Завещание оборотня Петровский Александр

– Тогда нужно обеспечить, чтобы этот парень ему не доложил. Насколько понимаю, больше вроде некому.

– Этот парень не станет ему докладывать некоторое время.

– Вот и нет! Прямо сейчас доложу!

– Может, прикончить его на всякий случай? – поразмыслил Марк.

– Не надо! Жалко дурачка, да и незачем! Только в крайнем случае!

– Как скажешь, милая. Тогда проследи, чтобы он глупостей не натворил, – Марк снял трубку, набрал номер и включил громкую связь. – Соедините с Мерлином, быстро!

– Алло! Кому я срочно понадобился? – поинтересовался Мерлин.

– Меня зовут Марк Браун. Я тот человек, которому вы приказали обеспечить уничтожение завещание Хильды и прикончить сопляка.

– Вы с ума сошли, говорить такое по телефону! Что там у вас случилось?

– Дело в том, что по завещанию Хильды я получаю миллион. Поэтому уничтожать его никакого смысла мне нет. Но я понимаю, что вам это завещание мешает. Запишите номер счёта в швейцарском банке, – Марк наизусть продиктовал номер. – Записали?

– Да, только я не понимаю, зачем.

– Сейчас поймёте. Вы должны обеспечить перевод на этот счёт миллиона. Я же не должен финансово пострадать, верно?

– Это не от меня зависит.

– Вы наверняка действуете в связке с министром финансов. Пусть изыщет для этого средства. По сравнению с общей суммой завещания это мелочь. Через полчаса я вам перезвоню. Если вы сообщаете, что деньги не переведены, я не уничтожаю оригинал завещания. Если сообщаете, что переведены, оригинал завещания окажется уничтоженным. Если после этого выяснится, что вы меня обманули… Что ж, вы знаете, кем я работаю. Делайте выводы, – Марк повесил трубку.

– У вас был приказ меня убить? – растерянно осведомился юноша.

– Парень, я же говорю, что тебе просто фантастически повезло! – сообщил ему Марк. – И если не будешь делать глупостей, так и останешься среди живых. А теперь пошли отсюда. И секретаршу прихватим, а то она в курсе, что завещание уничтожено.

Они вышли в приёмную.

– Мисс, идите домой, – предложила секретарше Линда.

– Ещё не конец рабочего дня, – возразила секретарша. – Обидно будет, если из-за такого пустяка мне не заплатят за эти дни!

– Здесь ожидается стрельба, – нагло соврал Марк.

– Ой! Это всё меняет! – через две минуты секретарши и след простыл.

– Пошли побыстрее, – предложил Марк. – Вдруг Мерлин надумает прислать сюда своих боевиков.

– Если бы у него были под рукой боевики, с какой стати он бы вдруг стал привлекать нас? – возразила Линда.

– Ты логично рассуждаешь, но я не хочу ставить на верность этого рассуждения наши жизни.

– Хорошо, пошли. А по пути расскажешь, зачем ты всё время Мерлину говорил правду? Какой был смысл так тщательно слова подбирать?

– Сколько раз, милая, я должен тебе повторять – если всегда говоришь правду, значительно легче жить. Совесть не мучает и всё такое.

– Ясно. Парень, ты идёшь с нами или тебя прикончить? – поинтересовалась Линда у юноши, тот промолчал, но шаг прибавил.

Они сели в тот же автомобиль и поездили примерно двадцать пять минут. Линда остановила машину возле уличной телефонной будки. Марк зашёл в будку, поговорил с Мерлином, после чего вернулся в автомобиль.

– Вот что, парень, Мерлин настаивал на том, чтобы тебя прикончить, но я убедил его, что ни малейшей необходимости в этом нет, – сообщил он. – Так что ты свободен. Иди, куда хочешь. Если ты не будешь болтать об этой операции и не станешь крутиться возле Мерлина, твоему здоровью ничего не угрожает. Что сидишь? Вали отсюда, пока я не передумал!

Юноша выскочил из машины и куда-то помчался, куда именно, ни Марка, ни Линду совершенно не интересовало. Линда высунула из окна правую руку и сделала ею некий жест. Увидев этот жест, означавший «задание окончено», водитель машины прикрытия, в которой находились ещё трое боевиков, повёл свой неприметный автомобиль в гараж конторы.

– Как думаешь, деньги на самом деле переведены? – поинтересовалась Линда.

– Электронный трансферт – три банковских дня. Истекут – и узнаем.

– Но если он не перевёл, мы же не будем его убивать?

– Посмотрим. Не хочу принимать решения сгоряча. Тем более, скорее всего, он перевёл. Ему ведь тоже жить хочется.

Генерал Смит окинул зверским взглядом своих подчинённых. Впрочем, это был его обычный взгляд, и реагировали на него только новички.

– Я потрясён, – сообщил он. – Прочитал я ваши рапорты. Марк, Линда, вы же опытнейшие агенты! Молодые ребята, которые вас прикрывали, должны были у вас учиться, а вы громоздите ошибки одну на другую! Да если бы вы так действовали на вражеской территории, вы бы уже трупами были!

– Подробнее можно? – попросил Марк.

– Конечно. Начинаю по порядку. Какого чёрта, Марк, ты сжигал записку Мерлина на улице, не объяснишь? Ты же привлёк к себе абсолютно ненужное внимание прохожих! Можешь объяснить зачем? Что тебе помешало сжечь эту чёртову записку в машине, вдали от посторонних глаз?

– Согласен, шеф, – признал ошибку Марк. – Не подумал.

– Дальше. Вы входите в приёмную, там секретарша. Вы даже не попытались у неё узнать, не происходит ли в этой чёртовой адвокатской конторе чего-то необычного! Не факт, что она бы проболталась, но вы даже не попробовали!

– Шеф, это ничего бы не изменило! Полицейские очень грамотно организовали засаду! Это их профессия, в конце концов!

– Неважно, изменило бы оно что-то или нет! Информация по делу никогда не бывает лишней! А вот помочь выжить иногда помогает! Далее. Марк, за каким чёртом вы предъявили Джеку липовое полицейское удостоверение? Он что, идиот и не распознает фальшивку? Вы не знали, что эти удостоверения предназначены только для демонстрации штатским? Тем более он вас узнал, и вы его узнали. Какая необходимость была предъявлять? Я не понимаю! Разве что наглядно продемонстрировать ему, что контора такие удостоверения использует! Зачем?

– Шеф, я должен был что-то ему показать. Удостоверение конторы я показывать не хотел.

– Разбираем ситуацию дальше. Зачем было первый звонок Мерлину делать из этой долбаной конторы? А если бы он засёк, откуда звонок, и направил туда спецназ, чем бы всё кончилось? Почему позвонил не из уличной будки? Помимо прочего, на улице вас прикрывали четыре человека! А в конторе вы были совсем без прикрытия! Ну, как дети прямо! Миллион весь разум затмил!

– Шеф, согласен. Снова моя ошибка.

– Хорошо хоть, признаёшь. Дальше. Если уж звоните из конторы, почему заранее не взяли под контроль секретаршу? За вами, быть может, едет рота спецназа, а вы в это время заметаете следы! Это раньше надо было делать, неужели непонятно?

– Шеф, снова я напорол. Признаю.

– Чтоб уже закончить с этой секретаршей. Какого чёрта вы её отправили домой, а не пригласили покататься на дорогой машине? Она ушла и сразу оказалась вне вашего контроля! А ведь она знала, что завещание уничтожено! Снова детская ошибка!

– Шеф, на вражеской территории я бы её прикончил, и никаких проблем.

– Верно. Но это не значит, что на своей нужно творить глупости! Ну, собственно, я перечислил основные ошибки. На мелочах внимания акцентировать не буду. А в остальном – рейд в сложнейших условиях проведен блестяще! Молодцы, ребята! Только вот что. Если Мерлин денег не переведёт, убивать его я запрещаю! Это понятно?

– Да, шеф, – в унисон ответили Марк и Линда.

– Вам, наверно, интересно, перевёл ли вам деньги этот полудурок. Сейчас попробую это выяснить, – генерал набрал номер и тоже включил громкую связь. – Алло, Бетти, это генерал Смит. Соедините, пожалуйста, с Мерлином.

– Энди! Что за подонков ты мне прислал? Ты знаешь, что они сотворили? – поприветствовал его Мерлин.

– Мерлин, ты разве не знал, что у меня в конторе служат одни убийцы? Ты рассчитывал случайно обнаружить среди них порядочных людей?

– Энди, ну не до такой же степени! Завещание не уничтожили, свидетеля не убрали, ещё и у меня вымогали миллион, угрожая убийством!

– Давай разберёмся по порядку. Завещание что, не уничтожено?

– Уничтожено, но не ими!

– А кем?

– Точно не знаю. Уже давно уничтожено!

– Завещание давно уничтожено, а у тебя претензии, что мои люди не уничтожили его второй раз?

– Говорю же, они ничего не сделали!

– Именно это сделать было невозможно. Так что эту претензию я отвергаю. Разберём следующую. Свидетеля чего они не убрали?

– Ну, свидетеля этой акции.

– По их докладам, там было около десятка полицейских. Их всех нужно было перебить? Они ведь тоже свидетели. Не много ли вы ожидаете от моих людей?

– Полицейские толком ничего не знали! А этот сопляк знал о моём участии!

– О твоём участии в чём?

– В налёте на адвокатскую контору!

– Не было никакого налёта. Три человека зашли в адвокатскую контору, это публичное помещение со свободным доступом. Вдобавок ко всему, один из них там работает. Чем это напоминает налёт? Нет преступления, нет и свидетеля. Зачем ни за что убивать простого обывателя? Какой ты, Мерлин, кровожадный!

– Ну а угрозы убийством ты тоже оправдаешь?

– Напомни, чего они от тебя хотели?

– Чтобы я перевёл миллион на какой-то номерной счёт!

– И если не переведёшь, убьют? В рапортах они написали иначе. Написали, что собираются убить тебя, если ты пообещаешь перевести деньги и не сделаешь этого. Немного по-другому звучит, правда?

– Ты что, не понял? Твой человек угрожал убийством министру кабинета Её Величества! Это, по-твоему, мелочь?

– Так ведь за обман же! Ты разве не знаешь, что обманывать нехорошо? Согласен, убийство за обман – чрезмерно жестоко, но такова уж специфика нашей конторы. У нас другие наказания просто не применяются. А что до перевода денег, так он тебе сказал, что если ты перевод не сделаешь, он не уничтожит завещание. Это правда. Он в любом случае не мог уничтожить, при всём желании. Оно ведь уже давно уничтожено.

– Видишь, правда всегда окупается, – шепнул Марк Линде.

– Энди, твоя контора провалила операцию, а ты тут отпускаешь издевательские замечания!

– Во-первых, операция не провалена. Ты хотел уничтожить завещание, и оно уничтожено. Во-вторых, моя контора в операции участия не принимала. Нам запрещено проводить нелегальные операции на территории королевства. Разве ты забыл?

– Слушай, я больше никогда не стану просить у тебя помощи!

– Не могу сказать, что мне это неприятно. Давай на этом остановимся. На прощание скажи мне, ты деньги перевёл? – генерал Смит отключил громкую связь. – Спасибо, – он повесил трубку. – Ну вот, выяснил.

– И что, шеф? – отреагировал Марк.

– Что тебя интересует?

– Он перевёл или нет?

– Узнаешь в своём банке.

– А вы мне не скажете?

– Я что, похож на справочное бюро? – удивился Смит.

– Проходите, миссис Пауэрс, – пригласила медсестра. – Доктор готова вас принять.

Леони вошла в кабинет.

– Здравствуйте, доктор, – поздоровалась она.

– Здравствуйте. Не волнуйтесь, – предложила доктор. – Вот результаты ваших анализов, у вас всё в порядке. Раздевайтесь, садитесь в кресло, я вас осмотрю. Кстати, почему вы обратились именно ко мне?

– Понимаете, – смутилась Леони, – я ужасно стесняюсь, когда мне туда смотрят мужчины. Кроме мужа, разумеется. Его взгляды меня никоим образом не стесняют.

– Что ж, распространённое заблуждение, – вздохнула доктор. – Вы воспринимаете гинеколога как мужчину. Но он вас не воспринимает как женщину. Вы можете себе представить, сколько женских половых органов он наблюдает за один только день? О чём, по-вашему, думает мужчина-гинеколог, осматривая вашу вагину? Вам кажется, что он думает о том, как…

– Доктор, мне не нужно гадать. Я телепат. Я прекрасно знаю, о чём думает мужчина-гинеколог. По крайней мере, один из них. После него я к ним больше не обращалась. Так вот, чтоб вы знали, он, несмотря ни на что, в первую очередь мужчина, а потом уже всё остальное.

– Ладно, поверю вам на слово.

– Вы мне не поверили, но это неважно.

– Вы правы. Так, миссис Пауэрс, вижу, что вы уже рожали. Это хорошо.

– Ничего хорошего в этом нет! – возразила Леони. – Но я действительно рожала.

– Чудесно. У вас замечательный организм, очень здоровый. Но раз вы рожали, значит, неизбежно уже плотно имели дело с гинекологом. Почему же сейчас решили сменить его или её на меня?

– Её. Дело в том, что она католичка.

– Вот как! И почему вас перестала устраивать гинеколог-католичка? Вам потребовался аборт, а она отказала?

– Не говорите глупостей! Если мне понадобится сделать аборт, я найду способ решить эту проблему. Но пока такой надобности не возникало.

– Тогда в чём суть ваших разногласий?

– Она отказалась проконсультировать меня по вопросу контрацептивов.

– Давайте всё сначала и по порядку. Вы хотели предохраняться?

– Да! И до сих пор хочу!

– А она вам отказала?

– Да. Ссылаясь на какую-ту чушь из своей католической Библии!

– Действительно, католики придерживаются в этих вопросах радикальных взглядов. Но хочу отметить, что, как вы выразились, их католическая Библия абсолютно ничем не отличается от нашей, англиканской. Это одна и та же Библия.

– Не нашей, а вашей! Я атеистка, мне безразличны все писания вместе взятые! Всё, чего я хотела, это вести нормальную половую жизнь и не стать беременной! И мне безразлично, сказал ли Бог «Плодитесь и размножайтесь!».

– Миссис Пауэрс, я врач, а не священник. И как врач, я могу вам сказать только одно. Контрацептивы вам уже не нужны. Вы запоздали со сменой гинеколога.

– Вы что имеете в виду? Я что, опять беременна?!

– Результаты анализов и непосредственный осмотр не позволяют предположить ничего иного.

Леони длинно и замысловато выругалась.

– Не переживайте, – посоветовала врач. – Ничего страшного. Ну, будет у вашего первенца братик или сестричка. Это же нормально!

– У моего первенца уже есть трое братиков или сестричек! У меня четверо детей! Это уже пятая беременность! Сколько можно?

– Ни за что бы не поверила! У вас отличное здоровье! По виду ваших органов не скажешь, что вы четырежды рожали. Так что можете ещё рожать, сколько хотите. Медицинских противопоказаний нет.

– Я нисколько не хочу! Вообще! Это понятно? Мне хватит четырёх детей, более чем хватит!

– Я вас прекрасно поняла сразу. Просто ко мне гораздо чаще обращаются с противоположными проблемами. Я в основном специализируюсь на лечении бесплодия. Женщины хотят забеременеть и не могут…

– Как я им завидую! Месяц назад я родила недоношенное дитя! На меня напал лев, пришлось его убить, из-за этого начались роды, их принимала негритянка из какого-то полудикого племени, да ещё и в присутствии южноафриканского шпиона! Это, по-вашему, нормально, да?

– Не знаю. Я гинеколог, а не психиатр.

– Поверьте на слово, это не нормально, и мне это не понравилось. И вот месяц едва минул, и опять всё заново? Разве можно забеременеть через месяц после преждевременных родов?

– Я ничего не могу сказать про льва. Кстати, других зверей там не было?

– Там ещё был дракон. Но я читаю в ваших мыслях, что вы мне не верите.

– Неважно, во что я верю. Про дракона я тоже ничего не могу сказать. А вот о вашей беременности могу сказать точно. Она имеет место быть. А то, что сразу после родов невозможно забеременеть, это распространённое заблуждение. Насколько я знаю, рекорд составляет около недели.

– Неделя от родов до повторной беременности?

– Именно так. Только в том случае мать не кормила грудью.

– А я кормила! Я всех четверых кормила! Младшего до сих пор кормлю!

– Как видите, это не является гарантией. Одевайтесь, миссис Пауэрс. Контрацептивы на некоторое время для вас неактуальны. Вы хотите, чтобы я вела вашу беременность, или обратитесь к другому гинекологу?

– Я бы предпочла иметь дело с вами. При условии, что вы будете вести себя со мной так, будто я психически здорова.

– Их ваших слов следует, что вы осознаёте свою ненормальность.

– Конечно, осознаю! Это какой же надо быть психически ущербной, чтобы столько нарожать, да ещё и в столь короткое время!

– Вы слишком строги к себе. Неофициально же хочу вам сказать, учитывая уже имеющихся у вас четверых детей, что организовать аборт в такой ситуации вполне допустимо. Тем более что вы атеистка и посмертные проблемы души вас беспокоить не должны. Раз у вас нет средств, чтобы содержать этого ребёнка…

– Да не в средствах проблема! – отмахнулась Леони. – Деньги есть. Вот вчера, например, один парень мне три миллиона заплатил. Так и было! Я не сумасшедшая! Это истинная правда!

– Простите, миссис Пауэрс. Я не привыкла иметь дело с телепатами. Кем же вы работаете, что вам такие суммы платят?

– Я ясновидица, или, говоря иными словами, системный аналитик. Месяц с небольшим назад этот парень попросил у меня заем, ему требовались деньги на доработку своего изобретения. Не суть важно, в чём именно оно заключалось. Крупные фирмы в финансировании ему отказали. Я проанализировала варианты будущего и решила дать ему денег. По моим расчётам, через семь месяцев ему за эту разработку должны были заплатить свыше двадцати миллионов. Он же, не будь дураком, сообщил фирмачам мой прогноз, только несколько увеличил сумму. И что вы думаете? У него выкупили патент за тридцать семь миллионов! Уже через месяц! Из них – три моих, по нашему с ним соглашению.

– Чего только от пациенток не услышишь, – похвасталась доктор.

– А то! Раньше мы все секреты выбалтывали парикмахерам, теперь – гинекологам. Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. Знаете что? Я, пожалуй, не стану делать аборт.

– Я не ясновидица, но почему-то так и предполагала. С вас оплата двух с половиной часов моего времени. Я пришлю счёт.

– Не может быть! Как это два с половиной часа?!

– На стене висят часы. Именно для этого и висят. Убедитесь сами.

– Но ведь часть этого времени ушло на пустой трёп!

– Не отрицаю. Но даже трёпом вы занимали моё время. Я на работе, знаете ли.

– Ладно, не вопрос. Заплачу.

– Вы не передумали быть моей пациенткой?

– Ни в коей мере. Мне нравится ваша деловая хватка. Пожалуй, я даже смогу кое-чему у вас научиться.

– Если вы за месяц зарабатываете три миллиона, не вижу, что полезного вы могли бы перенять у меня. Даже если вы их зарабатываете и не каждый месяц. Но вам виднее.

Выборы неотвратимо приближались, и предугадать их исход было крайне затруднительно. Соцопросы разных фирм давали диаметрально противоположные результаты. Большинство ясновидцев, включая Леони, прогнозировать отказывались. Слишком легко было на этом прогнозе напрочь утратить репутацию. Хотя до конца предвыборной гонки времени оставалось немало, её градус уже зашкаливал.

Оппозиция безудержно обещала избирателям абсолютно всё, что тем хотелось. Ведь ей не требовалось изыскивать деньги на удовлетворение желаний избирателей. Правящая партия такой роскоши была лишена. Чтобы удержаться у кормила власти, требовалось давать хоть какие-нибудь подачки населению, лицемерно именуемые социальными программами, а это значительно дороже, чем просто обещать. Да, правительство на эти цели обычно использует государственную казну, но в эти выборы угрожающий дефицит бюджета поставил крест на такой возможности.

Подарок судьбы в виде миллиардов Хильды давал правящей партии великолепные шансы остаться правящей. Разумеется, надолго этих денег не хватит, но надолго и не нужно, вполне достаточно, если хватит до выборов. Единственным препятствием виделось то, что стандартная судебная процедура была слишком длительной. Деньги Хильды поступили бы в казну слишком поздно, чтобы оказать влияние на исход предвыборной гонки. Но выход нашли. С пыльных полок достали средневековый закон о магических судах, позволявший сократить процедуру чуть ли не до одного дня. Этот закон был прочно забыт ещё при королеве Виктории, и, возможно, именно по этой причине не был отменён. Им и решили воспользоваться.

По всей стране проходили предвыборные акции, но реально исход выборов определялся в зале суда. Потому не было ничего удивительного в том, что на суде присутствовали как многие члены кабинета, так и видные деятели оппозиции.

– Встать! Суд идёт! – объявил судебный пристав, и своё место занял судья Рэнд.

– Слушается дело о наследстве чёрной ведьмы Хильды, благодаря процедуре специального магического суда я избавлен от необходимости пытаться произнести её фамилию. Председательствую я, чёрный маг Рэнд, телепат пятого уровня силы. Судебное разбирательство будет проходить по упрощённой процедуре. Данная процедура не применялась уже много лет, поэтому считаю нужным дать некоторые пояснения. Процедура несколько архаична и местами противоречит здравому смыслу, поэтому на своё усмотрение я буду иногда незначительно от неё отклоняться. К слову, такая возможность прописана в самом законе, определяющем эту процедуру. Решение данного суда, вне зависимости от архаичной процедуры, не может противоречить современному законодательству королевства. Оное решение может быть обжаловано в высших судебных инстанциях на общих основаниях. На этом необходимая, с моей точки зрения, преамбула окончена, и я объявляю судебное заседание открытым. – Рэнд ударил молотком по столу.

– Рэнд вроде бы специализировался по уголовным делам. Почему именно ему поручили дело о наследстве? – поинтересовался Мерлин у министра финансов.

– Я выяснял. По этому средневековому закону специальный королевский судья должен быть обязательно телепатом и желательно ясновидцем. При этом если все участвующие в процессе маги белые или чёрные, то и судья обязательно должен быть таким же, в данном случае чёрным магом. А телепатов среди судей немного. Так что не думаю, что был богатый выбор. Не исключено, что, кроме Рэнда, никого подходящего и не было.

– По британским законам, – продолжил Рэнд, – с имуществом умершего поступают согласно письменному завещанию. В настоящий момент суд не располагает никаким документом, который можно было бы назвать завещанием мисс Хильды. Если кто-то желает предоставить в распоряжение суда таковой документ, он должен объявить об этом в течение минуты, – Рэнд сделал паузу. – Суд постановляет, что письменного завещания мисс Хильды не существует. С этого момента все документы, претендующие на статус оного завещания, являются юридически ничтожными, – свой вердикт Рэнд сопроводил ударом молотка. – Переходим к следующей стадии дела. Если таковое завещание существовало, затем было злонамеренно уничтожено, и при этом его текст возможно восстановить, суд в своём решении обязан руководствоваться именно этим текстом, ибо во всех случаях первична выраженная воля наследодателя.

– Это ещё что он за чушь несёт? – возмутился Мерлин.

– Средневековая процедура, – скривился министр финансов. – Сами напросились. Но ничего страшного. В виде исключения, тут с нашей стороны всё честно.

– Вызываю свидетеля Роджера Бэнкса, смертного. Вношу некоторые разъяснения, которые не успел дать в надлежащее время. Согласно процедуре, по которой проходит данное судебное заседание, свидетели к присяге не приводятся, истинность их показаний определяет судья посредством телепатии, в случае многократной намеренной лжи свидетель привлекается к ответственности за неуважение к суду по нормам современного законодательства.

– Почему он этого типа назвал смертным? Сам он что, бессмертный? – не промолчал Мерлин.

– «Смертный» в данном случае означает «не маг». Мерлин, как ты относишься к идее на некоторое время заткнуться?

– Молчу, – обиделся Мерлин.

– Мистер Бэнкс, – приступил к допросу судья, – какое отношение вы имели к чёрной ведьме Хильде?

– Я работал дворецким в её поместье, Ваша Честь.

– Как давно?

– Около полутора десятков лет, Ваша Честь.

– Находились ли вы рядом с ней в последние минуты её жизни?

– Да, Ваша Честь.

– Говорила ли она в эти последние минуты что-либо о своём имуществе и о своём завещании?

– Говорила, Ваша Честь.

– Можете ли вы воспроизвести её высказывание на эту тему, по возможности дословно?

– Могу, Ваша Честь. Она сказала «Старое завещание к чертям, всё моё состояние должно перейти к Стивену». Это дословно.

– Кого она называла Стивеном?

– Сына, Ваша Честь.

– Можете садиться, мистер Бэнкс. Из предсмертного высказывания покойной однозначно следует, что она намеревалась отменить ранее составленное завещание, что второй раз делает этот документ, если он существует, юридически ничтожным. Как ни глупо звучит, но это юридический факт.

– Чёрт, можно было и не возиться с этим завещанием, – вздохнул Мерлин. Ему никто не ответил.

– Далее, из него следует, – продолжал Рэнд, – что покойная намеревалась оставить всё своё имущество некоему Стивену, что можно считать устным завещанием. Руководствуясь здравым смыслом, суд постановляет, что предсмертные слова покойной относились к её сыну, чёрному магу Стивену, а не к писателю Стивену Кингу, режиссёру Стивену Спилбергу или любому другому человеку по имени, фамилии или прозвищу Стивен. Таким образом, последняя воля мисс Хильды очевидна – ей должен наследовать сын. Однако, руководствуясь решениями двух коронёров, рассматривавших дела о смертях Хильды и Стивена, разумеется, каждый из коронёров рассматривал только одну из смертей, видим, что Стивен скончался раньше матери, о чём она, предположительно, не знала. Таким образом, ввиду смерти основного наследника устное завещание Хильды тоже является юридически ничтожным. Отсюда однозначно следует, что никакого юридически значимого завещания покойница не оставила. Суд принимает такое решение, – Рэнд подтвердил своё высказывание ударом судейского молотка.

– Что такое «устное завещание»? – поинтересовался Мерлин. – Никогда о такой ерунде не слышал.

– Ты много о чём не слышал, – откликнулся министр финансов. – Помолчи, а?

– Чего ты нервничаешь?

– Мерлин, ты подумай вот над чем. Почему оппозиция нам даже не пытается мешать? Почему они хотя бы своего адвоката не выставили, чтобы затягивал процесс? И, если это только возможно, подумай молча.

– Поскольку покойная завещания не оставила, имущество в соответствии с законодательством должно быть поделено в равных долях, с некоторыми исключениями, между наследниками первой очереди. Таковыми наследниками считаются законный супруг и дети. В распоряжении суда находится список из семнадцати мужей покойницы. Все они на данный момент покинули мир живых. Присутствует ли в зале кто-либо, претендующий на статус вдовца Хильды, или же его законный представитель? У него или у них есть минута для того, чтобы объявить о своих претензиях, – Рэнд сделал паузу, а затем объявил одновременно с ударом молотка: – С этого момента таковые претензии в случае их предъявления рассматриваться не будут!

– Интересно, почему эту процедуру так редко применяют? – Мерлин был не в силах молчать. – Обычному судье на всё это понадобилась бы минимум неделя!

Министр финансов на эту реплику ничего не ответил.

– Переходим к установлению наличия или отсутствия живых детей покойной мисс Хильды. Вынужден признаться, что поиски в архивах и Соммерсет-хаузе приемлемых результатов не дали. Выявлено несколько её детей в возрасте от девяноста лет и старше, записи о смерти которых в архиве отсутствуют. Потому, руководствуясь здравым смыслом, суд сразу делает объявление. Присутствует ли в зале кто-либо, претендующий на статус сына или дочери мисс Хильды, или же его или её законный представитель? У него, у неё или у них есть минута для того, чтобы объявить о своих претензиях. – Поскольку на роль детей Хильды никто не претендовал, Рэнд под удар судейского молотка объявил, что детей Хильды среди живых не имеется. – Следуем дальше. К наследникам второй очереди относятся потомки потомков, или, иначе говоря, внуки. В современном законодательстве не очень внятно прописана роль родителей наследодателя. Исходя из некоторых законодательных актов, они являются наследниками, исходя из других – нет. Суд с удовлетворением отмечает, что поскольку возраст покойницы превышал тысячу лет, а родители метаморфа сами метаморфами не являются, то, исходя из здравого смысла, родителей мисс Хильды можно считать умершими безо всяких дополнительных доказательств, и потому для данного дела их роль в разделе имущества не имеет значения. Переходим к внукам. Суд вынужден признать, что предварительные поиски внуков покойной успеха не принесли, возможно, потому, что проводились поверхностно. Однако суд не считает это существенным, ибо те, кто считает себя внуком или внучкой покойной, либо является законным представителем его или её, имеют целую минуту на то, чтобы заявить о своём существовании.

– Вот сейчас оно и произойдёт, – предсказал министр финансов.

– Что именно? – уточнил Мерлин.

– То, что отберёт у нас три миллиарда с небольшим.

– Откуда ты знаешь?

– Смотри на Стальную Деву. Она улыбается. Ты видел много её улыбок?

Мерлин обернулся и взглянул на лидера оппозиции. Она сидела на ряд дальше и чуть сбоку от них. Действительно, уголки её губ были слегка приподняты. Мерлин понадеялся, что её улыбка ничего не означает, но его надежды не оправдались.

– Ваша Честь, я представляю внучку покойной мисс Хильды, – объявила вставшая с места молодая женщина.

– Очень хорошо, – сообщил Рэнд. – Подойдите ко мне.

Женщина, разумеется, распоряжение судьи выполнила.

– Назовите своё имя.

– Клер Хэмптон, Ваша Честь.

– Мисс или миссис?

– Мисс.

– Мисс Хэмптон, ваш магический статус?

– Чёрная ведьма, телепат третьего уровня силы, Ваша Честь.

– Чьи интересы вы представляете?

– Джессики Хэмптон, моей несовершеннолетней дочери.