Один день тьмы Неволина Екатерина
– Я не вижу повода для раздора, – говорила она мягко, но вместе с тем звучно. Я отметила, что руки у нее при этом сцеплены, наверное, это был признак волнения, хотя никак иначе оно не проявлялось – ни в голосе, ни в выражении лица. – Текущая ситуация порочна, а наша организация давно превратилась в какое-то тайное общество. Мы ничего не делаем и только наслаждаемся своим мнимым могуществом и соперничаем друг с другом… Погодите! Я еще не закончила! – отсекла она поднявшийся шум. – Давайте обратимся к разуму. Прежде всего нужно понять, с кем мы имеем дело. Понаблюдать за девочкой, разобраться, кто она и чего действительно хочет. Да и война не всегда худший выход. Она позволяет открыть скрытые резервы и даст мощный импульс для дальнейшего развития.
Публика загалдела, и со всех сторон так и посыпались возгласы.
– Война неизбежна!
– Мы должны встряхнуть этот мир!
– Не допустить!
– Уничтожить диких прежде, чем они начнут действовать!
– Не дать разгореться пожару анархии!
– К дьяволу этот прогнивший старый мир!
– Московский Дом зарвался и творит произвол!
Девушка развела руками, словно снимая с себя всякую ответственность за дальнейшее, и опустилась на свое место, но мне почудилось, будто на ее губах мелькнула довольная улыбка.
Председатель опять заколотил молотком.
Однако весело у них. Я уже начала радоваться тому, что жизненная дорога не привела меня к магам. А ведь были же задатки. Большинство моих предков, судя по моим снам, как раз склонялись к магической деятельности. Зато теперь я, к счастью, сижу на карнизе и любуюсь развернувшимся у меня под ногами реалити-шоу вместо того, чтобы участвовать в нем самой. Наверняка далеко не каждому удается послушать, как «великие умы» пытаются решить его судьбу. Я уже начинала находить в этом вкус. Такой остро-перченый, пикантный, и когда кто-то предложил заманить меня в тонкий мир и развоплотить с помощью специального боевого заклинания, я едва удержалась от того, чтобы захлопать.
Наконец, все остро желающие высказаться, сделали это, и председателю снова удалось восстановить более-менее рабочую атмосферу.
– Давайте заслушаем одну из наших сестер, вступавшую в непосредственный контакт с девочкой, – предложил председатель, и с места поднялась… знакомая мне старуха-гадалка.
Она была так же стара, седа и сгорблена, как и в реальности. Насколько я могла заметить, ее облик никак не изменился. И это даже расположило меня в пользу моей прапрапрабабки: нельзя признать, она выглядела даже благородно на фоне заигравшихся в супермагов сотоварищей по цеху.
– Полина – неглупая девочка, хотя очень эмоциональная и, как многие люди, не умеет просчитывать, к чему приведет каждый следующий ее шаг, – заявила старуха, и я даже обиделась.
Дальше она коротко рассказала о моем пребывании у них в Доме. Со слов старухи мой образ получался не слишком светлым и привлекательным – эдакая взбалмошная девчонка, зачастую не знающая, как совладать с собственной силой или собственной темной стороной.
«Ну ничего, – думала я, сидя на карнизе, – докаркаешься. Я тебе это еще припомню». Еще меня очень занимал вопрос, взял ли ее хозяин Хугин обратно или так и списал на пенсию по маразму и старости? Последнее было бы весьма верным ходом.
Я даже обдумывала возможность ответить старухе, но среди магов, разумеется, нашлись те, кто сделал это лучше меня.
– Почему ты допустила, чтобы девчонка ушла от вас и была инициирована вампирами? – спрашивали старуху.
– Вы знаете условие: согласие должно быть абсолютно добровольным, а она отказалась… – объясняла та, нервно дергая бахрому на своей замызганной шали.
– Да им же выгодно, чтобы началась война! – перебила ее эффектная ведьмочка, скорее раздетая, чем одетая, судя по количеству ткани на ней, вся звенящая тонкими браслетами и многоярусными ожерельями. – Хугин черпает силы со всякой безадресной веры! Недаром уже какой век сидит в Москве, а домой, в Скандинавию, и любопытного носа не кажет! Говорят, его там очень, очень ждут! Сидел бы на плече одноглазого да каркал!
– Один[1] умер! – горячо возразила старуха.
– Один еще живет. Это Хугин потребляет все то, что орут во славу его бывшего господина на рок-концертах и сомнительных тусовках, – включился в диалог один из мужчин в костюмах.
– Как великий бог Один уже давно умер, и, прежде чем требовать от нас чего-то, попробуйте для начала сделать что-нибудь полезное сами!
