Партизанская война. Стратегия и тактика. 1941-1943 Армстронг Джон

Война в 1941 г.

Район Ельни и Дорогобужа расположен в восточной части Смоленской области. Он находится в испытывающем нехватку продовольствия регионе к северу от Черноземной зоны. Территория представляет собой покрытую обширными лесными массивами и болотами местность, где имеются относительно крупные участки обрабатываемых земель, пустоши и луга, где ведется заготовка сена для молочного скота. Основной сельскохозяйственной культурой, помимо производимых для собственных нужд продуктов питания, является лен, и единственная отрасль промышленности связана с его переработкой. Железнодорожная ветка Смоленск – Сухиничи, на которой находится Ельня, пресекает этот район по диагонали с северо-запада на юго-восток. План местности изображен на рисунке 1. Население почти целиком состоит из русских (более 90 процентов) и является по преимуществу крестьянским. Влияние, оказанное войной на этих людей в 1941 году, имело отличие от многих других оккупированных в тот год немцами частей СССР, поскольку в этом районе советским войскам удалось добиться локальной победы. Видимо, это отличие существенно повлияло на настроения населения.

В середине июля 1941 года армии немцев ворвались в Смоленскую область. Ельня, небольшой город с населением примерно 4500 жителей, расположенный в семидесяти километрах от Смоленска в верховьях рек Угра и Десна, был взят немцами 20 июля 1941 года. В дальнейшем немецкое наступление на центральном участке фронта (в направлении Москвы) захлебнулось после того, как немцы перебросили крупные силы на юг для окружения советских войск в районе Киева, в результате чего усилилось советское сопротивление в центре фронта. В августе и сентябре продвижения на центральном участке фронта не было; наоборот, 5 сентября 1941 года советское контрнаступление привело к освобождению Ельни и стало одной из первых советских побед в войне.

Рис. 1. Район Ельни и Дорогобужа Смоленской области

2 октября 1941 года немцы возобновили наступление на центральном участке фронта. Линия обороны советских войск была почти сразу прорвана. Ельня пала 5 октября. 7 октября колонны немецких войск, прорвавшие советскую оборону к северу и югу от Смоленска, соединились в районе Вязьмы, небольшого промышленного города, находящегося на пути к Москве примерно в восьмидесяти километрах от Смоленска. В котле оказалась значительная часть 19-й и 24-й советских армий. Дорогобуж, город в верховьях Днепра с населением около 8000 жителей, где находился штаб 19-й армии, был взят немцами 9 октября. 13 октября, согласно заявлениям немцев, котел был очищен от советских войск, и к 2 ноября к востоку от Вязьмы уже существовала стабильная линия фронта. Вскоре после этого немцы двинулись к Москве.

Еще до начатого немцами 2 октября наступления у них в тылу за линией фронта уже в июле и августе советская сторона приступила к организации партизанского движения. Кроме того, вскоре стало очевидным, что образовавшийся в результате немецкого наступления котел не был полностью очищен от советских войск, как об этом заявляли немцы. Для создания партизанского движения сохранялась прочная основа в лице местных функционеров коммунистической партии, попавших в окружение красноармейцев, сбежавших советских военнопленных и других элементов в составе местного населения. С началом продвижения немцев на восток в этом районе произошли первые всплески партизанской войны; немецкое отступление в декабре создало ситуацию, особо способствовавшую быстрому росту партизанского движения. Развитие партизанского движения в районе Ельни и Дорогобужа в тот период рассматривается в следующем разделе. Обстановку, возникшую в результате вышеописанного развития событий, можно охарактеризовать так: немецкие оккупанты в своем стремлении быстро продвинуться на восток миновали этот регион, оставив крупные районы, в которых, как казалось, сохранялась спокойная обстановка, пока немецкие армии продолжали свое наступление в октябре и ноябре 1941 года.

Партизанское движение в Смоленской области до 2 октября 1941 г.

Что же на самом деле происходило, когда появились немцы? Работник Смоленского отделения НКВД, ведавший проверкой своих коллег, отвечая на этот вопрос, был вынужден сказать захватившим его в плен немцам следующее: «С появлением немецких войск они [работники НКВД] сбежали из Смоленска. Кое-кто из сотрудников НКВД направился в окрестности Вязьмы, другие – в Дорогобуж. Я находился в группе последних. Около двадцати человек, находившихся в районе Дорогобужа, получили задание остаться на оккупированной немцами территории для организации партизанских отрядов».

Формирование отрядов началось в окрестностях Дорогобужа и Вязьмы, и о судьбе, постигшей истребительные батальоны, будет упомянуто ниже. Здесь же необходимо подчеркнуть, что в результате немецкого наступления работники партийных и советских органов, которым была поручена организация партизанских отрядов, оказались разбросанными (по всей видимости, беспорядочно) по всей округе.

Примерно в это же время, в конце июля 1941 года, большая часть советской 214-й воздушно-десантной бригады в пешем порядке была переброшена через линию фронта южнее Смоленска (в районе Починка). Переодетый в гражданскую одежду личный состав бригады действовал на протяжении трех месяцев, получая приказы по радио от командования Красной армии, при этом командир бригады неоднократно возвращался через линию фронта для встреч с советскими руководителями. В середине августа, когда фронт на этом участке стабилизировался, две другие роты этой бригады десантировались на парашютах в район Смоленска; эти войскам также предстояло вести партизанскую войну[3].

Чем же занимались эти люди, оказавшись в тылу у немцев? Допросы ряда военнослужащих 214-й воздушно-десантной бригады и партизан из организованных ими отрядов показательны тем, что не только проливают свет на действия бригады и всех связанных с нею, но и позволяют лучше понять смысл подобных операций. Главной задачей направленных через линию фронта или сброшенных на парашютах военнослужащих была организация партизанских отрядов, о чем свидетельствуют нижеследующие выдержки из немецких донесений:

«…Дополнительный призыв в партизаны прокоммунистически настроенных лиц из числа местного населения, попавших в окружение красноармейцев, бездомных граждан и колхозников.

Организация и укрепление небольших партизанских групп как можно в большем количестве населенных пунктов.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

В настоящий момент задания и действия партизан по большей части ограничиваются созданием разветвленной организации, которая в дальнейшем должна стать базой для проведения активных операций».

Более подробные сведения, полученные от партизана, являвшегося радистом одной из организованных 214-й бригадой партизанских групп, показывают, что это означало на практике:

«После разгрома 145-й и 149-й дивизий в районе Рославля многочисленные группы военнослужащих скрывались в лесах в тылу у немцев. В районе Починка их удалось собрать капитану Шемаеву [по всей видимости, офицер 214-й воздушно-десантной бригады] и организовать из них партизанские отряды.

В известном ему отряде находится около 180–200 человек, разделенных на три группы, в каждой из которых порядка 60 человек.

Первая группа была направлена для действий в район к югу от дороги Смоленск – Дорогобуж…

Вторая группа, куда он входил… была направлена через дорогу Смоленск – Дорогобуж для установления контакта с приземлившимися там парашютистами и организации партизанского отряда в районе Духовщины [примерно в десяти километрах к северо-востоку от Смоленска].

Третья группа вышла из Починка… в Велиж… Ей поручено организовать партизанский отряд в районе Велижа, а также установить связь с партизанами Белоруссии…

В каждой из вышеозначенных групп имеется два радиопередатчика, а также по автомату на человека, взрывчатка и ручные гранаты. Оружие и взрывчатка сбрасываются с самолетов, с которыми группы поддерживают связь… Сами группы не принимают участия в боевых действиях, а имеют задание формировать партизанские группы, численностью от пяти до десяти человек в каждой… Как правило, порученное им задание не предусматривает проведения диверсий, поскольку это может привлечь внимание немецких войск к отдельным группам. Скорее их заданием является создание крупной и спаянной организации партизан в немецком тылу. Диверсии… проводятся лишь тогда, когда есть возможность для их проведения и члены группы уверены, что им удастся избежать плена.

…Для укрепления командования отдельных групп людей доставляют самолетами и сбрасывают на парашютах…

До захвата в плен означенного партизана поддерживалась устойчивая связь с другими группами, частями Красной армии и самолетами.

В дневное время многие партизаны работают в колхозах. Но их целью является отнюдь не добыча пропитания, а привлечение других в партизанские группы и подстрекательство к оказанию сопротивления и саботажу.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Население оказывает партизанам существенную поддержку. Оно снабжает их всем необходимым, готово убивать для них, прячет их и помогает им во время передвижений».

Цитируемые выше материалы показывают, что партизанское движение, пусть и в зачаточном состоянии, уже существовало вокруг Смоленска до того, как немцы возобновили свое наступление на центральном участке фронта 2 октября 1941 года. На начальном этапе этого наступления удалось окружить большое количество советских войск в котле рядом с Ельней и Дорогобужем, между Смоленском и Вязьмой. Теперь обратимся именно к этому, расположенному восточнее, району и проследим развитие событий там в октябре 1941 года.

Котел в районе Вязьмы, октябрь-ноябрь 1941 г.

2 октября немецкие войска прорвали советскую линию обороны севернее и южнее Смоленска. Бронетанковые части, являвшиеся створками немецких клещей, соединились вблизи Вязьмы 7 октября. В образовавшемся котле оказалось большое количество регулярных советских войск, а также значительная часть гражданского населения. Часть территории котла была завоевана немцами еще в июле и августе. Вот что сообщалось в донесении 3-й танковой армии немцев: «После начала наступления 2 октября войска вошли в район, весьма своеобразно подготовившийся к войне: население неделями использовалось на земляных работах и не имело возможности собрать урожай картофеля и провести осенний сев; колхозный скот был угнан практически повсеместно; собранный урожай и крупные здания, такие как школы, клубы и другие общественные здания, были сожжены…»[4]

На территории котла советская система перестала существовать. Колхозы были распущены самими крестьянами, которым представилась возможность использовать в работе лошадей, оставшихся после разгрома советских частей. Но советское правительство заранее разработало планы по организации в этом районе партизанского движения, и их следует рассмотреть более подробно.

Несколько партизанских групп было создано до октябрьского наступления немцев. В Вязьме немцы обнаружили текст приказа о первом задании, порученном одной из таких групп. Выдержки из этого приказа дают некоторое представление о намерениях советской стороне.

«Секретно

28 июля 1941 г.

ЗАДАНИЕ № 1

Партизанскому отряду под командованием товарищей С. И. Марченко и М. С. Верещагина, имеющему в своем составе 350 человек

Отряд товарищей Марченко и Верещагина после вынужденного или запланированного отхода частей Красной армии с позиций на линии Сычевка – Вязьма – Старое Бешмутово должен остаться в тылу у немцев и создать основной плацдарм в районе Дашковка – Красное Поляново – Селиваново для выполнения следующих задач:

1. Уничтожать склады продовольствия, горючего и военных материалов, созданных немцами в районе Вязьмы.

2. Постоянно осуществлять разрушение железнодорожных линий на участках Смоленск – Вязьма и Вязьма – Брянск, а также шоссе Москва – Минск; следует добиваться крушения проходящих поездов, с тем чтобы нарушить поставки продовольствия и военных материалов противнику.

3. Воспрепятствовать использованию находящегося в Вязьме аэродрома № 62 путем уничтожения самолетов, горючего и военных материалов.

4. Уничтожать офицеров немецких военных штабов, уничтожать кабели коммуникаций; захватывать в плен высших немецких офицеров и передавать частям Красной армии документы, содержащие ценную информацию о противнике.

5. Создать в отряде две-три диверсионные группы для выполнения специальных заданий командира и комиссара.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Ответственный за выполнение

специальных заданий старший лейтенант

Д. Селиванов (подпись).

С содержанием ознакомлены:

командир отряда тов. Марченков

комиссар отряда тов. Верещагин».

Как уже отмечалось, работники Смоленского отделения НКВД в конце июля бежали в Вязьму и Дорогобуж. В октябре они вели подготовительную работу среди находившегося внутри котла населения по организации партизанских отрядов. Некоторые ответственные работники уходили вместе с отступавшими частями Красной армии, но вскоре после этого возвращались. Так, например, вскоре после оккупации немцами Ельни один из местных партийных руководителей вернулся для организации партизанских отрядов. Многие работники партийных и государственных органов скрывались в лесах, где могли легко входить в контакт с оказавшимися в окружении красноармейцами. Один из высокопоставленных военных «после сражения за Вязьму остался в этом районе, прятал оружие, поддерживал связь с Москвой и занимался организацией партизанских отрядов»[5]. Хотя другие подробности не известны, из сказанного ясно, что советская сторона стремилась организовать партизанское движение в котле. Первыми и вполне очевидными объектами этой организационной деятельности были попавшие в окружение красноармейцы, отрезанные от своих частей немецким наступлением и оказавшиеся в котле. Но эти же люди вместе с тем являлись добычей для немцев, стремившихся очистить котел. Об этих усилиях немцев следует сказать особо.

10 октября 1941 года немецкая 9-я армия выпустила приказ о проведении зачисток в северной и центральной частях Вяземского котла. Выполнение этой задачи было возложено на 255-ю пехотную дивизию и кавалерийскую бригаду СС. Зачистки в южной части должны были проводить 137-я пехотная дивизия, а позднее 8-я пехотная дивизия, общее руководство действиями которых осуществлял начальник тыла 4-й армии.

Создается впечатление, что усилия немцев в каких-то случаях увенчались успехом, а в других – потерпели провал. Многих советских военнослужащих удалось взять в плен, и поначалу активность партизан была невелика или ее вообще не наблюдалось; но когда возникла необходимость вывести немецкие войска и снова отправить их на фронт, действия партизан заметно усилились. Так, начальник тыла 4-й армии в письме начальнику тыла группы армий «Центр» писал, что сначала в этом районе практически не отмечалось активности партизан. Затем он продолжал: «К сожалению, мне пришлось отдать 137-ю пехотную дивизию для отправки на фронт, а также я потерял две трети 8-й пехотной дивизии. В настоящее время работа проводится небольшим количеством войск, и с сожалением приходится отмечать, что наблюдается рост партизанского движения». 255-я пехотная дивизия постоянно прилагала усилия к захвату остающихся на свободе красноармейцев. Местная военная администрация в Вязьме в первой половине ноября 1941 года докладывала следующее: «В подчиненном военной администрации районе не было замечено партизан, но приблизительно в десяти километрах к югу и юго-западу от Вязьмы группы красноармейцев по-прежнему находятся на свободе и часто прячутся в землянках. 7 ноября 255-й пехотной дивизией против них была проведена крупная операция. Особое внимание было обращено на то, что полевые госпиталя русских и разбросанные в отдаленных районах деревни, где собираются красноармейцы, могут стать основой для формирования партизанских групп, если не принять надлежащих мер».

В донесениях 255-й дивизии говорится о большом количестве пленных, захваченных в ходе проведения зачисток. На 28 октября 1941 года количество пленных составило 2236 человек. К 17 ноября было захвачено еще 1294 пленных. В содержащем эти цифры донесении, однако, указывается, что много красноармейцев в этом районе все еще остаются на свободе и наблюдается небольшая активность партизан. Точно так же в донесении 137-й дивизии о завершении проведения зачисток отмечается, что удалось взять в плен примерно 15 200 человек, но многие по-прежнему остаются в этом районе.

При сравнении донесений немцев о проведении зачисток с последующими донесениями о действиях и составе партизанских групп в этом районе обращает на себя внимание, что в последних особо подчеркивается присутствие в партизанских группах большого количества красноармейцев, оказавшихся в котле. Подобное положение было характерно не только для Ельни и Дорогобужа, но и для многих других районов крупномасштабных партизанских действий. Исчерпывающее объяснение этому факту не всегда можно найти в немецких документах, хотя отдельные причины создавшегося положения вполне понятны. Во-первых, немецкие части обычно выводились из района, не успев довести дело до конца. Как уже было сказано, находившиеся в тылу немецкой 4-й армии войска были выведены, а в начале декабря 255-я дивизия также была отправлена на фронт. Кавалерийская бригада СС, чьи чрезвычайно жестокие методы в любом случае делают весьма сомнительным ценность ее участия, также получила другое задание.

Сама тактика немцев в кампании 1941 года во многом способствовала росту партизанского движения. Немцы делали ставку на использование бронетанковых частей, бравших в клещи и отрезавших крупные силы Красной армии, которые затем предстояло уничтожать силами немецких пехотных частей. Это, естественно, приводило к тому, что немцы наступали вдоль дорог, по относительно сухой почве и через лишенные лесов районы. В результате этого попадавшие в окружение красноармейцы стремились к сосредоточению в районах, находящихся в стороне от дорог, в болотистых местах и лесных массивах. Такие районы представляли собой не только хорошие укрытия для тех, кто стремился спрятаться, но и существенно затрудняли подходы тем, кто стремился очистить район. Таким образом, отрезанных от своих частей красноармейцев буквально вынуждали находиться в условиях, практически идеально подходящих для партизанской войны, – часто в этих же местах находились и бежавшие сюда еще до немецкого наступления партийные и советские чиновники, которым была поручена организация партизанских отрядов.

Немецкие части, перед которыми ставилась задача проведения зачисток этих, практически не имевших дорог, болотистых и покрытых густыми лесами районов, часто прибывали прямо с фронта – считалось, что они отведены на отдых в тыл, и в ближайшем будущем им снова предстояло отправиться на фронт. Поэтому вряд ли стоит удивляться, что в таких условиях немецкие войска не проявляли особого энтузиазма при бесконечных блужданиях по лесам и болотам, когда требовалось не только собрать красноармейцев, готовых добровольно сдаться в плен, но и проводить облавы на тех, кто старался спрятаться, то есть потенциальных партизан[6]. Донесение находившейся в Вязьме военной комендатуры об обстановке во второй половине ноября 1941 года не только весьма показательно, но и звучит пророчески: «В находящемся в ведении военной администрации районе по-прежнему ничто не указывает на формирование партизанских групп и не наблюдается активности партизан. Однако окруженный район все еще полностью не очищен от военнослужащих Красной армии, которые вместе с бежавшими военнопленными уходят в отдаленные деревни и, вероятно, попадут под влияние советской пропаганды в отношении планов на зиму. Операция 255-й пехотной дивизии не имела особого успеха, поскольку ей не удалось добраться до отдаленных деревень из-за плохого состояния имеющих снежный покров дорог; отдельные подразделения ограничились сбором в лесах трофеев, которые могут быть использованы для собственных нужд».

Отношение населения являлось еще одним фактором, несомненно способствовавшим тому, что большое количество красноармейцев могло скрываться в лесах или прятаться в деревнях. Трудно, а пожалуй, даже невозможно точно оценить существовавшее в то время отношение населения в районе Ельни и Дорогобужа к советскому режиму, немцам и партизанскому движению. Хотя этот вопрос во всем его многообразии не может быть подробно рассмотрен здесь, но о некоторых аспектах следует упомянуть. Партизаны как целенаправленное антифашистское движение, ведущее борьбу с оккупантами, были еще довольно слабы. Местное население смотрело на большинство красноармейцев, а также на партизан, передвигавшихся по одному или мелкими группами, не как на бандитов, грабивших деревни с целью добыть пропитание и одежду, а как на нуждающихся в помощи людей. Особенно ярко это проявлялось по отношению к бежавшим военнопленным, жестокое обращение с которыми немцев было известно повсеместно и являлось чрезвычайно важным фактором, удерживавшим красноармейцев от сдачи в плен[7]. Поддержка населением таких людей вовсе не означала, что оно поддерживало их именно как партизан. Об этом говорит, например, случай, типичный для людей, на которых вели охоту немцы: «Бежавший военнопленный… встретил по дороге немецкого офицера. До этого он взял с собой деревенскую девушку и предупредил ее, что, если кто-то из немецких солдат поинтересуется, кто он такой, она должна ответить, что он ее брат. Немецкий офицер остановил их, девушка сказала ему то, что посоветовал ей ее спутник, после чего офицер пошел своей дорогой».

Хотя многие представители местного населения вполне дружелюбно приняли немцев, на их отношение, несомненно, сильно повлияли проводимые немецкими солдатами крупные реквизиции. В донесении 255-й пехотной дивизии прямо говорится об этом:

«Дивизия обращает особое внимание на ту опасность, которую представляют отдельные разбросанные по району [немецкие] солдаты для поддержания дисциплины и сохранения спокойствия в этой местности.

Эти солдаты, оставленные своими подразделениями для охраны складов боеприпасов или… застрявших транспортных средств, постоянно проводят реквизиции и занимаются грабежами в деревнях, что приводит к ожесточению местного населения и вынуждает его поддерживать партизан».

Когда отправленные на фронт немецкие части покинули район Ельни и Дорогобужа, а крупных воинских контингентов им на замену прислано не было, этот район стал пристанищем для людей, чьей задачей была организация партизанских отрядов. Там находилось много отрезанных от своих частей красноармейцев, скрывавшихся в деревнях и вокруг них в стороне от основных линий коммуникаций. Достаточно было небольшой искры, чтобы разгорелся огонь партизанского движения.

Партизанское движение, октябрь-декабрь 1941 г.

Уже упоминалось о приготовлениях и планах советской стороны по организации партизанского движения в районе Ельни и Дорогобужа перед немецким наступлением и в ходе его проведения. Были приведены свидетельства того, что операции по зачистке Вяземского котла, включавшего район Ельни и Дорогобужа, не увенчались успехом. Представляющим несомненный интерес является вопрос о состоянии партизанского движения в течение всего остального времени 1941 года. При исследовании этого вопроса следует учитывать два важных момента. Во-первых, проникновение советских частей в глубь немецкой линии фронта в январе 1942 года затронуло рассматриваемый регион и знаменовало собой окончание первого этапа партизанского движения. Поэтому данный этап, длившийся последние три месяца 1941 года, требует отдельного рассмотрения. Во-вторых, вполне очевидно, что существовавшие в то время потенциальные возможности для организации партизанского движения были использованы лишь частично и многие не попавшие в плен к немцам красноармейцы находились в деревнях или скрывались в течение зимы и были мобилизованы лишь в конце января, феврале и марте 1942 года. Эти неорганизованные людские ресурсы мы рассмотрим здесь лишь в плане того, насколько активное участие они принимали в партизанских действиях еще в 1941 году. Однако не всегда можно провести четкое разграничение между оказавшимися в окружении красноармейцами, периодически совершавшими набеги на деревни для добычи себе пропитания, и теми группами, чьей целью было не просто выживание, а сознательное стремление нанести урон немецкой армии.

Действия партизан в 1941 году в районе Ельни и Дорогобужа можно подразделить на два основных вида. Первый, и наиболее важный, а также сравнительно подробно документированный, представлял собой организацию партизанских групп из рассеянных по окрестностям красноармейцев и представителей местного населения. Вторым видом действий были удары по немецким линиям коммуникаций, набеги на деревни для создания запасов продовольствия и засады на мелкие группы немцев или отдельные транспортные средства.

Складывается впечатление, что наиболее успешно с функцией организаторов справлялись бывшие учителя. Существовала определенная форма организации партизан, хотя ее истинный характер не совсем ясен. Судя по тем партизанским группам, о чьих действиях стало известно немцам, они были сравнительно мелкими – от пяти до пятидесяти человек, – и каждая действовала более или менее самостоятельно. В любом случае складывается впечатление, что истребительные батальоны, которые предполагалось создавать и которые должны были играть важную роль, на самом деле не вели каких-либо заметных действий. В подробных донесениях, последовавших сразу после оккупации этого района немцами, практически не упоминается о присутствии таких подразделений[8]. Такие группы не появились и в 1942 году. По всей видимости, в этом районе они не получили должного развития.

Активность партизан в районе Ельни и Дорогобужа в ноябре 1941 года стала постепенно возрастать после того, как проведение немецкими войсками облав на красноармейцев не увенчалось успехом, особым подразделениям полиции не удалось задержать работников партийных и советских органов, а немецкие части начали выводить из этого района. В донесении тыловой немецкой дивизии действия партизан характеризовались следующим образом: «Действия партизан состоят исключительно из набегов на деревни для обеспечения себя продовольствием, зимней одеждой и строительством жилья на зиму. Нападений на транспортные средства вооруженных сил и часовых не отмечается. Отмечено несколько случаев диверсий, выразившихся в нарушении линий телефонной связи. Вместе с тем было установлено, что партизаны стремятся терроризировать русских, сотрудничающих с [немецкими] войсками, то есть членов местной вспомогательной полиции, старост и председателей колхозов. Партизаны принимают бой лишь тогда, когда подвергаются атакам или не имеют возможности избежать столкновения».

Если нападения на коллаборационистов отмечались повсеместно, то в донесениях 255-й пехотной дивизии отмечено всего несколько случаев диверсий и нападений на отдельных военнослужащих или их небольшие группы. В конце года, по всей видимости, активность партизан пошла на спад; к тому времени, согласно немецким донесениям, партизаны запаслись достаточным количеством продовольствия на зиму и удалились на «зимние квартиры».

На основании представленных здесь материалов партизанское движение в районе Ельни и Дорогобужа в последние месяцы 1941 года можно назвать лишь зарождающимся. Здесь, по всей видимости, имели место мелкие стычки, но партизанских действий, которые наносили бы крупный урон оккупантам, отмечено не было. Действия партизан не препятствовали и практически не влияли на продолжавшееся немецкое наступление, нет также указаний на то, что предпринимались попытки активизировать их действия. Однако последовавшее изменение обстановки на фронте вскоре дало о себе знать даже в самых отдаленных деревнях.

Советский прорыв и его последствия

Наступление немцев на Москву достигло своего пика 6 декабря 1941 года. Мощь атакующих немецких сил скорее была видимой, чем реальной. Большинство дивизий было обескровлено непрерывными сражениями в ходе быстрого продвижения на огромные расстояния без соответствующего обеспечения резервами. В результате, когда советская сторона нанесла ответный удар свежими силами, немцы вынуждены были начать поспешное отступление, превратившееся в беспорядочное бегство, и по мере того, как различные армии пытались отступать вдоль основных линий коммуникаций, немецкая линия фронта часто оказывалась прорванной. В январе и феврале советское наступление и отступление немцев затронуло район, являющийся предметом данного исследования.

Рис. 2. Положение на фронте в районе Ельни и Дорогобужа, декабрь 1941 г. – март 1942 г.

В середине января 1942 года южный фланг советского наступления, призванного окружить значительную часть немецкой группы армий «Центр», вклинился в район к югу от Вязьмы. При поддержке подразделений 4-го и 5-го воздушно-десантных корпусов советские войска предприняли попытку взять Вязьму, отрезать железнодорожную ветку и дорогу Вязьма – Смоленск и соединиться с северным флангом советского наступления, прорвавшего линию фронта западнее Ржева и повернувшего на юг. Помимо этих сил мелкие подразделения десантников были выброшены дальше к западу, между Вязьмой и Дорогобужем; об их действиях подробнее будет сказано ниже. Показанные на рисунке 2 удары советских войск демонстрируют в общем виде положение, существовавшее на фронте в районе Ельни и Дорогобужа с декабря 1941 по март 1942 года.

В конце января и в течение всего февраля немецкие войска вели тяжелые бои с целью сохранения линии фронта, и в конце концов им удалось остановить советское наступление, не позволив ему добиться поставленных целей. Бреши, образовавшиеся на линии фронта в результате прорывов советских войск южнее и севернее Юхнова и между Юхновом и Сухиничами, были ликвидированы, и советские войска, остававшиеся к западу от новой линии фронта, оказались отрезанными. В северо-восточной части котла находилась 33-я армия, а в центре и на юге – 4-й воздушно-десантный корпус и 1-й гвардейский кавалерийский корпус.

Сложившееся в результате этого положение в общих чертах представлено на рисунке 2. Однако не следует забывать, что, за исключением изображенных на схеме стабильных участков фронта, четкой и непрерывной линии фронта не существовало. В обширном районе в тылу у немцев, наводненном партизанами, подразделениями десантников и другими частями регулярной армии[9], сложилось крайне запутанное положение, в частности, немцы, не имевшие поначалу достаточных сил для действий в образовавшемся котле, испытывали большие трудности.

Последствия этих событий крайне важны для понимания отношения населения. Вера в превосходящую мощь немецкой армии и неминуемое крушение советского режима исчезла. Каковы бы ни были чаяния народа, люди теперь повсеместно ожидали возвращения советской власти. Начальник тыла 4-й армии немцев сообщал: «Положение в тылу армии претерпело коренное изменение. Район можно было считать полностью усмиренным и лишенным партизан; пока мы добивались побед, население было полностью на нашей стороне. Теперь русское население больше не верит в нашу мощь. Они видят, что с нами происходит, а о том, чего они не видят, они узнают благодаря прекрасно организованной сети советских агентов».

И еще: «Русское население больше не верит в мощь наших вооруженных сил. Оно стало свидетелем отступления наших войск и видит, что мы больше не хозяева положения в тылу». О последствиях этого прямо говорится в донесениях того же командования: «В настоящее время партизанам намного легче, чем прошлым летом, находить сторонников, переманивать на свою сторону колеблющихся и вынуждать тех, кто опасается возвращения большевиков, поддерживать их».

Хотя в представленных документах нет прямых указаний на это, изменения в настроениях населения, вызванные положением на фронте, по всей видимости, имели прямое отношение к советским успехам по призыву партизан в 1942 году. Этот фактор был особенно важен для бывших красноармейцев, скрывавшихся в течение зимы. Вероятно, они опасались привлечения к ответственности за дезертирство в случае отказа присоединиться к партизанам.

Формирование крупномасштабного партизанского движения

В конце января 1942 года в Дорогобуже был создан штаб, осуществлявший руководство партизанским движением по всей округе. Вначале штаб действовал под руководством местных партийных работников, но большую часть времени его начальником являлся генерал П. Белов, командир 1-го гвардейского кавалерийского корпуса, или назначенный им офицер. Во второй половине января, феврале и марте 1942 года, очевидно по поступавшим из Дорогобужа приказам, прилагаются усилия к созданию крупного партизанского движения. Хотя копий выпущенных в то время приказов обнаружено не было, не приходится сомневаться, что поступали директивы формировать партизанские отряды из красноармейцев и местного населения. Политрук партизанского отряда под командованием Афанасьева сообщал: «В феврале командир отряда Афанасьев сделал доклад о действиях и положении отряда на совещании у генерала Белова в Дорогобуже. От генерала Белова им был получен приказ о мобилизации в его районе мужского населения и отправке в Дорогобуж тех, кто уже находился на службе [в Красной армии], в особенности красноармейцев младших возрастных групп. Этих людей следовало направлять [в Дорогобуж] с их оружием – винтовками и автоматами. Оттуда этих людей должны были отправлять самолетами в части Красной армии. Аэродром, куда приземляются самолеты, находится в двух километрах к югу от Дорогобужа. Один раз в неделю прилетал самолет и забирал 20 человек. Помимо того, эти же самолеты доставляли специально подготовленных военнослужащих, в частности тех, кто должен был занимать руководящие должности [командиров]. До настоящего момента [11 марта 1942 г.] таких людей в отряде Афанасьева не появилось».

Хотя других свидетельств о вывозе по воздуху людей в Красную армию из этого района нет, существует много материалов, свидетельствующих об организации партизанских отрядов парашютистами, а также о призыве мужчин из местного населения и оказавшихся в окружении красноармейцев. Многих из них отправляли в Дорогобуж для обучения, а также для направления в регулярные части или партизанские отряды.

О стимуле, который получила организация партизанских групп с прибытием парашютистов, неоднократно упоминалось в донесениях начальника тыла 4-й армии немцев:

«Эти хорошо подготовленные силы партизанского движения постоянно получают подкрепления за счет парашютистов, выбрасываемых в настоящее время в районы со стабилизировавшейся ситуацией, где они организуют партизанское движение, проводят занятия по военной подготовке местного населения и обеспечивают его оружием.

В последние недели отмечен существенный рост партизанского движения, прежде всего в результате доставки самолетами комиссаров и офицеров Красной армии, но также благодаря сбрасываемым пропагандистским листовкам, и не в последнюю очередь в результате реквизиции скота, лошадей и сена [немцами]. Комиссары стремятся организовать массовое народное движение, и энтузиазм широких слоев сельского населения по вступлению в ряды партизан усиливается».

Даже в более поздних по времени донесениях подчеркивалось: «За последние недели в тылу армии партизанское движение приобрело огромный размах, прежде всего в результате заброски комиссаров и офицеров Красной армии, а также благодаря пропагандистским листовкам противника, и не в последнюю очередь за счет подстрекательства и осуществления призыва, проводимого разведывательной сетью противника».

Донесения из отдельных населенных пунктов в районе Ельни и Дорогобужа подтверждают правильность приведенных выше оценок. Два дезертира из партизанского отряда, дислоцированного неподалеку от деревни Павловки, расположенной юго-западнее Ельни, сообщали: «[Партизанское] движение было организовано русскими парашютистами, которые сначала призвали на службу находившихся в этом районе попавших в окружение красноармейцев, а затем всех остальных способных носить оружие». Дезертир из окрестностей Ельни сообщал о двух других населенных пунктах, расположенных неподалеку от этого города: «В деревнях Мутище и Федоровка в партизанских отрядах руководящие должности занимают партийные работники, сброшенные в феврале на парашютах и организовавшие партизанскую войну». Донесение о событиях, происходивших в одной из деревень, расположенных к юго-западу от Дорогобужа, рисует аналогичную картину: «Все изменилось, когда парашютно-десантные подразделения большевиков высадились в тылу немецкой армии и начали восстанавливать советскую власть. Сначала на службу были призваны рассеянные по деревням красноармейцы, оторванные от своих частей после сражения за Вязьму, а также раненные в этом сражении. Затем был объявлен призыв и проведена мобилизация мужчин 1923 года рождения, которые не были призваны осенью [1941 года]».

Несомненный интерес представляет приведенное ниже донесение об одном из организаторов партизанского движения, который был доставлен самолетом: «Панов по профессии был агрономом… Он являлся старым коммунистом. Когда в июне 1941 года началась война, он на машине вместе с несколькими помощниками приехал из Ельни в Вязьму. Там он долго не задерживался и, когда приблизились немецкие войска, на этой же машине отправился в Москву. В Москве он явился в НКВД. Он получил приказ быть готовым к выполнению задания и ждать дальнейших распоряжений. До февраля 1942 года он вместе со своей семьей находился в небольшом городке на Волге, а затем неожиданно был вызван в Москву в НКВД. Там он и еще один ответственный партийный работник в течение 40 дней проходили специальную подготовку и изучали методы шпионажа и проведения диверсий. В середине марта 1942 года он вместе с другими партизанскими командирами самолетом был доставлен в Дорогобуж… как раз в то время, когда туда прорвались русские войска под командованием Белова. Из Дорогобужа Панов впоследствии получал приказы об организации партизанских групп в Ельнинском районе. Это задание не представляло особого труда для Панова, поскольку он с юности проживал в Ельнинском районе, а затем работал там агрономом. Местные условия были ему хорошо знакомы. По его собственному признанию, Панову удалось организовать партизанские группы в ряде мест, расположенных к северу от железнодорожной ветки Смоленск – Спас-Деменск»[10].

В то время многие партизанские отряды были организованы по приказам людей, являвшихся командирами мелких партизанских групп, которые тайно существовали здесь в предыдущие месяцы. Другие отряды организовывались специально направленными сюда людьми. Это можно проиллюстрировать рядом примеров. Политрук, чьи слова приводились выше, сообщил следующие подробности об организации партизанского отряда под командованием Афанасьева:

«В январе [1942 года] Афанасьев стал командиром партизанского отряда «Победа» в Ельнинском районе. Иванов [дающий показания] был заместителем и главным политруком этого отряда.

Афанасьев является членом коммунистической партии, которого освободили от службы в армии, как организатора партизанского отряда. Афанасьев ранее был офицером Особого отдела НКВД.

Эти двое организовали партизанский отряд в окрестностях Ельни, действуя следующим образом: были выявлены скрывавшиеся в различных деревнях красноармейцы, которых собрали в несколько групп. Они получали подписанную Афанасьевым повестку о призыве, он же давал письменные распоряжения о назначении командиров отделений…»

Дезертировавший к немцам партизан сообщил о том, как его мобилизовали на службу из одного из сел, расположенных северо-западнее Ельни: «В конце марта 1942 года 16 вооруженных партизан под командованием офицера устроили собрание в селе. Офицер объяснил, что Дорогобуж взят, Ельня также освобождена и вскоре Красная армия придет и сюда. На службу призвали всех мужчин от 16 до 45 лет (то есть всех родившихся с 1897 по 1926 год). Опасаясь наказания, 20 мужчин явились в Глинку[11]. В Яковлевичах[12] они прошли медицинскую комиссию. Большинство из них признали годными к службе и лишь небольшую часть от службы освободили».

Об аналогичных событиях сообщалось из деревни Хотеево, расположенной примерно в 12 километрах юго-западнее Ельни: «Около пяти недель назад [в последнюю неделю марта 1942 года] 12 вооруженных винтовками и автоматами партизан вечером пришли в деревню Хотеево и расставили посты на всех входах и выходах из деревни. Их командиром был бывший сельский учитель из Хотеева Иван Свирков (30 лет, женат). В начале января он одним из первых добровольцем ушел в партизаны. Его помощник – Николай Осокин, 25–27 лет, из попавших в окружение красноармейцев – в Хотееве находился с октября 1941 года. Осенью 1941 года он был назначен немецкой администрацией агрономом четырех сел, но примерно два месяца назад [конец февраля 1942 года] добровольно ушел в партизаны. Остальные десять человек, по всей видимости, были бывшими красноармейцами».

Осведомитель вместе с 24 другими мужчинами, насильно призванными на службу, направился в Панково, где расположен небольшой передовой пост партизан. Из Панкова их направили в Васильево. В ту же ночь половину призывников отвезли в Дорогобуж. Остальных (включая информатора) послали в Щербино вместе со штабом…[13] В Щербине их распределили по разным партизанским отрядам.

Еще один дезертир рассказывал об аналогичном случае в деревне, расположенной неподалеку от Щербина. В данном случае призывников отправили в партизанский отряд имени Лазо, находившийся в стадии формирования. Поначалу с ними обращались как с пленными и лишь по прошествии времени (и, вероятно, после тщательного наблюдения) приняли в партизаны.

Интересные сведения сообщил пленный, который, прежде чем попасть к партизанам, работал в колхозе, в десяти километрах от Ельни: «Примерно две недели назад [середина марта 1942 года] местный староста пришел ко мне и пригласил в один из деревенских домов. Старосту сопровождал вооруженный партизан. В доме уже собрались десять односельчан в возрасте от 16 до 44 лет. Вместе с 40 другими жителями окрестных деревень они направились в деревню Новоандреевка. Оттуда на санях их повезли в деревню [Сеймиша], расположенную в десяти километрах к востоку от Ельни; их сопровождал староста, но партизан отсутствовал. Там они были зарегистрированы одним из партизан… Из Сеймиши их пешком погнали в Дорогобуж.

В Дорогобуже они предстали перед комиссией из офицеров регулярной армии, носивших форму и знаки различия. Военный врач производил медицинский осмотр. Старшим по званию офицером в комиссии был полковник.

В результате медицинского освидетельствования 20 человек были признаны негодными к военной службе[14]. Всех их отослали домой».

Иногда призывники попадали в партизанские отряды, базировавшиеся в непосредственной близости от Дорогобужа. «16 марта около 30 партизан (вооруженных винтовками и одним автоматом) забрали с собой трех человек из Кулагина в Глинку. Оттуда их вместе приблизительно с 100 другими мужчинами отправили в Дорогобуж в 1-й партизанский полк, входящий в состав Дедушкинской дивизии. Штаб дивизии находится в Федоровке (в трех километрах к юго-западу от Дорогобужа)» (из донесения немецкой 221-й пехотной дивизии).

Часть призванных на службу в начале 1942 года попадала в находившиеся в этом районе подразделения регулярной армии. Эти подразделения понесли тяжелые потери в ходе проводимой ими наступательной операции и контратак немцев, в результате которых они оказались отрезанными от основных сил Красной армии. Теперь они стремились пополнить свои ряды за счет призывников из этого района. Так, например, дезертир из восточной части района Ельни и Дорогобужа сообщил немцам сведения, которые они кратко изложили следующим образом: «Дезертира Михаила Алексеева (род. 17 ноября 1919 года в селе Старые Нивки) партизаны забрали с собой из этого села 2 марта; вместе с ним забрали еще восьмерых жителей этого села. Их отправили в эскадрон[15], стоявший в Сапронове, и включили в его состав. Одного из прибывших сразу расстреляли за сотрудничество с немцами». Один из пленных рассказал, как его призвали на службу в 3-й кавалерийский полк из деревни, расположенной примерно в 20 километрах к северо-западу от Ельни. 14 марта 1942 года председатель колхоза… потребовал, чтобы он и пять других жителей деревни Рудлово явились в Горбово[16] 16 марта. В Горбове находились комиссар и военный врач. Из пяти прибывших трое были признаны годными к службе, а двоих из-за болезни отправили обратно домой. Троих отправили в 3-й кавалерийский полк.

Из вышесказанного вовсе не следует, что все люди оказывались в партизанском движении лишь по принуждению. Как правило, немцы стремились создать такое впечатление, и этому, несомненно, способствовали захваченные в плен партизаны, которые вряд ли были готовы признать, что шли в движение добровольно[17]. Многие приходили к партизанам по своей воле, и кое-кто из них даже признавался в этом.

Зыков, офицер советской 64-й стрелковой дивизии, которая была разбита в боях за Минск, попал в район Ельни в декабре 1941 года и поселился на зиму в одной из деревень. Вот что сообщали немцы в протоколе о его допросе: «В начале февраля 1942 года повсюду шло формирование партизанских групп. Зыков вошел в группу под командованием Козубского, бывшего учителя. Он сказал, что сначала считался попавшим в окружение красноармейцем. Но когда стало известно, что он кадровый офицер, его назначили начальником штаба отряда Козубского». Человек, попавший в плен к немцам в Язвене (большая деревня примерно в 20 километрах западнее Ельни), заявил, что он был трактористом и добровольно присоединился к партизанам 27 или 28 февраля 1942 года. Один из дезертировавших партизан, чьи показания зафиксированы немцами в протоколе допроса, утверждал, что попал в партизаны не по своей воле, но отряд, в котором он служил, состоял из добровольцев.

В марте 1942 года в Березкине[18] Марком Синанчевым был организован партизанский отряд из местных добровольцев. В нем было 25 человек из Березкина, и отряд направился в Плотки, затем в Яковлево и, наконец, в Дорогобуж.

Описываемые в этом разделе усилия по призыву подкреплялись пропагандистскими призывами к населению вступать в партизаны и оказывать им поддержку. Выдержки из подобных призывов демонстрируют использовавшийся подход:

«К СОВЕТСКИМ ЮНОШАМ И ДЕВУШКАМ В ОККУПИРОВАННЫХ НЕМЦАМИ РАЙОНАХ

В критические дни Великой Отечественной войны, когда решается судьба нашей страны, советская молодежь, сражающаяся вместе со своими отцами и братьями, являет собой пример величайшего патриотизма и демонстрирует чудеса храбрости и преданности.

Собирайте сведения о силах и передвижении противника и передавайте их партизанам и частям Красной армии! Помогайте партизанам продовольствием, теплой одеждой и разведывательными сведениями!

Перерезайте телефонные линии противника и портите немецкие автомобили!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Подрастающее поколение поднимается против немцев. Тысячи молодых людей принимают активное участие в борьбе с немцами».

И еще:

«СМЕРТЬ НЕМЕЦКИМ ОККУПАНТАМ!

Отступление немцев предоставляет отличную возможность для расширения партизанской войны. Не позволяйте немцам закрепиться в оккупированных ими районах. Уничтожайте живую силу и технику противника.

Нужно уничтожить всех немецких завоевателей до последнего человека, чтобы освободиться от фашистского рабства. Красная армия бьет врага на фронте, а ваша задача – наносить ему удары в тылу».

В другой листовке, о которой сообщалось немцами, приводились примеры якобы имевших место зверств немцев в районе Дорогобужа и сообщалось, что многие местные жители, которые были вызваны зарегистрироваться у немцев как военнопленные, вместо этого уходили в партизаны.

События января – марта 1942 года были отражены в датированном 3 апреля 1942 года кратком донесении немецкой 221-й тыловой дивизии.

«Согласно полученным к настоящему времени сведениям большое количество деревень до конца февраля оставались не тронутыми партизанами. Создается впечатление, что слабые партизанские группы и подразделения регулярных войск поначалу осели в пяти названных центрах; на протяжении зимних месяцев они собирали попавших в окружение красноармейцев, коммунистов и бойцов истребительных батальонов; и наконец, после доставки по воздуху оружия и боеприпасов и усиления их воздушно-десантными войсками, они в открытую приступили к мобилизации в районе Дорогобуж – Ельня – Спас-Деменск».

Это донесение вполне согласуется с обнаруженными материалами об усилиях советской стороны по организации массового партизанского движения в районе Ельни и Дорогобужа. Парашютисты, работники партийных и советских органов и прочие местные партизанские командиры сумели привлечь значительное количество людей и организовать партизанское движение в первые месяцы 1942 года. Действуя в районе, который немцам не удалось полностью очистить от попавших в окружение красноармейцев и других поддерживающих советский режим элементов, организаторы осуществляли призыв в ряды партизан добровольцев либо привлекали людей, напоминая им об обязательствах перед Советским государством. Общее количество призванных за это время неизвестно, но, по всей видимости, оно составляло несколько тысяч человек.

К концу февраля 1942 года партизаны и регулярные войска, с которыми партизаны были тесно связаны, контролировали большую часть территории в районе Ельни и Дорогобужа. Им удалось взять Дорогобуж, и они едва не взяли Ельню. Ниже будет рассмотрена ответная реакция немцев на подобное развитие событий, поскольку она дает возможность более наглядно сопоставить картину относительной мощи партизан и немцев в этой части немецкого тыла весной 1942 года.

Ответная реакция немцев; мелкие операции против партизан и их провал

Военный дневник начальника тыла группы армий «Центр» содержит полные драматизма записи о действиях партизан в районе Ельни и Дорогобужа.

«29 янв. 1942 г. Телефонный звонок из штаба группы армий «Центр» с вопросом, может ли начальник тыла группы армий «Центр» выделить войска для борьбы с партизанами и парашютистами в районе Ельни. Ответ – «нет».

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

31 янв. 1942 г. В районе Ельни и Дорогобужа (тыл 4-й армии и 4-й танковой армии) партизанское движение набирает силу. Почти ежедневно поступают сообщения о засадах и актах насилия. Предполагается, что в Ельне организован партизанский госпиталь.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

15 февр. 1942 г. Получено донесение об эвакуации из Дорогобужа ввиду угрозы, исходящей от превосходящих сил партизан.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

20 февр. 1942 г. Офицер штаба 10-й танковой дивизии сообщает… Дивизия проводит рекогносцировку в районе Дорогобужа. Результаты: в районе к востоку от Днепра находится много хорошо вооруженных партизан, имеющих единое командование. Дороги заминированы. Все местное мужское население призвано на службу и проходит подготовку в специально отведенных для этого местах. По всей видимости, партизаны постоянно получают подкрепления подразделениями воздушно-десантных войск».

По мере того как ситуация, с точки зрения немцев, ухудшалась, предпринимаются первые попытки исправить положение. Основное внимание было уделено ослаблению давления на гарнизон Ельни, окруженный партизанами и удерживающий лишь часть города. Большинство подробностей операций, проведенных немцами в конце февраля и в первые недели марта 1942 года, не представляют интереса. Но приводимые ниже два отчета о происходивших событиях проливают свет на сложившееся в то время положение. Первый отчет был подготовлен начальником тыла 4-й армии.