Ковчег Могущества Крючкова Ольга

– Думай, Мосс, думай. И выбирай: либо провести всю жизнь здесь, в Пер-Атуме, выполняя – при благоприятном стечении обстоятельств – обязанности писца, либо стать пусть не фараоном, а всего лишь сопредельным правителем Финикии, но вновь приобщиться к сильным мира сего.

– Почему вы решили помочь мне? – задал Мосс собеседнику давно мучавший его вопрос.

– В надежде, что когда ты вернешь себе былые величие и могущество, то не забудешь и обо мне, – не стал лукавить Биридия.

Глава 5

Поселившись у Сараим, Фарбис первым делом принялась с энтузиазмом наводить в убогом жилище гадалки чистоту и порядок. Однажды ей даже удалось подстеречь проезжавшего мимо торговца и прикупить у него кое-какие домашние принадлежности, а главное – крепкого и послушного ослика, чтобы Сараим легче было передвигаться по окрестностям.

Приобретение пришлось как нельзя кстати: старая женщина давно уже мечтала навестить семейство Левиев, проживающих неподалеку от Питума. Левии относились к тем немногочисленным ивримам, коим удалось откупиться от стражников номарха Ону и не очутиться тем самым, подобно большинству соотечественников, в каменоломнях. Однако их все равно принудили воздвигнуть во дворе печь, дабы они занимались изготовлением и обжигом кирпичей. Пасти же скот на близлежащих лугах приходилось теперь самым юным членам семьи – детям и подросткам. И поскольку объём работ многократно увеличился, со временем Левии тоже практически перестали покидать свои владения и навещать старую знахарку.

Вскарабкавшись с помощью Фарбис на ослика, Сараим на прощание пообещала:

– Постараюсь разузнать у Левиев последние новости о твоём… э-э-э… возлюбленном. Ты же пообещай мне, дитя моё, что при виде стражников немедленно спрячешься, воспользовавшись потайным лазом!

– Обещаю, – кивнула с улыбкой Фарбис. – И да поможет тебе Унуат!

Сараим ударила сухими пятками по упитанным бокам ослика и, натянув поводья, развернула его в сторону Питума.

* * *

Мириам, как обычно, пробудилась с рассветом: надо было успеть подоить многочисленных коз и корову, после чего разбудить мужа с сыном сына и накормить их. Вернувшись из хлева, женщина сноровисто извлекла из небольшой печи вчерашние пресные лепешки, из деревянной бадьи – домашний сыр, наполнила глиняные чаши коровьим парным молоком, и вскоре нехитрый завтрак стоял уже на столе.

Хецрон, муж Мириам, сильно сдал в последнее время: его стали мучить частые боли в пояснице. Вот и сейчас, при попытке подняться с циновки, всё тело пронзила нестерпимая боль.

– Всемогущий Яхве[113]! Помоги мне! – взвыл Хецрон.

Мириам поспешила к мужу на помощь и сокрушенно запричитала:

– Как жаль, что Сараим давно нас не навещала! Уж она-то непременно нашла бы способ исцелить тебя…

Хецрон молчал, мысленно проклиная свою тяжелую жизнь.

Тем временем их сын Ора, коему недавно минуло двенадцать лет, наскоро позавтракав, погнал скотину на выпас. Юноши постарше помогали, как правило, отцам изготавливать кирпичи или, как чаще говорили в Питуме, отбывать «фараонову повинность».

Мириам сильными натруженными пальцами принялась разминать больную поясницу мужа, дабы хоть как-то облегчить его страдания, но вскоре в сердцах воскликнула:

– Оставайся дома – я пойду на работу вместо тебя! Будь прокляты эти кирпичи! И будь проклят и фараон, и все его отродье! О, Яхве, помоги нам выжить! – воздела она руки к небу со слезами на глазах.

– Не выдумывай, Мириам… – закряхтел Хецрон. – Мне уже легче, сейчас поднимусь… У тебя и дома дел по горло, не хватало ещё всей семьей горбатиться на фараона. Вспомни хотя бы свою сестру Циппору, вздумавшую работать наравне с мужчинами! Знаешь ведь: долго не продержалась – умерла, бедняжка…

Мириам горько вздохнула, вспомнив всегда приветливую и трудолюбивую Циппору… Действительно: разве мог кто-нибудь подумать, что она умрёт в столь молодом возрасте?..

