Паутина вероятности Колентьев Алексей

От автора

Автор выражает благодарность за помощь и поддержку:

Орлов Дмитрий (за терпение и помощь в процессе работы над книгой)

Юрчук А. (за консультации по некоторым практическим моментам). Всех тех, кого по их просьбе называть не могу, но не упомянутыми не оставлю: братья, от души вам всем спасибо. Будем живы. А также самых преданных читателей и помощников с СИ (Новиков Сергей, Танетов Пётр, Литвинов Павел, Высокий, Дмитрий «Хищник», МихалЫч и многие другие, простите, кого не упомянул, но не забыл).

Спасибо, друзья.

1.1

Земля уже почти не тряслась, на такой глубине вообще трудно расслышать какие либо звуки с поверхности. Странное видение наводило на мысли самого разного толка, но превалировали только тревожные и, как правило, дурацкие. Даже многолетняя привычка засыпать практически в любом месте и в любое время, если того требовали обстоятельства, не помогала. Беспокойство за Дашу, словно саднящий порез, не давало мне концентрироваться на более насущных проблемах. Жива ли она или погибла, а может быть захвачена с целью оказаться рычагом давления на меня или Лесника, видение не объясняло. В любом случае, пока ничего предпринять не получится. Посетивший меня морок — это всего лишь смутные образы, ничего конкретного не сообщающие и вряд ли им следует доверять безоглядно. Тем более эти картинки не причина для серьёзных прыжков на месте: выйдем на свежий воздух, сдадим груз заказчику, а там и будем решать, как поступить со столь туманными предупреждениями. Нужно собраться, иначе кончится всё ещё несколькими мумифицированными трупами на семидесятиметровой глубине и пары-тройки из них уж точно никто не хватится…

Почему-то вспомнилась одна из последних встреч с Ириной — бывшей женой. Мы тогда ютились в комнатке офицерской общаги, что было несомненной роскошью по местным меркам (мне как старожилу и ввиду семейного положения, лично комбриг, с большой помпой ключи от комнаты вручал). Свой угол был только у семейных офицеров и десятка контрактников из тех, что поприжимистее[2]. Я лично подновил оконные рамы, оклеил комнату обоями, побелил потолок и привёз большую мягкую тахту, вместо холостяцкой продавленной раскладушки, оставленной в казарме, и раздобыл почти новый, двухтумбовый, письменный стол. Всё это заняло две трети нашего «родового гнезда» и повернуться было решительно негде. Остальное пространство «отъел» под себя маленький холодильник «Север», шумевший в моменты включения подобно взлетающему сверхзвуковику. Телевизор я подвесил на самодельной сварной раме, прямо над холодильником — взятый в качестве доли с духовского каравана малазийский телевизор «SHARP», исправно ловил пару местных каналов, где по вечерам показывали ретранслированные из России новости и пару каких-то сериалов на русском языке. Остальное вообще разобрать было трудно: по-таджикски я объяснялся в весьма узких рамках и местной телетрескотни особо не понимал. Жена включала его, чтобы шёл хоть какой-то фон, создающий иллюзию цивилизации. Я её понимал — большую часть времени в расположении делать совершенно нечего, особенно если нет работы, на которую приезжих вообще не брали. Жёны местного комсостава приняли Ирину нормально. Она сама провела некую черту между собой и остальными женщинами нашего небольшого мирка, видимо подсознательно отторгая их образ жизни. Каждый день пребывания вдали от магазинов, кинотеатров и привычного круга подруг, да ещё в отсутствие телефона под рукой, били мою любимую женщину по нервам не хуже постоянных тревог на базе, когда разведчики в очередной раз «зевнут» духов, подбирающихся к базе на выстрел из винтовки или РПГ. Обычно, дальше мелких разрушений и выбитых стёкол не заходило, но были и убитые духовским снайпером зампотыл, и сгоревший дотла хозблок вместе с двумя солдатами-срочниками и поварихой из вольнонаёмных. Тогда выстрелом из «граника» зацепило газовые баллоны, а огонь и рухнувшие перекрытия заживо похоронили людей под обломками. Был и «замок» первой роты — старлей Сеня Нечаев, которому духовская пуля снесла полголовы…

Для жены, женщины сугубо городской, такие вот авралы и некая напряжённость, постоянно витающая в воздухе, были тяжёлым испытанием. Уже в бытность мою, в родном городе, когда окончательно решился вопрос по контракту, замечался этот тоскливый огонёк в её глазах. Несомненно, быт — это самое тяжкое испытание для взаимного чувства. Скандалы начались примерно через три месяца после приезда на базу и четыре с половиной года от начала нашей с ней совместной жизни. Начиналось, как водится, с разных мелочей, бурно перетекая в речи обличительного содержания, которые Ира была мастер произносить. Чаще всего я помалкивал — претензии носили смешной, абстрактный характер. И если бы дело касалось вещей вроде прибить гвоздь или починить кран в общей душевой, который постоянно подтекал, то я с лёгкостью бы устранил причину скандала. Но понятно было — недовольна жена тем, что поехала со мной в буквальном смысле на пресловутый «край земли». Чувства стали трещать по швам и спасали нашу маленькую лодочку от крушения о бытовые камни только мои частые отлучки по служебной необходимости. Но вечно бегать от финального разговора не получалось: на этот раз я понял, что терпению жены пришёл конец. Она стояла у окна, лицом к двери опершись руками о подоконник так, что солнце светило ей в спину, заставляя просвечивать лёгкое ситцевое платье в бледно-голубых незабудках, а короткие вьющиеся каштановые волосы вообще пылали как некий нимб вокруг загорелого, красивого лица.

— Антон, я так больше не могу. Всё! Уезжаю послезавтра — И с вызовом глянула прямо в душу, своими зелёными, «кошачьими» глазищами — С продуктовой машиной доберусь до города, а там в Душанбе на рейсовом автобусе…

Я снова промолчал, поставил свой потёртый АКМС с подствольником в угол, рядом с изголовьем тахты и неторопливо избавился от «разгрузки». Сдавать оружие у нас было не принято, в виду постоянного «военного положения», но жена никогда стреляющих железок и не боялась — в Сибири, особенно в наших краях, где тайга совсем рядом, кое-какой огнестрел есть почти в каждой семье. А её отец был поселковым участковым, жил в «барском» двухэтажном коттедже, где всякого такого добра было завались, а с учётом конфиската так и вообще хватило бы на пару отделений. С детства он учил старшую дочь стрелять, но особых успехов не добился — Ирина не любила, хотя относилась к той категории женщин, для которых ружьё — необходимое зло. Не страшное, но бесполезное железо, часть бессмысленных мужских забав.

Присел на край тахты, и взяла меня тоска от того, что всё пошло прахом. Удерживать я жену не собирался, понимая, что занятие это зряшное. Агония брака могла быть продлена ещё на пару месяцев и закончится тихим бегством супруги во время моей очередной отлучки на «боевые». Удерживать того, кто хочет уйти против его собственного желания, значило восстановить этого человека против себя ещё больше. Ничего уже поделать было нельзя, нужно отпустить… Я только вздохнул и, подхватив автомат, направился к двери.

— Что, даже сказать нечего?! — В голосе Ирины слышались звонкие истерические нотки, обида и толика вызова, слова понеслись мне вдогонку и напоминали по убийственной мощи пулемётную очередь.

— Пойду, попрошу место у Евстафьева. Борт идёт на Душанбе через два часа. Капитан мужик понимающий, думаю, не откажет… На машине долго, да и небезопасно, Ириша. На вертушке тебя подбросят до столицы. А там Евстафьев место на нашем военном борту и номер в гостинице организует, если сегодня на Москву рейса нет. Деньги сэкономишь…

— Ты дубина, Васильев! Бесчувственная стоеросовая дубина! Ничего менять не хочешь!..

— Бумаги на развод пришли потом, как приедешь. Я всё подпишу. Не злись на меня Ириша… Прости, если обидел… Чего менять-то? Кроме вот этого — Показал ей автомат, обернувшись на пороге — Я ничего не умею. В ментуру к твоему бате не пойду: через полгода выгонят или посадят. Ты же знаешь, хребет не гибкий. В тайгу промышлять? Так тоже как тут будет, а опасностей ни как не меньше, сама росла рядом со всем этим. Сломал я тебе жизнь, прости… Может быть, если завели детей, было бы иначе. Раз решила — езжай, деньги буду высылать регулярно. Одному мне здесь много не надо, а тебе на первое время нужнее будет.

Такого поворота жена не ожидала, поэтому молча, в прострации, начала аккуратно складывать вещи в почти уже собранный чемодан, демонстративно выставленный на стол. Потом вдруг плюхнулась прямо на пол и заплакала. Рыдать она никогда не умела, просто всхлипывала и судорожно вздыхая, вытирала слёзы крохотным платочком. Я вернулся от двери, положил оружие на тахту и встав на колени перед женой крепко обнял, прижав худенькое тело к себе, вдыхая горький аромат духов и знакомый запах родного тела любимой женщины. Она не вырывалась, а лишь доверчиво уткнулась мокрым от слёз лицом кута-то в район моей шеи. Так мы простояли почти пять минут. Потом я вышел, мягко отстранив притихшую Ирину, и пошёл договариваться с капитаном Евстафьевым, на которого повесили все снабженческие функции, пока новый зампотыл ещё не прибыл в расположение бригады. Да оно и понятно: подстрелить могут каждую секунду, условия службы почти на грани спартанских, вот никто особо и не рвался…

Договорился быстро: Евстафьев глядя сочувственно, пообещал место в вертушке в течение получаса организовать. Я уже было собрался обратно в общагу, внутренне готовясь в последний раз выслушать очередную порцию упрёков, как меня догнал дежурный по части из штаба бригады и передал приказ прибыть к комбригу. А потом закрутилась эта канитель с Буревестником… С женой так и не удалось поговорить. Она уехала, оставив только записку в которой писала, что всё равно любит. Этот клочок бумаги я нашёл в пыльной и уже нежилой нашей комнате, сразу как перестали дёргать на допросы к следователю и выпустили на волю, взяв кучу подписок о неразглашении.

Что разбилось тогда, я попытался вернуть здесь. Даша была моложе и явно сильнее духом, хотя я думал, что тут вся соль в отсутствии опыта и неустоявшихся жизненных приоритетах. Сейчас девушку считали моим слабым местом, уязвимой точкой, на которую пытались надавить, вынуждая меня к определённым действиям. Но кто бы ни совершил подобную глупость, он жестоко просчитался: зная, как используются заложники и каковы правила этой древней игры, я не собирался действовать второпях. Так или иначе, но до сути я докопаюсь очень быстро… На лицо помимо воли набежала моя обычная улыбка: значит, потанцуем, господа… Ох, блин, потанцуем…

Информации по общему раскладу было маловато, однако создавалось ощущение, что против меня играют две разные группы, со схожими интересами, но соперничающие друг с другом. Поэтому возникала некоторая несогласованность и раздрай в событиях последнего месяца. Я от такой мешанины только выиграл, не раз и ни два избежав смертельных ловушек, в которые попадались ловчие обеих противостоящих команд. То, что девушку захватили, ещё не есть установленный факт — предчувствий на этот счёт не было абсолютно никаких…

Земля дрогнула, прервав неспешный ход мыслей. Потом, как это обычно и бывает в таких случаях ударная волна и звук взрыва докатились и до нашей маленькой стоянки, загасив костёр, опрокинув жестянку с котелками и ослепив потоками пыли и разного мусора поднятого взрывной волной. Я вскочил и короткими перебежками ринулся вправо, чтобы занять позицию у дальней стены. Судя по характеру повреждений рвануло где-то у входа в подземелье и мощность была не шутейная. Проснулся и застонал Михай, Сажа вообще отполз под прикрытие пандуса и лежал свернувшись калачиком, закрывая голову руками. Порадовал Андрон, наш молодой шустро кинулся влево и, вскинув автомат к плечу, уже шарил прицелом по тьме провала впереди, смещаясь мелкими шажками в полуприсяде к забившемуся в угол алхимику. Оглушило всех порядком. Поэтому я включил фонарь, привязанный к полутораметровой палке, который использовал, чтобы освещать дорогу и направил луч в стену напротив головы парня. Его самого не подсветило, но заставило обернуться и включить радиостанцию на приём. Дал ему три тона «я порядке», получил такой же сигнал в ответ, потом переключился на общий канал, дал один длинный тон, запрашивая статус остальных. Норд и Коля отозвались с небольшим перерывом. Слава Богу, оба если и ранены, то наверняка не серьёзно иначе тон был бы не тройным а особым: два длинных гудка. Дав команду Андрону оставаться с раненым и грузом, осторожно двинулся вдоль стены к позициям охранения. Впереди было трудно что-либо различать: тоннель хоть и был местами сыроват, но мы остановились в его сухом промежутке. Поэтому пришлось накинуть дыхательную маску и продвигаться вперёд очень осторожно. Осколки бетона и металлоконструкций лишь частично долетели до позиции передового поста. Поэтому через десять минут я увидел залегшего у стены Колю, а от левой стены мигнул фонариком Норд. Хлопнув вздрогнувшего пулемётчика по ноге, я чуть сместился влево, чтобы тот не выпалил ненароком. Дав понять оглушённому бойцу, что это свои, велел знаками двигаться за мной, сохраняя дистанцию в пять метров. Мигнул Норду — «подойди», тот появился довольно быстро, внешне снайпер был цел и на немой вопрос «как ты?» показал сжатую в кулак ладонь левой руки, с отогнутым вверх большим пальцем.

Медленно, двигаясь уступом по центру тоннеля, мы стали в полуприсяде продвигаться вперёд, держа оружие наготове. Миновали минное заграждение и упёрлись в стену из вала камней и железной арматуры. Тоннель грамотно обрушили направленными взрывами так, чтобы наглухо перекрыть нам путь на поверхность. Ловушка была мастерски организована, и мог её сделать только тот, кому плевать на последствия Выброса. Теперь становилось понятно, какой козырь прятали в рукаве наши заклятые друзья, кем бы они небыли. Мы стали жертвами пресловутого плана «В», когда в ход идут самые отчаянные импровизации. Дав команду подняться, я подозвал бойцов к себе, разрешив говорить нормально. Первым откликнулся Коля.

— Чёрт, замуровали! Как теперь выберемся, а командир? — Слова его прозвучали без издёвки, но с нескрываемым напряжением.

— Ножками, Коля, ножками. И поздравляю: ты оказался в компании людей, с которыми даже «Монолит» побоялся встретиться в открытом бою… Нас предпочли замуровать здесь, лишь бы только не вступать в прямой контакт. Взять живьём не получилось, вот и решили закрыть вопрос таким образом. Нормальный вариант, только вот опять ведь не свезёт уродам. Пошли обратно, будем ворота ломать. Наш путь домой только что стал чуть длиннее, только и всего. Кроме того, мы теперь занесены в разряд трупов. Поэтому задача облегчается — никто больше не будет приседать на хвост.

— А что там, за воротами? — Это подал голос Юрис.

— Ничего особо хорошего, думаю, нет. Но там есть выход на поверхность, это точно. Мне приходилось бывать на подобных объектах. Чутка полазим по тоннелям и выйдем на свежий воздух, главное, чтобы нервишки не начали шалить — Я выразительно глянул на Колю — Выберемся. Запечатали калитку не даром, поэтому ждать там нас никто не ждёт. Но вот если сигналку кто оставил, она может сказать хозяевам, что ворота кто-то вскрыл. А может и вообще тихо и скучно войдём и, побродив немного выйдем… Прямо на базе «Долга» или ещё где. Ладно, посмотрим, что там за воротами…

Мы пришли к пандусу. Огонь уже не горел. Андрон дал кивком понять, что всё нормально. Сажа уже снова хлопотал возле Михая. Остальные разместились вокруг снова запалённого костерка. Теперь уже не было нужды прятать пламя — мы «умерли». Присев возле рюкзака с припасами, я достал детонаторы и эластит. Бронеплиту я конечно вскрыть не смогу, такие ворота сделаны с расчётом и не на такое, однако я точно знал, что где-то рядом под слоем бетона скрыт запирающий механизм, тоже защищённый кожухом из стальных листов. Но их-то вскрыть было вполне возможно, требовалось только этот механизм найти…

— Я могу помочь — Это подошёл Сажа — Нам нужно поторопиться, воздуха в тоннеле хватит не надолго. Вы ищете механизм?

— Что-то в этом роде. Давно в теме, уважаемый? — Удивления почти не было, Сажа явно знал о тоннелях больше, чем мы все.

— О! — Алхимик охотно начал объяснять — Это часть подземного хранилища ядерных боеприпасов, там впереди целый город под землёй. Полтора километра в глубину, пять горизонтов… Мы слышали, что вроде как город на консервации и ни одно из местных э… сообществ сюда доступа не имеет. Но как обстоят дела на самом деле — неизвестно. Слухов как всегда больше, чем точной информации.

— Не верю, будто бы ваши любопытные собратья, не пытались всё узнать доподлинно. Лазили сюда?

— Я знаю, что было две попытки — В голосе Сажи слышались досадливые нотки — Но группы наёмников не вернулись. Связи под землёй нет. Поэтому всё, что нам известно — это то, что комплекс не необитаем. Но кто это или что — мы так и не выяснили… Запорный механизм справа от двери, я покажу.

Чего-то подобного я и ожидал. Объекты вроде этого хорошо охранялись и могли многое выдержать. Запасы продовольствия и боеприпасов могли обеспечить жителей и гарнизон такого поселения на год и более в расчёте на автономку. И если алхимикам было непонятно, кто же перебил их наймитов, то я вполне догадывался, кто это может быть. Зона отчуждения — довольно маленький клочок земли и трудно оставаться здесь незамеченным долгое время. А тем более действовать и причём делать это в довольно активном ключе. Умирающий амер, захваченный нами во время последней стычки с «девяткой», упомянул про подземную лабораторию. Говорил о ней и Эдвардс, но мимоходом, учитывая то, какая роль отводилась мне и моей группе в предстоявшей тогда операции. Сомневаюсь, чтобы местные или те же натовцы смогли бы развернуть в столь опасном месте новое масштабное строительство. А вот вскрыть, подновить и приспособить под свои нужды старый советский объект, это вполне реальная тема. Думается, что сгинувшие наёмники просто напоролись на какую-то сторожевую систему или патруль, а алхимики решили после двух неудачных попыток, более не рисковать. Или, что тоже не исключается, мог выжить кто-либо из нанятых «солдат удачи» и пустить звон в узких кругах. Возможно, что именно метку этого сталкера я и увидел на карте, когда в первый раз полез в этот тоннель.

Тем временем Сажа покрутился у правой створки ворот и, спустившись с пандуса, отмерил десять шагов вдоль стены. Потом поднял небольшой осколок бетона, начертил на стене крест, примерно в полутора метрах от уровня пола тоннеля.

— Здесь, думаю, что если продолбить немного, то откроется щиток. Только вот как его открыть — не знаю…

— Это уже наша забота. Андрон! — Я повернулся к молодому сталкеру — Поищи арматурину посолиднее, продолбим шурфы, рванём стену и потом посмотрим на этот «щиток»…

Само собой я не думал, что смогу вот так просто вскрыть многотонную дверь. Но на учениях приходилось сталкиваться с планом как подобная процедура может быть осуществлена. Створки заблокированы как минимум шестью встречными упорами, каждый из которых толщиной миллиметров сто пятьдесят. Стык удерживает предохранительный стержень скрытый именно за щитком. Но без специального ключа, напоминающего ручной стартер от древних автомобилей шестерни механизма не провернуть. Выход только один — расплавить эластитовым зарядом толстый штырь и вынудить его уйти под давлением пружины влево. Двери всё равно не откроются и в этом случае, но можно будет направленным взрывом раздвинуть створки ворот и пролезть между ними. Не думаю, что зазор будет большим, но внутрь мы обязательно пройдём. В этом сомнений не было ни грамма.

Продолбить четыре неглубоких шурфа и заложить туда немного пластита — дело хоть и не быстрое (бетон в такого рода сооружениях — это довольно крепкая штука), но вполне осуществимое. Что нам и удалось: спустя сорок минут рванули закладку и, очистив образовавшийся пролом, увидели стальную пластину полтора на полтора метра. Дальше было ещё проще: эластитовый заряд помог вскрыть её за пару минут. Открылась мешанина стержней и кабелей, в которых была своя логика, понятная только специалистам. Я, конечно, сильно в таких штуках не разбирался, но натаскивавший нас капитан из инженерно-строительной части показал один довольно немудрящий способ, как можно деблокировать запорный механизм в подобной двери. Дело как всегда было в деталях: стержень, который был нам нужен, выполнен с использованием износостойкого напыления, имевшего в составе своём иридий. А этот металл очень характерного синеватого оттенка и его, если раз видел, уже ни с чем не спутаешь. И если его перерубить, то запорный механизм разблокирует створки и можно вручную открыть дверь. Другое дело, что тогда у нас был универсальный ключ, с помощью которого можно было провернуть шестерни механизма, а сейчас такового в наличие не имелось. Но и тут меня выручила извечная дотошность: я тогда пристал к капитану с вопросом, что будет, если нету такого ключа под рукой. Тот сам удивился, обещал подумать и уже на следующем занятии показал ещё один приём, уже родившийся из моего вопроса. Согласно новой методике, можно будет приоткрыть створки направленным взрывом, если разместить заряд под углом к левой створке, так как она чуть легче своей сестры. Само собой, настежь двери не распахнуться, но в образовавшийся проход можно будет пролезть человеку средней комплекции, что мы и проделывали сейчас…

Стержень из дорогого сплава жалобно тренькнул и скользнул куда-то влево, затерявшись в дебрях шестерёнок и кабелей. Мгновением позже послышался громкий лязг и створки ощутимо дрогнули, посыпалась пыль из пазов на стыке между ними образовалась небольшая щель. Бойцы оживились. А во взгляде Коли промелькнуло такое выражение, прочтя которое можно было уже не опасаться за свою спину: наёмник уверовал в мою непогрешимость и больше не сомневался. Теперь этот головорез пойдёт со мной хоть в огненную «жарку», если я скажу, что огонь не сожжёт его дотла, а приведёт в райские кущи. Потом я распотрошил пару МОНок, вынув поражающие элементы, хозяйственно убрал их в «сидор», а потом закрепил на правой створке под углом к образовавшейся в створе щели полученное самопальное ВУ.

— Так… Все отходим и прячемся за пандусом, глаза берегите.

Когда все укрылись, я нажал кнопку подрыва на пульте подрывной машинки. Гулко грянул сдвоенный взрыв. Как только пыль осела, стало понятно, что план сработал: левая створка ворот подалась и ушла в стену ровно на полметра. Проход был открыт.

— Теперь слушаем внимательно. Построились и приготовились к движению. Колонной по одному, Норд — пойдёшь первым, порядок ты помнишь. Остальные так: Михай, Сажа и Николай — ядро, я и Андрон замыкаем.

— Есть. — Снайпер занял место во главе шеренги. Юрис уже давно разобрал винтовку и, убрав её в чехол, закрепил оный на спине, вооружившись «сточетвёртым», с навинченным «тихарём». Всё правильно: его дальнострел в таком месте был бесполезен, дистанция боя сокращалась метров до тридцати-сорока максимум. Все остальные тоже без возражений заняли свои места. Норд первым протиснулся в узкую щель и спустя пару минут мигнул фонариком, давая понять, что непосредственной опасности нет. Все, один за другим пролезли довольно быстро, я шёл последним, окинув на прощание место стоянки. Вроде всё чисто прибрали, хотя и ежу понятно, что некто пролез в образовавшуюся щель.

Мы оказались в просторном помещении уставленным штабелями железных контейнеров. Штабеля эти поднимались под самый потолок, теряясь в темноте, лучи фонарей до потолка не добивали. Продвигаться можно было только на запад. Восточнее же хода не было, это направление перекрывали контейнерные завалы и пробраться сквозь них не представлялось возможным. Тоннель был широкий, так что пара десятитонных грузовиков могла разъехаться внутри него совершенно свободно. Осмотревшись, мы начали осторожно продвигаться вдоль левой стены, так как тоннель имел тенденцию изгибаться в северо-западном направлении. Плохо было другое — нигде не видно железнодорожных путей, что означало неизбежность спуска на один или пару уровней ниже, а какие сюрпризы могут нас там поджидать — вообще лучше не загадывать. Пока есть вода и раненый в состоянии самостоятельно передвигаться, следовало пройти как можно большее расстояние и по возможности определиться с верным направлением. Блуждания могут затянуться на довольно длительный срок, поэтому важно сократить время активного поиска на как можно более короткий промежуток времени…

Спустя два часа пути, тоннель плавно повернул на северо-восток и начался уклон, под углом градусов в тридцать. Далее ещё один пандус, ведущий к открытым створкам ворот, похожих на те, что мы взломали ранее. Но радоваться не приходилось — пройти было невозможно, поскольку метров через двадцать тоннель за вторыми воротами был грамотно обрушен и запечатан наглухо осколками железобетонных конструкций и скальной породой. Поэтому идти можно было по-прежнему только по основной транспортной магистрали, ведущей на один из нижних уровней. Когда было пройдено ещё около пяти километров, я скомандовал привал. Развернули лагерь у западной стены, костёр разводить было опасно, жевали холодную тушёнку, запивая водой. В первую смену назначил Колю и Норда. Нападения следовало ожидать по фронту и с тыла. Поэтому поделил направления между двумя бойцами, хоть это и чревато. Сам же, присел на коврик, расстеленный чуть в стороне от всех и прикрывая светящийся дисплей ПДА, стал сравнивать данные маршрутизатора с картой поверхности. По всему выходило, что сейчас мы идём в сторону Припяти, а это означало весьма вероятную встречу с патрулями «Монолита». Не было сомнений, что они если не полностью освоили подземелья, то уж точно охраняют подступы ведущие на свою территорию. Нам необходимо было как можно скорее сменить направление и уйти с опасной тропы. Разведчики алхимиков погибли неслучайно: скорее всего, будучи обнаружены, не сумели уйти от преследования или попали в засаду. И нас, если не уйдём подальше с направления на заброшенный город, тоже ожидает нечто подобное. Ко мне подсел Андрон. Парень держался молодцом, но чувствовалась усталость и некоторое беспокойство в его тоне.

— Антон Константиныч — Начал он шёпотом — Как наши дела, скоро выберемся?

— Пока все живы — значит всё хорошо, боец. А выберемся, как только найдём железнодорожные пути. Они-то нас на поверхность и выведут. Мы ищем усиленную колею, для спецпоездов, они под землёй всегда транзитом бывают и непременно их колея нас наружу и выведет.

— А если вход завален… Ну… — Чуть смущаясь продолжил молодой сталкер — Вдруг тоже рванули вход, типа раз внутри всё порушено?

— Верно мыслишь, может так оно и есть. Только вон там должна пролегать шахта воздуховода и куча сервисных тоннелей. Вариантов выбраться там больше, нежели искать такой лаз тут. Я бывал на подобных объектах: грузовики и машины не обязательно выезжают наружу. Объект огромный, там пешком да на лифтах не везде покатаешься, поэтому и построили, как положено: с дорогами, светофоры да камеры тоже есть, только вот подключено или вынесли всю электронику — трудно сказать. А вот ж/д колея, это точно выход. Есть, конечно, и для маневрового транспорта узкоколейка, но её мы на верхних уровнях не встретим. Они глубже проходят и туда мы соваться без необходимости не будем. Выберемся суток через двое, если не заплутаем. Может и все суток десять тут пробудем, но выход найдём. Это точно. Не боись.

— Верно. Воздух затхлый, вентиляции почти нет.

— Молоток! А ещё по близости нет ни одной опасной твари — Замечаю, пряча усмешку, опустив голову к экранчику ПДА.

— А это-то вы как определили? — Парень явно устал, поэтому глупые вопросы сыпались один за другим.

— Прислушайся внимательно, какой звук выделить можешь?

— Ну… — Андрон задумался и, помедлив, осторожно сказал — Ничего такого не слышу, тихо как в могиле.

— А я крысиный писк улавливаю, во-он из той кучки мусора — Я указал на небольшую кучу щебня, метрах в десяти справа от восточной стены — Крысы чуют нас и близко не подходят, их мало и они сыты. Значит, тот, кто включил «тоннельную крольчатину»[3] в свой рацион обитает довольно далеко, иначе крысы бы не показались. Скоро, думаю, метров через сто пятьдесят, будет проход на нижний уровень. Скорее всего, мы сможем по нему спуститься ниже. Помни: где есть крысы, там всегда есть выход и относительно безопасно. Эти проглоты чуют скопления газа или более крупных хищников. Поэтому, пока мы их видим и слышим — нечего опасаться. Сейчас иди отдыхать, потом заступишь вместо Николая.

Молодой парень кивнул и почти бесшумно отправился к стене, и улёгся на расстеленный походный коврик. Поворочавшись немного, ровно задышал и замер. Вот что значит сила привычки: иногда полчаса сна — это такое сокровище, которое не купишь ни за какие деньги. Часто бывает так, что вот вроде вымотался настолько, что рухнешь трупом прямо в любую грязь, зароешься хоть в снег по самую маковку, лишь бы хоть на мгновение отключиться…

Однако, это всё лирика… Без разведки соваться дальше было опасно: близился конец магистрали, я это уже чувствовал. Думаю, что далее тоннель тоже обрушили, но могли оставить нетронутыми шахты некоторых грузовых лифтов. Воздуховоды и систему канализации тоже всё вряд ли уничтожили. Кто может прятаться в этих лазейках, остаётся только догадываться. Будь я одним из ответственных за охрану периметра сектантов, то обязал бы обходить дозором вот такие проблемные участки, а там где патрулирование затруднено — заминировал всё очень плотно. Да и зверьё, вроде снорков или, скажем, мозгоедов вполне могло обжить нижние уровни. С одной стороны это всё плохо. Но вот следы зверья или людей, могли подсказать путь на поверхность, существенно облегчив мне и моим бойцам путь на вольный воздух. Поэтому, я принял решение самому отправится на доразведку местности, оставив Юриса за старшего. Для того, чтобы не ослабить периметр, принял кое-какие меры. Подойдя к группе отдыхавших бойцов, тронул за плечо раненого Михая. Румын почти сразу проснулся. Вид у него стал гораздо более живой, нежели на поверхности. Видимо наш алхимик не соврал, что может лечить…

— Михай, ты как в целом?

— Нормально, командир. Голова уже не кружится, могу стрелять и идти.

— Вот и славно. Заступишь в тыловое охранение, лежи у стенки, но не спи. Сейчас нам нужны все. Сможешь?

— Не вопрос. Конечно смогу… Командир, а скоро выберемся? — Голос румына был скорее тревожным, он тоже уверовал в мою счастливую звезду и только ждал подтверждения, чтобы успокоиться окончательно.

— Вот за ответом я и пойду вперёд. Обещаю: выберемся все. Подлатаем тебя у «долговцев», получишь свои деньги, а там и свобода: гуляй не хочу. Расслабься.

— Всё понял. Только я не хочу «гулять». Хочу остаться с вами в команде, если можно.

— Пока давай оставим окончательные переговоры о вступлении в артель, до того момента, как придём на базу. Лады?

— Справедливо. А кто за старшего остаётся? — Вопрос был не праздный, румын беспокоился, как бы его приятель Коля не начал качать права в моё отсутствие.

— Норд будет вместо меня. Юрис — опытный солдат, сам его обучал. С ним будете как в сейфе. Ну, отдыхай пока. А мне пора выходить.

Михай снова улёгся на своё место и скоро ровно задышал. Сажа неожиданно сел как болванчик на своём месте и вопросительно уставился на меня.

— Что-то не так, Ступающий?

— Конечно: мы под землёй, кругом одни руины, а вокруг сплошняком камень и метров сто земли. Вот я и иду это исправлять. Вы должны держаться Андрона. Что бы ни произошло — будьте рядом с ним, договорились?

— Ну… А с вами я пойти не могу? Там должно быть масса всего интересного…

— Потом всё разглядывать будете, когда мимо пойдём. Сейчас я должен пойти один, это не обсуждается. Пока всё ясно, вы поняли, что нужно делать?

— О! Вполне ясно и чётко. Не волнуйтесь, я не убегу.

С собой я ничего лишнего не взял, двигаться лучше налегке. Глаза окончательно притерпелись к полумраку подземелья, который подсвечивали клочки какой-то светящейся дряни налипшей на стенах ближе к потолку. Светящуюся слизь подъедали крысы и видимо кто-то ещё, умеющий лазать по отвесным стенам и сводчатому потолку. Субстанция немного фонила, но опасности особой не представляла в виду своего малого количества. Однако рассеянный свет, отбрасываемый ею, вполне удачно подсвечивал сумрак тоннеля, позволяя без особого напряжения использовать ноктовизор в пассивном режиме. Добравшись до поста Норда, я тронул друга за плечо и присел на короткое время рядом.

— Как обстановка?

— Вроде тихо. Крысы бегают, слышал, как вода где-то за стенами шумит. Но что-то тревожно, командир.

— Нормально. Сейчас сбегаю вперёд, осмотрюсь маленько. На время командировки — ты за старшего, не балуйтесь тут шибко, лады?

— А спичками кидаться можно?

— Можно. Потом заставлю трением огонь добывать… Михая в караул определи. Пусть в тылу сидит, нога — не голова, слушать и смотреть он может нормально. Ладно, бывай, остряк-самоучка.

Подхватив автомат и чуть пригнувшись, я стал пробираться вдоль западной стены, чтобы не перекрывать сектор наблюдения дозорного. Мины закрепили на стенах из-за множества невысоких кучек мусора, могущих уменьшить зоны сплошного поражения от роликов, коими начинены противопехотки. А так, расположенные на стенах под углом к поверхности, они прибьют любого, даже передвигающегося ползком противника…

Когда была пройдена последняя закладка, чуть сбавил ход, стараясь производить как можно меньше шума. Звук текущей воды, о котором говорил Юрис, я тоже стал различать: она неслабым потоком пробегала где-то уровнем ниже, видимо водовод всё ещё действовал. Это частично подтверждало мою теорию о том, что помещения подземного хранилища частично освоены. Если уничтожение было полным, вода бы образовывала нечто вроде подземных озёр из-за взорванных магистралей. А так, думаю, что работает и электростанция, и водопровод с очистными сооружениями. Так что задача несколько облегчалась: мы сможем обойти передовые посты сектантов даже не потревожив их покой…

Дорога резко обрывалась примерно через семьдесят метров, которые я прошёл без особых приключений, стараясь обходить кучки мусора и щебёнки, чтобы оставлять как можно меньше следов. Когда двигаешься под землёй и ожидаешь всяких подлянок, лучше держаться ближе к одной из стен и передвигаться предельно осторожно. Если же идти посередине тоннеля, как по бульвару, тебя рано или поздно обнаружит дозорный или камера наблюдения, не говоря уже о датчиках всяких взрывающихся погремушек которые могут быть где угодно. Но если держаться стены, можно использовать её для частичной маскировки своего силуэта и вовремя обнаружить, или вообще обойти мину, а тем паче «растяжку». Кроме того, держась стены, можно без напряжения сохранять верное направление и вовремя заметить любое ответвление, даже на ощупь, хотя я давно вижу в темноте лучше, чем при ярком свете, который вообще терпеть не могу. Вообще тоннель оставлял впечатление полной разрухи: бетонные стены и своды ещё держатся, но вот сама дорога покрыта язвами рытвин, сточные желоба по обеим сторонам трассы забиты щебнем, бумажным мусором и всяческой ветошью, не поддающейся точной классификации. В случае чего, укрыться в таком бардаке проблем не составит, хотя и следует сделать галочку на будущее, что мест для засад очень много, да и кто мешал тем же сектантам поставить простейшие контактные противопехотки, которые в таком хаосе трудно обнаружить. Нет, быстрой пробежки не выйдет, это лишние час-полтора времени, если брать на круг…

Там, где дорога обрывалась, была небольшая (примерно 10х15метров) площадка с непонятной мне тускло светящейся разметкой на бетонном полу. Возможно, здесь машины разгружались и ехали обратно. В подтверждение своих слов, я увидел прямоугольный, высотой под три метра, провал шахты грузового лифта. Дверей там не было и в помине, шахта казалась свободной, потому что в тишине явственно слышалось эхо шумящего водяного потока, точно протекавшего уровнем ниже. Думаю, что спускаться придётся метров на сорок — пятьдесят. Вот и нашлась заветная дверца! Теперь нужно не торопясь всё осмотреть и возвращаться обратно…

Но начатое было мной движение, прервал отчётливый звук, как будто металлом бьют о камень. Я сразу распластался на полу, укрывшись за кучкой щебня, так как направление, откуда слышалось звяканье было где-то впереди и слева. Кто-то поднимался по лифтовой шахте. Скорее всего, я напоролся на ещё одну группу «исследователей», сектанты вряд ли полезли в тупиковую ветку тоннеля, значит эти тоже не местные. Вариантов о принадлежности любознательных путешественников могло быть множество: от военных рейдеров, до каких-нибудь мелкотравчатых энтузиастов. Последний вариант был весьма предпочтителен: этих никто не хватится и предстоящая встреча «высоких договаривающихся сторон» пройдёт без особых последствий для моей артели.

Мелькнула быстрая тень в дверном проёме и я понял, что это точно не новички: две тёмные фигуры метнулись в стороны от лифта, заняв позиции таким образом, чтобы держать под прицелом как можно больший кусок помещения. Опустив на глаза ПНВ, я стал внимательнее приглядываться к вновь прибывшим. Пока их было двое: примерно одного роста, вооружены МП-5[4], модификация с интегрированным «тихарём». У каждого закреплён с левой стороны за спиной отличный гладгоствольник «Nova»[5] с магазином увеличенной ёмкости, тактические кобуры с пистолями… Чёрт, не вижу толком что это, но вариантов не так много — скорее всего амеровские или германские игрушки, тоже «глушенные»… Мы имеем здесь лёгкую экипировку и снаряжение разведчиков. Прикинуты в БЗК типа СКАД-9, но в облегчённом варианте… Значит ножками сюда пришли, но бродят по тоннелям не долго: двигаются резво, ещё не чувствуется воздействия местных условий. Эмблем никаких… Стоп. Метки на груди справа у каждого. Едва заметные, но различить можно, если знать куда смотреть, когда глядишь через ПНВ, чтобы не зацепить своего в бою… Вояки. И точно не местные. Эти горлохваты из другой псарни: такая экипировка бывает только у наёмников или какого-нибудь сильно специального ведомственного подразделения. Я бы поставил на частную спецслужбу или нечто забугорное. По повадкам — точно не наши и не вояки из местного контингента, чувствуется серьёзная подготовка, не год и даже не пяток лет.

Пока я рассматривал прикид пришельцев, появились ещё трое, один из которых сразу стал давать команды жестами. Отметив про себя особенности силуэта, я сместился чуть левее, чтобы отползти как можно дальше назад. Тем временем, я вычислил по повадкам, что мне довелось пересечься с наёмниками на государственной службе. Кто-то затеял игру «втёмную» и подрядил серьёзных профи из частной шараги «Backwater»[6]. Это означало очень хреновый расклад — в той фирмочке людям платят за результат и они его добиваются любыми средствами. Очень всё непросто повернулось. Пока что тактическое преимущество целиком на моей стороне, если разыграть карты правильно, можем выйти даже без потерь. Только была одна загвоздка: вряд ли эти пятеро — вся группа. Скорее всего есть ещё пяток гавриков на нижнем уровне и как минимум трое ожидают своих на поверхности. Пропускать их вперёд нельзя — моих парней быстро обнаружат и тогда шансы станут не в нашу пользу, потому что уверен я только в себе, да в латыше. Остальные долгого боя с этими волкодавами не выдержат, нас раскатают тонким слоем. Чуть сместившись в сторону и сосредоточившись, попробовал прощупать новых знакомых дистанционно, чтобы уловить их настроение и возможно снять кое-какую информацию. Но как только я перешёл к командиру, то почувствовал ответную волну. Слабое, но достаточно уверенное сопротивление, не организованное и скорее даже инстинктивное. Быстро прерывать контакт было нельзя — этот гражданин сразу насторожится, поэтому я медленно ослаблял напор, постепенно сведя его нанет. В подобных условиях: под землёй и в полумраке, можно списать подобное на общий угнетающий фон, вполне естественного происхождения. Поэтому и командир наёмников не слишком долго пялился в темноту. Хотя ощущения у меня были так себе: под пятью стволами, шарящими почти у самого носа другие впечатления получить сложновато…

Нужно убираться отсюда и предупредить Норда. Стараясь двигаться как можно тише, я отполз ещё метров на тридцать и в полуприсяде, стал осторожно пятиться за поворот, откуда можно будет подать сигнал своим. Относительно быстро достигнув его, дал условленный сигнал, по давно отработанной схеме. Теперь Юрис знал, кто и с какой экипировкой идёт к нашему лагерю[7] и даже в случае моей гибели, наёмников ожидает «тёплый» приём. Наймиты ни черта не услышат — тоновый сигнал означающий «всем на огневой рубеж, приготовиться к бою» я могу послать без малейших опасений, находясь за поворотом, который слишком круто забирает в сторону. Сейчас амеры заняты изучением местности, может потянут проводную связь со своими, хотя это вряд ли, но всякое может случиться. Поэтому план был прост: я затихарюсь где-нибудь по центру в куче щебня (канавы-то проверят очень тщательно), пропустив «наймитов капитала» вперёд. Потом тихонечко пойду за ними и, как только Юрис подорвёт гостинцы — под прикрытием взрывов, положу этих гавриков сколько получится. Экипировка у них рассчитана на диверсию и скрытность, поэтому от серьёзных повреждений не убережёт. Если все не лягут от взрыва — Колин пулемёт, да наши как минимум, ещё пара стволов, склонит чашу весов в пользу полупрофи в нашем же лице. Это-то в идеале и должно произойти. Но вот проблема: сильно меня беспокоил один из наёмников, уж очень нехорошо получилось там, у лифта. Парняга имел в башке нечто неподходящее обычному человеку. Самый очевидный вывод напрашивался буквально сразу: команду усилили «сенсом». Так называют особо восприимчивых людей, которых нельзя путать с гражданами, смотрящими в хрустальный шар и предсказывающих дальнюю дорогу и крестовые хлопоты. Краем уха, мне приходилось слышать, что амеры переняли методику отбора «чувствующих» у пленных фрицев, которых после войны не вздёрнули и не упустили к нам или в Южную Америку. Немцы подбирали в диверсионные команды людей, чувствующих неладное или, к примеру, где залегает водяная жила. Опыт был удачным. Но из-за войны, программу быстро свернули и в следующий раз, я услышал о «сенсах», во Вьетнаме. Там таких людей включали в диверсионные группы глубинной разведки. С такими людьми в составе, американские диверсанты умудрялись обходить засады «вьетконга» и обнаруживать минные поля. Но этих спецов тоже было немного и ходили слухи, что все они — кадровые сотрудники военно-морского разведывательного ведомства. Потом было много пересудов, но я верю, что дыма без огня не бывает, посему когда испытал странное воздействие от простого наёмника, то хоть и был удивлён, но не сильно. И подобный человек, должен быть убит в первую очередь, так как эта гнида, почует моих парней задолго до момента, когда придёт пора рвать мины. В старые времена, мне обмануть такого человека было бы очень нелегко — опыта подобных мероприятий или способов борьбы с такого рода воздействием ещё не придумали. Теперь же, всё было немного проще: достаточно будет чуть напрячь свои новые способности и «сенс» меня не почует. Хотя и на этот раз полной уверенности в этом не было. Правду говорили в древности: если знаешь себя, но не знаешь своего врага, то лишь однажды сможешь его одолеть. Ситуация со способностями могла повернуться и против меня. Кто его знает, клоуна заморского, как он чует опасность?… Может как раз уловить именно некое напряжение и насторожится, а может и просто пройти мимо. В любом случае, ничего лучшего, чем наблюдать за противником и идти следом на приличном удалении, сделать пока не представляется возможным.

Противник шёл правым уступом, держась таким образом, чтобы быть ближе к западной стене. Пошли они вперёд без разведки, из чего можно было сделать вывод, что на обследование данного участка им отведено весьма ограниченное время. Построение давало группе возможность быстро рассредоточится и занять оборонительные позиции, даже при внезапном нападении. Судя по тому, что никто из наёмников не сменил оружие, в качестве угрозы рассматривались именно другие люди, а ни как не зверьё. То, что ищут именно нас, я исключил с самого начала: экипировка рассчитана на подземку и штурм зданий, обыскивают не только этот рукав, иначе, наймиты расположились бы именно тут и с гораздо большим комфортом.

Двигались наёмники с осторожностью, проверяли каждый подозрительный угол. Моё укрытие размещалось в кучке щебня, недалеко от поворота. Выбор пал именно на неё, из-за того обстоятельства, что мусор скрывал довольно глубокую рытвину в покрытии дороги и кучка казалась меньше, чем была на самом деле. Осторожно отрыв себе нору и проделав пару наблюдательных щелей, я замер…

В случае, когда твой противник не новичок в подобного рода фокусах, шансы на то, чтобы переиграть его кроются в нюансах. Рытвина, где мог уместиться человек, и была таким козырем: снаружи моё укрытие выглядело как небольшой, неряшливый холм с торчащими в разные стороны щепками, выступами и отслоившимися кусками бетона, в котором никак не мог поместиться человек. Обратить внимание, само собой обратят, но вот проверить — это дело случая. На этот самый случай, я был готов угостить наймитов из пистолета и откатиться в канаву. Шансы на то, что удастся в этом случае уйти, были минимальны, но лучше так, чем безропотно поймать пяток пуль в лицо, или быть захваченным в плен.

Редкая цепочка медленно приближалась. Командир наёмников крутил головой в разные стороны: что-то ему не нравилось, но придраться было не к чему. Момент получился очень напряжённый: через обрезок какой-то ржавой трубы, были хорошо различимы даже мелкие детали экипировки. Судя по состоянию комбеза и ботинок, наймиты находились в рейде подольше нашего, а под землёй лазят уже около недели. Это лишний раз подтвердило мою догадку, что встреча не была запланированной. Кто-то подрядил ребят пошарить в тоннелях с совершенно иной задачей и, судя по тому, что они ещё живы, пока всё шло нормально. Наёмник постоял у кучи ещё минуту и, еле слышно чертыхнувшись на иностранной мове, сменил руку в которой держал МР-5. Отступил на два шага от кучи, направив ствол точно в центр, дал короткую очередь, а потом ещё пару раз полоснул по канаве у дальней стены. Одна пуля прошла рядом с моим правым плечом, а остальные с визгом срикошетили он стальной трубы и куска арматуры. Раскапывать мусор наймит не стал, просто отвёл затвор оружия в заднее положение, выщелкнул рожок магазина, пошарил в подсумке и вынул горсть патронов. Затем стал чуть нервно набивать его, а потом снова пристегнул вновь снаряженный магазин, хлопнул по затвору, дослав патрон и снова замер прислушиваясь. Но кругом стояла всё та же давящая тишина. Осмотревшись ещё раз командир наймитов чуть успокоился. Постояв у кучи мусора, со мной в качестве начинки, несколько долгих мгновений, он почти нехотя дал сигнал своим двигаться дальше.

Поведение «сенса» сильно порадовало: когда противник нервничает, то поневоле совершает ошибки. Не многие люди могут долгое время спокойно ходить на большой глубине под землёй, без света и дышать затхлым воздухом. Процентов шестьдесят даже подготовленных и тренированных бойцов, сходят сума уже на пятые сутки пребывания в подобных условиях. Помню, как психологи дивились моей способности ко многочасовому сидению в тесном, узком и тёмном пенале специальной камеры, без всяких признаков тревожности. Я читал им страницы из заготовленного психологами текста ровным, спокойным голосом и продержался почти сорок часов без пищи и воды, не теряя рассудочности мышления. В конце концов, получил высокий балл по выживанию и ещё месяца два ко мне приходили люди в штатском, задавая всякие вопросы, смысл которых сводился к тому, как мне подобная выдержка далась. Хотя, на мой взгляд, ничего особенного в этой способности нет, просто нужно воспринимать и оценивать своё положение исходя из внутренних ощущений, настраивать себя не на противодействие окружающей среде, а на поиск некого общего знаменателя. Тогда даже узкий пенал покажется домом родным…

Дождавшись пока наймиты скроются из пределов уверенной видимости, осторожно выбрался из укрытия и пристроившись возле восточной стены, немного подождал. Так и есть: командир наёмников был умён и к куче, в которой я прятался, вернулся один из его бойцов, но полазив вокруг, и для проформы пошарив в канавах на обочинах трассы, тот через десять минут на рысях удалился к своим. Если чего и заподозрили, то никаких адекватных действий предпринято не было. Чуть помедлив, двинулся вслед за наёмниками, стараясь удерживать в уме направление движения последнего бойца в цепочке. Пискнул сигнал маршрутизатора — там я загодя отметил безопасную зону, в которой поражающие элементы меня не достанут. Опустившись на землю, я залёг в канаву и приготовился: ждать оставалось какие-то мгновения. Взрывы прогремели один за другим с интервалом в десяток секунд. Потом по стенам и полу почти опережая звуковую волну, защелкали, с визгом рикошетя, поражающие элементы и послышались громкие крики боли. Присев на одно колено, я опустил на глаза ПНВ и вскинул автомат. Двое из пяти наёмников не пострадали и уже окопавшись, вели огон, перестреливаясь с моими бойцами. Ещё одному наймиту перебило осколками обе ноги, он глухо выл, катаясь по полу и опасности не представлял. Выжившими оказались командир группы и тот настырный парень, что приходил обыскивать моё предполагаемое укрытие. Видимо последнему просто повезло, и он успел броситься на землю чуть раньше, чем его смогли достать взрывы мин. Парень потянулся за дробовиком, этого нельзя было допустить. Я дал прицельную очередь из автомата: три пули прошили спину наёмника, прервав его лихорадочные попытки высвободить ружьё. Парень дёрнулся и ткнулся лицом в пол. За криками раненого, негромкий стрёкот моего «глушенного» АЕК, слышен не был, тем более, что я стрелял с достаточного удаления: нас с мишенью разделяло около шестидесяти метров. В этот момент что-то заставило сенса, а именно он раньше своих бойцов почуял подлянку, обернуться назад. Наймит быстро крутанулся в мою сторону, но вскинуть оружие не успел — со стороны позиций моих артельщиков прилетела одинокая пуля и срикошетив от стены ударила командира наёмников в левый висок. Голова в шлеме дёрнулась и фигура распласталась по земле в неудобной для живого человека позе. Гостинец точно был от Норда: таким мастерским рикошетом он покалечил не одного врага, просто на этот раз, мой друг почувствовал, что вот этого дяденьку мы допрашивать не будем. Я отжал тангенту короткой связи и дал отбой тревоги, после чего на рысях подбежал к месту где легла вся группа наёмников и быстро спеленал раненого. Тот уже перестал орать, видимо от боли не врубившись, что всё уже закончилось. Затем быстро проконтролировал остальных, хотя сомнений не было: все четверо уже были «в полях большой охоты». Мигнув фонариками, подошли Норд и Коля. Последний таращил глаза, а в движениях ощущалась некая резковатая нервозность — азарт боя ещё не отпустил бывшего десантника. Норд как всегда был спокоен, только перевернул на спину свой законный трофей — «сенса».

— Странный человек — Юрис равнодушно, без толики интереса всматривался в остекленевшие глаза наймита — Он первым кинулся на землю и зуб даю, точно знал, где я залёг. Стрелял в него три раза, могу что хочешь поставить на кон — все три пули должны были попасть над левой бровью. Но он как заговорённый был. Может, старею, а командир?

— Нет. Это «сенс». Гражданин тебе глаза отводил. Он чуял, что ты его выцелил и поэтому вроде как морок наводил. Слышал я про таких… А с рикошетом это ты ловко придумал.

— Надоел он мне… Патронов на этого хитрована четыре единицы сжёг… Я так с «учебки» не прокалывался… Можно я этому козлу уши отрежу?

— Имеешь право, но есть предложение получше. Видишь ли, наши гости пришли не одни и через пару часов их придут искать. Нам нужно подготовить пару сюрпризов для встречи. А из этого предлагаю сделать «аллардайса».

— Это ещё что за хрен с горы? — Поинтересовался Коля, активно шмонавший трупы.

— Темнота деревенская! — Заметил едва улыбнувшись моей идее Норд — Стивенсона что ли не читал?

— Читал, читал. Даже мультик смотрел…

— Аллардайс — это матрос капитана Флинта из которого старый пират сделал компас — Это подошёл Андрон — Но ведь не получится из свежака скелет сделать, если друзья его через пару часов подтянутся.

— А мы и не будем — Снова вступил Юрис, теперь уже с нехорошей ухмылкой доставая широкий нож с вороненым, обоюдоострым клинком — Нам для «аллардайса», только башка от покойника нужна. Ты лучше иди, поищи арматурину попрямее, метра полтора длинной…

Моя идея была проста, как три копейки: взрывы наверняка все слышали, но сразу соваться не станут (мало ли кто и что взорвал), дождутся контрольного срока. Это ни как не меньше полутора-двух часов. Потом, само собой, вышлют поисковую группу. Поэтому, наша главная задача — запутать противника и если получится, напугать. На последнее я не рассчитывал, эти наймиты гораздо более серьёзная контора, нежели наша местная самодеятельность: там подготовка почище, чем в армии, да и без опыта в «черноводье» не берут. Поэтому, реально исполнимой была только первая часть — запутать.

Мы за полчаса перетаскали всех наёмников к заваленному боковому ходу, который был позади метрах в ста тридцати и сложили их и выведенное из строя оружие вместе со всеми найденными гильзами в неглубокий отвал. Из пластита я соорудил небольшой мощности заряды, которые должны были аккуратно обрушить вход окончательно. Юрис взялся мастерить пугало, а мне как всегда пришлось допрашивать переставшего даже скулить пленного. Звали его Кевин, он десять лет отработал в чикагском полицейском спецподразделении SWAT (нечто вроде нашего ОМОНА, даже понты те же самые: мы элита, круче нас только звёзды и прочие «песни о главном»), но про нанимателя он ничего сказать толком не мог, единственное что знал наверняка, так это то, что их командир ездил договариваться о деталях сделки в район Свалки. По всему выходило, что это Боров, хотя, что занадобилось местному положенцу так близко от владений сектантов было вообще мало понятно. Было их двадцать человек в группе, двоих потеряли во время пути сюда, ещё на поверхности. Остальные рассредоточились у водозабора, который лежит уровнем ниже. Задача была поставлена на составление подробной карты и поисков выходов на нижние горизонты сооружения. Более он ничего не знал, поэтому быстро присоединился к своим покойным братьям по оружию. Информация о происках местной уголовной «элиты» мало что проясняла, но сама по себе выглядела очень странно: Боров никогда в дела «Монолита» не лез. Сектанты стреляли всех подряд, не делая никаких исключений и для уголовников в том числе. Может быть, были контакты на уровне глав группировок, но не думаю, чтобы заходило дальше обмена пленными и мелкой торговли. Наиболее вероятным выглядел вариант, где уголовный авторитет выступал в роли посредника или как подставная фигура для более серьёзного игрока, не желающего светиться в случае если наёмников раскроют и будут допрашивать. Но зная сверхъестественное чутьё подобного сорта людей на слабину противника, нельзя полностью исключить, что Боров начал собственную игру, получив одобрение своих действий от начальства. А что? Описал возможную прибыль, воры дали отмашку и вот наш Боров уже шустрит вовсю. Обстановка в Зоне отчуждения день ото дня становится всё горячее, так от чего же и этим шакалам, почуявшим падаль не начать подбираться к возможной добыче. Тогда всё вставало на свои места: сектантов кто-то будет трясти, и довольно серьёзно за это дело принялся, вот шакалы и оживились…

Подорвав заряды, похоронившие под обвалившейся породой и грунтом тела наемников, мы двинулись к лифтовой шахте, прихватив с собой «заготовку» для пугала. Пока всё было тихо, я осмотрел своё воинство. Все держались довольно бодро, даже Михай почти перестал хромать: Сажа сказал, что отдых помог заживлению и если ещё пару раз остановиться на длительный привал, то нога перестанет беспокоить нашего подрывника совсем. Понятно, что все устали и хотели выбраться на поверхность как можно быстрее, но в нашем случае спешка была строго противопоказана. Кроме наймитов активность в тоннеле могли засечь и сектанты. А уж они-то без церемоний просто вырежут всех, не считаясь с потерями…

Добравшись до лифта, остановились, подготавливаясь к спуску. Смущал меня только наш алхимик, но зная, что этот странный любитель всяческой информации полезет куда угодно, лишь бы увидеть и узнать как можно больше, я просто показал, как правильно спускаться по тросу. Тот кивнул и без труда повторил всё, что я только что показывал. Вообще, данный субъект оставлял двойственное впечатление и брать такого в отряд совсем не хотелось: само собой, что любой из нас преследует свои цели, присоединяясь к группе… Но их цели видны и понятны, чего про Сажу сказать нельзя.

Пугало из «сенса» получилось знатное: Норд отрезал командиру наёмников голову и насадил на найденную Андроном, невесть как очутившуюся в подземелье деревянную ручку от швабры, заботливо заострённую латышом с обоих концов. Один конец воткнули строго вертикально в кучу щебня прямо на середине тоннеля, а на другой насадили обрезанную точно под подбородком башку наёмника, развернув её лицом к проёму шахты лифта, чтобы шест было хорошо видно тому, кто снова вздумает ею воспользоваться. Тело мы пока положили чуть поодаль, поскольку труп являлся частью моего плана прорыва через посты наёмников. Собрав бойцов в дальнем от лифта краю парковки, я провёл короткий инструктаж. Следуя заветам опытного в таких делах А.В. Суворова, каждый солдат должен узнать свой манёвр. Другой вопрос, какую часть манёвра должен знать каждый…

— Группа, слушай вводную. Сейчас, мы спустимся на пару уровней ниже. Там, согласно захваченным у противника документам, пролегает сеть воздушных коммуникаций, которую наймиты уже проверили. После этого, ныкаемся там. Сидим тихо, и что бы ни происходило — не делаем резких движений. Думаю, что придётся гаситься в трубе часов пять-шесть, а потом резкий рывок верх к лагерю наёмников, сбиваем заслон, если они оставят его и выходим на свежий воздух. От базового лагеря противника до поверхности ведёт пара километров почти ровной дороги и ещё одна шахта лифта. Но думаю, что там мы изыщем способ подняться наверх. Это всё. Вопросы?

— Командир — Это вступил Николай, чуть виновато глядя на меня, но в то же время не отводя глаз — А почему сразу не ломануть к выходу… Ну, пока амеры ищут своих?

— Хороший вопрос, думаю, ты сам сейчас на него ответишь и в дальнейшем, будешь больше мне доверять — Не удержавшись, я улыбнулся, но в темноте Коля ничего не заметил — У тебя нож есть, десантура?

— Само собой… — Пулемётчик, ожидая подвоха вынул довольно приличный клинок, с матовым односторонним лезвием (по-моему, одна из модификаций амеровского «K-bar») — А что?

— Подойди к трупу господина «Аллардайса» и вырежи произвольно любой лоскут из его комбеза. Потом посвети фонариком на ворс и скажи всем, что видишь… Выполнять!

Подстёгнутый последней фразой как кнутом, хоть я и не повышал голоса, просто чуть сменил тон, Коля быстро подошёл к безголовому трупу и взрезав ткань комбеза у того на груди, посветил на края фонариком. Потом хмыкнул и показал остальным: ткань серебрилась по краям неровного разреза некими тонкими металлическими ворсинками. Ничего больше не говоря, бывший десантник встал в строй, с суеверным удивлением глядя в мою сторону, избегая смотреть прямо в глаза. Позор был велик, не спорю. После этого, я объяснил для остальных значение Колиного «открытия»:

— Амеры установили в опорном пункте и вокруг него автоматизированную систему защиты. Там кругом датчики и система мониторинга обстановки работает по принципу опознания «свой — чужой». Вот эти металлические ворсинки позволяют умной машине отделить так сказать агнцев от козлищ. Скорее всего, в комплекте есть и минные заграждения, а также телеуправляемые пулемётные турели. Пространство прохода узкое, не более четырёх метров в ширину и около трёх в высоту. Если на нас не будет волшебных костюмов с вот этими малюсенькими полосками проволоки, тех, кого не достанут мины, турели расстреляют в упор…

— Тогда как же мы пройдём?… — Вступил Андрон.

— Как всегда налегке и очень быстро, а что самое главное: почти бесшумно — Юрис хохотнул в кулак. Латыш отлично знал мои приколы. Подобный приём мы уже применяли, правда, то было на учениях, но в результате я особо не сомневался: Амеры, по крайней мере эти, своих в беде не бросят. Сначала, пройдут наш с вами путь до завала, потом спустятся туда, где ещё не проверяли — дальше по течению канала на северо-восток, это будет на уровень ниже, чем то место где мы сейчас и ровно на столько же выше того места, куда мы идём. Базовый опорный пункт им придётся перенести, а мы просто пройдём к выходу, пока они ищут своих. Ведь наймиты думают, что тот тупик, где мы зарыли их приятелей, мы же и обвалили. Это заставит их искать обходной путь к заваленному проходу, а это можно сделать только спустившись на уровень ниже. Пусть ищут сектантов: насаженные на пику головы это их стиль. Тонкой работы от нас никто не ожидает. Это всё, выдвигаемся.

Спуск в полной темноте, да ещё и без использования ноктовизора — дело нелёгкое. Из всей группы только я и Норд имеем подготовку у такого рода фокусам. Случись чего, падать придётся метров пятьдесят с лишним, а удар о водную поверхность сулит множественные переломы. К тому же течение очень быстро унесёт тело дальше к горловине водозаборника, а это означает падение с ещё большей высоты и верную смерть. Воздух в лифтовой шахте насыщен влагой, дышать становится всё труднее, а комбез и РД напитываются влагой, становясь ещё на четверть тяжелее. Первым по стене спустился Юрис и, закрепив трос на одной из монтажных скоб, мигнул фонариком. Следом спустили Сажу и Михая. Предпоследним пошёл Николай: десантники, как я уже отмечал, вообще народ безбашенный, высота их не пугает в принципе. Поэтому молча и за два наших норматива, добрался до круглого, с выломанной решёткой проёма воздуховода, радиусом в полтора метра. Там вполне можно было довольно быстро передвигаться в полусогнутом положении. Как только пулемётчик оказался в трубе, латыш снова дал сигнал и я приступил к последнему этапу нашего отвлекающего манёвра. Подтащив обезглавленный труп к створу лифта, я просто сбросил тушку вниз, а потом очень быстро отвязал наш трос и как мог уничтожил следы нашего спуска. Дело осложнялось тем, что мне пришлось карабкаться по спирали шахты лифта, используя в качестве точек опоры монтажные скобы и скользкие выступы металлоконструкций и трещины в стенах. Этот акробатический этюд отнял ещё около часа…

Когда я уже поставил ногу на край трубы, наверху раздался грохот автоматной очереди. Потом я увидел отблески света испускаемого мощными фонарями. Шухер получился грандиозный, а стреляли уже в благополучно покинутом нами тоннеле. Должно быть у кого-то из наймитов сдали нервы и теперь янки будут палить в любую подозрительную тень. Быстро убравшись подальше от входа далее вглубь трубы, мы почти с комфортом разместились и стали ждать, прислушиваясь к довольно громким звукам издаваемым паникующими амерами. К чести американцев нужно сказать, что громкими звуки их поисковой деятельности были только для нас, в остальном, кроме автоматной очереди в самом начале, они вели себя очень профессионально. Один даже посветил фонарём в нашу трубу, но внутрь никто спускаться не стал. Разместились мы в коллекторе возухозаборника, напоминающем небольшую кубообразную комнату. Оттуда в северо-восточном, юго-западном и западном направлениях вели три ответвления. Разместив людей таким образом, чтобы держать под контролем все три выхода, дал команду на отдых, теперь нужно только подождать, пока амеры устанут и, пометавшись по горячему следу, приступят к методичному поэтапному поиску своих пропавших коллег.

Оставив Норда за старшего и убедившись, что всё штатно, решил сам заступить в караул, чтобы наблюдать за перемещениями противника и не прозевать того момента когда янки начнут поднимать аппаратуру наверх. Устроившись в десяти мерах от края возухозаборника, таким образом, чтобы был виден прямоугольный свор лифта того уровня, откуда амеры поднимались наверх, я приготовился к долгому ожиданию. Будучи спокойным по характеру человеком, никогда особо такими моментами не тяготился: по моему, следует всегда с пользой проводить отпущенное на вынужденное сидение на посту время. Я внимательно вспоминал всё, что удалось выудить из ПДА наёмников. Многое, конечно, было пошифровано и доступ к файлам командира поисковой группы был весьма ограниченным, однако удалось выяснить следующее: контактировали наймиты с неким Сивко, который оставил частоту для резервной связи с заказчиком. Это была уже зацепка. Сдавать контакт особистам из «Долга» пока не имело резона: следует попридержать эти сведенья для торга с Василем — кто его знает, какая услуга может понадобиться лично мне от особого отдела, может и уголовник, находящийся на связи с этими шустриками, на что-нибудь сгодится…

Вскоре всё стихло и теперь общим фоном шумел довольно быстрый водный поток внизу. Как я и предполагал, наёмники купились на уловку и стали искать обходной путь к заваленному рукаву тоннеля. Вернее, тому месту куда этот проход вёл. По моим прикидкам, затратят они на поиски часов пять-шесть и углубятся в юго-западном направлении километра на полтора. Как только этот рубеж будет пройден, они свернут опорный пункт и перенесут его ближе к проверенной, безопасной зоне. После чего, у нас будет около получаса, чтобы продвинуться к выходу, до которого было метров триста быстрым шагом. Думаю, что снаружи нас никто не ждёт: других подземных сооружений, согласно карте, в округе нет, поэтому от Выброса и мобильных патрулей сектантов лучше укрываться здесь. Хотя наличие вынесенного НП метрах в ста от точки входа я не исключаю. Наблюдателей могли оставить, это почти наверняка так. Но поскольку уровень опасности возрос, их могут с большей долей вероятности и отозвать с поверхности чтобы разместить пост ближе к выходу, но уже под землёй — это сыграет в нашу пользу.

Анализируя направление поиска, становилось очевидно: Боров или тот, кто стоит за ним, ищут возможности проникновения в исследовательский комплекс «Монолита». На карте уже были отмечены пять точек, где были засечены регулярные перемещения патрулей сектантов, что отражалось в пометках в левом нижнем углу плана. Наймиты искали обходной путь, по которому можно скрытно обойти посты и выйти в район третьего аванпоста «Монолита». Именно там в своё время было отмечено наибольшее число боестолкновений с рейдерами «свободных». Последние не щадили себя в попытках сначала прорваться, а затем и захватить хорошо укреплённый участок шоссе и часть плоскогорья, на юго-западе от Выжигателя. Но всё было напрасно: сектанты крепко засели и отдавать ничего не собирались. Сколько народу полегло и чьи головы потом гнили на арматуре перед первым аванпостом, думаю, руководство «Свободы» особо не волновало: любителей «вильного життя», всегда предостаточно.

Следовательно, цель у уголовной кодлы и одной из крупнейших группировок в Зоне, вполне себе общая. Что конкретно хотят получить и те, и другие догадаться не сложно. Думаю, что именно в том районе находятся лаборатории, где создали «девятку» и именно там изучают возможность взломать защиту самого Монолита. Последняя мысль заставила неожиданно тревожно оглянуться… Темнота… Потом пришла боль, жуткая и всеобъемлющая, пожирающая, кажется, самою душу… Всё закончилось также быстро, как и началось. Неожиданно сзади раздался спокойный, тихий шёпот:

— Нет спасения… Огонь вокруг… Огонь внутри… Камень поёт о боли, нет покоя, радость ушла… Яркий свет… Огонь вокруг!.. Огонь внутри!..

Моё тело буквально одеревенело, пошевелить я мог глазами и только. Но Дар не среагировал и остался чуть тёплым, как обычно, значит, угрозы нет. Пространство передо мной сгустилось, в бесформенную белёсую массу, не имеющую сходства ни с чем, что было известно об обитателях Зоны отчуждения. Облако не выказывало ни каких признаков агрессии. Видимо парализовало меня, защищаясь, не имея намеренья напасть, а боль была наведённой. Мне хотели дать понять, то, что чувствует это существо.

— Не бойся… — Шёпот тихий, как шелест ветра в дымоходе, казалось, шёл откуда-то сверху.

— Ладно. — Что ещё можно сказать говорящему сгустку протоплазмы, когда ты парализован, а всё тело жжёт как в адском пламени…

— Кровь… Много крови… Твоя тоже… Потеряешь много… Много приобретёшь и снова потеряешь… Ступающий в паутине… Путы крепки… Брат любителей живой крови… Ты сожжешь или поможешь потушить огонь?… — Голос затих и продолжил бормотать уже утвердительно и успокаиваясь, от чего слова его стали более разборчивы — Поможешь… Тоже заперт здесь… Покажу путь… Уходи… Пока не время для теней… Уходи…

— Я бы с радостью, да вот мешают. Как твоё имя? — Облако чуть колыхнулось. Пытаясь принять более вытянутую форму, похожую на туловище, руки и голову, но без левой ноги.

— Имя?… Давно без имени… Иван… Звали Иван… Давно… Помню. Настенька… Заплутал… Но тут знаю: те уйдут скоро… Помогу. Ты потушишь огонь, не дашь Поющему Камню умереть?

— Если смогу — Призрак отпустил меня, вернулась возможность двигаться, но я сидел спокойно, страха не было.

— Не знаешь… Ничего не знаешь… Время почти закончилось… Время почти ушло… Выбор… Как хорошо, когда есть Выбор… Ты будешь выбирать… Прошу за Тень, прошу за Беспокойных: когда будешь выбирать, подумай о нас, не дай умереть Камню. Путы крепки… Сможешь победить Ткачей?…

— Кто это такие?

— Ты видел однажды. Увидишь снова… Будет бой. — В голове всплыл образ тумбообразного существа, пытавшегося изжарить мне мозги.

— Не знаю, я всего лишь человек. Просто человек.

Облако дрогнуло и снова попыталось принять форму человеческой фигуры. Появились даже провалы глаз. Но образ всё равно был расплывчатым и ускользающим. Хотелось отвести глаза, голова начинала кружиться.

— Примешь бой, если придётся?… — В голосе призрака слышалось любопытство и… надежда.

— Да.

— Рви паутину… Ткачи не могут без неё… Силы уходят… Позову, когда можно будет идти. Огонь… Пойдёшь за огнём… Там свет… Не могу выйти на свет. Ты выйдешь. Рви паутину.

— Я буду биться.

— Прощай…

— Прощай. Мир тебе, Иван.

— Покой… Мне нужен покой… Устал… Прощай Ступающий в паутине…

Облако растаяло, как будто кто-то ластиком стёр его. Воздух и темнота снова стали обычными, будто бы ничего и не происходило. Я глянул на часы, прошло уже тридцать пять минут. Вдруг в проёме створа появилась фигура человека. Бросив на глаза ПНВ, я успел разглядеть, что это один из наймитов. В руках у него была всё та же «Nova», а ПНВ работал в активном режиме. Постояв немного и поглядев по сторонам, он подал рукой знак, кому-то у себя за спиной и скрылся в темноте, отступив куда-то влево от створок и скрывшись за углом. Чуть погодя, я увидел тонкий луч лазерной указки, протянувшийся ниточкой из глубины проёма, где скрылся человек. Луч был направлен под углом верх. Потом последовал слабый щелчок и шуршание материи, финишировавшее металлическим звяканьем металла о камень. Ребята готовили снасть для переправки оборудования. Всё пошло несколько быстрее, чем я ожидал. Постепенно трос превратился в целую сеть из канатов, по которым тяжёлые кофры с оборудованием неспешно двигались наверх. Отползая потихоньку назад, я вскоре оказался в коллекторе и знаками дал группе сигнал начать движение, следом за мной. Вид у бойцов был довольный. Сорок минут отдыха, даже в кромешной тьме, не снимая снаряги, это почти что по царски.

Через двадцать минут мы уже сидели в трубе, у самого её края, а я карабкался по стене, чтобы первым войти в тоннель покинутый наёмниками Борова. Проделать обратный путь до середины не составило большого труда, так как всё снаряжение я оставил в трубе, а из оружия при себе имелся только «Грач» и нож.

Броском преодолев нижнюю кромку створа, сразу метнулся в право и присев замер с пистолетом наготове. Тихо вроде и движения никакого… Пройдя чуть вперёд, я остановился: обдало волной огненного жара, а на уровне десяти сантиметров от пола вспыхнул крошечный огонёк. Призрак говорил, что нужно идти за огнём… Присмотревшись внимательнее, я понял почему. На стенах и полу, в определённом порядке стояли растяжки. А через десять метров я увидел и амеровские «клейморы» с инфрадатчиками. Но огонёк уверено плыл впереди, как бы отмечая путь и возвращаясь, если я задерживался. Тоннель был прямым и заканчивался обычной лестницей в три пролёта, ведущей вверх в просторную прямоугольную комнату. За ней был ещё один узкий коридор и «стакан» колодца, аккуратно прикрытый тяжёлой крышкой со штурвальным запором. Взобравшись по скобам до люка и проверив его на всякий случай на сюрпризы, я осторожно приоткрыл крышку, казавшуюся довольно тяжёлой. Тусклый свет полуденного закрытого облаками солнца был за узкой кромкой ржавого железного колпака. Путь на верх был найден.

Вернувшись обратно по схеме, подсказанной огоньком, закрепил и бросил вниз витой шнур страховки. Норд бесшумно его подхватил, и мы благополучно переправились наверх.

— Все идём за мной след в след, наши коллеги оставили нам пару гостинцев, но я знаю как их обойти. Сажа, ты будь особенно осторожен. Андрон, присматривай за нашим гостем. Начали движение, вперёд…

Была пара тревожных моментов. Коля и Андрон чуть не похоронили нас всех, а с последнего даже пришлось по миллиметру стягивать проволоку растяжки, которую молодой сталкер почти вытянул на себя. Наконец мы выбрались к люку и тут я почувствовал, почти физически, как волна всеобщего облегчения пробежала по ряду моих усталых артельщиков. Это было не правильно.

— Всем собраться! — Сказал это не громко, но со значением, чтобы все прочувствовали важность момента — Мы ещё не выбрались, наверху может быть даже опаснее, чем здесь. Сейчас Норд поднимется первым и разведает обстановку. Без его сигнала никто никуда не идёт. Все поняли?

Возражений не последовало, а Юрис молча собирал свой винтарь и когда, уже дослав патрон посмотрел на меня из под маски, я увидел, что снайперу весело. Намечается охота, латыш никогда особо не любил подземелья. Поэтому задание было ему практически по кайфу.

Я настроился на восприятие, хоть это и было тяжко, после долгого рывка по канализации. Нет… Ничего подозрительного, но это мало что даёт. Норду я доверял, поэтому решил положиться на его чутьё. Так прошло около часа, пока, наконец, люк не открылся и Юрис не показал кулак с отогнутым вверх большим пальцем. Всё было чисто.

Один за другим мои бойцы и заложник поднялись вверх по скобам. Я задержался, подумав, что призрак вернётся и ещё минут пять всматривался в темноту лестничного проёма… Ничего не произошло. Видимо Иван сказал и сделал всё, что должен был сделать и попросил то, о чём хотел. Я тоже поднялся наверх, чуть прикрывая глаза. Свежий, холодный осенний ветер горчил и пах дождём, по левую руку тянулась полоса деревьев грязно-рыжего цвета. Мы вышли у Ржавого леса… Что же, это не так уж и плохо, хоть и придётся давать крюк километров в пятнадцать — двадцать пять, чтобы обойти его стороной. У люка лежало два свежих трупа. Норд показал на аккуратно свёрнутые шеи у обоих. Кто бы это не сделал, жертвы даже не успели ничего сообразить: оружие, лежавшее рядом, даже не воняло, им не успели воспользоваться.

— Ты их?

— Не-а. Так и было уже, кто-то полчаса назад тут побывал. Следов никаких. Я помыкался и позвал вас, вроде чисто пока.

— Расслабься по поводу этих — Я ткнул носом берца в висок крайнего лежавшего ближе ко мне покойника — Тот, кто это сделал, просто оказал нам услугу. Вон «карусель» возле пня крутится. Покидайте их с Колей туда. Обшмонай десантуру, перед тем как в базу придём: как бы он с трупов чего приметного не поднял на память. А я пока маршрут тянуть буду. Всё, в темпе вальса, Юрис. А то и так задержались мы тут. Место уж больно мне не по душе.

Когда работа была закончена, мы колонной по одному двинули в сторону базы «Долга». Беспокоило меня только то обстоятельство, как бы местные не наложили лапу на башню ввиду нашего долгого отсутствия. Но до неё ещё следовало добраться, дорога пролегала по малохоженным местам, поскольку мы вышли почти под носом у сектантов «Монолита».

Сюрпризов от данной местности я ожидал не напрасно: сектанты мало кого подпускали к своим владениям ближе, чем на пару километров, а мы вышли на поверхность в непосредственной близости от маршрутов их патрулей. Не зная их расписания, сил и средств охраны границы территории этого агрессивного клана, мы рискуем быть очень быстро обнаруженными. И самое меньшее что нас ожидает — просто вытеснение на спорные земли северо-восточных пустошей, но если сектанты поймут, откуда мы только что выбрались, могут поступить и более радикально. Положение наше осложнялось странным поведением маршрутизатора, который отказывался определять наше текущее местоположение и не показывал карты местности как таковой: мы находились в зоне «белого шума». Сектанты тут были не при делах: некоторые области Зоны отчуждения нанесению на карты не поддавались и то появлялись на маршрутах на месяц или год, а то исчезали на вторые сутки вместе с теми, кто имел неосторожность идти по «блуждающей земле» в тот момент. Явление это описано, но изучению не подвергалось, так как никто из исследователей ничего толком понять не мог: свои необычные свойства кочующие острова проявляли только в момент появления-исчезновения.

Задача передо мной стояла совсем не простая: если принять направление на северо-восток, то как минимум попадём в зону действия Выжигателя. Что бы там не говорил Шухов про безвредность для простых смертных, думаю, проверять это на себе не стоило. С другой стороны нас поджидали патрули сектантов, отличающиеся высокой выучкой и многочисленностью. Лес на северо-западе и юго-востоке кишел агрессивной живностью, которая ещё до наступления темноты схарчит наш небольшой отряд и не подавится, как только мы углубимся достаточно сильно. И для того чтобы пройти, оставалась узкая полоска между Ржавым лесом и северо-восточными пустошами, но теперь на месте относительно безопасного коридора образовалось таинственное и от того ещё более мне ненавистное НЕЧТО. Появление этой «блуждающей земли» было непредвиденной случайностью — «джокером» в рукаве Судьбы.

Были зафиксированы случаи прохождения сталкерских команд через такие вот аномальные зоны и зачастую о том, что были на волоске от гибели, люди узнавали уже спустя какое-то время. Иными словами, место было как место. До тех самых пор пока не срабатывал лишённый логики, на взгляд людей, механизм, запускающий процесс перемещения куска земли не пойми куда. Глюки маршрутизатора — вот один из двух наиболее часто упоминаемых признаков существования таких зон «белого шума». Ещё отмечалось то обстоятельство, что иногда искажается перспектива обзора, и некоторые далеко стоящие объекты вдруг становятся видны невооружённым глазом.

И сейчас вставал совершенно законный вопрос — насколько велики запасы моей удачи, как командира. Не приведёт ли моё решение к гибели доверяющих мне больше чем себе самим парней… Как только ты из простого, тыкающегося носом во все косяки новичка, превращаешься в командира отделения и выше, этот вопрос становится главным на всё то время, пока случается планировать разного рода акции и отдавать приказы. Если всё рассчитано верно — идёшь дальше; если погибает доверившийся тебе боец или даже его просто зацепит, то чувство вины навсегда останется с тобой. Пусть в конце концов выясниться, что вина лежит где-то за пределами твоей компетенции: мало ли что может произойти случайно. Но всегда, если ты действительно выбрал путь командира, вождя, есть чёткое понимание главного принципа подобных отношений — вина за промах, это всегда вина командира, как слава и победные лавры тоже целиком принадлежат ему же, в случае если всё прошло как надо, и ни один солдат не пострадал.

Чтобы не возникло сложностей в дальнейшем, я отдал приказ остановиться и построил отряд для того, чтобы прояснить сложившуюся обстановку. Само собой выкрутасов и демократии в рейде быть не может, однако донести до бойцов все нюансы сложившегося положения будет самым верным способом добиться наибыстрейшего и чёткого исполнения приказов, потому что особого выбора у них и так нет…

Когда я говорю «построил», нужно заметить, что это образное выражение: представьте себе поросшую сухостоем холмистую равнину, где слева высится массив рыжего, дремучего леса, а кругом шныряет масса мелкого и среднего зверья вперемешку с агрессивно настроенными людьми, пусть и вне зоны прямой видимости, но ведь всё относительно, верно? Построение выражалось в том, что мы укрылись у подножия небольшого холма, выставив дозорных. На эту роль я отрядил самых надёжных людей: Норда с Андроном. Первому ничего объяснять было не нужно, за годы службы латыш научился безоговорочно доверять мне, когда дело касалось руководства, а молодой сталкер просто слепо уверовал в мою непогрешимость в силу опять же от части своего возраста, этот пойдёт за мной хоть куда вообще не задавая вопросов. Прозрение придёт месяца через три, когда его собственный опыт состыкуется с полученными в ходе общения со мной знаниями. Вот тогда можно будет почти на равных допускать парня к обсуждению манёвров и способов решения тех или иных задач. Пока же, вполне хватало первоначального капитала доверия с его стороны.

Остальных же я собрал в круг и тихим шёпотом стал излагать свои соображения по поводу сложившейся обстановки. Орать или вообще разговаривать во время рейда без крайней нужды не стоит: часто человеческая речь — это нарушение естественного фона, она разносится иногда на десятки метров вокруг. Не хуже громкого гудка автомобиля или, скорее, парохода сообщит тому, кто ищет, где находится добыча. Я всегда начинал жутко веселиться, когда в книжках и многих кинофильмах сильно «специальные» люди, громко, практически в полный голос разглагольствуя, шли по потенциально опасной земле. Но преследующие их враги тоже умом и выучкой не отличались, поэтому «спецы» благополучно делали то, что положено по сюжету, а я получал несколько весёлых минут и непонимающие взгляды соседей по ряду (если дело было в кинотеатре), или напарников по смене (если дело было на дежурстве)…

— Отряд, слушаем внимательно. Положение наше лучше не стало, но выбраться всё ещё есть неплохие шансы. Место, конечно, гиблое, но из трёх зол это самое спокойное и возможно самое незлобивое. Чётко и быстро исполняем приказы, особо не дёргаемся, тогда выйдем к базе «Долга» уже через двое суток. Сейчас идём быстро, останавливаться будем только на пятиминутки…

Обрисовав сложившуюся ситуацию и не получив сколько-нибудь серьёзных возражений, мы снова двинулись по ранее проложенному маршруту, сохраняя в качестве ориентиров вершину одинокой мусорной горы на севере, а так же шпиль надстройки Выжигателя (его сейчас тоже было видно невооружённым глазом) на юго-западе. Гора располагалась посередине Свалки и была достаточно хорошо видна, хотя по прямой до неё было двое суток ходу. Если ничто не задержит нашего продвижения по кочующей земле, то выйти в обозначенные и относительно безопасные места мы сможем уже через шестнадцать — восемнадцать часов.

Сама местность не вызывала опасений при визуальном осмотре: радиоактивный фон был в пределах нормы, аномальная активность тоже. Глюки маршрутизатора в таком странном месте как Зона, вообще чем-то неординарным назвать нельзя, тем более, что местная система позиционирования — штука крайне ненадёжная. Но именно на такие вот странности и следует обращать внимание, если вокруг всё зыбко и малопредсказуемо. Любое отклонение от нормы можно считать предупреждением, тем более, что кроме интуиции вообще никаким приборам доверять не следует. Машины видят и чувствуют только то, что их научили видеть и чувствовать, человек же почти всегда сможет машину переиграть, если дело касается таких тонких материй как провИдение.

Участок «кочующей земли» был широкой, километров пятнадцать по фронту, полосой земли и, судя по показаниям дальномера — глубиной до семидесяти километров, что и было странно. Такие расстояния для местных условий это уже предел. А визуально, местность ни чем не выделялась на фоне окружающего нас ландшафта: те же плоские холмы, стоящие группами и по одному, те же заросли колючего шиповника и полуметровый сухостой. Я ещё раз внимательно оглядел местность в оптику и, зачехлив верного «немца», убрал его в карман разгрузки. Потом ещё внимательнее, осмотрелся по секторам: иногда глазами углядишь то, что пропустишь оптикой. Но буквально ничего подозрительного или настораживающего не обнаружилось. Жестом подозвав Норда, тихо стал его инструктировать:

— Юрис, дело наше — дрянь. Ничерта не чувствую, но западло прямо-таки и сидит за левым плечом. Идти вперёд необходимо: другой дороги нет, люди устали и долгого боя с такой слабо слаженной группой и «грузом» на шее, нам не выдержать. Поэтому слушай, как мы поступим. Ты идёшь замыкающим и постоянно рубишь фишку, молодой так и остаётся в няньках с «грузом», Коля помогает раненому, страхует его. Я же отхожу метров на тридцать вперёд. Постоянно держи меня в поле зрения, если что не так, приказываю — Это слово я выделил особо и несмотря на протестующий огонёк в глазах друга, повторил ещё раз — Слышь, «соколиный глаз»? Приказываю, повернуть к пустошам и попробовать пробиться уже без меня. Задачу нужно выполнить, заложника передать алхимикам с рук на руки. Всё понятно?

— Есть, пробовать пробиться без тебя — Слова с трудом падали с губ латыша, обретя свинцовую тяжесть.

— Отлично, брат. Следите за сигналами, так и пойдём вперёд, пока не выйдем из этой «лапуты»[8] недоразвитой. Тоже мне — летающий остров… Ну, двинули помолясь.

Тронув тангенту общей связи, обратился уже ко всем артельщикам:

— Всем занять места в колонне, принять стимуляторы. Не покидать места в строю. Без приказа огня не открывать. Приём.

Все поочерёдно доложили о принятии приказа к исполнению. Будничная, штатная процедура внушила бойцам уверенность: их командир знает, что делает. Это-то мне и нужно. Малейшая тень сомнения и вся хрупкая конструкция полетит к чертям…

Обойдя колонну справа. Я занял место в тридцати метрах впереди и осторожной рысью задал темп движения основной группе. Какая бы опасность не таилась вокруг, самым главным нашим врагом как всегда было время.

Первый десяток километров дался довольно легко. Редкие аномалии оставляли достаточно места для манёвра и мы пробежали «десятку» за два с половиной часа, что весьма неплохо. Но вот на пятнадцатом километре начались сложности: неожиданно, стало трудно идти, как будто сила тяжести на порядок возросла. Темп чуть пришлось снизить, к тому же странный, белёсый туман стал наползать с севера, сузив обзорную дальность до пяти километров. Пришлось сократить дистанцию между мной и ядром группы, чтобы не потеряться в сложившейся обстановке. Вдруг, по правому флангу всплыла необычная роща искореженных Выбросом высоких тополей. Деревья были посажены в два ряда, образуя подобие аллеи, тянущейся почти строго на юг, чуть отклоняясь через три километра на юго-восток, что было не смертельно. Дав команду о смене направления, я вошёл в аллею первым. Так мы прошли около четырёхсот метров, пока не пришлось сделать вынужденную остановку — людям требовался отдых, хотя местность и не располагала особо рассиживаться. Ощущения какой-то зыбкости, искусственности, окружающего нас места не покидало ни на секунду. Когда приходит пора идти дальше, обычно бойцы с неохотой встают, с трудом принимая необходимость того факта, что надо продолжать забег. Но только не в этот раз: даже раненый подрывник вскочил и занял своё место в строю едва ли не первым. Странности «кочующей земли» достали всех, появился страх, люди стали нервно оглядываться по сторонам, только Норд и как ни странно Сажа, вели себя спокойно. Последний даже оживился, всё время порываясь рассмотреть кажущиеся любопытным только ему одному местные кусты и деревья.

Один раз Сажа вырвался от пытавшегося его удержать Андрона и чуть было не погиб, пытаясь взять в руки некий артефакт, напоминающий морского ежа, только созданного из чего-то на вид похожего на алмаз. Эта штука висела в полуметре над землёй, возле странного фиолетового пятна на почве, на самой границе зарослей густого кустарника находившегося в пятнадцати метрах от маршрута группы. Латышу и молодому сталкеру удалось оттащить упирающегося алхимика прочь, хотя тот и уверял, что опасности не чувствует. Не будь у меня так мало людей, этот малохольный краевед провёл бы всю дорогу до базы связанным и с кляпом во рту. То, что ему кажется, что опасности нет, ещё не означает, что это действительно так и есть. Мы даже чуть замедлили тем движения, потому что лично пришлось вправлять краеведу мозги:

— Да уверяю вас, опасности никакой не было: артефакт можно было взять в руки.

— Вам раньше приходилось видеть такие предметы?

— Нет, но…

— Вы можете гарантировать, что контейнер сможет нейтрализовать возможные воздействия данного артефакта на моих людей?

— Нет, но это вряд ли будет что-то очень опасное. Я…

— Вы будете этим заниматься в своё личное время и отдельно от моих людей. Любая неизвестная безделушка здесь, это почти наверняка подвох. Не гоните волну, пока стоите по горло в дерьме, уважаемый. В следующий раз просто пристрелю и принесу вашим собратьям только какую-либо часть вашего бесценного тела, как доказательство. А остальное брошу рядом с этим образчиком местного колорита.

— Но…

— Возражения не принимаются, займите своё место в строю и больше его не покидайте без разрешения. Это понятно?

— Да — В голосе Сажи слышалось только сожаление по поводу моего крайнего невежества и никакой обиды. Похоже, что эмоции и мотивы людей его вообще мало интересовали — Но повторяю, опасности не было.

— Для вас — вполне допускаю, что и нет. Всё замнём для ясности — Убедившись, что все заняли свои места в колонне, я обратился ко всем — Группа, продолжаем движение по прежней схеме. Вперёд! Нам ещё много нужно пройти, время дорого…

Чуть позже, осматривая местность, обнаружил странное грязно-белое облако на одном из деревьев, что росло метрах в пятидесяти впереди слева. Вскинув руку, давая знак остальным занять оборону, позвал к себе Николая. Десантник нервничал сильнее остальных. Такого следовало держать всегда поближе к себе, чтобы боец не ловил расслабон. Чуть запыхавшийся боец подбежал, я, показав ему на странное образование, объяснил задачу:

— Коля, эта фигня прямо у нас по флангу торчит, может это безобидный мох, а может какая-то тварь. Я посмотрю, а ты прикроешь. Держи свою шарманку наготове, если что — стреляй. Понял?

— Да — В глазах наёмника застыло выражение крайнего ужаса, хотя он и старался скрыть его от посторонних — Что это за место такое, муторно мне, командир.

— Не хнычь! Всё здесь можно убить, а чего убить нельзя, от того можно убежать. Соберись и всё будет нормально, ты понял меня?

— Да всё я понял, пошли — Голос пулемётчика перестал дрожать, руки уверенно сжали оружие. На какое-то время мне удалось привести его в чувство.

Мы двинулись в сторону странного объекта, осторожно заходя справа, огибая «облако» таким образом, чтобы нас с ним разделяло метров пятнадцать. Как только мы подошли достаточно близко, стало ясно, что тревога могла оказаться ложной и «облака» как такового опасаться не следует, это был всего-навсего запутавшийся в ветвях купол парашюта. Однако стопы были как бритвой обрезаны и «сбруя» удерживающая парашютиста отсутствовала: в том месте, где предположительно должен был находиться приземлившийся человек, было тёмное пятно на земле, видимо когда-то прыгун угодил в аномалию, благополучно сожравшую его вместе с пожитками. Чуть правее, виднелся ещё один купол, а за ним ещё три. Судя по конструкции, это были обычные десантные «дубы»[9], их используют как наши, так и местные вояки, хотя последним достаются и более ранние модели, попадаются даже иностранные системы. Но наши тут вряд ли могли прыгать. Значит, какой-то идиот из местных «мудрецов», отдал приказ о десантировании с помощью опасного в Зоне средства. А другие бедолаги все как один погибли выполняя этот неумный приказ. Хотя кто их спросит?… Скорее всего, это случилось ещё в самом начале освоения Зоны. Потому как сейчас, даже за очень большие деньги никого не заставишь прыгать с парашютом в этих местах. Потеряв достаточное количество подготовленных бойцов и пережив резкий отток желающих на контракт в поисковые группы, вояки быстро отказались от столь экстравагантного способа самоубийства и десантировались только с помощью тросов, либо когда вертушка зависнет на достаточной для «скачка»[10] высоте…

Напряжённую тишину нарушило стрекотание пулемётной очереди. Прикрывающий меня Коля углядел какую-то цель и без команды открыл огонь. Глушитель скрадывал звук, но мощный патрон давал о себе знать: даже хитрое изобретение алхимиков полностью не справлялось. Пули ложились в цели, левее моей позиции, метрах в сорока. Взяв автомат на изготовку, я, перекатом ушёл вправо плюхнувшись ничком в жёсткий ёжик серой, безжизненной травы, осмотрелся и понял, что десантники не все угодили в аномалию. Да и не только они вышли нас поприветствовать. Десяток фигур неспешно приближалось к нам с юго-запада, мерно раскачиваясь. Двое упали скошенные короткой очередью Колиной машинки, но тут же поднялись, чуть приотстав от своих товарищей. Отложив автомат, я расчехлил монокуляр, убранный было в боковой карман разгрузки и внимательнее присмотрелся к атакующим нас существам. Трое из них, несомненно, десантура в выцветших десантных моделях БЗК «СКАД-9», с нашивками, позволяющими отнести их к подразделениям так называемых «военных сталкеров». Как по мне — просто контрактников рискующих за чуть большие деньги, нежели их собратья из регулярных частей Особого Чернобыльского района. От парашютной упряжи они успели избавиться, но оружие где-то посеяли. Другая часть наступавших была разношерстной, но более колоритна по своему внешнему виду: двое из какой-то мелкой группировки с нелепыми банданами на непокрытых головах (что в Зоне вообще противопоказано) и самодельных комбезах, какие характерны для «свободных», но с непонятными мне лиловыми треугольными вставками на левом плече. Один держал в левой руке дробовик как дубину, иногда опираясь на него. Причём ружьё держал за приклад, а ствол втыкался дульным срезом в землю, оставляя на ней характерные отметины. Напарник «ружьеносца», был вооружён ржавым «фортом» и вяло помахивал пистолетом, что при характерной вихляющей походке было даже забавно. Остальные пятеро, особыми приметами не блистали: ещё двое бандитов без оружия одетых в кожаные куртки, тренировочные штаны и демисезонные кроссовки; один научник в оранжевом «Экологе», с пробитым стеклом шлема, этот бережно нёс в руках какой-то прибор на длинной ручке с тонким продолговатым цилиндром на конце; и двое мужиков в остатках гражданских цивильных костюмов, один из них даже в очках в толстой роговой оправе. Все в этой тёплой компании были из породы «не-мёртвых». Кто-то с лёгкой руки малограмотных идиотов называет это порождение Зоны — «зомби», что само собой чушь. Гаитянские «живые трупы» ничего общего с теми, что сейчас неспешно маршировали в нашу сторону, не имели. Настоящие зомби — просто живые люди, ввергнутые в состояние беспамятства с помощью химического препарата преимущественно растительного происхождения. Они не гниют, не едят человечье мясо и если не прикажет шаман, агрессии не проявляют. То, что я наблюдал сейчас, никаких аналогов не имело: трупы были иссохшими в последней стадии мумификации, но достаточно свободно передвигались, некоторые были вообще лишены голов. Посему сакральный императив дешёвых фильмов ужасов: «стреляй им в голову», тут не подходил. Неупокойники двигались в нашу сторону, непонятно каким образом чувствуя направление.

Убрав монокуляр, я осадил Колю, который уже судорожно менял короб в пулемёте. Глаза бойца были пустыми от страха, но руки автоматически безошибочно производили все необходимые манипуляции с оружием. Подойдя к наёмнику, уже не сторожась, во весь рост, я пинком вышиб готовый к стрельбе безотказный «MG-4», а вторым пинком под рёбра ошалевшего от страха Николая, привёл десантника в чувство.

— Боец, отставить! Коля, этим куклам без разницы, как плотно ты их набьёшь свинцом. Лучше обойдём это шоу уродов, может отстанут. Поднимайся и передай остальным, чтобы шли следом за мной, понял?

— П-ппонял. Есть — идти к группе — Голос его к окончанию фразы дрожать перестал и подхватив пулемёт, десантник на рысях двинулся к замершей в тридцати метрах в тылу основной части команды.

Дальнейшее было похоже на театр абсурда: неупокойники некоторое время плелись за нами, кто-то из них даже пытался говорить. Но выходило только неразборчивое хрипение и противный низкий свист. Но через пятьсот с небольшим метров, они отстали и больше нас не беспокоили. Сила тяжести снова возросла, я вынужден был вновь скомандовать привал уже через добрых тридцать километров, когда начало темнеть. Хотя на территории «кочующей земли», сумерки по неизвестной мне причине наступали гораздо позже, нежели это обычно бывает в Зоне. Но скоро причина предстала перед нами во всей красе: оставив группу отдыхать, я снова предпринял рывок с целью доразведки последнего отрезка маршрута. Около двухсот метров всё было нормально, пока я не обратил внимание на некий рассеянный свет и не ощутил лёгкий толчок почвы под ногами. Чёрт! Видимо наше время подходит к концу. Пройдя ещё чуть вперёд и забрав влево, к источнику света, я невольно замер: деревья расступились, открыв панораму на гигантских размеров «пузырь», объёмом ни как не менее сотни тонн и километра два в диаметре. В центре прозрачной сферы, едва касающейся земли, пульсировал ослепительно белый «мячик» по яркости могущий соперничать с солнцем. А вокруг… С любого перепоя такого зрелища не пожелаю увидеть ни одному человеку, знающему какая сила сосредоточена в свободно плавающих внутри сферы предметах. Внутри «пузыря», словно в киселе плавали ракетные снаряды от РСЗО «Град», простые разнокалиберные мины и снаряды ствольные, ракеты «земля-воздух» и даже один истребитель «МиГ-29», величаво вращающийся вокруг собственной оси… Я живо представил себе, что будет, если взорвётся хоть одна из этих приблуд. Силища сосредоточенная в «пузыре» была немереная, пришло время звать алхимика. Вернувшись в расположение и приказав всем оставаться на месте, я жестом попросил Сажу пойти со мной. Когда мы пришли на место. Алхимик аж попятился назад, затем резко рванувшись к границам «пузыря», но я остановил натуралиста подсечкой, прижав вырывающегося алхимика к земле.

— Спокойно!..

— Вы не понимаете — Полупридушенно зашептал Сажа — Это то, что мы предполагали теоретически. Но увидеть такое самому… О-о!

— Тихо, ты. Нам нужно убираться отсюда. Как я понимаю, скоро эта дрянь в центре начнёт переваривать гостинцы прикордонных вояк и нам лучше быть где-нибудь подальше отсюда. Так, или я ошибаюсь?

— Ну, не так примитивно… Но думаю, что вы правы. И нам действительно лучше уходить. Осталось совсем немного времени.