Муздрамтеатр Кибиров Тимур
© Тимур Кибиров, 2014
© «Время», 2014
От автора
История мировой литературы знает немало примеров трагедий, комедий, драм и других текстов, формально приписанных к ведомству Мельпомены и Талии, но на самом деле предназначенных исключительно для чтения и нисколько не претендующих на воплощение на настоящей сцене.
Но опера для чтения (не говоря уже о балете) – явление доселе невиданное и неслыханное, мною во всяком случае.
Встает закономерный вопрос – с чего вдруг возник столь экстравагантный замысел, и зачем, собственно говоря, я все это сочинил и предаю тиснению?
Можно было бы ограничиться хрестоматийным «затем, что ветру и орлу и сердцу девы нет закона», мол, что хочу, то и ворочу, не любо не слушай, а врать не мешай! И тут же сослаться на Набокова, который утверждает, что единственная цель истинного писателя – «отделаться» от задуманной книги.
Дать ответ менее надменный, но более искренний и вразумительный очень трудно, но я попытаюсь.
А для этого позволю себе еще раз обратиться к автору «Дара», который в этом великом романе презрительно поминает «лирику конца прошлого века, жадно ждущую переложения на музыку, как избавления от бледной немочи слов…»
Я тоже лирик конца прошлого века, но, в отличие от моих покойных коллег, не жду и не надеюсь на подобное благотворное переложение, а пытаюсь внушить себе и читателю, что оно в этой книге уже свершилось, вернее, обращаюсь к благожелательному читателю с просьбой – попытаться вообразить чарующую музыку, и волшебную пластику и ослепительную сценографию, которые способны придать неизмеримую глубину, неисчерпаемую многозначность и бессмертную красоту моим бесхитростным текстам.
С уважением,
Тимур Кибиров
Действие первое
Терсит, или Апология трусости
Опера-буффа
Действие происходит в лагере греков под Троей. Должен предупредить, что мои герои совсем не похожи на одноименных персонажей Гомера, или, например, Жуковского, посетовавшего в «Торжестве победителей», что «Нет великого Патрокла, жив презрительный Терсит». Впрочем, как мне кажется, история оперных либретто дает право на подобные вольности, вспомним хотя бы, как покуражились над Пушкиным братья Чайковские. А циничное надругательство над памятью богов и героев троянской войны освящено именем Жака Оффенбаха, не говоря уже о великой ирои-комической традиции.
Что же касается музыки, то автору грезились мелодии красивые и внятные – не раньше Монтеверди, не позднее Шостаковича.
Итак, звучит увертюра. За сценой идет сражение, что и выражается всей мощью оркестра. Высокая патетика и героика завораживают слушателей, хотя наиболее чуткие слегка морщатся от закамуфлированной, но все-таки прорывающейся то и дело бравурной пошлости.
Агамемнон стоит на колеснице в картинной позе, от него по обе стороны два Аякса. Верховный Главнокомандующий древних греков любуется батальными сценами, похлопывая ножнами по ляжке и притопывая ногой в такт воинственной музыки.
Агамемнон
- Вперед, сыны Эллады!
- Победа уже близка!
- Без промаха, без пощады
- Заклятого бей врага!
- Без страха и укоризны,
- Без следствия и суда!
- Вперед, сыны Отчизны!
- В бой роковой айда!
- Покой нам только снится!
- Покой для баб и козлов!
- Летит, летит колесница!
- Хрустят черепа врагов!
- Тормоза придумали трусы!
- С дороги, коль хочешь жить!
- Нерушимы наши союзы!
- Непогрешимы вожди!
- И вечный бой! и зачистка!
- Ни шагу назад! Вперед!
- А кто хочет жить без риска,
- Шампанское тот не пьет!
- И вечный бой! и в опасности
- Отечество наше всегда!
- Но органы госбезопасности
- Всегда на страже труда!
- Если враг не сдается,
- Мочи его, братаны!
- Опусти его или покоцай
- По законам священной войны!
- Грудью вперед бравой!
- Ни пяди не отдавать!
- Родимую сверхдержаву
- Пора с колен подымать!
- Мы ломим, троянцы гнутся!
- Раздайся, победы гром!
- Потери и контрибуции
- Подсчитаны будут потом!
- Пойте, фанфары, звонко!
- Сияй на солнце, броня!
- Греция – чемпионка!
- За Родину! За меня!
Характер музыки внезапно резко меняется. Агамемнон не верит своим глазам. Смотрит в бинокль.
- Какого хрена?! Что там, блин, за кипеш?!
- Куда?! Стоять! Стоять, скоты!!! Назад!!!
- Измена!!! Всех сгною!!! Под трибунал!!! В дисбат!!!
- Ведь намекал же на заградотряд
- Улисс-пиарщик, велемудрый, типа!
Музыка все тревожнее.
- О небо! Драпают, оружье побросав,
- Дисциплинарный позабыв Устав,
- Национал-предатели! О боги!
- Все ближе медноблещущая рать
- Ахеян! Чем их, гадов, удержать?!
- Ужель настало время делать ноги?!
Бегущее войско видно уже невооруженным глазом.
Аяксы проявляют некоторую нервозность.
- Ведь на их же плечах ворвутся троянцы,
- Геополитики и иностранцы!..
- Нет, менжуются что-то Приама сыны…
- Ну слава те яйца! Мы, кажись, спасены!
(Продолжает с нехорошей улыбочкой.)
- А теперь пора порешать вопросы
- С вами, обсосы, наймиты пиндосов!
Появляются бегущие с передовой воины. Впереди всех «быстрее лани, быстрей, чем заяц от орла» мчится Терсит. Наш заглавный герой, как и у Гомера, очень нехорош собой и действительно труслив. Когда он пытается прошмыгнуть мимо колесницы, Агамемнон наклоняется, хватает его за шиворот, поднимает в воздух, трясет. В это время два Аякса и другие штабные офицеры и прапорщики останавливают и щитами оттесняют воинов на край сцены.
Агамемнон
(со зловещей ласковостью)
- Ну чо, сынок? Далеко ли собрался?
Терсит
(пытаясь вырваться)
- О Главком! Я сражался всегда, везде,
- Но сегодня…
Агамемнон
- Ишь ты какой – сражался.
- Ну а щит и меч-то посеял где?
(Корчит брезгливую рожу.)