* * *

День занялся, Хепри поднимал солнечный диск всё выше и выше. Мириам подмела пол сначала на первом этаже дома, затем, поднявшись по старой шаткой лестнице на второй этаж, в спальное помещение, продолжила уборку там.

– Да прибудет Бэс в этом доме! – раздался снизу знакомый старческий голос.

Встрепенувшись, Мириам бросила все дела, быстро спустилась вниз и бросилась обнимать желанную гостью, приговаривая:

– Ах, Сараим, как же я рада видеть тебя! Буквально сегодня только о тебе вспоминала! Прости, что перестала навещать тебя…

– Не переживай из-за этого, Мириам, – перебила женщину старуха. – Я прекрасно понимаю, сколь не сладко приходится теперь всему вашему роду из-за этой треклятой «фараоновой повинности».

Мириам усадила гостью за стол и поставила перед ней чашу молока и блюдо с остатками лепешек. Старуха отказываться не стала – с удовольствием приняла угощение.

Насытившись, извлекла из своей холщовой сумы небольшой горшочек и протянула его хозяйке:

– Вот, возьми, это мазь для Хецрона…

Мириам, безмерно обрадовавшись, принялась долго и горячо благодарить знахарку. Затем подсела к ней совсем близко и, перейдя едва ли не на шепот, призналась:

– О, почтенная Сараим, меня недавно снова посетили странные видения!.. Я видела фараона молодым, с уреей на голове… А рядом с ним стояла красивая молодая женщина, но явно не из нашего племени и не из египтян! Скорее, похожая на нубийку… Затем я увидела луч яркого света, из которого вдруг раздался громовой голос. Я испугалась…

Сараим насторожилась:

– Продолжай!..

– Голос изрек, что некий Мосс скоро спасет наше племя и мы, ивримы, обретём наконец родину. Вот… Как думаешь, Сараим, что бы это могло означать?

Сараим задумалась: описание женщины из сна Мириам слишком уж явно напомнило её новую знакомую Фарбис. Пошамкав старческими губами, она ответила уклончиво:

– Я знаю тебя с детства, Мириам, и верю тебе. Ты довольно часто видишь странные сны и, как правило, почти все они сбываются. Возможно, тебе было озвучено будущее…

Мириам склонилась к старухе еще ближе:

– Мне страшно, Сараим! В Питуме с недавних пор увеличены нормы выработки кирпича и сокращены суточные нормы выдачи камнерубам еды и питья. Я боюсь, что наши мужчины, не выдержав подобных ужесточений, поднимут бунт. И тогда Биридия потопит нас в нашей же крови!..

– Этого нельзя допустить… – согласилась гостья, разделяя опасения хозяйки.

– Да, но… Бунт неизбежен, я чувствую… – призналась Мириам. – Может, ты раскинешь карты Тота? Хоть я и не верю в твоих богов, в том числе и Бэса, покровителя домашнего очага, твои карты порой говорят правду.

Сараим извлекла из холщёвой сумки замызганную колоду карт и начала её раскладывать…

– Ты уверена, что рассказала мне все новости? – спросила она.

Мириам встрепенулась.

– Ах, да… Забыла тебе сказать: недавно умерла моя сестра Циппора… Ах, бедняжка… Она была такой доброй. Сначала её муж покинул это несправедливый мир, затем дочь… И вот настал и её черёд. Не сомневаюсь, они воссоединяться на небесах.

– Возможно… – неопределённо ответила Сараим, рассматривая разложенные карты.

Мириам заметила её замешательство.

– Что ты видишь? Говори… Не томи душу!

Сараим оторвала взгляд от карт и внимательно воззрилась на Мириам.

– Право, не знаю, как и начать… Подобным образом карты не ложились ни разу…

* * *

Вот уже на протяжении двух лет мужчины из рода Левиев собирались на окраине Питума около печи для обжига кирпичей. Каждый день они смешивали глину, привезённую с ближайшего озера с мелко нарубленной соломой. Затем эту смесь выкладывали в специальную форму и обжигали в печи. Так производились кирпичи для строительства Авариса, а требовалось их немало.

Поля, что обрабатывали Левии постепенно пришли в упадок, ибо домашним хозяйством могли заниматься только женщины и дети. Мужчины же отбывали «фараонову повинность». Род беднел с каждым днём…

Женщины племени иврим, некогда считавшиеся плодовитыми, производили на свет всё меньше младенцев, да те часто не доживали и до двух-трёх месяцев – уж слишком были слабы.