Старуха защищала Хугина. Значит, они помирились. Что и требовалось доказать.
Однако тут становилось скучновато.
Я взглянула на Королеву, она кивнула, и мы, спрыгнув с окна, снова понеслись по воздуху.
А вслед нам летел шум и переругивания, становящиеся по мере удаления от эпицентра событий все тише и тише.
– Ну а теперь расскажи, что здесь происходит, – попросила я, когда мы с Королевой опустились на покрытую брусчаткой мостовую черно-белого города.
Она пожала плечами и тряхнула головой, откидывая с белоснежного лба змеистую прядь волос.
– Переполох в курятнике. Если хочешь, чтобы какое-нибудь решение не было принято никогда, вынеси его на совет магов.
Я думала примерно так же, поэтому с готовностью кивнула.
– И они еще называют нас дикими! – усмехнулась Королева. – Хотя это только к счастью, что маги не могут поладить между собой. Объединившись, они бы представляли грозную силу. Но вряд ли это произойдет скоро, и несколько сотен лет на то, чтобы развернуться, у нас в любом случае есть.
Медовый голос был полон презрения.
– А что они говорили про Хугина?
Нужно прояснять и расширять свою карту мира, пока есть такая возможность.
– Хугин – достаточно любопытный персонаж. Сталкивалась с ним пару-тройку раз… – Королева потянулась, еще сильнее напомнив мне сытую рыжую кошку. – Он из мелких божков, которых чаще называют демонами. Впрочем, почти все крупные боги уже измельчали. Вот раньше… О, раньше все было совершенно по-другому. Молодой мир полон свежей сил и веры, которую можно черпать полными чашами. Тогда и появлялись великие боги. Одного из таких звали Одином. Ему поклонялись древние скандинавы. При Одине в свое время был и Хугин. Он в обличье ворона сидел на плече великого одноглазого старца и исполнял всяческие его поручения… Затем вера ослабла. Один растерял былое величие. Вот тогда Хугин и сбежал от него, чтобы самому стать богом. Он ест по крохе, зато упрямо движется к цели. Вороны, крысы и шакалы – все те, кто питаются падалью, – удивительные приспособленцы, они умеют выживать при любых условиях.
– Кстати, любопытно, а почему, если Хугин был при Одине вороном, я чаще всего видела его в виде большой собаки?
Королева опять равнодушно пожала плечами.
– Облик – это так… условно, – она щелкнула длинными тонкими пальцами… даже руки у нее были очень хищными… – ко всему, после известных событий, с обликом ворона у Хугина наверняка связаны не лучшие воспоминания. Попробуй послужить грозному старцу, поносись по миру и надмирью с его поручениями – и вправду завоешь.
Она шутила! Оказывается, с дикими и вправду не все так плохо.
– Ну все, возвращаемся, – велела Королева, и мы снова очутились в знакомой комнате, служившей ей приемным покоем.
– А что такое мир снов? – спросила я.
– О, это удивительное место. И не пытайся отправиться туда без меня, это слишком опасно. Впрочем, у тебя еще не получится, – ответила Королева и кивнула, давая понять, что мое время истекло и аудиенция закончена.
Глава 3
Попав в новый для себя мир, я с интересом присматривалась к нему, невольно сравнивая диких с сородичами Артура. Как понимаю, с иерархией у диких было проще. Во главе стояла Королева. Она была вожаком, предводителем стаи. Дальше никакой системы, по крайней мере на первый взгляд, не имелось. Единственное право стаи диких – сила. Иначе говоря, кто сильнее, тот и прав. Иногда вампиры образовывали стихийные группы под руководством какого-нибудь матерого лидера и могли заниматься чем им вздумается, если это не противоречило прямым приказаниям Королевы. Вот только Ловчий находился на особом положении. Он предпочитал одиночество и редко появлялся среди своих. Как я заметила, его побаивались даже самые могучие и сильные особи.
Ко мне вампиры тоже относились особенным образом. Меня обходили стороной и не трогали. И это оказалось существенным плюсом, потому что я видела, как в стае принято обращаться с новичками. Число диких постоянно росло. Похоже, в город прибывали вампиры из других областей, к тому же появлялись новенькие, только недавно инициированные – все как на подбор рослые и крепкие. Так вот, новичков было принято «учить». Я наблюдала как-то за процессом обучения, от которого мои волосы едва не встали дыбом.
Несколько сильных и, судя по всему, уже немолодых вампиров гоняли новичка по гулким коридорам заброшенного завода, в котором располагалось наше временное убежище.
Новенький был парнем лет двадцати. Высокий, плечистый, с бритой головой, он вдруг оказался в непривычной для себя роли, и у него поехала крыша. Он улепетывал, как заяц, еще более разжигая азарт погони в своих преследователях. Те наверняка могли настигнуть его в любой момент, но играли, иногда догоняя лишь затем, чтобы оставить на его спине след когтистой лапы, а потом снова давали своей несчастной жертве призрачную надежду на спасение.
Когда эта дикая погоня пронеслась мимо меня в третий раз, я не выдержала и решила вмешаться. А именно представила, что перед одним из «загонщиков» появилась ледяная стена. Он уже собирался нанести своей жертве очередной удар, но тут, не ожидая неприятностей, налетел на мой блок и неуклюже свалился на пол. Хорошо хоть я успела вовремя отскочить.
Верзила поднялся и принялся недоуменно оглядываться. Кажется, он так и не врубился, что же произошло. Погоня понеслась дальше, а он направился ко мне, не найдя в коридоре другой цели.
Странно, мне вовсе не было страшно. Кончики пальцев покалывало. Я не знала, удастся ли мне взять верх в случае, если поединка между нами не избежать, но это было скорее любопытно. Вероятно, все дело в том, что, умерев, перестаешь цепляться за жизнь, да и бояться мне надоело еще давным-давно. Быть может, каждому человеку отпущен определенный лимит страха, и свой я уже исчерпала.
Однако стычки не вышло. Неудачливый охотник вдруг остановился, глядя куда-то мне за спину, а потом пробормотал весьма изощренное пятиступенчатое ругательство, махнул когтистой лапой и бегом кинулся в ту сторону, откуда еще доносились звуки погони.
Я оглянулась.
За моей спиной стоял Ловчий. Он всегда появлялся совершенно бесшумно и точно вовремя.
– Не стоит вмешиваться, – проронил он, насмешливо глядя на меня. – А для того, чтобы опробовать свои силы, лучше поищи другой объект. Разгоряченный погоней семидесятилетний амбал тебе еще не по зубам.
– Мне нужно сказать тебе «спасибо»? – поинтересовалась я. – Ты всегда будешь заботиться обо мне?
– Нет. – Ловчий равнодушно пожал плечами. – Только до тех пор, пока ты нужна моей Королеве.
Откровенно, не правда ли?! И весьма лестно.
Меня бесило выражение спокойного самодовольства на лице Ловчего. Он, уверенный и крутой, свысока смотрит на прыгающую перед ним пигалицу. Ну что же, раз так вышло, почему бы не опробовать свои способности на нем? Роль гоняемого по коридорам новобранца не для меня, мне нужно во что бы то ни стало вызвать к себе уважение. А поэтому я сосредоточилась, сжимаясь, словно пружина, и ударила… вернее, я должна была ударить Ловчего в грудь, но он каким-то невероятным, почти дьявольским, образом смог уклониться, прокатившись по полу. И в следующую секунду я оказалась накрепко прижата к его груди.
Волчьи глаза, нагло усмехаясь, смотрели прямо в мои.
– А я тебе тем более не по зубам, – произнес он.
Я отчаянно собирала все силы, чтобы вложить их в попытку вырваться… В совершенно безрезультатную попытку. Он оказался сильнее, и даже мои особые способности, на которые я возлагала столь великие надежды, не помогли!
– Как ты это делаешь? – спросила я, перестав трепыхаться в его сильных руках.
– Всякую защиту или нападение можно преодолеть. Считай, что это нечто наподобие поединка воли. Ты вкладываешь свои умения, я свои – и ты проигрываешь!
– Ты меня научишь сражаться?
Ловчий в деланом изумлении приподнял бровь.
– А я думал, ты справляешься со всем сама. Сама учишься питаться, сама лезешь в драку, не научившись еще ничему. Кажется, догадался: ты – Совершенно Особенная Девочка. Тебе не надо ничему учиться, ты и так сильнее всех.
Я вспомнила слова старухи на совете магов. Хорошо, что я теперь уже не краснею… или краснею?… Вместо зеркала передо мной были сумасшедшие волчьи глаза, очень опасные и вместе с тем удивительно притягательные. Может статься, как раз из-за этой опасности.
– Я бы хотела учиться у тебя, потому что ты – лучший, – я сделала попытку улыбнуться, но, опять же, не уверена, что она была удачной.
– Ты храбрая девочка, из тебя, должно быть, выйдет толк, – он разжал руки и провел пальцем по моей щеке.
От этого полуласкового жеста я вздрогнула словно от удара.
Он снова криво усмехнулся и выпустил меня.
– Будь осторожна, Красная Шапочка. В этом лесу полным-полно диких и злых волков. Ты нужна Королеве, и стая знает об этом, поэтому не трогает тебя… без лишней нужды. Так не давай им повода. Если волка хорошенько разозлить, он обязательно нападет, и только потом, когда уже будет поздно, подумает, что, возможно, не стоило этого делать. Поняла?
Я кивнула.
Ловчий отвернулся и пошел прочь.
– Возьми меня на охоту!
Он резко, словно налетев на невидимую преграду, остановился.
– Что? – произнес он, не оборачиваясь.
– Возьми меня на охоту. Я хочу научиться охотиться. Ты же сделал меня такой, какой я стала, а значит, несешь за меня ответственность!
– Ответственность?! – Ловчий одним прыжком оказался подле меня. Кажется, поворачивался он уже в воздухе. – О какой ответственности ты говоришь? Каждый за себя, и выживает только самый сильный… и, я бы сказал еще, что самый умный. Таков закон стаи.
– Ты не такой, как они!
Ловчий расхохотался. Должно быть, сегодня я говорю исключительно веселые вещи.
– Только не пытайся повлиять на меня или привязаться ко мне. Ни то ни другое не пойдет тебе на пользу. Да, совсем забыл. Есть еще один главный закон стаи, весьма способствующий выживанию: служи Королеве!
И он ушел, а я почувствовала себя какой-то… оплеванной, что ли…
Интересно, что бы случилось, если бы не вмешался Артур и меня бы сделали вампиром в Московском Доме? Как бы ко мне относились там?… Хотя у диких все решает сила. Нет, здесь у меня больше шансов покончить с положением пешки и заставить мир крутиться сообразно моей воле.
Я снова подняла голову и тут заметила Виолу.
– Надо же, какая честь видеть тебя! – произнесла она, плавно приближаясь ко мне по коридору.
Мы с ней всегда ненавидели друг друга. С самого первого класса. С тех пор как она пыталась приблизить меня к себе, покровительствуя мне и надеясь, что я стану ее преданной собачкой, войдя в ее личный фан-клуб. Разумеется, этим надеждам не суждено было сбыться. И тогда она стала подстраивать мне всяческие гадости. Тогда она была Виолой Карпушкиной – дочерью известного банкира, самой обеспеченной и популярной девочкой в классе. На фоне нее я казалась нищенкой, бледной молью рядом с яркой экзотической бабочкой. К тому же обстоятельства складывались так, что наши интересы постоянно сталкивались – то в журналистском кружке, то на учебе. Десять лет в состоянии холодной войны, то и дело переходящей в откровенные стычки, – это вам не шутка! Не удивительно, что появившийся в нашем классе новенький сразу же попал в пересечение наших интересов. Правда, вели мы себя по-разному. Виола предпринимала активные шаги, чтобы завоевать его симпатию, а я – тушевалась и отводила глаза… А потом наши жизни переменились. И моя, и Виолы. Я вижу злую иронию судьбы в том, что мы с ней снова оказались в одном лагере и судьба вновь поставила нас лицом к лицу, столкнув сейчас вот в этом коридоре.
– Послушай, – устало сказала я, – не вижу смысла продолжать бесполезные распри. Мы теперь как бы на одной стороне…
– Ах, так?! – лицо Виолы исказилось от ярости. – Ну конечно, не имеет смысла! Ты же у нас везунчик! Избранная!
Я улыбнулась. Виоле нелегко свыкнуться с мыслью, что она уже отнюдь не самая крутая, положение переменилось, и бывший аутсайдер вдруг вышел в лидеры… Ну почти в лидеры. Я-то знала, что пока что мое положение весьма незавидно. Все вокруг стремились использовать меня, словно подвешенную на ниточках марионетку, и, чтобы отвоевать свое место под луной, мне еще предстояло продемонстрировать и когти, и клыки. Как фигурально, так и в самом что ни есть буквальном смысле.
– Однако у тебя очень короткая память, – продолжила Виола. – И вправду, зачем тебе лишние привязанности. Зачем помнить о том, кто ради тебя пошел против своих? Ты использовала его – и ладно, какие пустяки!
Эти слова причинили мне боль. Я и не знала, что еще могу ее чувствовать. Виола намекала на Артура. Мне нельзя думать об Артуре. Все это – в прошлом, я запретила себе думать о нем. Это бесполезно, потому что…
– Артур умер, – я отвернулась от нее, чтобы Виола не прочитала мои эмоции по лицу. Только покажи свою слабинку, и тут же найдутся желающие воспользоваться ею!
– Умер? Ты уверена?! – ее голос звучал издевательски.
– Да.
Я не хотела, не хотела говорить об этом!
– А вот у меня другие сведения!
Я резко повернулась к ней – так, что она испуганно отпрянула. Ага, наконец-то мы с ней на равных… нет, учитывая мои способности, ради которых все окрестные вампиры и устроили на меня большую охоту, я была сильнее Виолы!
– Ты лжешь! – крикнула я ей в лицо.
– Может, и лгу, – она осторожно отступала от меня, видимо, так же, как и я, оценив нынешнюю расстановку сил. – Однако ты этого пока не узнаешь! Но зато знай, что я ненавижу тебя больше всех на свете и сделаю все, что угодно, чтобы уничтожить тебя! Ты всегда была сучкой! Ненавижу! – крикнула Виола, уже убегая прочь по коридору.
Я снова осталась одна. В груди кололо и болело глупое сердце, вдруг забывшее, что оно уже не может ни болеть, ни биться. Что же это? Отчего странная боль пронзает меня каждый раз, когда я думаю об Артуре?… Он мертв, он не мог выжить. Ловчий наверняка убил его. Разве могло быть иначе?…
Или…
Голова раскалывалась, словно в ней пульсировал огонь. Я в изнеможении опустилась на корточки, прислонившись спиной к стене, и приложила руку к неровной кирпичной кладке.
Артур! Ты жив? Ты меня слышишь?
Он вздрогнул и оглянулся. Никого. Пустая темная заснеженная улица. Однако голос Полины прозвучал так отчетливо, будто она стояла всего лишь в двух шагах.
Артур протянул руку – пустота. Теперь его всегда окружала пустота. Только он и снег. Двое во всем огромном городе. Снег белый, он сам – черный. Классическое сочетание. И вот они идут вместе, словно братья, а снег искрится в свете фонарей и ярких московских витрин, словно россыпь драгоценных бриллиантов.
Артур поднял воротник короткого черного пальто, приобретенного полчаса назад взамен безнадежно испорченной куртки. Ему не было холодно, просто захотелось отгородиться от всего мира, остаться наедине с собой, чтобы вновь ощутить в груди знакомую боль. Связь не оборвалась. Он остановился, прислонившись к фонарному столбу, и закрыл глаза.
«Полина, где ты?» – позвал он… За сомкнутыми веками закружился хоровод снежинок, а когда снег рассеялся, Артур увидел обшарпанные стены. Кое-где штукатурка совершенно осыпалась, и, словно кровоточащие раны, проступали кирпичные ребра здания. Натужно мигала криво висящая на потолке лампочка. Линолеум под ногами был сорван – до самого серого бетонного пола. Артур не видел Полину, но знал, что она где-то там… Что это за место? Где Полина? Он попытался различить ее тонкий силуэт, но напрасно – перед глазами снова лишь снежная круговерть…
– Молодой человек, вам плохо?
Артур неохотно разлепил тяжелые ресницы. Подле него стояла пожилая женщина с добрым усталым лицом, обрамленным выбившимися из-под меховой шапки обесцвеченными неровными локонами.
– Нет, спасибо, – прошептал он, кивнув женщине.
Та смутилась, переступила с ноги на ногу и, пробормотав «простите», пошла по улице. Она оглянулась еще несколько раз перед тем, как совсем исчезнуть в круговерти снега.
Артур тряхнул головой так, что с волос искрящимся фонтаном осыпались снежинки… надо же, сколько успело нападать, и тоже медленно пошел по улице.
Полина жива. Это было главное. Скорее всего, она в одном из убежищ диких где-то на окраине города. Артуру вспомнился только что увиденный коридор. Какое-то заброшенное здание. Не жилой дом – это точно. Значит, либо старый НИИ, либо завод. Вариантов было слишком много. Митино, Солнцево, Марьино, любая из крупнейших промзон на окраине… Где искать?…
Он шел по пустевшим московским улицам. Прохожих было все меньше и меньше. Вот навстречу попалась группка симпатичных девочек, несмотря на холод, одетых в короткие юбки и тоненькие колготки, видимо, шедших с дискотеки. Девочки зашушукались и проводили Артура откровенно заинтересованными взглядами, однако он даже не заметил этого. Он, словно заведенный, шел вперед и вперед и вдруг остановился – неподалеку виднелась знакомая, уже занесенная снегом ограда. Артур знал, что, если пройти чуть влево, там будет стоянка для машин и центральные ворота с горделиво блестящей табличкой «Частная школа „Идеал“». Ноги сами принесли его туда, где он впервые увидел Полину.
И тут навстречу ему шагнула девушка. Ее темные волосы были густо усыпаны снегом, и у Артура кольнуло сердце, потому что на один сумасшедший, невероятный миг он вдруг безоговорочно поверил в то, что это Полина, что она тоже ищет и ждет его… Он торопливо бросился к ней навстречу, но остановился. Разочарование захлестнуло его, оставляя во рту солоновато-горький привкус. Это была не Полина. Это была всего лишь Виола.
– Привет, – усмехнулась она. – И тебя одолел приступ ностальгии?
Артуру подумалось, что в мире действуют странные законы. Мир развивается по спирали, и одни и те же события повторяются от витка к витку. Возможно, именно на этом месте Владлен, предавший свой Дом и своего Отца-создателя, назвал Ловчему вместо имени Полины имя Виолы… И вот теперь он и Виола стоят друг напротив друга. И это явно не случайность.
– Меня не одолевал приступ ностальгии, – ответил Артур, подходя к Виоле. – Ты искала меня?
– Скорее надеялась тебя встретить, – она искоса разглядывала его. – А ты не потерял свой лоск. Такой же красавчик, как в тот день, когда я увидела тебя впервые. Ты тогда произвел в нашем классе настоящий фурор! А я была абсолютной дурой и почти влюбилась в тебя, особенно после того, как ты спас мне жизнь!
– Ты пришла сюда, чтобы повспоминать прошлое?
– Вижу, что с романтикой у тебя напряг…
В сквере перед школой стояли скамейки, и Виола взобралась на одну из них и уселась на спинку.
– Хотя понимаю, – продолжила она, закинув ногу на ногу, – тебе сейчас не до романтики. Насколько я знаю, твой Дом от тебя отказался. Не так ли?
Артур развел руками и громко вздохнул:
– Может, перейдем сразу к делу? Просто скажи, что тебе нужно.
– Неужели ты так жесток, что не хочешь пообщаться с бывшей одноклассницей? Помнишь, мы сидели за одной партой?… Погоди, дай смахну слезу умиления… – Виола состроила издевательскую гримасу и сделала вид, будто стирает со щек несуществующие слезы.
– Прости, что прерываю твое показательное выступление, но перейдем все-таки к делу.
Кривляния Виолы вызывали у Артура раздражение. Сделавшись вампиром, она стала совершенно невыносима. Неужели у всех диких и вправду сносит крышу?…
– Зря ты так жесток! А ведь я пришла, чтобы опять помочь тебе.
– Почему?
– Считай, что я твоя добрая фея-крестная! – хихикнула Виола.
– Но я не Золушка, – возразил Артур. – Зачем ты пришла?
– Чтобы рассказать тебе, где искать Полину, – Виола сделала вид, что не понимает вопрос. – Ты хочешь это знать?
– Хочу, – Артур смотрел на нее в упор. – Но еще мне надо удостовериться, что это не ловушка.
– Ловушка? Ха! Если бы я хотела уничтожить тебя, я бы смогла сделать это абсолютно без труда еще там, на даче, когда ты умирал. Ну что бы мне стоило отрезать тебе голову, сломать шею или вырвать из груди сердце? Элементарно – и никаких хитроумных планов. Но, конечно, я тебя понимаю. Осторожность – прежде всего. Давай договоримся так. Я назову тебе место, а ты можешь не ходить туда. У тебя будет полная свобода выбора.
Артур опустил голову, разглядывая снежный ковер под ногами.
– Ты знаешь, что на самом деле выбора у меня нет. И я пойду туда, даже если это хитроумная ловушка, – проговорил, наконец, он, и Виола расхохоталась.
- Вот квадрат окна,
- За окном – стена.
- За стеной – рассвет,
- Где нас больше нет…
Он пробовал слова на вкус. Они горчили, а еще немного пахли порохом. Порохом и хвоей. В последние ночи он ясно чувствовал, что с ним происходит нечто странное. Картина мира стала непривычной, а на доске появилась новая фигура, обозначить которую проще всего было иксом. Девчонка. Объект его недавней охоты. Каким-то образом она оказалась связана с его собственным прошлым и являлась ключом к давно забытым дверям, открывать которые у него не было никакого желания. Он не хотел ничего вспоминать. Ему это абсолютно не нужно. Только преданность своей Королеве и охота – это все, что важно для него, это все, что составляет привычный для него мир. Он не привык думать над заданиями. Он привык думать над тем, как выполнить их наилучшим образом, но сегодня вдруг подумал о грядущей войне. Он любил охотиться в одиночку, черпая радость в выслеживании жертвы, в том, как, медленно сужая круги, с каждым разом все глубже загоняет ее в угол. Война – это другое. Там, где война, – нет места охоте. Однажды он уже видел войну…
Нет, не думать о войне! Ловчий стукнул кулаком по стене, и с нее посыпалась штукатурка. Он взволнованно зашагал по гулкой комнате, уставленной железными скелетами каких-то старых производственных агрегатов. Лучше подумать о девчонке. Почему она так быстро меняется и что из нее получится, когда трансформация завершится?… Пожалуй, он не хотел бы проверять это на собственной шкуре.
«Это все от безделья, – пробормотал Ловчий. – Мне необходимо чем-нибудь заняться!» Он уже просил у Королевы позволения начать охоту на старейшину Московского Дома, но она отказала ему. «Ты нужен мне. Я не могу рисковать тобой», – сказала она. И добавила: «Жди». Он ждал. Насколько хватало терпения, ждал, но силы сдерживаться были уже на пределе.
За одним из станков что-то блеснуло. Ловчий метнулся туда и вытащил маленькое квадратное зеркальце без рамы. Должно быть, за этим станком когда-то работала женщина…
Он повернул к себе зеркало и увидел отражение стены, находящейся у него за спиной. Старая, покрытая трещинами стена… Желтый облупившийся потолок… и – больше ничего! Он, Ловчий, перестал существовать! Его больше не было!
В ярости швырнув зеркало на пол, он принялся ожесточенно топтать его ногами. Стекло жалобно хрустело под его ботинками, но Ловчий колотил по нему до тех пор, пока оно не разбилось на тысячу сверкающих осколков.
– «За стеной – рассвет, где нас больше нет», – повторил Ловчий и вышел из комнаты.
Глава 4
Слова Виолы не давали покоя. Мне нужно было знать, просто знать, что случилось с Артуром. Только это предоставит возможность идти дальше. Именно неопределенность казалась хуже всего.
Можно было спросить об Артуре Ловчего, но это значило – показать ему свою заинтересованность, предстать перед ним уязвимой. Нужно было поискать другие возможности…
Я мерила шагами отведенную мне комнату. Кажется, раньше здесь размещалось складское помещение. Совсем крохотная комнатенка. На полу – отпечатки ножек стеллажей, в углу – свернутая в трубочку старая политическая карта мира. Чем не кабинет главнокомандующего?…
Я села на пол, облокотившись спиной о сырую стену, и задумалась. Стоило мне прикрыть глаза, как решение возникло само. Если нам с Королевой удалось прийти на закрытый совет магов, почему бы не попробовать поискать в мире снов следы Артура.
Зажмурив глаза, я шагнула во тьму.
Тьма была вокруг меня. Голодная, клубящаяся тьма, тянущаяся ко мне множеством жадных щупальцев-язычков. Она лизала мои ноги и, вцепившись в них, тянула вниз, в бездну. Каждый шаг давался с огромным трудом. Мрак был вязким, словно болото, неотступным, как судьба… Я плотно сжала зубы. Надо пройти. Почему я раньше не замечала этой границы? Выходит, просто провалиться в сон легче, чем пройти туда прямиком из реальности.
Но куда же я иду? Надо выбраться из этой трясины, найти хотя бы один островок стабильности…
Ощущение безнадежности заливало меня с головы до ног. Я вся буквально пропиталась им.
«Ты слаба! У тебя ничего не выйдет, маленькая девочка! Неужели у тебя хватит храбрости заглянуть мне в глаза?» – шептала ехидно тьма, все плотнее обвивая меня своими щупальцами.
«Врешь! Я не сдамся! Врешь!» – словно заклятие, повторяла я.
Я знала: главное – не останавливаться. Не давать себе даже секундной передышки, иначе – пропадешь! Непонятно, откуда взялось в моей голове такое знание. Возможно, оно пришло благодаря древней крови, текущей в моих венах, возможно, просто сработал самый древний на земле инстинкт – инстинкт самосохранения.
В любом случае, я шла вперед.
Тьма смачно чавкала, с неохотой выпуская меня из своих объятий, но я шла и шла – упорно, из последних сил, – покуда не очутилась перед какой-то дверью. Что за ней – непонятно. Но пройти весь путь назад, снова пережив то же самое, у меня, наверное, просто не получилось бы.
Я открыла дверь и… очутилась в небольшом уютном помещении.
Обставлено оно было в средневековом стиле – каменный пол, облицованные крупными серыми камнями стены, мощные дубовые столы, у которых стояли массивные скамьи, и, конечно же, большой красивый камин – совершенно настоящий, с дровами. Освещался зал несколькими тусклыми лампами, свисавшими с потолка на толстых железных цепях. Здесь было, пожалуй, уютно.
Разумеется, я узнала это место с самого первого взгляда. «Элис» – кафе вампиров, куда Артур приводил меня, едва мы с ним познакомились. Сегодня, кроме меня, здесь не было посетителей. За стойкой стоял владелец кафе – Януш. Или некто, похожий на него самым удивительным образом.
Увидев меня, Януш нисколько не удивился и кивнул так, словно мы расстались всего лишь вчера. И не было ни моего бегства из Дома, ни долгих скитаний, ни дней, проведенных у старухи, ни смертельного дара Ловчего – ничего. И я вдруг тоже почувствовала спокойствие и умиротворение.
Подойдя к барной стойке, я села на высокий стул.
Януш, ничего не спрашивая, достал из холодильника две бутылки и смешал в высоком запотевшем бокале странный коктейль.
– Фирменный. Помнишь, ты хотела попробовать, – сказал он, протягивая напиток.
Я взяла и осторожно пригубила:
– Спасибо, вкусно.
Бармен кивнул.
– Я знал, что тебе понравится, ведь это кровь.
Я залпом допила коктейль и поставила стакан на стойку, и Януш, опять же не спрашивая, снова наполнил его из своих бутылей.
– Ты знаешь, что со мной произошло? – спросила я владельца бара.
– Конечно, ты стала вампиром, – ответил он. Это слово далось ему без малейших усилий, хотя я знала, что в Доме его всячески избегают.
– Ты мне снишься, так? И все это, – я обвела глазами уютное пустое помещение, – тоже всего лишь мой сон?
– Не совсем так. Скорее это некое подпространство, тонкий мир, существующий по своим законам и вне зависимости от того, верят в него или нет. Ты отчаянная девочка, раз смогла прийти сюда одна. Хотя я вовсе не удивлен. Я ждал тебя, так как ожидал от тебя чего-то такого.
– Та тьма вокруг была хищной. Пока я шла сюда, она хотела затянуть меня в себя…
Януш снова кивнул и, взяв полотенце, принялся тщательно протирать стоящие на полке бокалы.
– Чтобы пройти через нее, требуется немало умений и мужества. Думаю, тебе удалось это благодаря твоей крови, присущему тебе упрямству, а также невероятной удаче. На месте твоей Королевы я бы не отпускал тебя сюда одну. Она может потерять весьма ценное оружие…
В горле было сухо, и я одним глотком опустошила половину бокала.
– Ты пришла сюда, чтобы задать какой-то вопрос, – напомнил Януш. – Спрашивай. Время еще есть… Немного…
И точно! Я хотела узнать про Артура. Януш принадлежит к тому же Дому, что и Артур! Кто должен знать о нем, если не он?!
– Артур… он жив?
Слова были тяжелыми, как камни, и с трудом ложились на язык. Мой одинокий голос потонул в ватной тишине.
– Артур умер. Дом почувствовал его утрату. Он больше не с нами. Но это не важно. – Януш положил бокал и, вытащив из-под стойки огромный кремневый пистолет с длинным дулом, неторопливо взвел курок. – Знаешь, хорошо, что ты пришла сюда. Это снимает многие проблемы.
Его голос был совершенно спокоен, как будто он говорил со мной о погоде.
– Ты хочешь меня убить? Но почему?! – Стакан упал на стойку, и темная жижа растеклась по ее лакированной поверхности, закапала на пол: «Кап, кап, кап…»
– Ничего личного, мне нужно остановить войну.
– Я не боюсь. Это все не по-настоящему, – пробормотала я, сползая с табурета.
Януш развел руками, и по лицу его было видно, что ему не хочется, но приходится меня расстраивать.
– Здесь особое пространство, и смерть здесь – настоящая, окончательная смерть.
Мысли заметались в голове стайкой испуганных птиц. Я видела, как стреляет Януш. Броситься к двери? Нырнуть под ближайший стол? Попытаться выставить перед собой воображаемый щит – вдруг он остановит пулю?…
– Я же говорил, что тебе стоило пойти за мной, – произнес глухой голос.
Неподалеку от меня, через табурет, сидел мужчина с горбоносым профилем и черно-седыми – соль с перцем – волосами. Он не смотрел на меня, но я знала, что зрачки его все время меняются.
– Хугин? – Я уже ничему не удивлялась, к тому же его появление могло дать мне шанс. – Ты пришел, чтобы помочь мне.
Он усмехнулся, по-прежнему глядя прямо перед собой, словно меня и не было.
– Нет, я пришел, чтобы попрощаться. Теперь ты, к сожалению, совершенно бесполезна для меня. Меня интересуют только живые, – он по-собачьи оскалился. – А жаль, изо всего этого мог бы выйти толк…
Я посмотрела на Януша. Все это время он стоял, наведя на меня дуло пистолета, с присущей ему деликатностью дав нам закончить разговор.
Читать бесплатно другие книги:
