Рубиновый Капкан. Игры кукловодов Шо Марк
– Ты мне можешь дать его телефон?
– Я не рекомендую Вам, мой господин, звонить ему напрямую.
– Боишься, что я оставлю тебя в стороне? Какой смысл мне это делать, Мухтар? Неужели ты не понял, кто я такой? Я же ученый!
– Да, уважаемый Макс. Когда Вас ждать?
– Через три-четыре дня… Только передай Абделю, если меня что-то не устроит, он меня не скоро увидит в следующий раз.
Вернувшись в Нью-Йорк, со скрипом в душе Макс стал названивать своему нудному декану. Да, его лекции в Карачи очень понравились, просят прочитать пару-другую лекций на начальной стадии в магистратуре. Он быстро обернется, надеется за 10–15 дней. Большое спасибо, огромное спасибо и привет Вашей дочери. Вот такая вот билиберда по телефону, с типичными американскими любезностями позволила Максу решить вопрос поездки, при условии, что ему придется из своего кармана оплачивать путешествие. Благо в его американском паспорте стояла многоразовая виза Республики Пакистан. Оставалось пробить деньги.
На сей раз Макс пошел звонить из Интернет-кафе в городе. Надев наушники, он набрал Алекса. Стала слышна приглушенная русская речь.
– Приготовь 150–200 кусков, хотя бы сто. Говорит, что очень выгодные условия. Насколько выгодные? Не знаю. Откуда я могу знать? Надо приехать на место. Да-а, конечно, только после получения товара на руки.
Алекс, казалось, согласился. На самом деле он этого не сделал, а стал зондировать у знакомого спеца, как помочь Максу, и как сделать так, чтобы тот получил камни, и затем произошла оплата.
Намак Манди. 7.9.2010
Через сутки Макса в аэропорту Пешавара встретил Мухтар и все тот же сумрачный неразговорчивый водитель. Неподалеку от них стояли машины ничего не подозревавших друг о друге опергрупп ЦРУ и МРП.
Джеймс, чувствуя, что запахло жареным, поспешил доложить Ларри, что в этот раз предполагается большая игра. Ларри, посоветовавшись с Лэнгли, решил, что водилу нужно усилить, и помимо радиосопровождения со спутников, одобрил предложение Джеймса о выделении машины сопровождения для группы из двух человек для поездки из Лахора через Пешавар в Намак Манди.
Пакистанцы, в свою очередь также решили обеспечить прикрытие Макса, поскольку через Абделя предстояло озвучить согласованные с Хасаном особые предложения, которые по рекомендации агента МРП Мухтара должны были обеспечить коммерческий успех Максу в США. С разрывом в 500–700 метров колонна из следовавших друг за другом 3х машин въехала в Намак Манди.
Агенты МРП заметили хвост и передали по цепочке, а сами углубились на рынок поближе к лавке Абделя. Американцы, ничего не подозревая, остановились поодаль, окна их джипа были затемненными, а сам он – нашпигован аппаратурой. Макс тепло поздоровался с Абделем, и они прошли в гостиную, где вновь через Мухтара стали общаться. После того, как Абдель предложил гостям напитки, оба справились о здоровье и бизнесе, и перешли к деловой части разговора.
– Уважаемый Макс, как Вам понравился наш товар? Удалось его продать?
– Каверзные вопросы Вы задаете, досточтимый Абдель… Что мы имеем на сегодняшний день?
– У меня есть партия рубинов в 5, а то и в 10 раз превышающий объем нашей прошлой сделки. Есть ли у Вас заинтересованность в его приобретении?
– Заинтересованность, конечно же, есть.
– Так вот, я предлагаю Вам сотрудничество, но по полной цепочке. Я отдаю Вам часть товара на предоплате, а часть – без денег, на доверии. На вторую часть я бы хотел получить прибыль, которую имеете Вы, проводя огранку товара в Нью-Йорке.
Воцарилась тишина, Макс решил вдоволь насладиться горячим зеленым чаем и немного подумать.
– Если серьезно, то мне это надо обсудить. Хотя что тут обсуждать, Вам придется мне целиком и полностью довериться. Если товар не понравится ювелирам, я верну его Вам, а Вы вернете мне деньги, идет?
– Хорошо.
– Второе. На Вашу часть товара мы играем 50:50. Вы даете товар, мы его граним, вычитаем расходы и прибыль делим пополам.
Теперь настала очередь Абделя покопаться в бумагах, протереть очки и попить чаю. Он тянул время и обдумывал предложение Макса.
– Что ж, согласен. Здесь товар на 200,000 долларов. Отдаю Вам половину без оплаты. Вы сможете оплатить 100,000?
– Как в прошлый раз. Половину сейчас, т. е. 50 тысяч, а другую – в Карачи после моего возвращения. Вообще же было бы правильным, если бы я всю сумму оплатил Вам, когда выеду за пределы Пакистана.
– Нет, так не пойдет. 50 тысяч нужно оплатить сейчас.
– Где товар?
Абдель полез в сейф и достал камни. Макс пошел на улицу и набрал Алекса.
– Полтинник. Остальное как в прошлый раз. Выеду расскажу как обстоит дело. Пока держу руку на пульсе.
Алекс сообщил ему, что он перевел деньги на личный счет Макса.
Вернувшись к Абделю, Макс попросил счет Абделя, включил свой ноутбук и перевел требуемую сумму на счет Абделя. Стороны стали прощаться. Макс и Мухтар сели в машину к водителю и тронулись. Вот тут-то и возникли неожиданно появившиеся неприятности для американцев. Увлекшись прослушкой, они позабыли о наблюдении, к ним в машину стали заглядывать из окон. МРП из Карачи посоветовало инспирировать конфликт с американцами в группе сопровождения ЦРУ. Что и произошло.
Местные жители поставили под переднюю шину гвозди, тот спустил воздух. Водитель, по виду типичный американец в униформе цвета светлого хаки, вынужден был выйти из машины. Завязалась брань, затем стрельба в воздух и перестрелка друг в друга. Несмотря на то, что баллон удалось поменять за 10 минут, водитель получил два пулевых ранения, одно в живот. Его коллега по имени Фрэнк сообщил в Карачи о произошедшем и запросил поддержку. Джеймс перезвонил в Лахор и срочно затребовал вертолет поддержки с воздуха и машину для того, чтобы последняя немедленно выехала в сторону Намак Манди.
