Герой высшего качества Казаков Дмитрий
Приспешники, среди которых имелись типы, что служили Сумрачному Властелину Костей, наводившему ужас на Нифигляндию тридцать лет назад, призадумались. Кое-кто из них решил, что парень с пристрастием к солнечным ваннам не имеет шансов на карьерный рост, и поспешил уйти.
Как вскоре стало ясно, дальновиднее поступили те, кто остался.
Ольвхоретан Пердигийский Младший, получивший прозвище Три Пальца, развил такую активность, что не снилась в самых жутких снах ни Сумрачному Властелину Костей, ни Черному Охотнику, ни прежним темным магам, пытавшимся захапать власть над Нифигляндией.
За какой-то десяток лет Три Пальца стал правителем обширных областей, запугал две трети мира, и даже вынудил забеспокоиться обитателей его окраин — ледяного севера и жаркого юга.
И при этом регулярно ездил к морю — загорать и купаться.
Но сегодняшний день величайший черный маг Нифигляндии провел в замке, хотя на дворе было лето и погода стояла отличная. Мало того, он заперся в самом секретном, укрытом в подземелье покое, что именовался Холодной комнатой, и просидел там до самого вечера.
Освещалась Холодная комната растущими на потолке ядовитыми грибами, и из-за них тут всегда стоял неприятный сладковатый запах. Пол и стены были голыми, без ковров или гобеленов, а в самом центре помещения имелся громадный стол и исполинское кресло возле него.
Все это выглядело так, словно кусочек кабинета большого начальника перенесли в подземелье.
Еще тут громоздились три громадных шкафа, набитых всем, что может понадобиться опытному и умелому черному магу: склянками со всякими эликсирами, костями и сушеными травами, драгоценными камнями и слитками металлов, толстыми книгами в кожаных обложках, ритуальными ножами и кувшинами с крепким сладким вином, что делают у озера Ламинорх.
Выпить Три Пальца тоже любил и в выпивке разбирался хорошо.
Сейчас он восседал в кресле у стола, задумчиво вертел в пальцах перо и вглядывался в сумрак в дальнем конце помещения, где виднелось нечто похожее на пришитую к стене груду тряпья.
— Итак, мы можем четко и однозначно утверждать, что он здесь, — сказал Ольвхоретан Пердигийский Младший, сам не любивший собственного имени и предпочитавший ему прозвище.
— Нет ничего однозначного в этом мире, — хриплым пропитым голосом изрекла «груда тряпок».
Она зашевелилась, и стало ясно, что это человек, а точнее — набор фрагментов человека, небрежно скрепленных между собой с помощью железных скоб и на самом деле пришитых к стене с помощью веревки. Кое-кто из обитателей славного города Фаридо мог бы узнать в нем мага и философа Утрака Светлобородого, пропавшего восемь лет назад при довольно таинственных обстоятельствах.
Выглядел он не так импозантно, как ранее, и не в последнюю очередь потому, что был мертв. Живых людей с глубокими, но при этом не кровоточащими ранами на груди, животе и голове не бывает.
— Опять начал бредить? — Три Пальца недовольно взмахнул рукой. — И зачем только я держу тебя?
— Для того чтобы использовать мой ум и знания, — ответил тот, кто ранее был Утраком Светлобородым. — Ведь только с их помощью ты добился того, чего добился, и стал тем, кем стал.
Черный маг вылез из кресла и неспешно прошелся туда-сюда по подземелью.
— Да, это правда, как три пальца откусить, — сказал он, останавливаясь рядом с одним из шкафов. — Хотя ты всегда говоришь правду в тех случаях, когда дело касается фактов. Мертвые не могут врать. Но начинаешь нести высокопарную ерунду, едва стоит дать волю твоему языку. Теперь слушай и смотри, кадавр, и готовься отвечать — четко, коротко и по существу.
Хозяин Серого замка махнул рукой, и над столом возникло изображение: лес и идущий по нему молодой человек, темноволосый и плюгавый, с ножом на поясе и ошеломлением на лице.
— Вот он, тот, кого призвала Нифигляндия для того, чтобы справиться со мной, — Три Пальца презрительно улыбнулся. — Вот на кого возлагают надежду занудливые дураки, белые маги, а также все, кому я почему-то не нравлюсь. А теперь ответь мне, ты, умеющий видеть и думать, каковы его шансы одержать победу надо мной?
Мертвый Утрак Светлобородый некоторое время смотрел на юношу, морщил лоб и кряхтел.
— Близки к нулю, — сказал он мрачно. — Похоже, случилась ошибка, и к нам прибыл вовсе не герой.
— Рад, что твои интуитивные выводы совпадают с моими, сделанными на основе логики и расчетов, — черный маг улыбнулся вновь, показав безупречные белые зубы. — Я, конечно, уделю ему внимание, но не особенно пристальное. Хватит одного серьезного удара, чтобы вывести этого рохлю из игры. А сейчас, извини, мне пора. Кажется, один из королей с Островов просил у меня аудиенции. Посему оставляю тебя скучать в одиночестве…
Он отвесил шутовской поклон и двинулся к выходу, искореженная тень поплыла следом. Грохнула тяжелая дверь, покрытая изнутри защитными рунами, проскрежетал засов, клацнул хитрый гномий замок.
— Об одном ты забыл, Ольвхоретан Пердигийский Младший, — прошептал мертвый философ. — Сильное и жесткое погибает, а слабое и мягкое — живет, и это — один из главных законов Вселенной.
Глава 2
Эльфы и пророки
Корчма больше походила на небольшой поселок, чем на питейное заведение: высокий частокол, над ним поднимаются крыши нескольких строений, у открытых ворот топчутся двое крепких парней с топорами и луками.
Завидев такое, Егор даже приостановился.
— Эй, ты чего? — Аладдин оглянулся. — Не нравится? Или ты в лесу хочешь ночевать?
Егор был прирожденным горожанином, даже лето в детстве всегда проводил дома, в силу того что бабушек и дедушек в деревне у него не имелось. Позже он несколько раз ходил в студенческие «походы», где главное — пьянка, так что о том, как можно устроиться на ночлег там, где нет кровати, не имел никакого представления. Подозревал только, что в чащобе будет темно, сыро, а то еще и явятся какие-нибудь любопытные или откровенно хищные твари.
— Нет, не хочу, — поспешно ответил он. — А чего они с оружием?
— Места тут дикие, опасные, — сообщил Аладдин. — Может вылезти кто-нибудь человеколюбивый, точнее — человечинолюбивый, или какие разбойники набегут… Иди, не бойся, я, если чего, подскажу. Денег у тебя в кошеле, кстати, хватит и на ужин, и на ночлег.
— А, ну ладно… — Егор попытался придать лицу решительное выражение и зашагал к воротам.
Охранявшие их парни уставились на него подозрительно, но без враждебности.
— Чего надо? — спросил тот, что стоял справа, круглолицый и светловолосый.
— Э… хм, ужин и ночлег… — промямлил Егор, стараясь не глядеть на Аладдина, висевшего неподалеку и делавшего то ли одобрительные, то ли издевательские знаки. — Ведь можно, да?
— Можно, — кивнул второй охранник, низкорослый и плотный, как мешок с цементом.
Поеживаясь под двумя внимательными взглядами, Егор прошел ворота и оказался на просторном дворе.
— Будь ты оборотнем или иной нежитью, амулет на воротах подал бы сигнал, — сообщил Аладдин. — Вон та хреновина. И тебя мигом взяли бы в топоры, мечи и в прочее.
Оглянувшись, Егор увидел, что на вбитом в одну из створок гвозде висит нечто вроде погребального венка, снабженного громадным количеством колокольчиков из светлого металла.
— А… зашибись, — сказал он.
Корчма стояла в окружении разнообразных сараев, назначение которых будущему менеджеру определить было сложно. Наверняка тут имелись конюшня, кузница, сеновал, еще всякие мастерские и хранилища, без каких не выжить в фэнтезийном мире, но опознать их Егор не мог.
Двор выглядел пустынным, только с крыльца деловито блевал могучий бородатый дядька в кольчуге.
— Хех, гляди-ка, наемник с востока, — со знанием дела заявил Аладдин. — Что он тут делает?
— По-моему, напивается, — ответил Егор, настороженно глядя на бородача.
Тот закончил опустошать чрево, ополоснулся из стоявшей у крыльца бочки и скрылся в корчме. Из-за приоткрытой двери донесся жуткий рев, смех и гомон, и Егору совершенно расхотелось туда заходить.
— Иди-иди, — советчик мгновенно заметил его колебания. — А то эти, у ворот, решат, что ты лазутчик…
Деваться было некуда, так что Егор на дрожащих ногах пересек двор и поднялся на крыльцо. Взялся за шершавую, занозистую ручку, помедлил, не слушая яростных понуканий Аладдина, а затем шагнул внутрь.
И едва не задохнулся, глотнув того, что заменяло в корчме воздух, — смеси запахов мужского пота, кожи, подгоревшего мяса, пива, лука, чеснока, грязных портянок, хлеба и еще чего-то незнакомого, но ядреного. Чуть не оглох, когда по ушам ударило нестройное пение, сопровождаемое мелодичным бренчанием, пронзительным визгом, стуком, хохотом и отдельными выкриками.
Просторный зал был уставлен огромными столами, на длинных лавках сидели, ели, пили и болтали мужчины дикого облика. Около громадного очага, где грызло поленья высокое пламя, располагался терзавший струны лютни певец, за стойкой громоздился, судя по всему, хозяин.
Огромный и волосатый, как медведь, он уставился на Егора вопросительно.
— Иди к нему! — рявкнул в ухо зависший над плечом Аладдин. — Еды закажи и ночлега! Эх и народу тут сегодня, точно на праздник Середины Зимы. Откуда только набежали?
Сидевшие ближе к очагу слушали певца, у стола в дальнем углу дрались, в стороны летели кровавые сопли и выбитые зубы, на полу у стенки кто-то раскатисто храпел. Тут были не только люди — пробиравшийся к стойке Егор заметил пару бородатых коротышек, похожих на гномов, еще кого-то с зеленой кожей и ежиком белых волос.
— Да? — прорычал хозяин, когда Егор оказался перед ним.
— Э… ну… хм… мне бы…
— Не мямли! — рявкнул Аладдин так, что Егор едва не подпрыгнул. — Ты же герой!
— Мне поесть! — воскликнул он. — И комнату на ночь!
— Жратва сейчас будет, свинина, хлеб, пиво, — сообщил хозяин. — А комнат нет. Могу пообещать лавку в одной из общих спален. И обойдется все это тебе, парень, в полновесный секлийский золотой!
— Торгуйся! — в голосе советчика прозвучало возмущение. — Три серебряных давай!
Его и в самом деле никто не видел и не слышал — ни один взгляд не обратился в ту сторону, где махал радужными крылышками облаченный в яркий наряд крохотный человечек.
— Нет… я… — свирепый взгляд хозяина корчмы давил, и слова застревали в горле. — Это дорого… Три серебряных!
— Дорого? — на заросшей физиономии зародилась улыбка, похожая на зубастое ущелье. — Тогда вали на все четыре стороны, ха-ха. Ладно, так и быть, сегодня я добрый — пять серебряных.
— Я согласен, — Егор поспешно кивнул, не слушая ругани Аладдина: запасы смелости подходили к концу, и он боялся, что просто-напросто начнет трястись и заикаться от страха.
Слишком жутким выглядел хозяин, страшными казались его гости, пьяные и наверняка вооруженные, способные прирезать чужака только за то, что он им не понравился.
В мешочке, что висел на поясе, обнаружилась дюжина больших золотых монет с изображением пятизубой короны на одной стороне и вставшего на задние лапы крылатого льва — на другой. Егор, вздрагивая и оглядываясь — не собирается ли кто-то его ограбить? — вытащил одну и положил на стойку. Хозяин попробовал ее на зуб, одобрительно крякнул и спрятал в карман фартука, а взамен извлек оттуда пять похожих монет, но отчеканенных из серебра.
— Место ищи себе сам, — сказал он. — Еду я принесу, лавку для сна покажу…
И волосатый здоровяк отвернулся, всем видом показывая, что клиент его больше не интересует.
Егор же беспомощно огляделся, пытаясь найти в громадном зале уголок почище и поспокойнее. С таким же успехом он мог искать утонченность в казарме — на столешницах валялись обглоданные кости, крошки, черепки разбитой посуды, темнели крохотные лужицы, свободных столов не было вообще, кое-где на лавках виднелись просветы, но за любой из них пришлось бы повоевать.
— Чего встал столбом? — осведомился Аладдин. — Иди, садись…
— Куда? — шепотом отозвался Егор. — Прикинь, тут все занято, и вряд ли мне кто уступит…
— Ты герой или кто?! — в голосе советчика прорезалось возмущение. — Тебе вообще бояться не положено! Особенно всякой кабацкой швали! Давай, выбери кого похилее и сбрось его с лавки!
Большинство посетителей корчмы габаритами могли поспорить с ее хозяином, гномы отличались чудовищной шириной плеч, и существ, к которым можно было применить определение «хилый», тут не имелось вовсе.
Кроме того, почти все сидели компаниями, а связываться с толпой здоровяков Егору хотелось еще меньше, чем с одиночкой.
— Я… — начал он.
— Действуй! — взвизгнул Аладдин и вонзил нечто острое Егору в лопатку.
Это оказалось так больно и неожиданно, что он скакнул вперед и толкнул сидевшего с краю ближайшей лавки мужика. Тот обернулся, стал виден свирепый оскал, загорелая физиономия и близко посаженные темные глаза, блестевшие из-под спутанных рыжих волос.
— Ты чо? — спросил мужик.
— Место уступи… те… — то ли проблеял, то ли пискнул Егор и с трудом удержался от того, чтобы не добавить «пожалуйста».
Герою в подобной ситуации вежливость не к лицу.
— Щас, — пообещал рыжий, и сидевшие с ним за одним столом типы дружно замолчали.
Заросшие, загорелые, остроглазые, они напоминали то ли охотников, то ли разбойников, и на Егора смотрели со злорадным ожиданием — сейчас этот нахал получит в зубы и полетит в угол.
Рыжий поднялся, двигаясь нарочито лениво и медленно, и ударил, стремительно, как атакующая рысь.
— Ой… — воскликнул Егор, пытаясь закрыться от удара.
Под ногу попало что-то, он споткнулся, качнулся, и чужой кулак просвистел мимо, лишь слегка зацепив ухо. А Егор, пытаясь восстановить равновесие, подался вперед, и так вышло, что боднул рыжего в лицо. Хрустнуло, и полезший в драку тип отскочил, прижимая руку к разбитому носу.
— Ах ты тварь, клянусь подземельями Рахидрона… — прошипел он. — Я…
— Молодец! Отлично! — завопил Аладдин. — Так его! Добавь еще — левой в голову, правой — в печень!
По взгляду рыжего Егор понял, что его сейчас будут бить, причем очень сильно.
— Стоять! Хватит! — звучный голос прозвучал за спиной Егора, и на лице рыжего отразилось разочарование.
— Тебе до него что за дело, Акимэль? — низким голосом спросил самый могучий из сидевших за столом, с плетеным кожаным ремешком на лбу и старым шрамом от когтей на правой щеке.
— Считай, что он мне понравился, — говоривший подошел и встал плечом к плечу с Егором. — Пойдем, парень. Не стоит связываться с теми, кто поклоняется Пожирателю. Ты найдешь место за моим столом.
Егор повернулся и обнаружил, что около него стоит певец, ранее сидевший рядом с очагом, и еще понял, что этот певец — не человек. Черные кудри, остроконечные, точно у кошки, уши, темно-фиолетовые глаза с приподнятыми наружными уголками и полное отсутствие щетины на щеках и подбородке.
Все говорило о том, что тот, кого назвали Акимэлем, принадлежит к народу эльфов.
— Ах ты… — начал было рыжий, при упоминании «Пожирателя» нервно вздрогнувший.
— Стоять! — осадил его здоровяк с ремешком и шрамом. — Пусть идут.
Рыжий буркнул что-то свирепое, но ослушаться на посмел.
Эльф привел Егора к столу, за которым пьянствовала компания оборванных и грязных дядек. Точнее, пьянствовали только двое, остальные лежали мордами в тарелках и дружно похрапывали.
— А… это ты? — сказал один из стойких алкашей, глядя на эльфа.
— Я, кто ж еще? — Акимэль спихнул одного из храпунов под стол, и на лавке освободилось место. — Вот, так куда лучше. Садись, друг, не знаю, как тебя зовут, только ноги на него не ставь.
— Егор, — назвался Грачев. — И все же, почему вы мне помогли?
Внутри бродили отзвуки пережитого страха, заставляли поглядывать в ту сторону, где остался рыжий и его приятели. Егор понимал, что в настоящей драке не имел бы шансов — его бы отлупили до полусмерти, и Нифигляндии пришлось бы обходиться без героя.
— Я — Акимэль, — сказал эльф так, словно это все объясняло. — Я — стрелок, поэт, певец, путешественник и художник. А еще я прожил более трехсот лет и за это время научился узнавать ситуации, в которых требуется мое вмешательство. Клянусь Серебряным Оком, ты выглядишь очень необычно, особенно для этих мест, и кажется мне, что странная судьба ведет тебя.
— У эльфов с интуицией полный порядок, — пробурчал Аладдин, болтавшийся где-то под потолком.
— А, ну… хм… спасибо, — Егор кивнул. — А кто такой Пожиратель?
Акимэль посмотрел на него с удивлением, привычным движением пригладил смоляные кудри.
— Откуда ты такой взялся, друг? — спросил он. — Ладно, не мое дело. Пожиратель — местное прозвище Скрытого Владыки, Аш-Райтана, а те, с кем ты сцепился, служат его храму, что находится севернее, в предгорьях Табурона. Дикие охотники, исполнители наказаний, верные союзники того, кто известен как Три Пальца, — произнеся последние два слова, эльф скривился. — Ага, а вот и еда…
Подошедший хозяин поставил на стол большой глиняный кувшин, такие же кружки. Егору достались две тарелки, одна с кусками серого ноздреватого хлеба, а вторая — с полосками жареного мяса.
— Вилок тут не знают, — сообщил Аладдин, то ли прочитав мысли Егора, то ли догадавшись, о чем думает уроженец другого мира. — Пользуйся ножом. Тем, что у тебя на поясе.
— Ты ешь, потом поговорим, если что, — сказал Акимэль, разливая по кружкам нечто мутное, с кислым запахом. — Пиво он варит неплохое и не разбавляет, стоит признать. Ну, за знакомство…
Они чокнулись, и Егор с опаской пригубил мало напоминавший «Балтику» или «Ярпиво» напиток. Тот оказался немного похож на квас без сахара и еще почему-то отдавал плесенью.
Еда была куда лучше, хотя и не совсем привычной на вкус — хлеб мягкий, с хрустящей корочкой, мясо — не очень жирное, прожаренное как раз в меру. Егор жевал, время от времени прихлебывал из кружки и старался не слышать, чего там лопочет вьющийся над столом Аладдин.
— Непорядок… как же так?.. — возмущался тот. — Этот эльф должен был сразу напроситься к тебе в спутники, сделаться первым сподвижником. Но он и не собирается, похоже… Бардак! Опять все идет наперекосяк! И кому расхлебывать? Не иначе как мне…
Эльф лениво цедил пиво и выглядел на редкость обыденно, без малейшей мистической утонченности или надменной таинственности. Он был тощий и жилистый, одет почти так же, как Егор, и напоминал не Перворожденного из книг Толкиена, а обычного бродягу-хиппи.
О нечеловеческом происхождении не давали забыть разве что фиолетовые глаза и острые уши.
Народу в большом зале корчмы понемногу становилось меньше, наевшиеся и напившиеся гости уходили в дверь рядом со стойкой. Пламя в очаге понемногу опадало, за окнами темнело, и даже гомон постепенно стихал, шумные пьяницы либо засыпали прямо на месте, либо их уносили сотрапезники.
Дикие охотники, союзники главного черномагического злыдня, продолжали сидеть на месте, и Егор время от времени замечал бросаемые в его сторону взгляды, полные отнюдь не братской любви.
— Здесь они тебя не убьют, даже не попытаются, — лениво заметил Акимэль, перехватив один из таких взглядов. — Не захотят ссориться с хозяином. А вот стоит тебе выйти за ворота…
— И что же мне делать? — Егор едва не поперхнулся, кусок встал ему поперек горла.
— Не знаю, — эльф равнодушно пожал плечами. — Ты можешь попытаться выскользнуть рано утром, когда они еще спят, или найти попутчиков, достаточно многочисленных и смелых, чтобы слуги Пожирателя не отважились на них напасть. Ты вообще куда идешь?
Егор, не знавший ответа на этот вопрос, срочно сделал вид, что его одолела страшная жажда, и припал к кружке.
— Любопытный какой, — проворчал Аладдин, спустившийся пониже, чтобы видеть лицо Акимэля. — Скажи ему, что на юго-восток, в сторону переправы через Ферт. Сечешь, дубина?
Егор кивнул и повторил то, что услышал от советчика.
— Да? — эльф, судя по улыбке, не особенно поверил собеседнику.
— На самом деле ты первым делом должен обрести настоящее геройское оружие, — сообщил Аладдин, — и с этой целью мы отправимся в Некрополь Петрона, что лежит прямо на севере. Но этому остроухому шустрику с лютней знать об этом вовсе не обязательно…
Егор краем глаза заметил движение и, повернув голову, обнаружил, что дверь корчмы открылась и кто-то стоит на пороге. А в следующее мгновение в зале наступила полная тишина — замолчали все, даже пьяницы в углу, уныло мычавшие похабную песню.
Новый гость был стар, высок и слеп, держал в руке тяжелый суковатый посох, а рубище висело на нем как на вешалке. Седые волосы красивыми волнами ниспадали на плечи, а глаза напоминали два шарика для игры в пинг-понг.
— Проходи, почтенный, да хранят тебя светлые боги, — хозяин выбрался из-за стойки и поспешно засеменил к двери. В голосе его прорезались опасливо-угодливые нотки. — Рад буду принять тебя под своей крышей.
— Мир тебе и всем мир, — пророкотал старик, развернулся и с необычной для слепца ловкостью пошел между столами.
Он шагал уверенно, лишь иногда касаясь пола кончиком посоха, ни разу ни за что не зацепился, никого не задел и направлялся при этом к столу, за которым сидели Егор и Акимэль.
Хозяин топал следом, и физиономия его отражала растерянность.
— Ага, вот каков тот, о коем положено мне возвестить, — сказал старик, и Егор ощутил на себе взгляд затянутых бельмами глаз. — И все говорит о том, что ты явился в наш мир, дабы его спасти…
Седовласый ткнул посохом вверх, прямо в Аладдина, и едва не сбил его, точно муху.
— Эй, поаккуратнее! — взвизгнул шарахнувшийся в сторону советчик. — Прорицатель хренов!
— Да, я прорицатель, — подтвердил старик, похоже, слышавший Аладдина не хуже, чем остальных. — И я пришел сюда, дабы предречь то, что случится неминуемо! Тот, кто подчинил себе полчища алчные, падет! И земли вздохнут свободно, и весы качнутся в иную сторону!
Глотка у дедугана была луженой, напрягшись, он вполне мог перекричать целый стадион разъяренных фанатов. Посетители корчмы внимали ему в почтительном молчании, лишь потрескивали угли в очаге, и храпел кто-то из забытых под столом пьяниц.
— Скоро, скоро придет иное! — Посох с грохотом ударился в пол, и здание качнулось. — И луч света воссиял в темном царстве! И вот он, этот луч, та искра, из которой разгорится пламя!
Поднялась морщинистая длань, и узловатый палец указал на Егора.
Тот вздрогнул, поняв, что стал центром всеобщего внимания, и с трудом отогнал желание спрятаться под стол.
— Так будет! — возопив в последний раз, старик кивнул и затопал обратно к двери.
— Эй, постой, почтенный… — заюлил вокруг него хозяин. — Разве ты не останешься? Куда идти на ночь глядя? Я угощу тебя диким медом и акридами… прикажу наловить, уложу спать на угловатых камнях.
— Путь зовет меня, я должен идти во тьму, дабы нести свет, — туманно отозвался старик и вышел вон.
А Егор торопливо опустошил собственную кружку.
— Нас почтил визитом сам Таундес Быстрорукий, — сказал Акимэль, рассматривая собеседника с новым интересом. — Был воином, прославленным полководцем. Но после удара булавой по голове ослеп, чуток сошел с ума и обрел вещий дар. Вот уже больше десяти лет бродит по северным землям, редко когда проводит сутки на одном месте, вообще нечасто бывает под крышей. Но зато тому дому, в котором он остановился на ночлег, боги даруют счастье и изобилие… Да, не зря я заметил в тебе что-то необычное.
Егор попытался изобразить улыбку, но вышла жалкая гримаса: на него пялились со всех сторон, глядели с удивлением, любопытством, а слуги Пожирателя — с откровенной ненавистью.
Да, теперь они точно не дадут ему уйти просто так…
— Уф, с этими пророками каши не сваришь, — пожаловался Аладдин. — Мало того, что у меня до сих пор в башке звенит от его ора, так еще и сохранить инкогнито не вышло, и все такое. Скоро последний бонд в окрестностях будет знать, кто ты такой, и слухи поползут… Хотя, может быть, это и неплохо? Вдруг этот эльф все же решит стать твоим спутником? Попробуй его уговорить!
— Э… хм, ну… ты мне не поможешь? — выдавил Егор.
Усевшийся на край стола советчик возвел глаза к потолку и схватился за голову, показывая, как он оценивает такое «красноречие».
— Ускользнуть от этих парней? — эльф кивнул в сторону слуг Пожирателя.
— Да, от них.
— Не хочется мне в это ввязываться, — Акимэль заглянул в кувшин и поморщился, обнаружив, что тот пуст. — Ваши геройские дела не для простых людей, эльфов или гоблинов. Любой, пошедший за одним из таких, как ты, почти гарантированно попадает в песни и легенды, но лишается шанса прожить спокойную, нормальную жизнь. Свою жизнь я, правда, не назову ни спокойной, ни нормальной, но она меня устраивает и менять ее я не хочу.
— А как же этот, Три Пальца? Он же — зло! — воскликнул Егор.
— А ты, значит, добро? — Акимэль усмехнулся. — Не все так просто, друг. Такие, как он, нужны не меньше таких, как ты, и без одного не было бы другого. Ладно, так и быть. Я выведу тебя, помогу стряхнуть погоню, но на этом, клянусь Серебряным Оком, наши пути разойдутся.
— С паршивого эльфа хоть уха клок, — прокомментировал Аладдин.
— Удрать попробуем до рассвета, — сказал Акимэль. — Я сам тебя найду, а теперь отправляйся спать…
Помимо трапезного зала и кухни на первом этаже корчмы размещались две большие спальни, каждая на пятнадцать человек. Тут не имелось кроватей, только лавки, достаточно широкие, чтобы с них не упасть, но при этом без всякого намека на подушки или одеяла.
— Вот тут твое место, — сказал провожавший Егора хозяин, указывая на лавку, что находилась у самого окна.
Все прочие были заняты, на них храпели, сопели и причмокивали мужики, не так давно поглощавшие свинину и пиво в общем зале. Царивший тут запах намекал на проблемы с пищеварением, расставленные там и сям сапоги с повешенными на них портянками воздух тоже не озонировали.
— А как… — начал Егор, собравшийся возмутиться насчет подобных условий, но хозяин не стал его слушать, просто развернулся и ушел.
Естественно, что он утащил с собой и свечу, и в помещении стало темно. Через окно, затянутое бычьим пузырем, протиснулся слабый лунный свет.
— А вот так, — довольно сердито заявил Аладдин. — Давай ложись и закрывай глаза, будем работать.
— Ну, ты ваще! Я спать хочу!
— Не геройское это дело — спать! — невидимый во мраке советчик, находившийся сейчас где-то за спиной Егора, хихикнул. — Я обязан провести с тобой краткий ликбез на тему «Нифигляндия: обзор мира, и все такое». Иначе ты так и будешь выглядеть, как сегодня, распоследним лохом. А когда организовать столь нужное мероприятие, как не сейчас? Днем, поверь мне, будет некогда.
Егор застонал, но, понимая, что спорить с Аладдином все равно что плевать в воздух, делать этого не стал. Стащил сапоги, улегся на лавку, предсказуемо твердую, но хотя бы гладкую и лишенную заноз, и с тяжким вздохом произнес:
— Ну давай, бухти… как космические корабли бороздят просторы Большого театра…
Аладдин хихикнул еще раз, голова у Егора закружилась, и он провалился во что-то, очень похожее на сон, но при этом лишенное отрывочности и бессвязности ночных видений. Он увидел громадный мир, плоский и круглый, точно блин, окруженный со всех сторон океаном, и понял, что это и есть Нифигляндия, призвавшая героя для борьбы с черным магом.
А дальше понеслось — Егора мотало туда и сюда, он видел ядовитые зеленые джунгли юга, заброшенные храмы в белоснежной пустыне, величественные города и плывущие по морям корабли с разноцветными парусами. Лицезрел башни, выстроенные магами-отшельниками в диких горах, обширные поля и необозримые степи, по которым кочевали не только люди.
А прямо в ухо лился голос, негромкий и монотонный, совсем не похожий на голос Аладдина:
— Город Фаридо, — вещал он. — Последние двести лет — столица Фаридийского королевства, центр ремесла и торговли. Семнадцать лет назад на трон воссел Тарги Пятый, прозванный Забиякой, нынче он поражен тяжкой немочью, и на наследство претендуют его брат Варток и двое сыновей…
Информация текла потоком, ее было очень много, подробности сыпались грудами, имена сменялись именами, даты — датами, а Егор слушал, будучи не в силах остановить эту лекцию.
Как-то обдумывать то, что он узнавал, времени не было, но все же Егор сумел сообразить, где находится в данный момент: на северной окраине цивилизованного мира, в лесистой области, что тянется вдоль Зубастых гор и никому вроде бы не принадлежит.
Он узнал об эльфах оседлых и эльфах кочевых, о гоблинах, что обладают уникальным талантом уживаться со всеми другими расами, но зато не могут создать собственного единого государства, о жителях подземелий, где встречались не только гномы, об Островах — громадном архипелаге, раскинувшемся на пространстве, которого хватило бы на целый материк.
Затем Егору показали тех, кого жители Нифигляндии именовали богами: могучих, но при этом почти неразумных, безмысленных, но дающих этому миру возможность существовать.
Серебряным Оком в этом мире именовали Луну, покровительницу странников.
Аш-Райтан, Скрытый Владыка, повелевал тьмой и смертью.
Помимо них имелись два десятка других, каждый со своей «областью ответственности», атрибутами, священными символами, храмами и фанатичными последователями.
Узнав все о богах, Егор понял, что в голове у него образовалась не просто каша, а каша, сваренная из нескольких видов крупы, и что она давит изнутри на стенки черепа, готовясь разорвать его. Ощущение было мерзкое, а занудный голос и не думал останавливаться, начав повествовать о том, какая в мире Нифигляндии существует магия и кто как ей пользуется.
Видение прервалось так же внезапно, как и началось, и Егор осознал, что лежит на лавке, шея затекла, башка трещит как с похмелья, а в приоткрытое окно врывается свежий воздух.
Аладдин вился сверху, точно ворон над трупом, и корчил страшные рожи.
— Вставай, друг, — шепотом сказали за окном, и Егор понял, кто его разбудил: Акимэль, как и обещал, явился на рассвете. — Надо уходить, пока слуги Пожирателя не продрали глаза.
— А? Да, сейчас…
Егор встал с лавки, помассировал затылок и принялся натягивать сапоги.
За окном было довольно светло, доносились негромкие птичьи трели.
— Выбирайся в окно, — велел эльф, когда Егор поднялся на ноги. — Через зал незамеченным не пройти.
Отошедшая в сторону рама громко скрипнула, и усевшийся на подоконник Егор обмер, боясь услышать, что резкий звук разбудил кого-то из соседей по комнате. Но обошлось, никто не поднял головы, даже не заворочался, чей-то прервавшийся храп зазвучал вновь.
Егор вздохнул и вывалился наружу, прямо под ноги Акимэлю.
Тот был готов в дорогу — за спиной мешок, из-за плеча выглядывает древко лука, у пояса — небольшой, словно игрушечный топор.
— Это чтобы черепа разбивать, — перехватив взгляд Егора, пояснил эльф. — Метать его можно, ну и для остального годится: дров нарубить, обтесать что-нибудь. Удобная штуковина.
Вылетевший из окошка Аладдин издевательски заухмылялся: наверняка знал, подлец, что на Земле такие вещи, как эльфы и топор, считаются несовместимыми, что остроухих воителей в кино или в книгах обязательно изображают с луком или в крайнем случае — с длинным узким мечом.
— Пошли, — Акимэль махнул рукой и зашагал вовсе не к воротам, а куда-то за сараи, пристроенные к корчме с правой стороны.
Обойдя ее с тыла, оказались у частокола, выглядевшего тут немного пониже, чем в других местах. Эльф осмотрелся, прислушался, взлетел на его гребень точно белка по стволу сосны и замер, невероятным образом удерживая равновесие.
Егор только рот раскрыл.
— Забирайся, — сказал Акимэль, и вниз полетела веревка.
— Ну, я попробую.
Егор вспомнил, как на уроке физкультуры в школе мучился, пытаясь взобраться по канату, поплевал на ладони и полез вверх, надеясь, что не сильно опозорится.
К его удивлению, все оказалось не так сложно — ободрав ладони, он взобрался на частокол и спрыгнул на другую сторону. Эльф легко и изящно приземлился рядом, смотал веревку и убрал ее в мешок.
— Ой, герой! — захихикал Аладдин, попросту перелетевший через преграду. — Как мешок с дерь…
Он замолчал, и в тот же миг из чащобы, окружавшей корчму, донесся заливистый свист. В ответ засвистели с нескольких сторон, и заросли зашевелились, пропуская вооруженных мечами людей. Егор вздрогнул, узнав рыжего, с которым вчера сцепился, а также могучего дядьку с кожаным ремешком.
Стоило признать, что попытка бегства не удалась.
Читать бесплатно другие книги:
