Доля отцовская Болдырева Ольга
— Что, страшно? — весело уточнил я, заранее зная ответ.
— Это отвратительно! — отрезала Юльтиниэль. — Кажется, что в мыслях ты уже несколько раз нас успел убить!
Василий с Маришкой молча кивнули.
— Извини, так уж получается, — пожал плечами я. Подумал, что хоть еду подадут быстро и она обязательно будет вкусной и свежей. — Уже приглядела, кого будешь обрабатывать? — быстренько сменил я тему.
Ну надо же, смотреть ей неприятно! Можно подумать, что мне самому это все нравится. Я еще восемнадцать лет назад дал себе клятву, что воспользуюсь меткой Хель только в самом крайнем случае — и вот, пожалуйста, уже второй раз за неделю изменяю зрение. Наверное, несведущий человек удивится: мол, что же в этом страшного? Ну подумаешь, пугнул (простите за тавтологию) непуганых идиотов? Так ведь с Хель всегда так, шаг за шагом, капля за каплей, кажется, всего немного проклятьем воспользовался, а потом раз — а ты уже переступил черту, и обратного пути нет.
Это только молодым кажется, что все просто и обмануть можно даже смерть, что тьма не есть зло. Нет, конечно, не есть. Но в ней куда проще им стать, чем остановиться. Ладно, извините за то, что изображаю из себя скучного учителя, мол, все это уже слышали и не раз. Просто в силу своих особенностей мне об этом часто приходится задумываться. А поговорить по душам не с кем. Помню, с Лареллин целыми ночами болтали на летней террасе — все рассказывали друг другу. И главное, сколько ни говорили, все равно всегда находилась новая интересная тема.
— Присмотрела, — согласилась дочка, изучая прилагающуюся к принесенному ужину вилку.
Надо сказать, то еще произведение искусства — я осмотрел свой экземпляр с одним-единственным уцелевшим зубцом. Тарелка была не лучше, создавалось стойкое ощущение, что ее долго били обо что-то очень странной формы. Мне с чего-то это напомнило отпечаток лица. Подозрительно?
А вот ужин был действительно превосходным. Даже вино оказалось вполне сносным для настолько непрезентабельного трактира. К моему удивлению, Василий пить не стал, хотя в один из вечеров рассказывал мне, что попал сюда в не совсем трезвом состоянии. Рассказчик из него получился замечательный, так что смеялись мы долго и громко. С чего бы вдруг трезвенником становиться? Да и от такого вина проще хвост отрастить, чем опьянеть, — легкое-легкое.
Иномирец, заметив мой взгляд, пояснил, что не хочет после второго стакана провалиться еще куда-нибудь. Я успокоил его, сказав, что, если почувствую смещение реальностей, успею предупредить. Юльтиниэль добавила, что сможет сделать привязку на наш мир до того, как он попадет в общину к иномирцам. Так что графин оказался пустым пугающе быстро. За ним последовал второй. После замечания дочки, что такими темпами я с двух шагов промахнусь кулаком мимо чьего-нибудь лица, нарочно заказал третий.
— Будем считать, что это для храбрости, — хмыкнула Маришка.
Нет, плохо на нее Юльтиниэль влияет. В замке такого не было — девочка больше времени проводила в компании слуг, а с ними особенно над господином не пошутишь. А здесь слуг нет — боевые друзья, можно сказать, и я позволяю подружкам почти все, что им угодно. Ну не могу я быть нормальным герцогом. Не получается. Если за первые двадцать лет мне и вдолбили в голову, что я выше простых смертных и обязан не давать им спуску, то за последующие годы это благополучно оттуда выбилось. Действительно, после того как обычный крестьянский парнишка прикроет тебя в бою, в то время как белобрысенький дворянчик дрожит в кустах, сразу приоритеты поменяются. Конечно, не все такие и по отдельным двум экземплярам равнять остальных глупо, но не могу я принижать приятных мне людей только из-за их происхождения.
Тем временем вечер начал переходить в теплую душную ночь. Под окнами громко затрещали цикады, сквозь мутные окна в зал трактира пробрались первые лунные лучи. Трактирщик, подозрительно оглядывая посетителей, начал зажигать толстые свечи. Помещение с каждой минутой все больше и больше наполнялось народом, который, закончив с дневными делами, переодевшись и передохнув, выбрался сюда продолжить заслуженный отдых и пропустить по кружечке с друзьями. Пугливо косясь на капитана, в зал проскользнули пятеро стражников. Добавилось с десяток крепких мужиков рабоче-крестьянской наружности. Заглянули две женщины крайне разбитного вида. Потом раздался конский топот и громкий окрик, чтобы трактирщик прислал кого-нибудь расседлывать лошадей. В помещение, гордо оглядывая безродных и держа безупречную осанку, зашел немолодой дворянин в дорогом камзоле. За ним пугливо семенила молодая девица, закрывающая лицо цветастой тряпкой. Сели они как раз напротив нас — так, что пришлось слушать все их нелестные комментарии по поводу собравшихся.
— Уже можно? — Юльтиниэль презрительно оглядела спутницу дворянина и громко фыркнула.
Те как раз обсуждали ее откровенный наряд.
— Не стоит. Народу уже достаточно, но выпили они пока мало. Надо, чтобы в драке участвовали абсолютно все: от священника до этой девушки, — тихо пробормотал я, зная, что меня и так не слышат, но на всякий случай осторожничая.
— Жаль… — Юльтиниэль с нарастающим интересом навострила свои длинные ушки, прислушиваясь к разговору.
— Чертова кобыла! Я отдал за нее двадцать золотых! И только для того, чтобы она поломала себе ногу?! Теперь мы застряли в этом крысятнике до тех пор, пока не удастся купить новую. Алив, ну что за обитель разврата?! И даже нет огороженного столика. Лика, ты что пялишься на эту, Пресветлая мать, прости мне грубость, девку, которой явно пользуются все, кому не лень? Ты только посмотри на ее одежду! Да разве это одежда?! Это же позор! А ее патлы?
По-моему, юная особа пялилась не на Юлю, а на меня. Может, это мания величия, но взгляд был у нее точь-в-точь, как у Маришки. Однако дворянчику об этом знать было не обязательно…
Дочка нахмурилась, явно изменив свой выбор и сделав этого аристократа главным стрелочником. Откинула за спину фиолетовые волосы и умудрилась так соблазнительно выгнуться, выпятив грудь, что дворянчик икнул и попытался отвести взгляд, быстро моргая.
— Па-ап, а че эта дура в тряпку замотана? Неужто такая страшная? — громко вопросила она, подпирая изящной рукой точеный подбородок и презрительно оглядывая девушку.
Выражение и тон, видимо, специально подобрала, чтобы соответствовать представлению мужчины о себе.
— Нет, милая. Это у них так принято — когда вывозят в свет благородную девицу, прикрывают ей лицо, чтобы чужие мужчины не заглядывались и она особо по сторонам не смотрела. Соблазнять-то удобнее по согласию… Кстати, девушка очень даже ничего, за такую фигурку можно простить даже страшную рожу, — флегматично отозвался я, искренне наслаждаясь моментом и даже не пытаясь говорить тише — раз дочка начала, пускай продолжает. Так веселее получится.
Василий с Маришкой сразу же насторожились, понимая, что вот-вот им придется принять прямое участие в намечающейся заварушке. Полувампирка скосила на меня глаза и хихикнула, явно размышляя о своей фигуре.
Дворянин повторно икнул. Кстати, по нашивке на камзоле я его определил как мелкого барончика, такие чаще всего чувствуют себя сосредоточениями мира. Власть ко многому обязывает. Чем больше власть, тем больше проблем. Но, видимо, этот еще не догадывался, что проблемы уже нашли его и признали годным для того, чтобы использовать в своих целях. Наоборот, только усугубил ситуацию.
— Что ты сказал, смерд? — Он привстал из-за столика и грозно уставился на меня, видимо, думая, что он выглядит очень устрашающе и я тут же испугаюсь.
Сейчас, только высморкаюсь. Театрально оглянулся, пытаясь понять, где же притаился этот загадочный смерд, не нашел оного и уточнил у Василия:
— Это он с кем разговаривает?
— Кажись, с тобой, — сделав непроницаемое лицо, ответил иномирец.
— М-да? — нарисовав на лице изумленное возмущение (или возмущенное изумление?), я вздохнул. — Бедный человек. Видимо, у него совсем плохо со зрением…
Юльтиниэль наблюдала за этим ребячеством сияющими глазищами, в таком амплуа она видела меня первый раз.
— Ты посмел издеваться надо мной?
Хель, из какой чащи он приехал, что так себя ведет в трактире, полном смердов? Тут такие люди, что, не задумываясь, прикопают под ближайшим деревом любого, кто их оскорбит. Взять хоть других наемников, которые, кажется, приняли это оскорбление очень близко к сердцу.
И что можно ответить на эту фразу? Разве что известное всем:
— Нет, не посмел, а уже поиздевался. И, между прочим, я вашей дочери комплимент сделал, в отличие от некоторых, которые только оскорблять умеют.
Девушка теперь засмущалась. А побагровел ее отец, напоминая вареную свеклу. Однако не стоит перетягивать все на себя, все-таки обещал веселье дочке. А как известно, обещания надо выполнять. Так что я подмигнул Юльтиниэль — клиент доведен до кондиции, зрители морально подготовлены, и можно переходить к главной части нашей пьесы.
— Да! — подхватила дочка, приняв боевую позицию. В правой руке она держала рапиру, уткнувшуюся в грудь дворянчику. — Ты оскорбил меня, дочь леса, и должен быть за это наказан! — пафосно воскликнула она.
— С каких пор дочери леса идут в наемницы? Или тебя оттуда выгнали? — Мужчина оказался не из пугливых.
Он поднялся из-за стола, кажется, успев успокоиться, и теперь взирал на Юльтиниэль с напускной брезгливостью.
В общем-то я сейчас должен быть на его стороне. Право выражать свои мысли вслух у него есть, просто место надо лучше выбирать. И, действительно, был такой обычай скрывать лица молодых незамужних дворянок. Правда, уже лет сто о нем никто не вспоминал, считая верхом абсурда. Но, видимо, в небольших поместьях он сохранился, причиняя девушкам массу неудобств.
— Выгнали или нет, тебя уже не должно волновать! — Юльтиниэль приблизилась к жертве одним плавным движением и дала дворянчику звонкую пощечину. — Я не стесняюсь своего тела, чтобы прятать его под покрывалами, а если кто-то попытается на него посягнуть, отправлю обидчика на тот свет!
Ответ, достойный истинной леди Рит.
Я явно услышал, как под цветным шарфом хихикнули, наблюдая за изумленным лицом барона. Потом он опомнился и попытался ударить Юльтиниэль в ответ. Она легко могла увернуться, но от сценария отступать не следовало, и как только дочка прижала ладонь к разбитой губе, я запустил в несчастного обидчика стулом, на котором еще несколько секунд назад изволил сидеть.
Попал…
А дальше все развивалось как в плохом анекдоте. Я даже представить не мог такого удачного стечения обстоятельств. Дворянин, сделав красивый пируэт, случайно смахнул с соседнего стола графин с самогоном. Личность, сидевшая за столом, была в таком состоянии, что, не разобравшись, в чем дело, с размаху попыталась заехать кружкой соседу в челюсть. Промахнулась, опрокинув ее на голову одного из наемников. А дальше пошло веселье! Дрались все со всеми. А нам оставалось только добавлять масла в огонь, щедро раздавая направо и налево тычки и затрещины, а также уворачиваться от оных в чужом исполнении.
— Танцуют все! — весело воскликнул Василий, отправляя капитана в нокаут ударом справа.
Юльтиниэль вертелась ужом, демонстрируя свою скорость и умение рукопашного боя — оружием я ей пользоваться запретил. Маришка в противоположном конце трактира с интересом разглядывала худую шейку мальчишки-конюха, который пребывал в обмороке. Спорю на желание, что не укусит. Брезгливая… Я же отошел в сторонку с приглянувшимся мне стулом. Ну не люблю драки! Тут теперь и без меня справятся.
В какой момент все изменилось, я так и не понял. Резким порывом ветра выбило входную дверь, потушив почти все свечи. Следом за ветром в зал проскользнули восемь теней с длинными изогнутыми мечами.
— Куклы! — в панике завопил кто-то, пытаясь убежать через окно.
Застрял, но уже через несколько мгновений его, словно пробку, выбила испуганная до крайности толпа. Те, кто не успел удрать, жались по углам, оставив нашу компанию и одного уцелевшего наемника против кукол.
Допрыгались…
На самом деле ничего страшного. Хотя это как посмотреть. Есть у наместника Хель слуги страшнее, но оптимальное число кукол для победы над ними — не более трех штук. Кстати, эти существа действительно большие смертоносные игрушки, которые полностью подчиняются своему кукловоду.
Перехватив удобнее меч, я загородил собой Юльтиниэль. Пускай она лучше поколдует, пока мы ее прикроем. Так оно вернее будет. Куклы тем временем взяли нас в полукруг и без всяких предисловий напали.
Бар уйти через окно не успел. Хотя куда ему из родного трактира-то бежать? Лучше уж за барную стойку спрятаться и посмотреть, что тут дальше происходить будет. Интересно ведь!
Мужчина осторожно выглянул из-за стойки как раз в тот момент, когда тени напали на горстку наемников. Хм… а горстку ли? В смысле, их было действительно маловато для сражения со слугами наместника Хель, но зато дрались они мастерски. Если бы Бар не боялся привлечь к себе ненужное внимание, он бы уважительно присвистнул.
Тот самый мужчина со шрамом успешно теснил сразу двух противников, а его меч из странной темной стали превратился в туманный круг. Второй дрался вообще без оружия, пригибаясь, отпрыгивая, уклоняясь, словно танцуя невероятную партию для его возраста и комплекции, и как только находил брешь в защите куклы, наносил четкий удар. Наемник не из их компании защищал двух девчонок. Черноволосая девушка пыталась метать в противников короткие кинжалы, но те их успешно отбивали, не прилагая особых усилий. А вот полуэльфийка будто отрешилась от всего мира, широко раскинув руки в стороны, и что-то шептала себе под нос. Фигуру девушки окутали языки синеватого ведьминского пламени и тонкими змеями обвили ближайшую куклу, медленно, словно с наслаждением, оплавляя ее. Видимо, слугам наместника Хель это очень не понравилось: уже через несколько мгновений чужой наемник получил серьезную рану, а черноволосая девчонка была отброшена к стене. Следующий удар предназначался ничего не подозревающей полуэльфийке, которая по-прежнему находилась в трансе, добивая еще одного из противников. Слуга наместника рубанул сверху, явно намереваясь раскроить колдунью на две неравные части.
Мужчина со шрамом обернулся слишком поздно, чтобы успеть на помощь…
ГЛАВА 8
Коса на камень
Приснится же такое… Я, например…
Фредди Крюгер
Трактирщик приготовился зажмуриться, чтобы не видеть отчаянья в глазах наемника и того, как девчонку убьют. Все происходило словно под действием заклинания замедления времени.
Тут странный гость, который сидел за дальним столиком и до этого не двигался, а только изредка с ленцой уклонялся от летящих в его сторону предметов, резко вскинул голову. Лицо незнакомца было скрыто капюшоном, но трактирщик мог отдать руку на отсечение, что тот напряженно, будто пытаясь вспомнить, вглядывается в черты мужчины со шрамом.
И сразу же время, словно пытаясь само себя обогнать, ринулось вперед. Неизвестный в невероятном прыжке перескочил через стол и, перекувырнувшись в воздухе, всадил той кукле, которая замахивалась на полуэльфийку, длинный кинжал меж шейных позвонков. Короткой подсечкой опрокинул девчонку на пол, чтобы вывести ее из-под удара движущегося по инерции меча, и, развернувшись, вогнал второй кинжал в глазницу еще одному слуге наместника Хель.
— Обернись! — испуганно окликнула неизвестного спасителя чернокудрая девушка.
Видимо, последний слуга наместника решил забрать жизнь хоть кого-нибудь из странной компании, и потянулся к крайнему. Мужчина со шрамом коротко выругался и оттолкнул уже его, подставив под меч свое плечо.
— Гад! — Не вставая с пола, сиреневоволосая девчонка направила на куклу ладони, из которых вырвался поток яркого света, за доли секунды превративший ее в горстку пыли. — Ух! А я и не знала, что так умею! — потрясенно выдохнула полуэльфийка, удивленно смотря на свои ладони.
Все закончилось.
Испуганный народ начал постепенно выбираться из углов. Спрятавшийся под столом дворянчик поспешил схватить дочь за руку и выбежать из трактира. Кто-то додумался зажечь больше свечей. Несколько самых умных посетителей кинулись на помощь раненым. Хуже всего досталось наемнику с физиономией тролля, похоже, была задета печень. Сиреневоволосая несколько мгновений сомневалась, кинуться ли к своему отцу или попытаться спасти незнакомого мужчину. Однако, поняв, что жизни родителя рана не угрожает, занялась вторым. Ей решил помочь высокий наемник, который не пользовался оружием. Другая девушка кинулась к русоволосому мужчине. Тот как раз поворачивался к спасителю его чада.
Бар заинтересованно привстал — с гостя во время падения упал капюшон, и теперь все зачарованно рассматривали молодого парня едва ли старше двадцати пяти лет со странно смуглой кожей, растрепанными черными волосами и заостренными ушами. Не бывает таких эльфов! Даже полуэльфов не бывает. Незнакомец клыкасто улыбнулся потрясенно смотрящему на него мужчине. Наемник, казалось, даже забыл про свою рану, только тихо воскликнул:
— Император?! — и тут же сам себе зажал рот ладонью.
Когда до меня медленно дошло, что же я сказал, сразу поспешил зажать себе рот рукой. Ну да, от таких потрясений и не такое скажешь. Окружившая нас толпа в изумлении отпрянула на несколько шагов назад, явно не до конца понимая, как же надо реагировать на мой вскрик.
Парень еще сильнее усмехнулся (ему не больно так широко улыбаться-то?), продемонстрировав ну совершенно неправильный прикус, и весело ответил:
— Из меня такой же император, как из тебя герцог! — Он нехотя поднялся на ноги, отряхивая свой плащ, и протянул мне руку.
Народ облегченно вздохнул, понимающе заулыбавшись — видимо, они решили, что это клички теневых деятелей этого мира. А преступники, даже такие крупные рыбы, как их главари, увы, уже давно никого на этих землях не интересовали.
Всегда поражался способностям его императорского величества так изящно не врать. Я ведь действительно герцог, просто такое здесь никому даже в страшном сне не привидится. От помощи отказываться не стал, здоровой рукой взявшись за протянутую тонкую кисть. Так и не скажешь, что парень — хрупкая рука с длинными пальцами скорее могла принадлежать какой-нибудь барышне, а не умелому воину. Да и сам он весь такой эльфячий… Девкам нравится жуть как. Вешаются на него десятками.
Но сейчас не об этом.
Осмотрев погром, который был учинен в трактире, я понял, что надо как можно скорее отсюда сваливать. Раной можно заняться и позже, где-нибудь в лесу. Благо из нашей команды повреждения были только у меня, Василия — он вывихнул ногу, и Маришки, которую сильно впечатало в стол. Э… Это уже не «только», а большая часть нашей дружной компании. Здоровой оказалась только дочка, и то благодаря помощи императора. Сейчас она хлопотала около раненого наемника. Растрепанная и злая, только что не рычала от раздражения — видимо, лечение проходило не очень удачно. Ну еще бы, плохая кукла повредила мечом ее модную курточку, и магией сразу длинный порез не заделаешь, а тут еще кровь какому-то мужику останавливать надо. Безобразие, одним словом!
Его величество печально оглядел зал. Видимо, у него были большие планы по эксплуатации комнатки на втором этаже. Не зря же он инкогнито устроился в самом дальнем уголке. Хм… а правда, что император забыл тут, в крошечной деревеньке, находящейся столь далеко от столицы, да еще без гвардейского полка и толпы придворных почитателей? Умная мысля, как известно, приходит опосля. И вот я, герцог, взрослый, умудренный опытом человек, извините за выражение, уставился на парня, словно очередная поклонница. А вдруг привиделся?
— Ладно, уговорил, еду с вами, — заметив мой взгляд, согласился он.
— Куда?
— Да-а, господин Рит, лечиться вам пора. Ну не отвечать же, что мы, собственно, к нему и направляемся.
— Ну куда вы там собирались в такой… хм… необычной компании. — Парень вытянул фамильные кинжалы из кукол, заботливо вытер их плащиком одного из слуг наместника Хель и, поняв, что умного из меня сейчас не выбьешь, рассерженно прошипел: — Это я к тому, что уходить надо!
Ну один в один Юльтиниэль! Она точно так же шипит, когда пытается донести до меня, что я клинический идиот. А все-таки нехорошо так со старшими разговаривать. Даже если говорящий — император нашего богатого края и, собственно, мой сюзерен, которому Оррен Рит должен служить верой и правдой, не смея слова поперек молвить или даже чего нехорошего подумать. Я его, можно сказать, одним из первых на руки взял после повитухи. Крестным являюсь. Меч учил держать, коня седлать. А мне вот так… Эх… молодежь.
— Маришка, Василий, дочка… — позвал я.
Благо народ начал постепенно расходиться под стенания трактирщика: «… два окна, три стола дубовых, десять стульев с отделкой, четыре подсвечника, бутыль с самогоном… пять штук». Удостоверился, что меня услышали, и первым вышел из трактира.
— Ну как? — Маришка глянула через плечо подруги.
— Плохо… — отозвалась Юльтиниэль, сдувая со лба фиолетовые пряди. — Кровь я, кажется, остановила, но срастить ткани никак не получается. И гад мне этот куртку повредил! — в сердцах воскликнула полуэльфийка, пиная валяющуюся поблизости куклу.
— Хорошо, что только куртку, — сказала черноволосая девушка, присаживаясь рядом с наемником и капая на рану из небольшого темного флакончика. — Если бы не этот парень, то у тебя и шкурка была бы повреждена. Ладно, жить будет. Пойдем, нас герцог звал.
— Подумаешь! — возмутилась Юльтиниэль, оправляя одежду. — Папа бы успел, и к тому же меня окружал защитный кокон… Этот недоэльф все только испортил! И что ты так на него пялишься?!
Юльтиниэль нагло врала. Никакого кокона вокруг нее не было и в помине, а сама она погрузилась в слишком глубокий транс. Но признать, что ее спас какой-то нахал с неправильным прикусом?!
— Он симпатичный… — помялась Маришка. — И кажется, что они с твоим отцом знакомы… Пойдем, а то вот Василий уже рукой машет, скоро за шкирку вытащит на улицу.
— Не смешно, он страшный… Этот ужасный цвет кожи и уши… Такое ощущение, что его по кускам собирал некромант-недоучка. Надеюсь, он не поедет с нами? — Юльтиниэль скривила дивное личико, топая следом за подругой к двери.
Кажется, ее кто-то попытался окликнуть, но она не стала оборачиваться.
Маришка только плечами пожала. Ей было откровенно все равно. Куда больше места в мыслях девушки занимали куклы. Слуги наместника Хель. А ведь где-то у него в землях живет тот, кто дал ей жизнь. Ничего, вот она выучится в академии, а потом найдет его и объяснит, что ненавидит вампиров.
Главное, с такой компанией до самой академии добраться. А то и без вампиров в гроб ляжешь…
На улице было хорошо. Недавняя духота отступила, не оставив и следа. Разошлись редкие облака, покрывая землю хрустальным полотном лунного света. С темного акварельного небосвода задорно подмигнуло светлое созвездие. Любовь к созерцанию и вот таким описаниям мне привила Лареллин, решив, что ее избраннику не хватает романтичности.
Прямо у порога ко мне подлетел ветерок, приятно охладив ноющее плечо, и принялся играться растрепавшимися волосами. Не такие ужу меня они и длинные, чтобы сильно мешаться. Так что космы императора заинтересовали ветерок куда сильнее. Еще бы! Такой хвостище — любой эльф обзавидуется. Парень поежился от ночной свежести и, кивнув мне, направился в конюшню.
Хорошо, что мы лошадей не стали туда заводить, оставив у коновязи. Вещи были на месте, хотя магический щуп сообщил, что на них покушались аж три раза. Видимо, ожог — это не так страшно, чтобы не попытать удачу. Рассвет радостно фыркнул, скорее всего пытаясь сообщить, что одними ожогами там дело не закончилось. Ох, и тяжелое копыто у моего коня. Даже чуть-чуть сочувствую незадачливым воришкам. Ночь что-то флегматично жевала, кося на меня лиловым глазом. Тоже тот еще монстр. Подкрадется со спины и как тяпнет! Словно не лошадь, а хищник.
Тут на крыльцо высыпали остальные. Маришка сразу же кинулась к моему плечу, запричитав, что надо срочно делать перевязку и везти меня к целителю. Такая забота юного существа почти растопила мое сердце. Если бы не хитрющая физиономия Юльтиниэль, которая пыталась привести свою шевелюру в порядок, я бы точно на какой-нибудь комплимент для девушки расщедрился. Василий глубоко вдохнул, довольно сощурившись, и потянулся. Словно и не дрались, можно сказать, насмерть, а просто разминались.
Появился император, ведя в поводу какое-то чудовище. В лунном свете шкура коня вспыхивала кроваво-красным цветом, недобрый взгляд чересчур умных глаз также отливал багрецом. В пасти мелькнули клыки. Красавец.
— Пап, он что, с нами поедет?
— Угу, он поедет с вами… — согласился император, скептично оглядывая мою дочку.
— Пап, а может, он в канаве отдохнет?
— Только если рядом с вами, леди…
— Так! Стоп! Давайте сначала отъедем отсюда, а потом вы друг друга хоть поубиваете к Хель, — постарался я чуть-чуть разрядить обстановку.
Похоже, мои слова восприняли буквально. Ибо на лошадей эти двое взбирались в мертвом молчании с такими лицами, словно продумывали способ убиения противника.
Маришка косилась то на меня, то на его величество, явно сравнивая нас. Может, все-таки на императора переключится? Василий разглядывал местность и, казалось, был совершенно спокоен, но что-то мне подсказывало, что иномирец до предела сосредоточен и готов в любой момент дать отпор новым, пока неизвестным противникам. Через несколько метров попросил рассказать про этих кукол. Мне не жаль — поведал. Благо у нас в герцогстве библиотека по нечисти даже больше дворцовой.
— Прямо можно диссертацию писать, — уважительно покачал головой иномирец после моего рассказа. — И много у вас таких диковинок?
— У нас нет. А вот у Хелиного наместника завались, — хмыкнул император. Не вмешаться в разговор он просто не мог. Зная характер парня, даже удивляюсь, что он в мой рассказ комментарии не вставлял. — А что такое диссертация?
Теперь уже начал просвещать Василий. Высшее образование у нас в империи было для наследников благородных семей, избравших военную карьеру, и для магов. И то тех, которые с отличием заканчивали академию и кто обладал полноценным даром — ступень боевого мага как минимум с двумя направлениями. Дворянство в основном обучалось на дому, хотя в столице имелось несколько школ для юношей и курсов изящных искусств для девушек. Кроме этого, поколение назад был издан указ, что к каждой деревне может прикрепиться только обученный грамоте и счету целитель, чтобы учить местных ребятишек. Естественно, было свое высшее учебное заведение для священнослужителей ордена Пресветлой матери…
Но чтобы придумать подобное тому, что нам описал Василий… Это надо обладать очень извращенным чувством юмора. Зачем людям столько лишних знаний, которые вообще в жизни не пригодятся?! То-то иномирцы в общинах не спешат вносить коррективы в нашу жизнь. Уж казалось бы, такой опыт — если хорошо и долго подумать, можно соорудить что-нибудь среднее между магическим и высокотехнологическим миром. Ан нет…
— Ну и ну… а я-то жаловался на своих учителей, — воскликнул император, после того как Василий замолчал, не зная, что еще можно рассказать про систему образования своего мира.
— А что на них жаловаться? Выгнать, к Хель, и никаких проблем… — Ну не могла Юльтиниэль вынести присутствия конкурента, который за первые же пять минут перетянул все внимание на себя.
И вообще близкое соседство симпатичного парня, который обращал на ее красоту столько же внимания, как на надоедливых цикад, выбивало ее из колеи.
— Э… видите ли, леди, возможно, вам, как будущей хранительнице очага, и можно быть необразованной, но для меня долг превыше всего. И чтобы исполнить его, я обязан знать и уметь как можно больше, — вздохнул он.
Похоже, императора тоже нервировало присутствие чересчур красивой полуэльфийки, которая также ни в грош не ставила его очарование. А вот это он зря сказал… По-моему, дочке проще сменить пол, чем подумать о будущем муже и детях.
— Так-с, господа, отставить споры, давайте остановимся вон на той полянке. Она выглядит подходящей для ночлега. — Василий заработал сразу два благодарных взгляда — мой и Маришкин.
Следующие пятнадцать минут прошли без эксцессов. Василий возился с костром и пытался сообразить что-нибудь съедобное. Юльтиниэль, бурча что-то себе под нос, видимо, все еще оплакивая курточку, отправилась собирать хворост. Маришка наконец-то получила возможность заняться моим плечом. Император же маялся от скуки. Точнее, Василий сказал, что справится и без помощников, а лекарские способности не входили в число талантов его величества. Снести голову — запросто, но вот приклеить ее обратно, извиняйте, не императорское это дело.
А с раной не повезло. Неопасной она казалась равно столько, насколько хватило моего болевого порога и выдержки. Маришка кое-как отодрала уже прилипшую к плечу рубашку и сдавленно охнула.
— Вот это да! Как ты еще рукой можешь двигать! — воскликнул император, наблюдая за процессом моего «лечения».
Ну да… подбодрил, называется.
Рука держалась на одном честном слове и выглядела крайне жалко. Но особо больно все равно не было, да и кровь, к удивлению, почти не текла.
— Герцог, вам, наверное, лучше не смотреть… — прошептала Маришка, высыпая на рану непонятный порошок из небольшого пакетика, который был извлечен из ее сумки.
Внутри что-то дернуло, и боль резко усилилась. На траву посыпались флакончики и пузырьки всех видов и цветов.
— Это еще зачем?
Интересно, а почему она их не доставала, когда Квер лежал раненый? Хотя по запаху могу сказать, что не обошлось в порошке без запрещенных травок. Видимо, боялась. А теперь решила, что раз герцог оказался отмечен Хель, и ей можно самую малость нарушить закон.
— У вас, когда на рану смотрите, глаза загораются в темноте, — пояснила девушка, придирчиво принюхиваясь к содержимому одного из флакончиков, потом кивнула своим мыслям и обработала маслянистой жидкостью края раны.
— А ведь точно! — И как сам не додумался? — Там на нас не смотрят? — уточнил я.
Маришка оглянулась и покачала головой. Василий как раз повернулся к нам спиной, отчитывая за что-то Юлю. Та стояла, опустив взгляд в землю, и переминалась с ноги на ногу. Император расседлывал своего монстра. Можно было немного похулиганить…
— Можешь снять с меня цепочку с даром? — попросил я.
Надеюсь, с первого раза никто ни о чем не догадается. Да и не хотелось бы, чтобы его императорское величество о метке узнал.
— Э?
Маришка красиво округлила глаза. Потом неловко обвила мою шею своими тонкими ручками. Холодные пальчики принялись искать застежку.
Хель, если сейчас кто-нибудь повернется, можно смело сматывать удочки и кидаться на собственный меч. Достаточно просто представить, как это выглядит со стороны. Почему Маришка не подумала зайти со спины? И проще, и быстрее, и не так компрометирующе. Обошлось. Застежка недовольно щелкнула, и Маришка шустро отползла в сторону, странно на меня косясь.
Я же уже не мог ни о чем думать. Сознание растворялось в нахлынувших ощущениях. Просто представьте, что вы долгие годы были зажаты между огромных камней, которые сдавливали вас со всех сторон, не давая возможности нормально вдохнуть. И тут неожиданно они разошлись в стороны, выпуская вас на свободу.
Пьянящее чувство нереальности просто захлестывало. Взлететь? Да запросто! Сорвать луну с неба и подарить первому встречному? Как прикажете… Ночь — удивительное время суток… лучшее — ведь она принадлежит Хель. Каждая травинка пропитана ее силой и ее запахом… Что ты хочешь, госпожа? Уничтожить этот мир? Все для тебя…
Осталось четыре минуты… Время утекало быстро, но натренированное сознание успевало его отслеживать. Пять минут слишком мало, чтобы почувствовать себя живым, но достаточно, чтобы сойти с ума. Рано или поздно все отмеченные Хель превращаются в безумных чудовищ, у которых есть только одна цель — убивать. Я просто нашел способ сдерживать свое проклятие. Хотя бы какое-то время…
С усилием сфокусировал взгляд на ничего не подозревающей Маришке. Она с интересом рассматривала мою цепочку. Еще бы — странное плетение, в котором, если очень постараться, можно увидеть рисунок из причудливо переплетающихся знаков, а сам дар на размер больше, чем полагается, словно собранный из разных частей. Девушка раскачивала цепочку, любуясь, как дар сияет, отражая танцующее пламя небольшого костра. Вложила знак в протянутую ладонь, улыбнувшись. Спасибо. Еще один глухой щелчок, красиво выражаясь, вернул меня с небес на землю.
— Фух… — Я помассировал виски, радуясь, что не успел наделать глупостей.
После долгого перерыва ощущения были куда хуже, чем раньше. Хотя привыкнуть к этому невозможно. Каждый раз как первый.
— Герцог? — Маришка потянулась к руке и замерла, думая, что это обман зрения.
Раны не было. На коже еще оставалась высохшая кровь и красный рубец жуткого вида, но он стремительно исчезал.
— Что тут у вас? — Это его величество все-таки решило озаботиться здоровьем своего верного подданного. — Мм, а ты потрясающий целитель! — воскликнул он, хлопая Маришку по плечу. — Не хочешь пойти дворцовым лекарем?
— Но-н-но… это не я. — Девушка побледнела, заправляя короткие пряди за ушки, и переводила ошарашенный взгляд с моего плеча на императора и обратно.
— Правильно, это твои волшебные эликсиры. — Еще не хватало того, чтобы эта дуреха меня сдала.
Однако Пресветлая мать в лице судьбы была благосклонна ко мне, обратив свой взор на дочку и предоставив замечательную возможность замять разговор.
— Ой!
Юльтиниэль испуганно отпрыгнула от красного коня, который в отсветах костра выглядел натуральным демоном. Вместе с лунным светом получалось что-то ну совершенно невообразимое.
Видимо, дочка просто проходила мимо, когда монстр заинтересовался фиолетовой раскраской полуэльфийки. Результат: прическа Юльтиниэль стала еще менее симметричной. Хотя, на мой взгляд, особого урона от потери приличного клока она не понесла. Отрастут.
— Па-ап! Это неправильный конь! И эльф тоже неправильный! Где ты только раскопал такого? — возмутилось чадо, отталкивая от себя хитрющую лошадиную морду, которой явно хотелось продолжения ужина.
Император недовольно нахмурился. Кажется, определение «неправильный эльф» его не на шутку обидело.
— На себя посмотри, жертва алхимии! — протянул он, разглядывая шевелюру дочки.
Все… встретились два одиночества…
Тут, наверное, стоит сделать лирическое отступление, дабы пояснить, что к чему. Так вот, его величество можно было легко назвать мужским вариантом Юльтиниэль — заносчивость, язвительность, эгоизм, уверенность в своей неотразимости, желание вечно пакостить всем, кто не вовремя подвернулся под руку, — все это заставляло только посочувствовать нашей империи, которой достался такой правитель. К тому же черты всех рас, перемешавшись в его крови, вылились в нечто идеальное. И не было ни одной девочки, девушки или женщины, которая могла бы смотреть на него без вожделения и восхищения. Были оригиналы и среди мужского населения.
А теперь представьте. Двое. Каждый уверен в своей уникальности и красоте. Каждый привык видеть в глазах окружающих только обожание. Оба капризные и высокомерные до жути и даже не могут представить, чтобы малейшее желание осталось неисполненным. А еще к этому прилагается неограниченный запас талантов, юношеский максимализм, любовь к сумасбродным выходкам и издевательствам над окружающими людьми, плюс огромный магический потенциал. Гремучая смесь? Еще бы… а уж теперь, когда они нашли друг друга, в голову невольно начинают закрадываться панические мысли вроде: «Спасайся, кто может!»
Ох, и попали же мы с Василием и Маришкой…
— Гхм… простите. — Может быть, удастся остановить смертоубийство?
А вот Юльтиниэль уже создала огненный шар размером с голову тролля-великана. Его величество принял боевую ипостась и вытащил свои кинжалы. Василий сжимает в руках сковородку, видимо думая, если что, ею охладить пыл деток, а полувампирка с писком прячется в кустах. Я же, как всегда, оказываюсь миротворцем. То бишь просто самым крайним и левым неудачником.
На мой голос они все-таки повернулись.
— Я же вас представить не успел! — только и оставалось сказать мне.
Клыки, чешуя и магические шарики были нехотя убраны. Ну естественно, куда приятнее бить морду, если знаешь имя ее владельца.
— Знакомься, мой друг, — обратился я к его императорскому величеству, — это, как ты наверняка успел догадаться, — моя дочь, светлая леди Юльтиниэль Рит. Это, — кивок в сторону кустов, — ее подруга Маришка. И иномирец Василий Иванов.
Затем последовало вежливое расшаркивание на три минуты, после чего все замерли, ожидая, когда я представлю «неправильного эльфа».
— Для меня большая честь представить вам правящего императора Чистой земли, отмеченного Пресветлой матерью Алив, его величество Кристиана Лита… — Фанфары… и да!
Вот он, шок в своем первозданном виде, прошу любить и жаловать! Давно не отдыхал так душой, как сейчас, с удовольствием рассматривая лица своих спутников. Ну Василий, конечно, и тут остался собой, выражая мимикой спокойное и культурное удивление. Из кустов на его величество таращились два глаза а-ля большие-пребольшие плошки в исполнении Маришки. Юльтиниэль же проморгалась, подтянула нижнюю челюсть и окатила нас такой нецензурщиной, что я даже слегка покраснел.
— Дочь, тебе должно быть стыдно произносить такие слова! — Но как следует отчитать чадо у меня не получилось.
— Вот и познакомились, — флегматично отозвался император, — я также рад нашему знакомству, леди. Кажется, когда мы последний раз виделись, вам был годик и вы оторвали хвост моему любимому коту…
Ну да, помню. Тогда у его отца случился сердечный приступ. Во дворце был жуткий переполох, и меня срочно вызвали в столицу, чтобы приглядел за своим крестником. Оставить дочку я не смог и взял ее с собой. А Юльтиниэль уже тогда была тем еще подарочком…
— Никогда не любила котов, — отозвалась дочка, пытаясь не выдать в голосе разочарования.
Действительно, какая жалость! Не дадут убить нового знакомого!
— Ай-яй-яй! Нехорошо так с любимцами Алив. А я-то думал, что это все сплетни, про метку. — Его величество устроился у костра, скрестив ноги. Василий как раз заканчивал с приготовлением припозднившегося ужина, и все были вынуждены сползтись в уютный маленький кружок.
— Если бы… — вздохнул я, принюхиваясь к аппетитно булькающей похлебке, которую иномирец разливал по плошкам.
Первая порция досталась Маришке, которая устроилась сбоку от меня, видимо, решив, что к Хель ей эти императоры нужны. А жаль, мог бы избавиться от одной проблемы. А вот с дележом еды — ход правильный. Если бы первая миска досталась Юльтиниэль или ее оппоненту — второй бы дико обиделся. А так и овцы сыты, и волки целы…
— Вот, везу свое чадо в академию, чтобы замок мне окончательно не порушило да женихов не поубивало. Ну а заодно в орден, чтобы все подозрения официально снять.
— М-да, занятно… Леди, а у вас, оказывается, женихи есть?
— Завидуете, ваше императорское величество?
— Ну конечно, вы меня сразу раскусили…
— Больно надо мне вас кусать! Еще отравлюсь…
— Стоп. Крис, прекрати этот балаган. Ты мне лучше расскажи, что ты тут забыл без гвардии? Мы ведь еще и к тебе собирались, за поддержкой, ибо что-то мне все это очень не нравится, — одернул я парня.
Раз уж попал к нам, пускай хоть какие-нибудь нормы поведения соблюдает. Ну совершеннейший ребенок. Дай только зубы показать. Это все кровь матери-орчанки и деда — темного эльфа. Не у одной Юли проблемы с родословной, у нас тоже, если покопаться, многое найдется. А лучше и вовсе не копаться, нервы лишними не бывают. А ранняя седина никому не идет.
— Крестный, извини, но это вряд ли. — Мина у императора была ну крайне кислой. Обычно так он сообщал, что случайно стер в пыль половину дворцового парка. В отличие от дочки, совесть у Кристиана имелась, хотя и в зачаточном состоянии. — Я вообще-то как раз к тебе направлялся за помощью… У меня небольшие проблемы, — признался он под пристальными взглядами четырех пар глаз. Потом добавил: — Оррен, меня самого объявили меченым…
ГЛАВА 9
Чем бы дитя ни тешилось…
Когда делать нечего, делай ноги!
Серый волк
Вокруг весело потрескивающего костерка царила благоговейная тишина. Только продолжали надрываться цикады да в придорожных кустах печально чирикала какая-то ночная пичуга. Тихо фыркали стреноженные лошади — видимо, знакомились с новой действующей мордой неизвестного происхождения. Ветер игрался с языками пламени, подбрасывая сотни ярких искр в ночное небо. С него же с любопытством поглядывали звезды на пятерку неудачников, которые вляпались по самые уши в большие и дурно пахнущие неприятности.
Мы медленно доедали удивительно вкусную похлебку — ежедневно у Василия обнаруживался новый талант. Каждый думал о своем. Возникшая проблема заставила стать серьезной даже Юльтиниэль. Она сидела рядом с иномирцем, нахохлившаяся, как воробушек, и разглядывала свои руки. На лице явно проступала тень сомнения. Маришка придвинулась поближе ко мне и скребла ложкой, надеясь собрать последние капли похлебки. Василий просто смотрел в огонь.
Я же не думал ни о чем важном. Разглядывал своих спутников и дышал свежим ночным воздухом. Совершенно неожиданно пришло чувство легкости. До этого каждая проблема сваливалась на меня, словно еще один мешок с мукой, который приходилось тащить на себе. А теперь же, когда новое препятствие сверкало огромной табличкой: «Непреодолимое», весь груз словно испарился.
Подумаешь? И не с таким сталкивались. Правда, тогда рядом со мной была проверенная команда, в которой каждый являлся профессионалом своего дела, все дополняли друг друга и полностью доверяли. В общем, в тот раз мы были более подготовлены к неожиданностям и подаркам судьбы. Но, увы, той команды давно нет. Я даже не знаю, кто еще из друзей жив. Может, кроме меня никого не осталось… Так что будем работать с тем, что есть.
Я устало прикрыл глаза, собираясь с мыслями и подготавливая список вопросов, ответы на которые следовало выбить из моего венценосного друга. Крис, видимо, понял мой вздох по-своему. Он смешно прижал острые длинные уши к голове и виновато пробормотал:
— Крестный, честно, не понимаю, почему так получилось. Они ворвались в мои покои под утро, распугав всех слуг. Глава ордена больше напоминал умалишенного — он тыкал в меня даром, верещал, подобно свинье, что я дитя Убийцы и что меня надо немедленно предать очистительному пламени. И его спутники церемониться не собирались. Все словно больные — глаза подернуты серой пеленой, лица белые. Знаки горят красным светом. Спасло только то, что гвардейцы замешкались, позволив мне выпрыгнуть в окно. Еще день я прятался в парке, пока Том не принес мне нормальную одежду и оружие, а потом украл коня и рванул к тебе, — сбиваясь через каждые два слова, рассказал он.
— Допрыгался ты, Крис. Я ведь предупреждал, что твои выходки вечно терпеть не будут. Что ты там на этот раз устроил? Превратил очередную надоедливую фаворитку в лягушку? Побрил главу ордена налысо? Подорвал главный храм Алив? Изобразил Пресветлую мать в непотребном виде?
— Ух! А ты правда так делал?! — восхитилась Юльтиниэль, отрываясь от своих тяжких дум. В голосе, помимо воли, прорезался восторг.
— Ну-у… бывали случаи… — помявшись, ответил Кристиан.
Все… Теперь дочка решит повторить героические подвиги императора, которые он совершал в молодости.
— Так что ты натворил? — еще раз спросил я, возвращаясь к главной теме.
— В том-то и дело, что ничего. Ну подумаешь, явился на службу в сером. Архимага в болонку превратил. Ага, такую темную с красными глазами и длинными ушами. Тот еще монстр! Еще совет разогнал… ну и посольство отправил на задний двор. Пожелал главе ордена Ливию, чтобы его Хель… э… Можно дословно не цитировать, а то здесь дамы? Но он решил зачитать мне свою лекцию о примерном поведении в самый неудачный момент! Можно подумать, что он не слышал, когда врывался ко мне в спальню, что я не один!
— О Алив! Крис, ты еще хуже Юли! — возопил я, хватаясь за голову. — Как тебя так долго терпели, я не понимаю?
— Но это не повод тащить меня на костер… — Видимо, сам Кристиан свои выходки серьезными проступками не считал.
— Как раз повод, причем очень хороший… — грустно вздохнул я. Остальные только слушали, но, кажется, тоже начали догадываться. — Ты еще раз проговори про себя то, что рассказал нам. Видимо, тебя действительно врасплох застали, что ты не почувствовал подставу. Только вот почему сам потом еще все не осмыслил, не понимаю. Неуч. Серые глаза и красное пламя на дарах… Если бы они просто чувствовали, а не препятствовали силе Убийцы, то светились бы желтым…
— Ой, Хель, — а вот теперь Крис схватился за голову, — действительно, идиот. Но, знаешь ли, когда врываются в спальню, тыкают в горло ножами, от которых за лигу несет ядом, громко орут, а при этом еще и по мозгам каким-то крайне неприятным заклинанием бьют, то поверь, как-то не возникает желания поразмышлять над причинно-следственной связью сиих действий.
Читать бесплатно другие книги:
