Подземное чудовище Брюссоло Серж

Глава 27

«Гусеница»

Пэгги Сью не плакала.

– Уверена, он жив, – заявила она синему псу. – Если бы он умер, я бы это почувствовала. А я чувствую, что он еще жив, что он где-то здесь, под землей. Я ни секунды не сомневаюсь в этом. Нам обязательно надо его найти.

Пес сунул морду в сеть и пристально поглядел в темную бездну, которая открывалась прямо у него под лапами.

– Ты права, – согласился он. – Я все еще его чую. Запах Себастьяна легко различить. Мальчишки всегда плохо пахнут, потому что редко моются. Обычно я не люблю такие запахи, но сейчас это может нам очень помочь. Я чувствую, что у него явно какие-то проблемы… Не знаю, в чем дело. Как бы то ни было, думаю, я смог бы найти его по запаху.

– Может, он успел ухватиться за что-нибудь, – продолжала девочка, как будто не слыша, что сказал синий пес. – За какую-нибудь лиану… или… за корень. А может, он упал на какой-нибудь выступ. Мы обязательно отправимся его искать. Сошьем парашют и прыгнем в бездну.

– Ага, вот будет весело! – фыркнул пес, но потом добавил, чтобы не расстраивать хозяйку: – Ты это хорошо придумала.

– Попробуй с ним связаться телепатически!

– Уже пробовал, бесполезно. Ментальные волны застревают в облаках газа. К тому же Себастьян слишком далеко. У меня не хватит сил, чтобы с ним связаться. Прости.

Никто, кроме Пилоса, не заметил, что Пэгги очень печальная. Это и неудивительно: во-первых, Пилос был в нее влюблен, а во-вторых, остальные дети были слишком заняты, чтобы замечать, что кто-то печалится, – после битвы со щупальцами нужно было многое починить и привести в порядок.

Оказалось, что сеть во многих местах прорвана, и Зита со своими учениками трудилась вовсю, чтобы поскорее заштопать прорехи. А еще выяснилось, что лесное братство потеряло около пятнадцати детей.

– У нас нет времени оплакивать наших товарищей, – заявил Анастас, решивший выступить перед ребятами с очередной речью. – Завтра Пожирательница может предпринять новую атаку. У нее тысячи щупалец, так что ей наплевать на те, которые мы искалечили или отрубили. Остается только надеяться, что со временем, проигрывая одну битву за другой, Пожирательница все же испугается нас и перестанет нападать.

– Пропало пятнадцать детей! – проворчал синий пес. – Не уверен, что это можно назвать победой.

Пилос подошел к Пэгги.

– Тебе нельзя оставаться одной, – твердо сказал он. – Если тебя некому будет защищать, Зита тут же этим воспользуется и станет тебя доставать. Она ревнует к тебе своего Анастаса. Да, да, он ее парень, и, поверь мне, Зита сумеет настроить его против тебя. Она сделает твою жизнь невыносимой. Я понимаю, тебе тяжело, ведь Себастьян был твоим лучшим другом, но мы сейчас на войне. Надо поскорее похоронить мертвецов, ведь, оплакивая их, мы становимся уязвимыми, а значит, нас легко сломить. Если ты станешь моей подружкой, я научу тебя разным волшебным мелодиям. Благодаря им тебя никто не тронет.

– Спасибо, конечно, но, кажется, ты немного торопишься! – смущенно пробормотала девочка.

– У нас нет времени, – отозвался юный флейтист. – Завтра нас может проглотить чудовище, так что нужно жить сегодняшним днем.

Пэгги не хотела обижать мальчика. К тому же если бы она сразу отказалась, то настроила бы его против себя, а у нее и так уже был один враг – Зита, которая, как выяснилось, имела огромное влияние на всех членов братства. Нет, сейчас Пэгги как никогда нужны были друзья.

– Мне нужно подумать, – соврала девочка. – Сразу я не могу ничего сказать. Мне слишком грустно.

– Хорошо, но думай побыстрее, – посоветовал Пилос. – Анастас скорее всего придумает тебе какое-нибудь опасное занятие. Например, заставит обрубать раненые корни.

