немного выпить, — сказала я и поставила бутылку на стол.

Грег сел и поднял на меня глаза. Я устроилась напротив, пододвинула к себе блюдо с фруктами, налила в бокал вино. Он молча наблюдал, как я делаю глоток. Я решила, что ему тоже хочется выпить вместе со мной, что ему грустно, так как он не может ощутить головокружения от алкоголя, расслабления и дурашливого веселья. Именно так на меня действовали небольшие порции вина. Я приподняла бокал, тихо произнесла: «За нас!» и сделала еще глоток. Грег молчал. И я испытала неудобство оттого, что пью в одиночку.

— Ты, наверное, все еще помнишь, каков вкус вина, — сказала я, сама не зная зачем.

— Все еще помню вкус плохого самогона, — ответил Грег.

Мне не понравилась его усмешка. Я посмотрела на него более внимательно. Не похоже было, что он о чем-то сожалеет или жаждет ощутить опьянение. Но ведь он уже давно перестал быть человеком.

— Я знаю, как наступает опьянение, — сказал Грег. — Более того, я могу это увидеть, словно нахожусь внутри тебя.

— И как? — довольно равнодушно спросила я, не понимая серьезности его тона.

К тому же алкоголь уже начал свое дело, и я чувствовала, что в голове становится легко и хочется смеяться без причины.

— Просто я обратил внимание, что ты никогда не отказываешься ни от коктейлей, ни от шампанского. Хотя сейчас все девушки употребляют алкогольные напитки, это нынче модно…

Я с недоумением посмотрела на него, не принимая его показавшийся мне менторским тон. Грег выглядел отстраненным и чужим. Я вновь осознала, что он не обычный парень, не просто мой возлюбленный, а кто-то глубоко чуждый человеческой природе. Мне стало настолько неприятно, что мурашки побежали по спине, и я даже невольно содрогнулась.

— Ну не так уж и модно, — вяло попробовала я возразить. — Хотя да, все мои друзья любят выпить в компаниях… ну, чтобы просто расслабиться. Что в этом плохого?

— Ты помнишь, я родился в 1905 году, прошло уже больше ста лет… Так что я могу отследить кое-какие тенденции. И хочу заметить, что за последние годы в этой стране появилась именно мода на алкоголь. Только посмотри, сколько рекламы того же пива, сколько компаний сидит по дворам и пьет его литрами. А коктейли в баночках? Если бы ты видела то, что вижу я, ты бы ужаснулась и немедленно вылила вино в раковину.

— Вообще-то это очень дорогое вино, настоящее французское, между прочим! — задиристо произнесла я. — А не какое-нибудь там дешевое пиво! Или баночные коктейли! Я, кстати, пиво не очень-то и люблю!

— Лада, представь, у тебя же буйное воображение. Под влиянием алкоголя клетки твоего мозга погибают прямо сейчас. И это не зависит от качества напитка.

— Кошмар какой-то! — заметила я, но отодвинула бутылку в сторону. — И ты это видишь?

— Да! Думаешь, мне легко на это смотреть? Ведь я тебя люблю! Честно говоря, меня мало занимают другие люди, пусть делают что хотят, хоть насмерть запиваются! Но ты! Ты должна знать такие вещи. И поверь, я сказал правду!

— Хочешь, чтобы я вообще не употребляла спиртное? — спросила я и нечаянно икнула, тут же тихо засмеявшись от неожиданности и прикрыв рот рукой.

— Именно! Никогда! — кивнул он.

— Подумаю, — пообещала я. — Но ведь столько пишут и говорят о пользе вина в малых дозах, я имею в виду хорошее качественное вино.

— Лада! Это многовековой бизнес, и никто с этого пути уже не свернет, никто не скажет вам правду, слишком велики будут убытки.

Я смотрела на Грега и понимала, что он действительно заботится обо мне. Он вновь показался мне близким и понятным, его лицо утратило отстраненное выражение и стало милым.

— Я обязательно подумаю над тем, что ты мне рассказал, — пообещала я. — Но знаешь, я так мечтала о сегодняшнем вечере, представляла, как мы проведем его вместе… мне хотелось романтики…

«А не выслушивать лекцию о вреде алкоголя», — чуть не добавила я, но вовремя прикусила язык.

— Я тоже хотел побыть с тобой, и только поэтому я здесь, — ответил он. — Но я ведь не человек, Лада… хотя я уже сам не могу понять, кто я… все так странно…. Ко мне иногда, проблесками, возвращаются давно забытые человеческие ощущения. И мне кажется, что они ослабляют мои способности вампира.

— И пусть ослабляют! Ты же стремишься стать обычным парнем!

— Да! Раньше я этого хотел, потому что испытывал мучения от вечного существования на земле, от непрекращающейся борьбы со своей злой сущностью. Потом полюбил тебя. И сейчас хочу этого уже ради нашей любви.

— Ты был в Лондоне, что-то удалось узнать? — спросила я и пододвинула к себе бутылку с вином. Но, поймав взгляд Грега, тут же заткнула ее пробкой и убрала в холодильник. Его улыбка доставила мне удовольствие.

— Был, — кивнул он. — И даже поговорил с Атанасом. Он самый древний из нас, к тому же когда-то пытался выполнить условия поверья.

— И что? — оживилась я. — Что он тебе сказал?

— Он лишь посмеялся, — задумчиво ответил Грег. — Атанас… он… не такой, как мы с Ренатой…

Я видела, что ему трудно говорить об этом, и решила помочь.

— Знаю, что он питается не только кровью животных, но и… людей, — сказала я, — что он жесток, ненавидит юных девушек больше остальных именно из-за неудачной попытки выполнить условия поверья.

— Да, так и есть, — подтвердил Грег. — Он заявил, что обратное превращение невозможно, так как Тьма никогда этого не допустит. И меня тревожит…

Он вдруг замолчал. Я ждала. Но Грег смотрел словно в глубь себя, и мне казалось, что он отсутствует в реальности. Напряжение стало невыносимым.

— Что тебя тревожит? — тихо спросила я.

— Его лютая ненависть, — так же тихо ответил он. — Знаешь, Лада, я думаю, что пора тебе с ним познакомиться.

— Зачем? — испугалась я.

— Увидев, как мы любим друг друга, поняв, что ты необыкновенная девушка и все у нас серьезно, Атанас, возможно, изменит свое мнение и раскроет мне то, чего я не знаю.

— Но разве ты не можешь просто прочитать его мысли?

— Нет! Я не читаю мысли себе подобных, к сожалению… А может, и к счастью. Да, думаю, так будет лучше всего! — уверенно произнес он. — Когда у тебя заканчивается модуль?

— Во второй половине марта.

— Вот тогда и поедем! А документами я сам займусь! — решительно проговорил Грег.

Я смотрела на его улыбающееся лицо. С языка рвалось замечание, что я не могу себе позволить подобную поездку, мама ни за что не даст мне денег, а своих у меня нет. Но мне было стыдно, я не могла говорить об этом со своим парнем, пусть и вампиром, хотя знала, что Грег к вопросу денег относится совершенно равнодушно. Он никогда не говорил о состоянии своей семьи, но я могла себе представить его размеры — они жили веками, имели доступ к любым денежным средствам, антиквариату, произведениям искусства, да мало ли еще к чему… Я в это никогда особенно не вникала.

— Давай я подумаю пару дней, — уклончиво ответила я. — Нужно решить кое-какие вопросы.

Грег остро посмотрел на меня. И, зная о его способности читать мысли, хотя он последнее время уверял меня, что ему все труднее прочесть мои, я тут же начала думать о красоте его глаз, не позволяя мелькнуть даже тени мысли о денежных затруднениях.

Остаток вечера мы провели мирно. Я поужинала, Грег развлекал меня разговорами. Потом я вымыла посуду. Мы посмотрели фильм «Кровь и шоколад», вяло обсуждая историю любви девушки-оборотня и художника, она казалась далекой от реальности и совершенно киношной, затем улеглись спать. Грег в этот раз разделся до белья. Я со смущением смотрела на его стройное тело: широкие плечи, узкие бедра и длинные ноги. Все-таки ему было всего восемнадцать, и фигура выглядела мальчишеской. Она была поджарой, спортивной и, несомненно, в моем вкусе. Грег нырнул под одеяло и прижался ко мне. Страсть сразу охватила меня, и я обняла его в ответ. Ткань моей сорочки была настолько тонкой, что казалось, отсутствовала. Но Грег легко поцеловал меня в щеку, потерся носом о мои губы, потом развернул меня спиной к себе, обнял и уткнулся в шею.

— Спи, любимая, — только и сказал он.

Я закрыла глаза, поняв, что Грег не хочет больше подвергать нас опасности. Возможно, он решил не возобновлять попыток, пока не узнает точно условия выполнения поверья.

«Где же мне взять денег? — уже засыпая, думала я. — Он прав, мне лучше поехать в Лондон и познакомиться с его близкими. Мало ли! Вдруг Атанас смягчится и расскажет то, что знает».

Денежный вопрос решился очень легко. Утром, когда я проснулась, Грега рядом не было, он исчез, не разбудив меня. Мне нужно было ко второй паре, поэтому я могла поспать подольше. С дежурства вернулась мама и осторожно заглянула в мою комнату. Я вздрогнула и машинально провела рукой по простыне. Я в постели была одна.

— А ты почему еще не встала? — удивилась мама.

— Мне ко второй паре, — ответила я и потянулась.

— А-а, — протянула она.

— Но уже встаю! — улыбнулась я.

— Я пока чайник поставлю, — сказала мама и закрыла дверь.

Я поцеловала подушку с той стороны, где лежал Грег, и соскочила с кровати. И тут же заметила на письменном столе конверт. С недоумением его открыла. И вытащила пластиковую карточку и записку.

«Лада, я знаю, что ты девушка щепетильная, — прочитала я, — но другого выхода не вижу. Ты отказалась от помощи отца и поступила, по моему мнению, совершенно правильно. Я решил вместо карточки, которую ты ему вернула, дать тебе другую. Только прошу, не возражай! Это правильно! Счет открыт на твое имя, и на нем только твои деньги. Если бы ты знала размеры моего состояния, то поняла бы: здесь настолько малая его часть, что ее можно сравнить с атомом. Я считаю тебя членом нашей семьи, и ты имеешь полное право распоряжаться этими средствами. К тому же они тебе необходимы. Мало ли куда потребуется ехать или что-то делать для выполнения нашей задачи. Я не хочу, чтобы отсутствие денег тебе мешало. Кстати, по поводу поездки в Лондон. Мне кажется, что ты можешь смело сказать маме, что это я тебя пригласил и купил билеты. Если ты меня действительно любишь, то все поймешь правильно и примешь мой подарок. Люблю тебя».

Я так растерялась, что поначалу испытывала противоречивые чувства. То мне хотелось немедленно позвонить Грегу и вернуть карточку, то, наоборот, поблагодарить его за заботу и принять деньги. Так ничего и не решив, я отправилась умываться, но сама все думала о его подарке. Думала и когда завтракала. Мама посматривала на меня с любопытством. Потом заметила, что я или не выспалась, или сильно влюбилась, так как совершенно отсутствую в реальности. Я вздрогнула, чуть не опрокинула чашку с кофе и подняла на нее глаза. Мама улыбалась.

— Просто решаю, принять ли мне приглашение Грега, — сказала я.

— Какое? — заволновалась она.

— Он хочет, чтобы я после окончания модуля навестила его в Лондоне. Я же тебе говорила, что он сейчас там с дедушкой.

Мама явно удивилась и нахмурилась.

— Билеты он оплатит, приглашение пришлет. Он мне вчера звонил и сказал, что сам позаботится о документах.

— Каким образом, если он сейчас в Лондоне? — резонно заметила мама.

— Его сестра здесь, и она всем займется, — на ходу придумала я, хотя понятия не имела, где сейчас Рената.

— Но деньги, Лада? — спросила мама и с ожиданием на меня посмотрела. — Я, конечно, могу выделить тебе определенную сумму, но не так много, — добавила она.

— Спасибо, мне много и не нужно, если только на какие-то мелочи. Грег купит мне билеты туда и обратно, а жить я буду у его родственников, — сказала я и окончательно поняла, что приму подарок.

И сразу стало спокойнее на душе, я расслабилась и улыбнулась.

— Ох, дочка! Не хитри! — заметила мама. — У вас что, все так серьезно?

— Пока не знаю, — уклончиво ответила я. — Но Грег мне очень нравится. Его семья — весьма обеспеченные люди. Пригласили меня в гости. Почему бы не поехать?

— Да я только за. Вот твой отец удивится! — немного злорадно добавила она. — Он от Норвегии все еще в себя не пришел! А что он думает? Только он может позволить себе возить тебя по заграницам? Я вот тоже кое-что могу!

Перед Новым годом она помогла одной сорокалетней роженице, и та в благодарность отправила меня на новогодние праздники в Лил-лехаммер, где жила ее дочь. Я отлично провела время, и, по всей видимости, мама не удержалась и сообщила об этом отцу. И я видела, что сейчас она предвкушает, как расскажет ему о том, что я на весенние каникулы отправилась не в деревню к бабушке, а улетела в Лондон.

— Поезжай, доченька! — с воодушевлением произнесла она. — Нельзя упускать такую возможность… Да и такого парня! — добавила она.

Я глянула на нее и заулыбалась.

— А что? — сказала она. — Приятный молодой человек, хорошо воспитан, видно, что из приличной семьи, к тому же не беден, что в наше время немаловажно. И я уже с ним знакома.

«Эх, знала бы ты, из какой он «приличной» семьи!» — подумала я.

Грег больше не появлялся, его телефон вновь был «вне зоны», но я уже не волновалась, так как привыкла к его исчезновениям. К тому же я усердно занималась, старалась не раздражать преподавателей, чтобы благополучно сдать все зачеты и спокойно уехать.

По сценарному мастерству в качестве зачетной работы нам задали сочинить нестандартный сюжет рекламного ролика пива. Я довольно долго думала, как преподнести материал и выстроить действие. К тому же мне не давали покоя слова Грега о вреде алкоголя. Я ему верила. Но весь мир употребляет спиртное, и ничего. Так что я даже обрадовалась, что нам дали эту тему для учебного ролика, это была хорошая возможность глубоко изучить материал. Ира приставала ко мне с просьбой помочь — подобные творческие задания были для нее нереально сложными, но я посоветовала ей посмотреть рекламу пива и сотворить что-нибудь похожее.

До сдачи сценария оставалось все меньше времени, и как-то вечером я решила вплотную им заняться. Для начала изучила в Интернете материалы, касающиеся производства пива, потом прочитала историю его появления в разных странах, затем посмотрела варианты рекламы. Но мысли все крутились вокруг того, что сказал Грег, и мешали мне сосредоточиться и придумать завлекательный сюжет «пивного» ролика.

— Чего я мучаюсь? — спросила я саму себя. — Нужно посмотреть, что вообще имеется по данной проблеме. А то, понимаете ли, Грег видит, как гибнут клетки.

После небольшого раздумья я набрала в поисковике слова «алкоголь и мозг» и углубилась в изучение появившихся ссылок. Их оказалось немало. Я бегло просматривала их, но ничего конкретно пугающего и подтверждающего слова Грега не видела. Пока не наткнулась на отрывок из книги «Правда и ложь о разрешенных наркотиках», автором которой являлся Углов Ф. Г.

«Я хирург, я всю жизнь оперирую больных. И я видел то, чего не видят обычные люди. У человека нет такого органа, который бы не страдал от приема спиртных изделий — любых, неважно, водка ли это, вино или пиво. Однако больше всех и тяжелее всех страдает мозг. Потому что там концентрация алкоголя максимальна…

Изменения в веществе мозга вызываются тем, что алкоголь ведет к склеиванию эритроцитов. Снабжение мозговой клетки кислородом прекратится. Такое кислородное голодание, если оно продолжается 5–6 минут, приводит к гибели, то есть к необратимой утрате мозговой клетки…

…при более тонком исследовании выясняется, что изменения в нервных клетках такие же резкие, как и при отравлении очень сильными ядами. Эти изменения необратимы, что неизбежно сказывается на умственной деятельности…

Если бы кто-нибудь устно или в печати начал пропагандировать «умеренное» употребление гашиша или марихуаны или предложил бы учить детей с ранних лет «культурно» принимать хлороформ, что бы мы сказали об этом человеке?..

Почему же мы не помещаем в психиатрическую больницу или не сажаем в тюрьму тех, кто на всю страну пропагандирует употребление с ранних лет алкоголя — такого же наркотика, который по своему вредному влиянию не отличается от хлороформа?»

Буквально проглотив этот текст, я пришла в ужас. Грег оказался во всем прав! И я поняла, насколько сильно он хотел, чтобы я оставалась здоровой, какую заботу проявлял обо мне. Я схватила телефон и позвонила маме. Она была на дежурстве и ответила довольно сдержанно.

— Мам, ты занята? — торопливо спросила я. — У меня буквально пара вопросов. Мне для занятий нужно.

— Могу говорить, но недолго. Что там у тебя?

— Это на тему алкоголя. Я прочитала статью некоего Углова и пришла в ужас.

— Ты имеешь в виду известного на весь мир хирурга Углова Федора Григорьевича? — уточнила она.

— Наверное. Тут у меня отрывок из его книги «Правда и ложь о разрешенных наркотиках».

— Тогда это он. Это великая личность! Он скончался на 104-м году жизни и оперировал до последнего, — сказала мама. — И книгу его я знаю. Она в свое время наделала немало шума.

— А то, что там написано по поводу гибели клеток?

— Это правда. В результате приема спирта мозг как бы задыхается, и именно это удушение вызывает состояние опьянения.

— Ты меня просто удивляешь! — возмутилась я. — Ты медик и знаешь, как все обстоит в реальности. А ведь сама позволяешь себе алкоголь, да и мне резко не запрещаешь. И никогда не запрещала!

— Все намного сложнее, чем ты думаешь, — немного нервно ответила она. — Людям необходимо хоть как-то расслабляться. Жизнь штука сложная, а алкоголь мгновенно действует на нервную систему. И мы привыкаем к этому. Других-то способов не ищем, да и не хотим искать. Мы все — продукт системы, с детства верим устойчивым стереотипам.

— Никогда больше не буду пить! — сурово произнесла я. — Никогда и ничего, даже пива. И тебе не позволю!

— Ого! — мама явно удивилась. — Хорошее начало. Я уже иду! — крикнула она кому-то. — Все, дочурка, мне пора в операционную. Дома поговорим.

— Удачного дежурства! — пожелала я и положила трубку.

И тут же села писать сценарий будущего ролика. Я сделала его в виде разговора двух муль-тяшных персонажей — наглой вороны и хитрого кота. Кот уговаривал ворону спуститься с дерева и попробовать пива, соблазняя ее отличным вкусом и последующим кайфом. На самом деле она для него была лишь добычей. Но когда ворона все-таки не выдержала и слетела, они напились вместе, стали вести себя, как законченные идиоты, и в результате уснули в обнимку. И их обоих сожрала бродячая собака.

Когда преподаватель разбирал наши работы, то моему сценарию уделил особое внимание. Вначале он сказал, что даже не знает, ставить ли мне зачет: я не выполнила основного условия проекта и не разрекламировала товар так, чтобы покупатель сразу же захотел бежать за ним в магазин.

— У Лады получился, безусловно, интересный сюжет, но он скорее подходит для антиалкогольной кампании, — сказал он. — А ты что, против употребления пива?

— Категорически против, — ответила я, и в аудитории зашумели.

— А что? — вдруг вмешался Дима. — Я вот тоже против пива, тем более такого дешевого и некачественного, которое продают на всех углах.

— И я против! — поддержала нас Ира и оглянулась на Диму.

— Однако ваши ролики отлично рекламируют это самое пиво, — заметил преподаватель.

В результате он все-таки поставил мне зачет, правда, заметил, что впредь мне лучше четко следовать поставленной задаче, и я вздохнула с облегчением.

Это была пятница, к тому же последняя пара последнего дня модуля. Мы могли отдыхать всю следующую неделю. Когда мои однокурсники вышли из института, сразу начали обсуждать, в какую кафешку лучше направиться и отметить это дело. Но я хотела пораньше оказаться дома, а еще забежать в торговый центр возле метро и купить кое-что из одежды. С самого утра я ужасно нервничала из-за скорой встречи с родными Грега и вдруг подумала, что мне лучше сменить мой обычный спортивный стиль на более элегантный и предстать перед ними в образе леди, одетой модно и изысканно.

Я быстро направилась к выходу на улицу, как вдруг меня догнал Дима. Ира, которая уже распрощалась со мной, сделала вид, будто что-то забыла, и ринулась к нам.

— Может, посидим где-нибудь? — предложил Дима и пошел рядом со мной, не обращая внимания на крики однокурсников: чего, мол, взять с трезвенницы.

— И я с вами, — встряла Ира, хотя ее никто не приглашал.

Я заметила, как Дима недовольно на нее покосился, но потом мило улыбнулся и сказал, почему бы и нет. Ира тут же расцвела и подхватила его под локоть. Мы вышли на улицу, я свернула в сторону Таганки. Там неподалеку от метро есть бутик итальянской одежды. Но Дима не отставал, и я не понимала, чего ему нужно. Неужели я ему настолько нравлюсь, что он решил весьма недвусмысленно мне это показать? В данный момент мне было не до выяснения отношений и тем более не до признаний. Я лихорадочно вспоминала, где еще поблизости есть магазины с элегантной одеждой.

— Куда ты так бежишь? — недовольно поинтересовалась Ира. — И куда мы направимся? — повернулась она к Диме.

Меня все это стало раздражать, я притормозила и сказала:

— Вообще-то я не собираюсь ничего отмечать! К тому же у меня абсолютно нет на вас времени!

Я увидела, что Дима залился краской, а Ира улыбнулась довольно ехидно.

— Но ведь мы не увидимся больше недели, — растерянно произнес он. — Я думал, посидим где-нибудь, поболтаем о том о сем. А вечерком, может, куда-нибудь в клуб закатимся. Неохота расставаться вот так сразу… — он запнулся, глянул на Иру и закончил: —…с вами, девчонки!

— Вы извините, — более спокойным тоном сказала я, — но у меня завтра утром самолет, а я даже вещи не успела собрать. Так что, ребята, идите куда-нибудь без меня.

— Вот как, — разочарованно заметил Дима. — Улетаешь, и тебя не будет все каникулы?

— И далеко, если не секрет? — встряла Ира. — Она всегда такая скрытная! — добавила она, прижавшись к плечу Димы и заглядывая ему в глаза. — Никогда ничего мне не скажет! А ведь подругами считаемся!

— Ну не обижайся, Ирусь! — сказала я и улыбнулась. — Никакой особой тайны тут нет. Лечу на неделю в Лондон… к знакомым.

— Bay! — сказала она и округлила глаза. Лицо Димы стало отчего-то грустным.

— А сейчас-то ты куда? — поинтересовалась Ира.