Увы, все было уже не так просто, ведь происходило это не где-нибудь, а на территории Пакистана. Сообщение американцев было перехвачено, и МРП дало отмашку на ликвидацию. Выехавшая из Лахора машина ЦРУ стала преследоваться местной террористической группировкой, которой МРП слило информацию. Началась погоня в стиле вестерн. Американцы, спеша на выручку к своим, отстреливались от преследователей. Получивший сообщение об этом, Джеймс немедленно пошел с докладом к Ларри. Лишь прямой звонок Ларри шефу МРП в Карачи, указывавший на возможные политические последствия инцидента, позволил избежать жертв со стороны американцев…
Ничего не подозревавший Макс без проишествий доехал до Карачи, и через сутки вылетел в Нью-Йорк, передал товар на огранку. Времени на такую партию должно было уйти не меньше полутора месяцев, и еще около 2 месяцев на продажу.
Бангкок, Таиланд, апрель – октябрь 2010
Период тропических дождей в этом по-своему красивом и исключительно влажном городе был в самом разгаре. Приветливый иностранцам Бангкок находился, как и весь Таиланд, в периоде межсезонья, когда поток туристов в страну уменьшается.
Военный атташе посольства России в Бангкоке, он же резидент российской военной разведки полковник Виктор Васильевич Губанов, утром получил шифрограмму, поручавшую ему подготовку операции по освобождению Виктора Бута: «Основываясь на необходимости защиты интересов российских граждан, представляющих стратегические интересы России, и взятых в настоящее время под стражу тайскими властями, Вам следует …»
Центр также прислал ему список лиц, которые подлежали вербовке, в т. ч. министр юстиции, генеральный прокурор и члены Конституционного суда страны. Вербовка таких лиц, если сказать одним словом, была сущей головоломкой. Сообщалось также, что нужно четко рассчитать затраты, а для этого следовало разработать схему операции по «привязке её к местности». На подготовительный период ему дали 1 месяц.
– Они что там, рехнулись, что ли? За месяц… за месяц… – он погладил свою курчавую белокурую шевелюру и закурил. Рослому и статному Губанову, имевшему к тому же могучий торс, было 52 года. Выпускник МГИМО, он говорил на 6 языках, включая основные европейские, а также дари и вот теперь тайский. В его послужной список входили акции против американских военнослужащих в Гондурасе и Никарагуа; три года в Чечне; инструктаж на зарубежных российских военных базах. Отдельные сослуживцы в его возрасте уже были генералами; ему же по душе была работа на месте, где враг был явным, в то время как в Москве пришлось бы, сидя в кабинете, бороться, как ни крути, со своими же согражданами.
Первым делом он собрал в комнате закрытой связи посольства нескольких подчиненных, также имевших дипломатический статус: имевшееся ограничение по числу сотрудников и жесткие сроки предполагали командный метод работы. Описав в целом основную задачу: смещение с поста тайского премьера, Губанов распределил обязанности.
– Вопросы?
– Нет, Виктор Васильевич.
– Ну, тогда по ходу операции. Связь между собой по запасным каналам, общение по данной теме за пределами посольства запрещаю вплоть до моего особого распоряжения.
Они разошлись. Разведка официальная, назовем её так, предполагала общение с нелегалами, которые делали основную работу. Вербовка же работниками посольства, за которыми постоянно следили их коллеги из других стран, проводилась не столь активно, по крайней мере, спрогнозировать успех на определенную дату было крайне сложно. Разработка источника требовала нескольких встреч, на которые порой уходили месяцы, нестандартного подхода, учитывая конкретный характер задачи и человека, к которому служба имела интерес. В данном случае характер лиц, находившихся на самой вершине Таиланда, значительно усложнял задачу.
С момента ареста Бута в Бангкоке каждый шаг военного атташе и его сослуживцев многократно фиксировался американцами. Соответственно Губанов запросил санкцию Центра по использованию дипломатических сотрудников, находившихся в подчинении МИДа в посольстве, в целях выполнения поставленной задачи. По большому счету он ожидал прибытия сюда нескольких российских групп из стран Юго-Восточной Азии, где присутствие российских интересов было четко обозначено: Китай, Гонконг, Малайзия, в меньшей степени Сингапур и Индия. Группы должны были дублировать друг друга, обеспечивая прикрытие и отход группы, выполнявшей основную задачу.
Они передавались ему в подчинение резидентами этих стран. У него же была роль режиссера, в то время как основной сценарий, детали которого постоянно менялись в зависимости от ситуации, составлялся в Москве. Легенда, которая напрашивалась для въезда в Таиланд, была туризм и бизнес, с паспортами ряда европейских и латиноамериканских стран.
Губанов задавался вопросом, почему не предусматривалась силовая акция – штурм тайской тюрьмы с освобождением Бута, позволившая раз и навсегда покончить с мифом о могуществе ЦРУ. Поэтому он исподволь готовил и этот вариант, задействовав агентуру на местный офис американцев, а также тайский МВД и МИД.
Наконец, если не удастся ничего сделать, становилось целесообразным физическое устранение Бута в процессе экстрадиции из Таиланда. К сожалению, нужно было предусмотреть и этот вариант: изощренные методы обработки американцами пленных в их закрытых тюрьмах ему были известны. В ход шло все, включая новейшие психотропные препараты, зомбирование сочетанием электрошоковых сигналов и т. д.: неизвестно, выжил бы Бут после всего этого, но в том, что из него вытрясут все, что он знает, не было никаких сомнений.
Практически вся разведывательная информация по Таиланду стекалась к Губанову. Из неё следовало, что на тайцев оказывалось сильнейшее политическое давление, в связи с чем они, скорее всего, будут вынуждены экстрадировать Бута в Штаты. Допустить это было нельзя: тот исключительно много знал о закрытых операциях по поставкам российского оружия в африканские страны, в воющие Афганистан и Ирак, тлеющие ненавистью к американцам Иран и Северную Корею. Бут был лично знаком с ключевыми игроками в Москве, диктаторами и правителями ряда стран.
Поэтому вывоз Бута в Штаты был бы равнозначен крупному провалу российской разведки за все постсоветские годы. Соответственно ставки в этой игре были невероятно высоки. Одного Губанов никак не мог взять в толк: почему в Москве так нерешительно действуют, какие же еще могут существовать соображения, чтобы бездействовать, когда ситуация медленно приближалась к необратимой черте.