Несколько дней дети упорно работали, восстанавливая то, что разрушили щупальца. Пэгги решила хорошенько расспросить ребят.

– А кто-нибудь знает, что там, внизу? – поинтересовалась она.

– Нет, – ответила девочка по имени Зиллия. – Если честно, то мы даже не знаем, на самом ли деле чудовище ест детей, которых похищает.

– В смысле?

– Если прислушаться, можно услышать песни… смех… Иногда мне кажется, что внизу детям гораздо веселее, чем здесь. Как-то раз я узнала голос одного мальчика – мы с ним дружили. Его звали Маркус. Он сорвался с сети во время очередной атаки. Я думала, он умер, а потом…

– А что потом?

– А потом, однажды ночью, когда все спали и было очень тихо, я вдруг услышала его голос, который эхом разносился по всему подземелью. Маркус смеялся. У него был особенный смех, я его ни за что с другим не спутаю. Я сразу поняла, что это он.

– Значит, упав в бездну, он не умер?

– Нет… Я знаю, Анастас считает, что это полный бред, но… никто ведь на самом деле не знает, как устроено это яйцо. Может, у него в центре огромная мягкая подушка. Или какашки. Какашки Пожирательницы… Когда падаешь, они смягчают удар, и поэтому ты не сломаешь себе шею. Не знаю. Нужно, чтобы кто-то решился туда спуститься, тогда мы бы все узнали.

Оставшись наедине с синим псом, Пэгги прошептала:

– Ты слышал? И что ты думаешь?

– Ну, всякое может быть. После наших приключений в черном замке я стараюсь не делать преждевременных выводов. Помнишь, кем на самом деле оказался Доктор Скелет?

На самом деле пес просто не хотел расстраивать свою маленькую хозяйку. В глубине души он был уверен, что Себастьян давно мертв. И псу было на это наплевать. Он любил только Пэгги Сью, ради нее он был готов на все. Как многие животные, он выбирал себе какого-то человека и потом служил ему верой и правдой. К тому же пес считал, что Пэгги уже давно пора найти себе другого приятеля… а еще лучше – никого не находить!

«Нам и вдвоем будет неплохо, – думал он. – Зачем нам вообще эти мальчишки? Себастьян такой противный. Уж лучше бы он оставался песчаной статуей, тогда бы он меня не так раздражал. А то вечно на меня кричит!»

Но пес не стал говорить все это своей хозяйке. Он был скорее готов умереть на месте, чем расстроить Пэгги.

– Я попытаюсь сшить парашют, – решила девочка. – Но для этого мне придется украсть здоровенный кусок ткани, которую они делают из древесных волокон.

– Это будет непросто, – заметил пес. – Они так трясутся над ней, как будто она золотая!

Вскоре Пэгги поняла, что пес прав. После каждого занятия Зита бережно складывала все, что успели сплести ученики, в шалаш, который круглые сутки охраняла пара ребят, вооруженных ножами. Нужно тщательно подготовиться, чтобы украсть ткань, а пока Пэгги будет готовиться, Зита, которая не спускает с нее глаз, обязательно заподозрит неладное.

– Она тебя тут же выдаст, это точно! – заявил пес. – Зита боится, что ее драгоценный Анастас тоже в тебя влюбится и бросит ее. Будь начеку. Как бы она не уговорила Анастаса столкнуть тебя в пропасть, когда ты ляжешь спать. Приглядывай за ней, она и не на такое способна!

Как и предупреждал Пилос, Зита все-таки упросила Анастаса отправить Пэгги обрубать корни, которые были смертельно ранены в битве со щупальцами. Для этого Пэгги должны были выдать кремневый топор, веревку и самодельные ботинки с шипами – так проще будет подниматься по корням.

– Обрубай корни, сильнее всего пострадавшие в битве, – объяснял ей Анастас. – Особенно те, которые нависают над сетью, потому что если их не обрубить, они умрут, высохнут и упадут прямо на нас, и тогда мы полетим в пропасть. Будь осторожна – у этих корней рефлекс душить тех, кто их касается. Старайся обрубать по маленькому кусочку. Тогда мы сможем использовать их волокна, – например, шить себе одежду.

Пэгги не возражала. Да, это очень опасно, но, с другой стороны, благодаря этой работе она хоть на несколько часов сможет забыть о Себастьяне. Девочка быстро смастерила себе что-то вроде рюкзака, в который посадила синего пса. Вот теперь можно взять его с собой, и он не будет ей мешать.

Надев рюкзак на спину, Пэгги подошла к краю сети, выбрала корень потолще, ухватилась за мелкие отростки, торчавшие из него, и начала подниматься к самому своду.

Корни были такими толстыми, что, казалось, Пэгги ползет по стволу обычного дерева. Испугавшись высоты, синий пес с головой спрятался в рюкзак.

Минут через пятнадцать Пэгги забралась уже так высоко, что мелкие корешки и переплетения совсем скрыли от нее сеть. Ползти было нелегко, девочка совсем выбилась из сил и думала только о том, когда же она доберется до самого верха. И, как и ожидала, на время совсем забыла о Себастьяне.

Иногда ей казалось, что она пробивается сквозь непроходимые джунгли, подвешенные в воздухе. Когда она задевала какой-нибудь корень, он отклонялся в сторону.

– Они как задремавшие крокодилы, – заметил синий пес. – Крокодилы, покрытые корой.

Пэгги приходилось привязывать себя веревкой к корню, чтобы не сорваться в бездну, если одна из этих «тварей» вдруг забеспокоится и начнет раскачиваться из стороны в сторону.

– Корни похожи на хвосты динозавров, – сказал пес, снова высунувшись из рюкзака. – Причем не мелких динозавров, а очень крупных, типа диплодока. Особенно когда они начинают раскачиваться.

И он не ошибся. Действительно, эти создания были так же опасны, как и хвосты динозавров, – длинные и мощные. И им ужасно не нравилось, когда кто-то по ним ползает. Одним ударом они могли расплющить человека в лепешку.

Наконец Пэгги стала замечать раненые корни. На их коре были длинные полосы. Из ран тек сок, похожий на настоящую кровь, только светло-зеленого цвета. Девочка набрала его полную флягу, ведь Пилос говорил, что этот сок – единственное средство от галлюциногенного газа.

– Погоди-ка… – вдруг пробормотал синий пес. – Кажется, я кое-что придумал.

– Что?

– Ты не заметила, что корни, которые сильно пострадали в битве и вот-вот совсем отвалятся, до сих пор живы? Гляди, они колышутся, пытаются тебя схватить.

– Ну да. Думаю, они проживут еще какое-то время, пока хватает сока, а потом высохнут и умрут, как цветы в вазе.

– Это понятно, – нетерпеливо оборвал ее пес. – Ну так вот, ты не думаешь, что мы могли бы спуститься к Себастьяну на одной из этих тварей?

– Но как?

– Нужно выбрать корень потолще и вырезать в нем что-то вроде кабины. Потом мы заберемся в эту кабину, ты заиграешь на флейте и с помощью волшебной мелодии прикажешь корню спускаться вниз по стене. Так на этой гигантской гусенице мы и спустимся в самое сердце планеты.

– Ты предлагаешь нам оседлать этот корень, будто он вовсе не корень, а огромный змей?

– Ну да. Гениально, правда? Кандарта – не такая уж большая планета, похожая на футбольный мячик, затерянный в космосе. Уверен, корень не так уж и долго будет ползти до центра яйца.

Пэгги задумалась. Идея казалась ей просто безумной, но, с другой стороны, если все пройдет гладко, у них появится шанс найти Себастьяна.

– У нас нет выбора, – заметил пес. – Ты сама прекрасно понимаешь, что парашют сшить не удастся. Зита с тебя глаз не спускает. Единственный выход – спуститься на корне. Нужно только выбрать такой, у которого еще не вытек весь сок, и сыграть на флейте!

– Ну ладно, – согласилась девочка. – Я попрошу Пилоса научить меня мелодии, с помощью которой можно заставить корни ползать по стенам, как гусеницы. И хорошенько потренируюсь. Нужно быть очень осторожными. Вряд ли Анастас придет в восторг, узнав, что мы собираемся отсюда сбежать.

У Пэгги сразу поднялось настроение. Она быстро принялась за работу. Обрубив несколько полумертвых корней, девочка наконец нашла подходящий. Он был совсем целый, но щупальца Пожирательницы практически оторвали его от дерева.

– Осторожно! – сказал пес. – Не надо его обрубать, лучше вырежи в нем кабину, как в самолете. Я тебе помогу, у меня очень крепкие зубы. Надеюсь, что останусь без заноз в языке!

Пэгги неуверенно воткнула топор в кору. Она боялась, что корень начнет колыхаться и она вместе с синим псом полетит в бездну. К счастью, корень слишком ослаб после боя с щупальцами и потому никак не отреагировал на рану, которую ему нанесла Пэгги. Древесина оказалась очень рыхлой. Девочке показалось, что она режет картошку. Это было очень хорошо, так как Пэгги могла работать быстро.

– Есть одна проблема, – сказала Пэгги, в очередной раз замахнувшись топором. – Мы не знаем наверняка, сколько проживет этот корень, когда его отрубишь. А что, если он умрет, не добравшись до центра яйца? Тогда он оторвется от стены, как дохлая гусеница, и упадет вниз.

– Да, верно, – вздохнул синий пес. – Значит, придется рискнуть. Будем надеяться, что нам повезет и это создание помрет не раньше, чем доставит нас к Себастьяну.

– Ладно, – отозвалась девочка. – Я готова на все ради Себастьяна. А как мы потом выберемся наверх? Там, внизу, вряд ли есть корни.

– Это я еще не придумал, – признался пес. – Давай сначала спустимся. А там и решим. Может, найдем остатки дирижабля и починим шар.

– Ты прав. «Капитан-призрак» должен быть где-то внизу. На нем должны остаться запасы бетанона Б. Пираты говорили, что с его помощью можно поднимать тяжеленные грузы. Значит, если сшить из оставшихся клочков кожи небольшой шар, можно будет спокойно подняться на поверхность.

– Ну вот и замечательно, – обрадовался пес. – А теперь хватит долбить корень, пора возвращаться. Давай учись играть на флейте – нужно, чтобы ты смогла хорошо управлять корнем.

Пэгги и ее маленький напарник спустились на сеть. Проходя мимо Зиты, Пэгги сделала вид, что она все еще очень расстроена, иначе Зита могла заподозрить, что Пэгги что-то задумала.

Следующие три дня Пэгги Сью усердно училась играть на флейте. Она сказала Пилосу, что боится следующей атаки, а потому хочет подготовиться к ней, чтобы играть как можно лучше. Маленький заклинатель змей был очень рад и с большим удовольствием продолжал учить ее управлять корнями.

Несмотря на то что Пэгги очень хотела поскорее научиться хорошо играть, она все равно делала немало ошибок, часто путала ноты и сбивала ритм. Все это время синий пес воровал еду, чтобы ему и его хозяйке было чем питаться, когда они будут спускаться вниз.

Когда Пилос был занят, Пэгги поднималась по корню, который они выбрали, и продолжала выдалбливать кабину, в которой ей с синим псом придется просидеть все путешествие к центру яйца. Когда кабина была готова, девочка закрепила в ней ремни, сплетенные из древесных волокон, – этими ремнями они с псом пристегнутся, чтобы не упасть, ведь «гусеница» будет ползти почти по отвесной стене.

– Ты еще не очень уверенно играешь, – заметил пес, – но тянуть больше нельзя. Корень потихоньку сохнет, так что пора отправляться. Я собрал запасы еды, которые можно растянуть недели на две. А пить будем сок корня. Надеюсь, нам повезет.

Он был прав. Пэгги понимала: чтобы нормально играть на флейте, ей придется учиться еще полгода, не меньше. А столько времени у них нет.

– Ты точно хочешь спускаться со мной? – спросила она пса. – Ты же понимаешь, что это путешествие равносильно самоубийству.

– Тогда окрестим наш корень «Капитан-самоубийца»! – прогавкал пес. – Хватит болтать всякие глупости, у нас нет на это времени. Мне кажется, Анастас что-то заподозрил. Нужно сматываться поскорее – как бы он не решил засадить тебя в тюрьму.

Пэгги сплела веревочку, чтобы можно было повесить флейту на шею, – девочка боялась, как бы инструмент не упал в бездну.

Стараясь не привлекать к себе внимания, друзья подошли к краю сети и стали забираться по корням наверх. Рюкзак с едой ужасно мешал. В конце концов они все же доползли до нужного корня. Казалось, он не особо высох за эти дни. Ловко орудуя топором, Пэгги отрубила корень.

– Скорей! – закричала она. – В кабину!

Вслед за синим псом девочка быстро прыгнула в углубление, вырубленное в корне, и привязала себя и пса ремнями. Удостоверившись, что теперь они точно не выпадут из «кабины», девочка схватила флейту и заиграла.

Сначала корень не хотел слушаться, но наконец волшебная мелодия подействовала на него, и он медленно пополз вниз, цепляясь за соседние корни.

– Ой-ой-ой! – застонал пес. – Как укачивает! У меня сейчас начнется морская болезнь!

Пэгги не могла ему ответить – она играла на флейте. Управлять корнем было не так-то просто. Каждый раз, когда девочка путала ноты, он начинал дрожать так, будто вот-вот взорвется.

Какое-то время корень петлял между другими, потом наконец выбрался из подземного леса и пополз по гранитной стенке яйца, как огромная гусеница.

«Ну вот и началось наше путешествие», – подумала Пэгги.

Девочка то и дело озиралась по сторонам, но так и не могла ничего различить. Внутри яйца царил густой полумрак, немного света попадало сквозь трещины в земле, но этого было недостаточно. Иногда «гусеница» ползла в кромешной тьме – видимо, свет из трещин туда не доходил.

Пэгги надеялась, что скоро скорлупа закончится и они наконец доберутся до внутренней части яйца. Вот тогда начнется настоящий спуск.

– Я сижу и ругаю себя за дурацкую идею, – вздохнул синий пес. – Это же надо было до такого додуматься! Я просто кретин! Даже если этот корень не помрет по дороге, мы сами помрем со скуки, пока доберемся до центра яйца!

Конечно, он преувеличивал, но не особенно. Пэгги начала волноваться. Одно дело – играть на флейте пару часов во время урока, да еще с перерывами, и совсем другое – несколько дней почти без остановки. Ну почему они не подумали об этом до того, как пустились в безумное путешествие!

«Хватит ли у меня сил играть до самого конца?» – испуганно спрашивала она саму себя.

Внутренние стенки яйца были неровные. То и дело попадались разные выпуклости, наросты. Гигантская «гусеница» цеплялась за них своими мелкими корешками так, будто они были настоящими лапками.

Когда Пэгги переставала играть, корень замирал, свертывался в клубок и засыпал, как змея.

– У меня губы горят огнем и ужасно болят щеки, – пожаловалась Пэгги во время очередного перерыва. – А ведь мне еще играть и играть.

– Я не могу тебе помочь, – вздохнул синий пес. – На флейте могут играть только те, у кого есть пальцы, которыми можно закрывать дырочки.

Отдохнув немного, девочка снова заиграла. Корень тут же проснулся и продолжил спуск.

«Гусеница, – подумала Пэгги. – Маленькая гусеница, которая ползет по стене огромного замка».

Глава 28

В логове чудовища

Через три дня корень добрался до внутренней части яйца и начал спускаться к центру. Пэгги устала так, что с трудом подносила флейту к губам. Когда она прекращала играть, корень тут же засыпал, повиснув над бездной. Чтобы не упасть, он цеплялся своими маленькими корешками за неровности на стенке яйца.

– Удивительно, что он жив до сих пор, – заметил синий пес. – Но что с нами будет, когда он начнет высыхать?

Друзья спали урывками, ели галеты и пили забродивший сок, по вкусу напоминавший квас.

– Я боюсь, – призналась девочка. – Ты не заметил, что кора уже не такая твердая? Она становится все мягче и мягче. На ней можно вырезать ногтем наши имена.

– Да, ты права. Эта бродячая морковка слабеет с каждым часом, – согласился пес, осмотрев кору. – Сока осталось совсем мало, поэтому волокна начинают ссыхаться.

– А еще я заметила, что корень все хуже реагирует на мою музыку, а ведь я играю точно так же, как и раньше. Боюсь, он скоро окончательно засохнет. Когда у него совсем не останется сил, он перестанет цепляться корешками за выступы на стене. И мы все рухнем вниз, как самолет, у которого отказали двигатели!

С этими словами девочка посмотрела вниз, в бездну. Там царила кромешная тьма, так что ничего не было видно.

«Себастьян где-то там, – подумала Пэгги. – И я его все равно найду, чего бы мне это ни стоило. А если он умер, тогда… мне на все наплевать. Пусть даже я упаду и разобьюсь насмерть».

– Давай не будем думать об этом, – сказал пес. – Пока что корень еще не высох и может ползти дальше.

Они потеряли счет времени. Корень, сильно ослабевший, продолжал ползти по стене. Он слушался Пэгги все хуже и хуже, но она упорно продолжала играть на флейте.

– Он вот-вот умрет, – прошептала девочка, когда друзья снова решили передохнуть. – Я в кровь стерла губы и теперь с трудом могу дуть – очень уж больно. А щеки у меня, кажется, стали раза в три больше. Как ты думаешь, мы уже глубоко забрались?

– Кандарта – это большое яйцо, но маленькая планета, – заметил пес. – Я думаю, мы проползли половину пути. Еще половина, и мы на месте.

– Ага, только, боюсь, что эту половину придется пролететь, – корень столько не продержится! – воскликнула Пэгги. – Вот черт! Надо было все-таки шить парашют, тогда бы мы спокойно приземлились в центре яйца.

– Это ты зря. Тебе ни за что не удалось бы украсть столько ткани. Зита наверняка бы тебя застала. В последние дни она глаз с тебя не спускала.

Когда кончилась еда, друзья стали жевать волокна. Внутри корень был мягкий, из-за этого он и был таким гибким. К сожалению, мягкие волокна были как картошка, да еще с очень противным привкусом.

Вскоре появилась еще одна проблема: сока становилось все меньше и меньше, его уже не хватало на двоих, так что друзья мучились от жажды.

Как-то раз Пэгги спокойно спала, отдыхая после трудного спуска. Ремни сжимали ей плечи, но она не обращала на это внимания, – благодаря им она спала, не боясь, что выпадет из «кабины». Внезапно синий пес сел и прислушался, а потом лизнул Пэгги в щеку, чтобы ее разбудить.

– Послушай! – сказал он. – Кто-то смеется… Откуда-то снизу доносится смех.

– Нет, просто у тебя галлюцинации, – сонно ответила девочка, недовольная тем, что ее разбудили.

– Да нет же, там правда кто-то смеется! – возразил пес. – Я слышу смех… детский смех. Как будто внизу веселятся дети. Причем их там сотни!

Пэгги открыла один глаз.

– Ты прав, – прислушавшись, согласилась она. – Действительно, там царит веселье.

Она вспомнила, что говорили дети «бегунов» перед тем, как спрыгнуть в трещину: «Им всегда весело».

– Может, это Пожирательница имитирует детские голоса, – предположила девочка.

– Может быть, – отозвался синий пес. – Но, судя по запаху, здесь полно народу. Честное слово. Это яйцо просто битком набито детьми.

– Думаешь, у Пожирательницы тут что-то вроде подземной тюрьмы? И в этой тюрьме она держит всех детей, которых похитила?

– Не знаю.

Друзья стали молча вглядываться в темноту. Время от времени раздавались взрывы метана, но вспышки были такими быстрыми, что Пэгги и пес просто не успевали ничего разглядеть. Девочка прислушалась. Да, действительно, внизу кто-то смеялся.

– Странно, – вдруг сказал синий пес. – Как у многих животных, у меня отличный слух. И вот я уже минуту слышу смех, но он какой-то странный. Такое впечатление, что он то удаляется, то приближается.

– Как это?

– Сам не знаю… Он кажется то ближе, то дальше. Не могу объяснить по-другому. То удаляется, то приближается. Как будто…

– Как будто те, кто смеются, летают вокруг нас? – закончила за него Пэгги.

– Вроде того. Только я бы сказал: прыгают вокруг нас.

– Глупость какая-то!

– Знаю. Но это так.

Как и следовало ожидать, корень с каждой минутой становился все слабее, а потому полз все медленнее. В конце концов он совсем остановился. Свернувшись в клубок, «гусеница» повисла над бездной, все еще цепляясь корешками за выступы. Как ни старалась Пэгги, корень не хотел реагировать на волшебную мелодию.

– Хватит, – сказал синий пес. – Бесполезно. Видишь, он вот-вот помрет. Он больше не в состоянии проползти ни метра.

– Значит, он вот-вот рухнет вниз, – пролепетала девочка. – Еще немного, и мы полетим в бездну!

Какое-то время корень неподвижно висел над пропастью, но потом его отростки потихоньку стали отрываться от выступов, – видимо, сока совсем не осталось, и корень окончательно высох.

– Что будем делать? – спросил пес. – Останемся в «кабине» или выпрыгнем?

– Понятия не имею. Не вижу большой разницы, – призналась Пэгги. – В любом случае мы упадем вниз. Но самой прыгать мне страшно.

Они так и не успели решить, что делать. Гигантская «гусеница» внезапно оторвалась от стенки и рухнула во тьму. От мощного толчка лопнули ремни. Пэгги Сью и ее четвероногого друга выбросило из «кабины».

«Нам конец! – подумала девочка. – На этот раз нам действительно конец!»

Минут десять Пэгги летела во тьме, кувыркаясь, пытаясь ухватиться за какой-нибудь выступ. Увы, никаких выступов ей не попадалось, вокруг была лишь непроглядная тьма. От ветра, который свистел в ушах, у девочки то и дело перехватывало дыхание. Вдруг она почувствовала, что «земля» уже близко. Это было странное чувство, сродни животному инстинкту, которое подсказало ей, что она почти добралась до центра яйца. Пэгги сжала зубы, ожидая страшного удара.

Удар действительно был… но не такой, как думала девочка. Вместо того, чтобы расплющиться о пол, как пирог, сброшенный с тридцатого этажа, Пэгги Сью полетела обратно – вверх!

«Ой! – подумала она. – Это еще что такое?»

Казалось, Пэгги упала на гигантский батут. Самый центр яйца был покрыт резиновой оболочкой, которая смягчала удар и отправляла человека вверх!

Девочка пролетела с полминуты, а потом снова упала. И снова полетела вверх, но на этот раз не так высоко. Так она падала и летела вверх раз пять, а потом наконец, после очередного падения, осталась лежать на резиновой оболочке.

Пэгги встала на коленки, но у нее закружилась голова, и она оперлась руками о резину. Девочка осторожно осмотрелась.

«Это обычная резина, – подумала она, пощупав оболочку вокруг центра яйца. – Если бы я была подземным чудовищем, я бы себе тоже такую устроила. Можно спокойно отдыхать в этой оболочке. Не станешь же сидеть тысячи лет на острых камнях!»

– Ты тут? – телепатически спросил синий пес. – Никуда не уходи! Я могу определить, где ты, по длине ментальных волн. Подожди, я сейчас приду!

Пэгги уселась в темноте. Она боялась куда-то идти – не только из-за синего пса, но еще и из-за того, что ей больше не хотелось, как сумасшедшей, прыгать на этом дурацком «трамплине». Скоро подошел синий пес.

– Боже мой! – воскликнул он. – Меня до сих пор тошнит!

– Одно ясно, – пробормотала Пэгги. – Себастьян точно не убился, упав с сети. Он должен быть где-то здесь. Попробуй еще раз связаться с ним телепатически. Уверена, мы сейчас совсем недалеко от него, и, если твои мысли пройдут сквозь облака газа, они наверняка доберутся до Себастьяна.

– Ничего не видно, – проворчал пес. – Ты не потеряла рюкзак? В нем масляная лампа, надо бы ее зажечь.

– Тогда нас может заметить Пожирательница.

– Да, но в темноте мы вряд ли сможем отыскать Себастьяна. Так что придется рискнуть.

Порывшись в рюкзаке, Пэгги отыскала масляную лампу, которую взяла с собой, когда они с псом убегали из подземного леса. Пока она пыталась зажечь фитиль, смех стал еще громче. Подняв голову, девочка увидела во тьме маленькие зеленые огоньки. Эти огоньки как будто плясали в воздухе, то падая вниз, то взмывая вверх.

– Это дети! – воскликнул синий пес. – Они весело скачут по этой резиновой оболочке! Их много! А в руках у них светящиеся коконы, с помощью которых они освещают себе путь.

Это было потрясающее зрелище. Дети разного возраста, одетые в лохмотья, взмывали ввысь, отталкиваясь от резиновой оболочки, будто собирались участвовать в чемпионате по прыжкам на батуте.

– Вот они, те самые узники Пожирательницы! – сказала Пэгги. – Те дети, которых похитило чудовище. Значит, Массалия все-таки ошибался. Она их не ест. Просто держит под землей.

– Как бы то ни было, дети явно довольны и веселы, – заметил пес. – Судя по всему, им здесь неплохо живется. Смотри, как они хохочут.

– Ты еще не понял? – удивилась Пэгги. – Чудовище заставляет их вдыхать веселящий газ! Поэтому они такие довольные и не просятся наверх, к родителям. Им все кажется забавным, им нравится прыгать, как кретинам, и все время смеяться. Они думают, что счастливы, но это всего лишь иллюзия.

– Если ты права, то почему мы сами не смеемся?

– Потому что мы всю дорогу пили сок корня, который является мощным противоядием. Если мы и дальше будем пить сок, этот газ не будет на нас действовать, но, когда фляга опустеет, мы станем такими же придурками, как эти дети. И тогда все нам будет казаться очень смешным! Мы будем целыми днями прыгать в темноте по резиновой оболочке и громко хохотать.

– Значит, мы попали в тюрьму?

– Да. В тюрьму, где смех заменил замки и решетки.

Взволнованная Пэгги схватила флягу, и они с псом сделали по большому глотку противоядия.

– Сколько мы еще продержимся? – спросил пес.

Девочка заглянула во флягу.

– Дней пять-шесть, – сказала она. – За это время нужно найти способ выбраться отсюда, иначе мы тоже станем узниками этой тюрьмы веселья.

Дети наконец добрались до Пэгги и синего пса. Они не шли, а все время прыгали и от этого были похожи на стаю кенгуру.

– Привет! – крикнул один из них и залился смехом. – Добро пожаловать в яйцо! Вы упали в трещину, да? Вас ждет веселая жизнь. Здесь мы развлекаемся каждый день, и никто нам не мешает.

Другие дети захохотали, будто их приятель сказал что-то очень смешное. Многие уже начали задыхаться и плакать от смеха.

– Мы живем здесь уже несколько лет, – продолжал мальчик. – И все время веселимся. Ни за что на свете мы не станем возвращаться наверх! День, когда нас утащила Пожирательница, стал самым лучшим днем в нашей жизни. Вот так вот!

– Вот так! – подхватили остальные и снова засмеялись.

«Надо же! Они здесь уже несколько лет и совсем не выросли, – подумала Пэгги. – Значит, веселящий газ замедляет рост. Пожирательница не хочет, чтобы они повзрослели. Ей не нужны взрослые».

– Я знаю почему! – мысленно сказал синий пес. – Я все понял! Пожирательница хотя и огромная, но на самом деле еще не вылупилась из своего яйца. Да, ей уже много тысяч лет, но для ее расы это не так уж и много. Подземное чудовище на самом деле еще очень маленькое, она – ребенок. Вот почему она не любит взрослых. Она просто хочет найти себе друзей. Друзей своего возраста, с которыми можно было бы веселиться.

– Точно! Ты прав! – воскликнула Пэгги. – До этого никто не додумался. Пожирательница – всего лишь маленькая капризная девочка, которой скучно сидеть одной в темноте. Она очень эгоистична и думает только о себе. Она не понимает, что нельзя похищать детей у их родителей, что детям нужно расти и развиваться. Ей на это наплевать. Она делает что хочет, а если это приведет к катастрофе – что ж, пускай.

– Мы тут устраиваем состязания по прыжкам, – весело сказал мальчик. – Придумываем новые повороты и кувырки в воздухе. Некоторые из нас умеют прыгать на три километра в высоту! Классно, правда?

– А сколько вас? – спросила Пэгги.

– Не знаю, – признался малыш. – Много. Очень много.