Чисто альпийское убийство, или Олигархи тоже смертны Пушкарева Ирина

Не-а. Бесполезно. Одежка была напрочь испорчена – по крайней мере, до ближайшей химчистки. Салфетками тут было точно не помочь.

Задумчиво глядя на притихшую вдовушку, Семеныч почесал затылок и, не придумав ничего более умного, обратился к Риткиным телохранителям:

– Молодые люди, у вас есть во что девушку переодеть?

Доберманы синхронно повернули головы слева-направо, потом справа-налево, таким незатейливым способом объясняя, что запасной одежды для хозяйки они не прихватили. Не догадались как-то, глупенькие.

– Грустно. Тогда вам ее, наверное, домой везти надо. Нельзя же девушке в таком… мммм… помятом виде здесь находиться…

Судя по довольным лицам присутствующих, имевших счастье наблюдать сцену «Ударим буржуазными безалкогольными напитками по зарвавшимся русским сукам», озвученная Семенычем идея абсолютно всем понравилась. Наконец-то эта стерва отсюда уберется и можно будет спокойно, без нервотрепки, помянуть Валерку.

Кто-то из мужчин даже разлить и выпить на радостях успел за это дело.

Но… Не тут-то было. Похоже, Ритка сдаваться не собиралась.

– За мной, живо, – бросила она в пустоту и, изящ но повернувшись на высоких шпильках, повиляла бедрами в направлении дамской комнаты.

Доберманы послушно пошуровали за хозяйкой.

Да, надо отдать ей должное – при всей паскудности характера Ритка была стопроцентной женщиной. Поверьте, далеко не каждая дамочка сумела бы так сексуально свалить в туалет, будучи с ног до головы облитой газировкой. А у Маргариты это получилось. Даже напрочь гетеросексуальная Элка на ее удаляющуюся фигуру засмотрелась.

– Интересно, что эта гадина задумала? – озвучил общий немой вопрос Вова-один.

Вова-второй ничего не сказал. Он только задышал тяжело.

– Кажется, я понимаю, почему на нее Валерка в свое время повелся. Девка-то красавица, оказывается.

На вернувшуюся через десять минут Ритку все без исключения мужчины смотрели, открыв рот и капая слюной на чистые сорочки. Ибо было от чего прибалдеть.

Из крайне неприятной ситуации она выкрутилась мало того что очень оригинальным способом, так еще и ухитрилась обернуть все в свою пользу.

Плюнув на правила приличия (если они, конечно, для нее вообще когда-нибудь существовали), Маргарита просто избавилась от испорченного длинного черного платья. Нет, она не вышла к народу в нижнем белье – это было бы слишком банально. Ритка сняла с одного из своих телохранителей рубашку, нацепила ее на себя и предстала пред очами публики в охрененно эротичном виде.

Из-под белоснежной рубахи игриво выглядывали широкие кружевные резинки стильных чулок на подвязках, хотя на такие стройные ноги можно было ничего и не надевать. И вся эта элегантная красотища плавно передвигалась на высоченных, до истерики красивых каблуках.

– Ёрш твою качель… – выдохнул эмоциональный Женька.

А Элка на подобные проявления чувств даже обижаться не стала, а честно себе призналась, что Ритка была чудо как хороша.

Но то, что принялась вытворять эта полуголая стерва, вообще сбило всех с толку.

– Эл, извини меня, пожалуйста, – тоном юной отличницы молвила неземная красота, невинно глядя на свою обидчицу. – Со мной иногда такое бывает… Не сдержалась, разнервничалась.

И вот что прикажете ей в ответ говорить?

Будь у Ёлки время подумать, она бы, наверное, сделала снисходительно-добродушное лицо и приняла извинения. Но, так как подумать не получилось, дочь министра растерялась, захлопала ресницами и промычала нечто невразумительное:

– Это ты меня извини. Такое платье тебе испортила. Неловко как-то получилось.

Похоже, именно на такую реакцию хитрая Ритка и рассчитывала. Благосклонно выслушав Элкино блеяние, она ласково улыбнулась, поправила чуть сползший чулок и великодушно предложила:

– Давай забудем все обиды и сядем за стол переговоров. Надеюсь, из случившегося мы обе сделаем правильные выводы.