В мае Губанов сумела наладить «многоканальный» доступ к закрытой информации в правительстве Таиланда, которую полковник тщательно сортировал, анализировал и дублировал в Центр. В середине мая стало известно, что тайцы на правительственном уровне приняли решение о выдаче Бута американцам. Ждать более было нельзя, и Губанов отправил шифрограмму в Москву, где просил санкцию на начало операции.
Вскоре план Губанова был одобрен в Москве. Об этом ему сообщил прибывший в составе правительственной делегации заместитель Иванова полковник Воронцов. Он имел дипломатический статус, но оппоненты Губанова резонно сочли, что его приезд связан с делом Бута. Получив карт-бланш, Губанов начал действовать. Был сделан перевод средств к оппозиционному движению Таиланда. Поскольку на прямые контакты работников российского посольства в Бангкоке с представителями оппозиции до окончания операции был наложен категорический запрет, работа аппарата военного атташе сводилась к координации деятельности прибывавших групп с агентурой, обработке информации и согласовании предпринимаемых ими действий с Москвой. Контакты с офисом оппозиции были возложены на двух крупных латиноамериканских бизнесменов, которые своим успехом были обязаны российской резидентуре в Бразилии.
Переводчиком бразильских коммерсантов был агент ГРУ, поддерживавший связь Губанова с бразильцами и штаб-квартирой оппозиции. Во время контактов они представили гарантии крупных инвестиций в Таиланд в случае, если здесь к власти придет оппозиция. Параллельно они передали пакет своих предложений представителям оппозиции и решили задержаться в Бангкоке для их конкретной проработки на месте.
Местную резидентуру Губанов направил на отслеживание операций ЦРУ и МИ6, которые часто дублировали друг друга. Для исключения неожиданностей он разместил людей для внешнего наблюдения в здании напротив тюрьмы, где содержался Бут. К ним также поступала оперативная информация от осведомителей в этом учреждении, чтобы избежать внезапного этапирования Бута в другое место.
Беспорядки и столкновения на улицах Бангкока продолжались почти месяц. Начались они с демонстраций оппозиции, которая призвала тайский народ выйти на улицы Бангкока. Правительственные войска заблокировали повстанцев, отличительным знаком которых стали красные повязки на голове. Их главным требованием была смена власти в стране. Длительное противостояние власти и вооруженной оппозиции привело к многочисленным перестрелкам в центре города, и, чтобы снять напряженность и оттянуть время, правительство начало переговоры с представителями оппозиции. Согласие на проведение переговоров стало грубейшей ошибкой, вызвавшей в конечном итоге провал операции. Они не сумели быстро вывести достаточное количество человек на улицы Таиланда: беспорядки были только в столице. Продолжительное сопротивление оттолкнуло туристов как важнейшую составляющую доходов страны, от Бангкока и Таиланда и сделало непопулярным предложения оппозиции. В итоге восстание захлебнулось.
ЦРУ ожидало нечто подобное после ареста и размещения Бута в тайской тюрьме и подготовил определенную программу мер противодействия. Американцы консультировали правительство Таиланда и оказывали ему всю необходимую помощь, благо страна имела на своей территории военную базу США. Поэтому ответ Тайского правительства был спокойным, скоординированным и планомерно вел к цели. Бут все еще был в Таиланде, ожидая решения суда о его выдаче США. Американцев интересовал любопытный вопрос: раз русские провели столь крупную и недешевую операцию в Таиланде, то насколько готовы они пойти до конца, чтобы вызволить его из тюрьмы?
Губанов, в свою очередь, подвергнув анализу произошедшее, понимал, что причиной провала операции была её неподготовленность, поспешность с её началом, спровоцированная решением суда о выдаче Бута американцам. Теперь либо им скоро придется ликвидировать Бута, либо Москва должна найти и провести комбинацию, которая привела бы к обмену Бута на равнозначное лицо со стороны американцев.
В начале августа Губанов сидел у себя в кабинете, когда к нему ворвался его связист и возбужденно протянул сообщение.
– Товарищ полковник, депеша из Москвы.
– Спокойнее. Давайте, – приказал Губанов. В секретной телеграмме говорилось следующее: «Для Вашего сведения сообщаем, что спецслужбами США задержаны 10 агентов-нелегалов, работавших на СВР. Просим Вас принять адекватные меры для недопущения подобных инцидентов во вверенной Вам резидентуре».
Губанов потер переносицу меж бровей, достал сигарету и попросил через пятнадцать минут собрать его подчиненных в приемной, а также вызвать к нему находившихся за пределами здания посольства для получения дальнейших указаний: по инструкции, он обязан был оповестить персонал немедленно. Но что он мог сообщить или сделать? Однозначным было то, что успех американцев вызовет бурю эмоций в Москве.
Не исключено, что в конторе, причем на самом верху завелся крот. И эту версию придется серьезно отрабатывать, здесь в том числе и в течение Бог знает какого времени. Под удар может попасть любой из российских разведчиков, а также агентура. В таких случаях задача выявления и локализации источника, организовавшего утечку информации, становилась важнейшим приоритетом, поскольку в противном случае под вопрос ставилась жизнеспособность всей фирмы.
Губанов, как и другие резиденты в более чем 100 российских посольствах, также получившие это сообщение, молча перебирал руками волосы на затылке. Даже он, с его многолетней тренировкой и навыками, с трудом сдерживал себя и мог вот-вот сорваться на сотрудниках. А этого ни в коем случае нельзя было допустить. В его и без того натянутые нервы был запущен бумеранг медленного действия. Эмоциональный взрыв ведет к утрате контроля над ситуацией, чреватый непредсказуемыми последствиями.
Он молча достал из шкафа виски и выпил 100 грамм. Виски обладали замечательным свойством: от них не несло как от водки, и закусывать можно было простым шоколадом или фруктами. «Вроде как полегчало», – подумал он и вышел к подчиненным. Говорил он коротко:
– Я думаю, ситуация всем понятна, разжевывать не стану. Передвигаться парами. На контакты с агентами выходить с дублированием. Парни, поосторожнее с мобильниками! Если есть соображения по улучшению оперативной связи и конспирации, сразу ко мне. И последнее, подумайте, как проучить америкосов – уверен, если нас и не попросят об этом из Москвы, то обязательно выслушают.
Уже на следующий день об аресте Анны Чапмэн и её коллег в США говорили на всех новостных каналах мира.
9 августа Губанову доложили о гибели заместителя начальника ГРУ генерала Иванова. Резидент налил себе виски: голова гудела, хотелось выйти на улицу и разрядить из автомата весь магазин. Увы, плохие новости на этом не кончились. Публичная порка российской разведки продолжалась: 20 августа 2010 года тайский суд второй инстанции озвучил ранее принятое решение об экстрадиции Бута в США. Виктор Бут в сопровождении 50 тайских спецназовцев прибыл в суд, где ему зачитали решение суда. В это же время самолет американской компании «Норсвест Эйрлайнс», прибывший из Нью-Йорка, ждал Бута на военной базе в Бангкоке.
Вмешательство российского МИДа, самих американцев, приславших второе обвинительное дело против Бута, привели к тому, что экстрадиция была отложена: тайский суд начал его рассмотрение. Однако в начале октября судебно-процессуальные процедуры привели к тому, что второе обвинение не было подтверждено тайским судом: Буту оставалось ждать 30 дней до даты возможной экстрадиции (21 ноября 2010 года) в США и надеяться на Россию и решение руководства Таиланда. Губанову же это был сигнал к подготовке реализации худшего из возможных сценариев: ликвидации Бута. Именно поэтому его и доставили в суд в бронежилете, что, к сожалению, вновь указывало на информированность американцев о планах российской разведки.
Душанбе, Таджикистан, 23.8–10.9.2010
23 августа из тюрьмы Госкомитета Национальной Безопасности (ГКНБ) в столице Таджикистана 25 заключенных совершили дерзкий побег. Чуть более месяца назад они были осуждены Верховным Судом республики на сроки от 10 лет до пожизненного заключения за попытку государственного переворота. Среди них шестеро были российскими гражданами дагестанской национальности, четверо подданных Афганистана, 1 узбек. Среди лиц таджикской национальности, бежавших из самой закрытой тюрьмы в Таджикистане, были сыновья руководителя ОТО [24]Мирзо Зиёева, убитого в 2009 году во время акции правительственных сил.
Их побег оказался следствием спланированной акции, в результате которой несколько часовых на входе в следственном изоляторе ГКНБ были расстреляны. Вырвавшиеся из заключения 5 осужденных спокойно побрились, одели камуфляжную форму и в машине ГКНБ въехали в СИЗО Министерства юстиции. Ликвидировав часовых, они освободили еще 20 человек и на четырех машинах скрылись в неизвестном направлении. Справедливости ради следует отметить, что режимность объекта, его безопасность от побега и возможных диверсий были беспринципным образом нарушены. Например, Ибрагим Насриддинов, переведенный в Таджикистан из тюрьмы Гуантанамо, имел свободу передвижения в СИЗО ГКНБ, а также ключи от замков по территории объекта.
Вопросы о том, кто организатор побега и куда растворились эти люди, стал причиной появления бессонницы в правительстве Таджикистана, в том числе из-за возможных последствий. В Интернете появились сведения о том, что ОТО готовит акции по всей стране. Президент Таджикистана Рахмон вызвал к себе руководителя ГКНБ страны Хайриддина Абдурахимова. Доверять ему или нет – еще предстояло решить, пока же его интересовали первые подробности, а также надо было наметить план действий. Разговор был на фарси.
– Вы до сих пор не нашли тех, кто 2 месяца назад взорвал бомбу у рынка в Худжанде! Может, Вы теперь мне скажете, каким образом из учреждения ГБ! – он сделал ударение на этом слове – совершили побег отъявленные преступники? – с нескрываемой яростью спросил Рахмон.
– Мне кажется, господин президент, налицо внешнее вмешательство: за 15 минут только спецназ может так отработать. Из нашей тюрьмы просто так не сбежать.
– Ну, это Вам только кажется, что нельзя. – Не выдержав, Рахмон выпалил: – Работать разучились? Голова у вас вроде на плечах!
Он провел рукой по вспотевшему лбу, поправил спадавший на него чуб своих пышных волос, и после некоторой паузы спросил: – Кого именно Вы подозреваете?
Абдурахимов, молча выслушав гневные тирады своего шефа, ответил:
– Ничего конкретного. Пытаюсь понять, кто стоит за этим.
– Узбеки? Им наш Рогунский проект вот где сидит, – он провел рукой поперек горла. – Разве не так?
– Вполне, господин президент, никаких улик пока нет. Объявлен план-перехват по периметру страны.
– Но Вы же лучше меня знаете, что наша граница «дырявая», её вообще не существует с Кыргызстаном, и они могли там раствориться. Или же ушли в сторону Афганистана. – Рахмон глотнул воды, чтобы немного остудить свой гнев: эмоции рвались наружу: – Россия? Они имеют базу радиолокационного слежения на нашей территории. Зачем им беспредел?
– Это так, но что-то, не менее серьезное, послужило причиной того, что они могли вмешаться в этот инцидент. Пока могу лишь предполагать, господин президент, – добавил Абдурахимов.
Рахмон задумался. «Что произошло за прошедшие несколько месяцев, что так сильно раздражало бы соседей? У нас есть алюминий, хлопок, много воды – нет, не то. Значит, наркотики», – заключил он. И тут ему, словно молния, в висок ударила мысль: «Рубины. Рубины, будь они неладны! Да простит меня Аллах за слова эти». Он обратился снова к Абдурахимову:
– Выясните, что там у Вас с наркотиками творится. Вы свободны, генерал, – Абдурахимов встал из-за стола и направился к выходу.
Рахмон же вспомнил свою встречу с израильтянами: прекрасные люди, да и говорят на его родном языке. Они сравнительно быстро договорились работать вместе; чувствовалось, что ведут себя они уверенно. По идее, за ними стояло их государство, Израиль, а тот имеет надежного союзника в лице США. «Так значит, все-таки Россия? Ну да, россиянам не понравилось, что у них под боком появляются закамуфлированные американские интересы. Дальше-то что? На попятную он не пойдет! Страна пока с ним и за ним, президентом. Тогда они мне могут устроить пышные похороны, как с Супермурадом. Понять бы кто, вот тогда все можно переиграть». Остановившись на этой положительной ноте, он решил дождаться результата расследований и вызвал старшего сына к себе, сказав ему: «Рустам. Пригласи ко мне твоих израильтян, чтобы приехали через неделю-две. Мне надо с ними переговорить».
Практически одновременно с побегом осужденных из СИЗО произошел другой инцидент. На территории штаба 201 российской дивизии был предотвращен теракт, который должен был осуществить некто Халим Исоев, в возрасте 23 лет и проходивший диверсионную подготовку за пределами Таджикистана.
Имомали Рахмон, для которого напряженность в его маленькой наполовину горной стране была явно ни к чему по той простой причине, что он не имел ни сил, ни возможностей этому реально противодействовать, ясно осознал, что он пешка в этой игре, где, если это действительно так, две сверхдержавы решили разыграть его карту.
Его шансом как политика и действующего президента было снять имеющиеся противоречия с соседями по региону, заручившись их поддержкой. Он решил негласно направить в Россию и Узбекистан своих представителей, наделив их полномочиями провести переговоры по экономическому сотрудничеству и региональной интеграции.
Условие, при котором узбеки были бы согласны на уступки и могли начать переговоры, было очевидным: это отказ Таджикистаном от строительства Рогунской ГЭС. На её строительство уже были затрачены сотни миллионов долларов, Рахмон лично рекламировал её по телевидению страны, чтобы привлечь средства населения под строительство ГЭС. Узбекистан вот уже 10 месяцев задерживал на узбекско-таджикской границе железнодорожные составы, двигавшиеся в сторону Худжанда, а с октября предыдущего года отменил железнодорожное сообщение между Ташкентом и Ферганой, чтобы ни один узбекский поезд не проходил по таджикской территории.
С Россией обстояло сложнее. Здесь нужно было идти на серьезные политические уступки. Таджикистан оставался членом ОДКБ, СНГ и ШОС, где он взаимодействовал с Россией. Дальнейший прогресс мог бы быть при вступлении страны в Таможенный союз ЕврАзЭС, членами которого к тому времени были лишь три страны: Россия, Казахстан и Беларусь. Размышления Рахмона в итоге свелись к следующим моментам:
«Согласятся ли они принять его в этот элитный клуб? Это означало бы отсутствие таможенных проверок при пересечении границ таможенного союза грузами из Таджикистана. Учитывая соседство Таджикистана с Афганистаном и реально действующую угрозу наркотрафика, можно было заранее предугадать ответ на просьбу о вступлении Таджикистана в ЕврАзЭС: при выполнении им условий, при которых граница с Афганистаном будет наглухо закрыта. Это означало существенное увеличение количества российских войск в его стране. Может, что-то другое?» Вот это он и поручил выяснить своему посланнику при поездке в Москву.
Встреча с представителем Шломи, организованная для него сыном Рустамом, была короткой и насыщенной. Рахмон обратился к ним с просьбой, чтобы они помогли ему встретиться с представителями американской администрации. У него не было другого выхода, Рахмон понял, что только американцы могут быть противовесом российским интересам у него в стране и пошел ва-банк.
– Да, господин президент, мы сделаем все от нас зависящее. В данном случае требуется, чтобы Вы обратились по официальным каналам в Вашингтон, мы продублируем Ваши усилия. – Вечером того же дня соответствующее приглашение было передано послу США в Таджикистане.
Израильтяне сдержали слово: 1 сентября в Душанбе прилетел помощник госсекретаря США Симмонс. Переговоры длились 2 дня, обе стороны высказали удовлетворение их итогами, итоговое коммюнике, обнародованное в прессе, оказалось сжатым. Стороны договорились о создании в Таджикистане Центра НАТО по противодействию терроризму. На вопрос, что еще существенного обсуждалось на переговорах, Симмонс неожиданно заявил, что США не планируют открывать военную базу на аэродроме в Айни, скорее желая успокоить Москву в том, что его приезд не наносит ущерба российским интересам в регионе.
Однако эффект оказался прямо противоположным. Высказывание Симмонса поставило президента Таджикистана в двусмысленную ситуацию, еще более усугубив его отношения с Россией. Утечка информации оказалась преждевременной и крайне опасной. Ответ последовал незамедлительно: уже на следующий день, 3 сентября около 7 утра в Худжанде смертник взорвал начиненный взрывчаткой автомобиль, направив его в здание регионального Управления по борьбе с организованной преступностью. Жертв было немного, важен был сам факт инцидента с использованием смертника, нацеленный на то, чтобы вывести народ на улицы.
Внутриполитическим следствием взрыва в Худжанде стала смена руководителя ГКНБ. Абдурахимов был снят после санкционированной травли в прессе: неуверенный в своей власти таджикский президент не знал, кто является инициатором ряда акций в стране, которые, казалось, были связаны друг с другом неведомой нитью. Во главе спецслужбы Таджикистана встал Саймумин Ятимов.
Пока проводилось расследование августовских событий, ситуация внутри Таджикистана становилась все более напряженной. Через неделю после отъезда из страны американской делегации на дискотеке в Душанбе последовал взрыв, а еще через несколько дней на таджикско-афганской границе произошел бой. Боевики со стороны Афганистана попытались прорвать границу сразу в нескольких её местах, 20 из них были уничтожены огнем пограничников. Направление вектора политического развития, которое должен был выбрать президент Таджикистана, продолжало качать из стороны в сторону.
Часть II
Схватка
Арабский зигзаг
В начале сентября Сальери пригласил Генриха на встречу. Генерал получил указание из Москвы подготовить диверсионные группы из числа бывших своих подчиненных. Генрих к тому времени практически завершил оформление иммиграционных документов и ждал окончательного приглашения из Германии. Время для него шло бесконечно медленно, как всегда бывает, когда не имеешь интересной работы.
Звонок генерала пришелся кстати: тот просил его приехать в течение 2 часов в их условленное место, на пляж Чарвакского водохранилища. Оба тепло поздоровались, Генрих вел себя с генералом как ученик рядом с учителем. Сальери пригласил Генриха в заранее арендованный им катер, они взяли пару спасательных жилетов, завели мотор и помчались под рев мощного двигателя. Минут через пять они были на середине водохранилища, в 200 метрах от берега. Сальери приглушил двигатель, переведя его на малые обороты.
– Как дела?
– Спасибо, Борис Анатольевич.
– Скучаешь, говорят?
Генрих улыбнулся, он знал, что генерал заранее готовился к встречам, обладая свежей информацией о своих подчиненных, коллегах и просто знакомых, чтобы начинать разговор.
– Верно. Никак не могу выехать из страны.
– Послушай, я не собираюсь вмешиваться в твои личные проблемы. Мы как-то говорили об этом. Пока же предлагаю тебе немного заработать, поработать с моим ведомством.
Генрих вопросительно посмотрел на Сальери, стараясь не перебивать генерала.
– Тебе ведь известно, что произошло в Таиланде, с нашими нелегалами в Штатах. Произошло много негативного, в Москве проводится чистка… – он помолчал и произнес: – Мне нужны надежные сослуживцы, из числа тех, кто не является кадровым сотрудником моего ведомства. Для работы, естественно.
Генрих хорошо соображал. Речь шла о разведывательной работе, которую нельзя было доверить своим до тех пор, пока однозначно не выявится крот, системно сдававший российских разведчиков. Каждый, кто хотя бы раз имел дело с разведывательным сообществом, как бы оно ни называлось, всю оставшуюся жизнь гордился своим ведомством, имевшим некий романтический ореол делать невозможное возможным. Сальери затронул именно эти тонкие струны у Генриха. Тот, не мешкая, спросил:
– На какой срок, товарищ генерал?
– Ты лучше спроси, для какой работы.
– Раз Вы обращаетесь ко мне, то для той самой, по которой меня учили.
– Предлагаю тебе командировку в Арабские страны, пойти по стопам отца.
– Вы серьезно? – это действительно было неожиданно.
– Вполне. Серьезней не бывает.
– Хорошо.
– Мы живем в реальном мире, у тебя есть дети, определенные планы на будущее. Спрашивай, согласишься – обратного хода не будет.
– В каком качестве и где мне предстоит работать?
– В Каире. Поедешь представителем крупной российской туристической компании. Общаться будешь со мной или с тем, кого я тебе скажу. Работа по дискредитации американцев, их нужно поставить на место и восстановить наше статус-кво. Необходимо все тщательно подготовить, делать как раз то, чему тебя учили. Будешь отвечать за размещение туристов в арабских странах, встречи-проводы и тесный контакт с россиянами и арабами.
– Значит, не только Египет?
– Верно, Тунис, Йемен, Алжир, Египет, Ливия, Бахрейн. На месте тебя встретят. Повторяю, работать будешь со мной, с моими людьми. Ни с кем в контакты из ГРУ без моего ведома не вступать.
– Понятно. Разрешите вопрос, Борис Анатольевич?
– Ты так спрашиваешь меня, словно мы в ОМСБОНе. Конечно, я слушаю тебя.
– Обычно подготовительные операции моего профиля бывают нескольких уровней…
– Я тебя понял. Здесь нужно готовиться по полной. По полной, братишка. Американцы взялись за нас с удавкой. В прессе пока нет информации про Потеева, зам. начальника СВР по американскому направлению, он ушел к американцам. Может, это и игра, но тогда достаточно крупная. Сам понимаешь, всего тебе я сказать не смогу. Вот авиабилеты, родных с собой лучше не брать. Еще вопросы есть?
– Зарплата у меня будет?
– Ты же в турфирму едешь. Чуть ли не региональным представителем, точнее, замом. А там хорошо платят. Арабский не забыл?
– Немного.
– Вот и попрактикуешься… Молодчик, – произнес Сальери и рукой потряс за шею Генриха.
Сальери не произнес истинной цели командировки Генриха. Раз американцы решили довести до конца с экстрадицией Бута в США, то для развала дела следовало устранить свидетелей, которые могли быть привлечены к даче показаний. В случае успеха миссии Генриха он мог устранить либо сместить с занимаемых должностей тех, кто когда-либо соприкасался с Бутом при поставках оружия в африканские страны. В том, что Генрих сможет сделать то, о чем ему сообщил генерал, Сальери до конца не был уверен, у того было 60–70 % шансов на успех. «Посмотрим, как сложится, подвести не должен» – подумал в заключение Сальери.
Генрих взял билеты, обратный был с открытой датой, внутри был также купон Интуриста на размещение в гостинице Софител. Вылет послезавтра. Кое-как объяснив жене, что у него срочные дела за рубежом, пообещав ей, что будет поддерживать связь и при необходимости первым же рейсом вернется в Ташкент, Генрих налегке вылетел в Каир.
В зале прилета его встретили с табличкой, на которой было написано его имя. Шофер Василий повел его к вэну, припаркованному недалеко от входа в аэропорт. Через час они были в отеле, а еще через полчаса они заехали в региональный офис турфирмы. Генрих познакомился с руководством. Уладив формальности, он прошел в предоставленный ему скромный кабинет с мягкой мебелью, телевизором, столом и компьютером.
Чтобы как следует разобраться со своей работой, которую официально предстояло отрабатывать, он попросил у секретаря количество заезжающих россиян в месяц по странам, охватываемым представительством. Получалось, что туристов в среднем прибывало 50,000–60,000 в Египет, 20,000–30,000 в Тунис, по 3000–5000 в Алжир и Йемен, т. е. в целом около 100,000 туристов в месяц. Приличная цифра, которую Генрих на калькуляторе перевел в долларовый эквивалент: порядка 200-милионного пирога для принимающей стороны в целом. Что ж, всем этим ему придется заниматься вполне серьезно.
Генрих запросил масштабированную карту региона, благо она имелась в офисе, и повесил её сбоку от себя. Затем подробный список рейсов из России, других стран и лишь затем каталог гостиниц, предлагаемые скидки для турагентов и тур-пакеты по гостиницам и пляжным районам региона. Через Скайп он вышел на Сальери, отписал ему, что прибыл на место. Еще через полчаса он взял Васю на весь день и попросил его отвезти в те гостиницы Каира, где жили россияне. Пока не увидишь, не поймешь, кто и что есть что: он приезжал в гостиницу, вручал визитку менеджеру и ему быстро показывали стандарт, полулюкс и люкс в каждой гостинице, затем плавательный бассейн и ресторан. На это ушло около 8 часов.
На следующее утро Генрих поехал в Хургаду, а затем к египетским пирамидам. Он должен был сам, вживую, пройтись теми маршрутами, которые проходили российские туристы. Каждый пляж, по возможности ключевые рестораны и гостиницы, в каждом городе Египта. За две недели он сделал это, по пути пользуясь купонами компании, и останавливался в гостиницах: во-первых, он узнавал сервис изнутри, во-вторых, это было приятно и бесплатно.
По ночам у него были встречи, так что днем он часто дремал в автомобиле. Требовались новые связи, и он их успешно нарабатывал. Для этого нужно было дать человеку заработать, затем сделать зависимым, испытать в работе – словом, связи не появлялись за один день, работа была нервной и заставляла выкладываться. Он поднял знакомых отца, везде его встречали как желанного гостя, либо по работе, либо в честь заслуг его отца. Приходилось пить много алкоголя, ему было не привыкать.
Светские приемы представительство проводило раз в 2–3 месяца, куда приглашались агенты турфирм по городам и странам, представители других российских фирм, происходил неформальный диалог с теми из властей – в основном из министерств по туризму – кто соглашался прилететь на такого рода приемы. Среди гостей на этот раз был и Генрих.
На 20-й день пребывания в Египте Генрих вылетел в Тунис. Побыв там 4 дня, он полетел далее в Йемен, где был два дня и затем перебрался в Алжир. Тамошнее его пребывание также не было длительным, три дня, в основном из-за приятных встреч с отцовскими знакомыми, их детьми, которые хорошо отзывались об отце Генриха. Таким образом, турне, в котором он провел почти месяц в непрерывных поездках и напряжении, требовали от него больших энергоемких затрат, которые с лихвой восполнялись прекрасными пляжами: достаточно было окунуться в море и полежать на топчане с часок-другой.
Работа ему нравилась, получал он что-то около 4000 долларов чистыми, плюс самые различные бонусы от российских туроператоров за удачное размещение туристов, получение скидок от отелей, разрешение споров между российскими фирмами и авиаперевозчиками и т. п. Большую часть средств он пересылал жене. В конце ноября Генрих сообщил Сальери, что готов к выполнению поставленной задачи, подготовлена инфраструктура и ждет соответствующего сигнала. Отдельно Генрихом была озвучена смета расходов. Оставалось ждать.
Ташкент, 12.10.2010
Оставшийся в Ташкенте знакомый Саши, Евгений, или просто Женя, был связным Макса. Макс поехал к нему домой, проверяя, нет ли за ним хвоста. Женя открыл дверь: на его лбу был бинт, который ему наложили после аварии, в которой он чуть не погиб. А произошло вот что: вдвоем с другом они порядочно выпили, и под утро выехали из кабака. Женя спал, когда машину, в которой они ехали, срезал Камаз. На вопрос о том, что произошло, водитель сказал, что заснул. Макса интересовало, насколько случайно то, что произошло с этим парнем, и нет ли здесь какого подвоха?
– Привет. Как дела? – спросил Макс, еле успев отогнать от себя огромную собаку, сторожившую дом Жени.
– Да ничего, – Женя отвел от Макса свой взгляд. Нос был разбит, правая щека заклеена пластырем.
– Ты передал мою просьбу Саше? – спросил Макс.
– Какую?
– Мне нужно с ним поговорить. Он стал какой-то недостижимый.
– Саша скоро приедет в Ташкент, вот тогда и встретитесь.
– Отлично. Не забудь сказать ему, что я ищу его…
– Не волнуйтесь. Он прослышал обо мне и решил навестить.
– Береги себя. Ты мне живым нужен, – напоследок произнес Макс.
Встреча с Сашей состоялась через 10 дней. Тот, освоившись в Ташкенте, позвонил Максу и назначил встречу в кафе на Лабзаке. Они заказали по бутылке крепкого пива.
– С приездом!
– Макс, а Вы что-то долго у нас задержались, – у Саши радостно светились глаза.
– У вас? Ты меня удивляешь: сам работаешь в Москве. Какие новости?
– У Лутфи появилась скрипка. На фото она принадлежит Страдивари. Надо её оценить. Комиссионные 15 % от цены, пополам если выгорит. Идет?
– Я попробую, – ответил Макс и добавил: – дай мне неделю.
Макс не сказал Саше, что у него полное музыкальное образование: когда-то он закончил 7 классов музыкальной школы. У него был абсолютный слух, но сказать, что это было его достоинством, он не мог, так как слышал то, что другие – нет. Следующие три дня Макс висел в Интернете. Он послал запросы в Сотби, Кристис, Тарузио, нашел известный в мире топ-магазин по оценке и продаже скрипичных инструментов. С оценкой не было проблем.
Как и в любом деле, здесь тоже существовало «но». Звук, внешний вид и последующий маркетинг – эти три позиции должен был кто-то проверить, наладить и т. п. К сожалению, скрипка выглядела из рук вон плохо, в середине правого края инструмента обод скрипки был поврежден. Зато она давала шанс Максу возможность наладить конкретный разговор с Лутфи. Он нашел номер его телефона среди своих записей в контактах Outlook Express.
Было около 7 вечера. Макс бродил по городу и зашел в Интернет-кафе. Он закурил, благо здесь не придирались. Когда ему принесли чашку кофе, он попросил свежевыжатого лимонного сока. Усевшись поудобнее, он огляделся. Приятное кафе, вокруг сновали официанты, было людно. «Воистину, понедельник день тяжелый» – подумал Макс, неожиданно осознав, что «понедельник» на фарси звучал как «душанбе», т. е. точно так же, как именовалась столица Таджикистана. Черпавший информацию из Интернета и «случайно» появлявшихся ссылок на рабочем столе в его ноутбуке, он пытался методом исключения, логически провести анализ ситуации. Его также интересовал ответ на классический вопрос «кому все это выгодно?» Он нарисовал таблицу из нескольких столбцов и стал методично заполнять пустующие места крестиками.
Таджикам, ущемленной части населения, или же оппозиции? Определенно нет: усугубление конфликта влечет за собой большую кровь, горе и смерть на этой земле. Да и денег для этого нужно немерено. Жили-жили не тужили сколько лет, больше десяти, по крайней мере, и вот на тебе, решили порезвиться? Вряд ли, пусть даже самый оппозиционный лидер, он вынужден был считаться с властью, правящей в Таджикистане. Так что заговор внутренний, без поддержки извне исключается. Таджикистан Макс вписал в столбец «нет».
«Ну и дела», – потирая лоб, произнес Макс и попросил себе кофе. Таджикистан экономически слаб, зажат с двух сторон нестабильным Кыргызстаном и воюющим Афганистаном. Проникновение в страну афганцев или кого-либо с юга означает беспрепятственное прохождение через север страны к киргизам. А это почти одно и то же, что рано или поздно киргизов, весь регион в целом ждут серьезные проблемы.
Арабы? Они имеют влияние на ИДУ через «Аль-Каиду», и вполне могли бы профинансировать акции в Центрально-Азиатском регионе. То, что здесь приложились спецслужбы одной из мусульманских стран, скорее факт, чем неопределенность. Арабам по большому счету здесь ловить вообще нечего, это не их вотчина, разве что арабский халифат решили устроить. Выяснить бы, кто вышел с ними на контакт и является заказчиком.
Говорят, что арабами управляет еврейский капитал, мировой синдикат евреев, сидящих в офисах Вашингтона, Лондона: где их еще только нет. Насколько верно это в данном случае? Евреям, которые присутствуют на рубиновом месторождении, политическая нестабильность внутри Таджикистана прямо противоречит их экономическим интересам. Разве что Моссад проводит мудреный расклад, когда кто-то в Израиле пытается перехватить инициативу у Шломи в Таджикистане. Нет, еврей скорее договорится с другим евреем, чем начнет таким вот образом уничтожать его бизнес. Этого у них не отнимешь. Значит, нет.
Русские? Положительный ответ означал бы, что некий вопрос, в котором заинтересована Россия, для нее здесь столь критичен, что они, несмотря ни на что, идут на дестабилизацию в странах Центральной Азии – партнерах России по ОДКБ. Что их может не устраивать в Таджикистане? Растущее влияние американцев? Да, конечно. Наркотрафик? Не столь критично. А что еще? Алюминий и хлопок? Это несерьезно. Ущемленное русское самолюбие в связи с тем, что в рубиновое месторождение вошли евреи? Путин и не такое «проглатывал», стоит вспомнить демонтаж российской РЛС на Кубе. В любом случае Россия сейчас не столь богата, чтобы инициировать региональные конфликты у себя под боком: ей бы с разрухой в Южной Осетии справиться. Рубины? Рубины всем нужны. Убивать из-за них ни в чем неповинных людей из-за этого – нет, они на это не пойдут. Рубины и военные лазеры? Военные лазеры – напрашивается – можно установить на российской РЛС в горном Таджикистане. Ну и установили бы. Что здесь критичного? Ага. Стратегический ядерный паритет. Через кого?
Узбеки? Для чего им было вступать в самоубийственный сговор с ИДУ, ярым противником правящего режима в Узбекистане? Предположим, что Узбекистану не нравится Таджикистан. Не предположим, а точно: иначе пропускали бы вагоны, которые сотнями стоят на границе в Бекабаде. Но ИДУ? – скорее нет. Узбеки вовлечены в конфликт и используют ситуацию, чтобы выжать из неё максимум возможного. По большому счету, географически расположенные рядом таджики с узбеками должны бы организовать ювелирный кластер предприятий: в одной – золото, в другой – рубины: нужно их совместно гранить и развивать этот бизнес. Интересно, кто, кроме меня, еще так думает?
Американцы… Великая нация свободных. У них своих проблем хватает: не остывший Ирак, внутриамериканские экономические проблемы, вызванные огромным внешним долгом и непомерными военными расходами. Например, поняв, что Россия заинтересована в высокогорном пятачке базирования стратегических лазеров на Памире, США могли пойти на этот шаг. Но это идет вразрез с их официальной позицией оказывать помощь таджикам в решении их проблем: после приезда Симмонса США передали Таджикистану 22 джипа на укрепление таджикско-афганской границы. Может, американцы хотят надолго влезть в этот регион, одной рукой дестабилизируя ситуацию и обвиняя россиян во всех бедах таджиков, а другой – протягивая соломинку для утопающего? Рубиновый бизнес любит стабильность, хотя… в стабильных условиях цены на них падают».
С удовольствием сделав несколько последних глотков, он расплатился, затем вышел на улицу и резко углубился в стоявшее рядом метро. Пробежав по подземному переходу около 15 метров, он присел, чтобы поправить туфли. Другой рукой он выключил телефон, вынул сим-карту, и пошел снова наверх, снял второе подъехавшее такси и попросил довезти к Интернет-кафе. Там через Скайп он связался с Женей, попросив сделать ему паспорт, второй звонок был куда важнее – Лутфи.
– Добрый вечер, уважаемый!
– Кто это? – раздалось на той стороне телефона.
– Простите, не представился. Меня звать Макс, я знакомый Саши Ревзина.
– Саши? Из Ташкента?
– Насколько мне известно, он был в Москве, но сейчас в Ташкенте.
– Верно. Чем могу?..
– Он перекинул мне на почту фотографии музыкального инструмента, скрипки. Я бы хотел её посмотреть, послушать.
– С этим нет проблем. Когда Вы можете приехать?
– Так, значит, нужно ехать к Вам?
– Да, скрипка у меня дома.
– Хорошо. Я получу визу и буду у Вас через несколько дней.
– Позвоните, когда будете выезжать, я встречу Вас на границе.
Формальности с таджикским посольством, к которому обычно не подступится, уладил Евгений с помощью нескольких банкнот. Виза, которую обычные граждане ждали по нескольку месяцев, была в паспорте Макса через день после разговора с Лутфи. Рано утром следующего дня он заказал такси и выехал в сторону Бекабада. В 8 утра он был на границе, прошел формальности и лишь потом позвонил Лутфи. Он приятно удивился, услышав голос Макса: он не ожидал, что тот так быстро подъедет, и попросил подождать водителя, который заберет Макса с пограничного пункта.
Поселок Бустон. Таджикистан, 17.10.2010
Лутфи встретил его дома как настоящий хозяин. Резиденция наркобарона была расположена в 20 километрах от пограничного поста, и в 45 километрах от Худжанда. Лутфи было не больше 40 лет. Внешне чуть полноватый, с сединой на висках и приятным баритоном в голосе, в его доме и голосе чувствовались достаток и умеренность. И без того переполненный съедобным стол в гостиной все время заполняли чем-то, меняя блюда и сервировку. Дом у него был огромным, каким и должен быть у человека его положения.
– Как доехали?
– Спасибо, все нормально. Как Вы сами?
– Да ничего, – Лутфи развел руками. – От урожая к урожаю живем, – произнес он так серьезно, что несведущий и впрямь бы поверил ему. – Как Саша?
– Ничего, у себя дома, смотрит за своим сыном. Он молодчик.
– Я его по Москве знаю, мы с ним бок о бок жили и работали несколько лет.
– Он рассказывал, – Принесли первое, жареных куропаток с картошкой.
– Что пьем? – предложил Лутфи, подвигая одной рукой виски и водку, а другой – доставая колу из холодильника.
– Нет, спасибо, еще весь день впереди.
– Вы мой гость, друг моего друга…
– Ну, тогда виски.
– За Ваш приезд.
Макс закусил, поел немного и спросил:
– А где же скрипка?
– Она никуда не убежит, – произнес Лутфи. – В соседней комнате. Вы можете её настроить и опробовать?
– С удовольствием. Я как раз просил Сашу приготовить струны, смычок и ушки.
Читать бесплатно другие книги:
