Куколка Последней Надежды Панов Вадим

Пролог

Давным-давно прошли те времена, когда ночь была полновластной хозяйкой Земли. Когда ее сумрачный покров по-хозяйски обволакивал каждый уголок мира, каждое дерево, каждый камень и только обманщица Луна осмеливалась бросать вызов всепоглощающей тьме. Ночь правила Землей наравне с днем, наслаждалась своей властью и не замечала, что постепенно теряет ее. Что все больше и больше огней разрывают привычное покрывало сумрака, отнимая для светолюбивых обитателей мира исконное время тьмы. Факелы, свечи, газовые фонари, первые лампочки… Ночь с презрением смотрела на жалкие потуги двуногих нарушить естественный ход вещей. Ночь смеялась над ними. Ночь гордилась своей вечностью и своей силой. Ночь знала, что только звезда способна разорвать ее магическую тьму.

И ночь была крайне удивлена, когда однажды ее перестали пускать в залитые ослепительными огнями города.

– Потрясающий вид, – задумчиво произнес стоящий у окна мужчина. – Сколько раз я приезжаю в Токио, а все не перестаю восхищаться этим городом.

Картина, открывающаяся с высоты отеля «Park Hyatt», действительно могла поразить воображение человека. Бесконечные огни ночного Токио переливались всеми цветами радуги, не подпуская ночную тьму на асфальтированную кожу мегаполиса. Город казался звездой, чья ослепительная корона чудесным образом выступила из глубины Земли. Звездой, не победившей ночь, но органично вошедшей в нее, украсившей, придавшей совершенной тьме новые оттенки. Звездой, помогающей преодолеть извечный страх человека перед мраком.

«Мы инстинктивно боимся темноты. Мы инстинктивно ждем от нее опасности и смерти. Мы не понимаем, что смерть сама выбирает время. Приходит тогда, когда сочтет нужным».

Мужчина прикоснулся пальцами к оконному стеклу и вздохнул. Он лучше других знал, как нарядно может выглядеть смерть. Как привлекательно… Как великолепная женщина с изумительной чистоты сопрано. Дивным, сводящим с ума голосом и потрясающе красивыми глазами, заставляющими забыть обо всем на свете. Они были вместе полгода. Шесть месяцев головокружительного романа. Полгода прекрасной сказки с кошмарным финалом! Пальцы мужчины медленно сжались в кулак. Но даже сейчас он не мог думать о чарующей красавице плохо. Во-первых, потому что она ни о чем не знала, а во-вторых… во-вторых, потому что она уже умерла. Синдром приобретенного иммунодефицита. Великолепная женщина с потрясающими глазами не стала ждать, когда болезнь превратит ее в трясущуюся от боли старуху. А вот он так и не набрался храбрости принять яд.

Вертолет, пролетевший неподалеку от футуристической башни «Park Hyatt», заставил мужчину вздрогнуть. Он не услышал рева двигателей – шумоизоляция в одном из лучших отелей Токио была на высочайшем уровне – но движущиеся огни привлекли его внимание, вывели из задумчивости. Он вспомнил, что не один. И снова увидел прекрасный город под своими ногами.

– Удивительно, что народ с богатейшей историей и культурой, с таким почтением относящийся к древним традициям и правилам, сумел создать фантастический, устремленный в будущее мегаполис.

– Будущее – это всего лишь продолжение прошлого, – спокойно откликнулся собеседник, удобно расположившийся в кресле и до сих пор терпеливо ожидающий продолжения разговора. – Нация, не ценящая свою историю и культуру, не способна идти вперед.

– Хорошая мысль, но вряд ли она принадлежит вам.

– Это настолько простая аксиома, что бессмысленно приписывать кому-либо ее авторство.

– Пожалуй, я соглашусь с вами. – Мужчина отошел от окна и медленно опустился в кресло. – В любом случае, ночной Токио нравится мне гораздо больше ночного Чикаго.

Американец был еще не стар, высок, плечист, и его волевое лицо вызывало симпатию не только у романтических барышень. Твердые скулы, прямой взгляд больших голубых глаз, никаких дряблых мешков… Он напоминал рыцаря короля Артура, временно облачившегося в дорогой современный костюм.

– Я до сих пор не услышал вашего предложения, мистер, э-э…

Имени он тоже не слышал.

– Вы можете называть меня мистер Игрек.

Высокий усмехнулся:

– Это шутка?

– А вас я буду называть мистер Икс, – бесстрастно закончил собеседник.

Невозмутимый гость был японцем. Среднего роста, худощавый, с непроницаемо черными глазами, он, так же как высокий, был облачен в строгий деловой костюм и мог бы сойти за удачливого бизнесмена, если бы не краешек цветной татуировки, выступающий над воротником белоснежной сорочки. Американец ничего не знал о своем госте, но эта татуировка говорила сама за себя: якудза. А уверенность, с которой держался японец, указывала на то, что он занимал в клане не последнее место.

«Узкоглазый косит под самурая. – Взгляд высокого скользнул по простенькой бамбуковой трости, которую собеседник аккуратно приставил к креслу. – Забавно».

«Как же ты боишься смерти, американский кошелек! Примчался сюда по первому зову».

– К чему такая конспирация? – осведомился высокий. – Мое лицо хорошо известно всем любителям светской хроники. В конце концов, ваши люди сами…

– Я буду называть вас мистер Икс. Вы меня мистер Игрек, – неспешно, но твердо повторил японец. По-английски он говорил очень хорошо, безо всякого акцента. – Так будет лучше для всех. – Японец выдержал короткую паузу. – Уверен, вы догадались, кого я представляю.

– Мне это безразлично, – пожал плечами мистер Икс. – Думаю, вы собрали достаточно информации обо мне, чтобы понять, что я вас не боюсь. Я вообще никого не боюсь.

– В вашем положении это вполне естественно, – мягко произнес мистер Игрек.

«Мерзавец!»

Лицо американца исказила гримаса, но он мгновенно взял себя в руки и даже улыбнулся:

– Вы склонны к дурным шуткам, мистер Игрек. Не могу сказать, что мне это по нраву.

– Я бы не стал оценивать ваше положение с юмористической точки зрения, – серьезно ответил японец. – То, что я сказал, было констатацией факта. Возможно, это прозвучало цинично, но, на мой взгляд, лучше откровенность и цинизм, чем лесть и обман. Наша сделка не будет зафиксирована на бумаге, ее не будут заверять юристы, а потому мы должны говорить так, чтобы каждый из нас отчетливо понимал, что имеет в виду говорящий. Это поможет избежать ненужных недоразумений в будущем.

– Будущего еще надо достичь.

– Это техническая сторона вопроса, – японец слегка шевельнул пальцами, словно показывая, что подобные мелочи можно обсудить позднее. – Сейчас я хочу быть уверен в том, что вы ясно понимаете – договоренности, достигнутые в этой комнате, будут выполняться. И мы сумеем вас наказать в случае необходимости.

– К чему эти детские угрозы?

– Мне бесконечно жаль, что вы восприняли мои слова подобным образом. – Мистер Игрек позволил себе легкую улыбку. – Поверьте, я ни в коей мере не стремлюсь запугать вас.

– Мне кажется, что, согласившись на эту встречу, я допустил ошибку. – Американец дотянулся до бутылки «Хеннесси» и налил себе несколько капель.

– Учитывая обстоятельства, глупо говорить об ошибках, мистер Икс, – невозмутимо возразил японец. – Но я хочу сказать, что ваш приезд сюда – единственный правильный поступок, который вы совершили за последнее время. – Он помолчал, давая возможность американцу выпить, и продолжил: – Вы хотите жить?

– Что?

– Вы хотите жить, мистер Икс?

– Жестокий вопрос. – Американец откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову. – Но я начинаю привыкать к вашей манере вести переговоры.

– Я должен это выяснить, – спокойно объяснил японец. – Если вы планируете умереть, то наша встреча теряет всякий смысл.

Американец прищурился и, вполне возможно, впервые серьезно посмотрел на собеседника.

«Косоглазый выглядит слишком уверенно. Или он хороший актер, или я теряю хватку». За свою жизнь мистер Икс провел не одну сотню важнейших деловых переговоров и умел вычислять пустобрехов на лету. Японец такого впечатления не производил.

– Послушайте, э-э… мистер Игрек. Поверьте, что я с уважением отношусь к вашей организации. Я с уважением отношусь к вашему народу и к тем успехам, которых вы достигли в новых технологиях. Но я не уверен, что ваши люди собрали полную информацию обо мне. Вам известно, что…

– СПИД неизлечим, – бесстрастно оборвал его японец. – Лучшие врачи мира могут лишь продлить агонию. Один шарлатан попытался подарить вам надежду, но, к счастью, вы быстро поняли, что он попросту тянет из вас деньги. Вы обращались к шаманам и экстрасенсам. Вы провели месяц у какого-то колдуна в Мексике. Вы…

– Прекрасная осведомленность, – пробормотал мистер Икс.

– Рад, что вам понравилось. – Мистер Игрек чуть склонил голову. – Теперь я хотел бы вернуться к своему вопросу. Вы хотите жить?

– Да, черт бы вас побрал, да!! – рявкнул американец. – Я хочу жить! Хочу! Хочу!! Я думаю об этом с тех самых пор, как этот проклятый лаборант притащил первые результаты анализов. Мне говорили, что возможна ошибка, но будь я проклят, если уже тогда не понял, что ошибки нет. Я обречен, черт вас всех побери, я обречен!! Мне сорок два года, у меня жена и двое детей, я добился всего! Я превратил свою фирму в процветающее предприятие! Я был счастлив с этой девчонкой, но почему я должен умирать?!!

Вспышка закончилась так же внезапно, как началась. Мистер Икс рывком схватил бутылку, налил янтарную жидкость в стакан и жадно выпил.

– Я вас вылечу, – спокойный голос собеседника с трудом дошел до понимания американца.

– Вы?

– Для вас – я, – невозмутимо кивнул мистер Игрек. – Вы не будете знать, кто будет делать операцию, где она будет проходить и как именно вас будут лечить. Вы получите только результат. – Японец вновь выдержал паузу. – Вы поправитесь.

– Операцию? При чем здесь операция?

– Я просто употребил этот термин, – успокоил его японец. – Операция, комплекс мер, диета… Вас не касаются наши методы. Для вас важен результат.

Мистер Икс всегда славился умением держать себя в руках. Вот и сейчас он быстро преодолел последствия срыва, отставил бокал и несколько мгновений не сводил глаз с собеседника. И вновь он был уверен, что японец не блефует.

– Я буду жить?

– Да.

– Сколько?

– Не знаю. – Впервые в голосе мистера Игрек проскользнули веселые нотки. – Может, сто лет, а может – день. Если вы вдруг потеряете голову от радости и попадете под машину.

– Под какую машину? – Американец нахмурился. – А, это шутка.

– Мы сумеем полностью избавить ваш организм от болезни, мистер Икс. – Японец вернулся к деловому тону. – Полностью. После операции вы станете абсолютно здоровым человеком.

– В нормальном смысле этого слова?

– В нормальном, – терпеливо подтвердил мистер Игрек. – Вы останетесь таким же человеком, как сейчас. Минус болезнь, которая должна свести вас в могилу в ближайшее время.

– Мне обещали десять лет жизни.

– Вы собираетесь ждать?

Американец выбрался из кресла и вновь подошел к окну, пристально изучая фантастические огни ночного Токио.

– Это какое-то новое средство? Как долго я буду принимать его?

– Всего одна операция, мистер Икс. Никаких микстур и порошков.

– И болезни не будет?

– Не будет. – Японец переложил ногу на ногу. – К тому же мы даем гарантию, что она никогда не вернется.

– Вы заключили сделку с богом?

– Какая разница? – чуть отстраненно буркнул мистер Игрек. – Для вас важно то, что в наших силах сделать нужную вам операцию.

– Да, – тихо согласился американец. – Это важно. – Он отвернулся от окна, посмотрел на собеседника и хитро прищурился: – Сколько это будет стоить?

– Дорого, – пожал плечами японец. – Очень дорого. Очень и очень дорого.

– Оплата, разумеется, вперед?

– Никакого аванса. – Мистер Игрек выставил перед собой ладони. – Я не зря уточнял, понимаете ли вы, с кем имеете дело. Я уверен, что вы заплатите оговоренную сумму.

– Так сколько же стоит чудо, мистер Игрек?

Теперь прищурился японец.

– Ваше состояние оценивается в сто семьдесят пять миллионов. Грабить вас мы не станем.

– Спасибо.

– Через месяц после операции, убедившись, что я сдержал свое слово, вы заплатите сорок миллионов долларов, – продолжил мистер Игрек. – И еще сорок в течение ближайших двух лет.

– Половина того, что у меня есть.

– Всего лишь половина.

– Разумеется, я не смогу провести эти суммы как оплату медицинских услуг, – криво усмехнулся американец.

– Разумеется. Поэтому мы и даем вам так много времени. Все должно выглядеть аккуратно и достоверно. Наши юристы предложат вам несколько возможных схем перевода денег.

– И…

– Вы абсолютно правы, мистер Икс, – полное молчание. Как я уже говорил, вы не будете знать, где пройдет операция, вы не будете знать, кто и как будет вас лечить, и вы не будете пытаться выяснить это. Насколько я понимаю, вы не афишировали свое заболевание?

– Разумеется, нет.

– Весьма предусмотрительно. Вы объявите, что удалились от дел, оплакивая смерть любимой… э-э… женщины. Но время траура прошло, жизнь не стоит на месте и все такое прочее. – Японец деликатно улыбнулся.

– Сколько времени вы даете мне на размышление?

– А оно вам требуется?

– Но…

– Я же сказал: если мы не справимся – вы не будете нам ничего должны.

– Но я могу…

Японец поднялся и взял свою трость.

– Мы планировали провести операцию в ближайшие десять дней. Ровно через час у отеля остановится лимузин, в котором будут мои люди. Если вы не захотите рисковать – просто не выходите из отеля. – Японец подошел к дверям, но остановился и, не поворачивая головы, закончил: – Лимузин будет ждать ровно одну минуту. До свидания, мистер Икс.

– Вы уверены в том, что сказали? – негромко спросил человек, которого недавно называли «мистером Икс».

– На сто процентов, мистер Ричардсон, – слегка удивленно ответил врач. – И, честно говоря, я не совсем понимаю причину вашей недоверчивости. Вы здоровый человек.

– Никаких намеков на СПИД?

– Никаких. – Доктор снова взялся за бумаги. – Как вы и хотели, помимо анализов на синдром, мы провели тщательное обследование вашего организма, мистер Ричардсон, и скажу вам откровенно: мне еще не приходилось видеть мужчину вашего возраста в таком блестящем состоянии. А я, между прочим, практикую тридцать лет. Такое впечатление, что вы родились вчера. Не поделитесь секретом?

– Здоровый образ жизни, – криво улыбнулся мистер Икс.

– Мне кажется, вы чересчур мнительны, – продолжил врач. – Или легко внушаемы. Не знаю, кто убедил вас в том, что вы больны СПИДом, но, поверьте, нет никаких оснований даже для подозрений. Конечно, можно провериться еще через…

– Хорошо. – Мистер Икс поднялся. – Благодарю вас, доктор.

– Всего доброго, мистер Ричардсон.

Эта была уже четвертая клиника, куда он обращался после возвращения из Японии. Обращался инкогнито, стараясь, чтобы никто, даже ближайшие помощники, не знал, к какому именно врачу он поехал. Еще в два госпиталя он направил анализы по почте. И везде одно и то же: здоров, здоров, абсолютно здоров.

Болезнь ушла.

Вчера он позволил себе напиться. В одиночестве. Но на ближайший уик-энд запланирована большая вечеринка в резиденции. А потом – острова. На месяц или на два. А потом опять за дело. Впереди масса неотложных дел. И масса времени!

Мистер Икс медленно вышел на улицу. Шофер предупредительно распахнул дверцу, он уселся в лимузин и задумчиво достал из «кейса» полученное вчера письмо. Строгий конверт, прямоугольник дорогой бумаги с четко отпечатанными реквизитами банка. Тихого, незаметного банка в маленьком налоговом раю.

– В офис, мистер О'Брайен? – осведомился шофер.

– Нет. – Икс достал тоненькую сигару и щелкнул зажигалкой. – Отвезите меня в банк, Гарольд, мне нужно провести кое-какую финансовую операцию.

Глава 1

«Грязные игры биржевого спекулянта? Как стало известно нашим корреспондентам, Джонатан Р. Лоуренс, один из самых могущественных воротил лондонской биржи, весело проводит время на своей роскошной яхте в Сан-Тропезе. В этом не было бы ничего странного, если бы два месяца назад не просочились слухи о том, что миллионер госпитализирован в одну из частных клиник Швейцарии с подозрением на злокачественную опухоль мозга. Читатели помнят, что тогда нашей газете удалось проникнуть через завесу секретности, найти неопровержимые доказательства этого события и заставить представителей биржи признать, что мистер Лоуренс испытывает серьезные проблемы со здоровьем. После чего последовала знаменитая паника 4 июля, едва не взорвавшая европейский рынок ценных бумаг. И вот теперь мы узнаем, что старый спекулянт Джонатан, как ни в чем не бывало, веселится в компании топ-моделей, а его пресс-служба распространяет сообщения о том, что все проблемы позади. Неужели мистер Лоуренс просто использовал…»

(«The Financial Times»)

«Внимание жителей Тайного Города по-прежнему приковано к ежегодному открытому Турниру Ордена на призы великого магистра Франца де Гира. Сенсаций пока не произошло, и фавориты, громко заявившие о претензиях на титул абсолютного чемпиона, продолжают выступления. Однако уже сегодня…»

(«Тиградком»)

В спальне было темно. Очень темно. Плотные, тяжелые шторы надежно закрывали огромное окно, выходящее на Москву-реку, не допуская в комнату ни единого луча утреннего солнца. Тяжелые бархатные шторы. Они казались черными, но Маша знала, что это не так: на самом деле они были приятного густо-бордового оттенка. Не шторы, а какой-то театральный занавес. Величественные, но идеально подходящие к обстановке в квартире, хозяин которой предпочитал исключительно антикварную мебель. Резную. Красного дерева. Ни одного стула из современного салона, ни одной полочки, сделанной раньше позапрошлого века. Даже тяжелые табуреты на кухне были произведением искусства. Впервые очутившись в квартире, Маша была потрясена ее стилем. Она казалась пятикомнатным фрагментом роскошного дворца, непонятно каким образом оказавшимся в центре Москвы. И она идеально подходила своему хозяину. В настоящий момент он, уткнувшись лицом в подушку, лежал на внушительного вида кровати с балдахином, и его мерное дыхание было единственным звуком, нарушающим тишину спальни.

Маша глубоко затянулась и стряхнула пепел в замысловатую бронзовую конструкцию. Изящный и внушительный антикварный шедевр для окурков. Хозяин квартиры не курил, а пепельницы приобрел специально для Маши.

Хозяин квартиры… Взгляд серых глаз девушки переместился на спящего мужчину.

«Реваз, Реваз, Реваз…»

Он годился ей в отцы, а стал любовником. Вечная тема учителей и учениц. Маша вспомнила, как впервые увидела профессора. Высокого, подтянутого, с орлиным профилем, глубокими, печальными глазами и черными как смоль волосами. Образ мужественного генерала, заставляющий трепетать и юные сердца молоденьких студенток, и закаленные души опытных куртизанок. На самом деле – образ выдающегося врача, но от того не становящийся менее мужественным. Профессор Кабаридзе, светило русской медицинской науки. Никогда раньше Маша не думала, что может захотеть мужчину настолько старше ее, ведь даже тридцатилетний приятель, с которым она как-то познакомилась в клубе, казался ей едва ли не пенсионером, а тут! Ей двадцать один, ему пятьдесят три. Но одно дело тридцатилетний недотепа, и совсем другое – потрясающего таланта хирург, с внешностью благородного рыцаря. Маша не была одинока в своих чувствах: в Реваза Ираклиевича было влюблено подавляющее большинство студенток курса.

А он выбрал ее.

– А ты выбрал меня, Реваз, – прошептала девушка. – Но почему?

Красивая? Да, она давно привыкла к мужским взглядам. Умная? Учеба давалась ей без усилий, Маша знала, что медицина – это ее, и поглощала знания с какой-то радостной легкостью. С той самой радостной легкостью, с которой читал лекции профессор Кабаридзе. С той легкостью, с которой он оперировал.

Девушка чувствовала, что их близость имеет какую-то еще, пока неизвестную ей причину. Впрочем, теперь это не имеет значения.

– Зря я так затянула нашу маленькую интрижку, Реваз, зря.

Первый ужин в ресторане, огромный букет белых роз, первая ночь в его роскошной квартире – красивые и обязательные детали любого романа. В ее жизни такие романы случались не часто, в его – Маша не сомневалась – их были десятки.

Сначала она думала, что дело ограничится одной-двумя встречами в месяц. Красивый секс к обоюдному удовольствию. Действительно к обоюдному – несмотря на возраст, в постели профессор мог дать фору любому озабоченному студенту. Такая связь вполне устраивала Машу, но не Кабаридзе. Он был нежен, но напорист. Через пару дней он пригласил девушку на модную премьеру, затем на светский прием, затем… Последние два месяца Маша фактически жила у Реваза, и с каждым днем все сильнее и сильнее влюблялась в него. И знала, что ее чувство взаимно.

А вот этого она никак не могла допустить.

Но допустила.

– Я ошиблась, – снова прошептала девушка. – Прости меня, Реваз, я ошиблась. Я не должна была так поступать с тобой.

Маша долго откладывала этот момент. Она знала, что с каждым часом, с каждой минутой, которую она проводит с Кабаридзе, принять правильное решение становилось все сложнее и сложнее. Что сейчас ей гораздо больнее уйти, чем месяц назад, но, тем не менее, откладывала расставание, чтобы еще час, еще минуту побыть вместе с Ревазом, почувствовать его руки, познать его нежность, увидеть любовь в его глазах.

Но дальше откладывать нельзя. Ради него.

– Прости меня, Реваз. – Маша затушила сигарету и вышла из спальни. – Прощай.

Когда захлопнулась тяжелая входная дверь квартиры, красивый, похожий на стареющего принца мужчина перевернулся на спину, открыл большие печальные глаза и задумчиво уставился в потолок.

К сожалению, в современном городе существует совсем не много мест, идеально подходящих для проведения рыцарских турниров. Можно, конечно, возразить, что классические рыцарские игрища испокон веков устраивались на свежем воздухе, что сильно упрощало задачу организаторов, да и для здоровья полезнее, но, увы, в наше время горожане, избалованные прелестями цивилизации, без особого восторга относятся к подобному проявлению патриархальных традиций. Одно дело отправиться на небольшой пикничок, сопровождающийся шашлычком, балычком, коньячком и прочими удовольствиями краткосрочного путешествия за город, и совсем другое – болтаться в лесу целую неделю, наблюдая, как специально обученные воины пытаются снести друг другу головы. На подобные эскапады готовы пойти лишь подлинные ценители старинных боевых забав, что категорически не устраивало организаторов, любящих переполненные трибуны и бойко работающий тотализатор. А потому для проведения открытого Турнира Ордена на призы великого магистра арендовались крупнейшие спортивные площадки Москвы. Последние двадцать лет этой чести удостаивался спорткомплекс «Олимпийский».

– В свое время меня здорово позабавило это прикрытие, – сообщил Артем, припарковывая джип у всем известного центра спортивной мощи. Величественная – за версту видать – афиша хвастливо объявляла: «Традиционный сентябрьский фестиваль вареных раков и деликатесов к пиву». Чуть ниже, радушно: «Привет участникам!» А еще ниже, задумчиво: «Вход строго по приглашениям».

– Нормальное прикрытие, – пожал плечами Кортес, выбираясь из «Круизера». – Концы придумали, лет семь назад.

Лысые специалисты Тайного Города по шоу-бизнесу славились склонностью к нетрадиционным решениям, балансирующим на грани фола. Сами чуды вряд ли бы додумались до такого пассажа.

– А от деликатесов я бы не отказался, – задумчиво сообщил Артем, поглаживая живот. – И от пива тоже.

– Будешь себя хорошо вести – куплю хот-дог, – пообещал щедрый Кортес.

Плечистый, крепкий, с коротким ежиком каштановых волос и холодными глазами, он, несмотря на то, что не был магом, считался лучшим наемником Тайного Города, способным справиться с любым контрактом. Молодой Артем был его напарником.

– Только это должен быть большой хот-дог, – мечтательно протянул Артем. – А булочка – обязательно с хрустящей корочкой. И большая кружка пива…

– Инга когда возвращается?

– В следующую субботу.

– Сопьешься, – вздохнул Кортес. – Ты без нее совсем от рук отбился.

Хрупкая рыжеволосая Инга, подруга Артема, неплохой маг, полноправный член команды наемников, а по совместительству – студентка МГУ, умчалась в Лондон, где некое светило психоанализа согласилось прочитать цикл лекций лучшим ученикам ведущих мировых институтов. И если в первую неделю Артем отчаянно скучал, то начиная с понедельника, когда с помпой открылся Турнир, молодой наемник тихо радовался отсутствию взбалмошной подружки – она бы ни за что не позволила ему проводить целые дни в «Олимпийском».

– Одна кружка пива, даже большая, еще никому не помешала.

– Вчера подобные размышления довели нас до бара…

– Ты правильно заметил – нас.

– Не мог же я тебя бросить, – ухмыльнулся Кортес. – Я чувствую ответственность.

Контрактов пока не предвиделось, Яна, четвертый и последний член команды, проводила массу времени в Цитадели, шлифуя магические навыки, и опытный наемник позволил себе слегка расслабиться. Другими словами, начиная с понедельника, и Артем и Кортес лишь изредка покидали Олимпийский проспект, в основном чтобы поспать.

– Ребята, лишнего билетика не будет? – К наемникам подошел средних лет мужчина в расстегнутой кожаной куртке.

Кортес покачал головой:

– Извини, дружище, сами еле достали.

– А мне не повезло. – Мужик шмыгнул носом. – Я, блин, работаю здесь, в «Олимпийском», инженером в бассейне. На все соревнования, блин, на все концерты свободно прохожу, а тут! Блин! Который год попасть не могу. Эти организаторы, блин, арендуют комплекс и весь персонал выгоняют! Даже уборщицы у них свои, блин. С какого хрена?

– Нам говорили, что на фестиваль привозят редчайших раков, – серьезно объяснил Артем. – Вот и боятся, чтобы заразу какую-нибудь не подцепили.

– Раки?

– Организаторы.

– Они хлипкие, – добавил Кортес. – Изнежены деликатесами. Так что извини, дружище, помочь не можем.

Охранник, судя по флегматичному виду – чуд из ложи Драконов, вежливо распахнул перед наемниками дверь, а на предложение показать пригласительные билеты только лениво махнул рукой: завсегдатаям не обязательно.

Бассейновый инженер остался за стеклом.

Огромное внутреннее пространство спортивного комплекса было украшено в полном соответствии со вкусом и традициями рыжеволосых рыцарей. На специальных стендах закрепили старинные щиты с гербами четырех лож Ордена и, самый большой, с эмблемой Великого Дома Чудь – вставшим на дыбы единорогом. С потолка свисали гигантские полотнища штандартов. Флаги других Великих Домов: зеленое – людов и черное – навов тоже присутствовали. Однако их скромные размеры отчетливо указывали на то, какая именно семья правит бал на Турнире.

Участники представлялись в специальной зоне слева: эмблемы команд и отдельных воинов, образцы оружия и рекламные ролики претендентов – все было доступно для обозрения и изучения. Здесь толпилось множество детей, жадно разглядывающих яркие плюмажи боевых шлемов и позолоченные латы, а также их родителей, сосредоточенно обсуждающих с тренерами, специалистами и предсказателями достоинства того или иного участника. Демонстрационная зона понадобилась устроителям для того, чтобы зрители уверенно чувствовали себя в правой части комплекса, где огромных размеров настенный экран высвечивал информацию тотализатора, где располагались кассы и наблюдалось наибольшее скопление букмекеров и жучков, жаждущих помочь добропорядочным гражданам сделать правильную ставку.

Бурление шумной толпы прерывалось лишь началом очередного боя и незамедлительно восстанавливалось после его окончания. Наряженные женщины: и молоденькие девчонки в поисках приключений, и солидные матроны с выводками детей. Мужчины, с азартно блестящими глазами, воины в доспехах, маги, оруженосцы. Маршал-распорядитель турнира Гуго де Лаэрт, представительный и важный, в блестящей кирасе и шлеме с плюмажем. Ему почтительно уступали дорогу. Помощники распорядителя в яркой алой униформе, продавцы хот-догов, предсказатели, операторы и репортеры «Тиградком». Чуды и люды, навы и шасы, концы, хваны, приставники, масаны, моряны, эрлийцы, челы, Турнир традиционно привлекал внимание всех обитателей Тайного Города. Всех потомков древних рас, нашедших приют на берегах Москвы-реки.

Внизу, под флагами, разместились два ринга для поединков, северный и южный, а между ними – просторное ристалище для командных боев. И ринги, и ристалище были построены на совесть, из сваренных стальных труб, и их окружали дополнительные трибуны с удобными креслами – VIP-ложи.

Состязания, составляющие турнир, не менялись веками. Были отменены лишь соревнования всадников, а все остальное осталось таким же, как тысячи лет назад. Маги-мастера выставляли на Кубок Големов боевых кукол – уникальные искусственные создания из плоти и крови. Команды оспаривали в жарких схватках Кубок Пяти Мечей, но наибольший интерес публики вызывал Кубок Дуэлей, определяющий лучшего бойца Тайного Города в поединках один на один. Турнир считался «чистым»: применение боевой магии было запрещено правилами, а потому на победу в нем мог рассчитывать любой хороший рубака.

– Я думала, ты должен готовиться к схватке, Борис.

– К чему, к чему, моя красавица, а к бою я готов всегда! – расхохотался здоровяк и, притянув женщину за талию, ткнулся губами в ее ушко. – Неужели ты так плохо меня знаешь?

– Знаю неплохо, – согласилась она. – Но ты говорил, что этот поединок важен…

– Важен любой поединок, Олеся, любой! Ведь цель одна – победа! Не будь я фон Доррет!

– Которой надо добиться, – уточнила вторая женщина, стоящая рядом со здоровяком.

– И я добьюсь! Сил у меня хватит! Разве не так?

Белокурая женщина, которую Борис прижимал к себе, покорно кивнула:

– Так.

– Тогда о чем говорить? Пожелай мне удачи.

– Ни пуха…

– К черту!

Фон Доррет крепко поцеловал свою подругу в губы, кивнул второй женщине и направился в сторону ведущего в раздевалки коридора.

После того как шумный здоровяк удалился, количество мужских взглядов, направленных на красавиц, как минимум утроилось. И было почему. Светловолосая Олеся, высокая, статная, с огромными темно-ореховыми глазами, была одета в тончайшее белое платье, поддерживаемое едва заметными бретельками и призванное не скрыть, а продемонстрировать великолепную фигуру. Если бы Борис фон Доррет был хотя бы на пару дюймов ниже ростом или не был лейтенантом гвардии великого магистра, после его ухода девушке наверняка не позволили бы скучать местные ловеласы. А так – позволили, издали облизываясь на ослепительную чаровницу.

Вторая женщина не уступала Олесе в яркости, но ее красота была иной. Гибкая пантера, чью тонкую фигуру ладно облегало черное платье. Темные волосы собраны в вызывающий хвост, агрессивный макияж подчеркивал полные губы хищницы, а взгляд зеленых глаз был холоден и высокомерен. По крайней мере, именно на такой взгляд натыкались здешние казановы, и самые опытные из них сразу понимали, что эта пантера создана не для мужчин.

– Ты уверена в этом Борисе? – негромко спросила темноволосая, когда фон Доррет отошел достаточно далеко.

– Боюсь, Зина, это лучшее, что у нас есть, – вздохнула Олеся. – Но он сделает все, что я попрошу.

– Он не производит впечатления ручного.

– И тем не менее это так, – улыбнулась блондинка. – Бедный Борис еще не получил от меня самого главного.

Зина быстро посмотрела на подругу:

– Точно?

– Поверь мне. – Олеся нежно погладила брюнетку по руке. – Я умею обходиться с такими типами.

– Но его слова…

– Рыцарь рисуется.

Зина облегченно рассмеялась.

Кортес остановился перед массивным экраном, на котором отображались текущие результаты Турнира и шли повторы наиболее привлекательных схваток, отхлебнул пива и вслух поинтересовался:

– Сегодня кого-нибудь убили?

Несмотря на все усилия организаторов, стремящихся не доводить дело до летальных исходов, потери на Турнире случались. В пылу схватки азартные бойцы периодически забывали об игровой составляющей мероприятия и начинали драться всерьез, особенно когда встречались непримиримые соперники с длительной историей неприязненных взаимоотношений, например, рыцари и дружинники. Последняя война здорово подпортила взаимоотношения между Великими Домами: чуды и люды изрядно порубали друг друга и не горели особым желанием участвовать в благородных играх. Ходили даже слухи, что Турнир отменят, но, к счастью, концы сумели обработать Зеленый Дом, убедив белобрысых людов, что соревнования – блестящий повод утереть нос рыцарям, и зеленые завелись. Схватки ожидались суровые, и это привлекло на трибуны дополнительную публику.

Разумеется, каждый воин, выходящий на бой, в обязательном порядке имел «дырку жизни», артефакт, автоматически перебрасывающий своего хозяина прямиком в Московскую обитель, госпиталь эрлийцев, но вот успеть им воспользоваться удавалось не всегда. Но в этом году печальная статистика еще не открылась.

– Все живы, – прокомментировал наемник.

Артем дожевал хот-дог и добавил:

– Мы не опоздали.

– Твоя кровожадность порой пугает.

– Не забудь об этом, когда мы в следующий раз будем делить прибыль.

Кортес хмыкнул и вновь посмотрел на экран.

– Муба будет драться на северном ринге. Сегодня у него квалификационный бой с големом.

– Должно быть весело. – Артем приложился к кружке пива. – Пойдем, взглянем на кукол?