Аарон, считавшийся главой рода, отличался терпением, мудростью и рассудительностью. Но в последнее время его сыновья: Надав, Авиуд, Елизар и младший Ифамар всё чаще слышали от отца опасные речи, призывающие покончить с надсмотрщиками и самим сарей-мисимом Биридией.

Средний Елизар не боялся возражать отцу:

– Мы поднимем мятеж против египтян – и что дальше, отец? Тем самым мы погубим наше племя! Фараон прикажет уничтожить нас!

– Не уничтожит… – отозвался старший Надав. – Кто же будет выполнять эту проклятую «фараонову повинность»?

Аарон соглашался с Елизаром и его вескими доводами, но в душе он жаждал мщения. И с каждым днём эта жажда разрушала разум главы рода.

…Надсмотрщик прибыл с новым писцом, дабы контролировать Левиев, как обычно, когда все иврим собрались на повинность и начали замес глины.

Новый писец по имени Мосс тщательно зафиксировал на папирусе имена тех, кто присутствовал на работах. По поводу остальных, больных и ленивых, надсмотрщик учинил допрос Аарону. Ленивых, по словам главы рода, не было, лишь двое занемогли: один надорвал спину, второй повредил правую руку.

– Что ж… Так и запиши! – приказал он Моссу. – Имена не забудь… А, что касается их нормы выработки – её разделим на всех. Да, совсем забыл… – Надсмотрщик протёр лысую голову тыльной стороной левой руки и продолжил: – По велению фараона дневная норма на человека увеличивается с шестидесяти пяти до восьмидесяти кирпичей… Плюс сто шестьдесят кирпичей за тех, кто не вышел на повинность… Посчитай Мосс: это сколько станется на каждого?

Мосс бегло посмотрел список: он насчитывал сорок мужчин – стало быть, каждый должен изготовить по четыре кирпича дополнительно. Он провёл расчёты и сообщил об этом надсмотрщику.

Он же громогласно объявил:

– Итак, сегодня каждый мужчина вашего рода должен изготовить восемьдесят четыре кирпича! – после чего развернулся, направляясь к натянутому пологу из плотной хлопковой ткани.

– Но… – попытался возразить Аарон.

Надсмотрщик резко обернулся.

– Что есть недовольные? Благодарите фараона, что он вообще позволяет вам жить на его земле!

Аарон глубоко вздохнул, дабы подавить подкатившую к горлу ненависть. Мужчины из его рода обступили надсмотрщика. Аарон, стараясь сохранять внешнее спокойствие, спросил:

– Я хотел бы узнать: почему норма увеличена? Ведь эрпатор, который в своё время приказал нам строить печи и обжигать кирпичи установил…

– Эрпатор!!! Ха-ха!!! – надсмотрщик перебил Аарона и закатился от смеха. Уж он-то знал, что новый писец, прибывший с ним, и есть бывший эрпатор. – Эрпатор – государственный преступник! Он хотел свергнуть солнцеподобного фараона!

Аарон и его родственники растерялись: они ничего об этом не слышали. Глашатаи фараона не сочли нужным читать государственный указ в Питуме.

– Не может быть! Значит, эрпатор был не настолько плох, если установил нам меньшую норму! – начали дружно высказываться Левии.

Надсмотрщик грозным взглядом обвёл толпу.

– Что работать не хотите? Или желаете посмотреть на своего возлюбленного эрпатора? – выкрикнул он и вновь разразился смехом. – Да смотрите: он перед вами!

Надсмотрщик плетью указал на Мосса, тот сжался от страха и стыда: что можно ожидать от людей, с которыми он когда-то поступил жестоко?

Левии замерли, молча воззрившись на нового писца

– Как твоё имя? – спросил Аарон.

– Мосс…

– Значит просто – сын. А как тебя звали раньше? По виду ты благородных кровей…

– Тутмос… – произнёс писец буквально на выдохе.

Левии, ошеломлённые услышанным, продолжали хранить молчание. Сколько раз они проклинали эрпатора, но сейчас – он стоял перед ними, лишенный даже имени.

– Это правда, что ты хотел свергнуть фараона? – спросил Аарон, с любопытством разглядывая Мосса.

Тот ничего не ответил.

– Все за работу! – приказал надсмотрщик.

Левии, нехотя, поплелись к формам для замеса глины.

* * *

Солнце стояло в зените. Надсмотрщик сытно поел, вдоволь напился вина и развалился тут же под пологом на циновке.

– Смотри, чтобы Левии лишнего не болтали, а трудились в поте лица… – сказал он, обращаясь к Моссу, и вскоре захрапел.

Моссу есть не хотелось. Он наполнил чашу водой из бурдюка и осушил её одним махом.

Вскоре из Питума к мужьям, братьям и сыновьям потянулись женщины, сжимая в руках корзины со снедью и водой.

Элишев, жена Аарона, и Аминадава, его дочь, несли две доверху нагруженные корзины лепёшками, сыром и питьём. За ними шла Мириам…

Мужчины, завидев жён и дочерей, побросали работу, дабы подкрепить истощённые силы.

Расположившись под сенью смоковниц, Аарон и его сыновья вознесли молитву Яхве и приступили к трапезе. Хецрон присоединился к ним…

– Сарей-мисим прислал нового писца… – произнёс Авиуд, надкусывая лепёшку.

Элишев протянула сыну бурдюк с пахтаньем[114].

– А куда делся прежний?.. – удивилась она. – Сколько сил было потрачено, дабы умаслить его… – сожалела Элишев.

– Неизвестно… Зато… – Авиуд замолк на полуслове и взглянул на отца. Аарон сосредоточенно ел и не обратил на сына внимания. Он же, увидев такую реакцию отца, продолжил: – Новый писец, никто иной, как сам эрпатор… Теперь уже бывший, так как обвиняется в заговоре против фараона.

Элишев всплеснула руками.

– Великий боже! Это что же творится на земле египетской?! Фараон избавляется от своих сыновей! Хотя все мы здесь возимся в грязи именно благодаря бывшему эрпатору, – с негодованием высказалась она.

– Уймись, Элишев! – сказал Аарон. – Бедняге несладко. Он лишён титула, имени, семьи… Оказался среди людей, которых ещё недавно презирал. Писец достаточно наказан…

– Благодарю тебя, великий боже! – снова воскликнула Элишев, возведя глаза к небу. – Один наказан. Осталось дело за фараоном…

– Да уж… – проворчал старший Надав, – к слову о фараоне: он приказал увеличить дневную норму кирпичей на человека до восьмидесяти.

Элишев побледнела.

– Ты слышишь, Мириам! – обратилась она к свояченице, сидевшей неподалёку в тени дерева. – Где это видано? Разве столько можно сделать? Фараон хочет извести всех иврим под корень! – негодовала она.

Мириам согласилась с ней. Но сейчас её мысли более занимал новый писец и предсказание Сараим, сделанное на картах Тота.

– Пойду пройдусь, посмотрю на нового писца… – сказала она, взяв несколько лепёшек и кусок сыра.

– Ты никак угощать его собралась? – возмутился Хецрон.

– Да.

– Пожалела беднягу! – продолжал негодовать он.

– Пожалела… – коротко ответила Мириам и направилась к пологу, под которым скрывались надсмотрщик и писец от палящего зноя.

Надсмотрщик по-прежнему спал, не утруждая себя непосредственными обязанностями. Это вполне устраивало Левиев. Они сами прекрасно знали, что следует делать – иначе сарей-мисим прикажет пороть всех мужчин рода и заберёт домашнюю скотину, которая давала и так скудное пропитание. После чего мужчин, начиная с двенадцати лет, отправят в каменоломни. А там долго не проживёшь…

Мосса разморила жара, но, несмотря на это, он резко ощутил голод. Обернувшись назад, он взглянул на надсмотрщика, рядом с тем лежал бурдюк с вином, недоеденный хлеб с кунжутом и фрукты. Мосс сглотнул – здесь его не собирались кормить со стола самого Биридии.

– Ты голоден… – произнесла Мириам, приблизившись к писцу. – Вот поешь… – она потянула ему пресные лепёшки и сыр.

Мосс растерялся…

Мириам подсела к нему, внимательно всматриваясь в лицо.

– Ты – сын фараона, не так ли? – спросила она.

– Бывший сын по имени Тутмос и бывший эрпатор… – уточнил Мосс.

– Да… Пути Господни неисповедимы… – заметила женщина. – Ты поешь, силы ещё тебе понадобятся.

Мосс послушно надкусил лепёшку, простая еда показалась ему очень вкусной.

– Почему ты так добра ко мне? – спросил он.

– Я видела тебя во сне… Рядом с тобой была красивая молодая женщина… Думаю, в ней наряду с египетской течёт и нубийская кровь.

Мосс замер.

– Кто ты на самом деле? Тебя подослал Эйе? Что ты хочешь от меня? – взволнованно спросил он.

Женщина удивлённо подняла брови.

– Ты сильно напуган… Я знаю: кто такой Эйе. И поверь мне, никто не посылал меня выведывать твои тайны. А они, по всей видимости, есть. Я же – Мириам-пророчица, сестра Аарона Левия – главы рода. Дело в том, что я вижу вещие сны. – Сказала она и снова стала вглядываться в лицо Мосса.

– И твои сны сбываются?

– Да, почти всегда… А почему ты не спрашиваешь: что я видела ещё во сне?

Мосс напрягся, понимая, что женщина задала этот вопрос не просто так.

– Я боюсь спрашивать… Я страшусь своего будущего.

Мириам улыбнулась.

– Напрасно. У тебя прекрасное будущее… Поверь мне.

Мосс замер, ошеломлённый словами женщины.

– Ты смеёшься надо мной? – наконец, вымолвил он.

– Нет. Просто я делаю то, что хочет Бог, – пояснила Мириам. – Да… Совсем забыла… Твоя возлюбленная Фарбис – в хижине знахарки Сараим. Она сегодня утром навещала меня и рассказала о молодой женщине, которую приютила.

Мосс почувствовал, как его охватила дрожь.

– Фарбис… Фарбис… – повторял он.

– С ней всё в порядке. – Заверила Мириам. – Если хочешь, то вы можете увидеться… Хотя Сараим предупредила меня, что Фарбис ищут стражники Авариса.

– Что же делать? Не сомневаюсь, Эйе приказал схватить её! Его соглядаи повсюду!

– Пожалуй ты прав… Я должна переговорить с Аароном… Возможно, я смогу помочь тебе.

* * *

Мицраим, полусогнувшись, стоял перед Биридией, выказывая тем самым свою покорность.

– Что ты узнал? – поинтересовался сарей-мисим.

– О, господин, моему верному человеку удалось подкрасться достаточно близко, спрятавшись за пологом от солнца, он подслушал разговор Мосса и Мириам из рода Левия. Эта женщина Мириам считается у иврим пророчицей. Они верят ей…

– Говори, наконец! Хватит предисловий! – не выдержал Биридия.

– Как вам угодно, мой господин… Словом, Мириам предвещала Моссу славное будущее…

– Ах, вот как?! – Биридия пришёл в неподдельное удивление. – Может она права? Как ты считаешь, Мицраим?

– Если вам удастся осуществить свой план, то предсказание пророчицы точно сбудется… – неопределённо ответил помощник.

– М-да… Что ещё она говорила?

– Обещала помочь Моссу…

Биридия, удивившись, приподнял брови.

– Помочь?.. Странные эти иврим… Эрпатор приказал согнать их на «фараонову повинность», те же собираются помогать ему…Не означает ли это, что племя Левиев не держит зла на бывшего эрпатора?

– Вы правы, мой господин. Надсмотрщик, как вы и приказали, громогласно признал, что новый писец и есть Тутмос. Те же застыли на месте, не выказывая ни гнева, ни презрения по отношению к нему.

Биридия задумался…

– Всё складывается очень удачно, Мицраим, – он взглянул на своего помощника, тот явно хотел ещё что-то сказать. – Ну что ещё?

– С вашего позволения, господин… Я нашёл ту женщину, которую разыскивают стражники Авариса.

У Биридия перехватило дыхание.

– Где она?

– В хижине одной старухи, что живёт около дороги, ведущей из Питума в Аварис. Кажется, её зовут Сараим, она – знахарка и гадалка. Мой человек видел её, она навещала Мириам.

Биридия заметно волновался.

– Эта женщина не должна попасть в руки стражников! Ты понимаешь меня, Мицраим?..

– Но, господин, – попытался возразить он. – Она обвиняется в том, что помогала Тутмосу!

– Её могут обвинять в чём угодно, даже в вероотступничестве. Эта женщина нужна мне живой и здоровой. Ты понял, Мицраим?

Биридия раздражённо воззрился на своего помощника. О, Мицраим очень хорошо знал этот взгляд хозяина!

– Да, мой господин. Я сделаю всё, что в моих силах, – поспешил заверить он.

– Иди и помни: я могу быть как щедрым, так и безжалостным.

От этих слов у Мицраима пробежал по спине холодок.

Глава 6

Интеми и Биридия возлежали на ложе, не размыкая объятий, после страстных любовных возлияний.

– Как подвигается наш хитроумный план? – поинтересовалась женщина.

Биридия усмехнулся.

– Он в полном разгаре. Пока всё идёт хорошо… Ты готова помогать мне?

Интеми встрепенулась.

– Разумеется! Ты же знаешь, как я предана тебе! Разве не я последовала за тобой из Финикии в Египет? Разве не я посоветовала тебе обосноваться в Пер-Атуме? Разве не я надоумила тебя использовать опального эрпатора, дабы подняться до высот власти?

Биридия крепко обнял жену и поцеловал в губы.

– Прости меня… Я мог и не спрашивать… Я всецело доверяю тебе.

– Говори, что надо делать? – Интеми сгорала от любопытства.

– Надо проговориться прислуге о том, что новый писец – бывший эрпатор Тутмос. И, что он пострадал от гнева фараона за то, что намеревался вступиться за племя иврим.

Интеми округлила глаза от удивления.

– Ты это серьёзно? Но зачем?

– Всё очень просто: то, что знает господская прислуга, будет знать весь Питум, а потом – и Пер-Атум. Причём, не забудь выказывать своё искреннее сочувствие, – пояснил Биридия.

– Хорошо, как пожелаешь. Если это поможет нашему плану, то я готова.

– Непременно поможет. Мосс приобретёт репутацию страдальца, а фараон – и без того укрепившуюся в Пер-Атуме – ненависть.

– Как ты умён, Биридия! – воскликнула Интеми, стараясь польстить самолюбию своего супруга. На самом деле она давно догадалась, что он намерен делать. Но, как всякая умная женщина и преданная жена, решила промолчать – нельзя слишком часто давать советы мужьям, особенно тем, кто обличён хоть какой-то толикой власти.

* * *

Мириам после долгих раздумий и сомнений, все же решила поговорить с братом. Поздно вечером, когда мужчины вернулись домой, отбыв тяжкую «фараонову повинность», а скотина уже была загнана в стойло, она отправилась в дом Аарона.

Семья Аарона к тому времени отужинала. Сыновья, в том числе и младший Ифамар, который был сверстником Оры, сына Мириам и Хецрона, занимались домашними делами. Элишев доила коров…

– Да пребудет счастье в твоём доме, Аарон! – произнесла Мириам, входя в дом.

Глава рода Левиев оторвался от рваной сандалии, которую пытался починить и усталым, почти сонным голосом ответил:

– Благодарю тебя, сестра… Ты всегда желанный гость в моём доме… Проходи, располагайся… Элишев скоро освободиться…

Мириам огляделась: в доме Аарона всё оставалось по-прежнему, та же бедность…

– Как здоровье Хецрона? – вежливо поинтересовался Надав. – Тяжело ему приходится с больной-то поясницей…

– Да, очень тяжело… Хорошо, что меня навестила Сараим и принесла целебную мазь. Без неё бы Хецрон и вовсе с постели не поднялся. Пришлось бы на повинность отправлять Ору… Хотя, впрочем, и так скоро придётся, он уже почти взрослый.

Аарон тяжело вздохнул и посмотрел на своих измученных работой сыновей и подрастающую дочь, уж он-то хорошо понимал свою сестру.

– Мы так долго не продержимся… А что делать, я не знаю… – посетовал он.

Мириам несколько замялась, но всё же призналась:

– Я пришла к тебе Аарон, а не к Элишев… Нам надо поговорить…

Аарон оторвался от своей работы и отложил почти развалившуюся сандалию в сторону.

– Говори, сестра… Я тебя слушаю… – сказал он и зевнул. – Прости… Устал очень…

– Я бы хотела переговорить с тобой наедине…

Аарон удивлённо воззрился на сестру: какие у неё могут быть секреты от его семьи? Но всё же, с трудом поднявшись с табурета, произнёс:

– Идём наверх… Там нас никто не потревожит.

Аарон и Мириам поднялись на второй этаж дома, задёрнув за собой выцветшую от времени занавеску.

– Что случилось, Мириам? Ты никогда не секретничала…

Та же приблизилась к брату и быстро, сбивчиво, заговорила:

– Мне было видение… В нём бывший эрпатор, ныне писец, и его возлюбленная Фарбис… Её разыскивают люди Эйе… Вероятно, она владеет какой-то тайной… Так вот, затем мне был голос, который сказал, что племя иврим спасёт Мосс…

Аарон с удивлением воззрился на сестру.