Что именно она считала правильным, Ритка уточнять не стала. Она села за стол, сама наполнила свою рюмку и, взяв посудину за короткую хрустальную ножку, протянула ее собеседнице:

– За взаимопонимание?

Сашка ловко вставил в Элкину руку бокал с коктейлем.

– За него! – зеркально улыбаясь, ответила Ёлка.

Дзынь!

Ритуля вкатила в себя водочку как воду – даже не поморщившись.

Несмотря на то что шустрый Сашка успел плеснуть в Элкин бокал немного колы, ром все равно пошел куда как менее легко и физиономию Элки перекосило. Впрочем, она все же смогла с собой справиться и заглотила спиртное.

– Итак, на чем мы остановились?

Твою мать, и где только эта зараза научилась говорить таким всепонимающим материнским тоном? Не иначе, как у своего психотерапевта нахваталась.

– На том, что вы с Валеркой так и не развелись. Потому что твоему папе это было невыгодно.

А потом твой муж погиб при странных обстоятельствах, – столь же участливо отвечала молодой вдове Ёлка.

А вот так вот – мы, конечно, психоаналитиков не посещаем, но разговаривать в предложенной манере обучены. Ясно?

И своего Элка добилась. Ритка не выдержала. Сорвалась.

– Чего ты хочешь? – начала она заводиться.

– Ничего. Честное слово, – спокойно ответила Ёлка. – Как в зарубежных фильмах – просто хочу поговорить. С Валеркой ты сама разобралась? Хотя о чем это я… Зачем тебе маникюр портить, у тебя для таких грязных дел пацанчики имеются. – Элка указала взглядом на зло сверкающих глазами Риткиных телохранителей. – Хотя, может, и сама. Вы, эмоциональные женщины, в порыве гнева иногда такие глупости творите. Кстати, про иностранные фильмы! Как там у них говорят? «Где вы находились в момент убийства?» Так вроде? Точно, так. И еще иногда добавляют: «И кто может это подтвердить?» Давай ролевые игры устроим, а? Сделаем вид, что мы в американской киношке снимаемся. Позадаем друг другу идиотские вопросы и будем честно на них отвечать.

– Что за глупости ты говоришь!

Похоже, Риткино терпение лопнуло. Глядя в ее глубокие глаза, Элка поняла, что еще немного, и придется за следующую бутылку с газировкой хвататься.

– Почему глупости? Согласись, все логично. Объясни, пожалуйста, почему вы за столько лет так и не развелись?

Самое-то интересное – Ритка держалась из последних сил, чтобы не сорваться, но на вопросы почему-то отвечала. Хотя с ее стороны было бы гораздо логичней послать собеседницу в пень и прекратить эту непонятную игру в дурацкие вопросы.

– Тебе же популярно объяснили! Твой телохранитель прав: отец действительно после свадьбы перекинул на Валерку значительные активы, какие именно – я не знаю, никогда в их мужские дела не лезла. И наш развод папе был совершенно не нужен. Мне, между прочим, от родного папаши тогда тоже порядком досталось!

Николай Семеныч, беспардонно вмешавшись в разговор, пожал плечами:

– А разве нельзя было просто у бывшего зятя эти самые активы обратно забрать? Я уверен, что Валерка какие угодно бумаги подписал бы, только чтобы тебя не видеть. Да и не жадным он парнем был, вряд ли бы ему в голову пришло за счет переписанного на его имя богатства поживиться.

– Он и не сопротивлялся, – хмуро пробурчала Ритка, глядя в пустую рюмку. – Валерка действительно был порядочным человеком, ему папашины деньги не были нужны. А не развелись, потому что отец запретил. Просто наорал на нас обоих, пообещал головы поотрывать и навсегда закрыл эту тему. Вы себе представить не можете, что такое против моего папочки идти…

Элка, в силу своего довольно свободного воспитания, подобных вещей просто не понимала.

– Средневековье какое-то… Ну не может же один человек запретить что-то делать другим людям!

– Может. Еще как может. – вздохнула Ритка и помахала перед собой рюмкой.

Вова-два тут же схватил со стола бутылку и ровненько, по края, заполнил посуду.

– Тяжело вам, обеспеченным девушкам. А если бы ты влюбилась и опять замуж собралась? Что тогда делать?

Шустрый Женька налил всем остальным, выбрал с большого блюда канапе посимпатичней и протянул его Ритке:

– Тяпнем?

– А ничего не делать. – Молодая вдова так тяжело вздохнула, что даже Элку проняло.

Ритка выпила, шумно занюхала это дело предложенным бутербродом и продолжила:

– Я же влюбилась. И замуж собралась. А папаша мне даже думать о новом браке запретил. Знаете как орал! Ни на какие уговоры не поддавался, вообще меня слушать не хотел. «Я вас обоих поубиваю, если вы разводиться соберетесь!» – орал. А я по-настоящему влюбилась…

У-у-у, похоже девушка наклюкалась… Рассказывая о своей несчастной влюбленности и невозможности связать судьбу с очередным избранником, она захлюпала носом и даже собралась разрыдаться.

Только этого нам не хватало. Она и трезвая-то невменяема, а что будет, если ей за воротник лишний грамм упадет? Даже представить страшно.

– Саша…

Решив, что кувыркаться с пьяненькой Маргаритой ей вовсе не хочется, Элка показала глазами сначала на Ритку, потом на барную стойку.

Телохранитель понял все правильно – только сделал по-своему.

– Чего стоишь, как пингвин? – Терминатор довольно грубо ткнул локтем добермана. – Сгоняй за кофе.

Вот ведь люди тяжелые на мыслительные процессы бывают – у этого тупенького лакея все со скрипящими паузами получается.

– Идешь сейчас к барной стойке. Понял?

Доберман подумал. Кивнул.

– Говоришь бармену…

Опять подумал. Опять кивнул.

– Кофе. Крепкий. Двойной. Запомнил?

Ага, задача сложная, слов много. На эту операцию мозг Ритулиного телохранителя потратил около минуты.

– Вперед! – дождавшись визуальной реакции на свои слова, скомандовал Сашка.

Доберман рысью поскакал в указанном направлении.

– Извини, Ритусик, но все на тебе сходится. Один, буквально, в один. Мало того, что ты Лерке жизнь постоянно портила, так, получается, в последнее время живым он тебе совсем мешал. Ты долго думала, прежде чем решилась мужа убить?

Хороший крепкий кофе подействовал почти моментально. Пьяненький женский организм встрепенулся и начал оживать.

И, как следствие, адекватно реагировать на окружающую действительность.

Если человеческим языком говорить – испив полчашки кофе, вдова несколько протрезвела и смогла отвечать на вопросы. Вернее, реагировать на наезды министерской дочери.

– Эл, ну ты опять пургу несешь. Как он мог мне помешать?

Ритка сидела, пригорюнясь, тонким пальчиком накручивая выбившийся из прически локон.

– Если следовать твоей логике, то мне скорее от папы надо было избавляться. И вопрос с разводом и последующим замужеством автоматически решается, и наследство о-го-го какое получила бы.

Логично, конечно, но…

– Отца родного убить далеко не каждый способен, вам тут не Украина времен Тараса Бульбы. Опять же папина смерть в криминальном мире может много шума наделать, а то, что беспокоить серьезных людей не надо, даже ты понимать должна. Но вот если ненавистного мужа на тот свет отправить, то, во-первых, долгожданная свобода, а во-вторых, как ни странно, достойное наследство. Сама же призналась, что наВалерку имущество и активы были оформлены, теперь по закону это все только тебе принадлежит, да и сам Лерка за свою недолгую жизнь наверняка что-то заработать успел. У парня никого из родственников не было – теперь все тебе отойдет. Так что ты у нас нынче и богатая и свободная.

Ритка безразлично пожала плечами:

– Звучит логично.

– А то! Скажи мне, пожалуйста, неужели ты не понимаешь, что Валеркины друзья тебе этого не простят? Они же рано или поздно доберутся до твоей изящной шейки и свернут ее на хрен. У мужчин так принято – мстить за смерть товарища. И я буду на их стороне. Не страшно?

Молодая вдова пристально посмотрела на Ёлку, потом на спортсменов. И четко, по слогам, проговорила:

– Я. Не. Убивала.

И ей никто не поверил. Ни один человек.

Похоже, Ритка это поняла.

– Я знала Валерку лучше вас всех. И я совершенно не верю в то, что он погиб от передозировки наркотиков. Его убили, в этом я не сомневаюсь. Но сделала это не я. Можете у моих ребят спросить, в момент убийства я была с любимым мужчиной, а эти двое сидели под дверью, мимо них невозможно было проскользнуть.

И снова ей никто не поверил.

Почти все время молчавший Вова-раз наконец не выдержал:

– Да эти двое любые твои слова подтвердят! – Он оглянулся, ища поддержки у окружающих – и все разом загудели, соглашаясь с ним.

– Сука ты, Ритка! – процедил сквозь зубы Семеныч. – И ты, и папаша твой! Он же молодой совсем был, ему еще жить и жить! Тварь! Ты что, думала, тебе это с рук сойдет, как все то, что ты до этого вытворяла? Нет, сволочь, такие вещи не прощают!

Раздался грохот отодвигаемых стульев – это рассвирепевшие спортсмены повставали со своих мест. Из-за дальнего конца стола, где, похоже, было слышно все, о чем они говорили, стали подтягиваться суровые мрачные мужики. Друзья, знакомые, коллеги по спорту. И лица их ничего хорошего не сулили.

Плотным кольцом мужчины окружили Ритку.

– Э-э-э-э…

За ее спиной раздались звуки какой-то возни, ударов – повернувшись, побледневшая Маргарита увидела, что оба ее телохранителя безвольными мешками оседают на пол. Спортсмены повырубали доберманов. Она осталась одна перед толпой озлобленных мужиков. И защитить ее было некому.

– Это правда не я…

Наверное, еще никогда в жизни избалованной дочери криминального авторитета не было так страшно.

Она прекрасно понимала, что через секунду ее просто разорвут на части… И телохранителей тоже. Потому что поводов разделаться с ней у окружающих было предостаточно.

– Элла, сделай что-нибудь… Они же меня убьют. Не надо…

– Это действительно не она, – голос Вовы-два отрезвляюще хлестнул по ушам.

Люди замерли, словно уткнулись в невидимую стену.

– Ритка со мной была. И эти двое действительно под дверью сидели, они ее никогда одну не оставляют. Это я ей сказал, что Валерку убили. Мне позвонили, когда мы в постели валялись.

Вова-два стоял на коленях перед рыдающей Маргаритой и пытался ее успокоить.

– Так ты что… Ты спишь с ней что ли? – обескураженно уставился на приятеля Вова-один.

– Я ее люблю. Мы действительно хотели пожениться, но папаша на дыбы встал, обещал меня убить. Я жить без нее не могу! – Вова-два почти кричал, его голос срывался, руки ходили ходуном. – Я сам за нее любого убью! Только подойдите, любого за душу!

Он сграбастал девушку в объятия и прижал к себе. И сомнений в том, что парень говорит правду, ни у кого не возникло.

– Да как ты мог? Она же Лерке всю кровь выпила, ты же видел, что она вытворяла! Валерка был твоим другом, а ты! – Вова-первый никак не мог поверить в то, что видел сейчас собственными глазами.

– Да плевать я на вас на всех хотел! И на тебя, и на Валерку! На всех!

Что надо было делать в этой ситуации, никто не знал.

– Вот и Валерка так же себя вел. Он, когда с этой сукой связался, про друзей забыл, никого, кроме нее, не видел. Как подменили парня. Ведьма она что ли? – пробормотал Николай Семенович. – Что ж ты хорошим парням жизнь портишь, а?

Он тяжело опустился на стул и, сморщившись от боли, приложил руку к левой стороне груди.

– Почему ты с такими же уродами, как сама, не связываешься? Зачем тебе эти мальчишки, они же добрые, искренние! Лерка чуть руки на себя не наложил, когда узнал о твоих похождениях! Тебе его страданий было мало, решила еще одному хорошему парню жизнь сломать? Оставь его! Найди подонка себе под стать и развлекайся с ним!

Отвечать зареванная Ритка не могла – только судорожно всхлипывала.

– И давно это у вас? – брезгливо поинтересовался у приятеля Володя-первый.

Судя по выражению его лица, старая дружба рушилась как взорванное здание – медленно оседая и покрываясь горами пыли и осколков.

– Пол… полгода… – прохлюпала за любимого Ритка.

– Не твое дело! – окрысился на друга Вова-два.

Похоже, Семеныч оказался прав. По уши влюбленный Владимир не видел ничего вокруг, для него существовала только эта женщина, ради которой он был готов на все – разрушить старую дружбу, разругаться с близкими, убить любого!

Убить любого…

– Вы меня, конечно, извините, но, может, Маргарита говорит правду?

После того как от юриста Андрея отстали с обвинениями, он сидел молча и только наблюдал за стремительно развивающимися вокруг него событиями. Но вот сейчас решил заговорить.

– И ты туда же? – горько усмехнулся Семеныч. – Гордись, Ритка, еще один…

– Вы меня неправильно поняли! – нервно заерзал Андрей. – Я не про то! Рита, во сколько вам сказали, что Лерка умер?

Маргарита не сразу поняла, что юрист обращается к ней. Она подумала немножко и тихо ответила:

– Вечером. Часов в восемь… Так ведь, Вов?

Влюбленный спортсмен кивнул:

– Ну да, было не очень поздно. Мы в гостинице оформились где-то около пяти вечера. Да, получается, что мне около восьми позвонили. А к чему ты это спрашиваешь?

– А до этого вы чем занимались? Если не сложно, весь день опишите, пожалуйста.

– Да отцепись ты уже от него! – не выдержала Элка и махнула Ритке рукой, мол, сядь за стол. – С тобой серьезные люди разговаривают, а ты бубнишь ему под мышку! Колой тебя снова облить? Что тебе дать, чтобы ты в себя пришла?

Ритка вопросительно посмотрела на Вову-два, осторожно от него отстранилась, села за стол и начала рассказывать.

Обескураженный побегом любимой женщины, Володя остался стоять истуканом.

– Я поздно проснулась, часов в двенадцать. Потом за мной подружка заехала, мы с ней по магазинам прошвырнулись. В последнее время папа меня из дома одну не выпускает, чтобы я с Вовкой не встречалась. Но подружка в курсе, поэтому мы сначала шопингом поразвлекались, потом в ресторане пообедали. А потом мы с Вовой поднялись в номер. Ресторан, где мы с подружкой перекусывали, прямо при гостинице.

Юрист что-то прикинул в уме, пошевелил губами и задал еще один вопрос:

– А вы, – это он к Вове-два обращался, – как день провели?

Спортсмен нахмурился:

– Никак я его не провел! Спал до четырех, потом подъехал в отель, как с Ритой договорились. Что было дальше, я уже рассказывал. Когда мы лежали в постели, мне позвонил Сергей Геннадьевич и рассказал о Валеркиной смерти.

Тихо кемаривший на стуле старый тренер встрепенулся, услышав свое имя. Но просыпаться не стал, просто что-то пробурчал во сне.

– Живешь ты один? – продолжил спрашивать Андрей.

Вова кивнул, не понимая, к чему клонит юрист.

– Значит, никто твои слова подтвердить не может. Ну, про то, что ты дома один спал. А это говорит о том, что ты совершенно спокойно мог под каким-нибудь предлогом напроситься в гости к Валерке и там с ним расправиться. Хозяин квартиры сам открыл дверь убийце, а это значит, что никакой угрозы он не ожидал. Согласитесь, – юрист повернулся к Элке и Семенычу, – Маргариту наш друг вряд ли бы в дом пустил. Ей он даже дверь открывать не стал бы!

А ведь парень прав! Мент, рассказавший Элке об обстоятельствах гибели спортсмена, говорил, что следов взлома не было, все вещи были на месте. То есть Валерка был хорошо знаком с убийцей, сам впустил его в дом!

– А еще Валерка был довольно крепким молодым человеком. И справиться с ним мог только тот, кто обладал не меньшей физической силой. Например, спортсмен. Такой, как Владимир. Вам не кажется, что все это звучит очень даже логично?

Семеныч кивнул. Элка тоже. Сашка с Женькой переглянулись. А ведь действительно все сходится…

– Во сколько убили Лерку? – Элка принялась рыться в тех бумагах, которые пару часов назад принес ей Женька.

– Не знаю. – Юрист задумался. – Я к нему ввалился где-то около часа дня, может, чуть раньше, может позже.

– Ага, в милицейских бумагах время смерти указано «двенадцать часов», плюс-минус. То есть ты везде прекрасно успевал. – Ученица гениального французского сыщика д’Ансельма победно хмыкнула и подвела итог: – Валерка сам пустил тебя в свой дом. Справиться с ним наверняка не было проблемой, ты не слабей его – это раз, и он не ожидал нападения – это два. Вырубив парня, ты накачал его принесенной наркотой, взял ключи, висевшие у выхода, и тихонько свалил, закрыв за собой дверь.

– Мотив у вас более чем убедительный, – продолжил Ёлкину обвинительную речь профессиональный юрист Андрей. – Вы очень хотели связать свою судьбу с любимой женщиной, а пока Валерий был жив, его тесть не допустил бы развода. Избавиться от всемогущего Риткиного отца невозможно – не ваш формат. А вот с Валеркой расправиться было намного проще – что вы, собственно, и сделали.

– А дальше все известно. Ты свалил с места преступления, пошатался по городу и к назначенному времени приехал в ресторан, – заключила Элка. – Так было дело?

Первым пришел в себя Семеныч:

– Все у вас, конечно, очень гладко сходится, но Володька не мог лучшего друга из-за бабы убить.

– Да ладно! Он только что любого из нас был готов голыми руками разорвать только за то, что мы на его Риточку не так посмотрели! Вы даже не представляете, на что способен влюбленный мужчина! А уж если им управляет умная женщина… – возразила Элка.

Вова-два ничего не говорил в свое оправдание, не пытался убедить друзей в своей невиновности, он просто сидел на стуле, подперев голову руками и тупо глядя в пол.

– Володенька, почему ты ничего не говоришь? Я знаю тебя, ты мухи не обидишь! – Маргарита всполошенной курицей металась вокруг любимого.

– Пусть делают что хотят, – глухо ответил Вова-два. – Лишь бы тебя в покое оставили.

Вот ведь идиот! Неужели эта стерва стоит того, чтобы брать на себя ее вину? Чтобы сесть за убийство лучшего друга???

– Ёлка, это правда не он! Мы с ним днем созванивались, он спал!

– Ритусь, ты можешь мне сейчас позвонить, и я прикинусь спящей дома! Современные средства связи, не то что восемнадцатый век! – расстроенная неожиданным поворотом событий, отрезала Элка.

Честно говоря, ей очень не хотелось, чтобы Вова-два действительно оказался убийцей.

Ритка всплеснула руками, отчего и без того короткая рубаха задралась выше некуда, и метнулась к своей сумочке:

– Вот! Смотри! Господи, только бы памяти хватило!

О чем квохчет эта сумасшедшая влюбленная, Ёлка поняла не сразу. Но когда ей под нос сунули мобильник, ситуация прояснилась.

– Смотри! Одиннадцатое число, двенадцать ноль три! Я Вовке сначала на мобильный звонила, но он не отвечал! Тогда я домашний номер набрала! И мы двадцать минут разговаривали! Да смотри же ты на экран!

Все точно. На дисплее высветилась дата звонка, стационарный номер и время разговора – двадцать три минуты. Выходит, во время убийства парень действительно был дома.

Вова-два поднял голову и пояснил:

– Мы накануне с мужиками выпили немного. У меня мобила разрядилась, а на зарядку я ее не поставил, не до того было. Я же уже извинялся… – Он расстроенно посмотрел на светящуюся Маргариту.

– Не забудь сегодня вечером помолиться на Ритку и на ее память. Не знай она твоего номера и не набери она его в тот день, хрен бы ты сейчас с себя вину снял, – довольно хмыкнул Семеныч. – Но с тебя это обвинений не снимает, дорогуша, – повернулся он к Ритке.

Та вздрогнула.

А Элку не оставляло ощущение, что что-то во всей это истории не так… Звонки, телефоны… Ах да!

– Слушайте… А ведь тело действительно должны были найти не раньше чем через пару дней. – Она озадаченно почесала нос. – Надо ментам звякнуть, узнать, с чего они вот так, ни с того ни с сего, вломились в Валеркину квартиру… Значит, был у них какой-то повод жилье одинокого холостяка проверить? Же-еньк, звякни, а?

– Не надо никуда звонить. – Юрист Андрей откинулся на спинку удобного стула. – Ты что, думаешь, что я нашел тело, выскочил из квартиры и сделал вид, что ничего не случилось? – Парень смотрел на Ёлку с нескрываемым презрением. – Ты бы на моем месте что сделала?

А хрен его знает, что она сделала бы! Если рассуждать здраво, то оставлять тело нельзя, не по-человечески это. Но и в милицию звонить – тоже не выход! С этими оборотнями свяжешься – не отмоешься потом.

– Не умничай, рассказывай давай! – Легкий пинок телохранителя вернул вальяжного юриста на землю.

– Я бабу сразу домой на такси отправил, а сам заскочил в ближайший магазин, соврал, что у меня мобильник сел, попросил телефон и позвонил по ноль-два. Сообщил, так сказать, о преступлении. А когда информацию записали и попросили представиться, я повесил трубку. А потом сел на скамеечку на детской площадке перед домом. Просто так уйти я не мог, мне было банально страшно. А еще я очень боялся, что мой анонимный звонок не примут всерьез и Валерка останется там лежать до… Господи, я что, должен все это говорить???

Мда, сказать вслух, что его напарник будет лежать в своей квартире до тех пор, пока запах не побеспокоит соседей, действительно очень тяжело. Бедный парень, сколько же он там передумал, сидя на лавочке! Куда бежать, что делать? А если на звонок действительно не отреагируют, что тогда делать?

– Милицейская машина подъехала только через пять часов. За это время я чуть с ума не сошел. Иногда мне казалось, что они никогда не приедут. А потом меня начинали терзать мысли про то, что дверь закрыта на ключ и, когда прибудет милиция, они просто не станут ломать дверь. Какие только мысли меня не мучили! И о том, что надо было включить воду и затопить соседей, и о том, что надо бы вернуться и открыть дверь, чтобы квартиру наверняка проверили…

– А вернуться ты не мог, потому что боялся… – Сашка сочувственно положил руку на плечо юриста.

– Конечно! Представляете, я пойду обратно, а в эту самую минуту люди в форме нагрянут! Мне что, с одиннадцатого этажа выпрыгивать?

– А ты на фига дверь-то закрыл, балбес? – спросила Ёлка.

– Понятия не имею! Когда я пришел, дверь была заперта на ключ. Вот я автоматом и запер ее, когда уходил. Мне в тот момент, знаете ли, не до рассуждений о возможном развитии событий было! Я, между прочим, на труп наткнулся! Ты на моем месте не затупила бы?

Еще как затупила бы. И дверь бы заперла, и в Турцию с перепугу свалила бы. А этот молодец, догадался с нейтрального телефона в милицию позвонить. Не совсем парень безнадежен.

Милиция. Пять часов ехали. Быстренько они, однако… Чип и Дейл спешат на помощь. Наше правосудие неотвратимо.

Но тогда получается…

– Володь, так кто, ты говоришь, сообщил тебе о Валеркиной смерти? – тихо спросила Ёлка у понуро свесившего буйну голову Вовы-два.

– Сергей Геннадьевич. Я же уже говорил, – недоуменно пожал плечами Вова-два.

Он вдруг сграбастал стоявшую рядом Риту и рывком посадил ее к себе на колени. Девушка даже не думала сопротивляться.

Геннадьич, в очередной раз заслышав свое имя, приподнял голову и обвел всех мутным взглядом:

– А? Случилось чего?

Блин… Как же с ним, с таким теплым, разговаривать-то? А, была не была, попробуем.

– Сергей Геннадьевич, вам из милиции когда позвонили? – ласково глядя в глаза старикану, спросила Ёлка.

Тренер не сразу сообразил, о чем идет речь. Он долго чесал затылок, мявкал и пускал пузыри. Наконец его взгляд сконцентрировался на стоящей перед носом рюмке.

Геннадьич сцапал выпивку короткопалой лапой, шумно выдохнул и засадил рюмаху. Сосредоточенно посопел и начал выдавать информацию:

– Позвонили. Сказали, что из милиции. Сказали, что Валерочка, ученик мой любимый, наркоманом оказался…

По морщинистому лицу покатились слезы.

– А во сколько вам позвонили, вы не можете вспомнить? – Элка протянула старику салфетку.

– Не помню я. Днем… А времени не помню. Они ж мне как дети родные! Не друзьям его, не бабе позвонили, а мне! У меня так сердце прихватило!